Проект "Академия"

— Мда, — сказала Шэнь Лин и сделала глоток крови из пакета. Это было её первое слово после трёх минут напряженного молчания. Полчаса назад Ибо и Сяо Чжань рассказали всё чете Шэнь, что заявились в полдень у них на пороге с круглыми глазами и начали выпытывать о том, как прошла встреча. — Мда, — Шэнь Дун вторил жене и тоже припал губами к пакету. Ибо чувствовал себя немного неловко после того, как ещё двое вампиров узнали, что они с Сяо Чжанем целовались в кабинете Сун Юи у всех на виду. Ему хотелось сохранить это, чтобы только он и Сяо Чжань могли делить эти воспоминания, но очевидно, этому не суждено было сбыться; Ибо был уверен, что ему ещё не раз придётся поведать эту историю самому, а все, кто не узнает от него — узнают от тех, кто был там и всё видел. — Ты, конечно, молодец, — Шэнь Дун обратился к Ибо, усмехаясь: в его глазах плясали лукавые искры, — хорошо придумал. Сун Юи, конечно, жаль, но зачем же сразу клыки выпускать? — Её можно понять, — начал первородный, но Шэнь Дун перебил его: — Ой, ты вечно всех понимаешь, Сяо Чжань. А мальчика чуть не убили вчера, — сказал мужчина, и Сяо Чжань потупил взгляд, признавая его правоту. — Простите, ребята, — тихо произнесла Шэнь Лин, — не нужно мне было просить её о помощи. Мы не так часто общаемся — в основном решаем какие-то рабочие вопросы, когда я прихожу в библиотеку, но она казалось мне нормальной, поэтому я решила… — Никто не мог предугадать, как она отреагирует на меня, — сказал Ибо, видя, что Шэнь Лин трудно даётся осознание всего произошедшего, — в этом нет вашей вины. — Знаете, — оживился Сяо Чжань, — если мы сейчас будем искать козла отпущения, то никогда не придём к цели. Какой смысл? Это уже случилось, ничего нельзя изменить. Сун Юи ясно дала понять, что не собирается связываться с охотниками даже косвенно, значит, нам нужно продолжать поиски. — Согласен, — одобрительно сказал Шэнь Дун, и его супруга кивнула. Ибо посмотрел на Сяо Чжаня, легко улыбаясь. — Ты такой умный, — сказал он первородному, и Шэнь Лин простонала: — О боже, вы бы себя видели, — она встала, притворно закатила глаза и драматично положила руку себе на горло. — Шэнь Дун, мы уходим. Меня сейчас стошнит. — Да прекрати, они милые, — сказал мужчина, идя за женой в коридор. — Сама же вечно судачишь о том, как они хорошо смотрятся вместе. — Как будто вы такими не были, — Сяо Чжань скрестил руки на груди, пытаясь казаться серьёзным, но дрожащие от смеха губы выдавали его. Супруги переглянулись, вспоминая свой период ярой влюблённости друг в друга, и Шэнь Лин сморщила нос — до того неловко ей было думать об этом. Сейчас их любовь была совсем иной: спокойной, стабильной и крепкой, как фундамент, на котором они строили свой повседневный быт. Это не значило, что между ними не было страсти. Сяо Чжань много раз замечал, с каким обожанием и желанием Шэнь Дун смотрит на свою жену, но теперь, когда они уже настолько сблизились друг с другом, что не чувствовали более такой потребности постоянно оставаться наедине, то могли не торопиться исполнять все свои сексуальные желания, понимая, что ни один из них уже не покинет другого. У них была вечность впереди. Сяо Чжань посмотрел на Ибо и подумал, что в их случае этой вечности как раз-таки нет, но он не собирался поднимать эту тему. Ибо был человеком, и первородный никогда не забрал бы у него возможность прожить человеческую жизнь. Но у них было время — хотя бы какое-то, и Сяо Чжань собирался многое успеть сделать. Шэнь Дун поправил волосы жене, убрал невидимые пылинки с её пальто, и они оба уже одетые и обутые повернулись к хозяину. — Посидите дома пару дней, — сказал