Либо Истинный, Либо Никто

Поджав ноги под себя, Чонгук сидел на диване и, попивая небольшими глотками горячий кофе, листал сайт с объявлениями о продаже вторичного жилья. На самом деле он был совсем не против начать новую жизнь с Тэхеном с абсолютно чистого листа и заселиться в новостройку, но для этого ему все же не хватало терпения. Все варианты, более-менее подходящие ему, обещались быть законченными не раньше, чем через полгода, и он просто не мог столько ждать. Не тогда, когда они буквально на каждом сеансе с его психологом, доктором Ли, говорили о том, как было важно для него по максимуму абстрагироваться от всего, что связывало его с нелегким прошлым. Вообще-то он любил квартиру Тэхена. Она была не слишком большой, хоть и двухкомнатной, довольно опрятной и какой-то по-уютному компактной. Он ценил то, что именно в этом месте начал учиться заново познавать себя. Именно здесь зародились их отношения с Тэхеном по-настоящему. И все же он был согласен с доктором Ли в том, что им с Тэхеном следовало переехать. Он смотрел на шкафчик с медикаментами и не мог не вспоминать, как он, разъяренный и обиженный, сам добровольно поплыл в руки к своему насильнику, а затем кидал взгляд на входную дверь, и в животе все снова скручивало от панического приступа, когда он думал, что ему пришли сообщить о том, что Тэхен попал в больницу из-за Джинена. И таких моментов было слишком много, чтобы он мог их игнорировать. К счастью, Тэхен, узнав обо всем, хоть и не без некоторого сожаления в глазах, поддержал его в таком решении. Ярко улыбаясь и обнимая согласившегося на переезд Тэхена всеми конечностями, Чонгук не мог не думать о том, что еще пару лет назад он бы отреагировал совсем не так. Сосредоточился бы не на том, что в конечном итоге альфа принял его сторону, а на том, что это случилось не сразу, а спустя несколько секунд. Прежний он уж точно не потерпел бы такого пренебрежения к своим потребностям. Но сейчас он по большей части ощущал в себе лишь понимание. И в данной ситуации он прекрасно понимал, что Тэхен относился к своей квартире совсем иначе, что для его альфы все происходящее, хоть и тоже было болезненно, но представлялось в несколько ином ключе. И Чонгук уважал это. А еще он немного путался в том, за что был больше благодарен Тэхену: за то, что тот вновь оказал ему поддержку, или за то, что тот больше не скрывал так тщательно от него свои эмоции. Теперь он гораздо чаще, чем прежде, видел Тэхена уставшим, измученным после тяжелого дня на работе, которому требовалось какое-то время в тишине в объятиях своего омеги. И Чонгук с готовностью делал все, что было в его силах, чтобы обеспечивать комфорт своему альфе. Он закатил однажды Тэхену истерику, когда тот вернулся домой с небольшими ранениями, и тогда его действительно парализовал страх за его альфу. Но, пожалуй, только сейчас он понимал по-настоящему, насколько сложной была работа его парня. Не то чтобы это было чем-то недоступным разумению, скорее раньше он просто и не задавался подобными вопросами, считая по умолчанию, что его альфа всегда был полон сил для него. И он был рад тому, что теперь Тэхен постепенно показывал ему, как обстояли дела на самом деле. В его изменениях, однако, как убеждался Чонгук все больше с каждой неделей, была заслуга не только Тэхена. После первой встречи с психотерапевтом Чонгук особого эффекта не почувствовал и даже немного засомневался в том, стоило ли вообще все продолжать. В конце концов ну чем ему могла помочь простая болтовня о его жизни с незнакомым человеком? Как он выяснил впоследствии, у этого метода действительно были свои достоинства. Он чувствовал себя немного стесненно во время первых встреч, но по мере того, как количество его сеансов возрастало, он постепенно раскрепощался все сильнее, позволяя себе рассказывать доктору Ли буквально обо всем, что творилось в его голове, сколь бы бредовым это ни было. И со временем он действительно понял, что процесс его восстановления, который запустил Тэхен, пожалуй, был бы слишком затруднен, если в принципе не невозможен, не имей он возможности говорить о своей жизни с человеком на стороне. А самым приятным в этом всем было осознание того, что все необходимое для его выздоровления уже и так у него было. В основном в его сознании. И это лишь нужно было вытащить на поверхность, с чем доктор Ли успешно справлялся. За внешнюю же часть его исцеления отвечал Тэхен, которому в добросовестности было невозможно отказать. И потому Чонгук действительно чувствовал себя все лучше с каждым днем. Он не мог сказать пока, что окончательно избавился от дурных мыслей, отравляющих его жизнь, но в то же время отмечал, что их число разительно сократилось. Еще больше его собственные умозаключения на этот счет подтверждали и слова Тэхена о том, что он тоже наблюдал в своем омеге заметные изменения. Сам Чонгук не задумывался о таком, но Тэхен тогда так же сказал ему, что боялся того, что их привязанность друг к другу могла стать нездоровой в какой-то момент. Потому что, по мнению Тэхена, быть настолько зацикленными друг на друге все же не являлось чем-то хорошим. И в конечном итоге Тэхен считал, что именно так все и должно было быть: он, Чонгук, должен был постепенно налаживать все стороны своей жизни, чтобы их отношения могли стать полноценными. Соглашаясь со своим альфой, Чонгук в свою очередь в связи с этим считал, что самым главным его достижением стало то, что в его жизни наконец начал появляться план. Пока еще не слишком определенный, но все же с уже различимыми очертаниями. Так, например, после бесед с доктором Ли, а также обсуждений с Тэхеном Чонгук наконец понял, что собирался делать с деньгами, которые остались ему от отца. Использовать их для себя он бы не смог ни за что. Это он осознал сразу, и потому на следующий день после встречи с отцом он, неловко перетаптываясь на месте, спросил Тэхена, не будет ли тот против, если он куда-нибудь вложит эти деньги так, чтобы сделать это один раз и забыть навсегда. Тэхен тогда честно признался ему, что вообще не задавался такими вопросами, и так рассчитывая исключительно на свою зарплату, на которую они в основном и жили последние месяцы, да и в целом он считал, что не имел никакого права решать, что должно было статься с этими деньгами. Поцеловав его в макушку, Тэхен только попросил его действовать так, как он считает нужным, и Чонгук мгновенно разомлел в его руках, ластясь ближе и закусывая нижнюю губу, чтобы не замурчать от блаженства. Вот только долгое время после этого он все никак не мог придумать, на что же хотел спустить весь накопившийся бюджет, порываясь то перевести деньги на счета фондов, поддерживающих онкобольных, то раздать их бездомным, то обеспечить необходимым инвентарем детские дома, а то и вообще просто сжечь. Потому что чем дольше все это тянулось, тем сильнее деньги мозолили ему глаза, побуждая разобраться с ними каким угодно способом, лишь бы все наконец закончилось. Но в конечном итоге, когда ему все же пришлось смириться с тем, что помочь всем на свете он не мог и ему все же предстояло сделать выбор, Чонгук решил совершить крупные пожертвования в фонды помощи жертвам абьюза. Это казалось ему самым логичным выбором из всех, даже если поначалу он пытался отстраниться от таких мыслей. Ему не хотелось иметь ничего общего с людьми, которые могли бы напомнить ему о том, какой жизнью жил он сам рядом с Джиненом. Но затем (не без помощи доктора Ли) он понял, что это был единственный выход для него. Он должен был осознать свою проблему окончательно, должен был столкнуться с ней нос к носу, признать, что насилие являлось серьезным вопросом, стоявшим перед всем обществом в целом, а он сам лишь попал под постоянно крутящееся колесо этой давным-давно заведенной машины. И он действительно почувствовал, как тяжесть в груди становилась меньше, пока тысячи вон утекали с его счета, потому что он знал, что помогал кому-то не просто потому, что так надо было по соображениям совести. Он делал это, потому что в полной мере прочувствовал на себе, каково это — когда тебя не считают за человека. Ему повезло встретить Тэхена на своем пути. И он хотел, чтобы те, кто оказались менее удачливы, чем он, тоже получили свой шанс на спасение. Помимо этого Чонгук исключительно самостоятельно взвалил на себя бремя выбора нового жилья. Он сам составил перечень всех необходимых условий, интересуясь мнением Тэхена только по каким-то вопросам, которые могли оказаться принципиальными для его альфы, в остальном предпочитая не дергать его после работы. Тэхен напряженно работал по восемь часов подряд, и Чонгуку больше всего хотелось, чтобы, возвращаясь домой, его альфа только расслаблялся рядом с ним. Да и в конце концов это же была его идея с переездом, так что он чувствовал на себе ответственность за решение данного вопроса. Единственным, чем Тэхен ощутимо помогал ему, были лишь звонки Джинену по поводу ключей от его старой квартиры. На самом деле и тут, переступив через себя, Чонгук собирался сделать все сам. Для покупки нового жилья, такого, какое им бы захотелось приобрести, необходимо было продать обе их нынешние квартиры (и Чонгук совершенно не испытывал никакого чувства вины по поводу того, что все же собирался воспользоваться какими-то дарами своего отца. Это была его заслуженная компенсация за годы мучений), а для этого требовалось связаться с Джиненом, чтобы забрать у него комплект ключей. Но Тэхен, едва прознавший об этом, тут же взъерепенился и заявил, что об этом не может быть и речи. Чонгуку тогда пришлось присесть на диван и спешно уложить подушку себе на колени, чтобы прикрыть крепнувший в штанах стояк. Он и раньше замечал, как сильно его вело от выведенного из равновесия Тэхена, запах которого мгновенно становился в разы концентрированнее, и он ничего не мог поделать с реакцией своего организма на такого альфу. Он мог только заторможенно моргать и кивать, пока Тэхен нетерпящим возражения тоном уведомлял его о том, что Джинену будет звонить сам, а его, Чонгука, и близко к нему больше никогда не подпустит. Еще одним пунктом наметившегося плана Чонгука стал поиск работы. Он довольно долго откладывал решение этого вопроса. Но в какой-то момент, когда он выдраил даже самые-самые отдаленные уголки квартиры Тэхена, он вдруг обнаружил себя лежащим на диване и буквально плюющим в потолок. А потом это повторилось на следующий день. И на следующий тоже. И тогда он понял, что без желания самоуничтожиться и докопаться до глубинных причин того, почему он не заслуживал счастья, на самом деле ему было особенно нечем заняться, пока он сидел целый день дома, дожидаясь своего альфу с работы. Правда, это осознание тут же завело его в тупик. Потому что он не знал, куда бы вообще он смог податься. То, что нужно было искать работу, а не хобби или какой-то другой способ убить время, было ясно как день. Он не мог сидеть на шее Тэхена вечность, да и в целом сама идея что-то делать где-то часть дня, чтобы потом наслаждаться заслуженными часами отдыха и временем с любимым парнем, ему вовсе не претила. Напротив, он находил ее весьма привлекательной. Но это никак не помогало ему определиться с тем, чем он мог бы заняться. Чонгук не стал бы этого отрицать, но благодаря настояниям отца в свое время теперь у него имелся действительно солидный диплом, а также несколько лет стажа работы в престижной брокерской компании, где он выполнял самые разные поручения. И это могло бы стать неплохим началом для перезапуска его профессиональной карьеры. После нескольких дней, которые он провел в попытках освежить былые знания, Чонгук понял, что на самом деле во всей этой суматохе не так уж много всего и забыл. Во всяком случае основы своего дела он все еще помнил отлично, и потому он полагал, что в хорошем месте смог бы довольно быстро заполнить пробелы. Вот только все дело заключалось в его абсолютном нежелании возвращаться к истокам. С его образованием и опытом он вполне мог претендовать на место в одной из крупных фирм, составлявших конкуренцию компании его отца. Но он не имел ни малейшего желания вновь связываться с чем-то подобным, пусть это бы и приносило довольно стабильный внушительный доход, который бы позволил им с Тэхеном жить на широкую ногу. Чонгук хотел, чтобы его альфа, поддерживающий достаточно средний уровень жизни, не нуждался вообще ни в чем, но не чувствовал себя готовым пойти на такие жертвы. И потому Чонгук ныкался из стороны в сторону, пытаясь подобрать для себя другие подходящие варианты, надеясь, что Тэхен не осудит его за желание отдать предпочтение ментальному здоровью, а не солидной зарплате. — Хен! — вздрогнув, воскликнул Чонгук, когда вдруг обнаружил стоявшего перед ним Тэхена, снимавшего с себя куртку. Он так увлекся изучением очередного сайта, что и не услышал, как входная дверь открылась с характерным для нее скрипом. — Что, уже почти семь? — потягиваясь на диване, немного недовольно спросил Чонгук. Он-то собирался к приходу Тэхена накрыть им на стол, чтобы встретить своего альфу как положено, раз уж он сам пока все еще дома сидел целыми днями. А вышло в итоге, как обычно у него: все наперекосяк. — Черт, извини. Я тут совсем застрял с этими квартирами. Думаешь, нам лучше выбрать вариант с двумя санузлами? Оно так-то вроде удобно должно быть, но выглядит ну так себе, — слегка скривился Чонгук, откладывая ноутбук в сторону, вспоминая схему квартиры, в которой две туалетные комнаты располагались друг напротив друга. Ему было и смешно, и неловко с этого, но он отчего-то весьма живо представлял себе, как они с Тэхеном по утрам, сидя каждый на своем унитазе, делились бы планами на новый день. — И тебе привет, — тихо посмеиваясь над своим таким оживленным омегой, сказал Тэхен, а затем, подойдя к дивану, навис над Чонгуком, чтобы утянуть его в столь долгожданный поцелуй. У него живот сводило от голода после целого дня, в течение которого он так и не смог найти время на обед, так