Игра в «Волю случая»

Следующий день для Сэцуко прошёл как по маслу — получила высший балл за тест по математике, эссе по английскому было успешно сдано на проверку, Акаши похвалил за проделанный анализ бюджетов спортивных клубов (хотя и намекнул на то, что они ещё поговорят на этот счёт, от чего мурашки по коже невольно пробежались), а Мидорима сказал, что её знак зодиака занимает второе место, цвет дня — белый, предмет дня — школьная юбка, и всё было при Ито. Прекрасный день ничего не могло омрачить, кроме отправленного сообщения от Сейджуро, когда она убирала второй зал после второго и третьего составов. Оно гласило, что в этот раз он хочет увидеть платье, которое будет напоминать ему горы. — Он издевается, — она тяжело вздохнула и с таким же выдохом она словно выпустила желание послать куда подальше капитана. Во время очередного скучного банкета Сэцуко сказала, что она неплохой дизайнер и все платья выбирает сама или рисует эскизы. На это красноволосый парень предложил сыграть в игру — он будет говорить слово или фразу, а девушка должна придумывать образ или просто платье, подходящее по её мнению, и приходить в этом на званые вечера. Сам он был подвластен тому же правилу, поэтому один раз он пришёл в жёлтом костюме с зелёным галстуком (ананас), а на встречу в японском стиле явился в чёрном кимоно с алыми цветами на рукавах и жёлтыми брызгами, словно от краски (икебана). Иногда одноклассники от такой причуды отказывались — либо родители заранее готовили платье, либо Акаши по какой-то причине не писал ей ключ-слово и она могла идти в чём душа пожелает. Проигравшего, как и победителя не было второй год. — Тебе подойдёт роль Дьявола, — отвечает ему, наконец, Сэцуко, на что ей прилетает: «могу прийти в повседневном — меня уже называют Дьяволом», и буквально следом «аккуратнее со словами, Ямамото». Девушка мысленно прикидывала, что можно сотворить из своего гардероба, пока шла к машине за пару кварталов от школы — такой договор с Такахаши. Оказавшись дома, Ямамото быстро, перепрыгивая ступени на второй этаж, оказалась у себя в спальне. Она распахнула дверь в небольшую комнату с огромным количеством платьев и пристально начала искать то, которое у неё сидело в голове — бело-серое платье. Градиентное, если можно так выразиться. И сверху почти прозрачная белая накидка. Она решила, что в этот раз её цвет волос будет дополнением к её образу — они были как снег на вершине, а тёмно-серый подол платья — её подножие. Лямки у этого платья отсутствовали, именно поэтому полупрозрачная накидка прекрасно вписывалась, да и благодаря её прозрачности казалось, что плечи Сэцуко слегка припорошило снегом. Представив всё это у себя в голове, девушка довольно кивнула — идеально. Или как последнее время говорит Акаши — абсолютно. В любом случае, президент студсовета сам виноват, что дал ей всего один вечер на подготовку, а не как обычно — неделю. Нарисовать и сшить своё платье она не успевала чисто физически. Найдя то самое платье, девушка радостно улыбнулась и со спокойной душой отужинала, после чего юркнула в кровать. Сегодня девушка ложится пораньше — если родители заметят, что она не спит допоздна перед банкетом, её по голове не погладят. Утро началось как и полагает в доме перед выходом в свет — с полуденного «госпожа, подъём», а дальше — водные процедуры и причитания, что её нежные руки капельку огрубели из-за её работы менеджера. На это замечание ей так и хотелось сказать, чтобы те сами поговорили с капитаном, чтобы тот перестал заставлять её убирать все спортивные залы, в которых проходили тренировки, а их, немного-не мало, было три. Она оделась в домашние брюки и кофту и спустилась к родителям. Отец и мать Сэцуко ждали дочь за обеденным столом в Семейной комнате — он отличался от того, который стоял в Большом зале тем, что был рассчитан на шестерых человек. — После обеда тебе надо будет пройтись по саду, свежий воздух улучшит цвет твоего лица, — спокойно начала Май Ямамото, аккуратно прикладывая салфетку к губам. — Наследник семьи Акаши скорее всего сегодня снова будет возле тебя. Ты должна быть во всей красе, не упусти свой шанс. Сэцуко мысленно ответила, что вчера отказала на три года этому самому наследничку, но в