учёный, — подождите, пока всё не уляжется. — Я поговорю с Сун Юи, попытаюсь понять, что она думает обо всём случившимся, — задумчиво протянула Шэнь Лин. — Я не хочу, чтобы кто-то шёл на это под давлением, — сказал Ибо, — Сун Юи ясно дала понять, что не хочет иметь со мной никаких дел. — У неё нет полного понимания ситуации, — Шэнь Лин завязала пояс своего длинного белого пальто, — она смотрит сквозь искажённую призму. Наверное, надо было всё-таки рассказать ей про тебя с самого начала, но я приняла неправильное решение. Я попытаюсь исправить последствия, но нет никаких гарантий, что Сун Юи изменит своё мнение. — Кстати, есть ещё один клан в смешанном квартале на Юге Пекина, — оживлённо проговорил Шэнь Дун. — Совсем небольшой, но довольно сильный. Правда, они не очень любят вступать в конфронтацию с охотниками, часто просто уходят от погони. Уговорить их будет непросто, но, если они согласятся, наши силы вырастут вдвое. Они последние возможные союзники. Сяо Чжань и Ибо переглянулись, и первородный кивнул, одобряя эту идею. Шэнь Дун положил руку на талию жены и подтолкнул женщину к двери. — Ну всё, — сказал он, внезапно развеселившись, — оставляем вас с вашими бушующими гормонами. Надеюсь, всё пройдёт гладко, как по смазке! — Шэнь Дун! — в один голос крикнули Сяо Чжань и Шэнь Лин, а у Ибо на глазах быстро выступили слёзы от того, как резко он задержал дыхание от неожиданной шутки. — Господи, ты нормальный вообще? — сказала женщина и повернулась к Ибо. — Простите, ребята. Мы уходим. Учёный залился смехом, который было слышно даже за закрывшейся дверью. Он не прекращался даже под звук ударов и громких возгласов жены, на которые Шэнь Лин не скупилась. Сяо Чжань повернулся к Ибо, тоже немного смущённый, но парень понимал, что только он один тут выглядит как спелый помидор. Вампир потянулся к руке Ибо и сжал прохладные пальцы, как бы говоря, что он понимает его, и парень прикрыл глаза, расслабляясь и медленно выдыхая. Было тяжело — чувствовать столько всего разом, Ибо вообще не привык к подобному, и, откровенно говоря, не знал, как это контролировать. Ему хотелось постоянно касаться Сяо Чжаня, и в то же время он как будто этого боялся, словно не верил, что это на самом деле происходит, и что теперь ему действительно можно. Сяо Чжань казался чем-то недостижимым, особенно в те мрачные времена, когда Ибо видел его за стеклом клетки и ещё не знал, каким вампир был на самом деле. Ибо улыбнулся от мысли, что теперь он может рассказать Сяо Чжаню о тех смятённых чувствах, когда он ещё не совсем понимал природу своего интереса, без боязни быть непонятым или отвергнутым. Его уже приняли, и этого было достаточно, чтобы он смог успокоить разбушевавшееся сердце. — О том, что сказал Шэнь Дун… — хрипло произнёс Сяо Чжань, и Ибо прикрыл лицо руками. — Боже… — Нет-нет, я не об этом, подожди, — поспешно проговорил первородный, и Ибо сделал над собой титаническое усилие, чтобы посмотреть на него. — Возможно, ты посчитаешь меня чопорным стариком, но я не хотел бы…торопить события. Ибо выдохнул с облегчением: он не был готов сейчас говорить о сексе, о котором имел представление только в теории, по тем лекциям полового воспитания, что им давали в Академии. Он до сих пор не был уверен, что всё правильно делал во время поцелуев несмотря на то, что Сяо Чжань не высказывал никаких претензий. — Я хочу узнать о тебе больше, — продолжил вампир. — Какая еда тебе нравится? Какие фильмы ты смотрел или книги читал, или чтобы хотел посмотреть или прочитать? Куда бы ты мечтал поехать, чем бы хотел заняться… — Чжань-гэ, я понял, — улыбнулся Ибо. — У меня тоже много вопросов. Сяо Чжань