***
Глава 11
***
От лица Айвана Ларгона: Воспоминания. Казалось бы всего лишь слово, но сколько же бремени оно в себе несёт. Воспоминания бывают двуликие, различные. Порой они переполнены положительными эмоциями. Достижениями, которыми мы гордимся. Приключениями и событиями, которые принесли в нашу жизнь радость и веселье. Такой род воспоминаний зачастую является стимулом двигаться дальше по лестнице жизни, стимулом преодолевать трудности, вставшие на нашем пути, стимулом превзойти самого себя. Порой они наполнены негативными эмоциями. Это могут быть как и наши собственные поражения, так и разочарования от неоправданных ожиданий. Ужасы и трагедии пережитого или же простой страх. То, что мы желаем отправить на самые дальние уголки своего подсознания и больше не вспоминать. То, что мы не желаем переживать вновь. Такие воспоминания могут быть губительнее сотни ядовитых клинков. И, кроме нас самих, никто не поможет от них уберечься. К чему я веду… пожалуй к тому, что я уже в который раз проснулся посреди ночи от воздействия этих самых воспоминаний. После трапезы, которую со мной разделила Беата, день закончился как обычно. Правда только для Беаты, которая отправилась спать, а вот я решил пересмотреть содержимое записей, что хранила в лаборатории Кристи. Их содержание в себе никакой смысловой нагрузки не несёт, по крайней мере для меня, а описывается в них способ, коим Кристи стала Кристальным Сердцем. Преобразовать клетки тканей в магический кристалл, а после после вложить в него свою душу, окончательно сделав из него артефакт, преобразующий обычные эмоции в энергию. А что там у Кристи лучше всего получалось? Работать с кристаллами. А если учитывать тот факт, что она урождённая кристальная пони, то это не удивительно. Что-то ещё? Ага, эмпатия — работа с эмоциями. Всё сделала по своему профилю, даже придраться не к чему. Исписанных пергаментов я нашел много, а исследования, описанные в некоторых из них, я бы и сам не прочь проверить, но это после. Я ещё не восстановился. К слову о моих магических каналах. Они восстанавливаются, — что логично, зря я что-ли себе переливание крови делал? — но вот скорость, с которой трещины в них затягиваются, меня чуток настораживает. На данный момент я уже могу использовать одну десятую имеющейся у меня силы. Это просто до Тартара и обратно. Складывается ощущение, будто магические каналы можно было клеем склеить, разницы и не заметил бы. Хотя… что такое магические каналы? Это элементы в теле живого-неживого существа, способные наиболее эффективно проводить магию или же ману. Магия сама по себе вещь хоть и удивительная, но порой и необъяснимая. К примеру: из чего состоят магические каналы? Из высококонцентрированной маны. А почему эта мана не распадается и остаётся в форме каналов? А вот это даже я объяснить не могу. По своему строению они напоминают нервную систему. Проходит по всему телу, задевая все жизненно важные точки. Наибольшее скопление каналов естественно в голове, а если быть точнее, то в черепной коробке, ибо там мозг, целое скопление нервных окончаний, а также, соответственно, в роге у единорогов, аликорнов и всех остальных рогатых. Что насчёт земнопони и пегасов? Первые, сами того не замечая, занимаясь земледелием, развивают магические каналы в копытах и хуфах, из-за чего и имеют огромную физическую силу. Со вторыми интереснее. Пегасы имеют немалое количество каналов в крыльях и лишь благодаря им могут летать. Хоть наличие магии и снижает их вес, а в активном виде, — не во время сна, — вес пони уменьшается ещё больше, в среднем всё равно остаётся где-то добрых килограммов пятьдесят, которые обычные крылья поднять не смогут. Ну а если пегас и обладает прямо огромным размахом крыльев и ему все-таки удастся взлететь, пролететь он сможет не слишком долго, выдохнется и спуститься на землю топором. В общем, лишь благодаря магии в крыльях они могут летать. Аликорны. Это вообще отдельный кадр, нарушающий многие правила. Раса крыло-рогато-земнопони, можно сказать, носит благословение самой Магии. Простыми словами, их тела насыщены магией настолько, что все магические каналы в их телах развиваются без особых усилий, и уже к двадцати годам среднестатистический аликорн уже имеет силу тела взрослого земнопони. С крыльями та же история. Что тут сказать, магические каналы штука крайне интересная, но при этом необъяснимая. Я в этом убедился в очередной раз. Тц… опять меня куда-то не туда понесло. Так, о чем я там говорил? Ах да, записи. В общем