Несколько часов назад.
«Ты готова рискнуть всем ради правды?»
Александр прочитал это странное сообщение, кажется, раз пятнадцать, пока буквы перед глазами не начали расплываться. Он осторожно вытянул мобильный из не сопротивляющихся пальцев Агаты и вернул его на стол, переводя всё своё внимание на девушку. Харрис смотрела куда-то в пол и выглядела опустошённой, а Нильсену было паршиво из-за того, что он не мог подобрать слов. Его красноречие испарилось вместе с их настроением, поэтому он решил сначала устроить мозговой штурм и уже потом лезть к Агате с разговорами. Первой эмоцией, которую он ощутил, стала злость. Это была немая злоба к адресату этой глупости на ночь глядя. Он не понимает, к чему эти скрытые угрозы. Недостаточно, чтобы испугать, но сам посыл вгоняет в ступор. Ему не нравятся прятки и догонялки. Если угрожать, то делать это хотя бы в лицо. Пребывая в плохом настроении или нервничая, Харрис и сама не гнушается угрозами, но всё, что она думает, она говорит прямо и в лицо. А сейчас у неё есть серьёзный враг, который занимается подобным бредом вместо личной встречи. Блеск. — Перебежчик искал в хранилище твои данные, чтобы узнать номер телефона, — наконец заговорил Александр. — Хорошая работа, — хмыкнула Агата. Её плечи казались неестественно прямыми. Нет. Они оба не в состоянии думать. Слишком много для одного вечера. Из-за сильного обезболивающего у Нильсена немного гудела голова. — Ты вымотана, — произнес он, пытаясь поймать её бегающий по номеру взгляд. — Я тоже. Дождёмся утра и разберёмся со всем этим. Агата вскинула брови и всё-таки посмотрела на него. — И что? Будем молча сидеть и ждать, когда с первыми лучами солнца к нам обоим придёт озарение? — съязвила она. — Мы будем спать, — поправил её Александр, и девушка прикрыла веки. — Провальная затея, — выдохнула Агата, подавляя предательский зевок. Это не скрылось от внимания Нильсена. — Харрис, давай не будем выбрасывать твой телефон из окна и спорить хотя бы сейчас, — попросил швед. Он видел, как упорство Агаты борется за власть над её языком, и она начинает хмуриться, дабы скрыть свою усталость. — У тебя минута. — Я не хочу идти к себе в комнату. Лучше останусь здесь, — высказала девушка протест, но Нильсен на это лишь закатил глаза. — А я и не говорил, чтобы ты шла к себе в комнату, — прямо выдал он. Харрис удивлённо смотрела на Александра исподлобья, не зная, как ей реагировать на такой жест. Просто лечь спать вместе в одной кровати? Она уже спала с ним, но это было после изнуряющего секса, а сейчас они оба уставшие и Нильсен хочет разделить с ней постель. Для неё это слишком. Александр понаблюдал за её смятением и решил, что с него хватит. Он обрамил здоровой рукой плечи Харрис и собирался нагнуться, чтобы просунуть вторую руку ей под колени, но Агата отстранилась и ошарашено уставилась на шведа. — Что ты делаешь? — спросила она, отходя на шаг. — Собираюсь тебя отнести, если ты не в состоянии дойти сама, — спокойно объяснил Нильсен. Он попытался дотронуться до неё снова, однако Агата активно запротестовала. — Тебя нельзя нагружать руку! — напомнила она. Да ладно? — Тогда шевели ногами. Если не хочешь спать у меня — останемся здесь, — проговорил Александр, видя, как в её глазах словно что-то треснуло. — Или ты… — Я хочу, — тихо, но достаточно отчётливо сказала Агата, поджимая губы и отводя взгляд. Боги. Возможно, сейчас она выглядела очень глупо, однако периферийным зрением Харрис заметила, что швед смотрит на неё со смесью удовлетворения и трепета. Может быть, такой взгляд, обращённый на неё, стоил того, чтобы отщипнуть немного гордости. Агата подавила дрожь, когда Александр поднял руку и отвёл от её лица упавшие пряди. Но затем он слегка наклонился и целомудренно поцеловал девушку в лоб. Это ощущалось как удар. Она широко распахнула глаза и обескураженно посмотрела на Нильсена, тяжело сглотнув. Такого не бывает. Она не могла, а если и посмела об этом подумать, то не пристрелить ли ей себя на месте.. Александр прошёл мимо неё и остановился в дверях своей спальни. Намёк был достаточно прозрачен, чтобы Агата проследовала за ним. Но короткая вспышка решимости вновь угасла, стоило ей оказаться напротив кровати. Это странно. Помнить, как она хотела убежать отсюда утром, а теперь возвращаться добровольно. Добровольно, да. Вот только выглядела она скорее так, словно её вели на казнь. Александр сел на кровать и протянул ей раскрытую ладонь. Харрис облизала сухие губы. Страшно. Непонятно. Возможно, ей следовало немедленно уйти, но она была подстегнута испугом, который испытала, увидев его кровь. Медленно она вложила свою руку в его, разрешая увлечь себя на застеленную поверхность. Их ладони разъединились, когда Нильсен лёг на спину. В силу новой вспышки неуверенности в происходящем, Харрис легла на соседнюю подушку под его скептичным взглядом. — Не так, Харрис, — тихо произнес Александр, сгребая её к себе и терпеливо дождавшись, пока она опустит голову ему на грудь. — А твоя рука… — У меня их две, — перебил Нильсен, но его голос был приглушённым и непривычно мягким. — Харрис, во мне обезболивающее. — Нильсен. — М? — Моя одежда в пыли. Тебя не хватит удар от испачканного одеяла? Агата подрагивала в такт его беззвучного смеха. — Как-нибудь переживу, — проговорил он, осторожно взяв её за руку и переплетая их пальцы. Харрис с интересом рассматривала, как замок скреплённых ладоней опустился прямо перед её лицом на его грудь. Она прислушивалась к своим ощущениям, наблюдая за легкими движениями его большого пальца, который оглаживал костяшки её руки. В этом не должно было казаться ничего запредельного, но, тем не менее, голова Агаты оглушительно пуста, и она закрывает глаза, даже не вспоминая об устрашающем сообщении.***
Утро наступило слишком скоро. Город, ставший для них суровым, просыпается. Он вновь поглотит их, стоит им выйти за порог. Эта ночь была отведена напарникам на осознание, что теперь они должны довериться друг другу полностью и больше не действовать поодиночке. Местное солнце могло разбудить мёртвого. Александр подумал, что ему следует никогда не открывать шторы. А ещё не следует спать в джинсах. Это он понял ещё ночью, но предпочёл своему удобству сон Харрис. К слову, любительницу темноты назойливые лучи тоже разбудили. Она была похожа на крота, когда резко поднялась с постели и решительно двинулась в сторону окна, рывком заслоняя солнце блэк-аут шторами. Нильсен воспользовался тем, что она встала, и принял сидячее положение чтобы осмотреть бинт. Ему повезло, что обычно все раны на нем заживали как на собаке. Звучит не очень, но сам эффект радует. Харрис увидела чем швед занимается и вернулась на кровать, присоединяясь к осмотру. Девушка мысленно выдохнула от короткой вспышки облегчения. На бинте было немного крови, но Александр размял руку и ни разу не поморщился. Затем он встал с кровати и подошёл к шкафу, открыв одну из створок. Агата почувствовала небольшую неловкость, когда услышала звяканье пряжки ремня, однако осталась сидеть неподвижной и лишь слегка нахмурилась. — Что делаешь? — спросила она, глядя на его спину. — Спать в джинсах не слишком удобно, — усмехнулся через плечо Нильсен. Харрис окинула быстрым взглядом его низ. — Ты мог переодеться ещё ночью. — Ты спала, — пожал плечами швед, доставая с полки белую футболку и натягивая на обнаженный верх. Агата ещё раз посмотрела на расстегнутые джинсы, и неуверенно проговорила: — Мне, наверное, лучше выйти? — ей казалось, что она вела себя достаточно учтиво, но Нильсена её вопрос открыто позабавил. — Если считаешь, что в этом есть смысл, — с улыбкой в голосе произнес он. Парень быстро закончил переодеваться и повернулся к ней. — Что теперь будем делать с Грассо? — Сильно удивишься, если скажу, что убьём его? — Я в ужасе, — хмыкнул Александр, закрывая дверцу шкафа. Глаза Агаты невольно нашли его раненую руку. — Может, тебе лучше… — начала она, но Александр быстро увидел куда девушка смотрит. — Харрис, мне не оторвало руку, — буркнул швед. — И это просто царапина. Я абсолютно дееспособен. Очевидно, ему не нравилось, что такое незначительное увечье поселило в Агате сомнения на его счёт. Однако, это было не единственным сомнением, которое сейчас присутствовало в её настроении. — В тебя могут снова выстрелить, — вполголоса сказала англичанка. — Раз теперь за нами следят на заданиях. — Харрис, этот выстрел мог предназначаться не мне, — парировал Нильсен, сведя брови. — Ты сама говорила, что тот человек действовал импульсивно и сильно промазал. Агата поднялась на ноги и смело встретила его взгляд, вздёрнув