что он был бы совсем не против, если бы к его приходу все было уже готово, но одного взгляда на взбудораженного очаровательного Чонгука, потерявшегося во времени, ему было более чем достаточно, чтобы почувствовать себя значительно лучше. — Привет, хен, — сипло прошептал в ответ Чонгук, когда оголодавший Тэхен наконец оставил его губы в покое, принимаясь покрывать мелкими поцелуями его щеки. — Как прошел день? — он обнял Тэхена за шею и, немного подвинувшись, утянул его к себе на диван. — У местных алкашей сегодня какое-то обострение случилось, — то и дело прерываясь на смазанные поцелуи, все же ответил ему Тэхен. — Целый день сегодня их оформляли под их пьяные оры. Потом еще привезли парочку самопровоглашенных Майков Тайсонов, которые раздолбали нам телефон в приемной, пока пытались морды друг другу разбить. А потом… — Тэхен вздохнул, проводя рукой по всклоченным волосам Чонгука. — У нас там недавно новый набор был, так эти вчерашние школьники нашли на какой-то лавке бухого омегу с течкой и не догадались его отвезти в больницу, а приперли к нам, чтобы окончательно весь участок на уши поставить. — Зато на такой работе не соскучишься, — хмыкнул Чонгук, притягивая Тэхена ближе к себе и набрасываясь на его губы, лишь бы только не думать о том, что его хен мог пострадать от рук очередных напившихся придурков, а еще хуже — повестись на запах другого течного омеги. Конечно же, он доверял своему истинному и не допускал и мысли, что тот мог бы изменить ему. Но сам факт нахождения Тэхена вблизи от потенциальной угрозы неимоверно бесил его. — Ты поговорил насчет пятницы в счет прошлого выхода на работу в выходной? — спросил Чонгук, когда все же сумел справиться с охватившим его раздражением. Правда, он выбрал не лучшую тему для того, чтобы отвлечься. Всю прошлую неделю он ждал, когда же наконец наступят выходные, чтобы он мог заполучить Тэхена в свое безраздельное пользование. А в итоге его альфу вызвали по срочному делу в участок на всю субботу, и только обещание Тэхена взять отгул в следующую пятницу, чтобы провести вместе три дня подряд, немного утихомиривало его желание заявиться в управление и убить все начальство его парня. — Насчет этого, Куки… — Тэхен замялся, неловко заерзав рядом с Чонгуком, за что тут же получил неслабый удар в предплечье. — Не делай этого, хен, — грозно произнес Чонгук, яростно хмурясь. — Не смей говорить, что постеснялся попросить. Это твое право между прочим! Так что давай, завтра пойдешь и скажешь. А если нет, тогда я сам приду и закачу там истерику, — Чонгук прищурился, надувая щеки, чем только сильнее развеселил Тэхена. — Зря вот ты смеешься, хен. Потом-то все в участке будут смеяться над тобой и над тем, с каким неуравновешенным ты связался. — Да проблема не в этом, Куки, — потрепав Чонгука по макушке, ответил Тэхен, который все никак не мог сдержать улыбки, глядя на то, как его омега в своей попытке выглядеть устрашающе ужасно походил на разъяренную белку, которую дернули за хвост. — Я бы попросил, но тут такое дело… — Дело в чем? — нетерпеливо переспросил Чонгук, тряся замершего Тэхена за плечо, пытаясь по его лицу понять, были ли новости хорошими или же все-таки плохими. — Это просто пока все еще не решено точно, так что я не хотел тебе говорить заранее, чтобы лишний раз не дергать, но… — все продолжал мямлить Тэхен, уткнувшись взглядом в пол. И он на самом деле очень хотел рассказать обо всем Чонгуку. Но немного боялся его реакции. Вдруг Чонгук бы счел, что это было не важно и вообще ничего не значило?.. — Да скажи уже наконец! — вновь не выдержал Чонгук, несилько встряхивая Тэхена. — Мне вроде как обещают повышение в ближайшее время, — выпалил Тэхен, пристально глядя Чонгуку прямо в глаза. — Что? — не то чтобы Чонгук вообще прокручивал в голове какие-то варианты (разве что, может быть, только то, что Тэхен отказался от положенного выходного, потому что хотел лишний денек повозиться с каким-нибудь очередным течным омегой, которого бы притащили к ним в участок), но того, что сказал ему Тэхен он точно не предполагал. — Ага. Должны будут дать звание старшего полицейского. Мне, правда, стажа немного не хватает, но у нас несколько человек из управления уходят, так что за заслуги вроде бы решили вне очереди… Тэхен так и не успел договорить, когда Чонгук навалился на него всем телом, роняя его на спину и подминая под себя. — Я так горжусь тобой, хен! — шептал Чонгук, который от восторга, казалось, мог просто съесть Тэхена. — Мой парень — старший полицейский! С ума сойти! Это же почти инспектор… — Не почти, Куки, — смеялся Тэхен, пытаясь увернуться от чересчур настойчивого языка Чонгука, который облизывал буквально каждый милиметр его лица. — Мне бы сначала дослужиться до помощника инспектора. — Не занудствуй, хен, — фыркнул Чонгук, отмахиваясь от него. — Куда ты денешься вообще. Будешь у меня самым образцовым крутым копом. — Значит, ты больше не хочешь, чтобы я ушел с работы? — выгнув бровь, аккуратно поинтересовался Тэхен, который вообще-то именно этого и боялся: что Чонгука вновь захлестнет страх и он закатит ему очередную истерику. — Хочу, — кивнул Чонгук, слегка приподнимаясь над Тэхеном, чтобы посмотреть ему в глаза. — Но ты же этого не хочешь. Так уж лучше я буду гордиться твоими успехами, чем ныть и выносить тебе мозг. Здоровья это тебе точно не добавит, а целые нервные клетки теперь тебе будут еще нужнее. Хен… — Чонгук закусил губу, наблюдая за тем, как тревога в глазах Тэхена постепенно сходила на нет. — Я знаю, что иногда… Ну ладно, раньше вообще-то очень часто, а сейчас вроде как чуть пореже, был жутко невыносим. Но, пожалуйста, не бойся того, как я могу отреагировать, ладно? Я на твоей стороне. Я люблю тебя и чувствую себя счастливым, если ты счастлив. — Спасибо, Куки, — выдохнул Тэхен, заставляя Чонгука снова улечься на него, чтобы затем зарыться носом в его волосы и прикрыть глаза. Потому что теперь он действительно чувствовал себя невероятно счастливым. — Ты уже сказал своим родителям? — спросил Чонгук, поглаживая Тэхена по руке. — И ты, случайно, не собираешься меня с ними познакомить? То есть… — он ненадолго замолчал, пытаясь придумать, как лучше было выразить то, о чем он думал уже какое-то время. Он не хотел, чтобы Тэхен решил, что в нем говорили его прежние травмы, потому как сам он считал, что у него действительно имелись все основания думать так, как он думал, и это было никак не связано с его историей с Джиненом. — Не то чтобы я буду выглядеть для них как тот, с кем бы они хотели видеть своего сына, — все же выдохнул Чонгук, не придумав ничего получше. — Куки, ты опять… — Нет, хен, я не об этом. Ну в смысле не о том, что я какой-то не такой или типа того, — Чонгук быстро замотал головой, потираясь носом о плечо Тэхена. — Просто они наверняка не могли не заметить, как ты страдал в одиночестве столько лет. Не думаешь, что только этого им хватит для того, чтобы они как минимум меня недолюбливали? — Но за что, Куки? — За то, что шлялся непонятно где, — твердо проговорил Чонгук. — Перестань, — Тэхен глубоко вздохнул. — Они давно знают о том, что мы живем вместе. И они ужасно этому рады. Тому, что я все-таки нашел своего истинного. — Правда? — недоверчиво переспросил Чонгук, полагавший, что будь у него свой ребенок, он бы все оценивал несколько с иной позиции. — Конечно. Я просто все время считал, что нам с тобой не до того, чтобы еще и с ними знакомиться, так что не говорил об этом тебе. Ну а так, конечно, они в курсе. Вообще-то я мог ничего и не говорить. Отец все понял, когда как-то пришел ко мне в участок. У него какая-то поразительная способность наощупь определять мой вес. И он тогда сказал, что я поправился, хоть и не очень сильно, и что у него есть определенные подозрения на этот счет, потому что до этого я годами не менялся. — И ты рассказал ему обо мне? Ну в смысле все рассказал?.. — не уточняя, все же задал столь интересующий его вопрос Чонгук. — Если ты о Джинене или о том, как много лет назад я самолично толкнул тебя в руки Чимина, то нет, я ни о чем таком не упоминал. Зачем им знать о таком и лишний раз волноваться? — Ну не знаю, это вроде как было бы честно, разве нет? — шмыгнув носом, предположил Чонгук, на самом деле радуясь, что Тэхен не стал посвящать своих родителей в детали их личной жизни. Он очень хотел, чтобы у него сложились хорошие отношения с родителями его парня, которых он мечтал ежесекундно благодарить за то, каким они вырастили его истинного. Но, знай они обо всем, ему бы никогда и смелости не хватило попасться им на глаза, не то что заговорить с ними. — Честно, но иногда это ни к чему, — пожал плечами Тэхен. — Я же не врал им. Просто не сообщал то, что считал лишним. Да и не было у меня права говорить им о чем-то. Это ты должен решать, а не я. Захочешь — скажем. — Я не хочу, хен, — помотал головой Чонгук, сильнее вжимаясь в Тэхена, закинувшего обе руки ему на спину. — Ну и отлично, — в голосе Тэхена явно послышалась улыбка. — А если ты встретиться с ними хочешь, так они будут рады нас увидеть хоть сейчас. Так что скажи, когда будешь готов, и я договорюсь с ними. — Давай, когда я с квартирой вопрос решу? — предложил Чонгук, надеясь, что Тэхен не раскусит его хитрый план. — Хочешь, чтобы они решили, что ты у меня не только милый, но еще и с серьезными намерениями? — усмехнулся Тэхен, боковым зрением наблюдая за тем, как стремительно краснели уши Чонгука. — Ну, хен! — воскликнул Чонгук, после чего с силой укусил его за плечо. — Тебе вовсе необязательно озвучивать все, что крутится в твоей красивой голове! — А какие там новости вообще по этому поводу? — спросил Тэхен, все же спихивая с себя ощутимо тяжелого Чонгука. — Пока никаких, — вздохнул Чонгук, устраиваясь у Тэхена под боком и закидывая руку ему на талию. — Ну то есть есть пара вариантов, я тебе покажу потом. Но не сказал бы, что я от них в восторге. — Милый, ты помнишь, что нам квартира нужна, а не царские хоромы? — На хоромы нам все равно денег не хватит, — скривился Чонгук, а затем угрожающе клацнул зубами рядом с ухом Тэхена. — Я помню про лимит. Дело не в деньгах. Просто пока я не нашел того, что бы понравилось мне хотя бы процентов на девяносто. И вообще, прежде чем что-то купить, сначала надо что-то продать. Так что как там дело с Джиненом продвигается? Может, все-таки мне стоит позвонить? — Чонгук-и… — Он тебе так и не отвечает, да? — тут же отступил Чонгук, понимая, что разговоры о том, чтобы он сам связался с Джиненом были совершенно бессмысленны. Тэхену даже говорить ничего не нужно было. Чонгук и так прекрасно знал, что его парень называл его полным именем только в исключительных случаях. — Может, с ним случилось что-то? Или он просто знает, что это ты звонишь, и поэтому игнорит? Знаешь, он ведь сказал мне тогда, что не хочет лишний раз связываться с копами, поэтому тебя он и не трогал. — Не знаю, Куки. Но это как-то странно очень. Попробую его на днях по базе пробить, вдруг что-нибудь всплывет, — ответил Тэхен, потягиваясь. — Пойдем на кухню? Я вообще-то умираю хочу есть, — он зевнул и попытался подняться с дивана, когда Чонгук вдруг схватил его за руку, заставляя замереть на месте. — Постой, хен, — Чонгук все крепче стискивал запястье Тэхена в ладони, будто боялся, что тот не послушает его. — Есть еще кое-что, о чем я хотел сказать тебе. — В чем дело? — спросил Тэхен, усаживаясь обратно на свое место. — Это насчет работы для меня… — Чонгук не планировал говорить тихо, но оно как-то само так получилось, когда он немного стушевался под взглядом Тэхена. — Я тут искал себе всякие варианты. Даже нашел вакансию помощника тренера по боксу. — Я надеюсь, ты не этим хочешь заняться? — осторожно уточнил Тэхен, боясь оттолкнуть Чонгука, но в то же время не слишком обрадованный тем, что его омега мог вернуться к занятиям довольно опасным видом спорта. — Нет, — покачал головой Чонгук, привставая на локтях. — Я думал об этом, но нет. Бокс был нужен мне, чтобы эмоции выплескивать, но, к счастью, ты обычно предлагаешь мне более интересные варианты для этого, — он хмыкнул, когда улыбнувшийся ему Тэхен аппетитно облизнулся. — Вообще-то… Я присмотрел тут себе место в книжном магазине. Не очень далеко от твоего участка. Место маленькое, и им нужен менеджер по продажам. И я подумал, что первое время мог бы заниматься этим, — увлеченно выкладывал информацию Чонгук внимательно смотрящему на него Тэхену. — Я ведь столько всего прочитал в свое время. Могу хоть собственную библиотеку открывать и каждый день экскурсии там водить. И мне нравится это. Хочу помогать другим определяться с выбором или типа того. Потому что книги, они… До того, как в моей жизни появился ты, только они помогали мне держаться на плаву. Так что я думаю, это очень-очень важно, чтобы люди продолжали читать. И я бы хотел быть частью этого всего. Во всяком случае пока. Ты не будешь против? — Почему я должен быть против? — удивился Тэхен, который совсем не ожидал того, на какой вопрос в итоге выйдет Чонгук после своего пламенного объяснения. — Ну это же вроде как несерьезно, — пожал плечами Чонгук, все еще не до конца понимавший реакцию своего альфы. — Не моя специальность. И не то место, где можно построить карьеру. И платят не так много. — Я за, если ты считаешь, что это то, что тебе нужно, — наконец мягко улыбнулся ему Тэхен и погладил его по щеке. — Я хочу, чтобы ты занимался тем, что тебе будет в радость, так что, если сейчас тебе для этого нужно пойти работать в книжный, то хорошо, пусть так. Может, потом подберешь для себя что-нибудь еще, — он чмокнул потянувшегося к нему Чонгука в приоткрытые губы. — Пойдем есть, Куки, или я не выдержу и съем тебя, — и ему пришлось в спешном порядке выползти с дивана, потому как Чонгук, благодарный и явно растроганный его положительным отношением к буквально любой его инициативе, выглядел действительно слишком аппетитно, чтобы он всерьез задумался о том, чтобы заменить им свой ужин.

