Пиф-паф! Фифа в законе

Оба уставились на... фифу, вышедшую с переулка трёхэтажных домов. Дар речи к дальнейшим переговорам вмиг улетучился – перед таким экземпляром, а именно: в розовом пушистом свитере, кристально белых обтягивающих брюках, да ещё и с дополнением в виде всякого рода побрякушек (многочисленные кольца на пальцах, не менее многочисленные браслеты, серьги, брелоки и значки на рюкзаке, дурацкий хвостик торчком, убравший смольную чёлку, где на резинке стразовая дребедень), у любого сознание выпадет. Плюсом воняет, наверное, на километр вперёд, фу. Она этими цветочными духами вся облилась, что ли? Как они раньше не почувствовали приближение со столь безнадёжным шлейфом? Впору сворачивать лавочку и расходиться блевать по разным углам; мимолётно глянув на лицо оппонента, Тэхён прочёл те же эмоции. Ключевое иное: фифа брела ни в чём не бывало, уткнувшись ярко накрашенными глазами за прозрачными линзами очков в, о боже, кто бы сомневался, айфон в объёмном чехле с кошачьими ушами. И откуда это воплощение гламура идёт в поздний час — двенадцать ночи — на окраине города? Впрочем, не важно, ведь теперь может и не дойти вовсе. Фифа шагает аккурат между ними, вся поглощённая происходящим на экране. Удосужься она поднять свои очи – происходящее наяву её бы тоже равнодушной не оставило. По всемирному подлячному закону ничего не могло закончиться гладко, без задоринки: фифа спотыкается, роняет позолоченный мобильный и чертыхается под нос; потом подбирает, комментирует неразборчивым обиженным бубнежом и выпрямляется. Тут её и прошибает насквозь царящая обстановка. Пиф-паф! Фифа на прицеле. На двух мушках сразу – удача покойника. Тэхён, находясь за спиной, не без интереса наблюдает, как нафуфыренный парень поднимает руки к голове, мол, сдаюсь. А у Чонгука с секунду стрекот кузнечиков, затем вся жизнь — вжу-ух! — пролетела, чисто в дичайшем шоке. Какой-то мужик направляет на него пистолет. Палец на курке. Чонгук вот-вот в обмороке, неведомыми силами пятится назад,.. снова спотыкается, роняет телефон, под вздрюченное: «Блять-блять», – рефлекторным тупым поступком загибается-разгибается вернуть — пока его в полной тишине сверлят пары глаз — и уже хочет предложить отдать все украшения, кошелёк, ключи от машины, разбитый телефон — да всё, всё! Любые вещи! — лишь бы не стреляли. Не успевает. Затылком стукается о… Обо..? Маленькое, твёрдое. Странно напоминает- Взвизгивает. Сглатывает. Холодный пот по спине под свитером. Дрожь пронзает тело. Чонгук не по-киношному быстро разворачивается, и Тэхён наконец встречается с разукрашенным-наряженным недоразумением лицом к лицу. Впечатление плохое, не то чтобы оно расстраивало или мало-мальски влияло на Тэхёна, ему, в общем-то, посрать. Просто не каждый день имеет честь контактировать с принцессками. Само впечатление банально: размалёванный сладкий мальчик, то бишь по вызову. Колебание не заставляет себя ждать: такая фифа в таком гнилом районе – несостыковка, ибо безделушки у неё стопроцентно настоящие и стоят заоблачные суммы. И вытраханным не выглядит. И готовящимся быть вытраханным, ибо ну этот хвостик, детский портфельчик... Не шлюха. Нет-нет, однозначно не шлюха. Бриллиант, угодивший в помойку? Н-дэ. Тэхён бы за такой ни гроша не заплатил. Не шлюха – пустая курица. По привычке целясь, педантично сдвигает кисть с выставленным пистолетом на миллиметр – чётко посерёдке бровей. Стрелять он, конечно, не собирается — ублюдок напротив него, минуя преградой застывшего везунчика, вероятнее, тоже, — не доставало затопить улицу блёстками (сюда Тэхён бы поставил крупные деньги – из такой фифы потечёт радуга со стразами вместо крови. И мозгов). Чонгук в это время ничего не думал и ничем внешним, кроме направленных на него! пушек, не впечатлялся. Пятясь от одного мужика с дулом, он напоролся — даже коснулся! — на