этот момент она пережёвывала салат. Единственное, что ей позволено есть в день банкета — салаты, салаты и снова салаты. Она чувствовала себя овцой, которую кормят только тщательно отобранной травой, которую потом поведут на убой. Она немного завидовала Сейджуро, пусть и нехотя — во-первых, он мог есть что угодно и когда угодно (за её рационом же постоянно пытались следить, хотя в школе она может позволить себе вкусняшки и даже иногда рамен), во-вторых, он был тем кому на убой невинных овечек и отправляют. — Его семья отвечает за большинство воздушных перевозок, наша же — за перевозки водным путём. Это будет экономически выгодная сделка для всех, если мы объединим семьи, — Ютака Ямамото аккуратно и даже излишне плавно разрезал мясо. В этот момент Сэцуко подумала, что не удивилась бы, если бы и во время семейных обедов и ужинов у них на столе лежали тридцать тарелок-вилок-ножей-ложек. — Я знаю, что вы хотите меня продать, да и по лучшей цене. И я знаю, что лучший покупатель — Акаши Сейджуро. И так же я знаю, что в Тейко я оказалась не просто так. Я сделаю всё, что вы хотите, но как закончу старшую школу и поступлю в университет, как мы с вами договаривались, — девушка, после своей речи, яростно прохрустела своим салатом и встала из-за стола. — Я дышать свежим воздухом. Приятного аппетита. Родители промолчали, смотря вслед уходящей дочери. Они по-своему желали ей добра, но не могли не давить на неё — богатые семьи только так и поступают. Они и так ей дают свободу до восемнадцати лет, что в других семьях не позволительно. У неё есть своё хобби — рисование одежды, а не навязанное семьёй музыкальное искусство, хотя они заставили девушку учиться играть на пианино в своё время, но скрипку и флейту разрешили не трогать. Многие девушки разбирались в моде и только в ней, но вся мода для Сэцуко заключалась либо в том, что Май Ямамото сама выбирала одежду для дочери, либо в собственноручно нарисованных платьях, которые, к счастью матери периодически вызывали фурор и просьбу передать контакт их семейного дизайнера. Мать Сэцуко хотела вырастить из девушки действительно достойную дочь, которая сможет идти рука об руку со своим будущим молодым человеком, а не стать домохозяйкой или обычной шопоголичкой, пока любовница или, ещё хуже, эскорт, будет сопровождать мужа на важное событие. Однако есть и свои результаты — девушка выросла довольно-таки своенравной, с характером и знала себе цену лучше всех окружающих. Май одновременно и гордилась дочерью, и переживала за неё — вдруг это ещё ей аукнется? или вдруг она оседлает своего жеребца и ускачет в закат? Она вздохнула, слыша, как щёлкает дверь, ведущая в сад — она надеется, что её дочь сможет отыскать своё счастье. Если не с Сейджуро Акаши, так с кем-нибудь другим в этом суровом элитном обществе. Ютака посмотрел на свою жену и прикрыл глаза — он был с ней полностью согласен, но всё же мысленно скрещивал пальцы на потомка Акаши Масаоми. Сэцуко, оказавшись на улице, глубоко вдохнула свежий осенний воздух. Мысли шуршали в голове, как целлофановый пакет на ветру — вроде и имели форму, а всё равно сминались в кучку и не давали покоя. Она знала проверенный способ успокоиться и направилась в конюшню — небольшая конная прогулка могла помочь остудить голову. Она дошла до небольшого здания и прошла к стойлу своего коня. Он был бы идеально чёрного цвета, если бы на носу и глазах не было бы белых пятен, а грива не была бы тёмно-серой. Изначально вице-президент хотела себе пони, как все маленькие девочки. Родители были не против — небольшой презент за упорство дочери и успехи в обучении, а в будущем сможет спокойно выходить с ним на прогулку, а не скакать в дальние дали. Но к неожиданности отца и матери в стойле она обратила внимание не на милого маленького пони, а на жеребёнка, который с трудом стоял на ногах — он был болен. Маленькая и сердобольная Сэцуко упрямо заявила, что либо они берут его, либо.. не успела она подумать, что за второе «либо» такое, как Ютака Ямамото готов был оплатить ей маленькую лошадку. Он думал, что вылечить её не получится, но упёртая девочка потребовала ветеринара и сама ухаживала за своим подарком в каждую свободную секунду, пока он окончательно не встал на