счете я просидел в лаборатории где-то до часов десяти ночи, просмотрел большую часть записей, понял, что проверить их верность смогу не скоро, отправился жаловаться на несправедливость этой жизни Кристи, и после трёх часов разговоров пошел спать. Вот только уснуть я никак не смог, ибо из-за наличия в моих венах крови, концентрация магической силы в коей во много раз сильнее, чем в теле, она меня постоянно будит и требует каких либо действий. А будит она меня стимуляцией активности мозга, который так услужливо подкидывает мне в сознание различные воспоминания, дополняя их вопросами: «Правильно ли я поступил?», «Может стоило прибить Асириса за его шутки?», «А переспать с Найтингейл крайне заманчивая идея» и тому подобными. Встаю с кровати и отправляюсь на поиски приключений на свой круп. Коридор, как и моя комната, встречает меня приятным полумраком и забавной игрой лунного света. Все-таки правильным решением было не ставить здесь светильники. — Доброй ночи, Айван. — Поприветствовала меня лежащая на диване Беата. Диван ещё не превратился в кресло или Беата опять его заколдовала? — И тебе того же. — Сказал я в ответ и разместился в кресле. — Не спится? — Кошмары. — Ух ты, даже увиливать от ответа не стала. Ах да, это же моя фишка. — Поделишься? — Важный вопрос, ибо кошмары могут быть как и в виде страха высоты, всяких насекомых или другой не особо приятной на вид живности, так и личными. — Мне снится будто я снова захватила Понивилль. — Я готов тебя выслушать. — Сказал я, и решив, что могу потратить время с двойной пользой, открыл пространственный карман, из которого выпала моя верная курительная трубка. — Слушать тут нечего. — Сказала Беата, поднимаясь с дивана в сидячее положение. — Мне просто сниться будто я вновь захватила Понивилль и вновь издеваюсь над его жителями. — Расскажешь о себе? — Слушай, Айван. — Посмотрела на меня Беата. — Тебе не кажется, что так прыгать с темы на тему, по крайней мере, не культурно? — И осуждающе показала головой. — Возможно. — Сказал я, вставая. Планы меняются, а по этому курительная трубка отправляйся обратно в карман. Тц, каналы побаливают, хоть и не сильно. — Просто для того, чтобы эти кошмары ушли, тебе следует расслабиться. — Спокойно сказал я, садясь рядом с Беатой. — Время для очередного урока. Просто ложись и постарайся уснуть, а я покажу тебе ещё один вид магии. — Магия хождения по снам? — Спросила Беата, ложась обратно и кладя свои передние копытца мне на колени, а поверх них голову. Удивительный уровень доверия для такой одиночки, как Беата. — Верно. — Я начал размеренно гладить кобылку от головы и до середины спины. — А гипноз не поможет? — Можно и гипнозом, но ведь я тебя уже заинтриговал? — Верно. — Беата поудобнее устроилась. — С чего начать? — С начала. — Ха, шутник. — Беззлобно сказала Беата и начала: — Ну можно начать с того, что я родилась. — Это логично. — Будешь перебивать я в тебя чем-то запущу. — Исподлобья посмотрела на меня моя ученица. — Угрожает старику с ограниченными возможностями. Ай-я-яй, не такому я тебя учил Беата. — Теперь уже я осуждающе покачал головой. — Ладно, продолжай. — Сказал я, решив не провоцировать Беата лишний раз, а то мало ли. — Родилась я в деревне на окраине Эквестрии в семье земнопони. — Вновь начала Беата и, видимо убедившись, что я замолк, продолжила: — У меня в семье родители, старшая сестра и моя любимая бабушка. Моего отца зовут Гери Мундиз, а мою маму Хлоя Луламун. Поскольку моя старшая сестра Лайла родилась раньше меня на два года, она унаследовала фамилию отца — Мундиз, а вот я от матери. — Чтобы не был утерян род? — Ага, род. — Скептически фыркнула кобылка. — Просто родители так решили. — Понял. — Если бы Беата оказалась выходкой из побочной ветви какого-то древнего рода боевых магов, это бы многое объясняло, но видимо Трикси просто одарена самой Магией. — Детство у меня было не сказать что прям замечательное, но и не плохое. — Продолжила Беата и я смог уловить тёплые нотки в ее голосе. — Жеребят в деревне было не много, а потому мы были более-менее все дружны и часто устраивали разные шалости. Правда из-за того, что я единственный единорог в семье, мне порой запрещали с другими играть, поскольку я могу пораниться или что-то себе сломать. Но не всегда я следовала этим запретам и часто сбегала из дома… Лишь бабушка к моим выходкам относилась благосклонно и говорила что все мы всё ещё дети, а порой даже помогала, когда ловила меня на очередном моем побеге. — Бабушка у тебя в