выдохнул, сбрасывая с себя тяжёлый груз волнения, и потянулся к Ибо за поцелуем. У Ибо не было причин ему отказывать. Сяо Чжань ему нравился, и он сам, очевидно, нравился Сяо Чжаню — им даже не нужно было обсуждать это — всё было и так понятно. После обеда Ибо не сиделось на месте, и он потянул Сяо Чжаня на задний двор тренироваться. Вампир посмотрел на него взглядом родителя, пытающегося предотвратить шалость до её осуществления, но Ибо лишь отмахнулся от него и вышел на улицу. Было пасмурно, но дождя уже не ожидалось; лёгкий ветер медленно перекатывал стремительно опадающие листья сливы, обломанные ножки лотосовых плодов засохли и теперь грустно торчали из мутной воды коричневыми палками. Вся природа стремилась к зиме и последующим переменам, и Ибо улавливал это в похолодевшем воздухе, в редком теперь пении птиц и в ранних сумерках. Но он рассчитывал ещё урвать себе возможность позаниматься на улице: пока он тепло одет и обут, пока его пальцы не мёрзнут без перчаток — всё было нормально. Сяо Чжань, конечно, так не считал. Он продолжал с укором поглядывать то на Ибо, то на влажную, скользкую траву, и делал это с таким несчастным видом, словно Ибо попросил его ввязаться с ним в какую-то мутную аферу. Ибо же был всем доволен, и даже мрачный дух наступившей осени не портил ему настроение. Он прошёлся из стороны в сторону, а затем резко развернулся и без предупреждения сделал выпад, понимая, что Сяо Чжань всё равно успеет увернуться или поставить блок. Но ему хотелось создать эффект неожиданности: ему нравилось удивлять Сяо Чжаня. В такие моменты вампир не мог сдержать улыбку, даже если очень сильно пытался, и Ибо мысленно засчитывал себе один балл.  — Помедленней, Ибо, — сказал Сяо Чжань, когда парень настолько быстро выполнил серию ударов, что вампир едва не пропустил один из них. — Куда ты так торопишься? — Боишься проиграть? — спросил Ибо, продолжая нападать. — Боюсь, что ты поскользнёшься и разобьёшь себе голову, — Сяо Чжань выставил вперёд предплечье, мешая кулаку Ибо добраться до своего лица. Ибо остановился, переводя дыхание, и посмотрел на вампира, ухмыляясь. — Но ты же меня поймаешь? — Ибо, — Сяо Чжань провёл по волосам, собранным в высокий хвост; из-за резких движений они слегка растрепались и теперь несколько длинных тонких прядей щекотало Сяо Чжаню скулы и нос. — Порой законы физики сильнее моих способностей. — У тебя есть твой волшебный язык, — сказал Ибо, тут же сообразил, как это прозвучало и густо покраснел, — в смысле, я имею ввиду эту твои штуки с регенерацией тканей… — Да-да, — Сяо Чжань громко рассмеялся, запрокинув голову, и Ибо мысленно хлопнул себя ладонью по лбу. В последнее время ему всё труднее становилось контролировать свою речь, особенно в отношении Сяо Чжаня. Они сблизились и пришли к таким отношениям, на которые Ибо изначально даже не рассчитывал, и парень чувствовал себя коммуникационно свободным. Он должен был признать, что никогда не ощущал ничего подобного в Академии, хотя пробыл там практически всю жизнь. С Сяо Чжанем было просто и легко, как не было ни с кем другим из охотников. Ибо не нужно было больше думать на пять шагов вперед о том, что сказать и что сделать, можно было улыбаться и показывать симпатию, хотя порой это приводило вот к таким неловким ситуациям. Но это было всё равно лучше его прежней действительности. — Прекрати, — буркнул Ибо и не смог сдержать улыбки: перед смеющимся Сяо Чжанем было абсолютно невозможно оставаться серьёзным. Но Сяо Чжань не прекращал: точнее, он пытался, но никак не мог, продолжая вяло уклоняться и ставить блоки. Ибо и сам уже не мог сосредоточиться, и в конце концов, ему пришлось