второго мужика с дулом! Слёзы затапливают изнутри веки, проливаются, прокладывают угодные им дорожки по щекам. Дышать, дышать… Чонгук в упор не догадывается, что пистолеты были подняты задолго до того, как он вышел из переулка и шмякнул телефон об асфальт. Пистолеты направлены не на него. – Хорошо, Ким. Твой шанс, раз ты так жаждешь покончить с нашей работой, – раздаётся громом. Чонгук опять взвизгивает и, словно его пнули, поворачивается на сто восемьдесят. Мечется и верно подкипает до истерики средь двух огней, не зная, с какого бабахнет. – Я разрешу тебе уйти, – Тэхён отчётливо различает невысказанное «если». – Только исход решу не я и не ты, и не смерть кого-то из нас. Для начала, – голос трансформируется в мягкий и до омерзения противный, – детка, ты мешаешь взрослым дядям покончить с важным делом. Выбери, маленький, за чью спину спрячешься – и прячься, пока мы тебя случайно не убили, – угрозой с едкой издёвкой. Ещё оценка от макушки до пят, похабная, скользкая; ухмылка грязная. – ... – Тэхён не пошевелился и не выдал недоумение. Ублюдок имеет в виду..? – ... – Чонгука передёргивает. Выбор выбирается за секунду: вновь разворачивается и убеждается – у этого мужчины, с дулом которого он идиотски чокнулся затылком, подобного отвратительного внимания к нему нет. – А можно, – тихо-тихо; хмурится сквозь слёзы, всхлипывает и указывает пальчиком, – я спрячусь за вашей спиной? – Пауза. – Пжлст. Тот мрачнеет по щелчку. Всё в Чонгуке замирает. Он сказал не то? Вообще не того выбрал? Его сейчас пристрелят? А Тэхён колоссально не доволен. Получается, фифа в розовом, не осознавая, вытащила его из дерьма, откуда он пытался выбраться семь лет. Выручила. Спасла. Случайностью. Стечением обстоятельств. Нихрена не понимая. Безответственно. И Тэхён должен за освобождение вот этой..? Да. – Рискни, – цедит зло, – принцесса. Глупо до горького смеха. Судьба определилась максимально убого, лучше бы Тэхён продырявил сердце или лоб ублюдку и гордо, достойно, с выгрызенной победой скрылся свободным. Иное – сдох бы здесь сам. Любой прельщает больше, чем со слащавым до ослепления мальчиком в главной роли. Гадство. Дерьмо. Не такого уродского, нелепого завершения Тэхён хотел для своей карьеры. Чонгук весь скукоживается под объёмным свитером и глядит до чёртиков испуганно от враждебного тона. Но к тому дядьке позади он ни ногой, потому медлит с мгновение и, подозрительно косясь на пистолет, не следующий за его перемещением, ныряет за мужчину, звеня брелоками на съехавшем с плеча портфеле. Спрятался. Притаился миниатюрным детёнышем за широкими плечами и ни за какие уговоры даже не выглянет. Бежать опасно – вдруг пристрелят на потеху. Чонгук постоит за чужой спиной и переждёт, рыпнуться себе дороже. Тэхён мысленно кривится — приторный запах обволок, «цветы» забились в ноздри до зуда. Ужас. Фу. Если Тэхён чихнёт, то стопроцентно обрушится его терпение и он расстреляет и парнишку, и ублюдка, пополнив список жертв их финальными именами, — снаружи не изменяя беспристрастности и холодному расчёту. Босс слов на ветер не бросает, неужели Тэхён действительно сегодня уйдёт конкретно отсюда и из криминального болота в целом живым? Оружие никто не опускал. Впредь оно направлено верно. – Что ж, – жвачкой тянут с той стороны. Тэхён ощущает абсурдную вольность, не реагирует, конкретнее – мальчишка сокращает и без того мизерное расстояние, едва не прижимаясь всем хрупеньким собой, – сучечка положила конец нашему, – картинно задумывается и, подобрав формулировку, цокает, – дружескому недопониманию. – ... – у Тэхёна нарастает шкала потенциального нажатия на курок. Дружеское недопонимание?.. От волны гнева отвлекает совершенно неожиданное и обескураживающее: – Я не сучка, – возмущённым, обиженным из-за задетой гордости пищанием в Тэхёнову шею. После мужчина чувствует, как