Игра в «Волю случая»

— Слыш, Ито, — голос Аомине вывел девушку из задумчивости. — Как думаешь, почему мы все оказались в одной школе? — В смысле? — спросила девушка, пережевывая кусок мяса. Сегодня они с Сатсуки и Дайки обедали на крыше, благо, погода разгулялась и буквально наступило «бабье лето». Однако Мидорима на это сказал, что это плохое предзнаменование. А то что у девушки сегодня последнее место в его гороскопе даже неверующую Ито заставило дёрнуться. — Мы — Поколение чудес. Нам не с кем сражаться кроме как друг с другом. И то, я уверен, что выиграю у всех, даже Акаши, — зевая, ответил парень, развалившись на крыше. Сэцуко перевела взгляд с лежащего парня на Момои, которая выглядела непривычно грустно. — Знаешь, Аомине, хорошо что Акаши тебя сейчас не слышит, — хмыкнула Ито. — Воля случая. — Воля случая? И это тоже? — Ну да, а что ещё, кроме неё? Вы оказались все в одной школе по воле случая. Акаши выбрал баскетбол по воле случая и помог раскрыть все ваши таланты, — говорила Ито, ковыряясь палочками в своём обеде. — Ты мог с детства получить мячом не баскетбольным, а волейбольным и стал бы играть в него. На всё воля случая, Аомине. — Хайзаки отстранили далеко не по воле случая. Будет шанс — прочитай его дело. Доедали они молча и, когда Сатсуки и Сэцуко покидали крышу, Дайки напоследок произнёс только «не стал бы». Девушка пожала плечами — всё равно то, что тяжёлый форвард Тейко играет в баскетбол — это была воля случая, по её мнению. Сэцуко верила в волю случая — случайно оказываешься в определённом месте в определённое время и иногда случается «закон ВМО» — время, место, обстоятельство — и всё складывается так, как надо, и она искренне довольствовалась этим ощущением «правильности». Однако, когда закончился день и они с Сатсуки направились в баскетбольный клуб (парни ушли туда раньше) она ощутила то самое чувство, которое было абсолютно противоположностью тому самому спокойствию, когда всё идёт как по маслу. — Я тоже не хочу ходить на тренировки, я не вижу в этом смысла, — зевая и потягиваясь говорил Ацуши, при этом не сводя своего взгляда с капитана. Акаши, сложив руки на груди, выглядел недовольным. — У Аомине особое разрешение, — холодно сказал Сейджуро, подходя к корзине с мячами. Он достал один и кинул в Мурасакибару. — Тренируйся. — Не хочу. Я сегодня не буду тренироваться. Тем более, — он закрутил на пальце мяч и взгляд его изменился на ехидный. — Я не верю, что капитан, который ниже меня, сможет меня обыграть. Зачем мне тренироваться под началом такого игрока, как ты, Ака-ччи? — Давай проверим, кто из нас на самом деле сильнее. Это. полный. конец. Сэцуко только открыла рот, чтобы заткнуть Ацуши, как поняла, что Акаши хоть и зол, но заинтересован в игре со своим центровым 1-на-1. Его раздражение совершенно отличалось от того, которое бывает на банкетах. Она отвела подругу в сторону и предложила понаблюдать, как Поколение чудес играет друг против друга. Единственное, что радовало менеджера, так это то, что Куроко сейчас ушёл ещё раз поговорить с Аомине и не увидит того, что происходит сейчас в зале. В победе Сейджуро она была уверена. Но когда на бумаге счёт был 4:0 она почувствовала небольшой укол под рёбрами — впервые на её памяти Акаши проигрывал. Она уткнулась в свои колени, когда Ацуши начал свой прыжок последний раз — ей не хотелось этого видеть, первый проигрыш Сейджуро за всю жизнь достанется Мураскибаре, во что не верилось ещё больше, так как в спорах с Рётой она всегда ставила на Мидориму и сёги или на Аомине и баскетбол. Но она не услышала этот устрашающий звук данка, который был похож на комету, которая готова была проломить пол. — Это не Акаши, — услышала Сэцуко дрожащий от страха голос Момои и подняла голову, чтобы понять, о чём говорит розоволосая девушка. И она почувствовала это. Та же аура, как и на вечерах, когда Сейджуро злился, но гораздо более сильная и