***
Кроули не искал его намеренно. Во-первых, он давно уяснил, что пытаться давить на Азирафеля — себе дороже. После подобных манипуляций случается что-то плохое, и необязательно с ним самим. Таким образом покалечить можно ангела. Во-вторых, он утратил веру в то, что хоть когда-то был ему нужен. Иллюзии, питаемые собственным сознанием, не всегда накладываются на реальность в идеально правильной параллели. Чаще всего — это обман, который тяжело углядеть в силу слепого зрения. В-третьих, Кроули выжидал. Столько раз он находил Азирафеля, держался за него, пытался схватить, заставить, подчинить. Ни разу это не принесло ничего хорошего. Только боль, одиночество и потерю рассудка. Их случайная встреча… с самого начала была фатальной ошибкой, насмешкой судьбы. Чем-то, словно заранее непостижимо предрешенным и неизбежно ведущим к судному дню и полыхающему адскому пламени. Кроули более чем уверен — Азирафель тоже не искал. Азирафель всегда преследовал цели, ведомые исключительно личными мотивами, а Кроули — был нужен ему всего лишь как разовое средство для их достижения. Они встретились по той же чистой случайности, как и в роковой первый раз. Кроули понятия не имел, что начальнику полиции могло понадобиться в доках с утра пораньше, но Азирафель все равно стоял перед ним. Кроули кивнул своим людям, чтобы оставались на месте. Азирафель махнул рукой своим, и те вернулись в машину. — Что ты здесь забыл? — Кроули остановился, пытаясь не морщиться от того, что мелкий дождь оставлял на очках смазывающую зрение влагу. Он забыл в машине зонт и теперь жалел об этом. — Работаю, — Азирафель миролюбиво завел руки за спину. Кроули жадно опустил взгляд. Поправился. Стал куда мягче и аппетитнее на вид. — Это моя территория, и полиция не может ступать на нее. Такие правила. — Что ж, придется устанавливать новые. В глазах Кроули вспыхнул огонь. Азирафель смотрел на него с мягким прищуром, как будто пытаясь что-то разглядеть. — Пользуешься каплями? — спросил он, не дав Кроули додумать ответ. — Пользуюсь, — Кроули сказал это с неохотой. Он отчетливо чувствовал во всем этом перевес в сторону Азирафеля, и это… смущало. Не пугало, нет. Но оставляло странный осадок, сути которого Кроули не мог уловить. — К слову, раз мы встретились. А ты все это время никак не объявлялся, — в его голосе против воли прорезалась обида, и Азирафель отвел взгляд. — Как насчет прогулки? — Прямо сейчас? — Азирафель удивленно выпучил глаза и посмотрел на людей Кроули, стоящих неподалеку. — Учитывая, какой ты… занятой. Можно и сейчас, — Кроули кивнул. — Я еще… — Азирафель замялся и рассеянно посмотрел в сторону. — Я еще не готов. Кроули закусил губу. Точно, да. Азирафель всегда не готов. А потом Кроули решил немного подтолкнуть и привел его к убийствам, пьянству и страшной ломке в тюремной камере. А потом… — Как скажешь. Азирафель благодарно улыбнулся. Рация на его ремне мерзко захрипела, и оттуда раздался голос: — …мистер Фэлл, мы засекли маньяка в восточной части города. У него новая жертва. Мы уже выслали туда людей. — Сейчас приеду, — ответил Азирафель, — прости, Кроули, я должен… Его перебил телефонный звонок. Кроули посмотрел на свой карман одновременно с детективом и медленно поднял на него застывший взгляд. — Нет, — шепнул Кроули, видя, как в панике расширяются глаза Азирафеля, — нет, блять, нет! Кроули выхватил телефон и нажал на кнопку. — Мистер, Кроули, ваша сестра… — Лайла не договорила — Кроули в ярости разбил телефон об асфальт. Охрана моментально оказалась за его спиной, но побоялась подходить ближе. Азирафель сделал шаг в сторону Кроули. Перед глазами мгновенно всплыло воспоминание об их последних днях. Азирафель обнял его, защищая от мира, когда Кроули думал, что Алиса мертва. Азирафель взял на себя весь удар судьбы, заслонив его собой. После этого им удалось провести вместе всего три ночи. — Не трогай меня! — Кроули отшатнулся, когда Азирафель попытался положить ладонь ему на плечо. Полицейские открыли дверцу машины, заметив напряженную атмосферу, но Азирафель жестом их остановил. — Как скажешь, — он спокойно кивнул. — Просто делай то, что посчитаешь нужным. — А ты? — Кроули посмотрел на него столь яростно, в надежде, что ангел испугается, но тот даже не отреагировал. — А я буду делать то, что считаю нужным я. Когда Азирафель уехал, Кроули все еще стоял посреди пирса возбужденный и разъяренный. Ненависть витала вокруг так сильно, что собственные люди отошли от него подальше. Отобрав у одного из них телефон, Кроули направился к машине и набрал номер. Он оторвал от дел каждого киллера, который находился в его распоряжении, направив в восточный район. И плевать, что туда съехалась вся полиция. А после Кроули поехал туда сам. Но его люди, полиция и сам Кроули не нашли ни Дагон, ни маньяка. Прочесав всю восточную часть, ему лишь дали кусок ткани, на которой вручную была вышита белая рыба. Узнав ее, Кроули побледнел и едва не растерзал человека, который ее принес. Весь оставшийся день Кроули ездил по городу, созванивался с людьми, рвал и метал, но больше не нашел ни единого следа Дагон. Кроули пытался не представлять, в каком состоянии может обнаружить ее, если… если вообще обнаружит. Он этого не допустит. Все будет в порядке. Обязательно будет в порядке. Только с каждым прожитым в панике часом верить в это становилось все тяжелее, надежды становились все более призрачными. Лайла позвонила ему, сказав, что Адам дома, в безопасности, и она не отойдет от него, пока Кроули не вернется. А потом Кроули напал на след… — Скажи честно, — Кроули уставился на Хастура, изрядно захмелевшего от дорогого виски и пробной партии товара, изготовленного Кроули. — Лиззи… ты любишь ее? Хастур напряженно на него посмотрел. — Так вот ради чего ты решил меня напоить. Я подозревал, что дело не в пересчете налогов. Кроули довольно сверкнул глазами. Вокруг шеста обвилась стриптизерша, и Хастур поднял на нее заинтересованный взгляд. — Ответь на вопрос. — Почему это для тебя так важно? — Хастур выдохнул дым, вытащив сигарету изо рта, и уставился на Кроули. — Тебе не было до нее дела, когда я только начал общаться с ней. Я проверял. — Потому что она не понимает, что ты используешь ее, как замену! — С чего ты взял? — Хастур моргнул. — С чего ты взял, что она лишь замена? — он недовольно откинулся на спинку кресла, и Кроули с подозрением прищурился. — Тогда зачем она тебе? — Я не обязан ничего доказывать, Кроули. Во всяком случае, не тебе. — Значит, я прав. — Кроули усмехнулся, прикуривая. — Дело не в любви. Хастур тяжело выдохнул и уставился на бокал перед собой. — Все люди разные, Кроули, — он отвернулся, глядя сквозь танцовщицу, — я верю, что за всю жизнь ты влюбился только раз. И теперь, когда его нет рядом, для тебя важно, чтобы все остальные были похожи на него. Тебе плевать, как их зовут, ты все равно будешь называть их его именем. — Кроули нахмурился, но Хастур так и не смотрел на него. — Каждый делает так, как ему удобнее. Предпочитает не замечать. Или до конца отрицает. Ищет замены. А что-то… проще забыть, сделать вид, что этого никогда не существовало. Кроули собирался ответить, но Хастур поднял голову, наконец, посмотрев на него. — Жаль, что ни один из способов не поможет тебе забыть его. Никто бы не хотел наблюдать за тем, как страдает его близкий друг. — Кроули вновь открыл рот, но Хастур снова перебил. — Знаешь, когда Эдди умерла, я тоже думал, что больше никогда не полюблю. Но, как выяснилось… — Хастур скупо улыбнулся. — Моя жизнь не закончилась. Кроули удивленно моргнул. А потом до него дошел смысл этих слов. — Хитрый ты черт, — хмыкнул он, поболтав лед в бокале. В ответ Хастур только пожал плечами. Клочья ткани попадались Кроули на глаза, пока он