за его кожанку цепляются пальцами. Вот это номер. Принцесска-то имеет смелость блеять, сверх того – трогать. Либо реальная смелость, либо — Тэхён склоняется к этому — несоизмеримая тупость. Кстати, «принцесса», значит, не впечатлило, а «сучечка» не понравилось, хах. – Принимаю поражение, Ким, – опускает ствол. Тэхён не спешит вторить. – Твоя взяла. Да, сучечка? – От сучки слышу, – раздаётся за спиной, опалив дыханием голый участок кожи над воротником. Тэхён сдерживает улыбку. Мальчишка поражает дальше и вкрай не оценивает своих действий – теперь натурально прижимается. Тэхён игнорирует и позволяет данному факту существовать, он сконцентрирован на цели, пусть чуть-чуть и отвлекается на занимательный шёпот. – Ты помогла этому человеку- – ... – Чонгук таки рискует капельку высунуться одними глазёнками, неспециально сильнее приклеиваясь к единственной защите. Суть текущего не особо ясна. – -проси у него новые цацки, он твой должник. «Ублюдок» – про себя комментирует Ким. – Ублюдок, – тем же сердитым шёпотом. О, Тэхён признаёт – цветочная принцесска не совсем безнадёжна и уже импонирует ему на процент больше. Интереснее и интереснее. – Всё, – подытоживая жмёт плечами босс, – отпускаю тебя, Ким. Проваливай. И не забудь отпраздновать свой уход, например, воспользуйся этим красивым парнем, он уже сейчас почти запрыгнул на тебя. – Чего- – Чонгук прерывает поток негодования, когда его «щит» впервые, казалось бы, двигается: бросает недобрый взгляд через плечо, за которым кое-кто слишком разговорился. – Молчу-молчу, – капитулирует. И не улавливает: бандит неведомым манёвром меняет их местами – предстаёт сзади не успевшего смекнуть Чонгука, левой придушивает, обняв в тиски горло, правую с пистолетом приставляет к виску. Очередь Чонгука побыть укрытием. Взвизгнуть не успел, предотвратить подавно. – Не рыпайся, – шипит завертевшейся фифе в ухо и бдительно сдаёт, таща пригодившееся недоразумение за собой. – Я не хочу! Он выстрелит! Выстрелит! Ты выстрелишь! Отпустите! Вы оба выстрелите! Не стреляйте! Будь третья рука, Тэхён бы заткнул. – Тихо, – приказывает, для достоверности значительнее сдавливает шею. – Никто не выстрелит, захлопнись. Это на всякий случай, – милостиво поясняет, ибо безоговорочно верить провожающему их взором ублюдку не стоит. – Ну! Всякий случай – это значит в меня стреляют! – на последнем слове интонация скачет до резанувшего высокой тональностью крика. – Да, я, если не захлопнешь рот! – срывается. – ... – прикусывает язык, но страдальчески скулит, пыхтит, мычит. Отступают. До уроненного в который раз айфона. – Ты, блять, серьёзно? – не скрывая искреннее потрясение от криворукости. Особенно офигев при довольно резкой и упорной попытке поднять утерянное. – Не вздумай, блять, – силится уволочить, однако не тут-то было, мальчишка заворочался с десятикратным усердием к «игрушке». Тупой. Ч.т.д. – Мой, – кряхтит, извивается. – Там, – отчаянно поддаётся в обратном направлении, по факту самолично удушиваясь о блокирующую руку. Кашляет. – Дай. Пжлст. Я возьму. В принцесске, видимо, включается резервный запас питания, коснись ситуация её мишуры, иначе Тэхён не объяснит странность – становится взаправду проблематично удержать. Лишиться заслонки не особо страшно, мотив элементарен – перестраховка никогда не помешает. Босс, продолжающий провожать с оскалом увлекательное представление, пусть не ляпает от балды – человеком слова не величать. Тэхён банально не верит, что всё закончилось так просто. Ведь допускал огромные риски умереть, не вернуться домой. Палить в незнакомца не в их приоритетах, ибо рискованно и чревато. Под вопросом личность мальчишки и кто его будет искать. Мочить незаказных – не девиз «агентства». Исключительно заказные с оплатой вперёд. Придётся идти на поводу у внезапно строптивого заложника, сдаться чужой глупости. Хоть