все свои четыре. А дальше потребовались уроки катания на лошади, конюх, и прочее, и прочее, и прочее… И вот, спустя столько лет, девушка сама закрепляет седло на коне и тщательно его проверяет, меняет в раздевалке свою одежду на ездовую и садится на своего верного друга Куро, и скачет по полю, которое ей выделили для скачек. Иногда отец к ней присоединяется, и они скачут наперегонки — кто первый доедет до реки, которая находилась через всё поле, в лесу. Когда она выросла, то начала приезжать одна — берёт с собой учебник или просто книгу, садится под дерево и читает, отпуская своего коня погулять в одиночестве. Однажды, когда Ямамото туда приехала, она увидела на другой стороне реки идеально белого коня без хозяина, чему сильно удивилась. Тот, заметив незнакомку верхом на жеребце, фыркнул, махнул хвостом и ускакал. С того момента количество прогулок в сторону реки резко убавилось — всё же с кем-то встретиться в лесу не очень хотелось, тем более, что она часто остаётся там допоздна. Однако в этот раз её тянуло к этому месту, да и солнце было в зените и не скрывалось за осенними облаками, поэтому она вполне могла не бояться оказаться наедине в темноте с незнакомцем. Оказавшись на месте, она чуть улыбнулась — Сэцуко была одна. Она слезла с коня, подошла к воде и окунула руки, почти сразу их вытащив и приложив их под глаза и к вискам. Думать сразу стало легче. - Итак, что мы имеем, — она упала на своё излюбленное место под деревом в кучу опавших листьев и начала бормотать вслух. — Во-первых, все яро хотят моей свадьбы с Акаши. Даже он сам не против такого исхода. Но все дружно решили, что все обсуждения переносим на окончание школы. Во-вторых, мне всё ещё пока позволяют поступить в университет под фамилией Ито. Чтобы мнение не изменилось, надо уехать в Киото, к брату и двоюродному дяде, а то вдруг ссора и тогда вернётся вопрос о фамилии. Мало ли что. Окей, осталось сдать экзамены лучше всех и доказать себе, что я умнее этого самодовольного чурбана, ну и поступить в Ракузан. Хотя, обидно будет терять друзей, но Рёта скорее всего уедет из Токио, как и Ацуши, который вернётся к себе на родину. А с Сатсуки мы будем поддерживать связь, как и с Рётой. Да же?.. Аомине будет с Сатсуки и не пропадёт, а Мидорима сам за себя постоит. А Акаши... мы с ним и так встретимся на одном из банкетов. Врать она никому не хотела, особенно самой себе. Какая вероятность того, что дружбу удастся сохранить, общаясь только смсками да звонками по телефону? Ну, ладно, ещё с помощью чата в интернете. Хотя последнее время напряжение на тренировке среди ребят усилилось — Аомине вчера заявил, что больше ходить в зал Тейко не намерен, Куроко и Сатсуки хотели с ним поговорить, но тот только отмахнулся со словами «будем видеться на турнирах». Сэцуко посмотрела на своего коня и грустно вздохнула. Она не хотела расставаться с друзьями, и точно не хотела, чтобы между всеми появилась напряжённая атмосфера, а она медленно накалялась, хотя Сэцуко искренне не хотела этого замечать, вспоминая недавний поход в раменную. Ведь если все закончат среднюю школу в более-менее нормальных отношениях, то будет и возможность когда-нибудь увидеться. Она задумалась: у них будет дружественный матч на следующей неделе, а через — финал национальных. Потом экзамены и каникулы, а потом снова учёба и экзамены, но уже совсем без баскетбола — после национального турнира Поколение чудес, Куроко, Сатсуки и Сэцуко покидают команду Тейко. - И разойдёмся мы как в море корабли, — протянула нараспев девушка и встала с земли. Долго на ней не посидишь — холодно. Мозги привела в порядок, больше не бесится, и все срывы были отложены до следующего банкета, но есть щепотка грусти и покорности неотложному будущему в виде расставания со своими товарищами по команде. Мысли вроде не в кучу и снова всё по полочкам, а значит, можно возвращаться для следующего принятия ванны. На другом берегу послышался шелест листьев. Сэцуко присмотрелась к плотно стоящим деревьям и кустам, но ничего и никого не увидела. Ловко забравшись на Куро она быстро поскакала обратно — не хватало ещё и за опоздание получить. Возле конюшни она спешилась и отдала поводья конюху, на ходу снимая кожаную куртку, приобретённую