пробирался сквозь начавший лить сильнее дождь. Очередной район, погрузившийся в развалины, с переломанными домами и выбитыми окнами. Давно пора озаботиться тем, чтобы улучшить улицы города. Сперва Кроули нашел кусок от кожаной куртки Дагон. Пробираясь все дальше, едва не спотыкаясь об обломки. Кроули даже не смотрел под ноги, шагая с пистолетом в руке. Пришлось снять очки, чтобы не прозевать любое мелкое движение. Кроули возрадовался, что чудо-препарат, созданный Азирафелем, действительно работал. — Я думала, что умру, — Дагон выдохнула, держа на руках младенца. Она все еще была бледной, с темными кругами под глазами и капельницей в запястье, но выглядела как-никогда счастливой. — Как хорошо, что все это время ты был со мной. — Я бы не оставил тебя в такой момент, малыш, — Хастур погладил Дагон по волосам, осторожно опускаясь к макушке сына. — Никогда! И в следующий раз я тоже буду с тобой. — Никаких следующих разов! Одного родили и хватит! Кроули хмыкнул, привалившись к стене палаты. Раньше он никогда не видел, чтобы Дагон улыбалась вот так. — Кроули, хочешь подержать его? — сестра повернулась к нему и посмотрела со странной надеждой. — Обойдусь, — Кроули скрестил руки на груди и отвернулся к окну, сощурившись от яркого света. Кроули оказался в заброшенном доме. Вокруг царил такой погром, словно совсем недавно здесь происходила чудовищная борьба. Стол вымазан кровью, и совсем недалеко от него Кроули обнаружил еще один кусок ткани от мантии Дагон. Волна паники прошибла насквозь, и Кроули едва устоял на ногах. С трудом ему удалось взять себя в руки лишь одной мыслью — он не должен останавливаться. — Все пары ссорятся, — Кроули пожал плечами, залпом выпивая виски. — И все потом мирятся. Дагон подняла на него заплаканный взгляд, сжавшись в комочек на большом мягком кресле. — Я просто никогда не ощущала столько эмоций разом, — прошептала она, — мне страшно, Кроули, мне очень страшно. — У тебя послеродовая депрессия, такое бывает. — Но в первый раз такого не было! — А это и не каждый раз бывает. Ты же умная, почему не можешь прочитать об этом и подумать сама? — Потому что я больше не могу думать! Кроули поморщился и шмыгнул носом. Немного подождав, он все же подошел к Дагон и сел рядом. — Лиззи, у нашей матери тоже была постродовая депрессия, — тихо сказал он, и сестра посмотрела на него. Размазанная по щекам тушь ее краше не делала, но Кроули предпочел игнорировать. — Люцифер пытался ей помочь, но она не желала его слушать. И знаешь, что случилось? Мы с тобой. — Дагон удивленно раскрыла глаза и уставилась на Кроули. — Хочешь своим детям такого же будущего? Дагон рассеянно покачала головой. — Тогда ты прекрасно знаешь, что тебе нужно делать. Ты же сильная девочка. Не волнуйся, ты можешь пожить у меня столько, сколько тебе будет нужно. Поверь, Хастур и без тебя прекрасно справится. По следам крови и остатков ткани Кроули вышел на улицы. Дождь усилился, а вокруг нависали стены домов. Но зрение обладало идеальной четкостью, какой не было даже в далеком детстве, позволяя высматривать каждый сантиметр перед собой. Слева раздался высокий крик. И Кроули метнулся в ту сторону, узнав его. Повторяя в голове давно забытые молитвы, он бежал, хлюпая по лужам. Кроули в яростном крике разбил о стену бутылку. Стекло разлетелось в стороны, и Кроули, закрыв лицо ладонями, сполз по стене на пол. Так больно. Так тяжело. Невыносимо. Кроули сам не понимал, как в нем до сих пор оставались силы на то, чтобы жить. Осознавать бессмысленность существования. И не иметь возможности ничего исправить. Ладонь опустилась на плечо, и Кроули, открыв глаза, поднял голову. Дагон уселась рядом, осторожно убрав от себя осколок. — Сегодня тот самый день… — шепнул Кроули, когда Дагон так ничего и не сказала, продолжая молча сидеть. — Я не понимаю. Ты всегда добивался всего, что хотел. Почему ты продолжаешь ничего не делать и страдаешь в одиночестве? В прежнее время ты бы давно вернул его обратно. — Я боюсь, Лиззи. Боюсь увидеть его и узнать, что без меня ему лучше. Я сказал ему, что он может найти меня, если вспомнит и… захочет. Это только его выбор. — И ты собираешься вечно ждать неизвестно чего? Кроули покачал головой. — Я просто надеюсь, что где-то там… он счастлив. — А ты? Кроули зажмурился, вновь закрыв лицо ладонями. Спустя пару минут Дагон крепко его обняла. Завернув за угол, Кроули остановился, тяжело дыша. Азирафель стоял между домов, в самой глубине переулка, по левой половине его лица стекали капли крови, а часть белоснежных кудряшек мерзко вымазалась ею. Одной рукой он обнимал Дагон. А рядом, на земле, лежало тело человека в изорванной черной одежде. Когда Кроули оказался рядом, Азирафель поднял на него взгляд и мягко улыбнулся. В отличие от дрожащего Кроули, он стоял слишком спокойно. Дагон продолжала трястись, когда Азирафель осторожно передал ее в руки брата. — Она не ранена, — сказал он, как только Кроули схватил ее за плечи и стал разглядывать на повреждения. — Кровь не ее. Кроули кивнул, осмотрел сестру еще раз и обнял. Дагон все еще находилась на грани шока и молча хлопала глазами, раскрыв рот. — Я все равно позвоню Мэри, чтобы она ее осмотрела. После такого стресса ей нужно лечение. — Вряд ли найдутся таблетки, которые ей сейчас можно, — заметил Азирафель, — просто будь рядом, чтобы ей было комфортно. — Хастур меня прибьет за это, — Кроули облегченно выдохнул и снова прижал сестру к себе. Он обернулся к Азирафелю, различая, как дождь смывает кровь с его лица. — Его можно понять. Кроули рассеянно кивнул. Азирафель сдержано посмотрел на него, как будто решая, подойти или нет, и все же остался на месте. Так сильно похожий на самого себя, когда Кроули встретил его на складе. Решительный, сильный и… до нерационального безумия бесстрашный. — Мне нужно будет разобраться с этим, — Азирафель кивнул на тело маньяка, — вызвать людей и написать несколько отчетов, боюсь, это может занять время. А потом мы… может… мы могли бы прогуляться? Кроули во все глаза посмотрел на него, приоткрыв рот. — Нет, если ты не хочешь… — начал Азирафель. — Я заеду за тобой, — ответил Кроули. — Когда ты заканчиваешь работу? — Ближе к семи. — Тогда я заеду за тобой ближе к семи. — Хорошо, — Азирафель улыбнулся. И в этой улыбке мелькнуло что-то очень знакомое и светлое. — Но завтра. Сегодня тебе стоит остаться с ней. Кроули в очередной раз кивнул. Он не до конца соображал, продолжая чувствовать дрожь Дагон. — Вам лучше уйти, пока не приехала полиция, чтобы избежать лишних вопросов. — А разве… тебе не нужна Дагон, как… свидетельница или жертва? Ты все же… его убил. — Не убил, — Азирафель осторожно поддел носком ботинка чужую ногу, и маньяк неожиданно застонал, заставив Кроули в шоке отпрянуть. — Вот он, еще шевелится. — Черт, — Кроули поморщился. А потом моментально скривился в ненависти и судорожно достал из кармана пистолет. Азирафель шагнул, заслоняя тело маньяка собой и примирительно посмотрел на Кроули. — Не стоит. Дальше с ним буду разбираться я. Несколько секунд Кроули смотрел на него, а потом нехотя убрал пистолет обратно. Азирафель облегченно выдохнул. Покидая переулок, Кроули обернулся. Азирафель склонился над маньяком, присев на корточки. А далеко, со стороны дороги, раздался мерзкий звук завывающих сирен.***