фаворите. — Знаю. — Легко согласилась обладательница серебряной гривы. — Хмм… помню, рядом с нашей деревней было ещё большое озеро, посередине которого был небольшой островок, на который мы с другими жеребятами часто плавали. Хе-хе, родители ещё боялись того, что у меня кьютимарка связанная с водой будет, а они ведь, земнопони, воду особо не жалуют. Хотя было за что, ведь один раз я в непогоду на спор плавать полезла и еле выгребла попутно воды наглотавшись, а ведь это почти половина деревни видела. Ох и влетело мне тогда и от родителей и от соседей, а староста и без того часто меня ругал… В общем было весело. — Склонен согласиться. — Ты сейчас соглашаешься с тем, что мне было весело, или с тем, что я была дурой? — Подняв взгляд на меня, спросила Беата. — Про твои мыслительные способности я не говорил. — Важно замечаю. — Но коль ты спросила: и с тем и тем. — Заслуженно. — Вздохнула Беата и вновь опустила голову обратно. — Ну и пожалуй одно из главных событий в моей жизни, которое ее и изменило — это приезд одного фокусника в нашу деревню. Был он единорогом, но свой рог прятал под шляпой. Я ведь и магии нормальной тогда не видела, а тут такое представление. У нас ведь в деревне и единорогов-то не много, почти все земнопони, а чтобы еще и по магии что-то помимо телекинеза знали, так это вообще был лишь один староста. Но тогда я этого не осознавала, и, вдохновившись этими простыми трюками, пыталась ему в ученицы напроситься. Я только когда сама начала учиться быть фокусницей поняла, что в том представлении нет ничего удивительного. — С какой-то горечью сказала Беата. — У нас в деревне из единорогов только староста, который уже и колдовать ничего не может, и молодняк, который помимо телекинеза ничего не знает и больше на земнопони похож, нежели на единорогов, все здоровые — выше меня нынешней на голову, а то и больше — только в земле и копались, а магии учиться даже и не планировали. О, и часу не прошло, как я вспоминал о строении магических цепей, а вот доказательство: единороги всю жизнь занимались земледелием, поэтому развивались лишь физически, а магию преобразовывали в рост этой самой физической силы. Пока я обрабатывал полученную информацию, Беата продолжила: — После того, как этот фокусник уехал, я настолько сильно захотела научиться магии, что потом даже начала уговаривать старосту учить меня. У него и так характер дрянной был, а меня он особенно недолюбливал, ведь в большинстве случаев именно я была заговорщиком других жеребят на шалости. — Что-то вспомнив Беата коротко хихикнула, а после продолжила: — Это я только в школе для одаренных после кучи насмешек от одноклассников и горы выговоров от учителей поняла, что он просто больше всех о нас беспокоился, а не просто ворчал, потому что был вредный. — Беата приподняла голову и я мог заметить начинающие скапливаться в уголках глаз слезы, которые впрочем не мешали ей тепло улыбаться. — Уговаривала я его очень долго, ибо чего чего, а вот упрямства мне не занимать. Если честно, не знаю что произошло после. То ли этот старик сжалился надо мной, то ли ему просто надоело мое нытье, но потом он мне выдал одну старую потрепанную книжечку, по которой я и училась после. Это был учебник для молодых курсантов королевской гвардии еще времён самого старосты. А мне ведь родители говорили, что он был гвардейцем и служил, а я тогда не верила. — Очередной вздох со стороны Беаты. — Заклинаний, как я сейчас понимаю, там было маловато и они были узкопрофильные, но зато они объяснялись, по сравнению со школой одаренных, гораздо лучше. После того, как я перечитала эту книжку раз восемь, мне удалось освоить несколько заклинаний вроде энергетического луча и шара, чем я не побрезговала похвастаться старосте. Он старик толковый, попросил показать, объяснить как училась и сколько практиковалась. А вот как только выяснилось, что у меня практика заняла всего один десяток попыток, староста сказал, что я имею талант к магии и крайне одарена природой. — Это он верно подметил. — Я сказал в пространство. — Я на радостях побежала и стала хвастаться перед другими жеребятами, а потом и родителями. Они же или не поверили, или решили убедиться и пошли к старосте, который ничего таить не стал и рекомендовал мне искать учителя или отправлять в школу для единорогов. Родители видимо восприняли это буквально, и решили, что я прирождённая волшебница и меня следует отправить в столицу — Кантерлот, в Школу для одаренных единорогов, в лучшую школу во всей