подбородок. — Говорила, но за день до этого я узнала, что на тебя тоже охотятся, — напомнила она, продолжив мысль: — И выстрел всё же пришёлся по тебе. Я как-то не верю в такие совпадения. Нильсен даже не пытался скрыть своё недовольство и закатил глаза, подойдя к ней на шаг. — Харрис, на тебя было несколько серьёзных покушений…. Но Агата взведена не меньше него и сразу перебивает: — Это было до того, как они узнали о тебе, — прошипела девушка, всплеснув руками. — Теперь всё изменилось, ты не понимаешь? — Я прекрасно всё понимаю, — в тон ей ответил Александр. — Но их главная цель — ты. — Тогда у меня есть преимущество выманивать их на себя, — сказала Агата и брови Нильсена поползли вверх. Ему надоела вся эта нездоровая тяга к смерти. — Какое к чёрту преимущество? — хмуро спросил он. — Тебя могут просто пристрелить безо всяких разговоров. Это тебе нужны ответы. Им же нужна только твоя смерть. — Но я всё ещё здесь и очевидно у них пока не… — Да? В последний раз тебе в лоб упирался ствол, — очень кстати напомнил Нильсен. — Харрис, перестань. Ты всерьёз считаешь, что обведёшь всех вокруг пальца? — У меня достаточно пальцев, — рявкнула Агата. — На каком-нибудь обязательно обведу! Александр шумно выдохнул и покачал головой. — Твоё упрямство невероятно, — процедил он. — Храбрость и глупость слишком сильно переплетаются между собой. — Всё, чего я хочу — узнать правду и чтобы мы остались живы, — произнесла Агата и Нильсен не мог не порадоваться формулировке. — О, неужели ты наконец-то говоришь о нас обоих, — подметил наёмник. — Жизнь — не разменная монета, Харрис. Её нельзя так легко ставить на кон. — Ты знаешь, что это не так. — Достаточно того, что я знаю, — проговорил Александр, выходя из спальни. Агата осталась стоять посреди комнаты, сжимая кулаки и бросая косые взгляды на оставшуюся открытой дверь. Нильсен кажется не понимает, что нельзя добиться чего-либо, не рискуя при этом. Конечно, жизнь — очень высокая цена, но иногда кроме неё больше нечего предложить. И, кстати о риске. Нильсен взъелся на неё, однако сам продолжает делать вид, словно его жизнь не стоит на кону вместе с её собственной. Какие-то двойные стандарты. — Так что будем делать с Грассо? — услышала Агата голос шведа из общей комнаты. Харрис глубоко вздохнула и вышла к нему. — Что-нибудь придумаем, если мозги после Хелен не расплавятся, — буркнула девушка, подбирая телефон, который так и остался с ночи на журнальном столе. В глаза бросилась СМС, но не от тайного адресата. Новая. От Сэндлер. — Чёрт.***
Через пол часа их настигла вполне ожидаемая участь. С тех пор, как Агата, кривя душой нажала на кнопку разрешения к подключению, прошло уже пару минут и Хелен до сих пор молчала. Идиотизм. Если она не придумала, что сказать, могла набрать позже и не светить своим морщинистым лицом когда напарники в это время могли спуститься на завтрак. Харрис была чертовски голодной и от этого её и без того плохое настроение портилось с каждой секундой всё сильнее. Она прикусывала щёки и цеплялась ногтями за диванную обивку, чтобы не захлопнуть со всей дури крышку ноутбука. Нильсен держался стойко и выглядел расслабленным. Они решили не рассказывать Хелен про его ранение, потому что это могло усугубить их и так сложное положение и вызвать много ненужных вопросов. Когда Сэндлер наконец подала голос, Харрис была готова к атаке и могла замочить начальницу одним взглядом. — Я глубоко шокирована тем, что вы не выполнили задание, — проговорила Хелен. — Самая перспективная пара и не справилась со своей задачей. — Да мы сами в долбанном экстазе, — буркнула Агата, проявляя откровенную скуку с беседе. Нильсен поджал губы, решив, что он не будет пользоваться отношением Харрис к себе и больше не станет её обрывать. Она перетерпела достаточно стресса и подстегнутые голодом эмоции рвутся наружу как бы ты их не сдерживал. Агата и не собирается их сдерживать. — О, Харрис, я не сомневаюсь в этом, — снисходительно проговорила Сэндлер. — Профессиональный стрелок и не смог застрелить одного человека. Как прискорбно и, должно быть, обидно. «О нет», — пронеслось в голове Нильсена. Ему даже не пришлось смотреть на Агату, чтобы понять, что сейчас будет. — Ваш ветхозаветный совет небось передох от сердечного приступа, — процедила Харрис. — Сама как? Я слышала какой-то шум и могу предположить, что это был песок. Александр смотрел на птичек за окном. — Совет не стал тратить своё время на вашу неудачу, — прохрипела Хелен, сморщив нос. — Ага, — хмыкнула девушка. — Они даже меры для вычисления перебежчика не предприняли. Куда им опускаться до такой мелочи, как наше задание. Нильсен продолжал гулять взглядом по пейзажу и в голове крутилось только одно до боли знакомое языку слово. Язва. — Мы установили новые камеры, — важно заявила Хелен. — И перебежчик больше не подаёт признаков активности. — Вау, — протянула Агата не скрывая саркастичности. — Мои поздравления, что ваш мезозой додумался хотя бы до этого. Сэндлер неуютно поёрзала в своём дорогущем кожаном кресле, сделав глоток воды из стоящего рядом стакана. О, Харрис почувствовала себя значительно лучше. Все в «Selection» знают, что Хелен притрагивается к воде только если начинает нервничать. Мелочь, а приятно. Агата хмыкнула и откинулась на подушки, ожидая, когда начальница вновь заговорит. — Вы ещё ни разу не испытывали на себе чудеса маскировки, — неожиданно начала Хелен. — Да, этот цирк обошёл нас стороной, — фыркнула Харрис, подмяв под себя одну ногу. Улыбка Сэндлер, которой она одарила девушку после сказанного, не понравилась обоим напарникам. — Сегодня твой день, Харрис, — елейно сказала Хелен. — Потому что ты будешь работать под прикрытием. Агата резко выпрямилась и её брови свирепо сдвинулись к переносице. — Это какая-то идиотская шутка? — процедила она. — Я стрелок. И я не буду участвовать в этой клоунаде, даже если вы все поцелуете мой зад. Нильсен поднял глаза к потолку, и чувствовал себя так, словно его посадили на раскалённую плитку. Харрис опасно выпускать в люди, и с таким же успехом совет может сбросить на здание с Бруно ядерную бомбу. — Харрис, на складе тебе дадут всё необходимое, — продолжила Хелен. — Как чертовски мило с вашей стороны, — оскалилась на неё Агата. — И кем же вы хотите меня нарядить? — Секретаршей. Александр резко перевёл взгляд на свою напарницу. — Чего? — протянула наёмница, скрестив руки на груди. — Вы умом тронулись? Что вообще можно сделать в роли принеси-подай? Легче представить, что в их комнате приземлился астероид, но никак не Харрис на должности услужливой помощницы. Они собираются отправить Агату прямо под нос Бруно. — Ты выманишь его из офиса, — объяснила начальница. — Бруно падок на красивых девушек, и у тебя есть определённые схожести с внешностью его секретарши, — Хелен мазнула взглядом по фигуре Харрис и добавила: — Правда у его секретарши четвёртый размер груди, но маскировка рассчитана и для этого. Агата выпучила глаза. Ну это уже слишком. Она худая, и даже представить её с таким размером смехотворно. Нильсен, кажется, разделил сомнения девушки и вскинул бровь. У Харрис всё настолько пропорционально, что вмешиваться в такую внешность просто преступление. — Остальное сделает Александр, — сказала Хелен, не обращая внимание на их реакцию. — Ему останется сделать один точный выстрел. Гениально. — Но он не стрелок, — напомнила ей Агата. — Отобранное для задания оружие вполне подойдёт ему, невзирая на уклон деятельности, — ответила начальница и до англичанки быстро дошло. — Автоматическая винтовка? — Именно так. Агата посмотрела на его согнутую в локте раненую руку и поджала губы, теряясь в сомнениях. — И как секретарша выманит его из офиса? — спросила Харрис, надеясь внести в этот дурацкий план поправки. — Как? — переспросила Хелен, словно всё и так очевидно. — Я говорила о его слабости к красивым девушкам. Заставь Бруно пойти с тобой под предлогом занятия... — запнулась она, неловко прокашливаясь. — Этим. Нильсену этот план не нравился всё больше, но он отвлёкся, когда Агата громко усмехнулась. — Хелен, перепихнуться можно и в кабинете, — протянула девушка, и до Александра быстро дошёл скрытый стёб, вспомнив рассказ Харрис о молодом любовнике. — Стол, диван, стена, — начала перечислять она, загибая пальцы. — Достаточно, — резко прервала её начальница. — И хватит так выражаться, Харрис! Агата выпятила губы и послала ей ехидную ухмылку. Очевидно, этого она и добивалась. Александр слегка покачал головой и улыбнулся, порой поражаясь стервозности своей напарницы. — Мы не будем стрелять, — вдруг заявила Харрис. Хелен нахмурилась, явно не ожидая услышать от наёмницы поправки в их превосходном плане. Но Агате нужен приватный разговор с Грассо и идея как всё это обыграть возникла сама по себе. — Я тебя плохо расслышала или... — Нет. Всё правильно, — кивнула девушка. — Есть другой способ, и Нильсен разберётся с ним как никто другой, — уверенно произнесла Агата и они с Александром встретились взглядами. — И что же ты хочешь предложить? — скептично спросила Сэндлер. — Мы отравим его, — отрезала Харрис, всё так же глядя на шведа. — Не зря же мне в напарники выделили химика.***