— Ты точно в порядке? — Кроули протянул Дагон кружку с какао. Сестра посмотрела на него из-под слоев пледа, в который ее завернули против воли, и кивнула. Мэри — директор небольшой частной организации, которую успешно вела уже несколько лет благодаря парочке подарков, подкинутых ей Кроули — закончила осматривать ее час назад, но Кроули, измучивший ее вопросами, все равно продолжал кружить над сестрой. — В сотый раз, Кроули — да. Твой бывший любовничек появился очень вовремя. — Уволю ленивых бездарей, — прошипел Кроули. Дагон уже стала свидетельницей истерики брата перед охраной, а потому только зевнула. Он уже успел немного успокоиться, потому что весь его гнев на мир резко превратился в заботу о сестре, которая решила отвлечь его от несчастных рабочих. — Не стоит, я сама решила прогуляться без них, — Дагон отпила из чашки, — кто же знал, что Лондон — такой крохотный городок. Кстати, я и не знала, что твой ангелок вернулся. Разве он все вспомнил? Кроули застыл, не зная, что ответить. Он не знал. Азирафель ничего не говорил ему, Кроули ведь сам предположил, что он вспомнил. Они так и не поговорили нормально. Он только собрался открыть рот, как в комнату зашла Лайла. Она вежливо поинтересовалась состоянием Дагон, удивилась тому, что она совсем не напугана и не бьется в истерике. А потом сказала, что Адам уснул, а ей пора домой. Кроули кивнул, и, когда Лайла ушла, снова словил любопытный взгляд Дагон. — Тебя только что чуть не убили, а тебя волнует Азирафель? — спросил он, устало сняв очки и развалившись на кресле. — Но ведь не убили, зачем на этом зацикливаться. А вот появление твоего дружка было действительно неожиданным. Я, конечно, помню ту запись из метро, но такого… все равно от него не ожидала. Кроули моргнул. Он тоже. — Он будет крестным моего ребенка, — заявила Дагон, выбравшись из пледа и устроившись поудобнее. — Что?! — Кроули ошалело на нее посмотрел. — Ты с ума сошла? — Почему? — Дагон удивленно заморгала. — Он его спас. — Да, и… пытался когда-то убить его отца. И ты из-за этого засадила его в тюрьму! Дагон невозмутимо пожала плечами. — А теперь он спас нашего малыша. Ну и меня тоже. Это не обсуждается, Кроули. — Причем тут я?! Обсуди это с ним! — Кроули завелся и подскочил на месте. — Кто знает, что у этого дьявола на уме… Сестра удивленно посмотрела на него. — Я тебя не понимаю. В любом случае, мне не нужна твоя помощь. Не думай, я сама со всем разберусь. — И как ты собралась до него добраться? — В смысле, как? Жертва безумного маньяка пойдет к капитану полиции, чтобы от души его поблагодарить! — Дагон театрально приложила ладонь к груди. — Чего ты, как маленький, Кроули. Переживаешь о завтрашнем свидании? Кроули злобно посмотрел на сестру. Та саркастично смотрела в ответ. А потом Кроули подумал — к черту. — Переживаю, — ответил он так искренне, что Дагон растерянно моргнула. — Конечно, переживаю, Лиззи. Его подстрелили у меня на глазах, очнувшись, он потерял память, а я избавился от него, как от ненужной вещи. Я понятия не имею, что с ним было все эти годы. Может, он хочет мести или… или я вообще ему больше не нужен. — А тебе он нужен? — Что? — Ты много думаешь, но сам не понимаешь, зачем все это. Ты по-прежнему любишь его? Кроули отвел взгляд. — Понятно, — Дагон усмехнулась, — попробуй посмотреть на ситуацию его глазами. Может, тогда ответ станет для тебя очевиден. Кроули вздохнул. И с каких пор Дагон стала разбираться в этом лучше него? Он невольно скользнул взглядом по большому животу. — Беда в том, что с ним — я никогда ничего не понимал. — Так может в этом и ответ? Кроули посмотрел на сестру. На ее живот. Захотел дотронуться до него, чтобы убедиться, что с малышом все в порядке, даже несмотря на то, что Мэри двадцать раз уверила его в этом. Но сдержался. И снова целую ночь Кроули промучился в невозможности уснуть.***
Кроули с нетерпением ждал семи. Он едва сдержался, чтобы не подъехать раньше. Ехал так медленно, насколько мог, ловя возмущенные сигналы. Кроули раздумывал. Не мог предугадать, чем обернется эта встреча. Спокойствие Азирафеля нервировало. Неизвестность и непонимание пугали. И по итогу после бессонной ночи Кроули решил — просто поддаться моменту. С Азирафелем можно только так. Без просчитывания ходов наперед. Без манипуляций. Азирафель ждал его недалеко от входа в участок. Кроули притормозил у дороги, и Азирафель, заметив его, направился к машине. Любопытство разрывало Кроули — неужели Азирафелю совсем плевать, как Эзра Фэлл выглядит со стороны? Не сказать, что все вокруг знали, кто на самом деле такой Энтони Кроули, он слишком тщательно скрывал свою личность. Но не в полиции. Кто-то же должен узнать его. Совместить два и два. Немного подзадуматься. Почему Азирафелю настолько плевать? Усевшись на пассажирское сидение, Азирафель огляделся. — Давно я тут не был… Сердце Кроули сжалось от этих слов. В нем всколыхнулось столько чувств, что он едва сдержался, чтобы не наброситься на Азирафеля. — У тебя милая татуировка, — заметил Азирафель, поглядев на правый висок Кроули. — Змея. Очень символично. Кроули усмехнулся. — Шрам выглядел слишком отвратительно, не мог нормально смотреться в зеркало. Азирафель закусил губу. Понял, о каком шраме шла речь. Когда они расставались, он был еще слишком свежим. — Куда тебя отвезти? — Кроули обхватил руль, чтобы хоть чем-то занять руки и не поддаваться воспоминаниям прямо сейчас. — У тебя есть какие-то пожелания? — Я немного утомился на работе, — Азирафель выдохнул, а потом неловко замялся, — помнишь… — от этого слова у Кроули едва не случился приступ истерики, — когда мы только познакомились… ты точно так же заехал за мной, и мы хотели вместе выпить. — Припоминаю, — Кроули кивнул, — тебе пришлось застрелить бандита, ты попросил тебя напоить, а после отказался со мной общаться, сказав, что я — зло в чистом виде. Азирафель нервно засмеялся и потеребил пальцами края шляпы на своих коленях. — Да, именно так. Так что… выпьем? — Почему нет? — Кроули пожал плечами и отъехал от бордюра. — Но, если нам опять придется влезть в перестрелку, а после ты пошлешь меня — я не буду ручаться за последствия. До перестрелки дело не дошло. Кроули без происшествий доехал до Ритца, и им совершенно спокойно освободили столик у окна. Азирафель обворожительно улыбался, поднося к губам бокал с шампанским, и Кроули с трудом мог оторвать от него взгляд. Азирафель умудрился растянуть рассказ о судьбе маньяка на весь оставшийся вечер, который они провели в ресторане, и при этом не упомянуть о себе и своем прошлом ни единого факта. И при этом еще и выпытать из Кроули, чем он занимается сейчас. Кроули осознал это только после того, как закончил говорить о новом сорте, который выводит в секретной оранжерее. Как все это получилось — Кроули понятия не имел. Он так же не понял — как вышло, что, только усевшись обратно в машину, он уже целовал Азирафеля, или это Азирафель целовал его. Пахнущий дорогим шампанским и приятным кофейным одеколоном, Азирафель прижимался к нему, обнимая за шею и привычным движением поглаживая по затылку. — Отвезти тебя к себе? — тихо спросил Кроули, как только Азирафель отстранился и с вполне недвусмысленным жестом потянулся к его ремню. — А хочешь… хочешь поехать ко мне? — Кроули озадаченно посмотрел на него. Азирафель никогда. Никогда не звал его к себе. — Просто у тебя в доме много охраны и… — Тогда называй адрес. Кроули наплевал на то, что он выпивший, все равно он вел машину так быстро, как позволяла дорога. Вот только Азирафель — отстегнувшись и нырнув под руль — все-таки добрался до ремня Кроули. А дальше… стало тяжело вести машину так, чтобы не врезаться. Азирафель отстранился, когда Кроули почти дошел до пика, и попросил остановить машину, сказав, что они доехали. — У меня подозрения, — выдавил Кроули, выходя из машины и оглядывая двухэтажное здание с темными окнами, — что меня ведут в ловушку. Признайся, там полон дом моих врагов, и ты заманил меня, чтобы убить? Азирафель тяжело посмотрел на него, пытаясь достать из кармана ключи. — Твоя паранойя выросла до такой степени? — он открыл дверь. — Хотя недоверие к себе я действительно могу понять. И он в приглашающем жесте вытянул