Эквестрии! — Беата даже в торжественном жесте копыта вверх подняла. — Правда это потом я узнала, что она ни разу не лучшая. Ну, а дальше тебе известно. Встреча с Сансет, ее исчезновение, я бросаю эту школу, путешествую по всей Эквестрии со своими концертами, а после Понивиль, который дважды поставил крест на моей карьере фокусника. — Понятно. — Короткий ответ и прикрыв глаза я уже было решил прикинуть что из этого рассказа может стать для меня полезным для вербовки Беаты в мои ученики, как фокусница вновь подала голос: — Мистер «Понятно», а может вы тоже поделитесь историей своих странствий? — Я приоткрыл один глаз и глянул на выжидающе смотрящую на меня мордашку голубой кобылки. Факт: у Беаты такие же фиолетовые глаза как у Найтингейл. Ха, а я раньше и не замечал. Я хмыкнул: — Думаю, это будет вполне справедливо. — Я вновь прикрыл глаза и постарался настроиться на подходящий лад. — С чего начать? — С начала?! — Не удержалась от шпильки Беата. — А можно и с конца, главное ведь содержание истории, а от перемены мест слагаемых сумма не меняется. — Простая истина и не важно, что она не на эту тему. — Так с чего мне начать, с начала или же конца? — Спросил я у Беаты и почему-то я уверен, что сейчас на моих устах едва заметная улыбка. Наверное в полумраке этого почти не видно, но а если же видно, то жутко. — С начала, будь добр. — Сказала Беата и вновь опустила голову. — Я был рожден в славном городе, что звался Урук. — Стоп, стоп, стоп! — Сразу остановила меня Беата. — Если мне не изменяет память, Урук — это столица Империи, что ты основал. Так каким Тартаром, ты мог там родиться, если до того, как ты начал создавать Вавилонскую Империю, его не существовало? —Беата, ты и права и не права одновременно. А причина этого в банальном недопонимании. Позволь прояснить некоторые моменты. — Спокойно я сказал и начал разъяснять: — Тот город, в котором я родился, звался Уруком, и он был столицей, но не Вавилонской Империи, а Старой Вавилонской Империи. —… — Промолчала Беата, а после сокрушительно сказала: — Не поняла. — Поэтому я и разъясняю. — Мягко сказал я и успокаивающе погладил Беату по голове. — Так, где я там остановился? А, родился я в славном городе Уруке, что был столицей Великой Старой Вавилонской Империи. Рождён я был аликорном в семье одноно дворянского рода боевых магов. Мой отец носил имя Лексус Орион Ларгон, а матерь Иолана Арктурус Ларгон урожденная Блэквуд. Отец мой был единорогом и боевым магом ранга «Магистр», один из немногих во всем Вавилоне, кто мог таким званием похвастаться. Матерь же была умброй, она… — Умброй? — Перебила меня Беата и лишь мое копыто удержало ее от того чтобы вскочить с места. — Она такой же расы, как и Король Сомбра? Маг тьмы? — Три раза «да», Беата. — Спокойно сказал я и несколько раз прошелся копытом по макушке кобылки в требующем тишины жесте, который видимо она поняла и послушно замолчала. — Моя мать была умброй, а значит имела немалую предрасположенность к магии тьмы, которую я унаследовал от нее. — А внешность ты тоже от нее унаследовал? — Поинтересовалась Беата и на мою поднятую в немом вопросе бровь добавила: — Ну, Сомбра — умбра, у него алые глаза. Ты полу-умбра тоже имеешь красные глаза… — Хмм… — Задумчиво я хмыкнул. — Твоё предположение интересно, но неверно. — Сказал я спокойным голосом и пояснил. — В тот момент, как у моей матери были аметистовые глаза, мои глаза изначально имели легкий розовый оттенок, поэтому имели светло малиновый цвет, но с годами магия оказывала на них влияние, из-за чего их оттенок сменился на рубиновый. Простыми словами — магия. Насчёт Сомбры говорить ничего не буду, я с ним не так близко знаком. — Магия, говоришь… — Непонятной интонацией тихо проговорила Беата, но быстро спохватившись сказала уже громче: — Ладно, продолжай. — Моя матерь, в отличие от отца, который имел весьма суровый характер, была крайне доброй кобылой и буквально холила и лелеяла любимого меня. Хм, она меня очень любила и старалась всегда дать мне все лучшее и спуская мне с хуфов все проступки, коих из-за безнаказанности была крайне много. Отец же, видя такое разгильдяйство, желал воспитать меня в строгости, чтобы я научился нести груз ответственности и умел отвечать за свои поступки, но это сделать ему не удалось из-за матери, которая его ко мне почти не подпускала. — Я горько вздохнул. — Как бы сильно я не любил свою матушку, но при этом не могу не признать, что ее воспитание являлось ужасным. — Это ты сейчас понимаешь, а вот тогда скорее