Obey me

      Весь следующий день Рональд ходил в состоянии крайне нервозном и дёрганном. В иной ситуации такое поведение наверняка бы сильно взбесило аловолосого, но в данном случае это было своеобразным психологическим аперитивом перед основным действом. Мучая стажёра неопределенностью и невыносимым ожиданием, он испытывал странное умиротворяющее предвкушение, будто зверь, выжидающий свою добычу.       Сатклифф никоим образом не напоминал Рону об их вчерашней договоренности, продолжая относиться к нему крайне сдержанно и равнодушно. Сыграть безразличие никогда не было для аловолосого проблемой. Зато как же столь простая тактика сводила с ума Нокса, слишком дезориентированного, чтобы набраться храбрости и напрямую спросить старшего жнеца об их совместных планах на вечер.       Наконец, к концу рабочего дня, Грелль, будто сжалившись, небрежно и как бы между делом кинул, чтобы Нокс поскорее заканчивал с работой и собирался. Мальчишка ожидаемо подскочил на месте, чуть ли не перевернув собственный стол, но тут же стушевался, понимая, что нужно выражать свои эмоции поскромнее. Зрелище было, честно сказать, презабавное. Диспетчер даже улыбнулся, видя такое наивное рвение. А ведь раньше Рональд боялся своих чувств и тщательно избегал их проявлений, впрочем, никогда не отказываясь от встреч с наставником.       Спустя минут десять они уже готовы были отправляться в служебную квартиру диспетчера. Подчёркнутая отстранённость и сдержанность Грелля несколько пугала стажёра, но уж точно не останавливала. Мужчина ясно видел его по-смешному отчаянную решимость, смешанную с напряжением и волнением, но намерено оставлял её без внимания, заранее зная, что к концу вечера юноша окончательно и бесповоротно забудет и о дерзости, и о гордости, и о чувстве собственного достоинства. Рон, беззащитный и откровенно потерявшийся в своих же эмоциях и желаниях, был так пугающе близок к тому, чтобы окончательно сломаться, что Сатклифф не был бы собой, если бы не воспользовался его состоянием ради собственного удовлетворения. Изначально он не планировал заходить настолько далеко, но Рон сам шагнул к самому краю пропасти, вынуждая Алого Жнеца взяться за воспитание в нём покорности и учтивости. Если Нокс так этого хочет — Грелль его сломает. Умело и со вкусом, не оставляя в нём ни единой крупицы прежней личности.       В знакомых стенах дома наставника Рональд притих ещё больше, будто сомневаясь. Наблюдать за его метаниями было сущим удовольствием, ведь аловолосый знал, что юноша ни при каких обстоятельствах не пойдёт на попятную, слишком уж он тянулся к старшему жнецу, слишком желал его внимания.       — Я уйду на некоторое время. Полностью разденься и встань на колени подле кровати. Животом ляжешь на кровать, колени на пол. Когда я вернусь, ты обязан быть в нужной позе, понял? — вернув тону прежней строгости, отрывисто скомандовал Сатклифф, решив, что необходимые приготовления окончены, а стажёр достаточно измотан, чтобы подчиниться любому возможному приказанию.       — Понял, семпай, — с готовностью кивнул Нокс, явно напуганный внезапными переменами в поведении и голосе старшего жнеца, прежде изображавшими полное безучастие и бесстрастие. Чувствуя на себе неуверенный, растерянный взгляд ученика, Грелль вышел в другую комнату.       Заранее подготовленный небольшой набор девайсов уже ждал своего часа, но Сатклифф издевательски тянул время, дабы стажёр успел выдумать побольше донельзя пугающих глупостей. Однако же, в любом случае, недостаточно изощрённых для того, что Алый Жнец уготовил для Нокса в действительности. Избавившись от форменной жилетки и нашейной ленточки, аловолосый неспешно расстегнул пару верхних пуговиц на рубашке и с нескрываемым довольством взглянул на себя в зеркало.       — Интересно, как же там мой Уилли? — сардонически посмеиваясь, тихо спросил самого себя мужчина, окидывая беглым взглядом отражение. Уходя с работы вместе с учеником, Уильяму он сообщать ничего не стал: начальник не глупец и сам наверняка догадается, где и с кем пропадает Алый Жнец. А уж почему он оставил Спирса одного, тот должен ещё подумать. Подумать и сделать необходимые выводы.       Позаботившись о собственном удобстве, Грелль завязал волосы в тугой хвост и призадумался. Времени прошло не так много; Нокс, переволновавшись, вполне мог проявить нерасторопность, но в таком случае это будет лишь его проблемой. Впрочем, отчего-то диспетчер догадывался, что ученик постарается порадовать его.       И действительно, захватив все нужные вещи и вернувшись в спальню, Сатклифф сразу же оценил наипрекраснейшую картину — Рональд, как и велено, избавился от одежды и напряженно ожидал прихода наставника, устроившись сбоку кровати, животом вниз. Колени, на которые опирался юноша, были плотно сомкнуты, что немного компенсировало открытость и беззащитность позы. Но Сатклифф всё же оценил попытку полностью угодить его пожеланиям.       Нокс относительно быстро приспосабливался к новым обстоятельствам. Подчёркнутое доминирующее обращение и несколько иная обстановка хоть и смущали юношу, но не помешали ему настроиться на лад, необходимый старшему жнецу. Грелль очень редко пускал Рональда в свою спальню, да и то исключительно для совместного сна. А наказывать ученика Сатклифф вовсе предпочитал вне дома, непосредственно на рабочем месте.       