руку, предлагая Кроули пройти. Кроули совсем не успел оглядеться, как только переступил порог. Дверь захлопнулась, и Азирафель прижал его к ней, даже не включив свет. Все смешалось в один сгусток эмоций. Жадные прикосновения, рваные поцелуи и крепкие объятия. Кроули что-то разбил, когда поднял Азирафеля над полом, прижав к двери. Что-то сломал, когда после этого пытался вести его по темной комнате, в надежде куда-нибудь уложить. Не нашел, поэтому усадил Азирафеля на подоконник. На него упал свет уличного фонаря, и перед Кроули предстало поистине блаженное выражение лица. Кроули засмотрелся, на мгновение остановившись. А после поцеловал, чувствуя привкус шампанского на пухлых губах. …У Кроули так и не хватило сил найти кровать или диван. Поэтому он так и остался лежать на полу, привалившись спиной к стене. Азирафель забрался на него сверху и не переставал целовать. Нежно, неторопливо. Насыщаясь каждым мигом. — Ты говорил, что… хочешь поговорить по-другому, а в итоге сам, — тяжело произнес Кроули, как только Азирафель дал ему эту возможность. — Я все еще не готов к серьезному разговору, — Азирафель смутился, в темноте он едва различимо отвернулся, и Кроули притянул его к себе. — Как скажешь. Может, все же покажешь, где у тебя кровать? Или ты предпочтешь, чтобы я выметался, после того, как удовлетворил тебя? Ладонь скользнула по бедру Кроули, и он пожалел, что в темноте не видит лица Азирафеля. — Может, хочешь принять душ, прежде чем идти в кровать? — Я не против. Азирафель поднялся и протянул Кроули руку. Он помог Кроули двигаться по темной комнате, придерживая. И только в ванной Кроули зажмурился от вспыхнувшего света. Азирафель тут же немного приглушил его. — Или может, хочешь принять ванну? — спросил он, увлекая Кроули за собой. — Когда-то ты это любил. Кроули застыл. Впал в ступор. Воспоминания о практически идентичной ночи накрыли с головой. Кроули вспомнил. Ванна, откровения, вино и ганджубас. Азирафель, который очень открыто лез к нему, намереваясь впервые самостоятельно потрогать. А потом… Кажется, Азирафель все понял, потому что закусил губу и отвел взгляд. — Дежавю? — осторожно спросил он, беря Кроули за руку. — Дежавю, — эхом откликнулся Кроули, не желая подаваться навстречу. Память сыграла с ним злую шутку, всколыхнув не только сцены из прошлого, но еще и… сами эмоции. Они медленно, шаг за шагом просыпались в Кроули все больше и больше, заставляя по новой чувствовать вкус жизни. — Обещаю, — Азирафель включил воду, и шум немного отрезвил Кроули. Он перевел взгляд на голубые глаза. — Утром ты не проснешься один. А потом не узнаешь, что кто-то пострадал или умер. Не услышишь плохих новостей. Кроули моргнул. Азирафель отпустил его и отвернулся к полке над ванной, доставая с нее бутылочки. Когда Азирафель снова взял Кроули за руку, он вновь отмер и посмотрел на воду. Она переливалась нежными оттенками голубого с пышной пеной на поверхности. — Я помню, что ты не любишь цветные красные ароматизаторы и соли, клубника, малина и прочее… — Азирафель подтолкнул Кроули, помогая ему забраться в воду, — потому что тебе кажется, будто плаваешь в море крови. Поэтому я выбрал лаванду. Она добавляет воде синий оттенок. Как будто плаваешь в небе. Мне всегда казалось… ты стремишься быть ближе к нему. — Скажи честно, в том переулке ты убил меня, и теперь я просто вижу сон перед смертью? — Кроули рассеянно посмотрел на Азирафеля, чувствуя, как вода моментально расслабляет и нагоняет настоящий сон. Азирафель покачал головой, приближаясь и обнимая. — Просто я по тебе скучал, — сказал он, мягко целуя. Кроули зачарованно подался навстречу, — просто я хочу, чтобы тебе было хорошо и комфортно. Потому что в последнюю нашу встречу… когда я улетал от тебя. Ты был на грани нервного срыва, а я даже не смог помочь тебе. Кроули совсем разомлел от ласки и теплой воды. Где-то в сознании закричала мысль — в подобную ловушку он уже попадался, за что дорого заплатил. Азирафель продолжал говорить, шепча все подряд, словно заклинание, и Кроули практически не слушал его. Только обнимал, поглаживал, не веря в то, что Азирафель — снова рядом. Азирафель все продолжал говорить. И это делало происходящее все менее похожим на иллюзию. Кроули гладил его по плечам, свет кидал блики на влажную кожу, и, когда Азирафель пошевелился и блики скользнули по его волосам, Кроули нахмурился. Он осторожно запустил пальцы в волосы, еще не мокрые, но немного завившиеся от влажности. Мягко намотал прядь на палец. Отпустил. Намотал другую. — Все-таки заметил, — Азирафель неловко улыбнулся, и чуть отстранился, заставив Кроули выпустить волосы из пальцев. Но Кроули продолжил смотреть. — И как давно? — Не помню. Честно, не помню. Просто как-то раз… заметил это. Обычно это не так заметно из-за слишком белого натурального цвета, но вот при особой игре света… Кроули кивнул. Редкие пряди волос Азирафеля переливались серебристым оттенком, и заметить это в обилии белого практически не представлялось возможным. — Очень красиво. Азирафель поднял на него взгляд. Его щеки залились румянцем. — Правда?.. — Я тебе никогда не врал. — Это очень спорный вопрос. — Во всяком случае, я делал это куда меньше, чем ты. Азирафель лукаво отвел взгляд. — Знаешь, эта деталь весьма помогает подчеркнуть мой… новый возраст, а также… доказывает, что все, что написано в моей новой биографии — истинная правда. — Обма-анщик! Деланно-невинная улыбка расползлась по лицу. — Кстати, сегодня ко мне заходила твоя сестра. И это окончательно разбило для Кроули иллюзию, и он облокотился локтем о бортик ванной, разглядывая Азирафеля. Тот отстранился, давая Кроули личное пространство и возможность понять, что он открыт для диалога. — Неугомонная. — И помимо прочих ее слов, она сказала, что ты в последнее время почти не спишь. — Только это? — Кроули прищурился. — Еще она сказала, что ты сильно переживаешь. — Выселю ее из дома! — прошипел Кроули, и Азирафель улыбнулся. — А тебе… — Азирафель заметно стушевался, — у тебя нет никого… чтобы проводить вместе вечера и… не мучиться от бессонницы? Кроули удивленно приподнял бровь. — В смысле… пары? И ты решил меня спросить об этом после того, как соблазнил, отсосал, занялся со мной сексом и затащил в ванную? Азирафель смутился и посмотрел в сторону. — Да, точно, даже в подобной нежности ты сможешь оказаться порочным грешником, — заметил Кроули, с наслаждением наблюдая, как Азирафель краснеет еще больше, — вот теперь я тебя узнаю. — Ты мог просто ответить на вопрос. — Да-а, а если я отвечу положительно? Для тебя это будет иметь значение? Заниматься сексом и быть парой — разные вещи, и я понятия не имею, чего ты от меня хочешь, потому что ты мне об этом не говоришь! Азирафель хмыкнул и посмотрел на Кроули в ожидании. — Нет, Азирафель, у меня нет пары, — выдохнул, наконец, Кроули, когда волна ярости поутихла. Засранец все равно ничего не ответил. Он снова поддался на провокацию. — А сколько партнеров было у тебя? Азирафель заметно вздрогнул и посмотрел в сторону. — Боюсь, ответ тебе… может не понравиться. Кроули с интересом приподнял бровь. Неужели настолько много? — Мы с тобой ничего друг другу не обещали. Честно говоря, все это время я думал, что ты живешь счастливой американской мечтой с какой-нибудь красоткой, — Кроули облокотился на бортик ванной. — Тебе нечего стесняться. Азирафель закусил губу и занервничал. — Ни одного, — ответил он, наконец, снова тушуясь под внимательным взглядом. — Ни одного?! — Кроули приподнялся, расплескивая воду, и вцепился пальцами в бортик. — За столько лет?! Я тебе не верю! Азирафель смутился еще сильнее и отвернулся. — Не думай, что я не пытался, — он обиженно выдохнул. — Я пробовал, правда. И много, много раз. И с