всего оплотом зла для тебя являлся именно отец. — Важно заметила Беата. Ух… —…Какая проницательная. — Довольно я хмыкнул. — Верно тогда я этого не осознавал, считая что отец желает воспитывая меня в строгости и лишить счастливого детства. Но, «Рано или поздно надо пожинать плоды своих трудов» как говориться. — Крайне мудрая и полезная цитата, к слову. — Вырос я, естественно, наглым, самоуверенным, с завышенным самомнением и верой, что могу иметь всё и вся, что пожелаю. — Рассказывать ли Беата о моих похождениях или нет? Интересный вопрос. А почему бы и нет, посмотрю за ее реакцией. — В свои пятнадцать в моей постели уже побывали почти все горничные нашего поместья… — Начал я и сразу же даже с ослабленной на время эмпатией смог ощутить смущение что испытывала сейчас Беата. Забавно. — Не буду говорить, что применял силу. Все эти горничные сами прыгали ко мне в постель, в надежде зачать жеребенка. Оное и не удивительно. Аликорн, силен магически, богат, ибо из знатной семьи. Если уж в семью не примут, — ведь где же видано, чтобы дворянин на горничной женился и принимал ее в семью, — то денег дадут и безопасность обеспечат, ибо не принято детей своих на произвол судьбы бросать. За такое вообще можно от самой Магии на весь род проклятье какое-то хитроумное получить, так что с таким не шутят. — От самой Магии? — Это она так хочет отвлечься от моих похождений? Я довольно хмыкнул. Кажется она научилась меня не только слышать, но и слушать. — Верно, от самой Великой Магии. — Подтвердил я. — Ты же помнишь, что я говорил, что Магия живая? — Ага, ты вроде бы что-то подобное уже говорил мне… — Задумчиво постучала копытцем по подбородку Беата. — Давай уже завтра об этом вспоминать, а сейчас продолжай рассказ, пожалуйста. — Если с «пожалуйста», то продолжу. — Согласился я снисходительным тоном. — Так вот, к пятнадцати все горничные семейного поместья побывали в моей постели, а вот после того, как они мне наскучили, я пошел на поиски новых ощущений. — Решил переспать со всеми жеребцами? — Довольная своей подколкой спросила Беата, ради этой шутки даже своё смущения переборола. — Не хочу не оправдывать чьих-то ожиданий, но нет. С жеребцами я никогда не спал к твоему сведению, Беата. — Сказал я спокойным тоном. Впрочем в нём слышались нотки стали и глыбы северного льда. И кажется Беата этот тон крайне хорошо прочувствовала, аж чуточку дрожжах начала. — Н-ну... так что там дальше было? — Слегка заикаясь дрожащим голосом спросила Беата явно желая уйти от темы моей ориентации. — После того, как я испробовал всех кобыл в нашем поместье, что только мог, я решил пойти на поиски новых ощущений. — Уже своим обычным тоном продолжил я. — Ох, сколько заведений плотских утех я посетил… и не сосчитать. Там же я и попробовал алкоголь, а через пару лет и галлюциногенные вещества. В этот период юности я отдавался удовольствию полностью, не жалея самого себя. — Кхм… это трудно… представить. — С трудом подбирая слова сказала кобылка. — Сейчас, когда я уже достаточно повзрослел, мне тоже это трудно представить себе, но что есть то есть. — Легко согласился я и вновь продолжил повествование. — Если коротко, то я отдавал всего себя миру удовольствий и услад в течении крайне долгого времени. Примерно… почти до сотни лет. — Кхм… — Вновь кашлянула Беата. — Один пегас успел родиться, среднестатистически прожить девяносто лет и помереть. — На одном дыхании выдала кобылка. — В наше время пегасы жили подольше. — Заметил я. — Развлекался я долго, но, как говорится: «Всему рано или поздно приходит свой конец». И моим развлечениям он тоже пришёл… правда вместе с войной. Войной против Усурии. — Добавил я в голос угрюмости. — Мою матерь убили… я самолично видел ее бездыханное тело, когда меня брали в плен. — Сочувствую. — Тихо сказала моя ученица. — Не стоит. — Мой голос вновь вернул себе почти постоянную безмятежность. — Мертвым сожаления не помогут… Некоторым живым они будут утехой, а другим — подобно вскрытию старых шрамов. Запомни это. — Сказал я тоном, многое повидавшей в этом мире личности. — В плену я провел порядка нескольких лет. Пыткам меня подвергали регулярно и о них я мог многое рассказать, но не буду добавлять тебе еще парочку кошмаров. — И на этом спасибо. — Слегка язвительно донеслось мне в ответ. Я хмыкнул и предпочел проигнорировать этот слабый выпад: — В том злополучном месте я познал страх, боль и отчаяние. И… это сделало меня сильнее. Сильнее, чем я когда бы то ни был. Меня вытащил лично Его