Obey me

      Ведомый влечением, Рон, в который раз стоял перед наставником на коленях. Безропотная поза юноши откликалась в душе Сатклиффа жгучим желанием причинить боль и унизить. После недавнего оргазма, несмотря на общую расслабленность, позывы к жестокости в нём парадоксально усилились, формируя в сознании всё новые заманчивые идеи.       — Хочешь взять в рот? — приближаясь вплотную, надменно вопросил Грелль, заранее зная, каков будет ответ.       — Да, семпай, — смотря снизу вверх, Рон выглядел ещё более беззащитным, а его послушание смотрелось как никогда органично, усиливая и так не остывшее возбуждение. Привычно запустив ладонь в светлые волосы, Сатклифф притянул его голову к своему паху, медленно проводя членом по лицу младшего и частично собирая следы собственного семени. Стажёр и не думал сопротивляться, но активных действий тоже не предпринимал, ожидая их от старшего жнеца.       — Вылижи дочиста, — приказ прозвучал чётко и серьёзно, но смущения у Рона не вызвал. И так ожидавший чего-то подобного юноша не временил с исполнением. Грелль не мог не заметить, что ученик даже не скрывает наслаждения, касаясь языком твёрдого органа и старательно слизывая сперму. Происходящее совершенно точно не казалось Ноксу унизительным или неправильным, что странным образом льстило. Если раньше стажёру приходилось проходить через сложный этап стыда и отрицания, то теперь он отринул эти чувства, фокусируясь лишь на удовлетворении наставника.       Когда на лице младшего не осталось следов семени, Сатклифф позволил ему принять член в рот. Выучено посасывая и работая языком, Рон поднял взгляд на старшего жнеца, негласно ожидая столь важного для него одобрения, но одаривать его похвалой старший жнец пока не планировал.       — Расслабь горло, — Грелль резко и грубо толкнулся глубже, почти заставив юношу поперхнуться. Задержав возбужденный орган прямо в глотке Нокса, Сатклифф резко вышел из его рта, позволяя стажёру хрипло и прерывисто отдышаться. — Нравится? — жёстко оттянув волосы протеже, Алый Жнец заставил его запрокинуть голову.       — Да, — завороженно прошептал юноша, попытавшись самостоятельно обхватить губами член наставника, за что тут же получил хлёсткую пощечину.       — Я тебе позволял? — повысив голос, строго поинтересовался Сатклифф, сжимая волосы протеже сильнее, практически наматывая их на кулак.       — Нет, сэр, — жалобно нахмурившись, всхлипнул Нокс, привставая на коленях, дабы хоть немного уменьшить тянущую боль.       — Не дёргайся, — тут же безжалостно осадил его Алый Жнец, заставляя, несмотря на неприятные ощущения, в страхе вернуться в прежнюю позицию. В таком положении Рон выглядел просто прелестно, но Сатклифф всё же решил сменить гнев на милость, отпустив ученика. Демонстративно стряхнув с пальцев несколько вырванных волосков, диспетчер вернул ладонь на макушку младшего жнеца, бережно приглаживая собственноручно взлохмаченные пряди.       — Какой умница, — произнёс Грелль уже тише и спокойнее, значительно сдерживая себя. В действительности, поведению Рона подошли бы куда более вульгарные комментарии. Торопливо расстегнув оставшиеся пуговицы, Грелль небрежно скинул рубашку, бросив её куда-то на пол. Юноша наблюдал за ним с ярко выраженным ожиданием, готовый к любому возможному приказанию.        — На спину, — коротко бросил Сатклифф, попутно избавляясь от ненужных и мешающихся сейчас брюк и белья.       Рон отреагировал предсказуемо, мигом поднявшись с коленей и аккуратно опустившись на кровать. Когда лопатки младшего жнеца соприкоснулись с матрацем, Грелль взобрался следом, устраиваясь между его ног и за них же подтягивая ученика ближе, до плотного соприкосновения их тел.       — Смотри внимательно, не смей отводить взгляд, — крепко удерживая бёдра юноши, Сатклифф потёрся членом между его ягодиц, будто поддразнивая. Юноша судорожно выдохнул, но послушно не отворачивался и не закрывал глаза. Возбуждение, затмевающее разум ученика, угадывалось аловолосым безошибочно.       — А теперь нужно будет немного потерпеть, — понизив голос до жаркого полушёпота, Грелль предвкушающе ухмыльнулся и слегка толкнулся внутрь. Рон, пусть и растянутый до этого, неосознанно сжался, не давая возбуждённому органу войти даже наполовину, но тогда мужчина двинулся ещё раз, гораздо грубее и настойчивее. Младший жнец, не ожидавший этого, ощутимо дёрнулся, но принял длину наставника полностью.       — Похоже на то, как я лишал тебя девственности, правда? — разошедшийся Сатклифф откровенно издевался. Старательно сдерживая болезненные всхлипы, Рональд услаждал его взор. Однако дальнейший ответ прежде смиренного юноши был несколько нетипичен и сменил направление мыслей Алого Жнеца.       — Тогда вы были гораздо ласковее, сэр, — Нокс грустно усмехнулся, явно думая о чём-то своём. Грелль заинтересованно приподнял одну бровь, примечая едва заметное проявление смелости. Рональд всё же был не так прост. Несмотря на все сегодняшние испытания, в нём оставался небольшой запал дерзости и лёгкого бунтарства, способность иронизировать. Парадоксально, но это прельщало Грелля и импонировало ему. В ином случае наверняка было бы слишком просто и скучно: умеренное противодействие его заводило, подначивая продолжать увлекательную игру.       — Мистер Сатклифф? — тихо позвал стажёр, прикрывая глаза. Чувство сильнейшей наполненности и жёсткие движения доставляли ему видимое наслаждение, проявляющееся в периодических откровенных стонах и ответных движениях, попытках насадиться как можно глубже.       — Что ещё? — Вновь резко толкаясь внутрь, хрипло произнёс Сатклифф, наслаждаясь отчетливой дрожью юношеского тела под ним.       — Можно… поцелуй? — Нокс, будто и сам неуверенный в своей просьбе, отвёл взгляд в сторону, на что Грелль не сдержал ироничной усмешки. Как мило, после длинной череды грубых издевательств мальчик всё-таки захотел, чтобы его приласкали. Наклонившись к стажёру, он с затаённым восторгом уловил легкое неверие.       — Смотри на меня, Рональд, — едва слышно прошептал Сатклифф, застывая в считанных миллиметрах от губ ученика, улавливая его частое, сбивчивое дыхание. — Повтори то, что ты сказал, — вкрадчиво изрёк мужчина, переместив ладонь на щёку юноши, одаривая его мягкими поглаживаниями.       — Поцелуйте меня, пожалуйста, — попросил Нокс с уже большей смелостью и уверенностью. Если не учитывать расширенных от волнения и страха зрачков, получилось даже убедительно.       Грелль по-доброму улыбнулся, мимолётно замечая, как у младшего жнеца перехватывает дыхание. А затем, выдержав короткую паузу в пару секунд, и вовсе сократил расстояния между их лицами, трепетно касаясь губ Рональда, постепенно и ужасно неторопливо углубляя поцелуй. Стажёр отвечал на него крайне нерешительно, но зато крепко приобнял наставника за плечи и не отпустил даже тогда, когда Сатклифф, хищно прищурившись, слегка отстранился.       — Снова наглеешь, Нокс? — сталь в голосе Алого Жнеца, что странно, не заставила объятья стажёра разжаться. Наоборот, Рон отчаянно вцепился в наставника, будто страшась отпустить.       — Прошу вас, мистер Сатклифф, — прижимаясь ближе, надрывно взмолился окончательно сдавшийся своим желаниям Рональд. Он больше не хотел сопротивляться, отрицать, а редкие дерзкие выпады были лишь частью изощрённой игры, всецело подконтрольной Сатклиффу.       Грелль неопределенно хмыкнул, но одёргивать Нокса больше не стал, лишь прижался губами к шее, целуя, а периодически и прихватывая острыми клыками донельзя чувствительную кожу, чтобы затем сразу же зализать собственные укусы. Прежде Сатклифф не позволял себе столь очевидных меток, но сейчас им движило непреодолимое желание запятнать ученика, оставить на его теле компрометирующие следы, что хоть и не продержатся долго из-за быстрой регенерации, всё равно будут отчётливым напоминанием о сегодняшнем вечере. Напоминаем, прежде всего, для самого Рона.       — Любишь мои прикосновения? — поднявшись поцелуями к самому уху юноши, прошептал Сатклифф, обдавая ушную раковину горячим дыханием. Ладонь Грелля аккуратно, но настойчиво проскользнула под спину ученика, не давая шанса отстраниться даже в том случае, если бы Ноксу этого захотелось. Толком ничего не ответив, Рональд едва заметно кивнул, что Сатклифф не увидел, но почувствовал.       Движения Алого Жнеца стали гораздо более плавными и размеренными, на что младший заметно среагировал, неуверенно закинув ноги на поясницу наставника, делая и так плотный контакт разгорячённых тел и вовсе неразрываемым. Диспетчер незаметно усмехнулся, но возражать не стал, только удобно придержал ученика за бёдра, делая проникновение глубже и приятнее для них обоих.       Грелль и не помнил, когда в последний раз был столь нежен и аккуратен. Слыша несмелые, но полные удовольствия стоны младшего жнеца, он немного ускорялся, самолюбиво замечая, как пальцы юноши с силой сжимаются на его плечах, ярко демонстрируя плохо сдерживаемые эмоции, привязанность и важность для него этих прикосновений. Такое доверие и искренность аловолосому встречались исключительно редко. Оттого ломать выстроенные Ноксом представления было до дрожи восхитительно и волнующе.       — Так для тебя достаточно ласково? — чуть отстранившись, дабы взглянуть в лицо ученика, с холодной издёвкой вопросил Сатклифф. Стажёр тихо прерывисто вдохнул. Полностью ушедший в ощущения, он не сразу осознал смысл слов, сказанных наставником. Но момент, когда это всё-таки случилось, диспетчер хотел бы запечатлеть в своей памяти навечно — настолько сладостным он был.       Рональда вмиг будто отрезвило, Алый Жнец чётко углядел, как неуловимо поменялся ученик в лице. Яркое удовлетворение в глазах Нокса резко помутнело, сменившись на невозможно осознанное принятие, разбавленное затаённой душевной болью. Словно одной-единственной фразой диспетчер безжалостно изничтожил его наивную иллюзию. Объятья юноши медленно разжались, словно он почувствовал себя недостойным того, чтобы обнимать наставника.       — Не расплачься только. Ещё успеешь, — Рон выглядел таким очаровательно-обиженным, что Сатклиффу захотелось отыметь его до сорванного от криков голоса, сделать так больно, чтобы он запомнил это на всё оставшееся посмертие. Благо, сам юноша об этом не догадывался. Во всяком случае, пока что.       Резко перехватив ногу ученика, аловолосый приподнял колено Нокса, вынуждая его раскрыться сильнее. От последующего грубого движения Рон тихо вскрикнул, но вытерпел. Впрочем, как и следующие несколько рывков, резких и жёстких, разительно отличающихся от тех, что были минуту назад.       — Держись за плечи, Рональд. Ты ведь любишь касаться меня? — хриплый от возбуждения голос Сатклиффа походил на рычание, а в словах отражалась привычная насмешка. Однако Рон послушался, крепко приобнимая наставника. Агрессивные болезненные толчки, к огромному стыду Нокса, вовсе не мешали его удовольствию, особенно тогда, когда член младшего тёрся между животами жнецов.       Грелль не торопился с завершением, но и не откладывал его. Двигаться в юном горячем теле было невозможно приятно. До синяков сжимать бёдра, целовать, приглушая ртом громкие стоны, попеременно сменяющиеся полувсхлипами-полувскриками. Рон с необыкновенной отдачей и добровольностью позволял ему то, что вряд ли позволил бы кто-либо другой.       Толкаясь медленнее, но гораздо глубже и резче, Алый Жнец почувствовал, как неторопливо и постепенно на него накатывает оргазм. Кончая глубоко внутрь, он закрыл глаза, одновременно с этим ощущая, как сжимается юноша, очевидно тоже достигая разрядки. Что, конечно же, позволено ему не было. Открыв глаза, он окончательно убедился в своих предположениях.       — Какой же плохой мальчик. Кончил без разрешения, — лицо Сатклиффа приобрело поистине хищное выражение, однако в голосе его слышались расслабление и ласка. Рон же был полностью растерян, балансируя на грани накатывающего тягучего страха и острого желания, парадоксально вспыхивающего от проявления садистских замашек наставника.       