мужчинами, и с женщинами. С каждым, кто хоть как-то был заинтересован. Даже поверить трудно в то, сколько есть людей готовых… на самые разные эксперименты. Но у меня не получалось… просто не… я не мог… — Азирафель с мольбой посмотрел на Кроули, но тот только в удивлении пялился на него, — возбудиться. Мне не нравилось. Иногда это было даже… противно. — Подожди, а как же ты столько времени?.. — Кроули озадаченно склонил голову набок. Азирафель раздраженно поморщился. — Еще скажи, что не знаешь, что можно делать все самостоятельно, — по лицу Азирафеля расползся румянец. — Есть руки и… много всяких разных средств… Кроули широко выпучил глаза, глядя на Азирафеля с приоткрытым ртом. — Я говорил, тебе не понравится ответ, — Азирафель прижал ладони к лицу, — потому что это ненормально… просто, — он отнял ладони от лица, и в уголках его глаз вперемешку с водой заблестели слезы, — просто мне был нужен только ты. Эти слова всколыхнули в Кроули что-то давно забытое и очень темное. Азирафель среагировал на изменение в его лице молниеносно — пододвинулся ближе и улегся на его грудь, обнимая руками за шею. — Значит, ты просто удовлетворяешь свою потребность — не более? Я нужен тебе только для этого? — Нет. Все не так. Но если ты хочешь, — Азирафель наклонился к самому уху, низко шепча, — ты можешь утолить любую свою прихоть. И я ни в чем тебе не откажу. Потому что прямо сейчас — я полностью твой… — Ты меня убиваешь, — тихо прорычал Кроули, крепко стискивая его в объятиях. — Это взаимно. После последовавшего за этим поцелуя Кроули совсем забылся в происходящем. Остались только прикосновения Азирафеля, его стоны и его тело… На всю оставшуюся ночь. Ближе к полудню, когда Кроули проснулся, Азирафель мирно сопел в его руках, лежа рядом на кровати. Он сжимал его, как всегда делал это с одеялом или подушкой, и Кроули, смазано улыбнувшись, обнял его, вновь погрузившись в крепкий сон.***
Если по началу Кроули показалось, что все в порядке, то в последствии он выяснил, что глубоко ошибался. Азирафель по-прежнему молчал. Они созванивались, встречались после работы, заходя в рестораны или бары, а после Кроули неизменно оказывался в квартире Азирафеля, в его кровати. Ангел отлично играл роль капитана полиции. Эзра Фэлл в самом деле вызывал восхищение, и даже Энтони Кроули ничего порой не мог поделать против этого прохладного тона, с которым ему несколько раз пришлось столкнуться по работе. Но в кровати Азирафель становился податливым, словно тающий под пламенем воск, позволяя делать с собой что угодно душе. И упорно продолжал уходить от диалога. Кроули призывал все силы, чтобы не давить на Азирафеля насильно, но его терпение понемногу подходило к концу. Время шло, количество свиданий переступало допустимую норму, Кроули все чаще оставался у Азирафеля на ночь. Азирафель никак не препятствовал его работе, порой самостоятельно выгоняя Кроули из дома со словами «успеем належаться, тебя ждут дела, тебе нельзя лениться». Не прошло и пары недель, как Кроули почувствовал, что былая потребность в Азирафеле вновь вернулась, и на этот раз оказалась сильнее. Но между ними все еще разверзалась пропасть недосказанности. Слова, которые Азирафель упорно скрывал в себе, и ничего не спрашивал с Кроули взамен. Как выяснялось — Азирафель о нем и так все знал. Точнее, знал Эзра Фэлл, обладающий таким запасом информации, которому в свое время позавидовал бы даже Смерть. Кроули не выдержал на одном из свиданий. Они гуляли по Сейнт-Джеймс парку, Азирафель вновь много говорил о работе, а Кроули смотрел на его выверенный шаг, сложенные за спиной руки и ровную спину. Азирафель снял шляпу, нес ее в руках, и ветер неряшливо растрепал его волосы, причудливо переливающиеся на свету. Азирафель был прежним. Но совершенно другим. Не тем, кто получил пулю в спину. Не тем, кто после этого проснулся. Кем-то… абсолютно новым. Но хранящим в себе все то, что Кроули когда-то любил. И любил все больше с каждым прожитым днем. И вот, когда они остановились в беседке, Кроули воскликнул: — Азирафель, нам нужно поговорить! — он показался таким разъяренным, что Азирафель неуверенно шагнул назад, упершись поясницей в перила. — А разве мы не разговариваем? — его глаза забегали, избегая контакта с Кроули, но разъяренного босса мафии уже не прельщала эта скромность. — Ты прекрасно понял, о чем я! — Кроули зашипел, от нервов пройдясь по кругу. — Видит Бог — я терпел до последнего! Ты появляешься в моей жизни, делая вид, что так и нужно, ничего не произошло. А произошло, Азирафель, и многое! Я больше не могу молчать и позволять тебе использовать меня, как тебе нравится. Мы с тобой выясним все сейчас — и точка! А если ты не пожелаешь — это будет твой выбор. Азирафель кинул на него затравленный взгляд, и Кроули мгновенно понял, какую ошибку совершил. Как всегда, виной — его импульсивность. Но Кроули больше не мог. Его предел исчерпался. — Хорошо, — Азирафель немного замялся и вновь отвел взгляд, — пожалуй, я сам виноват, что долго оттягивал это. Но это так непросто, Кроули. Кроули едва сдержался, чтобы не кинуться к нему, обнять и попросить замолчать и ждать момента, когда будет готов. Он и так слишком долго ждал. — Только я попрошу тебя, — Азирафель поднял на него заблестевший взгляд, в котором Кроули моментально узнал того самого ангела, которого целовал перед тем, как отправиться в клуб Смерти, — пока я буду говорить. Что бы ни возникло в твоих мыслях. Оставь это на потом. Сперва, дай мне закончить. Кроули кивнул. Нахмурился. В душе поднялись сотни сомнений. Он представить не мог, что такого Азирафель мог сказать ему страшного. Больше всего Кроули боялся — оказаться простой игрушкой. Средством замещения. Во время амнезии Азирафеля тянуло к нему, но теперь, когда он помнил… он снова мог использовать Кроули в качестве приятного обезболивающего, как это было всегда. И предупреждение только подтвердило опасения. — Когда мы с тобой… — Азирафель замялся, потеребил в руках шляпу. Он старался не смотреть на Кроули, улавливая взглядом все, только не его. Даже в голосе прорезалась дрожь, он стал на пару нот выше. — Разошлись. И я… улетел в совершенно другое место, о котором ты даже не знал. Я оказался совсем один в огромном городе. Повсюду быстро ходящие люди, толкающие со всех сторон, огромные высокие здания, узкие улицы и стремительно пролетающие машины. А я… не понимаю куда идти. Ведь у меня нет дома. Нет цели. Я даже не знаю — кто я такой. Кроули тяжело выдохнул. И понял, насколько тяжело Азирафелю было решиться на это откровение. Он бы и сам никогда не признался Азирафелю, какие вещи делал, как только он исчез из его жизни. — Мне было очень страшно. И одновременно с этим ужасно стыдно, ведь я уже не ребенок, а чувствую себя… именно им. Брошенным. Одиноким. Никому не нужным и не понимающим, что делать. Азирафель неловко усмехнулся. — Честно признаться, первое время я ненавидел тебя. Ты единственный, кто у меня был. И на тот момент… для меня ты был всем. Я цеплялся за тебя, как за последнюю надежду на спасение, даже не понимая, кто ты и почему все мое существо тянется к тебе. Это зудящее внутри чувство. Потребность. Как… как с наркотиком. Кроули отвел взгляд. Он чувствовал то же самое. — И ты знал об этом. Ты знал не просто о моем прошлом. Ты знал, что нужен мне. Что я не выживу без тебя. Но все равно ты бросил меня. Выкинул, как ненужную вещь. И как бы я ни пытался убеждать себя в том, что ты хотел, как лучше, что не врал мне, говоря об опасности. Все равно понимал, что я — всего лишь балласт, который тянет тебя на дно, мешает твоей работе. Я — всего лишь что-то, что тебя тормозит. Мне было так больно, Кроули… из всех людей во всем мире ты был для меня единственным, но я оказался тебе