— Вот дерьмо, — выругалась Харрис, рассматривая очередную фотографию. — У меня было плохое предчувствие, но это оказалось ещё хуже. Александр допивал свой чай, наблюдая, как Агата, сидя по-турецки на полу возле дивана, впитывает в себя полученную от Сэндлер информацию. Он ещё не видел снимки, но Харрис была так красноречива, что не оставляла ему никаких сомнений. — Проклятье, — фыркнула девушка, и Нильсен не удержался, отодвигая в сторону свою чашку и поднимаясь со стула. — Что там у тебя? — поинтересовался он, присаживаясь на диван и случайно задев коленом её плечо. Агата была слишком взведена, чтобы заметить это. — Полная хрень, — рявкнула англичанка, поворачивая ноутбук так, чтобы Александр тоже мог увидеть фотографии. Кареглазая блондинка? Нильсен посмотрел на тёмную макушку Харрис, переводя скептичный взгляд обратно на экран. — Тупая Хелен, где мы с ней похожи? — продолжала возмущаться Агата. — Разве у меня такой зад? — ткнув пальцем на один из снимков спросила она скорее риторически. Александр воздержался от комментариев, но блондинка с фотографии действительно выглядела как лошадь по сравнению с Агатой. Сколько поролона ей придётся запихнуть в лифчик и под юбку, чтобы их фигуры стали схожи? Им прислали много архива секретарши. В том числе, зачем-то, и снимки очень личного характера. Харрис щёлкнула по сенсору, переключив фотографию и наткнувшись на нечто слишком откровенное. Её глаза округлились и она повернула голову, посмотрев на не менее удивленного шведа. — Розовое белье с бантиком, — констатировала она по слогам. — Нильсен, я хочу уволиться. Александр усмехнулся и опустил согнутые локти на колени, наклоняясь ближе к лицу Агаты. — Харрис, это всего на несколько часов, — попытался приободрить девушку он. — И ты хорошая актриса. Это не должно стать проблемой. Агата нахмурилась и пихнула его по ноге. — Нильсен, я собираюсь отомстить за свою семью, а не разгуливать в парике и лифчике на два размера больше, — процедила она. — Готова поспорить, что всё это придумала Хелен, — фыркнула Харрис, вновь переводя взгляд на снимки. Это ужасно.***
Нет. Это было больше, чем просто ужасно. — Гвендолин Жульен, — вытекал из динамика голос Сэндлер. — Офис открывается через пол часа. Александр, ты запомнил адрес арендованной квартиры? — Да, — ответил швед, покрутив на пальце полученный на складе ключ. — Действуйте по плану, — строго сказала Хелен, завершая звонок. Нильсен бросил телефон на панель и посмотрел на сидящую на пассажирском Харрис. Было очень тяжело не улыбаться. — Ещё одна подобная ухмылка... — свирепо протянула Агата, и швед больше не смог сдерживать подступившую еще час назад усмешку. — Извини, Харрис, но эти белые волосы… — Нильсен, заткнись. Я выгляжу как долбанная кукла, — рявкнула девушка, прикрывая глаза, которые всё ещё немного щиплет из-за внедрения карих линз. — У меня всё чешется от этого поролона и я не чувствую своей задницы, — пожаловалась Агата, окинув взглядом свою одежду. — И белого слишком много. — Ты воспринимаешь какие-нибудь другие цвета, помимо чёрного? — спросил Александр, вспоминая, что крайне редко видит на ней что-то светлое. — Конечно. Графитовый, — хмыкнула Харрис. — Да, это огромная разница, — выдохнул Нильсен, вытаскивая из кармана упирающуюся в бедро зажигалку и бросив её к телефону. — Можно подумать, у тебя не так. — Не угадала, — улыбнулся уголками губ Александр, посмотрев в неестественные карие глаза своей напарницы. — Мне нравится зелёный. Определённо, цвет чистого изумруда теперь его любимый.***
Гвендолин поправила висящую на согнутом локте красную сумочку, вытаскивая из бокового кармашка маленькое зеркало. Не прекращая шаг, она проверила стойкость помады и улыбнулась отражению, когда результат вполне удовлетворил девушку. Офис вскоре должен открыться, а это значит, ей нужно успеть к приходу начальника. Бруно симпатизировал ей в этой роли, ведь, зная его страх неминуемого старения и потери интереса со стороны женского пола — ей не составляло труда лишний раз расстегнуть пару верхних пуговиц, а потом с улыбкой замечать, как её зарплата возрастает на несколько приятных цифр. Внезапно Гвен пошатнулась, роняя зеркальце и чувствуя, как руку и грудь что-то обожгло и теперь одежда неприятно липнет к телу. Она ошарашено подняла голову, невольно поражаясь высокому росту незнакомца и наблюдая за тем, как он одёргивает свою руку и смотрит на разлитый стакан кофе, переводя на неё взгляд леденящих голубых глаз. — О Боги, извините, я вас не заметил, — неловко бормочет он. Когда оцепенение спало, Гвен посмотрела на свою напрочь испачканную белую блузку. — Блин, — оценив масштаб загрязнения буркнула блондинка. — Я не могу пойти в таком виде на работу! — Мне правда очень жаль, — виновато проговорил парень. — Я могу как-то исправить это недоразумение? Жульен вдруг потеряла способность возмущаться, открыто уставившись на незнакомца. Когда ежедневно обхаживаешь старика, начинаешь намного чётче видеть красоту в молодых парнях. А прямо перед ней сейчас стояла буквально квинтэссенцией женских слабостей. Она невольно улыбнулась и закусила губу. — Исправить? Разве что у вас найдётся чистая блузка. Александр выбросил теперь уже ненужный стакан и послал девушке ответную улыбку. — А если найдётся? — спросил он. — Я как раз живу в этом доме, — оповестил швед и указал пальцем на здание. — И у вас найдётся рубашка моего размера? — скептично протянула Гвен. — Вы кажетесь мне довольно крепким для таких вещей. — У меня не найдётся, но у сестры — да, — произнёс Нильсен, следуя плану. — Она сейчас на занятиях, поэтому можем подняться и я постараюсь исправить последствия своей неуклюжести. Александр терпеливо ждал ответ, стараясь не обращать внимания на её кокетство. Возможно, он просто уже забыл как всегда вело себя подавляющее большинство девушек рядом с ним. Да, определённо забыл как только получил по морде от Харрис. Надеюсь, она сидит в машине. — Ну хорошо, веди, — ухмыльнулась Гвен, проследовав за красивым незнакомцем. Нильсен двигался по памяти и через пару минут они поднялись по лестнице к нужной двери. Он вытащил ключ, открывая её и учтиво пропуская Гвен пройти вперёд. Осталось за малым. Жульен обогнула гостиную, рассматривая жильё. — Вы с сестрой вдвоём живете? — спросила Гвен, положив сумочку на диван. — Да, — машинально ответил швед, ища глазами комнату со шкафом, где лежат подготовленные заранее рубашки. — И даже девушки нет? — невзначай поинтересовалась Жульен, смущённо отводя взгляд. — Нет, — отозвался Александр, наблюдая, как Гвен неспешно подплывает к нему. — Мы так толком и не познакомились, — вспоминает она, протягивая руку. — Меня зовут Гвен. — Дарен, — деликатно ответил Нильсен на рукопожатие. — Подожди немного. Я сейчас найду рубашку. Александр зашёл в одну из спален и открыл шкаф, начиная шариться по полкам и невольно злясь, что рубашку не положили на видное место. — А чем ты занимаешься? — Гвен встала в дверном проёме и облокотилась на косяк, пытаясь рассмотреть скрытую за створкой шкафа фигуру парня. — Медицина, — коротко ответил швед. — Фармацевт? — Химик, — хмыкнул Нильсен. — Классно, — протянула Жульен. — Слушай, мы могли бы встретиться после работы. Что скажешь? — Хорошая идея, — на автомате сказал Александр, открывая другую дверцу и находя там вешалку с рубашкой. — Мне просто так скучно дома одной, — продолжила Гвен. — Поэтому можем поехать ко мн… Нильсен не успел понять произошедшее и высунуть голову из-за резной створки, услышав короткий стон и глухой звук удара. Через секунду на пол практически ему в ноги свалилось обмякшее тело Гвен. Он резко захлопнул дверь шкафа, всё ещё держа в руке вешалку с блузкой. Перед ним стояла порядком разозлённая Харрис, и Нильсен не понял, когда она успела здесь появиться. — Достала, — фыркнула Агата, кивком головы смахивая мешающие пряди парика со лба. Александр открыл рот в изумлении, обнаружив пистолет в её руке. — Чёрт, — выдавил из себя он. — Ты её прикладом вырубила. — Не прикладом, а рукоятью, — поправила его девушка, покосившись на Жульен. — В жизни эти волосы выглядят ещё хуже. — Почему ты ушла из машины? — опускаясь на корточки перед бренным тельцем спросил швед. — Что, помешала? — съязвила Агата, следя за тем, как её напарник перекладывает Жульен на кровать и закатывая глаза. — Есть разница, где она будет лежать? Александр выудил шприц со снотворным и загнал тонкую иглу под кожу Гвен. — Не ревнуй, Харрис, — хмыкнул он, поворачивая голову через плечо. — И лучше отдай мне пистолет. — Да пожалуйста, — огрызнулась наёмница, протягивая оружие в раскрытую ладонь Нильсена и вложив его жёстче необходимого. — И я не ревновала. Ты как всегда несёшь бред. — Ты покраснела? — улыбаясь спросил Александр, и Агата быстро прислонила руку к щеке, слишком поздно сообразив. — Иди к чёрту, химик, — пробурчала Харрис, поворачиваясь на каблуках и идя на выход. — Он сам ко мне пришёл, — крикнул швед в стремительно удаляющуюся спину.***
