Vixi, pro te

      Синие-синие, как лед на том озере, куда она еще ребенком приходила кататься на коньках вместе с бабушкой, глаза, казалось, потеряли прежнюю искру, тот самый огонек, который жил в девочке. Не всегда они излучали лишь радость: и искры боли вылетали из них, и слезы отчаяния нескончаемым потоком обрушивались оттуда. Но огонек не потухал в них никогда, он вел девочку за собой, он давал ей силы продолжать двигаться вперед. Когда Василиса ступала на лед, огонек вспыхивал с двойной силой и горел, а со стороны казалось, что фигуристка и сама то и дело вспыхивает сине-оранжевым пламенем, и как только лед под этим огоньком не таял.       Девочка рассматривала свое отражение в зеркале ванной комнаты. Все те же рыжие волосы, заостренные черты лица, такие ненавистные веснушки на щеках, на носу и совсем немного на лбу, тонкие губы совсем потеряли свой цвет. Но вот глаза свои Василиса узнать не могла. Никогда они не казались ей такими… пустыми, будто смотрят сквозь. Слез уже не было, осталась только тупая боль где-то в области груди и в голове. Василиса провела холодными подушечками пальцев по нескольким параллельным ссадинам на левом плече, которые сама оставила на себе пару дней назад. Кричать, плакать, раздирать кожу и вырывать волосы уже просто не было сил. Неделю назад ее выписали из больницы, где она провела почти месяц, но предстояла еще долгая реабилитация. В нее входили ежедневные посещения лечебной физкультуры, массажа и процедур. Помимо всего этого, она периодически посещала своего лечащего врача и пила тонны медикаментов, о назначении которых думать девочке совсем не хотелось. Марта Михайловна пыталась поддержать внучку, ей искренне хотелось, что ее Василек снова почувствовала себя счастливой, во что сама девочка с каждым днем верила все меньше.       Наконец, она нашла в себе силы выйти из ванной и пойти к бабушке на кухню. Та, в свою очередь, терпеливо ждала свою внучку, сидя за столом. Перед ней на тарелке возвышалась горка горячих, пышных сырников, а рядом стояла баночка с клубничным вареньем. «Как раньше», — пронеслось в голове у Василисы, и она улыбнулась. Она села напротив Марты Михайловны и взяла с тарелки сырник, намазала его вареньем и отправила в рот. Девочка даже зажмурилась от наслаждения, казалось, она на мгновение вернулась в детство. Фигурное катание — очень красивый, но суровый спорт. Это эстетический вид, в котором внешность играет далеко не последнюю роль. Значение имеют даже сто лишних граммов, ведь техника прыжка сразу меняется, когда ты прибавляешь в весе. Постоянные диеты становятся неотъемлемой частью жизни фигуриста, поэтому раньше Василиса редко могла себе позволить такую простую радость жизни. Сейчас такой знакомый вкус сырников с клубничным вареньем перенес ее в те беззаботные дни, когда и небо казалось голубее, и солнце светило ярче, и жизнь для маленькой Василисы казалась сплошным волшебством. На этот короткий миг все проблемы вдруг разом испарились, ушли на второй план, скрылись за туманной дымкой воспоминаний о детстве. — Спасибо, — Василиса улыбнулась и посмотрела на Марту Михайловну. Кажется, у бабушки появилось несколько новых морщинок, и седых волос определенно прибавилось. Девочку вдруг накрыло чувство вины, вины перед самым родным и любимым человеком в мире. — Кушай, кушай, может еще сгущенку достать? — карие глаза бабушки все так же излучали тепло, которое согревало душу Василисы. Она часто закивала, продолжая улыбаться. Ей захотелось запомнить этот момент в мельчайших деталях: столько в нем было родного, уютного и хорошего.       Помимо Марты Михайловны, каждый день Василису навещал Лешка — пожалуй, единственный ее настоящий друг. Мальчик жил в соседнем подъезде, а еще занимался хоккеем, так что, можно сказать, лед свел этих двоих. Первые дни Лешка приходил к Василисе в больницу, обнимал ее, не говоря ни слова, брал подругу за руку, и они подолгу сидели так, в тишине. Василиса была благодарна ему за это, ей не хотелось в очередной раз слышать слова поддержки, не хотелось, чтобы ее жалели, ей просто нужен был кто-то рядом. Несколько раз приходили девочки из команды вместе с тренером. Василиса чувствовала, что Татьяна Борисовна уже не совсем верит в полное восстановление и возвращение в профессиональный спорт своей лучшей ученицы. Василисе сначала было безумно обидно и тяжело признать это, но со временем она смирилась с этой мыслью. Ведь у нее был самый лучший на свете друг и самая прекрасная в мире бабушка. А все остальное как-нибудь образуется. — Ты уже готова вернуться к занятиям в школе? — вытянул Василису из мыслей голос бабушки. — Да, скорее бы, — протянула девочка. Ей и вправду хотелось отвлечься от съедающих ее изнутри мыслей о последних событиях, а учеба всегда в этом помогала. — Ба? — Мм? — Я все равно буду кататься, ты веришь? — Верю, — улыбнулась Марта Михайловна и слегка сжала ладонь внучки.

