Детектив на двоих

Экстремальная ситуация разбила самообладание Коробейникова на кусочки. Преступление налицо. От бывшего начальника, друга и соперника исходили спокойная сила и авторитетность. Казалось, Штольман перед ним не на стуле подозреваемого, а за столом и ведет расследование. И вся ситуация напоминала театр абсурда, в которой следователь играл главную роль. Начальник сыскного отдела не на шутку растерялся. Что он знает об этом человеке сейчас, после стольких лет разлуки? Допрашивать талантливого профессионала — задача не из легких. Какую бы мудрость из своего арсенала сыщик Антон Андреевич ни призывал, невозмутимость и хладнокровие Штольмана все равно подавляли и нервировали. Похоже, этот человек вообще не знает, что такое страх и сомнения. На рубашке Якова Платоныча проступили пятна крови. Кто в кого стрелял - непонятно. И как его вообще допрашивать? Ситуация щекотливая и нестандартная. А если добавить еще присутствие Анны Викторовны!..  — Антон Андреевич, вы, похоже, слегка растерялись. Давайте помогу вам по старой дружбе, - хриплый баритон и легкая ирония резали по-живому. Коробейников припомнил дело Ферзя. Как переживал Яков Платоныч о своей причастности к смерти заключенного! А теперь? Ведет себя так, словно вообще ни при чем. Пришла на память ненависть. С ней, казалось бы, он расстался четыре года назад. Теперь он готов был ненавидеть бывшего друга за свое смятение и замешательство. Руки предательски подрагивали. А этого Антон Андреевич пережить не мог. — Ей богу, Антон Андреевич, не берите близко к сердцу. Просто запишите мои… - на резкий звук Штольман повернулся к двери. В кабинет, задыхаясь, как от быстрого бега, ворвался Трегубов. — Мои показания запишите, а потом разберемся, — закончил Яков, с тревогой глядя на Анну. Она стояла у стены, белая как мел. Глаза полицмейстера выражали все оттенки тревоги. — Яков Платоныч! Что здесь происходит?! Почему труп в прозекторской привязывают к Вам? — полицмейстер нервно вытирал лоб. — Да все просто, Николай Васильевич! Банальная месть. Столичные расследования догнали в Затонске. Человек был осужден на 3 года. Вел дело я. Срок заключения не истек. Как ему удалось освободиться — не знаю. Но несчастье свело нас около дворянского собрания. На выходе он бросился на меня, пытаясь застрелить. Защищаясь, я имел неосторожность убить наглеца. Типичный случай самообороны. — А свидетели? — Коробейников, наконец, овладел собой. — Антон Андреевич, темнело. Свидетелей не заметил, — он снова бросил взгляд на Аню. В ее глазах разливался ужас. — А револьвер? Где вы взяли револьвер? — Коробейников почти успокоился. — Была драка. Беглец стрелял с близкого расстояния. В последний момент я успел выбить оружие. Поэтому пуля задела мне плечо, но, к сожалению, случайно нажал на курок. Проверьте направление выстрела на трупе и мои синяки на теле. — Антон Андреевич, голубчик, что вы хотите сказать? Даже не думайте. Самооборона. Чистой воды недоразумение. Сыщик такого ранга! — голос Трегубова нервно затихал, не выдерживая эмоций. — Яков Платоныч, но как он вас разыскал? — Коробейников пытался овладеть ситуацией. — Не знаю. Скорей всего, нелепая случайность. А вот как он оказался в Затонске, это надо выяснить. Николай Васильевич, будьте любезны, пошлите запрос в Петербург. И заодно, не сочтите за труд, проверьте еще одного господина, — Яков вынул листок из внутреннего кармана. - Так сказать, в одной связке. — Разумеется, Яков Платоныч. Думаю, этот досадный инцидент мы закроем очень быстро. Главное, чтобы ни наша, ни ваша репутация не пострадали. Вдруг Анна оторвалась от стены и, как во сне, двинулась к выходу. Мужчины замолчали, не понимая, что происходит. Яков ощутил, как мучительно заныла душа.