Величество Царь, правитель Старого Вавилона, а так же мой будущий учитель Гильгамеш. — С гордостью сказал я. — Учителю были необходимы новые кадры в его войске против иных стран, и я, будучи аликорном, был ему необходим. Естественно, в плену я успел поднабраться достаточно ума, чтобы сразу не соглашаться идти на поклон, хоть и выбор мой тогда был невелик… Я попросил себе время… время, чтобы найти отца. Я знал, что он жив, я это чувствовал и не ошибся. Царь Гильгамеш сам пошёл на уступки, видать его зоркий глаз увидел тогдашнем мне потенциал, и, решив меня заполучить, помог мне найти отца. И мы его нашли. Одного из верховных магов Старого Вавилона оказалось найти не так сложно, особенно когда Царь Гильгамеш являлся правителем всего государства. В попытках вызволить меня из плена, он был тяжело ранен и находился при смерти. Я смог застать последние вздохи своего отца и услышать его последние слова. Он не винил меня в моих глупостях или проступках, нет, ни разу… Он лишь сожалел, что не смог вырастить из меня настоящего мага… После тех мучений, что я прошел во время своего пленения, я думал что больше ничего в этом мире не способно заставить меня закричать от боли или пролить слезы. Ох, как же я ошибался. — Я подавил желание горько рассмеяться. — Я просидел всю ночь у холодного тела своего отца и всю ночь плакал… Тогда я понял… те мучения, через которые я прошел в плену, были всего лишь щекоткой, по сравнению с той болью от ноющего сердца, что я тогда испытал. Боль разъедала меня изнутри, подобно хрусталю развивалось мое сердце и я лил слезы от той боли… Я был сломлен… Но все изменилось. Когда с первыми лучами солнца последняя слеза упала наземь – все кардинально изменилось. Я изменился. Я дал клятву своему покойному отцу, что изменюсь. Все книги, артефакты, фолианты, гримуары и пергаменты, что хранились в наших имениях, я забрал с собой. Мой дальнейший путь был путём боевого мага. Я пошел на поклон к Царю. Учитель давал мне теорию магии, а практику мне в голову вбивал заместитель и, по совместительству, главнокомандующий войск Старого Вавилона, господин Энкиду. Царь Гильгамеш стал мне вторым отцом и первым, кого я признал своим учителем. Господин Энкиду стал моим вторым учителем, что делился со мной своим немалым опытом шествия по сотням кровавых битв. Они вдохнули в меня жизнь и дали шанс подобно фениксу восстать из пепла. Мое обучение длилось долго, добрых три сотни лет. Но всему свойственен конец. Второе значимое событие в моей жизни — война против Богини Тиамот, Богини, породившей все живое, и ее демонического войска. — Задавать вопрос «Существуют ли Боги?» я не буду, но скажи, Айван. — Тихо сказала Беата и, подняв на меня взгляд и увидев едва заметный кивок, спросила: — Разве можно победить Богиню? — В своё время Царя Гильгамеша прозвали Первым Героем, Царём всех Царей и Королём Героев. — Вновь не без гордости сказал я ученице. — Он был велик, да настолько, что даже я, при всех своих достижениях, по сравнению с ним меркну. Он первый Герой, что начал сражаться против чудищ, сила коих выходила за пределы понимания пони. Он же и первый, кому удалось победить Богиню Созидательницу. Он отдал за эту победу свою жизнь, но победил. — А что насчёт господина Энкиду? — Тихим голосом спросила Беата. — Он погиб и того раньше. — Тем же тоном сказал я. — С этого момента начинается третий этап моей жизни. После смерти Царя Урука, Вавилон был разрушен без остатка. На тех землях меня ничего не держало, поэтому я отправился путешествовать, работая наемником. Сколько путешествовал я уже и не помню. Я прошел многие города и страны, видел рассветы и закаты многих государств, встречал многих Великих мира сего и главное — постоянно накапливал знания. И не скажу, что только о магии. Как ты, возможно, заметила, я умею вполне сносно готовить. — Какие «вполне сносно»? — Возмутилась кобылка.