— Как слышно? — Меня раздражает эта штука. — Приму это за положительный ответ. Агата выдохнула сквозь стиснутые зубы, чувствуя, что её внутренности вот-вот могут расплавиться и каждая клетка естества пропитана искренней злобой ко всему происходящему. Коммуникационный наушник, основательно вставленный в левое ухо, вызывал в ней крайне неоднозначные ощущения. Девайс раздражал одним фактом своего наличия, но без него они с Нильсеном потеряют связь. — Пропуск у тебя? — вновь раздался баритон в наушнике. — Да. — Бруно заканчивает на час-два позже остальных работников, — оповестил Александр. — Когда они все покинут здание, ты должна будешь сообщить это мне. — И что потом? — Создам немного шума, — ответил швед. — Чтобы охранники не помешали вынести Грассо. — Я до сих пор не понимаю, почему нельзя было дать мне с собой пистолет, — пробурчала Агата, крайне недовольная этим фактом. Нильсен глубоко вздохнул. — Потому что до вечера тебе нужно держаться вежливой, а ты уже ведёшь себя так, будто собираешься выколоть глаза каждому, кто посмотрит в твою сторону, — выпалил он. — Напяль на себя колготки, дебильный парик и запихни под задницу килограмм поролона, а потом отчитывай меня, — проворчала Харрис, приблизившись к зданию, где ей сегодня предстоит выдавать себя за другого человека. Она невольно удивилась, что фасад очень напоминал лондонские офисные здания, похожие на какую-то Башню Федерации из сплошного стекла. Данный офис по количеству этажей превосходил даже «Selection». В отражении Агата лишь на секунду увидела свой силуэт и быстро отвернулась, не желая созерцать тошнотворный белобрысый парик. В плане внешности Харрис консерватор, и не приветствует никаких экспериментов или смен имиджа, поэтому нынешний образ вызывал в ней истерию. Она глубоко вздохнула, ныряя в карман сумки за пропуском и прислоняя его к скану на входе в помещение. Двери легко поддались и Агата начала осматривать здание изнутри, пытаясь вспомнить расположение лестниц, лифтов и кабинетов. Чёрт, она не ладит с картами и планировками, поэтому Нильсен взял на себя задачу направлять её. Англичанке оставалось лишь не делать такое лицо, словно она собирается вылить на каждого работника ведро помоев. — Малышка Гвен! Вот дерьмо. — Доброе утро! — сказал тот же голос и девушка повернула голову в сторону одного из охранников, который здоровался с ней и широко улыбался. Она быстро подсмотрела его имя на бейджике. — Доброе утро, Кларк, — попыталась Агата не выглядеть враждебно и послала ему ответную улыбку, стремительно проходя мимо. — Отлично выглядишь, — добавил Кларк, но её спина уже скрылась за поворотом. — Твою мать, — прошипела Харрис, тыкая кнопку стеклянного лифта. Туалеты здесь тоже из стекла? Разумеется, это не так, однако она была не в восторге, что все секции находятся в свободной зоне видимости и личным пространством тут и не пахло. В подобных условиях должно быть невыносимо работать. Агата поймала себя на мысли, что в мрачных заброшенных зданиях намного комфортнее, чем в этом аквариуме. Ещё и деловой стиль одежды, который она сроду не признаёт и благо в их корпорациях наёмники вольны выглядеть как хотят. Из-за парика у неё сильно чесалась голова и этот зуд пробирал до костей. Линзы так же являли собой проблему и разъедали глаза, так что Харрис приходилось часто моргать и молиться, чтобы она не осталась слепой когда наконец избавится от них. Находиться здесь было подобно суду перед инквизицией. Один неверный шаг; одно неверное слово или действие — и тебя сожгут, не поведя бровью. — Доброе утро, Гвен, — вдруг раздалось справа от её плеча, когда Агата пришла в нужную секцию. Так. Ей показывали базовую информацию о персонале, и там точно был этот парень. Осталось вспомнить его имя. — Привет, Максвелл, — сдержанно поздоровалась Харрис, понимая, что больше не выдержит этих приветствий. Почему нельзя просто кивнуть, как обычно делают у них в офисе? — Смотри, — обратился к ней тот же парень, протягивая несколько идентичных по цвету папок. — Отнесёшь их мистеру Грассо, когда он явится. — Спасибо, — произнесла Агата, забирая документы свободной рукой и направляясь к своему рабочему месту. Лишь бы не ошибиться со столом. — Плохое настроение? — спросил Максвелл, видимо, не собираясь так просто отвязаться. «Станет еще хуже, если ты не заткнёшься», — подумала про себя Харрис, бросив папки на стол резче необходимого. — Плохо спалось, — соврала девушка, надеясь, что больше объяснений не потребуется. — Гвен, — Максвелл рассеяно прикоснулся к её плечу и все усилия воли Агаты сосредоточились на том, чтобы не сломать ему руку. — Ты же знаешь, что можешь поговорить со мной, если тебе это будет нужно. Понятно. Друг, который не хочет быть просто другом. Очень вовремя. Харрис выдавила улыбку и кивнула ему, усаживаясь за стол и намекая, что разговор окончен. Ноги в капроновых колготках горели и неприятно скользили на кожаном кресле. В наушнике послышался тихий смех. — Ты дышишь очень красноречиво. Харрис сложила руки так, чтобы они прикрывали рот, не желая вызывать подозрений и мыслей о том, что она сумасшедшая и разговаривает сама с собой. — Это идиотизм, — фыркнула она. — Нильсен, я не продержусь здесь целый день. — Не целый день, а десять часов, — поправил напарник, но легче не стало. — Харрис, Гвен там очевидно на хорошем счету в мужском коллективе. Постарайся вести себя менее злобно, чем обычно. Агата закатила глаза. — Бесхребетные придурки, — проворчала она. — Хотя, наша Гвен видимо в восторге от медиков, — не удержалась от язвительного замечания наёмница. Собственно, Агата и вырубила её далеко не из-за намерений помочь побыстрее закончить. Жульен заслуженно проснётся с шишкой на затылке, потому что нельзя липнуть к кому попало. — Все любят умных парней, — как назло усмехнулся Нильсен. У Харрис едва не треснула челюсть из-за того, как крепко она сжала зубы. Химик и выпендрёжник. Ну конечно, у любого повысится планка, когда тебе делает комплименты блондинка с большой задницей. — Да, и все умные парни обожают миловидных блондинок, — буркнула Агата, плохо контролируя жгучее на языке недовольство оттого, что они вообще об этом говорят. — Не все, — возразил Нильсен, усмехнувшись. — Некоторым больше нравятся хамоватые брюнетки. Агата уставилась в стол, и ей внезапно захотелось избавиться от наушника. — А некоторым хамоватым брюнеткам не нравятся химики, — хмуро парировала Харрис, надеясь, что это прозвучало убедительно. — И они очень много врут, — выпалил Александр, и англичанка расслышала улыбку в его голосе. Мерзавец. Вокруг слишком много чужих глаз, выбивающихся из общей картины их разговора раздражающими мазками. — Доброе утро, мистер Грассо! Агате показалось, что в помещении закончился воздух. Фамилия вызвала зуд на кончиках ресниц и она вцепилась ногтями в край стола, не желая смотреть в сторону неумолимо приближающейся фигуры. Сейчас она увидит его. Посмотрит в глаза и увидит в них отражение огня, который охватил Бишоп-Мэнсон шесть лет назад. Нильсен на другом конце провода крепко обхватил руками руль, понимая, что отправить Харрис под нос Бруно — всё равно, что размахивать куском мяса перед хищником. — Агата, дыши, — вкрадчиво сказал швед. — Сегодня он будет твой. Потерпи немного. Наёмница прикрыла глаза и кивнула, словно Александр мог видеть этот жест. Она старалась сосредоточиться на его голосе и думать о том, что всё должно пройти хорошо если она не сорвётся. Сейчас это их общая операция, и любое неверное действие девушки отразится на Нильсене. Он прав. Вечером Бруно будет у них. — Гвен. Агата задержала дыхание, когда Грассо оказался возле её рабочего места и обратился к ней. Харрис