остановиться. — Извини-извини, — Сяо Чжань замахал руками. — Не вздумай напоминать мне об этом, — Ибо боднул его локтём в бок. — Не обижайся. На самом деле, Ибо и не собирался обижаться — он был рад, что ему удалось рассмешить Сяо Чжаня, но ещё больше ему нравилось это препирательство — в нём был некий соревновательный момент, который лишь подзадоривал Ибо, разжигал спортивный интерес. Они закончили тренировку, когда Ибо, совсем раскрасневшийся из-за хитрых улыбочек Сяо Чжаня и активной физической нагрузки, перестал даже близко попадать куда нужно и смысл отработки ударов потерялся. Он, тяжело дыша, вытирал взмокшие волосы рукавом куртки, пытаясь привести себя хотя бы в относительный порядок. Сяо Чжань стоял перед ним идеальный в своей идеальности. Он был лишь в домашних штанах и футболке — ему было всё равно на погоду. Не то, чтобы вампиры не чувствовали холод или жару, просто могли с лёгкостью игнорировать это при желании. Пока не было прямой угрозы жизни, одежда нужна была в первую очередь для социализации и мимикрии. Иногда вампиры просто не могли оставить свои человеческие привычки, для кого-то внешний вид становился способом презентовать себя, но в целом их тела после обращения превращались в оружие для охоты, в том числе и в самых суровых условиях. И Ибо даже слегка завидовал этой способности — она бы ему пригодилась, особенно в Академии, когда зимой нужно было надевать тёплую толстую куртку, которая была прошита серебряной нитью, утяжелявшей её. Он встряхнул головой, откидывая мысли о прошлом: ему не очень нравилось, что он постоянно думает об этом. Сяо Чжань стоял перед ним — статный и красивый, ставший ближе, чем кто-либо до этого, и Ибо боялся, что воспоминания могут снова возвести между ними стену, которую они только что разрушили. — Всё в порядке? — спросил вампир, видя как брови Ибо сошлись у переносицы. — Да, — кивнул парень, — я в душ. Он прошел мимо Сяо Чжаня в дом, и вампир положил ему ладонь между лопаток, даже сквозь одежду чувствуя жар разгорячённой кожи. — Я сделаю чай, — Сяо Чжань улыбнулся и мягко погладил Ибо по спине, как бы ещё раз прося прощения за свои смешки и подколы. После тренировки Ибо чувствовал себя просто прекрасно: немного уставший, но довольный хорошей нагрузкой, он развеселился и улыбка не сходила с его лица. Время близилось к вечеру, за окном постепенно темнело, медленно наползали синие сумерки. Небо так и не разъяснилось, скрывая луну за полотном слоистых, грязно-серых облаков, но даже это не могло испортить Ибо настроение, и он неожиданно для себя стал болтать о всякой чуши без умолку, и Сяо Чжань это заметил. — Не думал, что ты такой открытый, — сказал он безо всякого злого умысла, как бы просто констатируя факт. — В Академии ты казался совершенно другим. Ибо зарделся, понимая, что его поймали, и скрыл горящие щёки за кружкой чая. — Мне нравится, — сказал вампир уже совершенно серьёзно, и это заставило Ибо покраснеть ещё сильнее. — В Академии я учился эмоциональной сдержанности, — начал Ибо, и Сяо Чжань, сидящий рядом, заинтересованно придвинулся ближе. — Я считал, что проявление собственных чувств — признак слабости. Когда ты позволяешь себе чувствовать что-то к другому человеку — ты привязываешь себя к нему, а это недопустимо в тех условиях, в которых охотники постоянно находятся. В любой момент можно лишиться всех членов своей команды и остаться одному, а потом оказаться на «скамейке запасных», потому что позволил себе открыться перед кем-то, кого позже потерял навсегда. К тому же, из-за рейтинговой таблицы между охотниками постоянно существовало конкурирование, и мы невольно воспринимали друг друга как