***

Перепрыгивая через ступеньку, Чонгук буквально летел по лестнице к их с Тэхеном квартире, игнорируя неблаговидную возможность растянуться на холодном полу лестничной площадки и расквасить себе нос. Сегодня был последний день его первой рабочей недели, а еще он знал, что Тэхена, занятого бумажной волокитой для перевода на новую должность, оставили работать из дома, и ему не терпелось как можно скорее увидеть своего альфу, чтобы поделиться с ним новыми впечатлениями. Он действительно тогда наведался в тот книжный магазин, о котором рассказывал Тэхену, не слишком надеясь на то, что его возьмут, но все же горя желанием ухватиться за внезапно выпавший шанс. Тэхен в то же самое время пытался внушить ему мысль о том, что все будет в порядке, но он, не имея никакого опыта трудоустройства, начисто отказывался верить в это. А потом его после небольшого собеседования действительно взяли, и он был так сражен этим фактом, а еще необходимостью адаптироваться на новом месте, что в первые несколько дней ходил по квартире молча, чем немного пугал Тэхена, который, между тем, все же не лез к нему с расспросами, дожидаясь, пока он сам придет поговорить. Чонгуку, уставшему, давно отвыкшему от необходимости целый день что-то делать без возможности просто забить на все и завалиться на диван, поначалу казалось, что он вообще стабильно больше никогда себя не почувствует. И это не заставляло его злиться на свою работу или полагать, что он в который раз ошибся с выбором. Он скорее считал, что вот именно такой взрослая жизнь и должна была быть: загруженной, изматывающей, серьезной. Но к концу недели, когда он запомнил основные базы данных по их магазину, выучил приветствия, с которыми обращался к посетителям, да и в целом понял, как мог вести себя с клиентами, былая апатия начала отступать, и жизнь постепенно возвращалась в прежнее русло. Так что к концу пятницы у него все внутри едва не разрывалось на мелкие кусочки от желания наконец обо всем поговорить с Тэхеном. Не то чтобы это было чем-то важным в действительности. Любой бы лишь посмеялся над тем, какой энтузиазм он испытывал из-за простенькой работы в одном из многочисленных магазинчиков. Но для него этот шаг был действительно крайне значимым, и он не сомневался в том, что Тэхен поймет его. — Хен! Хен, что сегодня было! — едва выбравшись из туго зашнурованных ботинок, Чонгук подлетел к сидевшему за кухонным столом, чтобы быстро поцеловать его в щеку. — И что же было? — закрыв крышку лэптопа, Тэхен, подперев голову кулаком, приготовился слушать. На самом деле у него оставались еще некоторые дела на сегодня, но Чонгук выглядел так, будто мог взорваться, если бы не рассказал всего, что хотел, сию же секунду, и Тэхен не имел ни малейшего желания потом намывать всю кухню, оттирая ото всюду кровавые пятна. — Я сегодня, наверное, целый час помогал одному альфе выбрать книгу в подарок для своего истинного. Мы с ним вообще все жанры перебрали, пока он наконец определился. И знаешь, что он сказал перед уходом? — ходивший от возбуждения туда-сюда Чонгук наконец замер и облизнулся, прежде чем продолжил. — Что я ему буквально жизнь спас. Хен, ты представляешь?! — восторженно воскликнул Чонгук, глядя на Тэхена во все глаза. — Куки… — Не говори ничего, — прищурившись, приказал ему Чонгук, вдруг заметивший, что Тэхен как будто выглядел немного бледнее обычного. Но у него пока не было времени на то, чтобы отвлекаться на выяснение таких вещей. — Я прекрасно знаю, что ты скажешь. Что это просто образное выражение и все дела, что это ничего не значит и бла-бла. Я знаю, хен, правда, — Чонгук запустил руку в волосы, ероша их. — Правда, я знаю, что это был не какой-то там суперценный вклад в жизнь нашего общества. Но… Для меня это и правда было важно. То, что я могу помогать кому-то… Даже если это кажется чем-то незначительным, все равно я… — Вообще-то я просто собирался сказать, что ты молодец, — вздохнув, ответил ему Тэхен, который, несмотря на новости, которые и у него имелись для Чонгука, не мог не улыбаться, глядя на своего такого воодушевленного омегу. — Но теперь все, ты там больше помирать не собираешься? А то в первые дни выглядел так, будто хотел, чтобы на тебя стеллаж с книгами случайно рухнул. — Ну, в первые дни, может, и хотел, — кивнул Чонгук, не собиравшийся отрицать правду. — Но мне начинает нравиться. Хотя на выходных надо будет покопаться в Excel. Я столько лет в этой проге работал, а сейчас вообще ничего не помню, — он все же уселся на стул, когда его пыл немного поумерился от того, что Тэхен, который улыбался ему, на самом деле отчего-то не казался ему радостным совершенно. Чонгук на самом деле не был так уж уверен в своих выводах. После недели суматохи, когда он вообще ничего вокруг себя уже не видел, он вполне допускал, что просто на пустом месте беспокоился. И все же было что-то такое во взгляде сосредоточенного, будто еще сильнее уставшего Тэхена, что немного пугало его. — Бывает такое, — согласился с ним Тэхен, устало потирая переносицу. — Ну а с коллективом все нормально в итоге? Или управляющий все еще кажется мудаком? — Теперь не мудаком, а просто придурком, — все же скривившись, ответил Чонгук. Он и в правду пытался относиться исключительно положительно ко всем немногочисленным сотрудникам магазина, которые приняли его довольно тепло, помогая ему сориентироваться на новом месте. Но он не мог закрывать глаза на то, как их управляющий Ёнсу каждый раз называл Тэхена милым или наделял его еще каким-нибудь эпитетом, стоило Чонгуку включить в его присутствии свой телефон, на экране которого красовалась фотка его парня. — А ведь он просто пытался быть дружелюбным, — покачал головой Тэхен, заодно накрывая ладонь Чонгука, лежавшую на столе, своей. — Вот когда он заодно омегой быть перестанет, может быть дружелюбным, сколько ему влезет, — фыркнул Чонгук, намеревавшийся на корню пресекать любые поползновения обнаглевших омег в сторону его альфы. — Так, может, у него свой альфа тоже есть. Такого ты не предполагал? — Не может, а есть. Видел его позавчера. И знаешь что, хен? — Чонгук вскинул бровь, выжидательно глядя на Тэхена. — Ну, на месте Ёнсу я бы тоже на тебя стал заглядываться с таким-то альфой. — Куки! — Что? Я всего лишь сказал правду, — хитро улыбнулся Чонгук, радуясь тому, что щеки все еще ужасно сосредоточенного Тэхена покрылись слабым румянцем. — Ведь ты у меня такой красивый и статный. А на обоях у меня твоя фотка в форме, и я даже думать не хочу о том, какие извращения придумывает себе Ёнсу, когда смотрит на тебя. — Или он просто пытается быть милым, пока ты ищешь во всем подвох, — все же рискнул предположить Тэхен, чувствуя некоторую несправедливость за совершенно незнакомого ему омегу. — Нет, — моментально отрезал Чонгук. — Его хилый, тощий альфа и ты… Солидный и мужественный. Тут и слепой правильный выбор сделал бы. — То есть я тебе нравлюсь только за внешность? — Тэхен вопросительно изогнул бровь, продолжая поглаживать большим пальцем тыльную сторону ладони Чонгука. — Вот именно, хен. Это Ёнсу еще не в курсе, какой у тебя характер замечательный и с какой амплитудой ты умеешь вколачивать в кровать. У него бы вообще шансов не осталось. — Ну да, звучит логично, — хмыкнул Тэхен, который был рад такому игривому настроению Чонгука и ужасно не хотел ничего портить, но и не знал, как можно было еще дольше молчать. — Хен, что-то случилось? — вдруг спросил его Чонгук, и Тэхен от неожиданности вздрогнул, не понимая, должен ли он был быть доволен тем, что его омега теперь так хорошо чувствовал его, или все же огорчаться из-за этого. — И прежде чем ты спросишь, с чего я взял, скажу сразу, что это потому, что твоим взглядом и железные рельсы сейчас можно распилить. Я думал, что сегодня весь вечер буду жужжать тебе о своей новой работе, но если честно… — Чонгук вздохнул и, перевернув ладонь под рукой Тэхена, переплел их пальцы. — Лучше скажи мне, в чем дело. Ты какой-то сам не свой сегодня. Что-то с повышением не так? — Нет, с этим все отлично, — выдохнув, покачал головой Тэхен, непроизвольно хмурясь еще сильнее. И на самом деле сама новость не была для него особенно удручающей, но он не понимал, как Чонгук отреагирует на его слова, и потому злился на то, что в который раз должен был ставить своего омегу под удар. Чонгук только начал по-настоящему отходить от всего кошмара, что с ним творился, и возвращать его к этому, тыкать его носом в воспоминания Тэхен не имел ни малейшего желания. — Я просто… Это насчет Джинена, — он тяжело вздохнул и провел рукой по волосам, пытаясь привести мысли в порядок. Он узнал обо всем с утра, но так и не придумал, как должен был сообщить обо всем Чонгуку. — А что с ним? Только не говори, что он отказывается отдавать ключи, — закатил глаза Чонгук, с неудовольствием представляя, что теперь все же, наверное, придется позвонить отцу и заставить его повлиять на Джинена. — Куки… Вообще-то он… Вообще-то Джинен мертв, — опустив голову, Тэхен все же исподлобья взглянул на Чонгука, пытаясь оценить его