специально для катания на лошади. В раздевалке она быстро переоделась в домашнюю одежду и убежала в дом. Внутри её встретили весьма радушно — мать покачала головой и кивнула в сторону горничных. Они быстро затащили девушку в ванную и, раздев догола, засунули в воду. Они аккуратно намыливали её тело и прекрасные волосы. Наверное, это была её любимая часть сборов — отлёживаться в ванне, пока её намывают мылом, натирают маслами, аккуратно промывают каждую волосинку. Но и всё прекрасное заканчивается — её вытащили из воды, укутали в махровый халат, закутали волосы в полотенце и отправили сохнуть в её комнату и ждать прихода визажиста. Она побурчала на горничных и осмотрела комнату, теряясь, чтобы ей поделать ближайший час. Книгу, которую она оставила на подоконнике возле дивана она возьмёт с собой на банкет — иногда они с Акаши прячутся и занимаются своими делами (она обычно читает, а он играет в сёги сам с собой, так как Ямамото не умеет и отказывается запоминать правила игры, хотя иногда соглашается сыграть партию в шахматы, несмотря на то, что они уже знают исход их маленького матча). Подремать часок с мокрой головой — не вариант. Рисовать за художественным столом не было желания, а вот пианино, которое стояло в углу комнаты, привлекло её внимание. Сэцуко села за музыкальный инструмент и начала играть тихую мелодию. Игра на пианино — ещё одна вещь, которая её расслабляла. В голове снова заметались мысли — вроде ещё пара месяцев, а такое чувство, что закончится всё завтра. Акаши согласился с предчувствием одноклассницы, что больше в раменную они вместе не пойдут. Она прикусила губу, чувствуя, что в груди разрастается недовольство. Если они не смогут собраться все вместе после национальных, то они с Куроко, как самые большие любители этих ребят и не только, как баскетболистов, соберут всех снова. Она так погрузилась в размышления, что не заметила, как Май Ямамото зашла вместе с визажистом и резко закрыла крышку пианино, чуть не лишив дочери пальцев. Сэцуко хотела было ответить, как ей хотелось, но вовремя прикусила язык. Больше молчишь — больше получаешь плюшек, меньше — по макушке. Она села за свой туалетный столик и распустила тюрбан на голове, чтобы визажисту было удобнее красить её лицо. Кивком она указала на платье, которое висело на вешалке. - Серый и белый, — спокойно произнесла девушка, намекая на цвета своего наряда. Визажист кивнул и принялся колдовать. Немного прозрачной пудры — только для того, чтобы лицо не блестело, от румян отказались. Глаза накрасили почти полностью белыми тенями, только в уголке добавили серого. От стрелок отказались, её глаза были почти такими же как у Рёты, только побольше, с длинными ресницами, и такая вещь, как «стрелка» только нагромождала лицо. Губы едва заметно подкрасили нежно-розовым оттенком, чтобы их было видно чуть ярче. Следом за визажистом пришла парикмахер и по просьбе девушки ей сделали двойную косу. Когда всё было закончено, Сэцуко показалась родителям. Когда получила от них одобрение по поводу макияжа и причёски, она переоделась в платье, которое было в пол, надела лёгкую накидку, взяла с собой чёрные туфли и клатч с телефоном и книгой и спустилась вниз. Ютака Ямамото одобрительно присвистнул, за что тут же получил предостерегающий взгляд от Май. - Последние штрихи, — сказала мать Сэцуко и надела на дочь серебряную цепочку с крохотной снежинкой. На уши она прицепила длинные серёжки со снежинками на конце. — Теперь ты прекрасна. Мы готовы покорять сердца мужчин. - Дорогая, я, вообще-то, здесь. - Наша Сэцуко готова покорять сердца мужчин, — исправилась Май и кокетливо улыбнулась своему мужу. Тот чмокнул её в щёку, взял под руку и они вышли из дома. Сэцуко пошла следом и хлопнула дверью — автоматический замок сразу всё закрыл и включил сигнализацию. Семья села в машину и поехала на званый ужин в одной из высоток Токио. Такахаши, который сам вызвался в этот день их подвезти, помог своим господам выйти из машины и, попрощавшись, попросил позвонить ему, когда они соберутся ехать обратно. Сэцуко догадалась, что он снова поедет к дочери и улыбнулась. Прекрасный любящий отец. Девушка, пока они шли, вытащила телефон из сумочки и отправила сообщение Акаши с тремя