бы угомонился. Распетушившаяся курица. – О'кей-о'кей, принцесска. Не верещи, прошу – уши закладывает от твоей писклявщины. – Я не пискля, – замирает. – А «принцесса» тебя устраивает? – перебивает ехидством. – Телефон дороже жизни называется, да? – неодобрением и толикой отвращения шустро меняет тему, возвращаясь на пару шагов с притихшим довеском и аккуратно приседая вместе с ним же. Картина вырисовывается чудная: парень тютелька в тютельку меж его раздвинутых ног, подробнее – задница упирается Тэхёну в пах, хозяин задницы, поглощённый заветным — с мобильным у принцессы, похоже, все шарики за ролики заедают. Чего стоило шествие из переулка в гущу разборок с задротством в экран, — ничего не замечает, отпетой непреклонностью потянув холёную ручку с прозрачным маникюром к своей роднуличке. Тэхёну охота профейспалмить и плачевно рассмеяться. В ум закрадывается комичное под стать событиям: пистолет надо было не к виску, а к телефону приставлять – эффект получился бы внушительнее. Угораздило ж связаться с фифой на заре нелегальной трудовой деятельности. Наклоняясь — Тэхён позволил, — с носа съезжают очки и ныряют к айфону. Фантастически. Слов нет, одни эмоции. – Бли-ин, – заныл парнишка. Бесстрашно, будто растерял вещи в обыденной, рядовой ситуации, не под дулом киллера. Ах, он же не бум-бум, под чьим дулом вольничает брыкаться и безделушки ронять. В этом оплошность? Озвучить? – ... – глубокие вдох и выдох человека, познавшего знакомство с фифой. – Ну ты не мелочись, принцесса. Везде тут своё барахло раскидай, и мы будем всю оставшуюся ночь собирать. Ух весело! Терпение иссякает. Чонгук и не преднамеренно. Оно само. – Простите, – бурчит, успешно — аллилуйя — подобрав пожитки. – Я больше не буду. – Вот спасибо, – огрызается, попутно выпрямляясь и возобновляя — позорный по всем фронтам — уход до угла дома. Босс точно оценил. Чонгук айкает, когда его больно прикладывают к стене, и округляет влажные красные глаза, когда бандит преграждает путь собой а-ля в дораме. Чонгук не прочь — любит такие сцены, всегда пищит (он не пискля!) девчонкой, — но не в криминальной... – Замри и не двигайся. Не доводи до греха, я тебя умоляю, – убирает пистолет под куртку за пояс джинс. – ... – кивает. Защитным жестом жмёт портфель к животу. Бандит очень близко, Чонгук невольно скользит по лицу, обзор на иное перекрыт. По отстранённому выражению и взгляду, направленному в бок, Чонгук догадывается, что мужчина, возможно, чего-то ждёт или о чём-то размышляет. Их близость задевает лишь Чонгука. – ... – Тэхён отсчитал пять секунд и, придерживая недоразумение за плечи, чтобы не убежало, выглянул из-за угла дома. Босса нет, ему всегда достаточно мизерного бесследно скрыться. – ... – ровняется с непутёвым заложником лицами, чуть свешивает голову и закрывает тяжёлые веки. Подумать. Необходимо подумать. Дальше-то... что? Что дальше? А? Тэхён свободен? Допустим. Мальчишку куда? – ... – Чонгук заиндевел, боясь пошевелиться и потревожить. Бандит уже не кажется очень страшным, убивать вроде бы не собирается. Отпускать тоже. Чонгук готов покорно принять участь; неопознанно булькает, стоит мужчине наконец открыть глаза. – ... – губы. Тэхён вперился в первое попавшееся и продолжал разглядывать. Без цели, не из-за чего. И подмечать детали: родинка под нижней, не замазанная слоем тонального крема; блеск, много блеска, где-то аж вылез за контур. Ох, блять. Тяжёлый случай. – Вы, м-м, чё? – подаёт неуверенный голос. – Нормально? – невпопад обрывает фразу. – Себя чувствуете. Э, мистер преступник. – ... – следил за движением тех самых губ осознаннее, ибо чужой голос заставил выйти из астрала и начать обрабатывать произносимое. На «мистере» окончательно пришёл в себя и открыто хохотнул, скользнув от губ к глазам. В розовых тенях. Берёт напомазанное личико за подбородок, сдавливая