Отстранившись, аловолосый провёл пальцами по испачканной коже ученика, увлечённо размазывая сперму. А затем поступил ещё более неожиданно: поднёс ладонь к своим губам, тщательно собирая языком жемчужную жидкость. Нокс, неотрывно наблюдая это, стремительно покраснел. Даже зная характер старшего жнеца, он точно не ожидал увидеть чего-то столь развратного. Очистив свою ладонь, Сатклифф одарил своего протеже многообещающей усмешкой.       И тогда ему захотелось кое-что проверить. Нависнув над растерянным смущённым учеником, Грелль наклонился к его лицу и одобрительно хмыкнул, когда Рон, ничуть не сомневаясь, подался ближе.       Поцелуй вышел непристойным и прерывистым. С силой сжимая бёдра юноши, Сатклифф переплетал их языки, чуть прикусывал мягкие губы, постепенно начиная чувствовать лёгкий металлический оттенок, смешивающийся с привкусом чужой спермы и слюны. Осознания, что горячо отвечающий на его ласки ученик чувствует то же самое, немало будоражило.       Наконец, разорвав поцелуй, диспетчер одобрительно огладил бока юноши, сразу же приступая к новым, не менее бесстыдным действиям.       Рон прикрыл заалевшее лицо ладонью, когда голова Сатклиффа оказалась напротив его живота. Удостоив ученика горящим взглядом, аловолосый без малейшего отвращения слизал оставшееся семя. Непривычные щекочущие ощущения заставляли юношу слегка втягивать живот, когда язык наставника проходился по особенно чувствительным участкам, а затем Грелль и вовсе спустился намного ниже.       — Сэр, не стоит… — обессиленно прошептал младший жнец, срываясь на протяжный стон, когда горячий рот Сатклиффа накрыл его член. Диспетчер исключительно редко одаривал стажёра подобными ласками, а ни одна из девушек Рона, стесняясь или считая это занятие недостойным, никогда не заходила настолько далеко, поэтому абсолютно каждый раз ученик реагировал поистине восхитительно.       Прижав ладонь ко рту, Нокс с силой прикусил тонкую кожу, дабы не быть слишком шумным, но жаркие несдержанные звуки всё же прорывались, мешаясь с прерывистым дыханием. Оттого он почти облегчённо выдохнул, когда Сатклифф остановился, решив не доводить ученика до точки невозврата.       Спустившись ещё ниже, Алый Жнец с видимым удовольствием коснулся розоватых следов от трости, медленно обводя их кончиком языка. Рон всхлипнул. Следы неуловимо жгло, но действия наставника были слишком приятны, чтобы сконцентрироваться на приглушенной боли и взять себя в руки.       Стажёр однозначно радовал старшего жнеца. Звуки, издаваемые им, и стыдливое вожделение были так хороши, что даже самому аловолосому становилось невыносимо жарко. Однако же едва ученик начал серьёзно возбуждаться, Сатклифф резко прекратил свои прикосновения и отстранился, заинтересованно наблюдая за реакцией Нокса. Уже готовый к новому «раунду», Рон удивленно приподнял голову, не совсем понимая, почему наставник остановился.       Резкий шлепок по бедру, пришедшийся прямо по свежим от порки следам, заставил юношу испуганно вскрикнуть и невольно напрячься, ожидая новой волны боли, которой, на удивление, так и не последовало.       — Успокойся, больше не буду, — миролюбиво посмеялся Сатклифф, видя, как вздрагивает Нокс от малейшего намёка на следующий удар. Устроившись рядом на кровати, мужчина продвинулся чуть выше, укладываясь на аккуратно сложенные, нетронутые подушки. — Иди ко мне, — приглашая ученика в свои объятья, Грелль еле сдержал усмешку, углядев в глазах ученика вполне логичные насторожённость и недоверие.       — Давай, Ронни, я жду. Ты же не собака, чтобы спать у меня в ногах, — иронично протянул Алый Жнец, жестом показав на место рядом с собой. Юноша неуверенно приблизился и удивлённо охнул, будучи сразу же заключённым наставником в тёплые объятья. Удовлетворив свою потребность в жестокости, Сатклифф чувствовал себя просто прекрасно и не был против немного понежничать с учеником.       