Vixi, pro te

      Каскад эмоций на мгновенее накрыл девочку. Сомнение, недоумение, обида, гнев. Кровь вмиг прилила к щекам, но Василиса постаралась сохранить бесстрастное выражение лица. — У меня нет отца, — наконец, четко выговорила она, чуть вздернув подбородок. Кажется, это повеселило незнакомца. Он как-то насмешливо фыркнул и ответил: — Ты так уверена, Василиса Нортоновна? — он сделал акцент на отчестве девочки. — Ах да, совсем забыл представиться. Нортон Огнев, — мужчина сцепил пальцы рук перед собой и добавил: — Старший. — Неприятно познакомиться, — скривив губы, произнесла девочка. — Пожалуйста, уходите отсюда, или я вызову полицию. — Было бы забавно посмотреть, как меня попытаются выгнать из моей собственной квартиры, — приподняв брови, ответил на это мужчина. — Да, — продолжил Огнев, предугадывая вопрос Василисы, — я владелец этой квартиры. Послушай, Василиса, то, что произошло с Мартой Михайловной… Мне очень жаль. — Вы знали Марту Михайловну? — Да, знал. Я просил ее, скажем так, приглядывать за тобой. В обмен я оплачивал все это, — он обвел руками пространство вокруг себя. Василису вдруг кольнула обида, но она сразу подавила в себе это чувство. — Знаете, — девочка положила сумочку на комод, сняла обувь и зашагала в свою комнату, проходя мимо Нортона. — Это все, конечно, очень интересно, но что вам от меня нужно? — Я пришел за тобой, — он взялся за спинку стула и придвинул его к дивану, на котором сидела Василиса. — Позволишь? — мужчина присел, запрокинув ногу на ногу. Василиса быстро прошлась взглядом по мужчине. Одет он был с иголочки: черный классический костюм, белая рубашка, галстук, лакированные туфли. — Я хочу забрать тебя домой. — Что? — девочка даже моргнула несколько раз, чтобы убедиться в происходящем. Она вдруг почувствовала такую обиду вперемешку с яростью, что чувства вмиг взяли над ней верх. Слишком долго она закрывала на это глаза, прятала чувства в далекий сундучок на задворках сознания. — Я приехал, чтобы забрать тебя, — тем временем повторил Нортон. — Знаешь, что… отец, — Василиса буквально выплюнула это слово в лицо мужчине. — Я почти шестнадцать лет как-то жила без тебя и твоего «дома». Без тебя училась ходить, и первым моим словом было отнюдь не «папа». Сама научилась на велосипеде кататься, на двадцать третье февраля рисовала только одну открытку, для своего лучшего друга. В зоопарк первый раз пошла с бабушкой, и мороженое мне она покупала. В начальной школе не смогла написать сочинение про родителей, из-за чего надо мной смеялся весь класс. Но знаешь, это ничего, я как-то справлялась, поэтому для меня не будет проблемой прожить еще два года самостоятельно, — нижняя губа предательски задрожала, но Василиса быстро сумела совладать с этим порывом: «Нет, я не покажу ему свою слабость». Всю свою жизнь она держала все эти слова, всю обиду на родителей, которым не было дела до собственного ребенка, в себе. Она свыклась с этой болью, которая уже стала частью привычного состояния, но та все равно жила, спрятанная очень глубоко внутри.       Ремарк писал, что время не лечит. Оно заштопывает раны, оно просто закрывает их сверху марлевой повязкой новых впечатлений, новых ощущений, жизненного опыта. И иногда, зацепившись за что-то, это повязка слетает, и свежий воздух попадает в рану, даря ей новую боль и новую жизнь. Время-плохой доктор, заставляет забыть о боли новых ран, нанося все новые и новые. Так и ползем по жизни, как ее израненные солдаты. И с каждым годом на душе все растет и растет количество плохо наложенных повязок.       Пока Нортон слушал дочь, что-то неуловимо изменилось у него на лице. Буквально на секунду что-то блеснуло в глазах и еще, кажется, напряглись скулы. Но мужчина поспешил вновь принять равнодушное выражение лица. Спокойный и какой-то холодный взгляд вернулся к лицу Василисы. В глазах дочери стояли слезы, в них он вдруг увидел собственное отражение, лицо его выражало растерянность. Он не мог ничего ответить, подвешенный язык и хваленая дипломатичность Огнева вдруг покинули его. Плечи девочки задрожали, на щеках появились две мокрые дорожки слез. Кажется, в этот момент повязки сорвались. — Где ты был все это время? — голос предательски дрогнул. — Мне нужны были родители…       Некоторое время они оба молчали. Василиса вдруг разозлилась на себя за то, что показала слабость, и она резким движением вытерла мокрые щеки от слез, несколько раз поморгала и сделала глубокий вдох. — Так зачем ты пришел сейчас? Почему ты никогда раньше не давал о себе знать? — Считай, что я работал… заграницей. Девочка на это лишь хмыкнула. Она понимала, что это неправда, но также прекрасно осознавала, что расспросы не принесут никакого результата. — Я не хочу никуда с тобой ехать. У меня есть друг, он поможет. Я, — она запнулась, — я останусь здесь. — Не думаю, что твой друг поможет, когда тобой заинтересуется опека. Тем более, эту квартиру я уже выставил на продажу. А дома тебя ждет твоя новая комната, поэтому я не вижу смысла дальнейшего продолжения этого диалога. У тебя есть час на сборы, внизу тебя будет ждать машина с моим личным водителем, дома тебя встретят и все расскажут. Я же опаздываю на самолет, поэтому увидимся только через неделю, а пока познакомишься с братом и сестрой, — не дав Василисе что-либо на это ответить, Нортон старший встал со стула и скрылся за дверью.

