***
Коори видит Юи впервые за пять лет (можно говорить, что две жизни?) вживую, и кажется, что она нисколько не поменялась, разве что укладка волос. Он не говорит ни слова, когда они сходят с перрона, но Хаиру хватает одного взгляда, чтобы разобраться во всех родственных связях и со свойственной настойчивостью подтолкнуть его. Юи неуверенно переводит взгляд и заключает его в объятия. Её руки всё такие же чарующе-теплые, и она по привычке аккуратно перебирает его волосы, когда понимает, что не существует слов, способных передать радость встречи после долгой разлуки. Она не отстраняется, когда с каплей обиды произносит, что ждала его ещё полтора года назад, и Коори неловко улыбается: ему пришлось умереть один раз, чтобы увидеть её вновь. Об этом не знает даже Хаиру, поэтому он ссылается на вечную занятость, чувствуя внутреннюю усмешку сестры. Они в расчёте: её времени тоже не хватало вернуться в родной дом. — Звучит клишированно и очень неловко, но я и правда скучала по тебе, даже по запаху сигарет, которые я так ненавижу, — первое, что произносит Юи впервые за пять лет разлуки, и Коори почему-то совсем не удивлён. Хаиру делает шаг ближе к ней и тоже оказывается заключена в объятия — она даже не пытается вырваться, потому что у них с Юи схожая привычка обнимать близких. В её глазах скользит слепое доверие к девушке, так похожей на Коори. Даже если это доверие ей так несвойственно. — Мы не виделись пять лет, и нас разделила бесконечность. Ты тоже нашел такую замечательную девушку и даже не сказал мне, — с ноткой обиды произносит Юи, не отстраняясь. Её это обстоятельство совсем не злит. Коори рад, что всё ещё может чувствовать эмоции своей сестры как свои собственные. — Тогда что насчет тебя? — он усмехается, когда выражение её лица сменяется неловкостью. Хаиру негромко посмеивается. Ему сильнее кажется, что какая-то сторона жизни, а не неловко оброненное слово, прошло мимо. — Забудь. Я просто рада, что мы здесь, и мы счастливы.***
Они не планировали надолго оставаться во Франции, но с каждым днём поводов задержаться становилось всё больше, да и Юи не горела особым желанием их отпускать. — По-моему, они извратили твой холодный японский ум и привили свой менталитет, — с наигранной незаинтересованностью разглядывая полки, заставленные книгами по гаданиям и прочей мистике, констатировал Коори. — Ты просто не учился там, где училась я. Уверена, на моём месте ты бы открыл для себя не только книги по гаданиям, — Юи опустилась на край кровати, складывая в файл какие-то дописанные отчёты. Хаиру приметила, что на французском она говорит лучше, чем на своём родном языке. Ей всё ещё казалось странным происходящее — они оставили Токио и вот сейчас спокойно сидели у камина в новогоднюю ночь, предаваясь воспоминаниям. Она не хотела, чтобы это заканчивалось. — Когда я только училась, — Юи аккуратно перелистнула несколько страниц подряд и усмехнулась, — у меня что-то вышло из-под контроля, и я так не поняла, что произошло. Помнишь, тогда звонила тебе не по случаю праздника, чтобы спросить, жив ли ты там вообще? Теперь даже интересно, что такого я наколдовала. — Признайся, что это просто бред, и ты в своей тоске решила вспомнить обо мне. В голове проскальзывает мысль: вдруг перемещение во времени было неслучайным? Да быть такого не может. Конечно, просто совпадения. Юи пожимает плечами. Коори находит их жесты похожими, и ему это обстоятельство определённо греет душу. Все эти долгие годы (и жизни) ему и правда не хватало человека, с которым можно было одинаково разделить чувства и переживания, по глазам которого можно было читать. Для Хаиру они и вовсе зеркальные отражения, разве что волосы у Юи чуть длиннее, даже того оттенка, а глаза серые, словно в них закралась туманная дымка, а не фиалковые. — Я о тебе и не забывала. Ладно, давай поспорим позже. Хаиру-чан, — она берёт её ладонь в свою, — ты что-то говорила о своей болезни, да? Как