уверенная. Она распространилась на весь зал и Ито поняла, что она больше не дышит — у неё не получалось ни вздохнуть, ни выдохнуть. Впервые в своей жизни она испугалась Акаши — того самого парня, который спас её честь, сопровождал на банкетах, был её капитаном и президентом. Он мог быть дьявольски дотошливым, злиться, когда что-то идёт не так, как он хочет, манипулировать, но сейчас это было совершенно иное — он будто готов был убивать всех, кто встанет на его пути. Она хотела остановить это безумие, но понимала, что не может двинуться. Буквально за пару минут капитан выиграл у своего центрового. Сэцуко посмотрела на Момои — та что-то яростно строчила у себя в тетради, а затем, посмотрев в глаза Ито, повторила: — Это не Акаши. Сэцуко снова посмотрела на площадку и услышала, что теперь помимо Аомине на тренировку позволено не ходить ещё и Ацуши. Команда буквально рушилась на глазах. Последняя надежда была на Куроко, который может вернуть Аомине, свой свет. Однако он вернулся один и весь мокрый — бабье лето, которое было утром, снова закончилось ливнем. Только она хотела позвать его, как Сейджуро произнёс на весь зал, что Сатсуки и Сэцуко могут идти, но последняя должна подождать его в кабинете студсовета, так как «есть что обсудить перед завтрашним дружеским матчем». И добавил, что это приказ — Ито не смела ослушаться своего капитана. Пройдя мимо Куроко к выходу девушка-альбинос осторожно коснулась плеча Тэцуи и посмотрела в его глаза: по сравнению с тем, что было раньше (в его взгляде всегда бегали озорные огоньки), они стали почти пустые. — Будь, пожалуйста, осторожен, Тэцуя, — очень тихо сказала Сэцуко. Она намеренно сказала его имя, предупреждая о приближающейся опасности в лице капитана. Он кивнул и пошёл в сторону Акаши, а Ито продолжила путь в кабинет студенческого совета. В голове как не вовремя всплыли слова Дайки, что Хайзаки выгнали из школы совсем не по воле случая. Все знали, как отстранению бывшего баскетболиста радовалась девушка-альбинос, мол, его наконец спалили курящего, волей случая учитель забрёл в его тихий уголок и застал того с сигаретой. В действительности здесь была другая «воля случая», которую знали только двое: капитан баскетбольной команды и Аомине, случайно услышавший разговор Акаши с незнакомой ему девушкой, но никому никогда об этой ситуации не говоривший, даже Сатсуки — не видел смысла. Первый раз он проболтался про Шого перед девушками сегодня на крыше. Ито замерла перед школьным шкафом с делами учеников, которые покинули школу из-за дисциплины. Акаши запретил ей читать документ Хайзаки, но чувство чего-то неправильного ощущалось буквально на языке. Она глубоко выдохнула — у Сейджуро и Куроко сейчас будет непростой разговор и она успеет прочитать пару листов. Она открыла дверцу и достала документы человека, который чуть не лишил её чести — дело чуть ли не минувшего года, но вспоминать это было тяжело. Так как она не включила свет, когда зашла в кабинет, то она села на общий диван, включила фонарик на телефоне и начала читать. «Имя: Хайзаки Шого Возраст: 15 лет Рост: 170 см Вес: …» Это всё не то. Она перевернула лист. «Причина отстранения из школы: домогательство» Руки дёрнулись, появились мысли убрать всё обратно, но желание узнать правду жгло изнутри. Сэцуко пробежала взглядом по листу: «Хайзаки Шого, ученик 3-А класса, был обвинён в домогательстве ученицы 2-С класса Мэй Айто. Данные обвинения выдвинула сама девушка, рассказав, что обвиняемый начал распускать руки в раздевалке большого зала, когда девушка вернулась за своими вещами после физкультуры. Пострадавшая сказала, что требует от него и школы компенсацию, однако в суд подавать она не будет. В связи с неподобающим поведением ученика Хайзаки Шого мы были вынуждены попросить его взять документы из средней школы Тейко. Человек, подтвердивший произошедшее, Акаши Сейджуро, который, по словам пострадавшей, спас её от