***

      Уже почти неделю Василиса жила в отеческом доме, а если быть точнее, в особняке. Никогда бы девочка не подумала, что ей придется жить в таком роскошном месте. Она, конечно, сразу поняла, что ее отец довольно обеспеченный человек, но чтобы настолько! За пять дней, проведенных в особняке, Василиса так и не сумела полностью запомнить планировку своего нового дома, одну только дорогу к своей комнате пришлось учить почти целый день. Также она выяснила, что в доме есть несколько гостиных самых разных размеров и, вероятно, назначения, небольшой внутренний дворик, две ванные комнаты (наверное, для гостей, потому что в комнате Василисы была отдельная ванная), нашла девочка и кабинет отца. Больше всего Василисе нравилось проводить время в библиотеке, отчасти потому, что она любила читать, но главное преимущество этого места заключалось в том, что там почти не было вероятности натолкнуться на Норта или Дейлу — брата и сестру нашей героини. Двойняшки, кажется, не были очень рады своей новоиспеченной сестричке. Откровенно говоря, Василисе компания брата и сестры тоже не сильно симпатизировала, поэтому они негласно решили сохранять нейтралитет. Из всего персонала, работающего в доме отца, Василиса нашла общий язык лишь с госпожой Азалией — приставленной к ней няней. Но держать взаперти доме девочку никто не собирался: водитель, представившийся господином Эрном, с готовностью мог отвезти Василису куда ей угодно в любое время суток. Так что почти каждый день девочка приезжала в родной двор, чтобы встретиться с Лешкой. Вчера она пошла с другом на его тренировку по хоккею, и сама, наконец, снова надела коньки. Врач запретил сильные нагрузки, поэтому Василиса только сделала несколько кругов вокруг арены, но все равно осталась довольна. Уже забытое чувство вновь поглотило ее, подарило ощущение свободы. Девочка снова почувствовала себя на своем месте, в своей стихии. — Завтра возвращается отец, вечером состоится ужин, приглашены его главные бизнес-партнеры. Ты уже выбрала, в каком платье будешь встречать гостей? Мне нужно будет успеть все подготовить, — сообщила госпожа Азалия, отрывая Василису от чтения книги, которую она нашла в библиотеке. — Да, у меня есть одно, секундочку, — девочка подошла к шкафу. — А что за партнеры такие? — Они почти всю жизнь знакомы с твоим отцом и вместе ведут дела. Будут Ляхтичи, Резниковы, Драгоции, Лазарев, Мортинова и Фрезеры, — перечислила няня. — Кстати, у всех них тоже есть дети, с которыми ты будешь учиться в одной школе, а с некоторыми — в одном классе. — Постойте, в моей школе, кажется, нет ребят с такими фамилиями. По крайней мере, в моей параллели, — Василиса нахмурилась и повернулась лицом к женщине. — Отец еще не сказал тебе, но, — госпожа Азалия на секунду замялась, перебирая пальцами, но продолжила, — с нового учебного года тебе предстоит учиться в новой школе. Туда ходят Норт и Дейла. Это частная школа, поверь мне, очень хорошая частная школа. — Но я не хочу менять школу, у меня там, — Василиса вдруг остановилась и задумалась. Она боится потерять только лучшего друга — Лешку, но с мальчиком они в основном проводят время вне учебы, поэтому, можно сказать, в старой школе ее ничего не держит. Поэтому она лишь пожала плечами и закончила, — Ладно.       Наконец, Василиса выудила из шкафа то, что искала. Это было легкое шифоновое платье небесно-голубого цвета с рукавами-фонариками. — Красивое, — принимая из рук девочки платье, восхитилась няня. — Спасибо, — Василиса слегка улыбнулась и чуть тише добавила, — бабушка подарила, на прошлый день рождения.