словами: «я на сцене», пока они поднимались в лифте на сороковой этаж. Сейджуро, как и полагается, встречал свою спутницу у лифта. Поздоровавшись с четой Ямамото, слегка поклонившись, и спросив об их здоровье, как полагается этикету, они вдвоём с Сэцуко направились к фуршету. Он выдал ей бокал с шампанским, взял себе и они подошли к панорамным окнам в угол, подальше от взрослых и расфуфыренных детишек. - Я забыла спросить у родителей. В честь чего сегодняшняя встреча? - У Номоямы сегодня День рождения, но я сомневаюсь, что тебе фамилия что-то скажет. По этикету, тебе следовало бы поздороваться и тоже его поздравить. Но, к твоему счастью, он отошёл, когда вы вошли, а сейчас ты находишься со мной. - Да, диалог великого и ужасного Акаши Сейджуро прерывать действительно опасно, — улыбнулась Ямамото. — Ты действительно пришёл в обычном чёрном фраке. Не считая кожаных перчаток ты выглядишь почти как всегда, когда приходишь на банкет, не одеваясь под ключ-слово. Разве что ещё и волосы зачёсаны назад. - Не считая того, что у меня под пиджаком спрятан хлыст, а эти перчатки — для верховой езды, то да, ничего необычного нет. - Ты решил сбежать ото всех и покататься на лошади или оседлать кого-нибудь? — Сэцуко усмехнулась, хотя очень хотела рассмеяться, но, как говорится, не положено. - Всё может быть, Ямамото. Всё ещё будь осторожнее со словами, — и Акаши настолько обворожительно улыбнулся, что сердце девушки забилось в несколько раз быстрее. Чего врать — чувства у неё к нему были. Все вокруг твердили одно и то же, что лучше партии не сыскать, и они были правы. И он ей нравился — стремительный, уверенный в себе, дьявольски красивый, не знает проигрышей и за ним как за «каменной спиной». И последнее касалось не только баскетбольной напасти в виде тяжёлых мячей, но и кое-чего более серьёзного. Почти до конца второго учебного года в баскетбольной команде Тейко был не самый приятный тип — Хайзаки Шого, и Сэцуко успела его застать как эксцентричного игрока. Он положил глаз на девушку-альбиноса и, со словами, что таких у него ещё не было, начал её преследовать, до такой степени, что Поколение чудес поочереди опекало её, а Сейджуро всегда провожал её до машины. В один прекрасный день, когда Шого выгнали из команды (Сэцуко была одной из тех, кто способствовал этому, и не только из-за его мании, но и из-за просьбы Акаши), случилось то, что ожидать было можно, но не на территории школы, и тем более не во время тренировки баскетбольного клуба. После того, как Куроко поговорил с бывшим сокомандником, вернулся в зал и сказал, что Хайзаки сжёг свои кроссовки, Сэцуко вздохнула — не то облегчённо, не то радостно — она была уверена, что в этом зале увидит его если только на линейке. Когда Аомине попросил забрать его воду из раздевалки, та пошла туда без каких-либо опасений — больше ей сопровождение для хождения по спортивному залу было не нужно (хотя все и так говорили, что это абсурдно, но Момои упорно стояла на своём - Поколение чудес должно присматривать за своим менеджером чуть ли не 24/7). Девушка что-то мурчала себе под нос, открывая шкафчик тяжёлого форварда, и совершенно не поняла, как оказалась на полу, больно стукнувшись. Хайзаки Шого, собственной персоной, нависал над ней, схватив за запястья и зафиксировав их над её головой. Голос предательски пропал — настолько она была шокирована. Сэцуко пыталась его оттолкнуть, упираясь ногами в грудь, на что только услышала, что такая поза даже удобнее. Действительно, что может сделать хиленькая девочка метр пятьдесят с хвостиком против накаченного баскетболиста метр семьдесят? Разве что брыкаться, что только его бы больше заводило, или пытаться звать на помощь. Когда девушка-альбинос почувствовала натяжение в горле, она поняла, что голос вернулся, и попросила парня отпустить её, на что Хайзаки ответил, что менеджер должна выполнять прихоти всех членов команды, даже бывших, быть послушной девочкой, а значит теперь ей разрешено только стонать. Когда он начал растсёгивать её блузку, пока она извивалась змеёй, у Сэцуко появились силы закричать. Так пронзительно, до хрипоты. Она мысленно просила всех заметить её долгое отсутствие и точно знала, кто может обратить внимание первым и