насильственных действий со стороны Хайзаки Шого». Остальное она даже не стала читать. В голове крутились мысли, что Акаши подставил девушку, чуть ли не лишив её самого важного, чтобы убрать бывшего баскетболисты с поля своего зрения. И зачем ему это было? Потому что тот ему мешал и делал что хочет на его территории?.. А затем в голове щёлкнуло, что Мэй Айто — не просто абы-какая девушка из средней школы Тейко, а когда-то девушка самого Хайзаки, с которой он попробовал секс в классе после уроков, о чём он поведал Рёте, ожидая от него какой-то реакции. Кисе же удивлённо вскинул бровь, посмеялся и пожелал удачи с той самой девушкой. Однако во время разговора с Сэцуко он был зол, что такие люди существуют, готовые пользоваться другими только ради собственного удовлетворения, и именно такой человек окалачивался рядом с Ито, пытаясь завлечь к себе постель. Сэцуко задумчиво теребила край листа — значит, не подставил, а просто воспользовался. Но это же… — Ужасно, — почти одними губами произнесла Ито, складывая бумаги в папку и вставая с дивана, чтобы вернуть документы на место. — Что ужасно, Сэцуко? — мягкий обволакивающий голос сейчас казался липким и связывающим. Девушка замерла, уронив папку, а Акаши, к которому она стояла спиной, включил свет и различил надпись «Шого» на валяющимся на полу предмете. — Ты ослушалась приказа. — Какого, к чёрту, приказа, Сейджуро? Что это ещё значит? — развернувшись и встретившись взглядами с капитаном хотела она начать свою гневную тираду, что своим поступком он, возможно, разрушил чужую жизнь, но снова почувствовала, что задыхается. Акаши положил руку ей на плечо и неожиданно для себя она поняла, что уже сидит, а после уже и лежит на полу. Она хотела вылезти из-под него, но за попытку вырваться он сжал её горло. Сэцуко не просто лежала на полу под его весом. Он по-настоящему душил её. Только когда она перестала вырываться он с воистину дьявольской улыбкой посмотрел в её алые глаза, наполненные отчаянием, и отпустил горло. — Теперь ты знаешь, что это значит. Я — Акаши Сейджуро, мои приказы абсолютны. В тот момент они осознали две вещи для себя: Сэцуко поняла, что Акаши — парень; Сейджуро понял, что Ито — девушка. Сэцуко почувствовала страх перед капитаном, в то время как Сейджуро почувствовал власть над менеджером. Он — сильный, абсолютный, она — слабая, немощная. Он встал с пола и подал руку девушке. Он знал, что она примет эту нелепую помощь, она знала, что не сможет отказать. То чувство, которое зарождалось между ними, по мнению Ито, трещало и разрывалось на кусочки. Единственная мысль, которая была в голове — бежать, сделать всё возможное, чтобы Акаши её больше не трогал. В голове у неё промелькнул ещё один момент — крест на Ракузан и на все школы, в которых сильные баскетбольные команды. Она больше с ним не пересечётся, уйдёт из баскетбольного клуба и студсовета, сославшись на учёбу, а в классе всегда есть Сатсуки с Аомине и Рётой — они ей помогут. А банкеты, с ними она разберётся позже. Однако её желанию покинуть баскетбольный клуб не суждено было сбыться — до окончания турнира Сэцуко должна была оставаться менеджером. О внезапном решении покинуть ребят она сказала разве что Рёте и Сатсуки, соврав, что сейчас её последний шанс показать себя лучше Акаши на школьных тестах и подготовиться к поступлению в старшую школу. Ребята отговорить её не смогли, но не отпустил её тренер, сказав, что сейчас нового менеджера они не найдут, а на возмущение, что в Тейко и так два менеджера, он отмахнулся. Зато из студсовета уйти ей разрешили — учитель подписал документ об уходе, который она молча оставила на столе Сейджуро, пока тот отсутствовал. — У меня плохое предчувствие по поводу матча, — обратился к девушке-альбиносу Куроко, который стал обращать внимание на Ито чуть больше, после того как она его предупредила о капитане. — У меня плохое предчувствие по поводу всего Поколения