Братья

Гарри стремительно двигался в сторону очередной лаборатории, где «юные химики» смешивали коктейли для Агента. Внутри него клокотала ярость, грозя вылиться наружу магическим всплеском и смести всё на своём пути. Процедура активации Зимнего Солдата была настолько чудовищной, что просто при взгляде на неё душа разрывалась от чужой боли. Они с Броком уже успели вытащить из памяти техников и докторов всё, что касалось их нового подопечного, и результаты совершенно не нравились им обоим. Агент был человеком, насильственно превращённым в суперсолдата. Он вовсе не доброволец, больной смертельной болезнью; не идейный выскочка, который ради великой цели готов пожертвовать собой, и даже не дорого оплачиваемый наёмник. Он — пленник! Он тот, кто убивает по приказу, словно пёс, натасканный только на одну функцию! Но это не значит, что Агент не осознаёт весь ужас своего положения. Гарри прекрасно помнил истерику в исполнении надменного Драко, когда тому пришлось убить Дамблдора. Да, он не был под «империо» и полностью осознавал то, что делает. Возможно, он даже немного уважал директора, хоть тот и не заслуживал большей части похвал, которыми щедро осыпали его трусливые обыватели. Но Альбус всё же был тем, кто приветствовал их в школе, почти ежедневно обедал с ними в течение учебного года, к кому они привыкли относиться почтительно, даже если были недовольны его поведением внутренне. И убить так близко знакомого человека, глядя в его глаза… В тот момент Драко было жалко, очень жалко. Гарри, прячущийся под мантией-невидимкой, даже посочувствовал ему, зная, что змеемордое чудовище держит в заложниках леди Малфой. Он бы и сам ради матери пошёл на всё: убил, ограбил, уничтожил, украл — лишь бы она была жива. Поэтому, когда всё закончилось и Дамблдор, сражённый «авадой», упал с астрономической башни, Гарри никому ничего не сказал. Пожиратели покинули Хогвартс, трясущийся, бледный как смерть Драко скрылся в слизеринском подземелье, а он спокойно пошёл в свою спальню. Хорошо, что его назначили старостой Гриффиндора, которому полагается отдельная комната, ведь жить впятером в одном дортуаре очень сложно. Гарри промолчал о том, что увидел убийство и не назвал никому имя убийцы. На допросе сообщил только то, что директор был совсем плох, давно пострадав от смертельного проклятия. Это же подтвердила мадам Помфри, которая лечила Дамблдора всё это время. Даже Снейпа откуда-то вытащили, хотя он после увольнения в прошлом году затаился как клещ под листом. Но если властям что-то надо, они это раскопают любой ценой, так что и злобного зельевара нашли. Тот тоже подтвердил и документально доказал, что готовил для бывшего начальника сильнодействующие зелья, нейтрализующие последствия проклятия. Срок жизни Дамблдора колебался от двух месяцев до полугода, но благодаря Снейпу тот протянул почти год. В итоге следственная комиссия признала, что знаменитый волшебник умер после продолжительной болезни естественным путём — «авада» ведь не оставляет следов, если только на душе убийцы. Но Гарри вовсе не собирался квохтать над Малфоем, слишком много тот крови ему выпил за годы совместной учёбы. А вот над Агентом хотелось не только квохтать, но и совершенно по-идиотски плакать и стенать. Почему именно так, было непонятно, но этот громадный мускулистый мужик вызывал какое-то дикое ощущение родства. Словно Гарри нашёл своего давно потерянного брата-близнеца, искорёженного жизнью, ещё более трудной, чем у него. Пока Брок занимался гигиеной и экипировкой, доктор Поттер буквально вывернул мозги лаборантов, отвечающих за питание суперсолдата. С ними он церемониться не собирался, зная, что на этой базе работали лишь идейные гидровцы. Экспериментаторы мордредовы. Гении человечества на службе великой организации. Итогом беседы стало полное послушание нескольких человек, которых Гарри приложил «империо», не чувствуя ни малейших угрызений совести. Отныне эти выродки Гидры даже не подумают предпринять что-то интересненькое в сторону Агента — только предписанные компоненты, только одобренные сертифицированные