поднялась на ноги и улыбнулась мужчине. Убедительно и естественно. Так, как улыбалась бы ему настоящая Гвен. Однако, было сложно взять под контроль конечности, которые тянулись вцепиться в глотку Бруно. — Доброе утро, мистер Грассо. Очаровательный галстук, — вытолкнула из себя Агата, тяжело сглотнув. Бруно ухмыльнулся и посмотрел на свой галстук, проведя по нему пальцами. Синий с золотистыми узорами. Интересно, он выдержит, если повесить Грассо на нем? — Спасибо, милая, — довольно промурлыкал начальник. — Мне передавали что-нибудь? — Да, — кивнула Агата и взяла со стола папки, которые ей дал Максвелл. — Держите. Бруно скучающе посмотрел на документы и указал пальцем на одну из дверей. — Отнеси их ко мне, — распорядился он. Очевидно, там его кабинет. Агата только рада удалиться подальше от него, поэтому незамедлительно подхватывает папки и идёт к кабинету. Почему-то всегда принято обставлять офисы в тусклых серых цветах. Наверное, однотипная гамма не так бросается в глаза и способствует работе, но каморку Сэндлер хотя бы украшает милый индийский слоник на столе. Интересно, он для неё символ долголетия означает, или талисман для достижения материального благополучия? Если материального благополучия она уже достигла с лихвой, то не дай Бог эта летучая мышь доживет до той стадии, когда её маразматизм будет граничить со старческим слабоумием, и на одном из совещаний она развалится на части. Агату передернуло от этой мысли. Девушка выгрузила документы и по привычке развернулась на пятках, едва не споткнувшись на высоких каблуках. Гвен просто мазохистка. Как можно каждый день ходить в колготках и такой плотной юбке-карандаш, которая задирается при малейшем телодвижении. — Гвен, как прошла операция? — вдруг спросил Бруно, заходя в свой кабинет. Какая, чёрт возьми, операция? — Харрис, она делала ринопластику, — подсказал Нильсен. Слава Богу, что он слышит их разговоры и всегда рядом хотя бы через дурацкий наушник. — Не молчи слишком долго. Скажи, что всё хорошо и отёк уже спал. Господи. — Отёк спал, — повторила Агата, медленно подбираясь к двери чтобы уйти. — Всё хорошо. Бруно почесал бороду и улыбнулся. — Тебе очень идёт новый носик, — сделал он комплимент. — Аккуратная работа. — Э-э… — Харрис, всё, что начинается с э-э, обычно заканчивается неудачно, — вмешался Нильсен. — Спасибо. Документы на столе, — проговорила Агата, улыбаясь и покидая кабинете. С ней всё будет в порядке.***
— Нильсен, у меня порвалась задница. — Что, прости? Агата проверила, нет ли в туалете посторонних, и поплотнее закрыла дверцу кабинки. — Я хотела поправить эту штуку, но она треснула, — прошипела девушка, скептично осматривая вид сзади. — Слишком заметно, что это подклад? — на выдохе спросил Александр, потерев переносицу. — Он торчит, — буркнула Харрис. — Слушай внимательно, — вкрадчиво произносит Нильсен. — Сейчас ты будешь менять ему воду. Забери бутылку раньше и вернись в туалет чтобы высыпать в неё порошок, — объясняет он. — Сыпь весь. В нем рассчитана доза. — А что с задницей? — Выбрось её к чёрту, — проворчал швед. Господи, он ждал вечер больше, чем Харрис. Провести десять часов в машине казалось и без того тяжело, но его напарница ходячая катастрофа. Агата зашипела, вытаскивая подкладку из под юбки и натягивая обратно колготки. Настоящее облегчение избавиться хотя бы от одной части этого клоунского образа. — Я могу сделать то же самое с этими перьями на башке. — Оставь в покое парик, — почти по слогам отчеканил Нильсен.***
— Растворяйся, чтоб тебя! — ворчит Агата, усердно тряся бутылкой. — Нильсен, это какая-то хрень. — Его не нужно взбалтывать! — рявкает в наушнике швед. — Подожди три-пять минут и он сам растворится. — А раньше ты сказать не мог? — А ты кого-то кроме себя слушала? — Чёртов химик. — Язва.***
Дабы убедиться, что порошок окончательно растворился, Агата выждала десять минут, вместо пяти. Для собственного спокойствия, пока в прозрачной жидкости не скрылась последняя песчинка. Когда Грассо вышел из кабинета, девушка незаметно проскочила в приоткрытую дверь, действуя крайне осторожно, чтобы никто не заметил внезапно уменьшенную пятую точку. Пустая бутылка летит в мусорное ведро и Агата оставляет новую. Нильсен сказал, что через пару часов Бруно будет в полной отключке и у Харрис нет причин не верить своему напарнику. Сейчас идея с наушником уже не кажется Агате чем-то раздражающим. Она признаёт, что в этом дурдоме справиться без Александра было бы невозможно. За исключением случая, когда он решил поиздеваться и включил на телефоне мантру для медитации, зная, что Харрис её точно слышит. Переодически они спорили и швед запретил ей пытаться смыть подклад из под юбки в унитаз. С париком всё ещё менее весело. Голова Агаты зудит так, будто она подхватила атерому или грибковую инфекцию. Так же англичанка не знает, самовнушение ли это, но её глаза словно выталкивают линзы и несколько раз ей приходилось отходить в туалет чтобы поправить их. Если таким образом Хелен хотела досадить Агате, то у неё прекрасно это получилось. Теперь Харрис ждёт, когда все работники покинут здание и она сможет дать сигнал Нильсену. Девушка усаживается в кресло, устало потирая лицо и бросая нетерпеливые взгляды на часы.***
— Тебя точно не нужно провожать? — третий раз подряд спрашивает Максвелл, наблюдая за тем, как Агата крутится в кресле. — Нет, у меня есть ещё некоторые дела, — как можно спокойнее отвечает Харрис, поражаясь, как можно быть настолько навязчивым. — Ты могла бы отложить их до завтра, — предлагает парень, ошиваясь возле её рабочего стола. — Если я говорю, что у меня есть дела, — с раздражением проговаривает наёмница, — значит они действительно важны. Я не намерена откладывать их на завтра. Пока, Максвелл. Господи. В здании кроме неё, Бруно и охранников остался только этот кретин. Агата уже пару раз машинально тянулась к ящику, но вспоминала, что не найдёт там ствол. — Мне кажется, что ты несправедливо к себе относишься. — А мне кажется, что я ясно выразилась, — скучающим тоном отзывается Агата. Максвелл мнётся, однако продолжает цепляться за нити этого бессмысленного разговора чтобы задержаться подле неё. — Ты всегда уходишь последней, — бурчит он, и Харрис всерьёз задумывается, сильно ли ей влетит, сверни она ему шею сейчас. — И никогда не позволяешь провожать тебя. Начинаю понимать эту Гвен. — Значит, на то есть причины. — Чем можно заниматься наедине с Грассо? — подозрительно интересуется Максвелл с нотками ревности в голосе. — Тебе не кажется, что это не твоё дело? — парирует Агата, теряя терпение. Максвелл смущённо отводит взгляд. — Прости, Гвен. Я уже устал постоянно пытаться обратить на себя твоё внимание, — бурчит он. — Ты специально меня не замечаешь? К чёрту всё это. — А теперь слушай меня, Максвелл, — начинает Харрис, поднимаясь со своего кресла и упираясь пальцами в гладкую поверхность стола. — Ты как прилипшая к подошве жвачка. Если тебе говорят нет — это значит нет. Значит, ты не интересуешь как парень и как мужчина. Перестань навязываться, когда тебе дают чёткий отказ и свали уже отсюда. Возможно, она повела себя грубо, но ей плевать и Харрис просто хочет поскорее закончить. Если Гвен так долго не может от него отделаться, то может сказать Агате спасибо. Максвелл пошатывается, будто она его только что ударила, поднимая взгляд стеклянных покрасневших глаз к лицу девушки. Только этого ей не хватало. — Ты...ты... Я. — Ты поганая сука! — рявкает он, тыча на Агату пальцем. — Развлекаешься тут со стариком, а на нормальных парней ты класть хотела! Поэтому ты и одинока. Тебе одни деньги нужны! Я сразу догадался, что с тобой что-то не так и ты вовсе не белая и пушистая, какой себя выдаёшь! — Десять балов, — хмыкает Агата, скрещивая руки на груди. — Ну и молодец. А теперь подбери свои яйца и иди домой, раз мы во всём разобрались. Максвелл гневно рычит и подхватывает со стола свои вещи, едва не бегом шагая на выход. Агата усмехается, покачав головой и плюхнувшись обратно в кресло. В динамике слышится тихий смех. — Харрис, как у тебя так получается? — Ты о чём? — Он видел тебя впервые, и ты уже затмила три отработанных года Жульен, — сказал швед. — У тебя своеобразное понятие вежливости. — Я пыталась. — Да, я слышал. — Если ты повеселился... — Весьма. — ...то я иду проверять Грассо. Готовься выходить через десять минут. — Здание уже пустое? — спросил Нильсен. Очевидно, ему осточертело пол дня сидеть в машине. — Я проверяла. Оставался только этот прилипала, — фыркнула Агата, поднимаясь на ноги и идя к кабинету Бруно. — Он вышел минуту назад, — оповестил Александр, и девушка услышала хлопок двери авто. Харрис кивает, заглядывая к Грассо. Тот уже пускает слюни в стол, а перед ним стоит пустая бутылка. — Вылезай, — поправляя гарнитуру в ухе отзывается наёмница. — И не забудь взять мою сменную одежду.***