не нужен. Азирафель на какое-то время замолчал. Он смотрел в сторону, не глядя на Кроули, пальцы нервно теребили край шляпы. Но Кроули пообещал молчать. И терпеливо ждал. И Азирафель, выдохнув, продолжил. — Больше полугода я находился в состоянии нежизни. Да, мне удалось найти себе жилье, такое, где, по моему мнению, меня бы никто не нашел. Мне хотелось спрятаться, забраться как можно глубже. Скрыться от любых взглядов. Оказывается, сейчас вовсе не обязательно выходить из дома, чтобы жить. Еду и мелочи могут доставить прямо домой. Я просто… просто не мог подняться с кровати. Сама мысль об этом вызывала у меня головную боль и тошноту. Мне становилось больно, и я не понимал, из-за чего. И этот круговорот боли, заставляющий скручиваться на кровати и хвататься за голову… они вызывали постоянное неконтролируемое желание кричать и плакать. Честно говоря, я никогда бы не подумал, что человек в состоянии… выплакать столько. Азирафель криво усмехнулся. — Но самым ужасным в этом было то, что я не понимал… почему? Что такого я сделал, чтобы заслужить подобное. Быть может, я действительно был омерзительной личностью. Может, я чем-то обидел тебя. Или… или кто-то сверху посчитал, что за грехи это достойное наказание… И этот вопрос — почему? — он вертелся в голове назойливой мыслью, не покидающей ни на секунду. И раз за разом, когда я плакал и все повторял его… мне казалось, что я медленно сгораю в бесконечной агонии. Кроули дернулся, и Азирафель, наконец, посмотрел на него. Кроули с трудом заставил себя остаться на месте и промолчать. Азирафель благодарно кивнул и вновь отвел взгляд. — Так прошел год. Представляешь, когда внутри меня не осталось совсем ничего, когда мне показалось, что все оставшееся внутри… оно окончательно сгорело, а я опустошен настолько, что само понятие жизни бессмысленно и глупо, я огляделся и выяснил, что провел в этом состоянии больше года. Возможно, чуть больше, я точно не помню. Это было как… проснуться в очень темной комнате, подойти к окну и отодвинуть шторы. Яркий свет падает на тебя, ослепляя и причиняя боль. Азирафель мелко улыбнулся. — Я просто понял, что это закончилось. Больше ничего не осталось. Только пустота и больше никаких… по-настоящему живых эмоций. Они выгорели во мне. И знаешь, с этой пустотой стало как-то проще. Лучше не ощущать ничего, чем боль, смысла которой не можешь понять. Я вдруг подумал, что мне чего-то хочется. Чего-то, чего угодно. Лишь бы не оставаться одному в этой пустоте. Но выходить из дома было так страшно. Да, там не было людей, которые могли выстрелить в меня в любой момент. Но там не было тебя… тебя, кого я считал своей защитой. И у меня мелькнула мысль. Книги. Она просто мелькнула в голове, ведь я по-прежнему ничего не помнил. А дальше… бесконечное чтение помогало забываться. Абстрагироваться от мыслей и реальности, заполнять чем-то эту пустоту. И совсем понемногу оно помогало мне оживать. И еще год я… пытался хоть что-то делать. Я начал выходить из дома, понемногу прогуливаться и читать в парках и кафешках. Правда, заговорить с кем-то по-прежнему было тяжело. Стоило подойти к кассирше, чтобы заказать кофе, на меня накатывал приступ паники, и я просто сбегал. Но чтение расслабляло. Я набрал дома столько книг, что они стали занимать большую часть пространства. И к концу второго года, когда желание уличного света и человеческого общения до истерики пересилило мой страх неизвестности, я все же решился. И устроился продавцом в книжный магазин. Признаюсь, это было сложно. Необходимость разговаривать с людьми и улыбаться им выворачивала меня наизнанку. А потом… я просто привык. Оказалось, что это не страшно, опасность не поджидает за каждым углом. Оказалось, что не обязательно держаться за тебя, чтобы чувствовать себя в безопасности. Ведь я и сам… вполне могу за себя постоять. Да и зачем стоять, когда вокруг ничего не происходит. Мельком посмотрев на Кроули, но не найдя в его лице желанной эмоции, Азирафель коротко выдохнул. Вновь потеребил шляпу пальцами. — Это было действительно хорошее время. Кофе по утрам, прогулки в парке по вечерам. Чтение в мягком кресле под классическую музыку с единственной мыслью — все как надо. Небольшая работа в приятном месте, дозированное общение. Все, можно сказать, идеально… Азирафель нервно усмехнулся. — Только мысли о тебе не желали покидать голову. Сложно наслаждаться столь простой жизнью, зная, что человек, с которым… ты, по его словам, был в отношениях… и не важно, в каких именно, там, совсем один, в обстановке… полной выстрелов и опасности. Я… беспокоился о тебе. И я помнил, что ты не желаешь видеть меня. Ты предпочел отдать эту ответственность мне. И я… я столько раз порывался вернуться к тебе. Для того, чтобы узнать, что ты в порядке, и ты… живой. Я пытался успокаивать себя тем, что просто волнуюсь. Это всего лишь… желание здорового человека — сострадание и беспокойство. Но каждый раз воспоминание о том, как ты избавился от меня, заставляло меня оставаться на месте. Я вспоминал те дни, что мне пришлось пережить из-за тебя. И… ненавидел тебя все больше. Однажды я был уже в аэропорту и опомнился, только когда работница попросила мой паспорт, чтобы оформить билет до Лондона. И, конечно же, я снова вернулся. Азирафель тяжело выдохнул. — Я не мог… не мог вернуться к тебе. Он снова замолчал. Кроули стиснул пальцы на запястье, чтобы не рвануть к Азирафелю. Попросить остановиться. Не окунаться снова в эти ужас и боль. — Постепенно жизнь становилась обыденнее, а ты все не выходил у меня из головы. Это раздражало и сводило с ума. И я принял решение. Я решил, что ненавижу тебя. И только так могу избавиться от бесконечного желания вернуться. Ты не мог так поступить со мной. Не мог бросить, не спросив моего мнения. Ты только сделал вид, что это мое решение… на самом деле — ты бы сделал это, даже если бы я не соглашался. И так действительно стало легче. Бесконечное желание вернуться к тебе притупилось, а потом и вовсе исчезло. И жизнь она стала… такой, какой должна. И я даже жил… и был счастлив, Кроули. Спустя три года после нашего расставания, я, наконец, по-настоящему был счастлив. Азирафель улыбнулся. Горько. Вымученно. И повернулся к Кроули. Его глаза блестели, но он продолжал держаться из последних сил, терзая шляпу руками. — В один из дней все изменилось. — Голос Азирафеля дрогнул, и он вновь отвел взгляд, бегая им по периметру беседки. — Не знаю, какой дьявол заставил меня пойти и купить себе новый телефон. По работе каждого заставили завести себе электронную почту, для срочных рабочих писем. В книжном магазине, Кроули! Как будто какая-то шутка. И когда я придумал себе адрес, пришло сообщение, что такой уже существует. Честно говоря, я засомневался, что есть еще кто-то с таким же… именем, как у меня, ведь когда-то… когда-то я сам выдумал его, чтобы скрыть свою личность. Мне просто пришла в голову эта мысль. И я… я попробовал ввести этот адрес и… наугад ввел пароль. Тот же самый, который планировал поставить. И… вошел в почту. Уже много лет существующую. Там было хранилище, что-то вроде архива, я плохо в этом разбираюсь. Сама почта была пуста, но там в архиве… сотни… тысячи сообщений от одного и того же номера почти что пятилетней давности. Заканчивающиеся всего за полгода до того, как мы с тобой… как нас развели обстоятельства. Кроули не выдержал и сделал шаг вперед. Азирафель посмотрел на него, но ничего не сделал. Только нервно усмехнулся. — Их было так много… я промотал в начало и читал. И мне становилось все хуже. Я… узнавал их. Прочитывая каждое новое сообщение, я… вспоминал место, в котором находился, когда оно пришло, и… эмоции, которые испытывал в тот момент. Их было так много. От невыносимой ненависти