продукты. Нагруженный переносной сумкой-холодильником с готовыми коктейлями, Гарри направился в сторону комнаты, где проживал суперсолдат вне криокамеры. Брок уже прошерстил два маленьких помещения и теперь и сам не блистал хорошим настроением. Увидев брата, он чуть ли не по-звериному оскалился, зло дёрнув плечом. — Тут ни хуя ничего нет! — рявкнул он, перехватывая тяжёлую сумку. — В каком смысле? — Гарри огляделся вокруг, а потом заглянул в соседнюю комнатку-клетушку. — Вопрос снят. Действительно, о чём тут спрашивать, если в гостиной стояли железный стол и табуретка, а в спальне — сбитые из досок узкие нары и закуток с унитазом. Никакого намёка на матрас или одеяло, уж не говоря о подушке или пледе. — Агент, чем ты занимаешься во время отдыха? — чуть спокойней спросил Брок, прислоняясь бедром к столу. Единственный стул был занят хозяином «апартаментов». — Агент ждёт, — последовал равнодушный ответ, вызвавший синхронное: «Блядь!» — Гарри, ты там… посмотрел? — осторожно уточнил Брок. — Да, все нюансы мне известны, — кивнул тот. — Наблюдение? — Закольцовано, — мотнул головой Брок в сторону угла, где мигал огонёк камеры слежения. — Что будем делать? — Инструктаж, — напомнил Агент, глядя на хендлера застывшим льдистым взглядом. — Обучение, усвоение новой информации о нынешнем положении организации, тестирование оружия, — перечислил Брок. — Начнём сразу после того, как ты поешь. — Принято. Срок? — поинтересовался тот, открывая первую тубу с безвкусным мучнистым пойлом. — Изначально: семь суток. Если мы сработаемся, то увеличим, — коротко ответил Брок, доставая второй коктейль, потому что первый был выпит меньше чем за минуту. — Агент, что ты чувствуешь сейчас? Дискомфорт? Дестабилизация? Агрессия? — Голод. Небольшой тремор. Общее состояние стабильное. Функциональность — девяносто процентов. — Так, я тогда пойду ещё кое-где погуляю, а вы в учебный класс, я вас там найду, когда освобожусь. — Гарри кивнул брату и выскользнул за дверь, у него была ещё куча дел, и одно из самых главных — узнать, кто ещё кроме Пирса имеет право командовать суперсолдатом. Служащих на базе было немного, всё же высший приоритет, мало кто имел доступ к величайшей тайне Гидры, и это было на руку Гарри. Даже их отряд впустили только для знакомства с Агентом, а потом сразу же выставили наружу в охранение. Так что влезать в сотни мозгов не пришлось, достаточно было прошерстить «головастиков» и сделать лёгкое внушение на время прекратить эксперименты и исследования. Основной задачей было проникновение в святая святых — кабинет Пирса, который передвигался только в окружении охраны. В приёмной постоянно дежурили секретарь и помощник. Куча камер — явных и скрытых — записывала всё в круглосуточном режиме. Кроме этого, тревога срабатывала не только при нажатии кнопки, но и по медицинским показателям, передаваемым умными часами. Всё это вкупе не давало по-простому вломиться в сознание шефа и перекроить там всё по своему усмотрению. К тому же Гарри чувствовал рядом с ним слабый магический фон, как от работающих артефактов. Кто знает, чем защищал себя глава американского отделения всемогущей Гидры, обожающей сверхъественное и магию. Шанс застать Пирса врасплох был минимальным, этот человек обладал просто звериным чутьём и повышенной интуицией. Как они и подозревали, многочисленные покушения на его жизнь заканчивались полным провалом. Телохранители работали на славу, да и сам Пирс очень трепетно и дисциплинированно выполнял все предписания своей службы безопасности. Он не кутил в многолюдных клубах, не загорал на открытых пляжах, не посещал модные мероприятия и вообще отличался исключительным здравомыслием. Хотя это не было удивительным для человека, поднявшегося на самую вершину власти. Да и неизвестно, кто придёт на смену уже хорошо изученному и понятному злу. Ясно, что такая организация никогда не останется без руководства — у Гидры сто голов, и неизвестно, какая из них ядовитее. Так что знакомый Пирс пока представляется для них лучшим вариантом, чем новичок, который начнёт устанавливать свои порядки.