Александр выудил из кейса самую маленькую бомбу с воздействием подобным хлопушке, чтобы не привлечь ею слишком много ненужного сейчас внимания. Он остановился в трёх метрах от здания и взял короткий размах, бросая хлопушку под дверь. Проконтролировав, что она сработала, швед сместился ближе к тени и принялся ждать активности охранников, перехватывая поудобнее рюкзак с вещами и обувью для Харрис. Двое мужчин высовываются через пару секунд после несильного взрыва, таращась по территории цепкими взглядами. Один из них кивает напарнику, отходя и скрываясь за углом, пока первый продолжает внимательно сканировать темноту. Он улавливает шорохи из-за того самого угла, куда направлялся его коллега, хмурясь и идя к источнику звука. — Кларк? — окликает мужчина, озираясь по сторонам и медленно перебирая негнущимися ногами. — Ты там? — он делает ещё несколько шагов, испуская громкий вздох, когда перед ним оказалось лежачее на асфальте грузное тело коллеги. Брюнет наклоняет корпус вниз, прислоняя два пальца к сонной артерии и ощущая под ними стабильный ровный пульс. Он не успевает среагировать, когда незнакомый силуэт, точно тень, вырастает за его спиной и совершает один точный удар.***
Агата штудирует этажи, предварительно сбросив с затёкших лодыжек неудобные каблуки, которые успели оставить после себя мозоли на больших пальцах. Шагая по лестницам практически босыми ногами, прикрытыми сеткой чёрного трикотажа, Харрис заглядывает в секции и проверяет своё подозрение, что в здании остался кто-то ещё. Она точно слышала шорохи и теперь ей приходится бродить по коридорам, выискивая источник. Это не заняло много времени, потому что в сумерках здания наёмница отлично рассмотрела луч света, который виднелся из под двери комнаты для уборщиков. Смуглая женщина лет сорока напевала себе под нос мелодию из незнакомой Харрис песни, доставая ведро и меняя насадку на швабру. Агата тихо подкрадывается сзади и габаритная женщина задевает ногой остальную груду вёдер, ругнувшись и нагибаясь их поднять. Наёмница ждёт когда та выпрямится, делая точный выпад и обхватывая шею женщины частью руки на согнутом локте. Уборщица начинает активно сопротивляться и Агате приходится встать на носочки, но хватка девушки не расслабляется и остаётся крепкой. — Чш, тихо, тихо, — шепчет Харрис, укладывая обмякшее туловище на пол. Принцип легкого удушья действует на человека сродни неестественному сну или обморочному состоянию, поэтому через какое-то время женщина очнётся и не вспомнит об этом случае. Не выдержав зуда, Агата срывает с головы парик, больно дёрнувший её собственные волосы. — Ауч! Гадство, — буркнула девушка, поправляя спутавшиеся пряди на пути к выходу из каморки. Она заперла дверь и направилась подниматься на нужный этаж, надеясь, что не заработает цистит из-за холодного покрытия пола и лестниц. Агата заходит в кабинет Грассо, но её рывком пригвождают к двери и накрывают рот ладонью. Она сдавленно мычит, наотмашь нанося удар под дых и только после этого открывает глаза. — Чёрт возьми, Харрис, — шипит Александр, отпуская напарницу и потирая обиженное её кулаком местечко. — Нильсен, какого хрена?! — рявкает Агата, бросая на пол свой парик. — Вообще-то я должен был убедиться, что ты не какой-нибудь работник, — оправдывается швед, отходя в сторону, чтобы она смогла пройти вглубь кабинета. Харрис осматривает обмякшее в кресле тельце Грассо, слюни которого буквально успели оставить небольшую лужицу на столе. — Через сколько он проснётся? — спрашивает Харрис, сморщив нос от увиденной вблизи картины. — Примерно час, — отвечает Нильсен, посмотрев на время. — Едем сейча…Харрис, ты что делаешь? — недоуменно обрывается на полуслове он, когда Агата начала расстегивать рубашку. — Переодеваюсь, — хмыкнула девушка, вытаскивая из лифчика резиновую подкладку. Она облегченно выдохнула, бросая подклад наотмашь прямо в ноги Нильсену. Швед вскидывает бровь и скептично осматривает вещицу, переводя взгляд на свою напарницу. — Нильсен, рюкзак. Александр передаёт ей сумку, внутренне радуясь, что Харрис наконец избавилась от маскировки. Агате слишком идёт быть собой, чтобы наряжать её кем-то другим. Когда она начинает расстегивать юбку, Нильсен решает отвести взгляд от стройного силуэта. Англичанка снимает великоватый бюстгальтер и достаёт из рюкзака свой. Да, вещи она собрала основательно. Лифчик падает прямо к подкладке опять Александру в ноги. — Спасибо, что не в лицо. Харрис натягивает джинсы и поворачивает голову в сторону парня, усмехнувшись тому, с каким скепсисом он смотрит на валяющуюся резиновую грудь. Следом англичанка надевает тёмно-зелёный свитер и быстро зашнуровывает белые кроссовки, выпрямляясь. — Возьми эту штуку, — обращается она к Нильсену, протягивая свой наушник. Швед убирает гарнитуру в карман и намеревается пойти поднять Грассо, но останавливается, видя последний незавершенный элемент. — Стой, Харрис, — просит он, поддевая пальцем её подбородок. — Что ты… — Замри, чтобы я вытащил линзы. Александр поворачивает Агату лицом к окну и осторожно вынимает линзу карего цвета, чувствуя на себе её пристальный взгляд. Она останавливает его и моргает несколько раз, прежде чем позволить перейти ко второму глазу. Англичанка заводит руки за спину и сцепляет их в замок, задерживая дыхание оттого, как близко друг к другу они стоят. Она могла бы справиться и сама, но видя инициативу Нильсена решила доверить эту задачу ему. У него какое-то особое отношение к её глазам и Харрис очень надеется, что не выглядит такой же заворожённой когда смотрит в его ледяные омуты. Нильсен слегка улыбается, ведь теперь взгляд Агаты вновь приобрёл свои кошачьи черты и цвет чистого изумруда буквально искрится при лунном мерцании из панорамных окон. Очень красиво, но в паре метров от них Бруно исходит слюнями, и они вынуждены оторваться друг от друга. — Отнесём его в машину, — произносит Харрис, открывая дверь. Всё маскировочное барахло пусть остаётся здесь. Нильсен тихо усмехается, зная, что понесёт его он самостоятельно. Но, если Агате спокойнее считать это их общим усилием, то так тому и быть. — Погоди, Нильсен, — останавливает его Харрис, когда он намеревается сесть на водительское. Швед выпрямляется и вопросительно изгибает бровь. — Нам нужно отогнать и его машину, — проговорила девушка, указывая большим пальцем на чёрный джип сзади себя. — Ключи? — спрашивает Александр, и Агата перебрасывает ему добытую ранее связку. Он рефлекторно вытягивает руку и ловит её, проходя к соседнему автомобилю. Допросить Грассо наёмники решили в здании, где ранее его напарница убила Ноа и Тахакаси. — Езжай следом, Харрис, — хмыкает Нильсен, замечая, что она уже пять минут пытается изучить карты.***
Дорога до пункта назначения заняла около получаса, и Александр затаскивает в здание обмякшее тело Бруно, отпихивая Агату в попытках помочь ему. — Чёрт, Харрис, — недовольно шипит он. — Лучше иди вперёд и веди меня. Агата бросает на него хмурый взгляд, но всё же проходит на несколько шагов вперёд, слыша шорох от шаркающих по бетону ботинок Грассо. Александр несёт его с ненормальной лёгкостью, словно тот ничего не весит, и девушка невольно вспоминает, как он закинул её через плечо после их первого задания с телохранителями. Казалось, что это всё происходило с ними сотню лет назад, если вообще не приснилось. Я тебе что, мешок?! Ты так до утра ковылять будешь. У меня нет на это терпения и времени. Соблазн оставить тебя здесь очень велик, но твоя начальница ждёт нас в офисе. Это всё похоже на киноплёнку, время от времени проигрывающую у неё в голове. Возможно, теперь Агата понимает, в чём была изначальная загвоздка. Они никогда не умели игнорировать друг друга. Продолжать споры всегда являлось чем-то необходимым как воздух, а эмоции во время процесса опустошали силы и наполняли их заново. Харрис думала, что работа восполняет в ней все недостающие чувства, но энтузиазм не может долго подхлёстывать человека. Так же, как и сама жизнь не может всегда черпать свой ритм из постоянных убийств. Изначально Нильсен был для неё каким-то новым энергетическим феноменом. Эта энергия порождалась из напряжения между ними, подпитывалась взглядами и в итоге превратилась в привычку находиться рядом. Принятие подобного факта одновременно пугает и обескураживает. Раздели их сейчас надолго, и через какое-то время