реакцию. — Что?.. — Я говорил тебе, что пробью его по базе, чтобы выяснить, куда он делся вообще. И сегодня утром пришел ответ на запрос. В отчете сказано, что они нашли его в какой-то подворотне, — быстро тараторил Тэхен, как будто от скорости сказанного как-то могло измениться его содержание. И он продолжал пристально наблюдать за Чонгуком, который выглядел сильно шокированным и немного бледным, но вроде как не собирался впадать в истерику. Не то чтобы Тэхен полагал, что Чонгук сильно расстроится, услышав данную новость… Он просто в принципе ожидал всего чего угодно. — Вероятно, потасовка между местными бандами. Не так уж и редко бывает. В итоге он напоролся на нож, но сейчас, конечно, уже и не разберешь, кто там на самом деле его прирезал и было ли это случайно… — Не было, — тихо перебил его Чонгук, глядя прямо перед собой. — Куки, это пока неизвестно. В отчете не сказано, и в общем понятно почему. Когда завязываются такие драки, там черт ногу сломит разобраться, с чего все началось и кто кого прикончил. — Только не говори, что ты поверил в эти байки, — фыркнув, Чонгук покачал головой. — Я отлично знал Джинена. Уж поверь мне, хен. Наверное, лучше всех. И я говорю тебе, что просто так никто и близко бы к нему с ножом не подошел. Ты же и сам должен знать, что в таких группах всегда жесткая иерархия, и главного там будут защищать до последнего. А тут что? Все выжили, одному ему не свезло? — Куки, ну всякое же бывает, — с сомнением отозвался Тэхен, находя определенную логику в словах Чонгука. — Всякое, но не с Джиненом. Хен… — Чонгук крепче сжал руку Тэхена в своей и посмотрел ему прямо в глаза. — Это он убил его. Это мой отец… Не лично, разумеется, просто заказал его кому-нибудь. — Ты этого не знаешь… — снова начал было Тэхен, но Чонгук вновь резко прервал его: — Нет, знаю. Хен, я знаю. Потому что… — Чонгук чуть было не подавился воздухом, будучи не в силах выразить все, что крутилось у него в голове. — Я просто знаю и все. Это точно он. — Ну, значит, мы теперь хотя бы понимаем, что твоему отцу на тебя не плевать, — слабо улыбнулся Тэхен, пытаясь найти хоть какие-то плюсы в ситуации. Отец его парня убил его насильника… Звучало вроде бы и не так плохо… Но на самом деле Тэхен едва удерживал себя от того, чтобы не начать вздрагивать от мыслей о том, какие люди столь долгое время окружали его Чонгука. — Пфф, ну конечно, не плевать ему на меня, — Чонгук нервно рассмеялся. — Он миллион лет обо всем знал, мне сказал, что ждал, пока я на коленях приползу молить о помощи, потому что на самом деле я заслужил все, что делал со мной Джинен, а потом он вдруг решил стать заботливым родителем и разобраться во всем? Это просто смешно, хен. Не будь таким наивным. И знаешь что… — он замолчал, сильно хмурясь и продожая смотреть Тэхену в глаза. — Что? — все-таки не выдержал Тэхен, когда пауза слишком затянулась. — Я люблю тебя за это. В том числе, — Чонгук кивнул, когда Тэхен тихо выдохнул. — За то, что ты работаешь в органах и все равно остаешься таким невинным в определенных вопросах. И за то, что ты все равно веришь в людей. Но мой отец не заслужил, чтобы ты в него верил. Подумай сам, хен. Он задергался, только когда я заговорил про Юнги и полицию. Что было бы, если бы мы действительно написали заявление? Ты коп, а еще мой истинный. И он даже за две минуты разговора с тобой должен был понять, что ты это так не оставишь, если только появится малейший шанс прижать Джинена. И, конечно, не факт, что у нас бы что-то вышло вообще. И все равно это риск. Мало ли что могло всплыть в ходе расследования? А мой отец… Никогда я не поверю в то, что Джинен творил все эти зверства исключительно по личной инициативе. Наверняка руки моего отца не такие уж и чистые. Вот он и решил замести следы. — Тебе не стоит думать о своем отце настолько плохо, Куки. Может, все было не так. Презумпция невиновности существует как раз для таких случаев. — Только не для моего отца. Как бы там кто на систему ни жаловался, но Джинен тоже полицейских боялся, — лицо Чогука непроизвольно скривилось. Было слишком странно говорить о Джинене в прошедшем времени. — С чего ты это взял? — Он сам мне сказал. В нашу последнюю встречу. Что он бы не полез к тебе, чтобы не ворошить осиное гнездо. Ну а мой отец, видимо, нашел того, кого такие вопросы не беспокоят. — Давай тогда просто порадуемся, что господин Чон выбрал прирезать не нас, чтобы заткнуть нам рты, — хмыкнул Тэхен, заметно расслабляясь. Он все еще не мог расшифровать до конца все эмоции Чонгука по поводу услышанного, но ничего вызывающего тревогу вроде бы не наблюдал на его лице. — Хочешь что-то с этим сделать? — спросил он после недолгого молчания. — Хочешь, чтобы я позадавал вопросы на работе? — Если честно, не хочу, — покачав головой, медленно проговорил Чонгук. — А ты хочешь? — Да не особо. Надо будет только Чимину сказать обо всем. Дай его номер, я вечером ему напишу. — Нет. Я сам! — Куки… — Тэхен попытался опустить свободную руку на плечо Чонгука, чтобы успокоить его, но тот только дернулся в сторону, не позволяя коснуться его, между тем, не переставая сжимать его пальцы в своей ладони. — Это не обсуждается, хен! — Чонгук поднял на Тэхена уверенный взгляд, готовясь на этот раз стоять на своем до конца. — Я знаю, что ты хочешь оградить меня от всего, но от Чимина меня не нужно защищать. Он ничего мне не сделал и не сделает. И будет странно, если ты начнешь с ним как-то взаимодействовать. Я же не какой-то беспомощный! — Я всего лишь хотел тебе помочь, — пасмурно отозвался Тэхен, отворачиваясь к окну, сердясь на собственную навязчивость, а не на взрывную реакцию Чонгука. — Я знаю, хен, — смягчившись, ответил Чонгук. — Но я должен сам. Извини… Мне не стоило повышать голос. — Все в порядке, Куки, — Тэхен поднялся со своего места и, наклонившись, поцеловал Чонгука в макушку, а затем рухнул обратно на место. — Ты вообще как, в норме? — Вроде бы, — неловко пожал плечами Чонгук, не уверенный в том, как он чувствовал себя сейчас. — Не знаю, хен. Мне просто нужно время, чтобы обдумать это. — Ты же скажешь мне, если что-то пойдет не так? — Тэхен слегка нахмурился, боясь надавить на Чонгука слишком сильно, но в то же время переживая о том, что он мог бы пропустить какие-то знаки того, что его парню стало хуже. — Что угодно, Куки. Просто скажи мне, ладно? Или доктору Ли, если не захочешь говорить об этом со мной. Просто знай, что тебе есть с кем поговорить обо всем, хорошо? — Хен, но я и так это знаю, — Чонгук вздохнул, думая о том, как же много на самом деле ему еще придется сделать, чтобы Тэхен наконец начал доверять ему и перестал так сильно беспокоиться из-за него. У его альфы были буквально все причины на это, и теперь Чонгук считал, что его первоочередной задачей было в красках расписать Тэхену, как сильно он его ценил, чтобы у того наконец отпали все сомнения. — Правда, я знаю. Но давай мы обсудим это как-нибудь в другой раз? А сейчас, может, лучше пойдем посмотрим что-нибудь? В конце концов после долгих прений они остановили свой выбор на «Престиже». И сидя под боком у Тэхена, обнимавшего его одной рукой, Чонгук, первые полчаса изо всех сил пытавшийся следить за происходящем на экране, не мог не думать о том, как он на самом деле относился к смерти Джинена. Его насильник, который истязал его месяцами, был мертв… Чувствовал ли он облегчение, зная об этом? Однозначно. Ему было несколько стыдно в этом признаваться, и вслух он бы, пожалуй, не стал говорить о таком даже с Тэхеном. Но ему действительно было легче от мысли, что больше Джинен не являлся угрозой для его жизни. Не для него самого лично, а в гораздо большей степени для Тэхена. Потому что, что бы там Джинен ни говорил, сколь бы разумными и аргументированными ни были его слова, Чонгук бы никогда не смог на сто процентов поверить ему и продолжал бы волноваться за своего парня, работа которого и без того обеспечивала его целой горой вероятных опасностей. И все же… Помимо облегчения Чонгук испытывал и вину в некоторой степени. Он знал, что не был в ответе за поступки своего отца. Он сам предлагал иной выход решения конфликта с Джиненом. И все же эти рациональные доводы не помогали ему унять зудящее чувство в груди. Джинен, конечно, всегда был не подарком, но заслуживал ли он смерти? Во время их первой встречи Тэхен сказал ему, что смерть лишает человека возможности на искупление. И не то чтобы Чонгук всерьез верил в то, что Джинен с его мышлением мог бы хоть когда-нибудь изменится. Но все же ему хотелось после всего, что пережил он сам, чтобы у каждого человека оставался шанс на то, чтобы осознать свои ошибки и попытаться исправить их. Если бы Тэхен не поверил в него, кто знает, как бы закончил он сам?.. А теперь он чувствовал, что Джинена лишили этого, и где-то в самой глубине души, где он был избавлен от всех своих страхов и сомнений, ожиданий и надежд, там, где существовало его идеальное «я», к которому он так настойчиво теперь пытался проложить путь, где-то там он испытывал сожаление из-за судьбы его мучителя.

