Вектор движения

Гулко и монотонно жужжала новая вентиляция. Матовая гофра щупальцем облепила потолок и через решётки выходила на грязную улицу Уотсона. Дисплей климатической системы подсвечивал сигнальными указателями, ведущими к выходу. Неоновый плакат со «Spooky monkey» и две огромные лапы хирургического прожектора над операционным креслом — вот и всё ночное освещение маленькой подпольной клиники. Подпольной в прямом смысле. А ещё холодный свет монитора, ложащийся на сероватую щетину немолодого мужчины — доктора Виктора Вектора. Он открыл один из древних форумов рипердоков, по старинке называвшийся «Кибердоктор», и, стараясь не обращать внимание на нервно постукивающие пальцы, пролистывал ленту. Со вчерашнего дня ничего нового. Рвано вздохнул. Отъехал на кресле к операционному столу и зачем-то заново запустил стерилизатор инструментов. Посмотрел на часы — девять вечера. Детское время. «Вот именно детское, блять, время!» — рыкнул он сам на себя, а потом набрал свою подругу и арендодателя Мисти Ольшевскую. Она ответила сразу. Испуганное лицо женщины и немой вопросительный взгляд чётким ровным сигналом 7G прямо на глазную сетчатку. — Есть новости? — Виктор наконец выровнял дыхание и мысленно пересчитал приготовленные ампулы с тромбопластином. Мисти лишь отрицательно покачала головой. А потом с отчаянной благодарностью прошептала: — Спасибо, что согласился подежурить, и… — Мисти… — сказал он предупреждающе, но чуть злее, чем хотел. — Вик, если что-то … если тебе понадобится помощь… — Разумеется, — уже спокойней и мягче он улыбнулся подруге и отключил вызов. Десять часов, тишина и калибровка риперской лапы — механической руки, подключённой напрямую к нервной сети с дополнительной пятернёй тонких хромовых пальцев. Доза анксиолитика в предплечье, потому что ещё полчаса — и его вывернет наизнанку. Одиннадцать… двенадцать… час… Виктор, не снимая пояса, с инструментами идёт к боксёрской груше, растянутой между полом и потолком прямо за шкафчиками со старой спецовкой из Травмы. В груди натянутый жгут ожидания раскручивается и хлестает по рёбрам. Больше успокоительных нельзя: нужен чистый мозг. Поэтому он бьёт. Прямой удар, апперкот, выдох-вдох, выдох-вдох. Потом и вдох на четыре… тик-так, тик-так. Он не звонит Мисти: может, она спит. Лучше, если она спит. Хоть кто-то должен этой ночью. Два часа, три, четыре… Мисти зашла с литровым чайником кофе и покупными сэндвичами с генобеконом. Пять утра. Шорох шин и звук тормозов около гаражной двери. Грохот упавшего тела. Виктор срывается с места, не дожидаясь ни стука, ни звонка, поднимает дверь и почти проваливается в гулкую липкую бездну ужаса. Ви. Валери. Окровавленная, с… «дерьмо… пулевое в груди». Рядом какой-то мужик. Без Джеки. Древняя бездна сворачивается в чёрную сверхмассивную и захлопывается звенящей пустотой. — Мисти! — Кричит он застывшей и побелевшей девушке. — Включай АИК! В эту секунду Виктор перестаёт существовать как человек. С этой секунды он машина. Чёткая, с идеально настроенной программой, лучшим медицинским софтом от «Травма Тим», прошедшая двадцатилетние испытания, проверенная сотней клиентов в Найт-Сити. Ещё тридцать лет гарантии. Не упустите свой шанс, попробуйте и вы. Ви. Доктор Вектор и тот, кто её принес, заносят и меньше чем за две минуты подключают к рипескому креслу. — Нейрогенный шок. Придётся пилить затылочную кость. Тот второй отползает в угол и, найдя инжектор, перестаёт интересовать Виктора почти на пять часов. Где-то на периферии сознания он считывает Мисти со стеклянным взглядом, подающую, держащую и озвучивающую всё то, что он требует. А потом, много позже, с протяжным скулежом стекающую по холодной двери гаража. Кажется, он даже вдохнул, только когда диагностический экран перестал мигать алым и пищать в холодном свете операционной лампы. Кажется, он даже смог уронить в себя стакан воды и всунуть такой же в руки Мисти, когда физические показатели перестали слетать со своих мест в мёртвый карьер. И так же механически, выверенно и отстранённо Доктор Виктор запустил диагностику мозга и флешки, что закрывала левый порт за ухом Валери. Когда по дисплею посыпались разархивированные данные, у Виктора посыпались нервы. Он почти увидел около своего кресла, там, где Валери, прислонившись плечом к бронированной решётке входа, просила установить ему оптику: «Ведь это высшая лига, Вик». Он почти увидел эту распахнутую, чёрную и гниющую пасть. Ви умирала. На её щепке конструкт… нейронный вирус, перепрошивающий её мозг. Ни выдернуть, ни взломать. Ни вздохнуть, ни глотнуть. — Что на щепке? — хриплый, не свой голос. — Конструкт личности. Программа «Спаси свою душу». Виктор дышит четыре на раз. Четыре вдоха — один выдох. У Виктора онемели руки, а на грудь бросили два блина по пятнадцать. — Как тебя зовут? — почти спокойный тон. Почти. — Горо Такэмура, — мужчина всё ещё держится за свой бок. — Такэмура, — Виктор разворачивает к мужчине дисплей с архивом флешки. Встаёт. Открывает пакет со стерильными инструментами. Берёт инжекторы и бионити. Подходит почти вплотную. — Ты ранен. Сейчас я буду тебя чинить, а ты… ты будешь говорить. Правду. Горо крепче сжимает челюсть и устало закрывает глаза. — Хорошо.