они всё равно умудрятся найти путь друг к другу. Нильсен не может не вскрывать ей мозг, а Харрис не может не посылать его в задницу. Таков распорядок и он кажется слишком правильным, чтобы что-то в нём менять. Александр на коротком выдохе опускает туловище Бруно на пол и пригвождает спиной к стене, чтобы он удерживал сидячее положение. Грассо заваливается вперёд, а из его рта стекает тонкая струйка тягучей слюны. — Это настолько мерзко, что если бы мне сейчас дали ведро, я бы взяла ещё одно, — фыркает Агата, не скрывая отвращения. Александр и сам не в восторге, но внешне никак этого не показывает и продолжает оставаться спокойным. Он отряхивает руки от пыли и скрещивает их на груди, поворачиваясь к Харрис. — Вряд ли это тебя успокоит, но будь мы на его месте, выглядели бы точно так же, — отзывается Нильсен, усмехаясь с выражения лица девушки. — Его будить вообще не пора? — спрашивает Харрис, посмотрев время на мобильном. — Ты же не надеешься, что он с первой минуты пробуждения тебе всё выложит? — обращается к ней Александр, присаживаясь на корточки и доставая что-то маленькое из кармана тёмных джинс. Агата подходит ближе и пытается рассмотреть предмет, который парень подносит к лицу Грассо. — Это какой-то извращённый химический метод? — Это нашатырь, Харрис, — хмыкает швед и до неё доносится тошнотворный запах. — Чёрт, — показательно кашляет наёмница и прикрывает нос ладонью. — Ты вечно с собой всякую гадость таскаешь? Нильсен качает головой, испуская протяжный вздох. — Конечно. Храню в бардачке пузырёк стрихнина, а в сумке имею запас диметилртути и рицина, — язвительно протягивает он, покосившись на Агату через плечо. — Учитывая последние события, таскаюсь на постоянной основе я только с тобой, если тебе это о чём-то говорит. И ты из этого списка определённо самая ядовитая. Харрис таращится на шведа в оба глаза, отстраняя руку от своего лица и позабыв о стоящей вони. — Конечно, — парирует она ему. — У меня же всегда был план отравить твою жизнь. — Он работает. Нога Бруно конвульсивно дергается, и Агата забывает все свои дерзкие ответы. Напарники одновременно переводят внимание на него, выжидающе смотря на медленно приходящего в себя мужчину, а затем Александр несильно бьет его по щекам. — Ч-что...я... — Грассо давится собственной слюной, и Нильсен поднимается на ноги, отстраняясь. Его реакция очевидно не такая красочная, как у Агаты, но едва ли её можно прировнять к чему-то приятному. — Г-где...где я... — Сколько пальцев я показываю? — швед вытягивает перед собой три пальца, и сперва Харрис кажется раздражительным его обходительный тон, но она вовремя успокаивается, отдавая себе отчёт в том, что Александр знает, что делает. — Т-три... — Бруно хмурится, всё ещё немного заикаясь. Напарники терпеливо отслеживают его осоловелое состояние, пока Агата не цепляет ногой разбросанные стёкла и взгляд Грассо тут же перемещается в её сторону. Он качает головой, но видит девушку снова и в конце концов осознаёт, что это не иллюзия. — Хар…Харрис? Англичанка молчит, однако скулы на её лице выделяются чётче. — Ну конечно, — сипло протягивает Бруно. — Я знал, что ты придёшь за мной. — Ты и вчера знал об этом? — спросил Александр, повторно протянув к носу мужчины нашатырь дабы тот окончательно пришёл в себя. — Да, — обреченно кивает Грассо, тяжело проглатывая и отстраняясь от плохо пахнущего медикамента. — Я слегка удивлён, что ты здесь, а не в больнице, — произносит он словно в пустоту. — Кто? — напряжённо уточняет Харрис. Бруно поднимает глаза к напарникам и останавливает взгляд на Александре. — Он, — коротко бросает мужчина, и Агата на мгновение переглядывается с Нильсеном, впиваясь ногтями в собственную ладонь. — Милая маленькая Ли спасла меня, — тепло говорит Грассо, откидываясь затылком на стену. — Почему ты так не хочешь жить, Агата? Со стороны кажется, будто он спятил и разговаривает сам с собой, но его вопрос вводит наемников в замешательство. — Думаешь? — равнодушно отзывается Харрис. — Ты подобралась очень близко, — продолжает вещать Бруно, смотря в стену напротив. — Очень. — Что это значит, чёрт возьми?! — не выдерживает этого сумасшествия девушка, и только сейчас Грассо наконец переводит на неё свои помутнённые глаза. — Больно, когда умирают родные, — ровно возобновляет он свою речь. — Но ещё больнее, когда ты умираешь от их рук. Харрис качает головой, откровенно запутавшись в его словах. — Хватит! — рявкает Агата, хватаясь за виски. — Избавь меня от этих загадок. Ты мерзкая грязная свинья и сегодня я получу свои ответы. Но Грассо лишь тихо усмехается. — Боюсь, что ты обратилась за ответами не к тому человеку, — вдруг произносит он. — Есть тот, кто стоит выше тебя? — напряжённо спрашивает Александр и Бруно слегка кивает. — Ты не знаешь его, — мужчина лишь на миг смотрит на шведа. — Она знает. — Этот трухлявый пень не в себе, — шипит Харрис, чувствуя, что стремительно закипает изнутри от одного его вида. Рука тянется к стволу за поясом, но Нильсен перехватывает её запястье. — Агата, не теряй голову, — вкрадчиво сказал напарник, встряхнув её за плечи. — Слышишь меня? Она слегка дрожит, глядя на его обеспокоенное лицо. — Я правда не знаю, о ком он говорит! — А я не просил, чтобы ты сказала мне кто это, — спокойно отзывается швед, убирая съехавшие ей на лоб пряди волос. — Просто сдерживайся. Ты не одна и я тоже буду его слушать. Ладно? Агата глубоко вздыхает и на миг прикрывает глаза. — Ладно, — тихо отвечает она и только тогда Александр её отпускает. Напарники вновь поворачиваются к Грассо, с удивлением замечая, что он всё это время заворожённо смотрит на них и следит за каждым действием. — Значит, правду говорят, — прошелестел мужчина вполголоса. — Просишь его умереть. Эта тема всегда служит катализатором для Харрис. Она подаётся вперёд так быстро, что даже Александр не успевает среагировать. Хватает Бруно за горловину рубашки, чувствуя, как трещит под её пальцами натянутая ткань. — Умереть? — свирепо цедит девушка сквозь зубы. — Ты, долбанный старый слюнтяй — тот кто смотрел, как горит мой дом и вся моя семья. И ты смеешь говорит мне, что я прошу его умереть?! — Харрис тряхнула его так сильно, что его затылок ударился о бетонную стену, отскакивая, подобно мячу. — Вы отняли у меня всё. Отняли у меня жизнь, — несколько пуговиц отрываются от натяжения. — Вместе с ними вы убили меня, но я ещё здесь, потому что моя цель — уничтожить каждого из вас за то, что лишили меня самого главного. — Ты же убийца, — одними губами произносит он ей в лицо. — И тоже вынуждаешь идти против тебя. Думаешь, что ты лучше? — Бруно пытается ухмыльнуться. — Ты оставила без отца ту же бедную Ли... — Потому что вы оставили меня без отца! — кричит Агата, ударяя его ещё сильнее. — Я бы никогда не стала такой, будь они живы. Слышишь? Никогда! — призналась она. — Я не росла убийцей. Я стала ей, потому что не стало их. И я знаю, что я плохой человек, не беспокойся об этом, — Харрис шумно вздохнула и приблизилась к его лицу едва не вплотную. — Вы — монстры. Я запомнила это ещё шесть лет назад. И мне пришлось сделать из себя ваше отвратительное подобие, потому что иначе я бы не справилась. Ты сделал всё, чтобы обречь меня жить в этом аду. И я отплачу тебе ровно тем же. Бруно молчал, долгим изучающим взглядом прожигая лицо наёмницы. Казалось, что он внезапно потерял способность складывать слова в предложения, но мужчина будто и не хотел ничего говорить. Просто смотрел. — У тебя такие же глаза, как у твоего отца, — наконец сказал он с зачарованным изумлением в голосе. Агата резко отстранилась, сильно тряхнув его. Её лицо исказилось гримасой чистой искренней ненависти. Эта ненависть росла годами вместе с ней и заполняла собой всё помещение. — Были, — свирепо исправила она Бруно. — И я вижу их каждый чёртов день, — по слогам процедила девушка. Грассо опустил взгляд и несколько мгновений словно не осмеливался его поднимать, но когда вновь посмотрел на Агату, она вдруг рассмотрела дорожки слёз на щеках Бруно. Её губы сжались в тонкую линию. — Не смей, — прорычала она, встряхивая его. — Не смей жалеть меня. Клянусь, я сломаю каждый твой палец, если ты скажешь хоть слово о жалости. — Они...мне...