***

— Тэ, можно? — протискивая в щель одну только голову спросил альфа в полицейской форме, не решаясь без разрешения пройти внутрь кабинета. — Или мне теперь называть тебя офицер Ким? — хмыкнув, уточнил он, открывая дверь шире и делая несколько шагов вперед, когда Тэхен утвердительно кивнул ему. — Офицер Ким, не хотите ли кофе? Теперь принимаю только с такой формулировкой, — пожал плечами Тэхен, откидываясь на спинку своего нового, заметно более удобного кресла. Его перевод на новую должность формально еще не был завершен, но, несмотря на это, ему уже выделили новый кабинет, в котором он постепенно обживался, а заодно был вынужден задерживаться до позднего вечера, заканчивая все старые дела, чем изрядно раздражал ждущего его дома Чонгука. — А я говорил парням, что ты… Простите, что вы, офицер Ким, зазнаетесь, как только начнете своей задницей греть не наши табуретки с подушками, а собственный офисный стул, — покачал головой молодой полицейский. — Так в чем дело, Минсок? — устало спросил Тэхен, боясь смотреть на часы. Чонгук ему сегодня, наверное, точно голову откусит. — Тэ, там омега пришел. Говорит, твой, — немного замявшись, ответил Минсок. — Куки? — Тэхен мигом выпрямился и быстро заморгал. Весь сон тут же как рукой сняло. — Ну, наверное, если его так зовут, — предположил Минсок. — Он просто сказал, что твой истинный. Позвать его к тебе? Или, может, ты лучше сам уже домой пойдешь? Все ушли давно. Остался только я и Сынмин на дежурство. И ты бы тоже шел. Завтра разберешься со всем. Знаешь, если бы меня дома такой ждал… Я бы тут точно ни одной лишней минуты не сидел. — Проводи его сюда, ладно? — попросил Тэхен, с тоской оглядывая валявшуюся на его столе груду бумаг, слабо улыбаясь на шутку Минсока. — Как скажешь, — покачав головой, согласился Минсок. — И, Тэ… — он подождал, пока уткнувшийся носом в стол Тэхен, снова посмотрел на него, — ты бы приглядывал за ним внимательнее, — скомкано проговорил Минсок, неловко отводя взгляд. — А то, судя по запаху, у него, кажется, скоро течка должна начаться. Не стоит ему в таком состоянии приходить к нам. Мало ли на кого нарвется. — А, да, спасибо… — кивнул Тэхен, потерев переносицу. — Я поговорю с ним. Когда дверь за Минсоком закрылась, Тэхен медленно сполз на стуле ниже и уткнулся лбом в стол, пытаясь хоть немного набраться сил перед приходом Чонгука. Он вообще не представлял себе, что могло заставить его омегу вдруг заявиться к нему в участок в такое время. По его сведениям, Чонгук сегодня после работы должен был сходить на очередной сеанс с психотерапевтом, после чего вернулся бы домой. И Тэхен немного боялся представлять, что именно пошло не так, но старался подготовить себя ко всему. В последние недели все в их отношениях с Чонгуком протекало гладко, даже несмотря на неприятные новости о Джинене. И Тэхен, привыкший всегда быть настороже, все никак не мог заставить себя расслабиться, постоянно ожидая подвоха. — Привет, хен, — Чонгук вошел в его кабинет, мягко прикрывая за собой дверь, и Тэхен тут же подскочил на месте, внимательно оглядывая своего парня с ног до головы, чтобы удоствериться в том, что тот был в порядке. — Привет. Что-то случилось? — спросил все еще настороженный Тэхен, на самом деле не наблюдавший в позе, настроении и в действительно более насыщенном запахе Чонгука ничего, что могло бы обеспокоить его. — Почему ты не позвонил? — Я… — Чонгук немного растерялся и сначала застыл на месте, но затем все же направился к столу, чтобы обойти его и усесться на него перед Тэхеном, лишая себя путей к отступлению. — Вообще-то я не собирался приходить, хен. Думал, дома тебя дождаться. Но тебя так долго не было… — в голосе Чонгука начали проступать ноющие интонации, которые были так свойственны ему во время течки, когда он становился просящим и особенно податливым, и Тэхен не смог сдержать тяжелый вздох. — И нет, ничего не случилось. Я просто… — Чонгук вздохнул, собираясь с мыслями. — Я был сегодня у доктора Ли и рассказал ему наконец-то про Джинена. А потом… — прикусив губу, Чонгук посмотрел в сторону. Было немного неловко о таком рассказывать хену, когда он вообще-то собирался молчать. Но он и так был невероятно сильно привязан к своему истинному, а в преддверии течки становился практически зависим от него, так что ничего не мог скрывать, даже если и хотел этого. — А потом я долго плакал… — Куки… — Тэхен, до этого сидевший, развалившись в своем кресле, тут же сел ровно, чтобы взять Чонгука за руку. Они так и не поговорили за несколько недель о том, что случилось с Джиненом, из-за чего он так сильно переживал каждый день. И он все еще не думал, что его работа была подходящим местом для таких разговоров, но в гораздо большей степени он просто был рад тому, что Чонгук сам к нему пришел с этим. — Эй, милый, все в порядке? — Конечно, хен, — закивал Чонгук, крепче хватаясь за своего альфу. — Все правда нормально. Потому что я-то тоже сначала решил, что разревелся там, вспомнив весь наш прекрасный опыт отношений с Джиненом. Но потом мы начали говорить об этом с доктором Ли, и знаешь что? Кажется, я отпустил это… Правда, хен. Я и сам в это не верю, и не думаю, что оно прошло до конца. А еще мне жаль Джинена в каком-то смысле, но я вдруг понял, что рыдал там вовсе не из-за него и не из-за себя. Это было из-за тебя. — Я сделал что-то не так? — нахмурившись, уточнил Тэхен, явно не улавливающий суть сказанного. — Наоборот, хен. Ты все сделал так, а я, кажется, так и не сказал тебе об этом нормально. То есть… Я вроде говорил тебе спасибо и, что люблю тебя, тоже говорил. Но мне как будто этого недостаточно. Не знаю, как ты это воспринимаешь, но мне действительно кажется временами, что я недостаточно говорю тебе о том, как отношусь ко всему. К тому, что со мной было, и к тому, что я чувствовал, когда ты так упорно продолжал вытаскивать меня из болота. И я плакал там, потому что со смертью Джинена все вроде бы должно было закончиться. Ведь его больше нет, больше никто не станет меня преследовать и мучить, даже в теории. Но я не чувствовал того, что действительно поставил точку в этом всем. Из-за тебя. Я все время был сосредоточен на себе: на своих страхах, низкой самооценке, на мыслях о том, что я должен делать дальше. А на самом деле в первую очередь я должен был по-нормальному сначала поговорить обо всем с тобой. — Куки, тебе вовсе необязательно что-то мне доказывать, — мягко улыбнувшись, ответил ему Тэхен, который ни за что бы в этом не признался, и он уж точно не собирался вести себя так, чтобы вынуждать Чонгука говорить о своих чувствах, но он действительно был тронут этим до глубины души. Ему тоже не хватало временами некоторой отдачи со стороны Чонгука. Даже сейчас, когда он не мог не замечать того, что его омега раскрывался рядом с ним и ради него все сильнее и активнее с каждым днем. Но порой ему этого было мало. Он не хотел быть эгоистом и всегда тщательно контролировал все эти порывы внутри себя, но ничего не мог поделать с тем, что хотел, чтобы Чонгук хвалил его, говорил ему о том, как ценит его, поддерживал не только своим молчаливым присутствием, но и на словах. Он провел в молчании без Чонгука так много лет и теперь никак не мог утолить свою жажду. — Я и так все вижу… — Нет, хен, мне обязательно, — прервал его Чонгук. — Не потому что я просто так порадовать тебя хочу. Хотя это тоже, конечно, но не в первую очередь, — он заелозил на месте, случайно скидывая на пол несколько листов и делая вид, что не заметил этого. — Мне нужно сделать это для себя. Просто нужно и все. Чтобы самому себе сказать, что то, что было, оно закончилось, а теперь начинается что-то новое. — Хорошо, тогда скажи мне это, чтобы ты ни хотел. Я совсем не против послушать немного о том, что ты считаешь меня замечательным, — улыбнулся Тэхен, находивший такого Чонгука, неловкого и взъерошенного, невероятно очаровательным. А еще он не мог мысленно не соглашаться с Минсоком: такому Чонгуку было совершенно нечего делать в его участке, где находилось слишком много сомнительных личностей. — Нет, так просто я не могу, — Чонгук спрыгнул со стола и встал к Тэхену боком, прежде чем наклонился к своему рюкзаку. Он ощущал, как постепенно начинал слабеть из-за надвигающейся течки и не хотел занимать слишком провокационную позу, чувствуя на себе тяжелый взгляд своего альфы. — И такое уже было вообще-то. Так что я посоветовался с доктором Ли, и он сказал, что мне будет полезно не от своего имени все рассказать, — бубнил Чонгук, копаясь в рюкзаке, пытаясь выудить из него оказавшийся на самом дне блокнот с его записями. — Написать что-то вроде рассказа со стороны обо всей этой ситуации, что-нибудь метафоричное. И… — наконец вытащив нужное, он поправил рубашку и снова занял свое место на столе Тэхена, который теперь выглядел заинтригованным. — В общем я сделал это и потому пришел к тебе. Просто не смог сидеть дома, потому что мне нужно сказать тебе все сразу. Но прежде, чем я начну, должен предупредить, что с литературой у меня в школе было ну так себе, так что пообещай не смеяться. — Куки, почему я должен смеяться над тобой? — недоуменно переспросил Тэхен, окончательно сбитый с толку тем, что сейчас происходило. Он успел перекусить за целый день всего дважды и очень бегло, и последние дня три спал в лучшем случае по пять часов, так что теперь был несколько заторможенным и совершенно не способным разбираться в тех загадках, которыми заваливал его Чонгук. — Потому что. Хен, просто пообещай мне! — Чонгук не смотрел на него, пробегаясь глазами по написанному в блокноте, но звучал достаточно грозно, чтобы Тэхену не пришло в голову начать возражать или озвучивать какие-то сомнения. — Хорошо, я обещаю не смеяться, — подняв руки, выполнил просьбу Тэхен, настроение которого с довольно апатичного теперь сменялось на игривое. Потому что Чонгук все еще выглядел очень сладко, как-то совершенно по-особенному домашне, даже несмотря на то, что они находились вне дома. Но Тэхен буквально забыл о существовании кого-то вокруг, стоило только Чонгуку появиться в его кабинете, наполняя его своим запахом. — В общем я долго думал, как это правильно будет сделать, — Чонгук облизнулся, наконец успокаиваясь и переставая листать туда-сюда страницы блокнота. — Хотел быть облачком в этой истории. Было бы мило, наверное. Вот было облачко, а под палящими лучами солнца оно могло высохнуть. Облачко очень расстраивалось из-за этого, но не находило в себе сил бороться с этим. Ведь оно маленькое и слабое. И оно думало, что погибнет. Но внезапно, поднялся ветер и пригнал откуда-то с Востока тучки. Тучки пролились дождиком на землю и собирались продолжить свой путь дальше, но вот одна из них заметила одинокое, печальное, почти растворившееся облачко, и ее сердце дрогнуло. Она не смогла улететь за своими сестрами, а решила остаться, чтобы помочь облачку. День и ночь она поливала его дождиком, постепенно и сама истончаясь, но не намереваясь сдаваться, и тогда наконец облачко, увидев это, начало оживать. Оно впервые почувствовало не палящие, обжигающие лучи, а приятную влагу, пробуждающую волю к жизни. С каждым днем облачко набиралось сил все больше и постепенно начало понимать, что и само может стать тучкой. Что оно не обязано быть чем-то одним всю жизнь и не должно позволять солнцу уничтожать его. И тогда облачко выбрало отправиться в далекие края вместе с тучкой, чтобы теперь помочь ей взамен и чтобы делиться с ней своими жизненными силами. Потому что так они и могли выжить в этом сложном, но таком прекрасном мире, — Чонгук несильно закашлялся, когда наконец выдал слегка обескураженному Тэхену свой первый пробный вариант, который он вроде как и не собирался озвучивать изначально, но оно вырвалось из него как-то само. — Потом еще я думал про листочек… — Куки, какой листочек? — напряженно сведя брови на переносице, спросил Тэхен. Чонгук вроде бы и выглядел серьезно, а еще предупредил о том, что что-то там сочинил для него, но он все равно никак не мог въехать в суть того, что говорил его омега. — Который ветерок по миру несет, — ответил Чонгук так, словно это было чем-то само собой разумеющимся. — Он сначала от родного дерева отрывается и вроде бы должен камнем рухнуть вниз, а ветерок его поддерживает, иногда сильнее подгоняет вперед, а иногда позволяет размеренно парить в воздухе, плавно покачиваясь, но как бы там ни было, ветерок всегда с ним и не позволяет ему упасть, чтобы на земле его не затоптал грязный, мерзкий, противный сапог, — по взгляду опешившего Тэхена, Чонгук понял, что его хен не понял ровным счетом ничего. — Ну вот видишь, вот и я решил, что идея с листочком такая себе. Как и с облачком. Поэтому в итоге решил написать по-другому. В этот раз ты точно все поймешь, хен. — Ага, — по инерции едва слышно откликнулся Тэхен, который начал задумываться о том, что, возможно, он слишком глубоко вдохнул манящий аромат Чонгука, и тот так вскружил ему голову, что он теперь слышал то, чего в действительности не было… Чонгук, сидящий перед ним, все еще выглядел очень мило, и то, что он говорил… Не то чтобы Тэхен совсем не улавливал определенных аналогий в словах Чонгука, но вместе с тем он все равно никак не мог поверить в то, что это происходило всерьез. — Жил-был в одном лесу бельчонок. Рыжий, маленький, с острыми ушками и пушистым хвостиком. Бельчонок был гордостью своих родителей, у которых другого потомства не было, так что все свои силы они вкладывали в него. Бельчонок всегда рос в достатке и никогда ни в чем не нуждался. Все лучшие желуди, орешки, листики, ягодки, все