до… до непреодолимого влечения. Сцены из прошлого, как смазанные картинки, мелькали в сознании, наполняя меня теми эмоциями, которые пропали еще три года назад. Это было так больно, Кроули… так больно вспоминать. Это происходило очень медленно и постепенно, картинки одна за другой вставали перед глазами, как будто каждое воспоминание хотело вновь быть увиденным, снова пережитым. И ни одно не желало потеряться в этом бесконечном потоке. День за днем я вновь проводил все время в кровати, пока меня потеряли все коллеги и знакомые, и не мог подняться. На меня накатило столько всего… И то самое понимание, которого я так жаждал все это время, оно, наконец, пришло. Вернулись ответы на все вопросы. И оказывается… жить слепым глупцом и не знать… намного проще и приятнее. Азирафель снова выдохнул, как будто оторвал очередной пластырь от кровоточащей раны. Посмотрел на Кроули. — Дороги назад не было. Моя прошлая жизнь вернулась. Вернулись разбитые осколки памяти, вновь собрав передо мной картинку от самого начала нашего знакомства. И я понял… это не ты бросил меня. Это я… предал тебя, как только решил возненавидеть. Я осознал, что только так ты мог защитить меня, и чтобы… беспомощный ребенок не мешался тебе защищаться самому. Я… не имел права тебя ненавидеть. И мой первый порыв, он был… вернуться к тебе. Все то… все то, что я чувствовал к тебе, — Азирафель мельком глянул на Кроули, и опустил взгляд, — оно обрушилось на меня лавиной, буквально затопив с головой, и у меня появилось непреодолимое желание быть рядом с тобой. Ты — там, и ты совсем один. Азирафель через силу вдохнул, как будто внутри него вновь зародилась паника. — Только я остановился. Я — все еще такой же ненужный балласт, человек, которого так легко подстрелить. Все еще… твоя слабость. В тот день… в клубе Смерти… когда он держал меня, я так боялся того, что он может сделать с тобой, если вдруг… если вдруг ты… отвлечешься. Я не мог снова быть объектом шантажа и угроз. Я — не разменная монета, не предмет торгов. Я не хотел быть всего лишь кем-то за твоей спиной. Я хотел быть рядом. Быть достойным тебя и… в случае необходимости защитить. Точно так же, как и ты защищал меня. Азирафель встрепенулся и поднял взгляд, когда Кроули сделал к нему очередной шаг. — Я пришел к выводу, что возвращаться просто так не имеет смысла. Я просто заново доставлю тебе кучу проблем. Поэтому для начала собрал информацию о том, в каком ты сейчас состоянии. Я понял, что больше не могу быть Азирафелем. К сожалению, с той памятью, что вернулась ко мне… я не мог снова вернуться в книжный магазин. А с… некоторыми вернувшимися ко мне навыками… сделать себе новую личность и устроиться в полицию… не составило большого труда. А дальше… какое-то время, чтобы освоиться на новом месте… какое-то время, чтобы немножечко… заработать себе репутацию… и вот я уже готов вернуться в Лондон и… устроиться на свое прежнее место. Но мне предстояло собрать полную информацию о Лондоне. И я узнал, что никаких документов обо мне там не осталось, никто не узнает, чем я когда-то занимался, если я вернусь. И я должен был разузнать о тебе. Нашел информацию о твоем зрении… и это и заставило меня задержаться. Как я говорил, я читал много… очень много книг. Самого разного плана. И когда-то я говорил с твоей сестрой, перед тем, как пойти к Смерти, я спрашивал, не даст ли она мне некоторые вещества и схемы их изготовления. Там, в Неваде, я смог получить доступ к одной лаборатории. И решил, что не вернусь, пока не сделаю этот препарат. Азирафель выдохнул. — Ты сделал для меня очень много, Кроули… ты представить не можешь, насколько. И это самое меньшее, что я мог дать тебе в ответ. К тому же… я не был уверен… нужен ли я тебе. Время — отвратительный ресурс. Со временем любые чувства… даже самые сильные, умирают. А я… я на самом деле никогда не знал, что ты ко мне чувствуешь. Сколько бы я не анализировал. Все выводы, к которым я приходил, разнились. Но то, что ты тогда сказал в больнице… — глаза Кроули широко раскрылись, и Азирафель неловко улыбнулся, — когда я был без сознания. — Ты слышал?.. — прошептал Кроули, не веря, что такое возможно. Но те прикосновения Азирафеля перед самолетом… Азирафель кивнул. — Все, что ты говорил. Каждый раз. — Он покачал головой. — Это так трудно объяснить… как будто ты спишь и… слышишь голос во сне, сквозь толщу стекла. Но когда просыпаешься… уже через пару секунд забываешь все, что казалось таким важным во сне. — Азирафель усмехнулся. — Но… когда память ко мне вернулась. Она решила вернуть мне абсолютно все. — Азирафель поднял глаза к небу. — Каждый выстрел и каждый крик… — а потом посмотрел на Кроули. — Каждое прикосновение и объятие. Твои слова… давали мне надежду, что, если мы снова встретимся… у меня будет шанс. Хоть я и сильно боялся, что больше не нужен тебе, ведь ты оттолкнул. Да, мы никогда и ничего не говорили друг другу… но, возможно… Кроули порывисто обхватил перила беседки, прижав к ним Азирафеля. — Я ждал тебя. Каждый день, — шепнул он, — а ты тянул так долго. — Я не хотел снова совершать ошибок. Их было так много. Мы разлучались так часто. Ложь, недоверие, интриги. И в большинстве все по моей вине. Я больше не хочу этого. Я просто хочу быть с тобой… — Азирафель, — Кроули недоверчиво посмотрел на него. Азирафель глядел таким чистым блестящим взглядом, каким не смотрел никогда. — Ты хочешь сказать, что… — Что люблю тебя? — голос Азирафеля опустился до шепота, и он с толикой восторга посмотрел на Кроули. — Да, хочу. Именно это я и хочу сказать тебе. Кроули замер. Азирафель потянулся к его очкам, снял их, и на него уставились удивленно раскрытые глаза с расширившимися зрачками. — Обстоятельства все время мешали мне признать это. Сначала перед самим собой. А затем перед тобой. Но так и есть. И все то, что я сказал тебе на авиабазе. Было искренним. Хоть и… сказано не совсем мной. Азирафель резко замолк — Кроули поцеловал его так несдержанно, что он пошатнулся на месте. Азирафель обнял его за шею, притянув к себе. Сердце сжалось и пустилось бешенным ритмом. Азирафель облокотился поясницей о перила, чтобы устоять на ногах. Почувствовав это, Кроули обхватил его талию, предотвращая падение. — Когда-то ты сказал, что нас могут убить в любой момент, — тихо сказал Азирафель, подняв на Кроули взгляд. — Поэтому нужно жить здесь и сейчас и не томиться в ожидании. Ты был так чертовски прав. Мы столько упустили. Но как насчет того… чтобы не спешить и насладиться каждой минутой, проведенной вместе?.. Ведь теперь ничто не угрожает нашим жизням. Все враги уничтожены, и мы теперь… на своей собственной стороне. — Ты прав… — Кроули прижал его к себе теснее, заставив приподняться, — мы на нашей стороне. И никто не посмеет больше нас тронуть. Азирафель мило улыбнулся, и Кроули вдруг с интересом на него посмотрел. — Зачем тебе полиция? Ты мог быть со мной и просто так. Я бы сам дал тебе все, о чем бы ты попросил. — Чтобы отдать ее тебе, — Азирафель опьяненно посмотрел на Кроули. — Я узнал, что прежний капитан, который на тебя работал, собирался предать тебя. Конечно, сместить его было непросто, но… но мне хочется отдавать тебе столько же, сколько ты когда-то дал мне. Ну а еще, — он неловко отвел взгляд. — Еще это действительно всегда было моей мечтой. И мне приятно это дело. Кроули хмыкнул. — И как ты себе представляешь совместную жизнь босса мафии и капитана полиции? — Уже хочешь вместе жить? — Мы достаточно лет ходили на… — Кроули осекся и посмотрел на Азирафеля. — Так вот что ты делал! Делал видимость адекватных свиданий, которых у нас не было?! Азирафель улыбнулся так, словно его разоблачили. — Почему видимость. Это и были адекватные свидания, которых у нас никогда не было. Кроули покачал головой и обнял Азирафеля еще крепче. — Я люблю тебя, ангел. И внезапно осознал, что говорит это впервые. Азирафель нежно покраснел и потянулся к нему, вовлекая в поцелуй. Кроули с нежностью ответил. Ангел прав — теперь для них не будет невозможного.***