Сегодня — совершенно другое дело. Он снисходительно допускал младшего в своё личное пространство, позволял приблизиться, однако в обмен значительно ограничивал его свободу. Для Грелля это было полностью справедливой сделкой, и то, что Рональд не осознавал в полной мере все возможные последствия этих взаимоотношений, не являлось весомым аргументом для того, чтобы отказаться от задуманного.       Подойдя ближе, Грелль незаметно отложил один из девайсов на ближайшую тумбочку, скрытую от теперешнего обзора Нокса, а другой — орудие наказания, тонкую, не намного толще диаметра обыкновенного карандаша, деревянную трость — оставил в руках, будто невзначай демонстрируя её Рональду.       — Раз ты у нас взрослый мальчик, Ронни, то и наказывать тебя нужно намного строже, правда? — тщательно смакуя каждое слово, менторским тоном проговаривал Сатклифф, искоса наблюдая за чуть побледневшим учеником. Умилительное зрелище. Видимо, Нокс наивно рассчитывал, что его привычно отстегают ремнём, а после пожёстче оттрахают, удовлетворяя его непомерное влечение.       — Знаешь, что я буду делать? — любовно огладив поверхность гибкой трости, вкрадчиво поинтересовался Грелль, уже не надеясь на внятный ответ. Но речевые способности, на удивление, к юноше всё же вернулись.       — Не совсем, сэр. Пороть? — честно предположил Рональд, незаметно переминаясь на коленях.       — Почти верно, — Алый Жнец в сладостном ожидании хищно улыбнулся.       — Раздвинь, — совсем легонько хлестнув юношу по ягодицам, Сатклифф сделал пару небольших шагов, удобно встав сбоку. Рон поморщился от удара, но с покорностью развёл ноги чуть шире, по-своему истолковав приказ наставника.       — Не так. Ягодицы раздвинь. Руками, — спокойно поправил Алый Жнец, терпеливо ожидая выполнения приказа. Однако же Рональд, судя по всему, ещё не осознавая всей серьёзности происходящего, не спешил исполнять сказанное.       — Семпай? Вы же не будете, — юноша чуть покраснел и сухо сглотнул, подбирая слова, — ну… бить прямо туда? — Рон без труда извернулся, поворачивая голову в сторону наставника и обмениваясь с ним взглядами. Пусть и слегка напуганный, Нокс пока что вёл себя относительно спокойно, подавал голос, когда не следует, совершал лишние телодвижения и смел подвергать сомнению прямые указания. Такое непочтительное поведение, несомненно, нуждалось в немедленной жёсткой корректировке.       — Почему же не буду? — Насмешливо хмыкнул Грелль, самолюбиво наслаждаясь нарастающей в глазах стажёра запоздалой паникой. — И вообще, разве я у тебя что-то спрашивал?       — Нет, не спрашивали, — замявшись, тихо пробормотал юноша, мигом растеряв всю оставшуюся спесь.       — Так почему же, Нокс, я слышу твои неуместные замечания? — медленно и проникновенно проговорил Алый Жнец, совершенно запугивая ученика. — Ладно, на первый раз прощаю, — градус требовательности в голосе диспетчера резко спал, оставляя младшего в лёгком недоумении вместе с уймой невысказанных мыслей.       Так что, заметив на себе тяжелый вопрошающий взгляд юноши, Сатклифф вновь проявил небольшое снисхождение:       — Ты хочешь сказать что-то ещё, Ронни?       — Будет очень больно? — если бы Рональд знал, как сильно его невинные комментарии раззадоривают жестокость наставника, он бы наверняка предусмотрительно молчал. Осознанно или нет, однако юноша угождал Сатклиффу, будто подсознательно понимая, что именно от него требуется в той или иной ситуации.       В сущности, Рон очень неплохо чувствовал людей. В том числе даже своего импульсивного эксцентричного наставника. И это было одной из причин, почему он заинтересовал Грелля. Юноша имел хороший, но нереализованный потенциал. Изначальная цель и возможность вылепить из Нокса сильную несгибаемую личность была до смешного призрачной, но крайне заманчивой. Жаль, конечно, что неудачной. Впрочем и теперь, проигравшим своим страстям и сломанным до основания, у ног Алого Жнеца Ноксу будет вполне комфортно. Уж диспетчер позаботится о самочувствии своей игрушки.       — Конечно, — наконец отвечая, Сатклифф сладострастно ухмыльнулся. Естественно, Рон не мог определить, говорит старший жнец всерьёз или же намеренно запугивает, но должного эффекта Грелль добился — Нокс, вне зависимости от своего желания, напрягся, ожидая чего-то донельзя унизительного и болезненного. В целом, предчувствия стажёра ничуть не подводили. Наказание, пусть и не являющееся самым нестерпимым в плане физических ощущений, наверняка покажется чувствительному и несведущему в этой области юноше до невозможности стыдной пыткой.       — Ты ведь провинился, не забыл? — малейший намёк на улыбку или хотя бы усмешку исчез с лица диспетчера. — А теперь будь любезен сделать то, что я приказал тебе минуту назад, — успешно изображая раздражение, Сатклифф постучал тростью по ладони. Реакции долго ждать не потребовалось.       Нокс прикусил губу и устроился на кровати поудобнее, попутно потянувшись к ягодицам, и, как велено, широко раздвинул их, давая наставнику полный доступ к своему анусу. Голову юноша повернул на бок, уложившись щекой на мягкие простыни. Греллю даже не нужно было напоминать о том, что отворачиваться нельзя, Рон и так всё понял, приняв идеальное положение и сохраняя частичный зрительный контакт со старшим жнецом.       — Умница. Кричать нельзя, но разрешаю плакать, — благосклонно пояснил Сатклифф, на пробу проводя тростью между ягодиц, касаясь сжатого отверстия. Юноша невольно зажмурился, еле сдерживаясь, чтобы не сдвинуть бёдра. Грелль с небывалым удовольствием заметил, как заалело от смущения лицо ученика. — Десять ударов, Рональд. Считать я буду сам, — понимая, что Ноксу и так будет достаточно тяжело, милостиво огласил он, небрежно и вместе с тем прицельно замахнувшись.       Несмотря на чёткие предостережения, Рон не смог сдержать сдавленного вскрика, когда трость лёгким, но хлёстким ударом прошлась по его открытому анусу. В большей степени от неожиданного и мучительно непривычного эффекта, чем от самой боли. Ведь как бы Алый Жнец ни хотел поставить ученика на место, он прекрасно знал его предел и не собирался превращать воспитательную работу в невыносимую экзекуцию, постепенно доводящую стажёра до истерики и полного безумия.       — Что я говорил о криках? — предельно спокойный, но строгий голос Сатклиффа заставил младшего жнеца едва заметно дёрнуться, будто от следующего удара. — Я думал, ты окажешься немного терпеливее, — с наигранным разочарованием произнёс Грелль, со злорадством наблюдая, как забеспокоился юноша: недовольство диспетчера было для него страшнее любого возможного наказания.       — Простите, сэр. Больше такого не повторится, — торопливо изрёк юноша, давно уяснивший правила поведения и соблюдающий должную учтивость.       — Посмотрим. Пять ударов дополнительно, — высокомерно хмыкнул Грелль, совершенно не верящий, что стажёр нигде не проколется. Впрочем, к своему удивлению, Алый Жнец заметил, что юноша держится относительно неплохо. Не идеально, конечно же, но чего-то принципиально большего от неопытного стажёра аловолосый точно не требовал. Каждый удар Сатклифф сопровождал безэмоциональным сухим счётом, даже близко не пытаясь смягчить состояние Рональда или как-то успокоить его.       При таком подходе ошибок мальчишка ожидаемо не избежал. Пускай Алый Жнец и не бил слишком сильно, юноша мучительно вздрагивал после каждого удара, еле сдерживаясь, чтобы не вскрикнуть снова. Он пока не плакал, но был очень близок к этому.       — Пять, — вот и первый намёк на скорые слёзы. Плотно сжав губы, стажёр сипло выдохнул через нос, одновременно пытаясь максимально спрятать лицо, чтобы безуспешно избежать не прямого, но пронзительного взгляда наставника. Сатклифф замечал, как силен соблазн юноши сомкнуть бёдра или иным образом уйти от очередного удара, но пока что Рональд контролировал эти рефлекторные порывы.       Понимая, что любовник привыкает, Грелль внезапно увеличил силу. Восьмой и девятый удары попеременно пришлись по противоположным от отверстия сторонам, значительно задевая прилегающую кожу ягодиц, от чего Рон едва слышно зашипел, но вновь безропотно стерпел.       Однако едва Грелль исполнил и озвучил десятый по счету удар, выдержка стажёра дала слабину. Рон судорожно всхлипнул, и подрагивающие ослабевшие пальцы разжались, отпуская ягодицы. Младший впервые испытывал столь неприятную боль и стыд и просто не мог справиться с подступающим к горлу парализующим страхом. Страхом перед дальнейшим наказанием, страхом перед болью, а главное — страхом не оправдать ожидания наставника. И это нагнетающее чувство вызывало навязчивое желание просто сдаться и должным образом проплакаться.       Не успел Нокс опомниться и прийти в себя, как Грелль тут же нещадно хлестнул его поперёк бёдер, чуть выше коленного сгиба. Стажёр мучительно дёрнулся. Благо, удар был слишком неожиданным, чтобы младший жнец успел вскрикнуть и заработать себе ещё полдесятка жестоких унизительных ударов. Рональд задрожал ещё больше, жадно хватая воздух и почти задыхаясь от резкой боли и нервного перенапряжения.       — Ты должен быть для меня открытым, Рон. Не убирай руки, ты понял? — сев рядом на кровати, размеренно и серьёзно произнёс Алый Жнец, с аккуратностью перехватывая юношу за запястья и возвращая руки на прежнюю позицию. Нокс намёк мгновенно понял и ягодицы вновь раздвинул, послушно открываясь наставнику. Однако неумолимо продолжать наказание старший жнец совершенно не спешил, решив прежде хорошенько задавить юношу психологически.       — Стыдно так стоять, Рональд? — понизив тон голоса, бархатно поинтересовался Сатклифф, медленно проводя ладонью по покрытой лёгкой испариной напряженной спине протеже. Нокс тут же, будто углядев в этом жесте некое послабление, крупно задрожал, не в силах сдержать подступающие к горлу рыдания.       — Очень, — надрывно всхлипнув, кивнул Нокс, одновременно стараясь сморгнуть выступившие на глаза непрошеные слёзы. Полностью дезориентированный, он даже не пытался остановить горячую влагу, льющуюся по щекам, неосознанно радуя Алого Жнеца своим несчастным разбитым видом, что был для диспетчера главным признаком искреннего раскаянья и готовности беспрекословно слушаться.       — А ёрзать у меня на коленях, как шлюха, не стыдно? Рот свой открывать без спроса не стыдно? Дерзить своему наставнику тебе, значит, не стыдно, а расплачиваться за свои наглые выходки — стыдно? — мгновенно сменив интонацию, с резким издевательским укором отчеканил Сатклифф, останавливая лёгкие поглаживания и надавливая юноше между лопаток, грубо прижимая его к кровати. Стажёр что-то жалобно промычал, но, будучи слишком напуганным, ничего внятно ответить не смог, даже если бы попытался.       — Хочешь, коснусь тебя? — манящим полушёпотом спросил Алый Жнец, дразняще приходясь ногтями вдоль позвоночника протеже. Но Нокс, поглощённый собственными переживаниями, будто и не слышал в голосе наставника столь желанной им ласки.       — Пожалуйста, сэр. Я буду слушаться, только… — слова Рона прервались отрывистыми рыданиями и частым хриплым дыханием.       — Расслабься, — с неожиданной мягкостью произнёс аловолосый, пересев чуть ближе. Медленно огладив анус юноши, Грелль насухую ввёл внутрь один палец, ощущая, как чувствительные мышцы, принимая его, невольно сжимаются. Но, несмотря на очевидную боль, стажёр, нещадно прикусывая губу, издал тихий, смешанный со всхлипом стон. Ему, как бы он это не скрывал, всегда нравилось проникновения, каким бы грубым и болезненным оно не было, о чём Сатклифф естественно знал и чем активно пользовался, чтобы каждый раз доводить Нокса до настоящего исступления.       — Приятно? Хочешь больше? — издав тихий смешок, с обманчивой нежность спросил Алый Жнец.       — Прошу вас, мистер Сатклифф, — саднящее жгучее ощущение после порки вовсе не мешало юноше выпрашивать ласки, пусть и значительно усиливающие неестественную и совершенно непривычную боль, что волнами проходилась по всему телу, отдаваясь даже в конечностях.       — Нужно сначала отработать своё недостойное поведение, Ронни, — медленно вытащив палец, Грелль бесстрастно проигнорировал разочарованный вдох, изданный стажёром. — Ну-ну, не хнычь, всё зависит только от тебя, — погладив Нокса по взмокшей пояснице, Сатклифф неспешно поднялся с кровати.       — Ещё пять ударов, ты ведь помнишь? — проигнорировав граничащую с помешательством немую мольбу ученика, хладнокровно напомнил Грелль, вновь замахиваясь. Рон в который раз вздрогнул, но очередной удар принял гораздо спокойнее, хоть и был он несколько сильнее предыдущих и прилично задел прилегающую к напряжённому кольцу нежную кожу. Предположения и надежды диспетчера подтверждались: когда было необходимо, юноша умел терпеть достойно. Впрочем, тратя на это поистине невероятное количество физических и эмоциональных ресурсов.       Видя, как начинает потряхивать стажёра, Сатклифф немного сбавил силу, однако сократил передышки, не менее необходимые младшему. Бил Алый Жнец выверено и аккуратно, попадая и по самому центру, и рядом. Не забывал он и о необходимости держать Нокса в постоянном сковывающем страхе, пару раз, будто случайно, оглаживая тростью яички.       — Пятнадцать, — наконец чётко произнёс диспетчер, замечая, как Рон тихо протяжно простонал, невольно отпуская руки чуть ниже на бёдра и неосознанно сдвигая подрагивающие колени. В сущности, вновь очень опрометчиво ослушиваясь наставника.       — Вижу, кто-то не понимает с первого раза? Руки убирать нельзя, Рон. Я разве разрешал тебе? — выдерживая между словами длительные паузы, терпеливо отчеканил Сатклифф, умело маскируя изощренный садистский азарт под обыкновенное раздражение, ожидаемо заставившее любовника испуганно зажмуриться. — Видимо, мне придётся придумать для тебя дополнительное наказание, — с наигранным сожалением вынес вердикт Грелль.       — Сэр, пожалуйста, не нужно, — торопливо взмолился Нокс, встрепенувшись.       — Не сказал бы, что ты так уж страдаешь, — приподняв бровь, хмыкнул Грелль, замечая, что происходящее хоть и совсем немного, но подстегнуло желание Рональда. — Мне увеличить силу удара? — с неприкрытой угрозой вопросил он. — Или может… выбрать более подходящее место?       Невесомо коснувшись тростью полувозбуждённого члена юноши, Сатклифф слегка замахнулся, будто намереваясь ударить, чем вызвал у Нокса ничем не помутненный чистейший ужас. Но, к огромному облегчению последнего, это было лишь средством устрашения.       — Не беспокойся, я знаю, что ты слишком чувствительный, чтобы бить тебя там, — спокойно произнёс Грелль, ограничиваясь лишь очередным едва заметным прикосновением. — Но если будешь плохо себя вести, я поменяю своё мнение на этот счёт. Будешь послушным мальчиком, Ронни? — ожидая незамедлительного ответа, Алый Жнец опасно прищурился, стараясь уловить малейшие изменения в поведении младшего.       — Да, мистер Сатклифф, — чуть успокоившись, тихо, но уверенно произнёс юноша, используя последние волевые резервы, чтобы отвечать слаженно и адекватно. Как бы Нокс не хныкал, не дёргался и не молил о прекращении, он был послушен и не смел перечить наставнику, что уже было похвально. Честно говоря, Сатклифф предполагал, что усмирять ученика придётся чуть дольше, но и в этом мальчишка его порадовал, оказавший несколько понятливее и терпеливее, чем старший жнец думал.       