чудес, Тэцуя, — услышав своё имя, он покосился в её сторону и кивнул, одновременно поддерживая её мнение о ребятах, и соглашаясь с тем, что она может называть его по имени. — Попробуй сделать этот дружеский матч хоть немного красивым. Призрак поколения чудес кивнул на просьбу девушки и скрылся в раздевалке. Сатсуки в этот момент наблюдала за разогревом другой команды, делая пометки у себя в тетради. Когда Ито присоединилась к ней, та только поприветствовала девушку-альбиноса, не отрываясь от анализа оппонентов. Сэцуко всегда поражалась умению своей подруги и иногда сетовала, что не может помочь своей команде так же, как это делает Момои. Сейчас же Ито подумала, что умей она предугадывать ситуации и все возможные варианты развития событий, возможно, тот инцидент с Акаши в кабинета студсовета можно было бы избежать. Но того что случилось не изменишь, и теперь надо будет немного поменять своё будущее — изменить выбор старшей школы и найти нового молодого человека, подходящего под требования её родителей. Сэцуко посмотрела на Рёту, который вышел с остальной командой и подошёл к ней. Он положил руку на её белоснежные волосы и потрепал по голове, сказав, чтобы она не дулась и смотрела на то, как он мастерски обходит всех соперников и забивает супер-данки. Ито чуть улыбнулась, подумав, что такой как Кисе был бы идеальным парнем для неё: хорош собой, хорош в учёбе, характер что надо. Она его считала прекрасным человеком и таким же чудесным другом, и ей оставалось только догадываться, что как парень он тоже не отстаёт, хотя по какой-то причине девушки у блондина за все три года так и не появилось. Однако, тех самых чувств, которые она испытывала к Сейджуро, к лёгкому форварду не было. Хотя, если раньше она к своей симпатии к Акаши относилась бережно, ведь это было впервые для неё, то сейчас она полагала, что просто придумала себе все эти чувства из-за спасения от Хайзаки и на его месте мог бы оказаться кто угодно, даже тот же Мидорима. — Вам стоит быть осторожнее с 3-им номером, — сказала Сатсуки, когда всё Поколение чудес подошло к скамейке. На её слова Дайки рассмеялся и сказал, что смысла обсуждать чужую команду нет — они всё равно выиграют. Момои в тот момент выглядела грустной, хотя и попыталась улыбнуться. — Я знаю, Дай-чан, — тихо сказала розоволосая девушка и убрала свою тетрадь в сумку. — Мне страшно смотреть на эту игру, — честно сказала Сэцуко, когда Поколение чудес вышло на площадку для разогрева. Куроко остался с ними на скамейке — Акаши очевидно намекнул, что сегодня он не выйдет на поле. Надежды Сэцуко, что игра хоть немного будет похожа не на расстрел кольца другой школы, рухнули. — Мне тоже, — кивнула Сатсуки. — Они как будто все изменились. Даже Дай-чан будто больше не чувствует интерес к матчу. — Он стал говорить, что его может победить только он, — сказал Куроко, после свистка. — Я надеюсь, что мы хотя бы ещё раз сыграем вместе. По-настоящему. — Хочешь свой кулачок, Тэцуя? Парень промолчал, наблюдая за игрой. Данк, трёхочковый, снова данк, скучающий Мурасакибара под кольцом, снова трёхочковый. Игра была не игрой. Это было унижение других игроков. Сатсуки нервно стучала ногой по полу, Сэцуко теребила край куртки Тейко, а Куроко опустил голову так, что его глаза были скрыты чёлкой. Игра была не просто ужасной, а отвратительной. Настолько, что в итоге другая школа сдалась после второго тайма. Поблагодарив за игру, они собрались в раздевалке и Сатсуки, как полагает, поздравила их с победой, хотя и было видно, что слова даются ей с трудом. Сэцуко же впилась аккуратными ноготками в свою ладонь — она не хотела сейчас их видеть, даже такого счастливого Кисе, готового прыгать и предлагающего пойти за мороженым. — Я домой, — будто не своим голосом произнесла Сэцуко, развернулась на пятках и ушла. Момои и Куроко догнали её следом. Шли молча, не желая прерывать эту напряжённую тишину. — Сэцуко, — издалека