правда очень…А-А! — Бруно оглушительно громко вскрикнул, когда его палец сломался с противным слуху хрустом. — Никогда не говори о них, — прошипела Харрис, отпуская поврежденный палец. — Не вздумай пачкать память моей семьи своей никчемной жалостью. Грассо проглотил истерику и отрывисто задышал, проталкивая слова через боль: — Последняя…последняя Харрис умрет, — Агата хотела задать наводящий вопрос, но с ужасом заметила, как он переводит взгляд на Александра. — Он убьёт её, и тебя он убьёт, — тараторил Бруно. — Ты этого хочешь, парень? Разделить с ней эту участь? Думаешь, я хотел истребить Харрисов? Да мы все были никем в этой игре. — Почему ты просто не скажешь, кто он такой? — Нильсен смотрит на него, надеясь на ответ, но тот лишь отрицательно качает головой. — Просто ничего не бывает, — отвечает Грассо, словно находясь в бреду. — Она не узнает, пока не окажется в его лапах. Но только в этот раз он не просчитается, — его глаза метались между напарниками. — Не допустит вероятностей ошибки. И живой её не отпустит. А она придёт к нему сама. Сделает это добровольно и никто ей уже не поможет. Харрис хмурится и не обращает внимания на то, как Нильсен напрягся из-за этих слов. — Ты думаешь, я отпущу его живым? — спокойно спрашивает она, усмехнувшись. — На кону будет стоять моя жизнь. И, если я и отдам её за них, мне не будет стыдно. — И его тоже отдашь? — вкрадчиво произносит Грассо, указав пальцем на Нильсена и следом посмотрев на парня. — Я о тебе много слышал. И о том, как ты её бережёшь, — он вдруг наклонился и добавил шёпотом: — Тебе не страшно? — Я не из пугливых, — не раздумывая ответил швед, с лёгкостью выдерживая стеклянный взгляд Бруно. Он смотрел на Александра так, словно уже хоронил его. — Эта девушка может привести тебя только к смерти, — сказал ему Грассо. — Неужто ты настолько слеп, что не видишь этого? Ты же не хочешь становиться чудовищем, а из-за неё тебе придётся это сделать, — мрачно заверил Бруно, будто видел Нильсена насквозь. — Ты умный парень. Зачем тебе лезть в эпицентр катастрофы? Харрисы всегда были помешаны на семье, но ещё они всегда помешаны на какой-то идее. Это очень опасно, потому что ни о чём другом в такие моменты они не думают и ставят под угрозу всё своё окружение. Агата не могла скрыть удивление из-за того, насколько должно быть хорошо Бруно знал её семью, чтобы говорить подобное о них. — У нас больше общего, чем кажется, — спокойно сказал Александр, и Харрис машинально повернулась на звук его голоса. — И вижу я достаточно ясно. Бруно покачал головой и молчал не меньше трёх минут, пока напарники неотрывно смотрели друг другу в глаза, осознавая, что нет пути назад ни для кого из них. Им ещё предстоит делать выборы в будущем, но они будут держаться рядом, пока есть такая возможность. — Либо ты невероятно глуп, — вновь заговорил Грассо, взвесив мысли. — Либо невероятно умён, — он перевёл ясный и осознанный взгляд на Агату. — Любить. Это ли не главное? Ты можешь вырвать все мои пальцы и язык, но я на самом деле сожалею, что поддался чужому убеждению и был слеп. Мы все слепы, и тебя саму ослепляет запах крови, как вампира, — выдохнул Бруно, коснувшись грязными пальцами кончика бороды. — Мы действуем под влиянием неизменных свойств нашего характера, под влиянием мотивов. В силу необходимости делаем лишь то, что нам в данную минуту представляется правильным и должным. Но по-настоящему сильными мы становимся только от любви, — протянул Грассо, и Агата до конца не понимала, хочет ли она намотать на руку его кишки, или дослушать. — Я был знаком с твоим отцом и тётей. Уважал их, постоянно думая: как у них всё получается? Они всегда ходили по головам и могли сломать каждого, кто был на пути. И никогда не уставали, потому что их питала не только страсть к работе. Их питала любовь, которую они получали дома. Любовь была для них неисчерпаемым ресурсом, которым могут похвастаться лишь единицы, — сказал он, неотрывно глядя на Харрис. — Но тебя растили слабой, Агата. Ты не знала их секреты и тебе многое не говорили. И это тоже повлияло на твоё восприятие. Жизнь рано или поздно сделала бы тебя убийцей, но настоящему убийце всё равно, кого убивать. А ты перестанешь им быть как только тебе прикажут направить своё оружие на этого парня, — вдруг выпалил Бруно, указав на Александра. — Даже если бы это оживило твою семью. Ты бы убила его за такой дар? Агата впервые за всю его речь слышит так ясно. Она переводит взгляд на Александра и видит, что он готов принять любой её ответ. Он всегда понимает её тогда, когда суть Харрис обнажена и когда она в растерянности. Знает её истощенной и наполненной заново. Он не перестаёт видеть в ней что-то светлое и видел это в ней с самого начала. Харрис до сих пор не знает, как ему удалось пробиться через её убеждения и перевернуть вверх дном установленные за шесть лет принципы. Это не входило в планы, но он стал тем, из-за кого Агата может подвергнуть сомнениям свои решения. Однако сейчас её решение вне любых сомнений. — Нет. И они выдыхают одновременно, словно в эту секунду оба осознали для себя что-то невероятно важное. Возможно, так и есть. — Я не буду спрашивать у тебя то же самое, парень, — отзывается Грассо после её уверенного ответа. — Если ты готов умереть, защищая её, то вопрос лишён смысла, — мужчина тяжело сглатывает и прикрывает глаза, продолжая смиренную речь, обращённую к Харрис: — Убей меня сразу после того, что я скажу, Агата, — наёмница невольно нахмурилась на такую просьбу. Он готов добровольно ей сдаться и выглядит так, будто хочет искупить свою вину. — Я виноват перед тобой и всеми Харрис. Я совершил непростительную ошибку и напоследок сделаю всё, что в моих силах, чтобы помочь тебе. Но ты должна слушать внимательно и для начала запомнить эти улицы: Виа ди Барбано, Виа Гуэльфа и Виа ди Камерата. — Что находится на этих улицах? — непонимающе спрашивает Агата, но он будто больше не слышит её. — Это очень опасные места и будь с ними осторожна, — продолжает Бруно и его начинает трясти. — Ты должна мне поверить. Поверить в то, что я скажу. Это покажется тебе бредом, но он твой… Агата вскрикивает, когда через окно заброшенного здания пролетают пули, пронзая грудь сидящего на полу Бруно. Его тело конвульсивно содрогается после каждого патрона, и он широко открывает рот, хватая воздух словно выброшенная на сушу глубоководная рыба. Александр что-то выкрикивает, но Харрис не может отойти от шока и услышать его голос сквозь звук свистящей стрельбы. Нильсен вмиг оказывается возле неё, и она могла бы запросто упасть от удара его тела, но он обхватывает её руками, накрывая собой и мощным рывком пригвождая к стене, которая находится вне зоны досягаемости неизвестного стрелка. Голова Агаты влетает в стену, и она крепко зажмуривает глаза, зажатая между холодным бетоном и полностью накрывающим её тело Нильсеном, на подсознательно выработанном уровне считая количество пронёсшихся со свистом пуль. Кости ломит от давления тисков, но никто из них не чувствует этой боли. Её лоб упирается в его грудь, и она может дышать только его запахом. Хочет обхватить в ответ, но руки плотно прижаты к телу. Кажется, нет той части, которую Александр не накрыл собой. Голова резко становится настолько пустой, что это вызывает страх. Словно в ней больше никогда не появится ни одной мысли, даже самой крошечной. Они перестают дышать, когда серия выстрелов заканчивается, будто прикипев друг к другу намертво. Александр держит её в произвольных объятиях не меньше двух минут, а когда отстраняется, не успевает сделать полноценный вдох, перемещая широкие ладони выше, обрамляя ими лицо девушки, которое кажется таким маленьким по сравнению с его руками. Он поднимает её голову, и она с трудом отзывается, потому что мышцы и всё тело дезориентированы. Их ошарашенные взгляды пересекаются, и глаза напротив, кажется, никогда не были такими большими. — Ты не ранена? — спрашивает Нильсен одними губами. На подкорке сознания он понимает, что успел вовремя, но страх, точно спазмом, поразил его целиком, и теперь ему нужно слышать её голос, чтобы убедиться. — Нет, — удивительно, что Харрис произносит это без запинки. В такой позе они замирают ещё на несколько мучительных минут, всматриваясь в лица друг друга. Тела постепенно могут функционировать, но мозги требуют передышки, не успевая угнаться следом. Когда произошедшее окатило их ледяным потоком, Агата и Александр одновременно поворачивают головы влево, и картина их взору открывается ужасная: на Бруно не осталось ни одного живого места. Его туловище, изуродованное от количества прострелов, не сместилось ни влево ни вправо, оставаясь в ровном положении. Агату душит стоящий в горле тугой ком, и если бы не ладони Нильсена на её щеках, она бы точно потеряла любую связь с миром. Погиб человек, которой видел смерть семьи Харрис. Погиб человек, которому она на протяжении долгих лет искренне желала мучительной смерти. Погиб человек, который только что хотел им помочь.