доставалось ему. У него был самый лучший тренер среди белок по лазанию по деревьям, который заодно учил его и тому, как скрываться от хищников, как избегать лесных опасностей, как обустраивать свой домик. Но, несмотря на то, что, казалось бы, у бельчонка было все, о чем другие белки могли только мечтать, он чувствовал, что ему чего-то не хватало. Ему недостаточно было уютной норки и родителей, которые ежедневно справлялись о его успехах, чтобы чувствовать себя хорошо. И тогда он начал пытаться самостоятельно найти недостающий фрагмент паззла. Родители смеялись над ним и не верили в него, считали, что он должен был идти по протоптанной ими дорожке. Но бельчонок не верил им и упорно продолжал бунтовать. И сперва бельчонку казалось, что все было в порядке. Он познакомился с отбившимся от стаи волком. Сначала бельчонок просто проводил с ним время, стараясь не привязываться к нему, ведь родители и тренер говорили ему, что с волками водиться не стоило, но затем он подружился с волком и проводил с ним все больше и больше времени. Так они стали друзьями, а затем решили перейти на новую ступень в их отношениях… — Чонгук мгновенно замолчал, когда вдруг услышал приглушенный смешок. — Хен… — он прищурился и пристально посмотрел на Тэхена, который мигом застыл, прикидываясь, что только что ничего не случилось. — Ты же обещал… — Куки, я и не смеюсь, — замахал руками Тэхен, старательно скрывая предательскую улыбку. Он немного отошел от первого шока, теперь гораздо лучше понимая, что и как пытался донести до него Чонгук, и с каждым новым словом своего омеги чувствовал себя все более расслабленно. Он был таким уставшим целый день. В последние дни он спал едва ли по пять часов и был вынужден решать одновременно кучу вопросов, связанных с его переводом. И временами ему начинало казаться, что эта убивающая рутина будет тянуться вечность. А потом к нему пришел Чонгук, смущенный, с красными щеками и очаровательно бормочущий какую-то нелепицу, и он практически моментально почувствовал себя лучше. Больше не было этой тяжести на груди и мыслей о том, что завтра ему нужно будет сдать несколько отчетов. Сейчас ему просто хотелось смеяться рядом со своим омегой и быть абсолютно счастливым, потому что Чонгук, сам того не зная, в который раз так вовремя появился рядом. — Ты просто так красочно тут все расписал, что я не смог не представить. Ну и… Это довольно мило. Но ты продолжай, пожалуйста. Я тебя внимательно слушаю. — В общем так вот и получилось, что бельчонок и волк начали жить вместе, — все же продолжил Чонгук после того, как еще немного посверлил Тэхена взглядом. — И поначалу у них все шло хорошо, но затем они оба начали понимать, что что-что в их отношениях было не так. К сожалению, они оба оказались недостаточно смелы, чтобы признать это и поговорить обо всем. Они лишь изводили друг друга, смертельно ругаясь из-за пустяков. Пока однажды волк на сказал, что уходит к своему соплеменнику, чтобы строить с ним семью. С бельчонком у них детей не могло быть, и это было одним из их камней преткновения. А в совокупности с другими проблемами это заставило волка все же уйти. И бельчонку это разбило сердце… Он не представлял своей жизни без волка. Он был слишком привязан к нему, даже если видел в нем миллион недостатков. Бельчонку пришлось найти себе одинокое дерево, где он плакал целыми днями, не представляя, как быть и куда податься. И тогда, в момент, когда он был слаб, жалок и уязвим, когда не понимал, что он должен был делать дальше, в его жизни вновь возник его старый приятель куница. Куницу бельчонок знал очень давно. Тот был соратником его отца. Между ними существовал договор: куница предупреждал отца бельчонка о налетах хищников, а тот в свою очередь подсказывал кунице, где прятались белки из неблагополучных семей. И потому бельчонок считал, что мог доверять кунице. Он считал его своим другом и подпустил его очень-очень близко к себе. Но вместо того, чтобы помочь. Вместо того, чтобы взять ответственность за бельчонка, оказавшегося в трудной ситуации, куница решил воспользоваться им. И это привело к тому, что долгие месяцы куница самым бессовестным образом терроризировал дупло бельчонка… — Чонгук так и замер с открытым ртом, когда громкий хохот раздался на весь кабинет, и он только с недоумением наблюдал за тем, как Тэхен, практически сложившись пополам в своем кресле, трясся от смеха. — Хен… — вновь укоризненно прошептал Чонгук, но так и не добился никакой реакции от Тэхена. — Прости… — еле смог выдавить из себя Тэхен, когда первая волна истерического смеха наконец отпустила его. — Куки, прости, то, что ты написал, это очень трогательно и мило. И для меня никто такого никогда не делал. Но куница в дупле бельчонка… — Тэхен снова зашелся в новом приступе. — Слишком метафорично… — Дупло в дереве, идиот, — стукнув Тэхена по плечу, обиженно протянул Чонгук. — Я понял… Куки, милый, давай дальше, пожалуйста, — стараясь сдержать смех, попросил Тэхен, которого только больше тянуло улыбаться от вида надувшегося Чонгука, который с его мягкими щечками и глазами-бусинками, и правда чем-то немного напоминал белку. — Не буду я ничего тебе рассказывать больше, — насупившись, фыркнул Чонгук, отворачиваясь в сторону. — Куки, ну ладно тебе, ну давай, — Тэхен подергал Чонгука за рукав, привлекая его внимание. — Милый, ну пожалуйста. Мне очень-очень интересно узнать, чем закончилась история бельчонка. Неужели ты мне не дочитаешь? — жалобно проговорил он, но в ответ лишь получил еще один оскорбленный взгляд от Чонгука. — Ты, кажется, совсем не думал об этом, когда так легкомысленно нарушал слово и так громко смеялся. Бельчонок там страдал вообще-то… — Ага, особенно его дупло, — не удержался Тэхен, но тут же прикусил язык, когда увидел, как широко раскрылись глаза Чонгука. — Хен!.. — Чонгук негодующе запыхтел и так и не смог ничего сказать от возмущения. — Все, честно-честно, обещаю больше не шутить и не смеяться, — все так же широко улыбаясь, сказал Тэхен, внимательно глядя на Чонгука и стараясь не моргать, чтобы не упустить ни мгновения прекрасного зрелища. — Ты такой дурак, хен, — покачал головой Чонгук, устало выдыхая. — Но ты же любишь меня, правда? И не сможешь мне отказать. — Опять ты со своими грязными приемчиками, — Чонгук снова хлопнул его широко раскрытой ладонью, теперь уже по предплечью. — Да и нечего там дочитывать. Так, по мелочи осталось кое-что, — насупившись и низко опустив голову, пробормотал Чонгук. — Да? А мне показалось, что мы как раз до главного дошли, — Тэхен придвинулся чуть ближе к столу, чтобы взять обе руки Чонгука в свои. — Куки, скажи мне… Я очень прошу тебя. — Да ничего такого. Просто в жизни бельчонка потом появился лис. Хитрый и рыжий, и очень наглый. К которому бельчонок почему-то сразу начал испытывать доверие, — тихо говорил Чонгук, избегая теплого, пронизывающего до костей взгляда своего альфы. — Бельчонок не хотел ему верить и боялся того, какое влияние лис на него оказывал. Но все равно не мог не проникаться к нему теплыми чувствами. Это было что-то, что не поддавалось его контролю, как бы он ни пытался. Он не хотел подпускать к себе лиса, чтобы и ему жизнь не портить. Но лис был таким настойчивым, что бельчонок не находил в себе сил оказывать сопротивление. Потому что только рядом с лисом ему было так хорошо, как будто он был дома, наедине с собой. И в то же время он ведь уже был не один… Хен… — Чонгук наконец поднял голову, чтобы посмотреть в глаза едва дышащему Тэхену. — Спасибо за все, что ты сделал для меня. Я говорил тебе это как-то. Но правда, мне кажется, я никогда не смогу выразить все, что я чувствую к тебе. Я так сильно люблю тебя. И я так ценю то, через что ты прошел ради меня. Я даже представить не могу, каково тебе было. Потому что, что бы ни происходило, я никогда не был один. Но ты… Прости, что я заставил тебя ждать так долго. Но, если честно, даже с учетом всех обстоятельств, я думаю это было к лучшему. Я правда так думаю, хен. Я в свои семнадцать лет тебе был не нужен. Потому что тот я никогда бы не смог оценить тебя по достоинству. Я бы никогда не понял, какой ты потрясающий, и я бы только все испортил. Но жизнь заставила меня учиться правильно смотреть на вещи. Даже если очень долго я во многом заблужался. Но в глубине души я действительно всегда чувствовал это рядом с тобой. Еще до того, как ты сказал мне, что мы истинные. С самого начала, когда я кричал на тебя на мосту, я не хотел, чтобы ты уходил. И, хен… Спасибо за то, что, несмотря на все мои усилия, на мой ужасный характер, вечные истерики и общую бесполезность, ты не ушел. Только ты сказал моему отцу, что отношения — это ежедневный труд. А я… Я просто всегда плыл по течению и подстраивался под него. И только с тобой я понял, что хочу стараться не только ради себя. Я хочу быть рядом с тобой и любить тебя так долго, как только смогу. И я сделаю все, чтобы быть действительно достойным места рядом с тобой… — Куки… — Спасибо, что не бросил меня и что всегда верил в меня, даже если я сам нет. Я никогда не смогу отплатить тебе за это. Но если ты действительно хочешь, чтобы мы были вместе, потому что по каким-то невероятным причинам что-то видишь во мне, то я буду просто счастливее всех на свете исполнить твое желание. Резко поднявшись со стула, Тэхен спешно и немного грубовато подтащил Чонгука ближе к краю стола, а затем втянул его в поцелуй, сразу же проникая языком в его рот. Они все еще были в его участке, в кабинете с незакрытой дверью, с кучей подозрительных личностей практически за стенкой от них, но Тэхена это не волновало совершенно. Он и думать забыл об этом, когда упирался руками в стол, опустив их по обе стороны от бедер Чонгука, и настойчиво терзал его губы своими, пока его желание лишь поблагодарить своего омегу стремительно обращалось во всепоглощающую похоть. Вся его веселость мигом улетучилась, стоило ему наконец услышать признание Чонгука. Не потому что это звучало грустно и удручающе, но он вдруг почувствовал всем своим существом необходимость не словами, а действиями показать Чонгуку, как сильно он нуждался в нем. Возможно, это в нем говорили эгоистичные порывы, которые он не мог сдерживать после напряженного дня, но то, как отзывчиво Чонгук ластился к нему, как мычал ему в рот, не пытаясь отстраниться даже для того, чтобы поглубже вдохнуть перед новым заходом, заставляло Тэхена приходить к выводу, что его омега был вовсе не против происходящего. Немного прийти в себя Тэхен смог лишь тогда, когда почувствовал руки Чонгука на пряжке своего ремня. Он тут же дернулся в сторону, тяжело дыша, и с удивлением обнаружил, что успел довольно сильно возбудиться. А следом за этим он допустил роковую ошибку: посмотрел в упор на Чонгука… На раскрасневшегося, с опухшими губами, всклоченными волосами, выбившейся из-под брюк рубашкой и осоловелым взглядом Чонгука, запах которого теперь бил по нему со всех сторон, мешая соображать. — Хен… — жалобно простонал Чонгук, протягивая к нему руки, и Тэхену пришлось потрясти головой, чтобы попытаться смахнуть с себя хотя бы часть наваждения. — Куки, нам нужно остановиться… — хрипло проговорил Тэхен, стараясь смотреть куда угодно, только не на Чонгука, который выглядел таким умоляющим, что он не думал, что сможет отказать ему, если тот хотя бы раз еще позовет его. — Хочу тебя, хен… — заныл Чонгук и, подавшись вперед, ухватил Тэхена за рукав, чтобы притянуть назад к себе и оставить несколько мокрых поцелуев на его шее. — Хочу прямо сейчас, пожалуйста… — Куки… — голос Тэхена дрогнул, когда Чонгук прикусил кожу в основании его шеи, а затем принялся увлеченно зализывать укус. Все благие намерения Тэхена мигом испарились, а здравый смысл на прощание только намекнул, что из кабинета им все же стоило убраться, после чего тоже удалился в закат. — Если хочешь только меня, а не весь участок впридачу, быстро за мной, — прошипел он, оставляя последний смазанный поцелуй на щеке едва соображающего Чонгука, прежде чем потащил его куда-то через заднюю дверь в своем кабинете. Как он смог дотащить до подземной парковки не только себя, но еще и отяжелевшего, разомлевшего Чонгука, которому накануне течки, очевидно, много не нужно было, чтобы с головой окунуться в возбуждение, Тэхен так и не понял. В какой-то момент он просто обнаружил, что стоял перед одним из тонированных фургонов их управления, судорожно пытаясь открыть все никак не поддававшуюся ему дверцу, пока сбоку на него всем своим весом наваливался Чонгук, который заодно еще успевал тоненько всхлипывать и потираться о его бедро своим пахом. И Тэхену было даже совсем не стыдно за то, что с обоих уголков его губ, пожалуй, не слишком эстетично стекали струйки слюны, но прямо сейчас он мог думать только о том, как сильно хотел сожрать Чонгука всего целиком. Такого сладко пахнущего, мягкого, с сочными бедрами… Тэхен гулко сглотнул, заталкивая Чонгука в машину, в которую тут же залез сам, после чего скорее на автомате заблокировал все двери, чтобы их уж точно никто не побеспокоил. Таким, как сейчас, только он имел право видеть Чонгука. Подтолкнув Чонгука к одному из пассажирских сидений, Тэхен навис над ним сверху, возвращаясь к экзекуции с поцелуями, пока его омега жалко скулил в его приоткрытые губы, заодно пытаясь проявить хоть какую-то инициативу и избавить их обоих от брюк. И Тэхен все только продолжал напирать на него, преследуя неконтролируемое желание испытать разрядку и наконец расслабиться после целой череды выматывающих дней, когда он внезапно обнаружил, как Чонгук несильно, не все же довольно