Нокс же, в свою очередь, пребывал в лёгком недоумении от резких скачкообразных перемен в поведении наставника и оставался настороже, однако не был полностью властен над собой, поэтому всё-таки немного расслабился, уткнувшись в плечо аловолосого, который тут же одобрительно погладил его по чуть подрагивающей спине, нежно проводя пальцами вдоль позвоночника. И тогда Рональд окончательно не выдержал. Доверчиво прижавшись к старшему жнецу вплотную, он шумно выдохнул, слишком околдованный таким бережным отношением.       — Мой хороший мальчик, — отчётливо выделив первое слово, диспетчер не мог не уловить сладкой дрожи, прошедшей по телу Нокса. Сатклифф намеренно добивал юношу, отлично зная, что тот не устоит перед лаской, какой бы мнимой она не была. Впрочем, в данный момент и сам Алый Жнец был не далёк от искренности. Попеременно быть палачом и спасителем было его любимой игрой, на которую стажёр отлично вёлся, здорово развлекая его.       Подцепив лежащее рядом небрежно скомканное одеяло, Грелль укрыл их, заставляя уставшего Нокса окончательно разомлеть в тепле.       — Обнимите меня сильнее, мистер Сатклифф, — Уже приняв настойчивое влияние Алого Жнеца, тихо попросил младший жнец, интуитивно чувствуя послабление и негласное разрешение на любые просьбы. Диспетчер благосклонно прижал Рональда ближе, не скупясь на мимолётные лёгкие поцелуи и прочие нежные глупости. Спустя всего минуту таких действий, юноша начал тихо постанывать, одаривая наставника ответными, совсем не смелыми касаниями.       — Тебе будто не хватило, — посмеиваясь, Грелль бережно пригладил светлые волосы ученика. Теперешнее состояние юноши походило на эйфорическое, оттого Рон выглядел в разы привлекательнее. Если бы не здравый смысл и сдержанность, аловолосый обязательно взял бы его ещё раз. Возможно, даже сделал бы это так, как пожелал бы сам Нокс. — Может, вставить тебе на ночь пробку? Хочешь? — внезапно предложил мужчина, резонно предполагая, что данный опыт не оставит чувствительного юношу равнодушным.       — Да. Пожалуйста, — когда нужно, Рональд мог быть очень откровенным. Это частенько подкупало Сатклиффа. Не поднимаясь с кровати, аловолосый ловко дотянулся до нужного предмета.        — Придвинься ближе, — дождавшись, когда юноша прижмётся вплотную, Грелль мягко приподнял его ногу, закидывая её себе на бок. Приставив пробку к расслабленному отверстию, мужчина беспрепятственно ввёл её внутрь. Рон тут же отреагировал, горячо выдохнув и впившись ногтями в плечо Сатклиффа.       — Не царапайся, милый, — усмехнувшись, с лаской прошептал Алый Жнец, перехватывая ладонь юноши и крепко сжимая её в своей. В глазах Нокса тут же блеснул огонёк восторга, смешанного с небывалой благодарностью. Ослабевший и млеющий от каждого проявления близости мальчишка вызывал у Сатклиффа довольно противоречивые эмоции, но лидирующей из них была какая-то извращённая полусадистская нежность: умиротворяющее желание обнять и согреть того, над кем он совсем недавно изощрённо издевался.       Снова разорвав объятья, Грелль взял в руки прекрасно знакомый Рону пульт и, вдоволь насладившись промелькнувшим в его глазах страхом, включил самый медленный из возможных режимов. Сатклифф был прекрасно осведомлен о том, что даже едва заметной вибрации вполне хватит, чтобы от накатывающего возбуждения юноша потерял самого себя, поэтому уже готовился к тому, что Нокс обязательно разбудит его посреди ночи, не выдержав.       Притягивая ученика максимально близко, дабы лучше контролировать его, Алый Жнец, наконец, закрыл глаза. К слову, мужчину никогда не привлекали слабые и ведомые люди, но Рональд определенно был исключением. Храбрый, наглый и решительный юноша с самого начала стажировки, едва завидев старшего жнеца, изменялся до неузнаваемости, застывая в трепетном восхищении, в полной готовности следовать любым прихотям Сатклиффа. Движимый не единым лишь страхом и банальной похотью перед грозным Алым Жнецом, а уважением и безукоризненно чистым искренним чувством, что долгое время упрямо им не признавалось, Рон выгодно выделился на фоне всех остальных немногочисленных обожателей.       — Спокойной ночи, сэр, — внезапно прозвучавший голос Нокса чуть дрогнул, обличая старательно сдерживаемое возбуждение, смешанное со страхом перед предстоящей тяжёлой ночью.       — Спокойной, — едва заметно улыбнувшись, тихо ответил Сатклифф. Вот уж для кого она «спокойной» точно не будет, так это для Рональда. Грелль же, объятый плавными размышлениями, стремительно засыпал, не прекращая размеренно поглаживать мягкие и приятные на ощупь волосы ученика.       Возможно, причиной симпатии диспетчера к младшему жнецу был тот факт, что стажёр имел неотъемлемую слабость лишь перед наставником. Что бы он с ним ни делал, Нокс всегда тянулся к нему, искал его прикосновений, особенно в моменты, подобные теперешнему. Протеже явно вкладывал в их отношения совершенно иной смысл, нежели сам Грелль.       Однако если после того, как Сатклифф хладнокровно довёл его до слёз отчаяния и полного психологического опустошения, мальчишке так хочется поиграть во влюблённых, то он готов ему это обеспечить.       Дыхание аловолосого сделалось заметно ровнее, что свидетельствовало о его погружении в сон. Рональд же прислушивался к нему, вглядывался в умиротворённое лицо наставника, но заснуть был не в силах. Чувство наполненности, горячей близости чужого тела и лёгкая саднящая боль, разливающаяся от бёдер и ануса по всему телу, не давали сомкнуть глаз даже на минуту.       До жути хотелось, чтобы Грелль придушил его, выпорол, отодрал всеми возможными способами, лишь бы только не испытывать этого невыносимого жара и лёгкой вибрации, безумно возбуждающей, сводящей с ума, но не дающей кончить. Что уж там говорить: находясь в крепких объятьях Сатклиффа, Нокс даже пошевелиться толком не мог, а о полноценной разрядке даже речи не шло.       Периодически, не выдерживая, Нокс пытался потереться о простыни, а то и вовсе об наставника, однако остаться незамеченным в таком случае было достаточно сложно, что тут же подтвердилось, когда он всё-таки разбудил диспетчера.       — Ты мне мешаешь, не елозь, — сонно приоткрыв глаза, с раздражением шикнул Алый Жнец.       — Сэр… Вытащите, умоляю, — хриплый шёпот юноши вызвал у аловолосого невольную усмешку. Всё случилось именно так, как он и предполагал.       — С чего бы это? Может, лучше отправить тебя спать на пол? — на самом деле, Сатклифф вовсе не был так уж зол, но не поддразнить ученика в столь интересной ситуации было бы огромным упущением.       — Я не могу, я не выдержу. Хотя бы выключите вибрацию, — с уже угасающей надеждой едва слышно попросил Рональд, комкая подрагивающими пальцами простынь под собой.       Сатклифф тяжело вздохнул и, разорвав объятья, лениво потянулся к прикроватной тумбочке, наощупь находя злосчастный пульт. Рон облегченно прикрыл глаза, ощутив, что вибрация резко прекратилась, оставляя после себя лишь угасающую остаточную пульсацию внутри. А затем обнаружил, что старший жнец милостиво протягивает ему бутылку воды.       — Спасибо, сэр, — сделав пару жадных, но умеренных глотков, Рон отдал бутылку. Тёплая, комнатной температуры жидкость плохо утоляла жажду. Ноксу хотелось выпить её всю, однако, основательно измотанный, он не осмелился даже на это.       — Спи, Рон, — вновь притянув ученика к себе, устало кинул Алый Жнец, всё-таки чуть раздраженный от внезапного пробуждения. Голос его, впрочем, был непривычно мягок и тих. Да и в целом, наставник выглядел более искренним, чем обычно, что, несомненно, невероятно подкупало жадного до таких деталей Нокса.       