себя чувствуешь? Я врач, я могла бы... Слегка смущенная такой близостью, Ихей осторожно прерывает её: — Пожалуйста, давай не сегодня. Я устала думать об этом весь год, и мы не ограничены во времени. — Хорошо-хорошо. У нас есть ещё полчаса до полуночи, — Юи бегло бросает взгляд на древние часы с кукушкой, висящие почти у потолка, — если не хотите проспать Новый год, можем зажечь бенгальские огни. Коори смутно вспоминает — они зажигали их в детстве вместе с родителями. — Ты перестала бояться огня? — с удивлением переспрашивает он. При его упоминании хочется зажечь сигарету. — Если бы ты знал все тонкости хирургии, то не спрашивал. Огонь — ещё не самое страшное, что со мной случалось. Помню, когда на практике нас водили в морг, там очнулся человек — клиническая смерть — вот тогда да, было неудобно. — Юи села на диван, приобнимая Хаиру. — Тому человеку очень повезло, что вы оказались в этом морге, — Ихей доверительно положила ей голову на плечо. — Перспектива очнуться в закрытом гробу такая себе. Честно, не хочется никуда идти, вы же умеете держать палочки в руках? — с надеждой спросила Юи. Кажется, ей не нужны были ответы. Она достала набор бенгальских огней с верхней полки. Коори хотел напомнить ей, что они следователи, которые пережили не одну миссию и ежедневно держали не самые лёгкие куинке в руках. Но атмосфера домашнего уюта, в поисках которого он провёл две жизни, оказалась слишком идеальной, чтобы её разрушать. Ему было достаточно украдкой смотреть на то, как искры отражаются в глазах Хаиру, а восторг замирает на её лице; как сестра, по привычке возмущаясь, что он не боится обжечься, когда палочка догорает, заменяет на новую. (Этот огонь не так сильно жжёт, но Коори приятно согревает мысль об её беспокойстве)***
Тёмное небо раскрашивает яркий блеск фейерверков, оглушающим звоном доносящийся с улицы. Хаиру облокачивается на подоконник, вдыхая прохладный воздух — кажется, будто они никуда не уезжали, а климат и вовсе не менялся — и бессмысленно слушает приглушённые разговоры людей внизу. Она не разбирает, о чём они говорят, но ей достаточно звука их голосов. Теперь уже не нужны иллюзии чьего-то присутствия, они остались там, в прошлом, в полуразрушенном Токио. — Если вас внезапно потянет на улицу, я надеюсь, вы догадаетесь воспользоваться навигатором и дойдете до дома, — Юи аккуратно опускает на стол тарелки с салатами и, наверное, впервые убирает волосы в причёску. Хаиру оборачивается, оказываясь рядом и помогая ей. — Ты нас бросаешь? — Дорогая, это не бегство, не отступление, а стратегия, — Юи аккуратно приобнимает её, — мне надо встретиться со своей подругой. — Что это за подруга, ради которой ты два часа провела в ванной? — с любопытством спрашивает Коори. Их глазами Хаиру бы подумала, что скорее внимательно изучает своё отражение, чем брата или сестру. Но у неё было близких родственников (либо же она росла в неведении), поэтому ей нельзя было судить. — Я ещё успею вам надоесть, так что не скучайте, — плавно переводит тему Юи, прежде чем уйти. Она выглядит счастливее, чем обычно, и это замечает даже Хаиру. До чужих чувств ей не всегда удавалось быть внимательной. Когда дверь аккуратно захлопывается, нависшую тишину в комнате прерывает разве что мерное биение стрелок на часах. — Похоже, нас оставили, — Коори оборачивается к ней, чтобы договорить, но не чувствует реакции. Лицо Хаиру выглядит слишком умиротворенным, её глаза прикрыты в полумраке, и он лишь накидывает на неё плед. В прошлой жизни он бы сказал это с язвительной усмешкой, заменяя согревающее «нас» на холодное «меня». Но в этот раз он не один. В дальнейшем остаток информации о будущем вряд ли чем-то поможет. Теперь у них другой путь. И Коори надеется, что прошлые и настоящие дороги больше не пересекутся. Он невесомо касается пальцем щеки Хаиру, чтобы убрать спадающую на глаза прядь, и это определённо лучший финал, который можно было представить.