***

      Вы никогда не чувствовали, как сильно цветовая гамма, запахи, звуки, окружающие вас, влияют на ваше внутреннее состояние? Например, поздней осенью, когда город будто погружается в туман, ты смотришь, как с ветки дерева срывается последний оранжевый лист и, кружа в медленном осеннем вальсе, падает в лужу. Чей-то ботинок вмиг накрывает его — какой-то прохожий спешит по, наверное, очень важным делам, уткнув нос в ворот куртки. Он уже отошел на несколько шагов, а некогда оранжевый лист остался под мутной дождевой водой, теряя последние яркие краски. И тебе невольно становится безумно тоскливо за него, ведь на его смену придет новая, молодая листва, а он так и останется навечно впечатан в землю чьим-то ботинком. Ты идешь дальше, продолжая думать о листе, тебе кажется, что с тобой поступили точно так же, втоптали в землю и стали ждать, когда тебе на смену придут новые листья. Черный дворовый кот свернулся клубочком на старой тепловой трубе. Из свинцовых туч пошел мелкий осенний дождь. Все спешат поскорее спрятаться от него, раскрыв зонтики и натянув капюшоны. В автобусе рядом с тобой садится угрюмый мужчина, он то и дело сморкается в белый носовой платок с синими полосками по краю. И все кажется таким неистово грустным.       Но сейчас за окном расцветал май. Василиса приоткрыла окно и подставила лицо теплым солнечным лучам. Она любила весну, казалось, что девочка перерождалась и расцветала вместе с природой. Прошло пять месяцев с того дня, как она получила травму. Реабилитация дала отличные результаты, но Василиса продолжала заниматься физкультурой каждый день. Последний весенний месяц подходил к концу, ребята готовились к летним каникулам. Василиса же намеревалась этим летом снова встать на коньки. — Огнева, отнесешь журнал в учительскую. — Ладно, — Василиса, уже готовившаяся выйти из кабинета, вернулась к учительскому столу и забрала журнал. — Девочки, я домой уже сама пойду, не ждите меня, — бросила она подругам и пошла в учительскую.       Василиса спускалась со школьного крыльца, когда почувствовала в правом кармане вибрацию: кто-то звонит. Она достала мобильный и, прочитав имя друга, улыбнулась. — Леш, я только что вышла. — Василиса, тут… — голос друга дрогнул. Что-то вдруг резко сжалось в груди девочки, она еще никогда не слышала Лешку таким. — Что? Леша, не молчи только. — Приезжай в больницу, в краевую, скорее только, — только и смог сказать друг. Послышались гудки.       Все краски вмиг схлынули с лица девочки, одна за другой, догадки начали душить ее, перекрывая воздух. Василиса рванула с места и побежала в сторону автобусной остановки. Левое колено начало ныть, она запрыгнула в первую же маршрутку и попыталась отдышаться. Легкий ветерок из открытого окошка охладил разгоряченное лицо девочки. В глазах вдруг потемнело, мысли снова начали переполнять ее, голос друга не давал покоя. Василиса выбежала из маршрутки, у больницы ее ждал Лешка. В его глазах она впервые увидела страх. — Марта Михайловна… врачи там, наверху, они пытаются, — он говорил обрывками, слова будто перемешивались, и он пытался выхватить самое важное. Голос друга был до боли слабым и взволнованным. Он схватил Василису за руку и повел в больницу. Главный вход, лестничный проем, еще один, больничный свет режет глаза, двери, мужчина в белом халате смотрит на Василису и что-то у нее спрашивает. — Да-да, Марта Михайловна — ее опекун, — доносится голос Лешки. Врач поджимает губы и, глядя на девочку, произносит: — Инсульт, мы не успели, мне очень жиль. — Нет, — одними губами шепчет Василиса.       Кажется, она забыла, как дышать, ноги подкашиваются. В этот самый момент что-то внутри, где-то очень глубоко в сердце, треснуло. Лешка, кажется, что-то говорил, подошла медсестра, она много жестикулировала и пыталась что-то объяснить, но Василиса не слышала ничего. В ушах сильно гудело, ноги стали вдруг очень тяжелыми. «Нет, бабушка лежит там, ей же надо срочно помочь, почему же они со мной разговаривают?» — подумала Василиса и, несмотря на тяжесть в ногах, уверенно пошла в сторону дверей. «Там Марта Михайловна лежит одна, я сейчас зайду и что-то точно придумаю». Кто-то потянул девочку за руку и, будучи совсем бессильной, она упала на колени. Боль в левой ноге будто вернула Василисе сознание. Звуков стало очень много, все они будто усилились в несколько раз. Помимо слуха, обострились и другие чувства, в нос ударил запах больницы, перед глазами девочки мелькало лицо Лешки. Она сфокусировалась на его глазах, заметила две карие крапинки на серо-голубой радужке левого глаза. А это что, слезы? — Василиса, ты меня слышишь? Василиса! — кричал друг. — Нет, слышите, нет! НЕТ! — голос девочки сорвался. «Нет, нет, нет…». Василиса уткнулась в плечо Лешки и, наконец, дала волю слезам.

***

      По тропинке, покрытой каменной крошкой, босиком вышагивали три пары мальчишечьих ног. Ребята весело обсуждали, как сегодня утром первый раз в этом году купались в речке. Да, начало летних каникул явно удалось! Первые дни лета выдались очень жаркими, небо никогда не казалось мальчикам таким синим. Сколько же еще приключений ждет их за эти три месяца счастья!       Чуть дальше за ними кто-то пнул камешек, он пролетел немного, упал на землю и, покатившись, скрылся в траве. Это был Лешка. В тот день они с Василисой возвращались с кладбища. — Что же теперь будет, — вздохнув, сказала девочка. — Знаешь, Лешка, ты ведь единственный мой родной человек теперь. — Мы что-нибудь придумаем, Василиса. Все наладится, веришь мне? — Верю, — она попыталась улыбнуться, впервые за последние две недели.       Поднявшись на свой этаж, Василиса достала из сумочки ключи, но вдруг заметила, что дверь квартиры была приоткрыта. Она медленно зашла внутрь и увидела перед собой высокого мужчину со светлыми волосами. — Здравствуй, Василиса. — Здравствуйте, ээ… — она замялась, не зная, как обращаться к незнакомцу. — Можно просто отец.