Кроули со смехом привалился к стене лифта, пока тот поднимал их все выше, до самого конца. Азирафель прижался к его груди, улыбаясь и лукаво глядя на него. Обняв ангела за талию, Кроули смазано его поцеловал, все еще не удерживая смеха. Они слишком много выпили на вечере, посвященном благотворительному сбору средств для детей из приютов. В последнее время Азирафель был слишком заинтересован в том, чтобы отделить детские дома от церквей, к которым те присоединялись. В какой-то момент Азирафель попросил у Кроули своеобразного рода помощи, потому что его переговоры с одним из чиновников никак не приходили к тому решению, которое было нужно Азирафелю, и он, томно моргая ресницами, намекнул Кроули, что совсем не будет против, если с этим чиновником случится что-то плохое. Кроули этого стремления не до конца понимал, а на все вопросы Азирафель ловко уходил от ответа, но все равно не отказал в этой прихоти. Цель ангела стала на маленький шаг ближе, и Кроули, известный как спонсор некоторых Лондонских больниц, не отказал ему и в спонсировании парочки приютов. Делать за ангела его работу — даже приятно. А особенно это было приятно, когда взамен Азирафель выполнял капризы Кроули, закрывая на закон свои красивые голубые глаза. Шампанского в самом деле они выпили чрезмерно, и Кроули едва удалось довести ангела до машины. Сам Кроули едва стоял на ногах, но держал Азирафеля крепко, пока того шатало во все стороны. Кроули просто хотел отвести его домой. Он очень устал, долгая речь его вымотала, а Азирафель, к которому весь вечер было нельзя прикоснуться, а можно только поедать взглядом, казалось, совсем не устал. Он жаждал продолжения банкета и не желал ехать домой. Азирафель хотел прогулки, романтики, Азирафель, черт, как не повзрослевший ребенок, требовал с Кроули свидания после изнурительного вечера. Кроули и так давал ему все, что тот желал, и готов был дать еще больше. И каждый раз нежелание Азирафеля расставаться, попытки сблизиться сильнее — разжигали в Кроули горячий огонь, не давая остыть к ангелу ни на секунду. Двери лифта со звоном раскрылись, и Азирафель прошел вперед, все еще придерживаемый Кроули. Он тут же остановился, раскрыл рот и поглядел перед собой. — Это… — произнес он, бегая взглядом по сторонам, и Кроули самодовольно улыбнулся. Взгляд ангела восторженно блестел, заставляя сердце Кроули бешено биться. В трезвом состоянии он еще не готов был приводить ангела сюда. Но сейчас Кроули пьян, а Азирафель слишком настойчив. Поэтому теперь Азирафель продолжал хлопать глазами и вертеть головой. — Это так красиво, — Азирафель, высвободившись из рук Кроули слишком ловко для того, кто еще недавно едва не упал в лифте, подошел к высокому растению, обвивающему колонну, и наклонился к ярко-фиолетовым цветам. — Я совсем не разбираюсь в их видах и названиях, но это по-настоящему прекрасно! Кроули смущенно улыбнулся. Практически восстановившееся зрение теперь мешало носить очки — в них становилось дискомфортно, поэтому он надевал их в крайне редких случаях. И в этот — особый — его глаза неприкрыто сверкали в темноте оранжереи. — Почему ты показывал мне все оранжереи, где выращиваешь свой товар, но никогда не приводил меня сюда? — Азирафель прошел мимо куста с черными розами, удивленно посмотрел на них и обернулся к Кроули. Повсюду росли разные растения, с лепестками самых необычных цветов, и просто пышущие зеленой жизнью. Листья различной формы, стебли — оранжерея больше походила на огромный экзотический сад. — Потому что это очень личное место, — ответил Кроули, подходя к Азирафелю и обнимая его. — И о нем знает очень маленькое количество моих людей. — Значит, теперь мне можно доверять? — хмыкнул Азирафель и сложил руки на груди, позволив Кроули прижать себя теснее. — Ты хотел свидания — я тебе его устроил. Не все же тебя по отелям водить. Кроули улыбнулся и отпустил Азирафеля. Тот едва скрыл улыбку и продолжил увлеченно рассматривать растения, бродя по оранжерее. Найдя бутылку виски, Кроули совсем едва пригубил ее, привалившись к ближайшему столику бедром, и наблюдал за Азирафелем, исследующим это место, словно ребенок. Света луны, падающего сквозь огромное панорамное окно, вполне хватало, чтобы оранжерея освещалась. Блики упали на Азирафеля, и он показался Кроули неправильно подходящим этому месту своим светлым образом. Серебро в волосах заиграло, и Кроули очнулся от наваждения. Он подошел к Азирафелю, осматривающему небольшой куст, стоящий у самого окна, и обнял со спины. Азирафель вздрогнул и тут же расслабился в его руках, откинув голову на плечо и обхватив его руки своими. Кроули мимолетно прижался к светлой макушке губами, а затем щекой. Азирафель молча погладил его по ладоням. Кроули, слишком сильно травмированный его падением, слишком часто вновь погружался в воспоминания, а потом обнимал его, словно не верил, что Азирафель рядом. В эти моменты Азирафелю хотелось только одного — защитить. И доказать, что вот он — здесь, больше никуда не исчезнет и всегда будет рядом. Быть сильным — тяжело. Но ради Кроули он готов на это, лишь бы больше не видеть боль в его глазах. Азирафель чувствовал эти моменты. Когда Кроули обнимал его просто так, а когда в панике боялся, что снова потеряет. Азирафель слишком остро чувствовал эту разницу. Но ласка и прикосновения всегда помогали привести Кроули в чувство. Он не спрашивал, что происходит, не спрашивал о переживаниях. Это не нужно — Азирафель и так все прекрасно понимал. Главное, что, когда они рядом — это помогает. Азирафель ловко вывернулся, повернувшись к Кроули лицом, и обнял в ответ. Руки сомкнулись на талии, и Азирафель очень мягко и легко поцеловал. Спустя мгновение они оба уже сидели на полу — количество алкоголя и ненавязчивые ласки не дали возможности устоять. Минут через пятнадцать, а может больше, Азирафель не особо понимал, как идет время в этот миг — казалось, оно просто остановилось — Кроули пришел в себя. И Азирафель улыбнулся. В разномастных глазах мелькнуло непередаваемое чувство, от которого у Азирафеля все сжалось внутри. Он провел ладонью по волосам, мягко погладив затылок, и Кроули, зажмурившись, едва не заурчал от удовольствия. Видеть Кроули таким — открытым, доверчивым, влюбленным — лучшее, что когда-либо случалось с Азирафелем. — Пообещаешь мне кое-что? — спросил Азирафель, отстранившись. Не успел Кроули открыть рот, Азирафель тут же его перебил. — Когда-то, когда мы только познакомились, ты говорил, что сделаешь для меня все, что я захочу. По лицу Кроули расползлась ухмылка. — Помню, ангел. Конечно, помню. Азирафель улыбнулся и наклонился к нему, мягко обняв и медленно зашептал на ухо. Глаза Кроули сперва расширились, а потом уголки губ невольно дрогнули. — Ты сейчас серьезно? — Кроули глупо улыбнулся. — Или ты так шутишь? — Абсолютно серьезно. — Тогда как скажешь, — Кроули расслабленно откинулся назад, уперевшись ладонями в пол. Позволив Азирафелю влюбленно разглядывать его. — Я постараюсь сделать это для тебя. Свет луны из-за плеча упал Кроули на лицо, сузив зрачки. Время замерло, позволяя обоим раствориться в этом кратком моменте спокойствия и влюбленности. В надежде, что ужас в их жизни больше никогда не повторится. Что все самое страшное уже пройдено. В любом случае, Азирафель готов пойти на что угодно, лишь бы в их жизни все шло не так, как задумано Вселенной, а так, как на самом деле, хочется им самим. Азирафелю всего лишь хотелось. Чтобы Кроули больше никогда не было больно.