Arrest you

Кончилось все, если честно, проебом – как и всегда, как бы Торфинн ни отрицал это для себя. В переговорах мальчишка силен не был (мальчишка, мальчик, мальчишечка, парнишка, шкет, пацан, мелкий, пиздюк, засранец – кто же, прости господи, виноват, что в департаменте все старше сорока, кто же виноват, что они все уебки, кто же, сука, виноват, что мальчик решил пойти по стопам отца?), зато он был падок на награду и всегда стремился что-то доказать. Что-то. Кому-то. Неопределенности для основной установки многовато, как, в общем-то, и для кого-то, со стороны настолько упорного, вообще, но, как бы, хуй бы с ним – главное, было ясно одно: заставить Торфинна работать можно плюс-минус двумя способами. Во-первых, задеть за живое. Во-вторых – хорошенько схватить за яйца, что уже не так прозаично, но тоже весьма и весьма (а вообще, от раза к разу) действенно. Аскеладд, благо, умел и то, и другое. Но, благо (или, сука, не благо, или не благо), предпочтение отдавал первому методу. – Эй, Торфинн, иди-ка сюда, посмотри, какое я купил тебе платье. Ну, потому что ты трусливая пизда. Не думаю, что это ты сын того самого Торса, – сказано было два часа назад, а в горле стояло до сих пор (и ублюдская шмотка тоже где-то до сих пор валялась, это выше всяких, блять, сил, совершенно превосходящий все, что угодно, уровень, совершенно поразительно недопустимый, новая, нахуй, ступень). Ну а Торфинн – Торфинн не трусливая пизда, ясен хуй. А тут, как говорится, сказано – сделано, и за слова в силовых структурах принято отвечать. Как минимум – перед Аскеладдом отвечать. Вот Торфинн и стоял сейчас в задней комнате какого-то массажного салона, раз не зассал, и нервно поправлял воротник кремовой водолазки из секонд-хенда, упорно стараясь подышать с поворотом вентилятора. В комнатке было душновато. Не так – в ней было на самом деле душно, как в маршрутке в июле, да и вряд ли эта комната вообще проветривалась хоть когда-то. «Хей, – говорил он, – так и так, я студент, да. Ага. От Олафа. Ищу подработку, готов, э… на все, да, обо всем знаю, инструктаж проведите, но в общих чертах знаком. Да-да, знаю, что не светиться, ага, был на массажных курсах, подобный опыт имел. Задерживали за, э… пьяное дебоширство. С товаром не светился. В городе родственников нет. Ага. Да, наверное?.. Так типа… все о’кей? Я принят?», – и его, конечно, за стильный собеседованческий прикид, красивые глаза, пиздливый рот (и блядского мифического дядю Олафа, того, да-да, поставщика «порошка» из Колумбии) приняли. Так и так – приходи к понедельнику, график… свободный, согласуем, надеть можешь во-от такую хуйню, но, в принципе, стиль – кэжуал, можно какие-нибудь джинсы с черной футболкой, заебашим тебе бейдж, и будешь на семерку из десяти – минус-три за злое ебло, но это поправимо (поправимо, понял? Поправь, понял?). Понял – поправимо, поправит. Кончилось, на самом-то деле, не таким уж и проебом. Вообще не проебом. Хотя, в общем-то, только началось – наеб есть и по этому пункту. Лето в провинции – хуйня ебаная: комары, жарко и душно. Лирическое отступление приятное – но тут скорее не пища для размышлений, а изобразительно-выразительное: душно-то душно, но далеко не настолько, насколько душным может быть Аскеладд, когда говорит о работе. – Ну, малыш, ты понял? Строго по плану. По пунктам. Первый – я прихожу ближе к полтретьему… Помнишь, что дальше? – ага, привет, душнила, помнит. – Помню, – благо – не такой тупой, как принято считать. – Вот и отлично. Не налажай, – ухмыльнулся Аскеладд так скотски ласково-заботливо, родительски-покровительски, что Торфинн прямо-таки забыл про пункт с личиком попроще, и на глазах превратился из энергичного студентика в отражение-хуманизацию каждого «иди нахуй»-мема. Бьерн загоготал, переглянувшись с Аскеладдом, а Торфинн – вздохнул, застегнулся и вышел из участка. Проявить свои способности к эротическому массажу парню позволили уже в час, а маркетинговые – еще раньше, и оно, как бы, может и закономерно, что такого сорта бизнесы в той или иной мере строятся на доверии к сотрудникам (ну-ну, не черезмерном, Торфинн заметил, что какой-то бугай ему в жопу дышит с самого утра) и возможностях развития для новых кадров, но повод для гордости Торфинн все-таки нашел – он, мегашпион, экстраагент, супернаебщик, магнит для доверия