услышала она своё имя, обернулась и посмотрела на Акаши, который шёл следом. Она развернулась и пошла ещё быстрее, бросив ребятам, что ей очень-срочно-надо-домой. Она знала, что он догонит, если захочет, поэтому она свернула в сторону улицы и начала петлять, параллельно печатая Такахаши, где её забрать — в совершенно-чёрт-знает-каком-месте-впереди-вот-перекрёсток. — У тебя есть привычка всегда ходить направо, — спокойный голос заставил её остановиться и оторвать взгляд от мобильника. Сейджуро её и так нашёл, можно было пытаться убежать от него по прямой, результат тот же. — Чего ты хотел? Я устала и хочу домой, — грубо сказала Сэцуко, сжимая в руке мобильник, набирая улицу, которая была написано на табличке одного из домов. — Ты ушла из студсовета, не предупредив меня, — сказал Сейджуро, пристально смотря в глаза Ито. Та пыталась найти в его глазах хоть какую-то эмоцию, но видела только холод. Она заметила, что одна радужка будто поблескивает золотом, но посчитала, что это всё из-за фонаря, под которым они стояли. — Мне надо больше времени уделять учёбе. — У тебя второе место. — Второе место мне далось не просто так. — Ты успевала делать всё. — И я устала успевать всё. Акаши, что ты от меня хочешь? Ушла и ушла, тебе-то что? — Снова Акаши? — усмехнулся парень и, схватив Сэцуко за запястье, приблизился. — Сейджуро, Сэцуко. Ты меня уже так называла. Зови меня Сейджуро. — По именам зовут людей, которые тебе близки или тебе нравятся, А-ка-ши-сан, — специально растягивая его фамилию и обращаясь к нему в уважительной форме, ответила Ито. Ей не нравилась эта ситуация и она хотела из неё выбраться, хоть мокрой, хоть сухой. — Забываешься, Сэцуко, — его глаза прищурились и теперь девушка увидела, как один его глаз буквально вспыхнул золотом. Это было завораживающе красиво и одновременно пугающе отталкивало. Сэцуко дёрнула руку, но цепкие пальцы капитана не выпускали её. — Ты моя будущая невеста. Ты должна быть рядом со мной. — Это что ещё за решения без моего участия? — вспыхнула Ито, и сильнее дёрнула руку на себя, но ощутила только боль — его пальцы ещё сильнее сжали запястье. — Не было ни официальных заявлений, ни согласований между нашими семьями. Он наклонился к ней и она буквально ощутила его дыхание на своём лице. И его запах. Дурацкий запах жасминового чая — от него всегда пахло именно так, если не дорогим парфюмом. — Ты мне отказала, — холодно сказал Акаши, заставляя Ито снова чувствовать липкий страх. — Запомни, Сэцуко, теперь это не предложение, это приказ — ты будешь моей невестой, а мои приказы — абсолютны. Ты — выигрышная партия, а я всегда побеждаю. Тебе от меня никуда не деться, даже если ты ушла из студенческого совета. Шум подъезжающей машины заставил Сейджуро отпустить руку Ито. Такахаши опоздал, её догнали. Опасный человек, которого она не знает. Сэцуко шумно вздохнула, приводя себя в равновесие, и посмотрела в глаза капитану. — Я не выйду за тебя, Сейджуро. И я сбегу от тебя хоть в Ад. С этими словами она села в машину, громко хлопнув дверью. После того разговора Акаши к ней не подходил — он был занят делами студсовета и гонял парней в баскетбольном клубе больше обычного, придумав игру для их последнего совместного турнира, где побеждает тот, кто больше всего получил очков за попадание в корзину. Сэцуко, сославшись на огромное количество заданий, пропускала как можно больше тренировок — иногда она сидела с Аомине на крыше, уверенная, что если сюда зайдёт Сейджуро, то перед Дайки он к ней не подойдёт обсуждать личные вопросы. А раньше приезжать домой не хотела по двум причинам: дочь Такахаши в больнице, с которой он проводил время, и родители, которые завалили бы вопросами, если бы узнали, что их дочь стала появляться домой раньше семи вечера. — Эй, Ито, — вяло протянул Аомине, просматривая очередной порно-журнал. — Как тебе вот эта девушка? — Неплохая, — задумчиво говорит