***

Знакомый кабинет следователя. Коробейников, Трегубов, Яков на месте подозреваемого и дух рядом с ним. В амбулатории ситуация казалась случайностью. Нашептывания духа — не относящимися к делу. Но сейчас стало понятно: Яков откровенно врал. Дух не назвал себя, но ясно показал, как все произошло. Пистолет, направленный себе на плечо. Труп у ног Якова. Но почему? Зачем? Тягучая боль захлестнула. Зачем хладнокровное убийство? Почему не сказал? Не успел? Что он хотел скрыть, когда стрелял себе в руку? Как ему удалось все просчитать? КАК ОН МОГ?! Закружилась голова от непонимания, от обмана, жестокого и циничного. Заболело в груди. Слабый голос в подсознании твердил, что рано делать выводы. Что надо хотя бы поговорить, выяснить, почему ситуация нарушила их легенду. Но Яков ни одним движением не выдал ложь. Ирония по отношению к Коробейникову показалась издевательством. Стало быть, все продумал. Стало быть, он — убийца? Пронизывающий холод пробирался в душу. До жути захотелось уйти, чтобы не видеть лицемерие мужа, которому она верила, как себе. Который был ее душой. И о котором она, оказывается, многого не знала. От отвращения Анне не хотелось прикасаться к этому человеку, даже мысленно. И с такой же силой душа стонала от боли. Тяжело поднявшись на ватных ногах, не прощаясь, Анна вышла из кабинета. Говорить с кем-то сейчас было выше ее сил. Может, потом… Потом, когда придет в себя.… Потом попробует поговорить с Яковом. Но не сейчас! На крыльце управления Анна отдышалась. Потрясение было настолько сильное, что нужно было где-то присесть. Но скамейка у стены не была пуста. Дух убитого умиротворенно наблюдал за Анной. Странный дух! Впервые вижу такого. Как будто не убит вовсе. В себе уверен, даже нагловат. Разве такими духи бывают? — Вы кто? Зачем за мной ходите? — она пыталась не дать волю слезам. — Кто я? — дух переместился ближе к краю скамьи. — Имя вам ничего уже не скажет. А вот зачем… Это долгая история. Скажем так. Я один из тех, за кем вы с мужем охотитесь. — Значит, это вы на него покушались? — Анне стало немного легче. — Я? — удивление было неподдельным. — Нет, конечно! Ваш муженек, как увидел меня, так и палить начал. Даже имя не спросил. Наверное, знал заранее, — дух безмятежно посмотрел Анне в глаза. — Вы уверены, что так хорошо знаете мужа? Впервые Анна смутилась в присутствии духа. Что-то такое в нем было, что не давало применить силу и прослушать его. А может быть, это она так была потрясена неожиданной ипостасью Якова. — Объясните тогда, что происходит, и чего я не знаю! — начиналась истерика. К горлу подкатывались слезы. Это — совсем ни к чему…

POV Яков

Ани нигде нет! Ни внутри помещения, ни на выходе из управления. Тревога все больше забирала в свои жесткие лапы. Вспоминая ее потрясенное лицо, терялся в догадках, что ее напугало. Его ранение или привод в полицию? Интуиция подсказывала, что ни то, ни другое. Если учитывать, с какой скоростью она появилась в амбулатории, то, похоже, успела пообщаться с умершим. Осталось только выяснить, что он ей наговорил. Как правило, духи не очень разговорчивы. Беспокойство заползало под воротник, жалило нервы, мутило сознание. Он просто не успел ее подготовить. Не хотел тревожить расшатавшиеся нервы. Не успел! Выдержка минутами подводила его, и сердце сжималось предчувствием беды. Ошибкой было не рассказать ей все. Бескомпромиссность нравилась в ее характере, но сейчас она могла сейчас разрушить их единство. Гибельной оказалась встреча с беглым осужденным. По документам у него было несколько кличек. В последнем задании он использовал кличку «Здоровый». Игнатий Михайлович Таленков — социалист, революционер, как он себя позиционировал. Личность начитанная, идейная. Разговоры и убеждения ни к чему не привели. Ярый враг монархии и всего, что с ней связано. Таким и привели в особый отдел. С такими господами теперь нам теперь работать. Он меня видел и знал мою должность. Поэтому встреча с ним — неминуемый срыв задания и угроза нашей с Анной безопасности и точный факт, что ячейка в городе и в полном составе. Столкнувшись нос к носу с обвиняемым за углом дворянского собрания, я понял, что такое фатум. Инцидент был действительно роковым. Раздумывать некогда. Благо темнело. Благо переулок был пуст. Аня в это время, как я понял, работала с доктором. Не совсем разумное решение, но если служба помогает ей реализовать свои устремления, то так тому и быть. Главное, ее сейчас найти! Главное, все объяснить!