и секс-бомба (ага, после сеанса массажа бабка записалась на среду на «массаж» к нему, а не к Рональдо, Педро и прочим б о л ь ш и м ш и ш к а м (какая для нее потеря, что к среде салончик прикроют!)). В три китайский-музыка ветра-фен-шуй-колокольчик над дверью звякнул, и стеклянная дверь отворилась внутрь. Аскеладд листал журнал, вдумчиво разглядывая фотокарточки работниц, но беседу поддерживать умудрялся. Рядом с ним стоял какой-то мужик. Оба были в костюмах (Аскеладд, конечно, пиздатее, но дело вкуса) и говорили о политике. Или еще о какой хуйне – если б Торфинн штрудировал матчасть, вряд ли он притворялся бы на делах шлюхой, но ебать его это было и не должно. Все равно – что сады с плодовыми деревьями, что птицы – хуйня иносказательная, дело больших мыслителей (ага, таких как Аскеладд, поставщик рабочих, но мутных просто до пизды планов). То ли для приличия, то ли для чего еще – а Аскеладд ткнул администратору пальцем в альбом, потом переглянулся с Торфинном, выглядывающим из-за шторки перед входом в массажные залы, и подмигнул (библейская, блять, картина). Потом он повернулся к мужику, пришедшему с ним, и начал что-то ему плести. «Здесь девочки отборные, на любой вкус, если понимаешь, о чем я. И мальчики, – улыбнулся он уголками губ. – Ты же предпочитаешь их? Не отрицай, я тоже – тут тайны хранить умеют. Вот, – протянул он альбом, – выбери одного. Я забронировал нам приватный зал», – Торфинн прочел по губам (его любимый вид чтения, определенно). Мужичара пялился в альбом еще пару минут, потом тоже ткнул туда пальцем, женщина (вообще-то говоря, в этом Торфинн сомневался) кивнула и, пометив что-то в толстой тетрадке и приняв с рук плату, повела мужчин в сторону задних комнат. Спустя примерно минуту, она вернулась на ресепшн, потом подозвала Торфинна и еще какого-то смугленького парня филиппинской наружности. Механизм, описанный женщиной на всякий случай, Торфинну оказался знаком – подождать минут пять, пока гости разденутся, лягут на кушетки, там – надеть перчатки (снять по желанию клиента), и бла-бла-бла. Парнишка назвался Чаком. – А я, – хлопнул его по плечу агент, – Торфинн. Значит, ты будешь моим «наставником»? Надеюсь, сработаемся. – Ага, приятно познакомиться. Когда массажисты вошли в комнату, снаружи кто-то запер ее на ключ. Торфинн дернулся, но Чак остался спокоен – видимо, так тут принято. Комнатка была светлая, чистая. Посередине стояло две массажных кушетки, в углу росло что-то восточное в духе бамбука, рядом в горшке дымились ароматические палочки. Свет был приглушенный, и лился как бы сбоку, а не сверху – откуда-то из-за углов под потолком. Мужчины – оба – уже лежали на кушетках, укрытые полотенцем. – О, – весело начал Аскеладд, – а вот и «эскорт», – филиппинец улыбнулся и направился ко второму мужчине. Торфинн пошел к Аскеладду. Аскеладд посмотрел на него лукаво. – Привет, Торфинн, – Торфинн даже напрягся, откуда, мол, он знает его по имени, но вовремя вспомнил про именной бейдж (так вот почему Чак посмотрел на него косо, когда тот принялся представляться). – Здравствуйте, эм… – Аскеладд. Зови меня «Аскеладдом». – Как скажете. Мужчина и Чак тоже перебросились парой фраз, и парень наконец пошел за маслом и перчатками куда-то к шкафчику-тумбе у стены. Торфинн последовал его примеру: достал бутылочку, одноразовые перчатки (боже, там лежали гондоны – Торфинн догадывался, но когда и правда в этом убедился, внутренне он почти что ликовал (ахаха, презервативы, тут лежат презервативы, значит кто-то тут трахается (типа, блять, того (нет))). По примеру старшего товарища он сперва натянул перчатки, потом подошел к одному из массажных мест, «убедился» посредством вопроса, что у клиента все в порядке, спустил полотенце до поясницы, ливанул в ладонь масла и принялся растирать плечи Аскеладда. Аскеладда трогать было… странно. Не то что бы Торфинн никогда не прикасался к нему ранее, но не щупал – точно. Ладони у него были теплые, шершавые. И крепкие. Тело тоже было крепкое. А еще – горячее, свежее, упругое (ради всего святого, ему точно сорок пять? У Торфинна просто отсутствует всякое представление о возрастных изменениях? Он ебучий вампир?). От благовоний пахло жасмином, еще чувствовался запах массажного масла. И еще, наклонившись поближе, можно было уловить от Аскеладда запах одеколона (черт-черт-черт, к а к ж е хорошо, что об этом знает только Торфинн, с ума сойти). Массажист, если честно, из Торфинна был никудышный. А как же – неделя практики с экспертом – нихуя не престижные курсы, и «массаж» в лучшем случае походил на домогательство. Торфинн догадывался – но на мысли не зацикливался, отдавая предпочтение мысленной оценке тела «напарника». Думая о своем, он как-то не уловил, как Аскеладд со вторым мужчиной переглянулся, кивнул ему, а тот хмыкнул. А потом Аскеладд вдруг положил ему руку на промежность. Торфинн в замешательстве аж вскрикнул и отпрыгнул в ужасе. Аскеладд поймал его за руку, не позволяя отскочить. – Что ты!.. вы… делаете?.. – от матов он еле удержался. – Торфинн!.. – шепотом воскликнул Чак его имя, будто не сумев подобрать подходящих слов. Аскеладд усмехнулся. – Вот именно, Торфинн. А что это ты делаешь? Я думал, мы тебе заплатили, - второй мужчина захихикал. – Мальчик, ты забыл, как Аскеладд отваливал за тебя купюры? – Торфинн опешил. Но вовремя вспомнил, что долг-то его обязывает помнить. Да и, как-никак, все должно закончиться раньше, чем случится непоправимое (ведь должно?). – Нет. Простите. Просто не ожидал, что так сразу. – Так-то, – Аскеладд сел. – Подойди сюда, – Торфинн подошел и встал напротив него, оказываясь к нему же лицом и всем своим видом показывая свое недовольство. Аскеладд усмехнулся и снова положил руку ему на ширинку. Второму мужчине дела до них уже не было – Чаком он был увлечен. Если бы можно было убивать взглядом, Аскеладд уже был бы мертв. «Какого черта? – «проговорил» Торфинн одними губами. – Убери руки», – Аскеладд не убрал. Напротив – он принялся массировать сквозь брюки мошонку парня, а когда тот попытался схватить его за руку, он схватился крепче, почти что сжимая яйца Торфинна в кулаке, тот пискнул. – Убери руки за спину, Торфинн, – улыбнулся Аскеладд. – Или тебе состряпать срок, шлюха? – добавил он ему на ухо игриво. Ему было явно более весело, чем Торфинну. – Ты… – Аскеладд сжал кулак сильнее, и голос Торфинна дрогнул. Он отпустил руку, и Аскеладд чмокнул его в висок. – Молодец, малыш, – шепнул он ему на ухо, прикусывая на последнем слоге мочку. Торфинн отвел взгляд и свел руки за спину. – Молодец, Торфинн, – погладил он волосы парня одной рукой и принялся настойчивей массировать пах второй. Скоро Торфинн ощутил нарастающую эрекцию. У него спина похолодела, а в глазах потемнело – он попытался представить что-то отвлеченное, чтобы сбить возбуждение, но не смог – в голове было пусто (а настрой-то неподходящий, место неподходящее, человек неподходящий – господи-боже, на скольких же уровнях это неправильно). Когда хуй преодолел точку невозврата и уже безвозвратно стоял как каменный, Торфинн к Аскеладду вдруг повернулся и с ужасом посмотрел тому в глаза. Аскеладд ухмыльнулся и навязчивей потер его член, выбивая из Торфинна рваный выдох. Парень попытался отвести взгляд, но второй рукой Аскеладд схватил его за подбородок и повернул обратно лицом к себе, не позволяя сделать этого, и повторил движение рукой. Торфинн стоял еле-еле, красный, и старался не дышать. – Эй, Дон*, – глянул мужчина на Торфинна, потом вдруг убрал руку и заговорил с «Доном». Торфинн посмотрел сперва на Аскеладда, затем на Дона с некоторым непониманием. – У тебя нет чего-нибудь… интересного? Мне кажется, мальчики напряжены, – Дон (Дональд? Донна? Донжуан?) рассмеялся. – Конечно есть. Держи, – нащупал он в кармане брюк на тумбе рядом блистер с парой каких-то таблеток и кинул их Аскеладду. – Это что? – поймал Аскеладд упаковку и мельком оглядел ее. – Экстази. Прими одну, если хочешь, запей чем-нибудь. Подействует где-то через час. – Отлично, – хмыкнул Аскеладд и отложил упаковку в сторону. Он замотал полотенце вокруг пояса, потом встал, подошел к своей стопке с одеждой, пошарился там немного и наконец вытащил какое-то удостоверение. – Это СЛЕД. Вы арестованы, – Дон вскочил с кушетки. – Какого черта? Это не смешно! Ты издеваешься?! – Да, – Дон нервно рассмеялся. – Значит, все в порядке? – Значит, это не СЛЕД. Здание оцеплено. Здесь везде жучки. Ебучий бордель будет прикрыт. Ты сядешь за распространение. Понял? – Дон побледнел и снова нервно хихикнул, а потом опал на кушетку. Аскеладд подмигнул Торфинну. Торфинн тоже нервно рассмеялся. И стыдливо потянул футболку вниз.