соперники, а не возможные друзья. Сложно было вообще открываться кому-то, когда ты постоянно находишься под давлением. — Но это же невозможно — совсем ни с кем не общаться, — сказал Сяо Чжань. — Да, знаю, — Ибо выдохнул и провёл рукой по волосам, всё ещё слегка влажным после душа. — У меня был Ли Сы — он воспитывал меня с самого детства, был моим личным наставником, и в основном я проводил время с ним. — А этот парень, — Сяо Чжань напрягся, вспоминая, — Го Шэн? — Мы сдружились только в лаборатории, — Ибо погрустнел, вспоминая исследователя: он даже не сообщил ему о своём побеге — практически бросил одного. — Ты знаешь, что ты ему нравишься? — спросил Сяо Чжань. — Что? — брови Ибо взлетели вверх, лоб прорезали три глубокие складки. — В смысле, как… — Как парень, — вампир смущённо пожал губы, и Ибо порадовался, что не ему одному тут слегка некомфортно. — Откуда ты знаешь? Сяо Чжань тяжело вздохнул и прикрыл глаза, словно этот разговор давался ему с невероятным трудом, а потом снова посмотрел на Ибо и заговорил уже гораздо увереннее: — Помнишь тот момент, когда он поранил руку? — спросил он, и Ибо кивнул. — Я повёл себя не лучшим образом тогда, но что поделать, они морили голодом меня уже несколько дней! Ибо опустил взгляд в стол, как бы чувствуя и свою вину за те события, хотя понимал, что от него тогда мало что зависело в принятии решений касательно вампира. — Однако дело было не только в этом, — продолжил Сяо Чжань. — Не знаю, говорили вам в Академии или нет, но для вампиров двумя самыми сильными запахами человека являются страх и возбуждение. — То есть…– помедлил Ибо, не зная, как корректнее подобрать слова. — Сексуальное, да, — сказал вампир, и Ибо почувствовал, как лицо в очередной раз полыхнуло жаром. — Когда человек боится, то в кровь выбрасывается адреналин. Из-за этого она становится более сладкой, её запах пряный и резкий. Поэтому многие вампиры долго преследуют свою жертву, доводя её до сильнейшего испуга, чтобы таким образом обогатить кровь. Ситуация с гормонами возбуждения схожа, но кровь имеет более глубокий вкус, огромное количество оттенков и аромат, который ни с чем не спутаешь. Такая кровь ценится выше всего, ей очень трудно сопротивляться и почти невозможно достать в чистом виде. Некоторые вампиры пытаются — занимаются сексом с людьми только ради этого, но когда показывают клыки — человек пугается, и кровь уже перестаёт иметь то качество, которое нужно. Но почувствовать, что человек возбуждён можно только при открытой ране — тогда никакие другие запахи уже не смогут это перекрыть. — Го Шэн разбил пробирки… — Да, и я видел, как он смотрел на тебя, когда ты не видел, и когда я почувствовал, как пахнет его кровь, то сразу понял, в чём дело. Но удержать себя не смог — жажда была сильнее. Ибо прикрыл глаза: всё становилось более понятным теперь, когда он узнал, как его общение с Го Шэном выглядело со стороны. Это всё упрощало, и одновременно — усложняло. Возможно, Ибо мог ещё тогда и сам об этом догадаться, если бы хоть на секунду перестал думать о Сяо Чжане. — Я знаю, что напугал тебя тогда, — тихо сказал первородный. — Я видел, как ты смотришь на меня, когда я…в общем, полностью обращался. Я так ужасно чувствовал себя из-за этого, но уже не мог себя контролировать, особенно в тот момент. Даже у меня есть предел. От этих слов Ибо почему-то стало легче, как будто он мог разделить с Сяо Чжанем всю тяжесть воспоминаний тех дней и тот понял бы его, как никто другой. — Я видел вещи и похуже, — ободрительно сказал Ибо, мягко улыбаясь вампиру. — Я боялся, что в один момент ты больше не вернёшься, — смущённо проговорил Сяо Чжань. — Ты мне так