даже услышать этот вопль. Но Хайзаки заткнул её весьма простым способом: сначала пощёчиной и затем буквально впился в её губы, тут же прокусывая их до крови. Тогда Сэцуко почувствовала всю безысходность ситуации, а в голове внезапно образовалась пустота, в которой появилась только одна фраза «вот и первый поцелуй забрали». Внезапно появились отстранённость и безразличие к происходящему, а когда рука Шого оказалась на её бедре, ей и вовсе начало казаться, что всё это чей-то розыгрыш или сон, или вообще происходит не с ней. Звук резко открывающейся двери остановил Хайзаки и заставил отстраниться, чтобы посмотреть на нарушителя и послать его. Во дверях стоял Акаши. Что тогда происходило в раздевалке девушка помнила смутно. Помнит, что Хайзаки убежал и его лицо было в крови. Помнит, что остановила Акаши, который хотел отправиться следом, и попросила его остаться с ней. Помнит, что обнимала его, сквозь истеричные рыдания называла по имени «Сейджуро» и помнит, как он аккуратно застёгивал пуговицы на её рубашке. А потом снова как в тумане. Зато после этого она точно знала, что Шого навсегда исчез из её жизни, потому что на его папке появилась надпись «отстранён» и просьба от Акаши не читать, что написано внутри, когда она перемещала дело Хайзаки в другой шкафчик. Ослушаться она не осмелилась. Но после того случая «Сейджуро» она так и не произнесла. - Я хотела бы сейчас выпить этот бокал, — задумчиво произнесла девушка, внимательно наблюдая за пузырьками в шампанском. — Но мы должны держать эти фужеры чисто для вида. Почему в них не могут налить газировку? Или, не знаю, сок, например? Я не хочу пить только воду. - Так не положено у Номоямы, — просто отозвался Акаши, наблюдая как его спутница почти не заметно взбалтывает шампанское — чтобы пузырьков, которые идут наверх, стало больше. — Но на наших банкетах всегда присутствуют напитки на вкус и цвет. И в следующий раз будет большое разнообразие соков. - Это ты так приглашаешь меня на банкет, Акаши? - На Новогодний банкет, — соглашается парень с почти алыми, как кровь, волосами — такого оттенка они были в приглушённом свете по мнению Ямамото. — Мы устраиваем у себя в этом году празднество. Отец уже нашёл мне спутницу из авиакомпании, но я предпочёл бы пойти с тобой. Если и бывают в жизни «ту-дум» как в сёдзе манге, которую иногда почитывает Сатсуки и подсовывает «детские книжки с картинками», по словам Аомине, Сэцуко, то это был именно он — самый настоящий удар сердца, который проходит через всё тело и оседает где-то пуховым одеялом в голове, а в животе натягивается немыслимый узел. - Я полагаю, мои родители не будут против, если я приму твоё предложение, — почти на одном дыхании выговаривает девушка и, извинившись, быстро уходит, цокая каблучками, припудрить носик. От кого, от кого, а такого она не ожидала услышать от капитана. Даже Мидориму, который проспорил Рёте, она могла представить говорящим эту фразу. Но Сейджуро… когда он её приглашал на очередное торжество светского мира, то либо вообще не спрашивал (так как это было почти очевидно и писал только ключ-слово), либо ставил перед фактом, что они идут вместе. Но то, что он предпочитает её кому-то другому — напрямую он ей об этом ещё не говорил. А в голове внезапно закрутились слова «Позорно. сбежала. со сцены». Акаши смутил её — этого он и добивался. Одно из правил: как бы ты ни выглядел, что бы ты ни чувствовал — ты продолжаешь играть и красиво улыбаться. Он прекрасно знал, что девушка симпатизирует ему, хотя она и упирается от помолвки и от своей фамилии в повседневной жизни, но это он в ней и уважал — желание достичь всего самой. Сэцуко знала, что её одноклассник знает о её чувствах и иногда, говоря клишированными вещами из романтических фильмов, вгоняет её в ступор или заставляет позорно сбегать. Такие вещи — не обсуждения официального замужества ради выгоды, Ямамото чувствовала это как что-то совершенно иное. В дамской комнате она подержала руки под ледяной водой, приводя внезапно быстро бьющееся в сердце в ровный ритм. Когда она почувствовала себя спокойно, она улыбнулась своему отражению и вышла обратно в зал. Как и ожидалось, за те недолгие несколько минут, что Ямамото отсутствовала, Акаши уже был