— Да ты готовишь как в каких-то элитных ресторанах Кантерлота! — Хмм… возможно. — Не стал я спорить, ибо даже не знаю уровень кулинарного мастерства этих ресторанов. — За время своих путешествий я научился играть на нескольких зарубежных музыкальных инструментах, разучил с десяток разных типов копытопашной борьбы, научился на уровне мастера сражаться на всех видах холодного оружия того времени, научился технике правильных полетов… — Правильных полетов? — Перебив переспросила меня Беата. — Верно, как мне сказал один старейшина клана пегасов «Грома и молний» летаю я неправильно. И мне пришлось, — в обмен на несколько весьма редких невербальных заклинаний молний из разряда стихийных, — учиться «правильно» летать. — Поведал я кобылке. — Впрочем, летать я и в правду стал и быстрее и дольше, так что жаловаться права не имею. — Интересно, а команда «Вандерболтов» правильно летает или нет? — В пустоту задала вопрос Трикси. — Ты имеешь в виду ту известную на всю Эквестрию команду пегасов трюкачей? — Спросил я Беату на что получил кивок. — Не знаю. Не видел, а значит и судить не могу. Ладно, думаю мы уже достаточно посидели. — Думаю ты прав. — Сказала кобылка голубой масти. — Заклинание сна? Тебе не повредит? — Спросила кобылка, увидев на моем роге сгусток голубоватой энергии. — Это заклинание требует маны довольно мало, так что не должно. — Спокойно сказал я, хоть и начинал чувствовать в роге легкое покалывание. — Спокойной ночи, Беата. — И тебе того же, Айван. — Сказала Беата, после чего, получив в лоб заклинанием, погрузилась в сон. — Можешь положиться на меня. — Сказал я в пустоту, а после сосредоточился на разуме Беаты. В целом, даже при использования заклинания сна, кошмар не должен появиться моментально, но ведь и мне спешить некуда. Сейчас я, можно сказать вхожу в некую форму транса — теряю связь со всем внешним миром, что при тишине и полумраке гостиной было сделать довольно-таки легко, и оставляю всё вокруг где-то на задворках сознания, оставляя все внимание эмоциям и разуму своей ученицы. Любые изменения, как и в эмоциональном фоне, так и ауре, я замечу моментально, а как только замечу — надо будет действовать. К слову, один из плюсов магии сна, или же магии сноходцев — здесь не требуется никакая магическая сила, лишь голая мощь твоего разума и воли. А у меня ни с первым, ни со вторым проблем нету.***
Не прошло и десяти минут, как начались изменения. Быстро. Эмоциональный фон Беаты начал наполняться сначала шоком и непониманием, а после они начали перерастать в страх и отчаяние. Действую. Довольно таки слабое усилие воли, — ибо в тот момент, когда волшебник спит, защита разума от изначального уровня падает гораздо ниже, а у Беаты, не изучавший магию разума, она и без того была слабой, а сейчас, при сне и кошмаре, её вообще нет. Вхожу в кошмар Беаты. А здесь ничего, миленько я бы даже сказал. Разноцветные одноэтажные и двухэтажные домики, вывески различных ларьков и о, площадь, на которой собрались все жители города и сейчас преклоняют колени перед восседающей на троне Трикси, на шее которой весит светящийся «Аликум Нейрос». А вот и настоящая Беата, пока кошмар что-то диктует горожанам и садит какую-то бежевой масти земнопони в очках и пиджаке в клетку, кричит всем, что это не она и она этого не хотела, пытается кого-то привести в чувства. Хм, надо спасать, ведь именно за этим я и тут. — Это не я там сижу, я здесь! — Трясла за плечи Беата какую-то серую пегаску с песочной гривой. — Почему вы мне не верите? — Я верю. — Спокойно я сказал и покровительственно положил своё копыто Беата на плечо. — А? — Посмотрела на меня кобылка. — А, Айван? — Спросила кобылка. — Что ты здесь делаешь? — А где это «здесь»? — В своей любимой традиции я ответил вопросом на вопрос. — В Понивилле! — Крикнула Беата, а потом уже менее уверенно добавила: — В… в Понивилле? — Интересно сколько ей времени хватит для осознания? О, быстро.— Стоп! — Сказала Беата и начала размышлять логически, а не действовать на одних лишь эмоциях. — Я тебя встретила после того, как меня уволили с каменной фермы. Ты не можешь быть здесь! — В обвинительном жесте указала на меня копытом единорожка. — Но это не мешает мне здесь быть. — Спокойно сказал я. — Это… это сон? — Неуверенно поинтересовалась Беата. — Близко, но нет. — Я глянул за спину Беаты, а она, проследив за моим взглядом, увидела сидящую на троне «Трикси». — Кошмар! — Намёков было много, но это первый опыт так что заслужила. — Бинго, и приз забирает Беатрикс Луламун! — Воскликнул я, и в моем правом копыте появилась празднично украшенная коробка «приз», а в левой букет из нескольких видов цветов. — Эээ… спасибо? — Растерянно сказала Беата принимая коробку и букет. — Так, стоп! На кой Дискорд мне цветы? Айван! — Грозно зыркнула она на меня. — Как мне выбраться из кошмара? — Тебе всего-лишь необходимо одолеть еë. — Указал я копытом на «Трикси» — У нее этот… ну как его?.. О, Аликум Нейрос! — Вспомнив истинное название амулета, воскликнула Беата. — А у тебя знания. — Стальной аргумент. — У нее две десятых твоей силы! — Возмутилась кобылка. — У неë, — я указал копытом