***

Ночевали они в одной комнате по соседству с Агентом. Две стандартные койки, застеленные жестковатым бельём, пара стульев у маленького стола, крохотный санузел, в котором с трудом уместились унитаз, душевая лейка и раковина для мытья рук. — Хоромы, блядь, — сплюнул Брок после короткого осмотра, включая глушилку и ставя её прямо на пол. — Такое ощущение, что мы не на базе, а в афрогетто, где за каждый дюйм дерут три шкуры. — Да ладно тебе, — отмахнулся Гарри, вытягиваясь на койке и закидывая руки за голову. — Нам тут не жить, а переночевать сойдёт. — Не зарекайся, — усмехнулся Брок, тоже падая на жалобно скрипнувшую кровать. — Если у нас получится держать Агента вне крио, то и торчать придётся рядом с ним. — А мы не можем забирать его с собой? — Он тебе что — бездомный щеночек, чтобы таскать в корзинке? Пока такой практики не было, ни один хендлер не пытался завести такую экстремальную домашнюю зверушку. — Посмотрим, — зевнул Гарри. — Если и выйдет что-то изменить, то не сейчас. Давай спать, а то я сегодня так перенервничал и набегался, что ног под собой не чую. — Спи, малой, а я пока перекурю. Брок вышел в коридор, чтобы не тревожить запахом дыма уставшего кузена. Он заглянул в соседнюю комнату, убедился, что подопечный дисциплинированно лежит на своём ложе йога. Матрас и прочие радости жизни сразу выбить не удалось, потому что к концу занятий склад уже был закрыт, а кладовщик отсутствовал. Всё это можно было сделать с утра, да и Агент не понимал, для чего ему мягкая постель и тёплое одеяло с подушкой. Но Брок не мог всё просто оставить, привыкнув за долгие годы заботиться о своих людях. И пусть они не маленькие дети, но пайки и нагрузки должны быть у всех одинаковыми — только при таких условиях можно надеяться на верность и преданность отряда. Если ты в одну харю жрёшь тушёнку, пока твои подчинённые давятся сухими галетами, то грош тебе цена как командиру. И нечего удивляться, что тебя ненавидят и готовы всадить нож в спину при первой возможности. Каждый должен чувствовать свою нужность и важность для общего дела, а не носиться одинокой героической птицей. Брок скурил несколько сигарет подряд, притулившись в уголке, где нашлась здоровенная урна, забитая окурками и одноразовыми контейнерами из-под еды. Время от времени мимо торопливо проходили сотрудники базы, испуганно отводя взгляд от нового хендлера устрашающего суперсолдата. Интернет, естественно, не ловил под несколькими слоями бетонных перекрытий, делать было нечего, так что пришлось вернуться в спальню. Гарри уже тихонько сопел, свернувшись калачиком и уткнувшись носом в подушку. Брок поправил на нём сползшее с плеч одеяло и тоже улёгся, чувствуя раздражающую усталость. Примерно через час, когда в комнате звучало спокойное дыхание двух спящих, дверь бесшумно отворилась, даже не скрипнув открывающимся замком. Мощная фигура скользнула внутрь и в несколько шагов обошла маленькое помещение. После этого спокойно уселась в углу и неподвижно замерла. Темнота в комнате была неполной, под дверью сочился тусклый свет из коридора. Агенту и этой малости было не нужно, он прекрасно ориентировался даже в кромешном мраке. Его привело зудящее чувство, словно ему обязательно надо быть рядом с молодым Советником. Хотя не такой уж и юный этот странный доктор с такими родными глазами, глядящими на него с щемящей любовью. Агент не помнил того, кто смотрел на него так же похоже. Это было слишком давно, и старые воспоминания восстанавливались с большим трудом. Мозг будто сам не желал вытаскивать стёртые туманные сцены, наполненные светом. Иногда ему снились чьи-то тёплые руки, звонкий смех и ласковые поглаживания по голове. Агент, конечно же, уже давно осознал себя человеком, хоть все и пытались внушить ему, что он оружие без души и эмоций. Сыворотка изменяла тело так, чтобы оно могло противостоять любой внешней агрессии, иначе его убили бы новые вирусы и болезни. Обнуление тоже воспринималось как попытка уничтожить функциональность суперсолдата, поэтому несколько последних сеансов не возымели толка. Да, было больно и жутко, но все воспоминания остались при нём, да ещё и старые постепенно восстанавливались. Агент вспомнил Союз, базу в Сибири, огромные сугробы, куратора Карпова, вкусную еду на праздники, обязательный стакан водки после каждой миссии. Он был твёрдо уверен, что очень скоро вспомнит своё имя.