Не за что, А-Чэн

      Плач ребëнка вновь наполнил комнату. Саньду Шеншоу бережно укутал младенца в одеяло и, уложив в кроватку, пытался успокоить маленького наследника Ланьлина, но, увы, это получалось пока безуспешно. Жулань плакал, долго и изнурëнно, плакал до посинения, причём в буквальном смысле этого слова.       С тех пор, как Цзинь Лин появился в жизни Цзян Ваньиня, Пристань Лотоса напрочь забыла, что такое тишина и покой. А-Лин был очень беспокойным ребëнком, уложить его хотя бы на время было настоящим подвигом.       Цзян Чэн валился с ног. Он не понимал, каким образом умудряется следить за племянником, кормить, поить и укладывать его, и в промежутке между этим ещё и решать вопросы Ордена Юньмен Цзян. Но факт того, что он вымотался по самое «не могу», был неоспоримым. Но Ваньинь не мог иначе.       Вот и в этот раз он пытался уложить Цзинь Лина, что очень слабо удавалось. Цзян Чэн изо всех сил старался сохранять ласковое выражение лица, хоть оно уже больше смахивало на лицо живого мертвеца. — Ох, А-Лин, я же тебя уже покормил. И спишь ты в удобной кровати. Что же тебе ещё нужно?..       Цзян Чэн понимал, что ребëнок ему не ответит, и адресовал этот вопрос больше себе, нежели племяннику. Вдруг сзади него раздался до боли знакомый голос: — Цзян Чэн, ты здесь?       Ваньинь вздрогнул и обернулся. На пороге стоял Цзэу-цзюнь. — Ах, глава Лань… Простит, не могу тебя поприветствовать, — сказал Цзян Чэн сквозь плач племянника. — Нет-нет, не нужно, — на лице Сиченя появилась снисходительная улыбка. — Я пришёл узнать, у вас всё хорошо? — У кого это, у нас? — спросил Цзян Чэн, поправляя одеяло племяннику. — У вас: У тебя и Цзинь Лина, — пояснил Цзэу-цзюнь. — А, у нас… — рассеянно повторил Ваньинь, пытаясь догнать смысл вопроса. — Да, всё замечательно. — Я вижу твоё «замечательно», — вздохнул Сичень, глядя на сонного и уставшего главу Цзян. — А-Чэн, ты же сам на себя не похож. У тебя ужасный вид. Племянник вон плачет. Точно всё хорошо? — Точно! — с лëгким раздражением ответил Сандь Шеншоу.       На самом деле Цзян Чэн и вправду чувствовал себя не лучшим образом. Он не спал уже несколько ночей подряд, проводя их около кроватки маленького Жуланя и одновременно решая проблемы Ордена. Этот бешеный режим сказался на мужчине не лучшим образом: его лицо осунулось, а мешки под глазами было уже сложно не заметить. Да и в целом, Цзян Чэн стал более раздражительным, чем обычно. Ужасная усталость добивала его, и Цзэу-цзюнь это прекрасно видел. — А-Чэн, — рука Сиченя опустилась на плечо Ваньиня, — ты ужасно устал. Тебе нужно поспать хотя бы немного. Иди отдохни, я посижу с Жуланем. — Нет-нет! Я сам, не стоит, — быстро ответил Цзян Чэн, переведя взгляд на люлку. Малыш всё плакал и не желал успокаиваться. — Да что ж с тобой делать… «Какой упрямый», — вздохнул про себя глава Лань, медленно подходя к Цзян Чэну. — Тогда давай я покачаю кроватку, а ты посиди рядом. Ничего страшного не случится. Или ты не доверяешь мне, глава Цзян?       С минуту поколебавшись, Ваньинь всё же согласился. Он и сам чувствовал, что если не присядет хотя бы на секунду, то точно свалится с ног. Цзэу-цзюнь подошёл к кроватке и посмотрел на Цзинь Лина. «Такой крохотный, но такой шумный. Весь в своих дядей», — с доброй усмешкой подумал Сичень и взял малыша на руки и, внимательно осмотрев его, принялся снимать с него слой одеял, в которые он был закутан. — Эй, ты что делаешь? Он же замëрзнет! — запротестовал Цзян Чэн. — А-Чэн, он у тебя и плачет, потому что спарился под этими одеялами, — пояснил Цзэу-цзюнь. — Ты зачем его так укутал?       На удивление, маленький Жулань не испугался мужчину в белых («траурных» как бы сказал Вэй Ин) одеждах. Плач начал постепенно сходить на нет, и мальчик с любопытством начал рассматривать доселе незнакомое лицо. Лань Сичень шëпотом, почти одними губами сказал ему пару слов, и острожно положил обратно в кроватку. — Как… Как ты это сделал?.. — удивленно спросил Цзян Чэн. — Просто снял с него пару-тройку одеял, — добродушно улыбнулся Сичень, присаживаясь рядом с главой Цзян. — Он сейчас уснëт. И тебе тоже надо поспать. Хотя бы несколько часов. — Ты что! А если А-Лин проснëтся? Я должен… — Тихо, — прервал его Лань Хуань. — Если Цзинь Лин проснётся, я обязательно приму соответствующие меры. Тебе нужно… Нет, ты должен поспать. — Но…       Цзян Чэн не договорил, так как глава Лань аккуратно уложил его голову к себе на колени и, заправив чëрную прядь волос ему за ухо, ласково сказал, растягивая каждое слово: — Даже не пытайся спорить. Хоть ты и глава Ордена, но сейчас ты просто уставший и измотанный человек, которому нужен отдых. «Может, он и прав», — мысленно ответил Ваньинь, невольно расслабляясь.       Сичень нагнулся к Цзян Чэну и аккуратно поцеловал его в висок. Этот жест окончательно успокоил главу Цзян, и он наконец закрыл глаза. Цзэу-цзюнь облегчëнно вздохнул и хотел переложить Ваньиня на нормальную кровать, но тот возмущённо зафыркал. — Не надо. Мне так удобнее. — Ну, ладно, как пожелаешь, — ответил Лань Хуань, поглаживая А-Чэна по голове.       Сичень был одним из немногих, кто мог видеть сурового главу Цзян в таком беспомощном виде, и глубоко ценил это. Ведь в силу своего характера Ваньинь немногим мог показывать слабость, а лишь тем, кому доверяет, как себе, и Сичень смог войти в число этих немногочисленных людей. Глава Лань также понимал, что Цзян Чэн, какого бы грозного из себя не строил, является самым обыкновенным человеком, которому тоже нужны и забота, и поддержка, и ласка. — Хуань…? — Ваньинь на мгновение открыл глаза и посмотрел на Цзэу-цзюня. — Да? — Сичень посмотрел на Цзян Чэна. — Спасибо, — на лице главы Цзян появилась слабая улыбка. Он заключил ладонь Сиченя в свою и медленно поднëс её к губам. Цзэу-цзюнь улыбнулся и так же ласково ответил: — Пока не за что, А-Чэн.