щеки пальцами; мальчишка сразу же отреагировал – со смявшегося портфеля переметнулся к запястью. – А ресницы чего не накрасил? – по вздёрнувшимся вверх бровям мальчишка явно предполагал другого. – Девятнадцать хоть есть так разукрашиваться? Мама с папой не наругают? – Мфе, – попробовал ответить, да не срослось. Стукнул мужчину в грудь, мол, алло, уважаемый, мешает, уберите. Тот снисходительно освободил от грубоватой хватки. – Мне двадцать. – О, ну это меняет дело, – сплошным сарказмом. – ... – куксится, не развивает. – Вы меня похищаете? – Вообще-то я никогда не похищал, а убивал, по- – Убиваете?! – в чистейшем страхе, в мановение ока сменившимся на: – А чё тада того дядьку не пристрелили? – ... – Тэхён поражается легко слетевшему вопросу об убийстве человека из невинных блестючих уст. – У-би-ва-л. Л. Прошедшее время. Знаешь, что такое прошедшее время? Именно сегодня – завязал, тебе повезло. Плюс: много тех, кто непременно отомстил бы мне за «того дядьку». – Ум-м, – типа понимающе тянет. – Таких, как я, убивали? – Таких, как ты, – нет. Все поумнее были. – ... – Чонгук офигело вылупливается на грубиянство. – Я не тупой. – То, что ты зачинаешь спор с несколько минут бывшим наёмным убийцей – уже подтверждает обратное, принцесса, – не без удовольствия наблюдает за каменеющей, мрачнеющей мордашкой перед ним. Молчание. Спустя непродолжительное: – Да похуй. Я не тупой. – Действительно, на что я рассчитывал. Безнадёжен. – От убийцы слышу. – ... – усмехается, переоценочно оглядывает фифу. Недооценил. – Дерзишь? Не боишься заработать пулю в лоб? – Сами сказали – бывший наёмный убийца. – ... – цокает языком. Звук разносится по тихому ночному кварталу. – Урыл. – А то, – самодовольно. – Хотели бы – давно бы убили. – И почему гуляешь в столь позднее время? Ещё и в подобном виде. – В каком? Нормально я выгляжу, – фырчит, напыживается. Ути-пути. – Я машину потерял, – расстроенно добавляет. – К другу приезжал, засиделся. Не помню, где припарковался. Пытался сориентироваться по карте, но чё-т как-то не того. Помогите найти? Мистер преступник. – ... – изумлённо отстраняется на шаг. – Бывший, – упрямо повторяет. – И с чего бы мне тебе помогать? – С вами безопаснее – не напорюсь снова на каких-нибудь не бывших преступников. А вы чего там с тем дядькой делали? – ... – говорить али нет? – Решил завязать убивать людей и «обсуждал» это с начальником, – предпочёл пока опустить просьбу о помощи. – С пушками? – дует щёки. – Бросить убивать людей, принцесса, не то же самое, что перестать играть в куклы. Впрочем, в случае с тобой, и в куклы не играть – сложно. – Я не играю в куклы! – Ага. – А вы, по вам, вы, видно, вы, вам... – Не торопись, крошечная извилина не адаптирована к высокой активности. – Да вы… Хам! Да пошли вы! Сам машину найду! Тэхён не успевает понять собственный стимул – хватает за ладонь, останавливает. Непроизвольно. Каким-то внутренним демоном, не иначе. – Помогу найти машину и провожу, если пообещаешь больше не лить на себя эти духи. Воняет жесть. – ... – Чонгук охреневает в пух и прах бесповоротно. Проникается оскорблениями(?) до глубины души и порывом выдёргивается из чужой хватки. Пф! Чонгук не на помойке родился иметь с хамлом какие-то дела, Чонгук себе цену знает, Чонгук... Тэхён не задаётся элементарным – сдалось ему, чем там парнишка будет обливаться, чем нет, ведь они боле не встретятся... Тэхён таки помогает напоследок. Провожает, узнаёт имя, потому что Чонгук выдался отходчивым, представляется сам… *** Окольцовывают со спины и жмутся, жмутся, жмутся без щёлки, без просвета тёплым комочком. Тэхён, на долю секунды прекратив бритьё, застаёт через зеркало нежащегося за ним Чонгука, улёгшегося ему на плечо. Лохматый-лохматый, опухший, сонный, свой; в одной футболке, еле-еле прикрывающей всё сладко-интимное. – Утро, принцесса, – заводит