Любовь огня и льда

      Покрываясь кристаллами льда, Камадо Танджиро устремил взгляд в небо.       Бесчисленное количество частиц льда падало на теплые руки юноши. Мороз, что проник в его сердце, не переставал давать о себе знать. С каждым вздохом дышать становилось все труднее и труднее, лёд колол, но в то же время он был опьяняющим. Он словно вкусил то, что не должен был, лёд лишь стал олицетворением его чувств. Лишь протянув руку, он не переставая глядел на небо, облака уже затуманили разум. Тот гром, тот бурый цвет, всё это предвещало нехорошее начало. Набравшись решимости, он закрыл свои вишнёвые глаза, что передавали лучший сорт вина, который существовал на тот момент. В кромешной тьме ему предстала одна единственная фигура, что источала неприступную ауру, незнакомую для этого сердца и тела

***

      Дождь. Гром. Молнии. Топот. Стук сердца. Бег. Ветер. Страх. Ужас. Отчаяние. Облегчение. Приступ. Голод…       То, как начинается ливень, всегда наполнен своей атмосферой. Дождь, мчащий что бы издать звук что так и будоражит чувства слушателя наполняет его время полную тепла. Сам того не замечая, слушатель, прислушиваясь на звуки дождя, раскаты грома, а также на тихий зов ветра, не останется равнодушным. Из-за таких дней, хочется от жизни лишь тепла, человеческое сердце переменчиво, даже зная всё, они выберут ничего. Это и делает их особенными.       Но что же это за выбор? Вновь и вновь поддаваясь своим нуждам, они пьянеют, заглатывая всё сразу, никто не осознает той боли что воздается им. Лишь мгновенное счастье важно, но что насчет последствий? Поддаваясь искушению жизни, сами того не осознавая можно совершить глупость, умом сознавая это, а вот сердцем нет.       1XXX года XX века ранним утром на свет пришел ребенок. Чистый, как капля росы после ливня, светлый, как голос в греческих мифологиях богинь. Но все это лишь зарождение человека, лишь начало той линии, что движется до той поры, пока ноги не начнут дрожать, неспособные ходить, пока дыхание слышится громче, чем стук человеческого сердца. Она была ошибкой, прихотью двух жизней, что под давлением момента зачали ее; так же как и жизнь давит на человека, чтобы тот, обхватив горлышко вина, погрузился под наслаждение, ну, а после испытывал горечь. Обладая тонкими и острыми скулами, она напоминала юную деву, изображенную на фреске, окруженная мужчинами, что так страстно желали ее внимания, взгляд был глубокий, одинокий и равнодушный. Даже если ее взор устремится на безжизненное животное, съеденное наполовину, та, лишь дёрнув бровью, уйдет, не проронив ни слова. Цвет волос изображался мягким оттенком, начиная с темно-голубого цвета и заканчиваясь лазурным, она передавала в себе изящную натуру. Для кого-то она—муза, для кого-то—демон, а для кого-то — лишь ошибка. Трудно проживать свою жизнь, в то время как каждый встретивший находит в тебе лишь ужас, неравенство, зависть, холод, а также непреодолимые вульгарные желания, коим суждено остаться лишь в мечтах. Благодаря такому образу жизни, создается не самая приятная, но сильная, ожесточенная личность. Знающая чего она желает, она стремительно идет к этой цели, получая лишь похвалу, а иногда даже осуждение. Понимать человека, что пережил многое, бывает трудно, но рассудительность не мешает никому наслаждаться жизнью. Проживя несколько лет с родителями, она покинула их. Даже не задумываясь, как только та достигла брачного возраста, собрала вещи, драгоценности что были созданы благодаря ее отцу на день ее рождения и день торжеств, девушка покинула дом. Скитаясь из места к месту, из деревни в деревню, она все больше и больше напоминала духа мертвой девы что бродила в поисках жениха. Это был сущий бред! Только взгляните по ближе и увидите румяную кожу, милые губы согнутые из-за скул, и конечно же прямая осанка. Каждая мечтает о таких идеалах! Накинув на себя теплое кимоно, что висело на её теле, пропуская холодный ветер, пронизывающий все тело насквозь. После долгого путешествия, она остановилась в месте, где жила одна её знакомая. Старушка, что не могла ходить без опоры, открыла скрипучую дверь и руками обвила девушку за шею. —Чего же ты раньше не приходила? — ветхим голосом пожилая женщина гладила волосы юной странницы, проливая слезы и еле-еле улыбаясь. Выпустив из хватки, она, взяв за руку знакомую, повела ее вглубь дома.— Хоширо, надеюсь тебе полюбится моя обитель, я приготовила тебе ужин, присаживайся! — уже не заметив, как быстро завершился путь к своему настоящему дому, она взглянула проницательным взглядом на женщину. Взяв в ладони блюдце с рисом, она осторожно положила в рот небольшую порцию, ощутив весь разнообразный вкус, что во время проживания с родителями не мог сравнится с этим, настолько богатым, привкусом. Такова была еда любящего человека.