на «Трикси», — нет и сотой частицы моей силы. Все это происходит в твоей голове, здесь только ты имеешь абсолютную власть. — Тц, ты ведь не врешь ещё. — Полностью осознав ситуацию Беата успокоилась. — Как мне ее одолеть? — Беата кивнула головой в сторону «Трикси», которая только что лишила одну пони способности говорить посредством исчезновения рта. — Маг разума ранга подмастерья способен уничтожить любой кошмар лишь десятой силы воли. — И это чистая правда. — Но это ведь не твой вариант? — Отрицательно качает головой. — Тогда просто закидай еë заклинаниями. — Я спокойно развел копытами в стороны как бы говоря: "Всё просто". — Просто пульнуть в нее чем-то? — Я лишь кивнул. — Как скажешь. — Легко согласилась кобылка и на ее лице заиграла улыбка. Какая-то нехорошая улыбка. Я решил встать в сторонку и понаблюдать за небольшим шоу. А шоу довольно забавное получилось. — Кто решил оспорить власть Великой и Могущественной Трикси? — Взревела «Трикси», когда ей прямо в грудь прилетела серия из трёх огненных стрел. Впрочем, эти стрелы лишь опалили шерстку, кожа «Трикси» не пострадала. — Вообще-то я — более Великая и Могучая Трикси! — Пришла Беатина очередь вставать в горделивую позу. Хе. Далее начался кавардак. После целой двухминутной словесной перепалки они все-таки приступили к битве. «Трикси» начала кидаться энергетическими лучами, при этом разрушая интерьер кошмара, оставляя за собой чёрные дыры, которые приходилось именно мне заделывать. Беата стреляла короткими цепями заклинаний льда на поверхность земли. Она решила лишить «Трикси» точки опоры, заставив ту отпрыгивать от участков земли, которые подверглись сначала покрытием в виде корки льда, а после вообще обзавелись ледяными шипами. По сравнению с действиями кошмара, весьма находчиво. Но, кажется, вот и развязка. Беате надоело мелочиться, и она начала скапливать огромное количество маны на кончике рога. — Аргх, надоела! — Воскликнула Беата и направила огромный фиолетовый луч в небо, устилая его покровом темных туч. — Iram coeli!* После того, как Беата прокричала словесную форму древнего заклинания на застывшую «Трикси», последняя замерал. Луламун уже сейчас, сама того не осознавая, силой мысли удерживает свой кошмар, удивительно. Прямо с небес обрушился град молний, что нес в себе колоссальную магическую мощь. При соприкосновении молнии с кошмаром, от последнего осталась лишь горстка чёрного пепла и кратер в диаметре достигающий целых двух метров и уходящий в землю на примерно двадцать сантиметров. Сильно, но ведь это сон — тут можно. — Ого. — Информативно выдала Беата, удивившись своей силе. — Кхм… ладно. А что дальше? — Повернулась она ко мне. — Насчёт тебя не знаю, но лично я планирую спать. — Я просто пожал плечами. — А я? — Чем хочешь тем и страдай — это твой сон, твои владения. — Сказал я Беате попутно создавая посреди площади простую деревянную дверь — выход в реальный мир для моего сознания. — Создай для себя расслабляющую обстановку и ложись отдыхать. Стадия быстрого сна окончится и ты сама того не заметишь, как уже будешь спать. — Хмм… Ладно, тогда спокойной ночи, Айван. — Помахала мне копытом кобылка. — Уже во второй раз. — Констатировал я факт, но, перед тем как уйти, ответил: — Спокойной ночи, Беата. — И скрылся в белом свете исходящим из двери в реальный мир.***
Спина затекла — первое, что пришло мне на ум, стоило мне только пробудиться. И задние копыта затекли — второе, что пришло мне на ум. И кто-то ходит вблизи лаборатории с целью сюда зайти — третье, что пришло мне на ум. Что поделать, надо вставать. Разлепив глаза, осознал своё положение. Я сижу на диване, а мое левое копыто лежит на Беате, которая умостилась у меня на ногах. Тц, надо её в комнату отнести. Сказано — сделано. С помощью телекинеза аккуратно поднимаю Беату с себя, встаю на все четыре и отпускаю ее себе на спину, все еще придерживая её телекинезом, что-бы не свалилась. Дошёл до комнаты, открыл дверь, осознал, что даже спустя столько лет комната Кристи ни капли не изменилась, занёс Беату в комнату и, уложив на кровать, накрыл одеялом, после чего благополучно вышел и пошел открывать дверь. — Ваше Высочество, я конечно многое понимаю, но что вам потребовалось прямо с утра? — Высказал я вместо приветствия, снимая чары незаметности, из-за чего для Каденс я и проход к двери в лабораторию буквально появились из ниоткуда. — Айван! — Подскочила ко мне розовая аликорна. Чую что-то случилось. — Мне срочно нужна твоя помощь! — Хм, как в воду глядел.