Грелль мысленно отметил, что было бы неплохо повторить данную практику с учеником, но уже с гораздо большим количеством ударов. Слишком уж ярко и сладко тот реагирует на столь интимные и стыдные воздействия. Аловолосый не представлял, как рыдал бы к окончанию порки Рон, если бы он не успокоил его в нужный момент. На счастье юноши, Сатклиффу хватило милосердия не доводить нежного ученика до такого состояния, хоть мысленно он и отметил, что более серьёзное испытание пошло бы стажёру на пользу, возымев лучший эффект.       — А теперь ляг на спину, Ронни, — позволив голосу приобрести чуть больше пьянящей ласки, твёрдо произнёс Алый Жнец, замечая мгновенный желанный отклик.       Рон, невероятно впечатленный строгостью старшего жнеца, больше не медлил. С трудом разогнувшись, а затем и поднявшись, он поморщился от неприятных жгучих ощущений и осторожно взобрался на середину кровати, с лёгким страхом ожидая дальнейших действий старшего жнеца.       — Раздвинь ноги, — не обращая внимания на то, как мгновенно порозовели от смущения щеки Нокса, строго скомандовал Грелль, на время откладывая трость в сторону. Юноша нерешительно развёл колени, но этого было недостаточно для исполнения задумки.       — Шире.       Рон судорожно выдохнул, максимально раздвинул и тут же чуть приподнял ноги, придерживая их под коленями. Грелль, конечно, ожидал менее откровенной позы, но идея ученика была намного интереснее того, что он сам задумывал изначально.       — Какой послушный, — удовлетворённо ухмыльнувшись, вымолвил Алый Жнец, погладив юношу по внутренней стороне бедра. Кожа в этом месте была такой тонкой и чувствительной. Сатклифф почувствовал нарастающее удовлетворение, уже зная, как тяжело будет Рональду выдержать то, что уготовил ему «заботливый» наставник. Однако, прежде всего, Грелль желал вознаградить своего протеже за проявленную инициативу и доверие, а заодно немного успокоить перед новой, более сильной болью.       Встав с кровати, Сатклифф направился к оставленной на тумбочке игрушке, заодно прихватив прилагающийся к ней пульт дистанционного управления. Не забыл он и о тюбике смазки, что был предусмотрительно оставлен на видном месте. Удобно устроившись рядом с учеником, Грелль тут же поймал на себе заинтересованный взгляд.       — Знаешь, что это, Рональд? — продемонстрировав стажёру среднего размера анальную пробку, Алый Жнец не удержался от очередного мимолетного прикосновения к бедру ученика. Рон полным идиотом точно не был, поэтому, хотя бы на уровне простейших рассуждений, интуитивно понимал, к чему клонит наставник и чего стоит ожидать.       — Догадываюсь, сэр, — в глазах Нокса отражались растерянность и совсем лёгкая боязнь перед чем-то новым, что попеременно сменялась стыдливым, но слишком очевидным для старшего жнеца желанием.       — Вот и умница, — снисходительно произнёс Сатклифф, уходя прикосновениями выше, дразняще лаская член юноши. И, едва тот застонал, невольно подаваясь ближе, Грелль руку сразу же убрал, однако касания переместились на другое, не менее чувствительное место.       Юноша, часто и глубоко дыша, удовлетворенно выдохнул, ощутив успокаивающе прохладную смазку на своём анусе. Но тут же отрывисто всхлипнул, почувствовав, как пальцы наставника медленно входят внутрь, заставляя жаркое жжение усиливаться и распространяться до самого позвоночника. Особая боль, какая-то нехорошая и очень отчётливая, разливалась по телу с каждым медленным движением, смешиваясь с привычным удовольствием от проникновения.       Видя, как неудержимо откликается младший жнец на каждое мимолётное прикосновение, Алый усмехнулся. Нежная кожа вокруг отверстия была несколько горячее, чем обычно, и медленно подготавливать юношу, проникая в его анус, было особенно приятно. Быстрые, неаккуратные действия точно бы подпортили общее впечатление, лишая его особого шарма, поэтому Сатклифф совершенно не торопился, несмотря на то, что собственные брюки уже становились неприятно тесными.       — Ну же, расслабься, будет легче. Что, после порки ощущение немного другие? — губы Грелля тронула очередная усмешка. Юноша ничего не ответил, но смущённо порозовел до самых ушей, одновременно с этим безуспешно стараясь скрыть удовольствие, что яркими приливами одолевало его, едва наставник проникал чуть глубже.       Наконец, вынув пальцы, Алый Жнец взял ещё немного лубриканта, дабы тщательно смазать гладкую поверхность игрушки. Приставив пробку к разработанному отверстию, мужчина слегка протолкнул её внутрь, однако ожидаемо столкнулся с некоторыми затруднениями, так как Нокс, к сожалению, полностью расслаблен не был и неосознанно сжимался.       — Больно, мистер Сатклифф, — простонав, с характерной хрипотцой прошептал юноша, слегка откидывая голову назад. Открывшаяся шея ученика так и манила приникнуть к ней, оставляя яркие метки-укусы, но диспетчер сдержался, не желая отвлекаться и нарушать собственноручно построенные планы.       — Терпи, — категорично изрёк он, но смазки прилично подбавил, что тут же существенно облегчило задачу. Мягко протолкнув пробку до основания, Сатклифф слегка придержал партнёра, когда тот, всхлипнув, дёрнулся. Разнеженный от ласк, сменяющихся болью, Рон реагировал на всё в разы сильнее, теряя контроль над собой. Не сказать, что для Алого Жнеца это было минусом. Скорее наоборот. Сладостная уязвимость, которую так легкомысленно проявлял Нокс, развязывала ему руки, подбивая на большую жестокость. И сдерживать Грелль её не собирался.       — После двух членов одновременно это уже не так страшно, правда? — открыто издеваясь, риторически поинтересовался Сатклифф. Несмотря на некоторое напряжение и настороженность, Рональд очевидно испытывал лишь приятные ощущения. Даже боль, что иной раз частично сбивала, служила сейчас неотъемлемым компонентом получения удовольствия.       — Семпай… — стыдливое отчаянье, смешанное с невыносимым желанием, было видно невооружённым глазом. Рон почти проскулил, закрывая стремительно заалевшее лицо руками. Невольно диспетчеру вспомнилось, как он брал Рональда в первый раз. Ещё не опытный в плане секса с мужчиной юноша неплохо развлёк Алого Жнеца, позорно разрыдавшись в самом начале подготовки. Сейчас видеть слёзы и стыд ученика было для него зрелищем привычным, но оттого не менее завораживающим и желанным.       — Что такое? Не отрицай: что бы я с тобой ни делал, ты всегда получаешь уйму удовольствия. Удивительно, что тебя до сих пор что-то смущает, — ничуть не жалея Нокса, невозмутимо продолжал Алый Жнец, упиваясь чувством собственного превосходства, что юноша, осознанно или нет, активно подкреплял.       Взяв в руки миниатюрный пульт, Сатклифф одарил младшего жнеца заговорческим взглядом, а затем нажал на одну из немногочисленных кнопок, заинтересованно наблюдая, как Рона, непривыкшего к подобным воздействиям, чуть ли не подкидывает на месте.       — Небольшой бонус, Ронни. Нравится? Давай, будь со мной честным, — Сатклиффу знал, что проявляет излишнюю благосклонность к ученику, и Нокс обязательно рано или поздно почувствует эту слабину, но трепетное доверие Рональда, его отчаянное влечение и покорность тешили эго Алого Жнеца, делая игру в разы увлекательнее. Так что он не видел проблемы в том, чтобы слегка поощрить протеже.       — Непривычно немного, — доверительно прошептал Нокс, прислушиваясь к необычным ощущениям, — но… очень приятно, — проявляя требуемую искренность, неуверенно добавил юноша, отчаянно смущаясь под внимательным взглядом старшего жнеца. Рон, к его же удаче, не пытался утаить что-то, поэтому наставник удовлетворился и столь кратким пояснением.       — Отлично, — кивнув, аловолосый слегка прищурился, — готов вернуться к наказанию? — тон приобрел прежнюю серьёзность и строгость, а рука Сатклиффа потянулась к оставленной ранее трости.       — Да, сэр, — утвердительно кивнул Нокс, будучи благодарным наставнику за намеренное послабление. Боль, приглушенная накатывающим возбуждением, всегда воспринималась Роном несколько иначе, оттого дальнейшее наказание, каким бы оно не было, определенно не прочувствуется им в полной мере.       — Правила те же. Будешь слишком шумным — сделаю тебе очень больно, ясно? — тихо, но оттого не менее устрашающе предупредил диспетчер.       — Я понял, мистер Сатклифф, — крепко ухватившись за собственные бёдра, стажёр развёл их чуть сильнее, демонстрируя готовность принять наказание. Но, какой бы решительностью Нокс не обладал, собственную готовность и выносливость он несколько переоценил, и перед реальным положением дел оказался, в сущности, бессилен.       Юноша резко и жадно вдохнул, когда трость ощутимым ударом прошлась по его правому бедру. Лицо его мигом выразило невероятный страх. Нокс точно не ожидал чего-то столь болезненного. Однако пробка, вибрирующая внутри, сильно сбивала неприятные ощущения, смешивая их с необычным удовольствием.       — Вы не будете… считать? — с надеждой спросил Нокс, едва переведя дух. Точного числа ударов диспетчер специально не называл, что значительно усложняло восприятие наказания.       — Зачем же, Ронни? — деланно удивился Сатклифф. — Если тебе это так важно, то я уверен, что ты можешь посчитать и сам. Можешь даже вслух, мне это не помешает, — насмешливо предложил аловолосый, мгновение спустя изящно замахиваясь и хлестко опуская трость на новый, нетронутый участок. Рон вздрогнул и шумно сглотнул накопившуюся слюну, но смог удержать отрывистый вскрик, предательски подступающий к горлу.       Таким образом, последовали ещё несколько ударов, приходящихся то на левую, то на правую сторону. Лицо юноши постепенно потеряло былую стыдливую краску, сделавшись бледным, словно полотно. Уже зная цену ошибки, Нокс усиленно сдерживался, что было похвально. Старший жнец, как и ранее, ожидал от него гораздо меньшего.       Накрыв ладонью взмокшие подрагивающие пальцы ученика, Сатклифф отвёл правое бедро чуть в сторону, увеличивая манёвренность ударов, дабы они не приходились по одному и тому же месту. К тому же, тактильный контакт с наставником значительно успокоил юношу, дыхание которого постепенно сделалось чуть ровнее, а колени перестали так заметно подрагивать.       Удары ложились очень ровно и выверено, с долгими, мучительными для Нокса паузами. Постепенно вспыхивающие на бледной коже розоватые полосы, оставляемые тростью, Сатклифф мог бы назвать красивыми и эстетичными, по-настоящему достойными любования. Проходясь лёгкими ударами максимально близ паха, Грелль с не меньшим упоением замечал, как боязливо хмурится Рон, с огромным трудом перебарывая рефлекторное желание защититься от этой острой боли, закрыться или хотя бы банально дёрнуться чуть сильнее, чем позволено.       