руку назад и умещает точь-в-точь под округло выпирающей ягодичкой, чуть мнёт, затем невесомо заглаживает. – ... – Чонгук мычит отстранённо, мысленно он ещё в кровати, не мысленно – наваливается на своего мужчину и неведанной поддержкой не скатывается вниз. Они вместе уже свыше полугода, прямиком с того нелепого «столкновения» в «уличных» разборках. Давно живут в съёмной квартире и планируют приобрести собственную – у Тэхёна на счетах скопилось прилично средств за кровавую работку. Суть в том, что в нынешней квартире несколько стен им же целенаправленно перекрашивались в розовый, контрастируя с оставшимися белыми; они спят на розовых комплектах постельного белья, у них розовые шторы и даже в повседневной Тэхёновой одежде затесались розовые вещи; у них много всякой милоты по углам и на любых плоских поверхностях. В целом пространство определёнными участками смахивает на Барбье пристанище. Но-но-но. У Тэхёна Чонгук – идентичный оплот гламура, шика, блеска. И Тэхёну хорошо. Тэхён счастлив в этом изобилии несвойственных ему вещей и чуть ли не скачущих единорогов. Нет, он не проникся всей этой фигнёй и не обвешивается украшениями, аки Чонгук, не захламляет их квартиру ленточками, висюльками, мимимишными предметами и прочим многогранно-разнообразным, но оно и перестало быть ему противно. Тэхён проникся Чонгуком – на этом вполне себе поставить точку. Тэхён не обвешивается украшениями, отныне он обвешивает ими свою принцессу. Бритьё завершается удачно – без порезов. Смыв незначительные разводы пены, промакивает кожу полотенцем с вышитыми узорами сердечек да замирает, вглядываясь в дремлющего на его плече Гука с приоткрытыми губами. Ночь у них выдалась, кхм, бессонная... – Чонгуг-а, – обыденным жестом похлопывает по той же половинке. У уха слабо гудят. – Умываться кто будет? – не без скрытого наслаждения сминает мягкость пару раз. – У, у, – отрицанием, мол, не заставишь. – Я знаю, как тебя разбудить, – выпутывается под протестующие хныканье и гундёж, садит податливое тело на край умывальной столешницы. Чонгук не желает функционировать, приваливается к стене и слышит удаляющуюся тихую поступь. Сколько времени проходит не определить. Кажется, он всё-таки вывалился из реальности, ибо краем мозга признаёт, что его стаскивают на пол, вынуждая снова встать на ноги, и вертят — усилием воли приоткрывает немного опухшие веки — лицом к зерка- Чонгук резко подбирается и сконфуженно промаргивается. В отражении на нём колье, усыпанное драгоценными камнями. Торопливо щупает. Белое золото, да, точно белое золото. И топазы? Изумруды? Обалдеть. Чонгук визжит и улыбается, улыбается и визжит, притоптывает от восторга и жмётся, жмётся,.. к Тэхёну. Сверкает ярче камней на шее. Пусть сам Тэхён не различает смысла, однако, наблюдая за искренним всплеском эмоций своего мальчика, Тэхён понимает – эти украшения, чёрт возьми, того стоят. Чонгук стоит всего. – Будет смотреться ещё идеальнее, – прихватывает подол футболки и тянет долой, точнее на тумбу; оплетает руками, трогая чужую наготу, обрамлённую одним лишь колье. Чонгук ни на грамм не стесняется — прекрасно осведомлён о своей неотразимости, засранец. Самооценка на высоте, принцесса на то и принцесса, — льнёт к своему, хах, принцу, откидываясь затылком на надёжное плечо и из-под полуприкрытых, сохранивших сонливость век рассматривает их в зеркале. – Однажды я сделаю так, что ты будешь ходить по дому весь в украшениях вместо одежды. – Обещаешь? – сильнее сжимает ладони Тэхёна на своём животе. – Да, – чмокает висок. – Согласен, но легальными способами, - условие диктует, хитрец. Его тут обвесить брюликами клянутся, а он! Уму немыслимо. – Естественно. Ты вытащил меня. В мир страз. – ... – смущённо прикусывает улыбку передними зубами. И этот новый мир в миллионкарат лучше предыдущего, полного человеческих трупов.