окружён другими людьми — и моделью, которая прилетела из Милана, и дочерью директора какой-то авиакомпании, и каким-то парнем с уж очень манерными движениями. И эти трое просто стояли о-о-очень близко к Сейджуро, остальные же встали неким полукругом и на какие-то слова только кивали головами. Сам парень, попавший в плен светской жизни, выглядел скучающе — он смотрел в сторону взрослых, которые радостно обсуждали житейские дела: кто завершил успешную сделку, а кто купил очередное здание или круизный лайнер. Он подметил, что чета Ямамото совсем не отходят друг от друга — Май держит своего мужа под руку, а Ютака нежно положил ладонь поверх руки супруги. Если многих здесь связывали только экономически или политически выгодные браки, то этих двоих связывали как минимум, уважение, как максимум, что-то гораздо более глубокое, что когда-то связало и его родителей. Акаши хотел просто уйти от этой толпы подростков и двадцатилетних маменькиных и папенькиных детей, но не мог сделать это без уважительной причины, а Сэцуко оставила его одна на растерзание этих змей. Хотя по сравнению с ними он был драконом и кто кого ещё растерзает. Он мог поставить всех разом на колени перед ним, он мог просто взглянуть на них и все бы разошлись, но вынужден был молчать, изредка улыбаться и кивать. Банкет — его личная игра, где он должен всегда выходить победителем ради успешного ведения их семейного бизнеса в будущем. Закон отца, против которого Акаши никогда не пойдёт, несмотря на все свои принципы. По крайней мере, не сейчас. Тем более, он уже выиграл — все присутствующие из гадюк давно стали ужами, не способные сделать ничего ни против него, ни для него, а он возвышался над ними со всем величием. Хотя один манерный парень очень сильно пытался встать впереди него и даже чуть не сказал, что он где-то лучше. Единственная личность, которая его интересовала в этот момент, наконец мелькнула на фоне. Он оставил всех, бросив «прошу прощения» и направился к ней. - Сэцуко, предупреждай в следующий раз, — Ямамото, когда услышала своё имя почувствовала мурашки, но тут же их мысленно отбросила. Почти сразу после мурашек она почувствовала напряжение — он назвал её по имени, что означает, что он злится. Акаши не любит долго находиться на таких мероприятиях и скоро его лимит будет превышен. Для того, чтобы всё дальше прошло гладко, нужна комната и сёги. А для этого надо поздороваться с его отцом — таково правило, перед тем как они уединятся. - Акаши, пойдём к Акаши-сану, — Сэцуко взяла парня под руку и направилась с ним через весь зал к Масаоми и своим родителям — они чему-то улыбались. По мнению Ямамото, это были бизнес-улыбки, как она их когда-то назвала. Поравнявшись со взрослыми, девушка поклонилась Акаши старшему в знак почтения. - Подними голову, Сэцуко, — властный голос Масаоми всегда заставлял девушку чувствовать себя некомфортно. — А ты с каждым разом всё хорошеешь. - Благодарю, Акаши-сан, — сдержанно улыбнулась девушка. — Мы заметили, что вечер становится слишком шумным. Мы с Акаши хотели предложить нашим семьям удалиться в более тихое место для более благоприятного времяпрепровождения. - Сэцуко, не так же… — хотела было возмутиться Май, но Масаоми одним движением руки остановил её речь. Она замолчала, покрепче ухватившись за своего мужа. - Я считаю так же. Более интересные темы можно обсудить только наедине. К счастью, я заранее попросил Номояму предоставить нам отдельный зал, чтобы была возможность отдохнуть от суеты. Пройдёмте. Слово «заранее» буквально полоснуло по ушам Сэцуко. Это не первый раз, когда она так подходит и предлагает семьям Акаши и Ямамото уединиться из-за начинающей возрастать злости своего капитана. Она предполагала, что нынешний президент «Aka-Air» знает о состоянии сына и его не особо большую любовь к такому навязчивому поведению вокруг него, поэтому прощает ей такую наглость. Сейджуро же знал настоящую причину — Акаши-старший тоже считал Сэцуко подходящей партией для своего сына, а так же полагал, что дочь семьи Ямамото сможет выжить среди акул бизнеса, да и она сама живёт так же, как и его сын, разве что «поблажек у неё в детстве было гораздо больше, и она может вести себя иногда не как подобает в нашем мире, но