Решив, наконец, перейти к левой, почти нетронутой стороне, Алый Жнец убрал руку, но с продолжением повременил, заметив немую и по-странному непривычную тревогу в глазах ученика. Сатклифф вздохнул и снисходительно кивнул, давая ученику право голоса.       — Семпай, не убирайте руку, пожалуйста, — едва получив разрешение, тут же хрипло прошептал Рональд, устремив полный мольбы взгляд на Алого Жнеца. Смотрелось это более чем очаровательно.       — Хорошо, Рон, — благосклонно согласился Грелль, неспешно перемещая ладонь на левое бедро юноши. Чем более ослабшим и страдающим выглядел младший жнец, тем желаннее было его утешать. Нокс не скрывал своего страха и боли, не упрямился просить о ласке, был так податлив и послушен, что аловолосый просто не мог не внимать его отчаянным просьбам, несмотря на то, что их исполнение значительно смягчало заслуженное наказание.       Отогнув уже левую ногу, Сатклифф оставил пару пробных ударов, которые юноша воспринял относительно легко, лишь задышав чуть чаще и тяжелее. К тому же, Грелль не мог не заметить, что боль вовсе не мешала усиливающемуся возбуждению Нокса. Даже тогда, когда диспетчер замахивался чуть сильнее, чем нужно, оставляя на коже заметные следы, эрекция ученика становилась всё тверже, а сам он вздрагивал всё меньше, постепенно свыкаясь.       Однако же, внезапно, дыхание младшего жнеца резко изменилось, став рваным и неестественно громким, а сам Рон, закусив губу, совсем тихо, но заметно всхлипнул, привлекая к себе внимание.       — Что такое? — изумрудные глаза диспетчера опасно сверкнули. Он явственно понимал, что Рон даже близко не подошёл к пределу терпимой для него боли и сейчас лишь придуривается, наивно стараясь разжалобить наставника.       — Слишком больно, — на пару мгновений чуть сводя колени, тихо пожаловался Нокс, тут же блаженно зажмуриваясь от ощущения мягкой вибрации внутри.       — Не ври, ты можешь выдержать гораздо больше, если потребуется. И… — прервавшись, Грелль как следует хлестнул ученика, вырывая из его горла едва слышный хриплый стон.       — Ты ведь сам знаешь, что заслужил это, не так ли? — проникновенно продолжил Сатклифф, попутно одаривая Нокса еще несколькими наиболее жёсткими ударами, к тому же, почти не делая между ними длительных пауз. Нокс отчаянно впился ногтями в нежную кожу, крепко сжал зубы, но, на удивление, ноги не отпустил и лишних звуков не издал, твёрдо уяснив, что за непослушание удостоится нового наказания, возможно, куда худшего и болезненного, чем теперешнее. Наконец, к величайшему счастью младшего жнеца, Грелль отложил трость поодаль, решив на сегодня закончить с поркой.       — Можешь отпустить, — позволил Алый Жнец, замечая, как задрожали колени ученика. Нокс аккуратно убрал руки, приглушенно зашипев от ощущения болезненной горячей пульсации, идущей по бёдрам.       — Теперь твои наказания будут выглядеть подобным образом. Никаких больше поблажек, ясно? — полностью забравшись на кровать и практически нависнув над Ноксом, с абсолютной серьёзностью заключил Грелль, привычно прихватив ученика за подбородок и заглядывая в слегка покрасневшие от недавних слёз глаза. Стажёр тут же энергично закивал, наивно надеясь, что его наказание на этом завершится.       — Больно? — сильно надавив на уже выступившие на тонкой коже красноватые полосы, заинтересованно вопросил Алый Жнец, явно смакующий результаты своей жестокости.       — Да, сэр, — сдвинув брови к переносице, хрипло подтвердил Рон.       — Прекрасно, — Грелль чуть отстранился, но с кровати не слез, а лишь вернулся в прежнюю позицию. Потянувшись к пульту, оставленному неподалёку, он выключил вибрацию, от чего Нокс, лишившись дополнительной стимуляции, тут же разочарованно простонал, но, конечно же, ничего не возразил.       — Расслабься, милый, — Сатклифф усмехнулся и потянул за широкое основание пробки, позволяя ей слегка выскользнуть. Однако Грелль намеренно медлил, не вынимая игрушку полностью, заставляя чувствительное кольцо мышц максимально растягиваться. Рон нахмурился, нервно комкая простыни под собой. Хоть ему и не было слишком больно, эти навязчивые и слишком непривычные ощущения изматывали, и диспетчер был об этом всецело осведомлён.       Наконец, вдоволь насладившись сладостными мучениями ученика, Алый Жнец медленно вытащил плаг. Но от передышки решил воздержаться, переходя к не менее интересному этапу.       — Вставь в себя пальцы, — очередной приказ Сатклиффа заставил Рональда вновь покраснеть. — Только не ври, что никогда не делал этого с собой. Получай удовольствие, пока позволено, — надменно хмыкнул Сатклифф, ничуть не тронутый смущением Рона.        Юноша, пусть и неуверенно, подчинился, касаясь своего входа и медленно проталкивая внутрь два пальца. Несмотря на сохраняющееся саднящие ощущения, пальцы входили легко, а сам Рон не выказывал ни малейшего дискомфорта, что наводило на определенные мысли, которые диспетчер совершенно не постеснялся озвучить.       — Часто развлекаешься так? — неторопливо расстёгивая пряжку ремня, строго спросил Алый Жнец.       — Иногда, — неопределённо прошептал Нокс, намеренно отводя зажёгшийся возбуждением взгляд.       — Меня представляешь, Ронни? — не удержавшись от тихого смешка, задал новый вопрос диспетчер. Чуть сменив местоположение, он устроился возле лица юноши и удобно опёрся на колени. Приспустив брюки, аловолосый тихо выдохнул, касаясь, наконец, своего возбужденного органа. Другую же руку он переместил на голову Нокса, с аккуратностью зарываясь пальцами в мягкие чуть спутанные пряди.       — Да, мистер Сатклифф, — Грелль заметил, что в особенно волнительные для юноши моменты, тот предпочитает обращаться к наставнику именно так. Сложно, официально, словно отчитываясь перед ним за годовой отчёт. Подчёркнутая искренняя учтивость, что периодически проявлял Рон, говорила о многом. Прежде всего — об особом отношении конкретно к Алому Жнецу.       — Хочешь, чтобы я взял тебя сегодня? — подначивая младшего, провокационно произнёс Сатклифф, слегка оттягивая светлые волосы, на что Нокс тут же среагировал, охотно поддаваясь.       — Очень хочу, семпай, — бесстыдное воодушевление, что прежде хоть как-то сдерживалось Ноксом, в один короткий миг стало донельзя очевидным. Казалось, Рон только этого и ждал.       — Тогда будь хорошим мальчиком и устрой мне небольшое представление, — проигнорировав нетерпение, с которым юноша выразил своё желание, спокойно и размеренно потребовал Грелль, продолжая неспешно касаться напряжённого члена.       Порой Рональд мог удивить Сатклиффа, и сейчас был именно такой случай. Зрелище было до приятного ироничным. Тот, кто буквально пару минут назад смущался от не самых развратных фраз старшего жнеца, теперь самозабвенно трахал себя пальцами, намеренно ублажая чужой взор и недвусмысленно напрашиваясь на более решительные действия.       — Вижу, порка положительно повлияла на твоё поведение, Рональд. Мне стоит наказывать тебя чаще? — внизу живота уже прилично тяжелело, потому Сатклифф не оттягивал момент наступления оргазма, а наоборот, стремился к нему.       — Я постараюсь больше вас не расстраивать. Но, — Рон выдержал небольшую паузу, нервно прикусывая губу, — большее внимание пойдёт мне на пользу, — тихо закончил юноша, вновь незаметно проявляя так тщательно выбиваемую из него дерзость. Не сказать, что выпад ученика был для Грелля новостью. Нокс был отходчив, психологически гибок, и, даже будучи сломанным и покорным, мог выдать что-то относительно неожиданное. Пресекать подобную наглость доставляло Алому Жнецу особое удовлетворение.       Когда, стажёр, осмелев и потянувшись ближе, попытался слизать выступившую на головке каплю смазки, Грелль грубо отдёрнул его, больно потянув за волосы. Юноша сразу с лёгким испугом воззрился на наставника, не совсем понимая сути своей ошибки.       — Я не разрешал, Рон, — медленно проводя горячим стволом по лицу Нокса, надменно пояснил Алый Жнец, впрочем, одновременно с этим не отказывая себя в удовольствии коснуться головкой приоткрытых губ юноши. — Не кажется ли тебе, что двух пальцев для тебя недостаточно? — приподняв одну бровь, с холодностью намекнул Сатклифф. Ладонь на волосах юноши тотчас же разжалась, сменив крепкую болезненную хватку на лёгкие поглаживания.       Нокс в который раз послушался. Лубриканта было ещё предостаточно, чтобы юноша не испытывал дискомфорта, а проникновение проходило легко. Обзор с позиции Грелля не был подробным, но картина от этого не становилась менее возбуждающей.       — Смотри на меня, — ускоряя движения, хрипло приказал Алый Жнец, чувствуя скорое завершение. — Чувствуешь себя заполненным? — в голосе вновь промелькнула неприкрытая насмешка.       — Недостаточно, мистер Сатклифф, — горячо выдохнул юноша.       — Вот как? Дать тебе что-то побольше? — и так зная, на что намекает ученик, Грелль принуждал его к большей откровенности, да и сам Рон отлично осознавал, что именно от него требуется.       — Мне хочется… вас, сэр, — почти всхлипывая от невыносимого жара, что одолевал его, взмолился юноша, проталкивая пальцы максимально глубоко, грубо лаская себя. Жжение и всё ещё присутствующую боль он усердно игнорировал, сосредотачиваясь на других, гораздо более приятных ощущениях.       — Достаточно. Открой рот, — тоном, не терпящим возражений, жёстко приказал диспетчер, прилично раззадоренный демонстративной похотью протеже.       Крепко, почти до скрипа, сжав зубы, Грелль рывками излился на лицо ученика. Не сказать, что для Нокса это было новым опытом. Сатклифф абсолютно не брезговал кончать ему на спину, на бёдра или на одежду. Часто, прямо в разгаре рабочего дня, что являлось одним из своеобразных унижений, истинное число которых было не счесть. Наверняка по возвращении домой, тщательно вымывая из себя сперму наставника или выстирывая от неё же очередную рубашку или брюки, Рональду было о чём подумать.       Подождав, пока старший жнец точно закончит, юноша облизал губы и медленно сглотнул, а затем замер в томительном ожидании. Пальцы он предусмотрительно вынул, догадываясь, что у Грелля на него несколько иные планы.       Сатклифф, тем временем, прикрыл глаза, восстанавливая дыхание, но не заметить действий ученика не мог. Рону определённо нравилось потакать наставнику, нравилось чувствовать себя бесправной вещью. И, и раз это так, Алый Жнец с превеликим удовольствием предоставит ему возможность почувствовать себя подобным образом.       Опасно прищурившись, он отчеканил:       — На пол. На колени.