нравился, я хотел постоянно смотреть на тебя и часто вёл себя как придурок, пытаясь привлечь твоё внимание. У Ибо защемило сердце: он положил ладонь на щёку вампира, не в силах больше сдерживать себя. Сяо Чжань придвинулся ближе, не убирая его руки со своего лица. — Каждый раз, когда я думал, что больше не выдержу, появлялся ты, и я… — Сяо Чжань нахмурился и глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. — Я не хотел, чтобы ты видел меня таким: слабым, измученным, голодным, и я так злился на себя и на всех, что не мог это исправить… — Мне так жаль о том, что они делали, — сказал Ибо и в его глазах защипало. — Сейчас мне стыдно за то, что я был на их стороне, но тогда мне было стыдно за свои мысли, потому что я не мог перестать думать о тебе, даже когда ты ушёл. Это сводило с ума, мне казалось, что все знают об этом, что я всех обманываю, потому что лучший ученик не должен… Ибо запнулся, не зная, как лучше выразить всё, что огромным мутным комком скопилось у него в душе ещё с самого лета, но Сяо Чжань понял его и прижался губами к запястью, а затем притянул Ибо ближе и поцеловал его почти целомудренно, как хотел поцеловать его тогда, в Академии, когда они сидели на дереве и Сяо Чжань удерживал Ибо от падения на землю, и дождь бил по листьям над их головами, осыпаясь на лица прозрачными каплями. Он поцеловал его со всем тем, что наконец-то смог выразить словами, которые хранил в своем сердце несколько месяцев — с тех пор, как в первый раз увидел Ибо. Он позволил ему взять инициативу, и парень обнял его за плечи, сжимая их до белых пальцев, до глубоких складок на футболке, но едва ли отдавая себе в этом отчёт. У Сяо Чжаня так снесло крышу от этого, что он даже не понял, когда дал волю обращению, но Ибо вдруг отпрянул от него, удивлённый, и Сяо Чжань увидел кровь на его губах — очевидно, он поранил их о клыки. — Прости, я… — первородный зажмурился, пытаясь совладать с собой, но на языке уже остался сладкий привкус, и жажда никак не хотела успокаиваться. Ибо несколько секунд смотрел на его бесполезные старания, а затем обхватил Сяо Чжаня за шею и уже более настойчиво прижался своими губами к его, сразу углубляя поцелуй, скользя языком по клыкам, и всё внутри Ибо горело и искрилось от того, что Сяо Чжань был не в силах сопротивляться и медленно сдавался, жарко целуя в ответ. И сквозь поцелуй Сяо Чжань чувствовал тот желанный вкус крови, который сводил с ума любого вампира, даже самого сильного. Ибо хотел его — он был возбуждён или начинал возбуждаться, и был таким смелым, сильным — самым потрясающим, и Сяо Чжань не знал, как он вообще сможет перестать целовать его, но в итоге Ибо остановился сам, чтобы перевести дыхание. Он улыбался, и его алые влажные губы были так невероятно прекрасны, что Сяо Чжань решил, что сейчас сойдёт с ума. Они поцеловались снова, и первородный уже не думал о том, как выглядит, особенно когда Ибо осторожно положил ладонь ему на колено, не предпринимая, впрочем, никаких иных действий, но Сяо Чжаню было достаточно и этого. Сам он держал руки при себе, боясь, что может отпугнуть парня; пусть лучше Ибо сам возьмёт контроль, делая всё, что захочет — Сяо Чжань собирался позволить Ибо делать с ним что угодно, если тот продолжит целовать его так. — Ты очень красивый, — тяжело дыша сказал Ибо, когда поцелуй прекратился. Сяо Чжань неверяще посмотрел на него, и Ибо отзеркалил его выражение лица. — Что? — Ибо слегка улыбнулся. — Это правда. — Обычно я пугаю людей в обращении, а не нравлюсь им, — вампир поднял руку, запуская пальцы в мягкие волосы парня. — Они просто не видели, как ты улыбаешься, — сказал Ибо. И Сяо Чжань улыбнулся.