Заснуть по-прежнему было тяжело, но без дополнительной стимуляции возбуждение чуть утихло, уступив место блаженному расслаблению. В объятьях Сатклиффа было тепло, а запах обнажённой кожи наставника успокаивал. Лёгкую тоску наводила мысль, что столь откровенные моменты близости и нежности всегда будут для юноши редкостью, сладостным исключением из правил.       Честно сказать, Рональд очень хотел бы, чтобы учитель был его мужчиной. И теперешнее положение создавало иллюзию исполнения наивной крамольной мысли. Мысли, что он действительно имеет право на человеческое отношение к себе, ласку и понимание.       Рядом с Алым Жнецом порой было невыносимо тяжело и страшно, но оттого приятнее было завоёвывать его расположение и своеобразную «любовь», если то, что делает Грелль с ним, можно так назвать. Получая долгожданную толику внимания, Нокс отчаянно хотел верить в искренность наставника, в призрачную возможность существования хоть каких-то ответных чувств. Не важно, извращённых или садистских. Находясь на грани, младший жнец принял бы абсолютно любой расклад. Ведь в ином случае, он переступил через себя и сломался просто так, исключительно ради забавы.       Впервые столкнувшись со столь глубокими переживаниями, Нокс не мог даже попросить у кого-нибудь совета. Общительному, имеющему много знакомых и различного рода приятелей Рональду, в сущности, не с кем было поделиться чем-то настолько личным, осуждаемым, но даже будь у него толковый слушатель, что Нокс, в сущности, мог сказать? Усиленно выдрессированный, он боялся даже заикнуться о Грелле в любом контексте, кроме рабочего. Да и то, исключительно в положительном ключе.       Беззвучно выдохнув, Рон позволил себе немного слёз, уже основательно вставших комом в горле. Горячая влага, льющаяся по щекам, не давала должного успокоения, но ноющая боль в груди понемногу успокаивалась. Не удержавшись, юноша мельком коснулся мягких волос наставника, бережно пропуская алую прядь сквозь пальцы.       Увлекшись, Нокс и не заметил, что Сатклифф уже не спит. И, когда переведя взгляд на лицо Грелля, Рон обнаружил того внимательно наблюдающим за его действиями, у него едва не остановилось сердце. Тревога и страх настойчиво надиктовывали ему, что сейчас Алый Жнец выдаст что-то донельзя издевательское или вообще выкинет его спать в другой комнате, но все его ожидания оказались совершенной противоположностью тому, как диспетчер поступил в действительности.       Мягко притянув юношу ближе, Грелль целомудренно прикоснулся губами к его щеке, медленно и нежно сцеловывая слёзы. Так, будто Рон… хоть что-то для него значил. В ушах у Рональда резко зазвенело. Дыхание, задушенное прорывающимися рыданиями, выходило хриплым и неровным. От нетипично ласкового поведения хотелось плакать ещё пуще прежнего.       Сатклифф же был спокоен и по-странному сосредоточен, не говорил ни слова и просто целовал его, гладил по волосам и дрожащей спине. Даже, кажется, что-то коротко и едва слышно нашёптывал, но воспринять это прямо сейчас не представлялось для стажёра возможным. Всё сливалось в единый поток эмоций, что, впрочем, под влиянием старшего жнеца, постепенно утихали.       Измотанный собственными переживаниями, Нокс закрыл глаза и горько усмехнулся — от внезапной истерики был толк, ведь любые возможные мысли о возбуждении и сексуальном желании основательно померкли. Несмотря на то, что пробка по-прежнему находилась внутри, физически Рон ощущал только усталость и несильную боль. Не ту, что сладостно разливалась по телу, даря наслаждение, а совершенно иную: тягостную, приковывающую к кровати, словно лихорадка. Юноше подумалось, что он и вправду болен. Но отнюдь не телесным недугом.       Грелль всё еще не спал. Сквозь полудрёму младший жнец явственно ощущал тепло его аккуратных, любовных прикосновений, от чего постепенно успокаивался окончательно. Становилось легче, Рон вновь принимал существующее положение вещей. Или, как минимум, хотел так думать.       И наверняка следующей его реакцией стал бы стыд за проявленную слабость, если бы сон не одолел его, давая временное, но такое желанное забытьё.