ощутимо толкнул его в грудь. — Все в порядке? — нехотя все же оторвался от него Тэхен, с которого стараниями Чонгука теперь плавно съежали на пол брюки. И он вдруг почувствовал себя неловко в таком положении: что, если Чонгук сейчас попросит его остановиться? Он почти не допускал этого, но не мог исключать такой вариант абсолютно. И если бы так вышло, каким бы заведенным он ни был, он бы ни за что не посмел ослушаться Чонгука. И выглядеть настолько нуждающимся в глазах его омеги, когда тот не разделял бы его состояния, было бы крайне смущающе. — Хен, я хочу… Можно я… — пробормотал сбивчиво тяжело дышащий Чонгук, напряженно сводя брови на переносице. — Хочу быть сверху. Можно?.. Тэхен, которому показалось, будто его не просто попросили о чем-то, а этой самой просьбой со всей дури огрели по затылку, смог только коротко простонать, прежде чем он поменял их с Чонгуком местами, позволяя тому забраться к нему на колени, чтобы вновь впиться в его опухшие губы. А потом Чонгук резко отстранился от него и хлопнул его по плечам, заставляя Тэхена убрать руки с его талии и безвольно откинуться назад в не слишком удобном кресле. — Хен, позволь мне сделать все самому, — довольно требовательно попросил Чонгук, отстраняясь, чтобы избавить их обоих от белья. Кивнувший в ответ на это Тэхен чуть было не подавился воздухом, когда Чонгук с громким хлопком по бедру заставил его приподнять таз, чтобы он мог стянуть с него боксеры. Он едва успел задрать форменную рубашку повыше, когда его налившийся член конвульсивно дернулся от соприкосновения с воздухом так, что его головка теперь почти соприкасалась с его животом. И он сосредоточенно аккуратно расстегивал трясущимися руками мелкие пуговицы, заставляя себя не смотреть в сторону уже успевшего полностью раздеться Чонгука, который, задрав задницу кверху, старательно выуживал из кармана своих джинсов пакетик с презервативом. — Смазку ты тоже с собой прихватил? — Тэхен очень хотел, чтобы это прозвучало язвительно, чтобы хоть как-то разрядить обстановку, но на самом деле он так сильно хотел наконец проникнуть в тугой жар тела Чонгука, что его вопрос вышел скорее жалким. — Не волнуйся об этом, — отмахнулся Чонгук, а затем зубами разорвал пакетик и самостоятельно раскатал по текущему прозрачными нитями предэякулята члену охнувшего Тэхена резинку. — Я так сильно хочу тебя, что сейчас тут на целый полк омег смазки выработаю, — он бегло поцеловал постанывающего Тэхена в губы и забрался на него снова, упираясь коленями в грубоватую обивку сидения. — Ты куда уселся? — со вздохом задал очередной вопрос Тэхен, у которого теперь перед глазами стояли одни только звезды, когда Чонгук ерзал на нем, то и дело задевая собственным стояком его набухшую головку, которая отзывчиво дергалась на малейшее прикосновение. — А растягивать тебя я как в таком положении буду? — ему хотелось прибить себя за такой ответственный подход к процессу, когда так хотелось поддаться животным инстинктам и просто хорошенько нагнуть медового омегу, но он не мог так поступить с Чонгуком, который так доверчиво притирался к нему. — На это тоже можешь забить, хен. Вообще-то я… — покраснев и порадовавшись тому, что в полумраке Тэхен все равно этого не увидел, Чонгук невольно отвел взгляд в сторону. — Я вроде как немного подготовился… — Куки… — Я не специально, хен! — почти взвизгнул Чонгук, когда тягучий голос Тэхена затек ему в уши, выжигая напару с его густым миндальным ароматом все его внутренности. — Я собирался остаться дома вообще-то. А перед течкой, ну ты же знаешь, у меня все так чесаться начинает, а тебя вообще-то не было, и я понятия не имел, когда ты там вернешься с твоими постоянными поздними возвращениями, так что… Хен! — Чонгук громко взвизгнул, когда Тэхен потянул его наверх, заставляя чуть приподняться, и уткнулся головкой, затянутой в тонкий латекс, в его действительно растянутую влажную дырку. — То есть мой сладкий милый бельчонок решил еще и поиграть с собой, пока писал все те очаровательные истории для меня? — севшим голосом спросил Тэхен, чувствуя, как постепенно наполнялись чернотой его глаза. Ему всякий раз казалось, что Чонгук еще больше восхитить его уже не сможет, но тот с завидным энтузиазмом продолжал пробивать потолок. — Хен, ты помнишь? Я сам, — осадил его хоть и почти заскуливший от ощущения твердого члена у себя между ног Чонгук, который все же не отпустил вожжи, планируя довести задуманное до конца. — И да, я просто думал о тебе все это время, пока заодно затягивался твоей домашней футболкой, и внизу постепенно становилось так мокро, хен, — жаловался Чонгук, который опустил обе ладони на свои ягодицы, чтобы раскрыть их по шире, и теперь дразнил напряженного Тэхена, позволяя ему только самым кончиком проникать внутрь гостеприимно раскрывающейся дырки. — И я просто не мог не запихивать в себя пальцы, представляя, что это со мной делаешь ты… Тэхену пришлось крепко вцепиться обеими руками в обивку сидения, рискуя разорвать его к черту, когда Чонгук с тихим стоном наконец насадился на него, опускаясь сразу до середины. Он чувствовал, что, не смотря на предварительную растяжку, Чонгук все еще был довольно тугим, и потому ему приходилось прикладывать все усилия, чтобы не шевелиться, когда так хотелось грубо схватить его за талию и опустить на себя до конца. Чтобы врезаться тяжелыми яйцами в его мягкие половинки и держать его так на себе, наслаждаясь узостью чувствительных стенок. Но вместо этого он только старательно удерживал себя в одном положении, пока вены на его шее сумасшедше пульсировали, и позволял Чонгуку делать все, чего бы тому ни захотелось. Когда Чонгук, привыкший к растяжке, наконец начал двигаться, Тэхену пришлось с силой закусить губу и откинуть голову назад. Он дышал через раз и прерывисто постанывал, позволяя напряжению покинуть его тело. Чонгук ощущался на его члене просто восхитительно. Он немного боялся экспериментировать в постели после того раза, когда Чонгук, почти плача, попросил его остановиться, и это на самом деле никогда не делало их секс пресным, но то, что происходило сейчас, било по нему так сильно, что он даже не надеялся продержаться дольше нескольких минут. Воющий от глубокого проникновения Чонгук, так тесно сжимался на нем, что Тэхен едва находил в себе силы моргать, пока все его тело, охваченное жаром, разваливалось на крошечные кусочки. И ему все же немного хотелось нарушить указание Чонгука и хотя бы потянуться вперед, чтобы подразнить губами его набухшие соски, которые так призывно смотрели прямо на него, но у него не было на это сил. Все, что он мог, только растекаться по сидению, чувствуя себя безвольной куклой, пока Чонгук интенсивно подпрыгивал на нем, каждой фрикцией сталкивая свои порозовевшие от постоянных шлепков ягодицы с его тугими яйцами. Заставить себя зашевелиться Тэхен смог только тогда, когда его возбуждение постепенно начало становиться болезненным. Он видел, каким пунцовым стал его член, исчезавший в хлюпающей естественной смазкой дырке, и все же решил немного ускорить процесс. Поэтому он потянулся к аккуратному стволу Чонгука, надеясь помочь ему догнать оргазм, но тут же зашипел, когда Чонгук настойчиво оттолкнул его руку от себя. — Я же сказал… что сам… — прохрипел заметно уставший Чонгук, который тем не менее не был намерен сдаваться, и у Тэхена, когда до него наконец дошел смысл сказанного, поджались пальцы на ногах от бьющего током вожделения. Чонгук собирался кончить без рук… Внезапное заявление Чонгука настолько ошеломило Тэхена, что он, казалось, вообще выпал из реальности на какое-то время. Он только слышал, как сталкивались их покрытые потом тела, как Чонгук, уткнувшийся лбом ему в плечо, бессвязно что-то выстанывал, и постепенно волна освобождения начала подступать к нему, щекоча его измученные нервы, подводя его к самой грани. Его голова гудела и казалась ему такой пылающей, будто у него поднялась температура, и он терялся в этом горячечном забытьи до тех пор, пока не почувствовал теплую сперму тесно сжавшегося вокруг него Чонгука на своем животе… Его любимый омега только что так бурно кончил просто от его члена внутри… Тэхен прокусил губу до крови, когда, сильно вздрогнув и непроизвольно толкнувшись в обмякшего Чонгука, излился в презерватив. Если бы он мог сейчас соображать, он бы обязательно расстроился из-за того, что им пришлось использовать резинку, когда ему так сильно хотелось заполнить собой своего омегу, чтобы пометить его в самом уязвимом месте. Но, к счастью для него самого, думать, как и дышать, и двигаться, он сейчас был не в состоянии. Он только сидел, плотно закрыв глаза, и наслаждался тяжестью неподвижно лежащего на нем Чонгука. Неизвестно, сколько бы еще времени они просидели бы так, делая вид, что мира вокруг них не существовало, если бы вдруг звонкая трель будильника, напоминающего Чонгуку, что пора было пить вечерние витамины, не нарушила их покой. — Все хорошо? — тихо и довольно вымученно спросил Тэхен, когда, казалось, уснувший на нем Чонгук все же оторвался от его груди и посмотрел на него, сонно моргая. — Ага, — с заметным опозданием кивнул Чонгук, а затем вдруг напрягся и пристально посмотрел на Тэхена. — Хен… Это что, тебя теперь уволят за такое? — с нескрываемым ужасом в голосе спросил он. Тэхен, на мгновение испуганный серьезным выражением лица Чонгука, на это только расслабленно рассмеялся, а затем звонко чмокнул омегу в его крупный нос. — Если бы у нас всех осквернителей машин и кабинетов увольняли, в управлении уже никого бы не осталось, — ответил Тэхен, поглаживая Чонгука по спине. — Не волнуйся из-за этого. Вообще-то нам бы лучше озадачиться тем, что это вроде как не самое гигиеничное место… — Да уже пофиг, — фыркнул Чонгук, который ничуть не выглядел расстроенным из-за произошедшего и из-за того, где именно это случилось. — Но все равно, уже, наверное, очень поздно. Нам надо собираться, — он неуклюже заерзал на коленях Тэхена, пытаясь подняться, но замер, почувствовав крепкую хватку на своей талии. — Мы сейчас пойдем, Куки, — кивнул ему Тэхен. — Но сперва я бы хотел тоже кое-что тебе сказать, — он прошелся языком по ранке на губе, пристально глядя Чонгуку в глаза, прежде чем решился продолжить. На самом деле в его голове сейчас творилась жуткая каша, но ему казалось очень важным сказать обо всем именно сейчас, чтобы больше не заставлять своего омегу ждать. — Насчет всего, что ты сказал сегодня… Куки, пожалуйста, не сомневайся в себе, ладно? Ты сказал, что у тебя есть причины любить меня, но, если честно, мне это временами кажется довольно удивительной штукой. Потому что я уж точно не предел мечтаний всех омег в мире. — Хен, но это не так, любой бы… — Нет, так, Куки, — Тэхен прервал возмущенную попытку Чонгука возразить ему. — У меня опасная работа, да и должность невысокая. А еще я зарабатываю не так уж и много, и не могу обеспечивать своего омегу всем, чем тот, возможно, хотел бы... — Того, что ты рядом со мной, мне вполне достаточно, — тихо буркнул Чонгук, не хотя снова перебивать Тэхена, но считая несправедливым умолчать о таком. — Ага, вот и я о том же, — согласился с ним Тэхен. — Каким-то чудом так вышло, что тебе достаточно того, что я могу тебе дать. Ну, во всяком случае пока… — он сказал это намного тише, стараясь не зацикливаться на внезапной крамольной мысли, когда Чонгук на его коленях вновь ощутимо напрягся. — Но я просто хотел сказать, что, как и у тебя, у меня тоже есть свои причины отвечать тебе взаимностью. Честно, — он тяжело вздохнул и провел рукой по взмокшим волосам, — я сегодня так задолбался, Куки, ты бы только знал. Так сильно, что уже и никакого повышения не надо. Просто дайте сдохнуть тихонько где-нибудь. А потом пришел ты, — лицо Тэхена заметно просветлело, и он тепло улыбнулся, вспоминая, каким несуразным, но в то же время очаровательным выглядел Чонгук, когда внезапно заявился к нему. — И ты просто что-то очень мило лопотал, а я в то же время чувствовал, как все проходит, будто никакого стресса и не было. Потому что это все стало моментально неважным. То есть ну да, я хочу продвигаться по службе и хочу приносить пользу, но ты для меня важнее всего. И каждый вот такой случай, который ты можешь воспринимать совсем иначе, мне доказывает только то, что я не ошибся, когда понял, что хочу быть с тобой. Ты со всеми твоими мозговыносящими загонами все еще самый лучший для меня. Мой ранимый, чувствительный, добрый и честный омега. И лучшее в этом всем то, что ты мой. И Куки… — он провел большим пальцем по щеке Чонгука, который так преданно смотрел на него своими огромными глазами, источавшими столько неиссякаемой веры в него, что Тэхен считал, что он просто не имел никакого морального права подвести своего омегу. — Прости, если я сегодня обидел тебя своим смехом. Но я смеялся вовсе не над тобой, а из-за тебя. Потому что я так устал сегодня, а ты будто почувствовал это и пришел напомнить мне о том, что по-настоящему имеет смысл. Потому что я понял, как сильно счастлив с тобой даже в дни, оставляющие без сил. И спасибо за все, что ты сказал сегодня. Мне и правда было очень важно услышать от тебя, как ты сам оцениваешь все то, что происходило с тобой, Чимином, этим мудаком и со мной. Спасибо, Куки! И Тэхен застыл на своем месте мраморным изваянием, не решаясь нарушить трепетный момент, лишь аккуратно гладя Чонгука по волосам, пока тот в свою очередь неотрывно смотрел на него в ответ своими большими глазами, полными бесконечного доверия, словно не мог налюбоваться им и словно хотел застыть в этом состоянии навсегда.