это можно легко исправить». Более того, его устраивало, что девушка успешна в разных сферах своей школьной жизни — занимает второе место по всей школе Тейко(после его сына, разумеется), вице-президент студсовета и поддерживает баскетбольный клуб как менеджер. - Она заслуживает внимание, — говорил он во время одного из обедов. — Твоя будущая жена должна обладать такими качествами, какими обладает дочь Ямамото, она должна быть для тебя помощью, а не просто мягкой женой. Она должна быть сильной. Сейджуро понял, что Масаоми тогда имел в виду свою покойную жену и его мать. Два вопроса, которые тогда вертелись на языке, но так и не были заданы — почему тогда Шиори была выбрана им, как супруга, и почему не женился во второй раз, после её смерти, если всё надо делать ради выгоды. Остаток вечера они провели впятером. Взрослые решали свои бизнес-вопросы, которые слушал Акаши, параллельно играя в сёги, которая оказалась в комнате отдыха, а Сэцуко, устроившись в кресле напротив своего капитана, читала книгу. Ямамото даже подумала, что это выглядит настолько правильно, что это даже абсурдно. Такую штуку с двумя семьями сразу она проворачивала не первый раз, с тех пор, как она сблизилась с Акаши. Она заметила, что он зовёт её по имени, когда злится, поэтому стала сразу уводить его от причины его агрессии. В первый раз чуть не случилась драка — какой-то парень, вроде сын известного коллекционера, старше Сейджуро, напился и явно хотел приключений, и судя по лицу капитана Ямамото поняла, что приключения он как раз и нашёл. Сэцуко увела своего спутника от шебутного парня к Акаши-сану и своим родителям со словами, что пора бы и в тишине посидеть. Если вечера проходили в особняке с садом — она сама выводила одноклассника на свежий воздух, и это происходило почти каждый раз, когда проходили торжественные вечера. Ей и самой хотелось от всего этого отдохнуть, так как она всегда замечала взгляды мужской части посетителей банкетов. Внимание, конечно, льстит, но под этим постоянным наблюдением она становилась напряжённой, любая ошибка может привести непонятно к какому будущему: фото в журнале с её лицом, или случайное оскорбление чужой семьи. Благо, присутствие Акаши отваживало желающих познакомиться поближе. Почти все вокруг давно сплетничали об отношениях Сэцуко и Сейджуро, но ни к какому выводу так и не пришли, так как сплетни — сплетнями, а официальных заявлений не было, из-за чего всё ещё вокруг ходили фразы «у нас ещё есть шанс». Номояма-сан, аккуратно постучавшись в дверь (что немного поразило девушку, так как праздник его и почему он не послал дворецкого, но потом сразу поняла, что в этом помещении сейчас два самых значимых лица экономики Японии), и зайдя внутрь, сообщил, что праздник окончен. Девушка спохватилась, что ранее не подходила к этому мужчине и, быстро поднявшись с кресла, низко ему поклонилась, поздравила с Днём рождения и пожелала успешного процветания музея (краем уха услышала, что у Намоямы свой музей, занимается куплей-продажей картин и доверяет перевозку только Ya-group или Aka-Air), пополнения коллекции и чтобы жизнь была наполнена яркими событиями. Мужчина улыбнулся и, поблагодарив, покинул комнату, позволив гостям собраться. - Тогда ждём вас на Новогоднем вечере, — спустившись к машинам, попрощался Акаши-сан и сел в салон. Сейджуро учтиво поклонился супружеской паре Ямамото, а Сэцуко на прощание поцеловал руку. Заметив на щеках у девушки румянец, он чуть заметно усмехнулся. Она почти прочитала в его взгляде «ты почти проиграла» и ответила ему взглядом «мы ещё посмотрим, Акаши». - На Новый год — кимоно, любое, — последнее что он сказал и скрылся в машине. Сэцуко вместе с родителями добралась до дома, под радостные возгласы родителей, что их семья получила приглашение на одну из самых известных и самых элитных Новогодних вечеров благодаря своей дочери, которая, в свою очередь только бормотала, что у них как раз закончатся национальные за пару дней до. Как только Ямамото перешагнула порог комнаты, она с радостью скинула с себя всё парадное одеяние, надев домашние штаны и футболку, в которых сразу же завалилась спать. Она чувствовала странное волнение, но обо всём этом она будет думать уже как-нибудь потом.