***

— Хен, у тебя сейчас яйца подгорят, — меланхолично заметил Чонгук, который сидел на кухне, закинув ногу на ногу и подперев голову кулаком, наблюдая за тем, как Тэхен носился со скоростью света от одного шкафчика к другому, не успевая следить за тем, что творилось на плите. Сегодня был последний день его течки, которую Тэхен, как и всегда, проводил рядом с ним, и Чонгук, силы к которому наконец вернулись полностью, даже собирался самостоятельно что-нибудь приготовить и вообще устроить им подобие романтического ужина перед тем, как суматошная жизнь с необходимостью ходить на работу снова накроет их с головой. Но Тэхен, который и так ухаживал за ним все эти дни, вдруг заявил ему, что хочет все сделать сам, поэтому он усадил Чонгука на стул и приказал ему шевелить разве что языком, а в остальном оставаться неподвижным и просто смотреть, как на его глазах создается кулинарный шедевр. Глядя на то, как три (вместо двух по рецепту) яйца постепенно начинали покрываться черной корочкой на сковороде, Чонгук начинал предполагать, что обещанный ему шедевр скорее должен был отравить его, а не порадовать. И он даже допускал, что, возможно, это был такой хитрый план его альфы, чтобы они могли с ним остаться вдвоем дома еще на недельку. Но на самом деле он уже даже немного скучал по своему книжному магазину и был вовсе не против туда вернуться… А, возможно, все дело заключалось лишь в том, что он не слишком горел желанием ужинать угольками. — Когда-нибудь я пойму, как ты это все успеваешь, — пасмурно отклинулся Тэхен, энтузиазм которого за последние сорок минут заметно поумерился. Возможно, Чонгук, робко уточняющий у него, что он собрался готовить, был прав, когда пытался посоветовать ему не замахиваться сразу на твенджан ччигэ. Но отступать теперь уже было поздно. Тем более, что с каждой секундой приближения его неминуемого провала, он только все больше начинал ценить Чонгука, которому, казалось, ничего не стоило готовить невероятно вкусные и довольно сложные блюда, которые все еще грозили ему дополнительными дырками в ремне. — А вот, хен. Просто когда кого-то любишь и стараешься для него, все как-то само собой получается, — пожав плечами, отклинулся Чонгук, откинувшийся на спинку стула и сложивший руки на груди. — Ну а у кого-то, как у тебя, выходит. То есть никак. — Ты на что это намекаешь, Куки? — прищурившись, кинул на него беглый взгляд Тэхен, тут же возвращаясь к кастрюле, жидкость внутри которой грозила залить собой всю плиту. — Я вообще-то тебе прямо говорю, хен, — хмыкнул Чонгук, довольно облизываясь, надеясь насытиться сегодня если не вкусным ужином, так хоть невероятно аппетитным заведенным Тэхеном. — И вообще… — Чонгук замолчал, когда его лежащий на кухонном столе телефон внезапно завибрировал. И он уже готовился привычным образом сбросить вызов, потому как, кроме спамщиков, ему вообще-то никто больше и не звонил, когда вдруг замер и удивленно приоткрыл рот, увидев имя на дисплее. «Чимин». — Кхм, подожди, хен, я сейчас вернусь, — он схватил телефон со стола и унесся в гостиную, по неосторожности хлопнув за собой дверью слишком громко. Чимин решил позвонить ему… У него не было буквально ни одной идеи, зачем бы его бывшему этого вообще понадобилось. Он сам в себе именно позвонить Чимину так и не нашел сил тогда, в итоге ограничившись лишь подробным сообщением о случившемся с Джиненом, на которое ответа он так и не получил. А теперь Чимин вдруг решил позвонить ему?.. Судорожно сглатывая, Чонгук все же нажал на зеленую кнопку. — Да? — Привет, я тебя не отвлекаю? — Да нет, что-то случилось? — настороженно спросил Чонгук, не понимая по тону Чимина, как тот был настроен. — Во-первых, я хотел сказать, что получил твое сообщение насчет Джинена. Мы с Юнги-хеном оба немного выпали с этого, так что я все забывал тебе ответить. Никаких подробностей больше не всплыло? — Нет, насколько мне известно, — вздохнул Чонгук, успокоенный тем, что Чимин вроде как был настроен довольно миролюбиво. — Если честно, я не захотел особо вдаваться в подробности, так что попросил хена не лезть в это и отцу тоже звонить не стал. — Все еще думаешь, что это он? — спросил его Чимин, и Чонгук не смог не вздрогнуть. Потому что он вдруг уловил в голосе своего бывшего что-то такое знакомое и родное ему, что он никогда бы не смог забыть. Чимин давным-давно не говорил с ним так. И это крайне смущало его, но в то же время он был рад, что после всего они, похоже, все-таки могли не кричать и не огрызаться друг на друга. — Ага, ну а кто еще? Ты же и сам видел, как складывались их отношения. Мой отец все Джинену доверял, а тут вдруг его какой-то дебил подзаборный грохнул? Ну-ну… — А тебе господин Чон, вероятно, сказал, что ты и Юнги-хен заслужили все, что Джинен натворил, да? — уточнил Чимин, и Чонгук не смог сдержать смешка. Временами он забывал, что когда-то они были очень близки с Чимином, так что тот знал о нем практически все. Это казалось ему чем-то странным, но еще он чувствовал, что это на самом деле было довольно приятно — вот так вот просто говорить о чем-то с Чимином, который примерно представлял себе, как обстояли дела в его жизни, даже если они давно не общались. — Типа того. Как будто кто-то ждал от него другого, — фыркнул Чонгук, напрягаясь, когда услышал какой-то подозрительный грохот с кухни. — Насчет этого… — Чимин глубоко вздохнул, словно собирался с мыслями, и Чонгук невольно затаил дыхание. — Слушай, я вообще-то хотел извиниться за то, что произошло, когда вы тогда к нам пришли. Я не хотел срываться на тебя и уж тем более на твоего альфу, которого видел впервые в жизни. — Эй, все нормально, — неуверенно проговорил Чонгук, совершенно не ожидавший услышать что-то подобное. — Твоя реакция была вполне оправдана. О чем тут говорить вообще. — Я знаю, но… Я просто хотел, чтобы ты знал, что я не ненавижу тебя, даже если и сказал так. Хотя бы в память о том, что было как будто бы сто лет назад. Мы ведь оба накосячили, так что тут не только ты виноват в том, что случилось. — Нет, это я… — голос Чонгука все же дрогнул, когда он попытался представить, как выглядел сейчас звучащий довольно печально Чимин. И почему он раньше никогда не пытался нормально послушать его? Чимин ведь никогда не поддерживал его истерики, а пытался, изредка, но все же, говорить с ним спокойно. А он, как идиот, каждый раз только отмахивался от малейшего намека на конструктив, предпочитая орать и накидываться на своего альфу… И он ощутил особый прилив благодарности к Тэхену, думая о том, как же сильно он изменился теперь. — То, что с ребенком случилось, — моя вина… — А я говорил тогда Юнги-хену, что моя, — перебил его Чимин. — Потому что думал, что не уберег его. Ну и отчасти так оно и было, хотя я не мог, конечно, знать, что все так выйдет, но и ты не мог знать тоже, когда говорил с Джиненом. Я ужасно злюсь на тебя за то, что ты вообще попросил этого ублюдка приблизиться к моему хену, и не знаю, пройдет ли это когда-нибудь. Но… — Чимин вздохнул, а у Чонгука вдруг все так жалобно защемило в груди. И он не мог не думать о том, что теперь, пожалуй, вовсе и не хотел, чтобы их отношения с Чимином закончились ничем. Сейчас, когда каждый из них нашел свое место рядом с истинным, Чонгуку казалась довольно привлекательной идея вновь начать общаться со своим бывшим. И он не думал, что Тэхен когда-либо допустил бы нечто подобное, если бы даже случилось чудо и Чимин с Юнги простили его, но ему все равно безотчетно хотелось этого. Ведь как бы там ни было, каким бы неподходящим ему ни оказался Чимин, он все еще не ошибся много лет назад в том, что тот был действительно хорошим человеком. Чимин сам позвонил ему… Несмотря на свою злость и обиду, Чимин сделал это, когда он сам не набрался храбрости нажать на кнопку вызова. И теперь то, что он так неосмотрительно упустил Чимина в свое время, казалось ему невероятной потерей. — Я не считаю, что все произошедшее твоя вина. Мы все виноваты в том, как все обернулось. И я просто хотел сказать тебе, что нет смысла зацикливаться на этом теперь. — Спасибо, Чимин-и… — неожиданно даже для самого себя прошептал Чонгук, не уверенный в том, расслышал ли его Чимин. Но до сих пор он и не понимал, как важно ему было услышать что-то такое от Чимина. Он никогда не думал об этом, потому что, если бы и сделал это, тут же бы пришел к выводу, что это было совершенно невозможно. Но Чимин, даже если и руководствовался интересами собственной ноющей совести, сделал это для него, заодно заставляя его понять, сколь долго ему еще предстояло расти над собой. Смог бы он поступить так же на месте Чимина? Он был в этом совсем не уверен. Но теперь, когда он знал, как это чувствовалось, когда кто-то совершал для тебя что-то подобное, он думал о том, что обязательно должен был когда-нибудь научиться этому. — Твой истинный вроде как тоже ничего такой, — хмыкнув, сказал Чимин. — Так что ты уж постарайся не испортить свои отношения с ним напрасным чувством вины, чтобы не вышло то, что получилось у нас. И… В общем это все, что я хотел сказать. Не думаю, что нам имеет смысл продолжать общаться, но мне бы хотелось, чтобы мы закончили с тобой на чем-то нормальном и без взаимной неприязни. Потому что… В начале ведь все было не так, да? Я тогда не думал, что мы окажемся такими… — Я тоже, — кивнул Чонгук, шмыгнув носом. Чимин сказал ему именно то, чего он и ожидал от него. Это было совсем не удивительно, но менее грустным от этого все равно не становилось. — И с остальным тоже согласен. А еще… Спасибо, что ты позвонил. Я не ждал этого, но очень этому рад. — Да, я тоже. Ну… Тогда удачи тебе, — Чонгуку показалось, что это куда больше звучало как вопрос, но сейчас он прекрасно понимал Чимина: прощаться было слишком неловко. — И тебе, — сказал Чонгук, прежде чем сбросил вызов. И он постоял на месте какое-то время, глядя прямо перед собой, прежде чем спешно направился на кухню, с которой все еще раздавались пугающие звуки. — О, Куки, ты очень вовремя, можешь подержать? — обрадовался его появлению Тэхен, тут же протянувший ему одну из горячих крышек от кастрюль, которую он все никак не мог никуда приткнуть. — Я тут уже почти заканчиваю, — отливая выкипающую жидкость в миску, бормотал он, пока Чонгук с крышкой в руках пытался оценить масштабы трагедии. — Мне Чимин позвонил, — немного отрешенно сказал Чонгук, который и сам не до конца верил в то, что это действительно случилось. — Да? — Тэхен метнул в него обеспокоенный взгляд, но тут же зашипел, когда горячая капля супа приземлилась на его руку, и вернулся к своей спасательной операции. — Что хотел? — Договориться мирно разойтись. Хен… Он сказал, что не ненавидит меня, представляешь? — Серьезно? — удивленно вскинул брови Тэхен, наконец заканчивая свою борьбу с неугомонной кастрюлей, и отошел от плиты ближе к Чонгуку. — Это же хорошо, да? — Конечно, — тут же закивал Чонгук. — Я рад, что он сделал это. — Я тоже, — выдохнув, Тэхен потрепал его по макушке и так тепло улыбнулся ему, что все сожаления Чонгука мигом развеялись. Наверное, чуть позже он еще вспомнит о своих мыслях о Чимине, но сейчас он чувствовал, что уже и так находился рядом с самым лучшим альфой на свете, и все остальное меркло перед этим осознанием. — И Куки… Насчет того, что ты сказал про выражение любви… Знаешь, я, наверное, все же буду не против, если ты решишь мне это продемонстрировать сегодня, — закусив губу, он с сомнением окинул взглядом кастрюлю со своим варевом. — Ну, или можем заказать что-нибудь. — Конечно, хен, — Чонгук расслабленно рассмеялся на предложение Тэхена и притянул его ближе к себе, чтобы вжаться носом в его живот и вдохнуть поглубже его миндальный аромат, прочищающий голову и заставляющий поверить в то, что он наконец был в порядке.