Сэцуко. — Но можно найти и получше в этой похабной книжке для взрослых. — Ну, а эта? — спрашивает он, перелистнув ещё пару страниц. Если бы это был первый раз, когда она видит такой журнал у Дайки, и если бы впервые он впервые спрашивал оценку почти полностью обнажённых девушек у одноклассницы, то она покраснела бы, назвала озабоченным, и сказала бы, чтобы тот с такими вопросами шёл к парням, а не к ней. Но это был далеко не первый раз, поэтому она рассматривала фотографии моделей даже с толикой интереса — каких же девушек предпочитает Дайки? Да и если её выгонят из дома, приняли бы её в такой бизнес с её формами? — Вот эта, — она показала на соседнюю страницу. — Выглядит лучше всех. — Мэй-тян, — довольно говорит Аомине, рассматривая девушку в журнале. — Она и правда хороша. У тебя есть вкус, Сэцу. — Сэцу, — хмыкает Ито и встаёт с крыши, на которой развалился Дайки, а она сидела рядом. — Да-чан. — Ещё раз так назовёшь — убью. — Ещё раз назовёшь Сэцу — не пущу на площадку. — Сэцу. — Да-чан. Он недовольно хмыкнул, но больше ничего про сокращение его имени до абсурдно-девчачьего «Да-чан» не сказал. — Почему ты прячешься на крыше со мной во время тренировок? — спустя несколько минут молчания спросил Аомине. Ито слегка удивлённо посмотрела на него. — Ты раньше не пропускала ни одну, а теперь со мной сидишь на крыше в холод. Я жду Сатсуки, а ты явно от чего-то сбегаешь. — Когда-нибудь я расскажу, Да-чан, но не сегодня, — с этими словами она покинула парня, оставив его наедине с журналом. Неделя перед национальными пролетела быстро. Почти так же быстро зима в Токио вступила в свои владения — появился первый снег, а Сэцуко начала накидывать чёрное пальто и обматываться красным шарфом, под цвет глаз. Когда стало холодно посиделки с Аомине на крыше закончились — она снова начала посещать тренировки, хотя и совсем не наблюдала за парнями, а смотрела вперёд, будто сквозь пространство. — Сэцу-чин, смотри как мы играем, — недовольно говорил Кисе, после каждой тренировки. — Я с каждым разом всё лучше. — Я знаю, я смотрю, — безбожно врала девушка с улыбкой на лице. Той самой бизнес-улыбкой, как у родителей. Рёта только качал головой и иногда вечером отправлял ей сообщения с вопросом, точно ли у неё всё в порядке, и кидал котиков, чтобы поднять настроение. Национальный турнир начался для Тейко ожидаемо. Они без вопросов оказались в финале — пролетели туда как на торпеде. Почти каждый счёт был равен больше ста в их пользу против нуля, если только команда Тейко специально не пропускала оппонентов в самом начале — мол, чтобы почувствовали надежду, а потом морально ломали команду. В одной из такой игр Куроко впервые не получил кулачок от Аомине. Ито тогда поняла, что это конец их тандему, как света и тени. Самая разношёрстная компания Тейко развалилась ещё раньше — больше не сидели вместе за одним столом, не сидели в библиотеке все вместе, а на тренировки ходили только если было желание. Только Куроко упорно посещал зал, даже без Акаши. Они разошлись, как в море корабли — как и предсказывала Сэцуко. И произошло это меньше, чем за три недели. Было тяжело с этим смириться, но ещё тяжелее было видеть эти игры, где они буквально издевались над соперником. Один раз Момои даже чуть поплакала на груди у Ито после матча, когда они остались вдвоём. Это как раз случилось после игры, когда Дайки не ответил на кулачок Тэцуи. Да, было тяжело смотреть на игры Поколения чудес и чувствовать абсолютное безразличие на матчах от них, когда они закидывали очередной трёхочковый или бесформенный бросок. А последний, финальный, был худшим. Он был настолько ужасным, что Сэцуко с Момои вышли из зала и пошли к Куроко, который лежал в медпункте для пострадавших спортсменов. Он понял их тогда без слов и попросил посмотреть на матч против его друга — хотя бы краем глаза. Когда они пришли в зал, они увидели только последний, забивающий бросок. В их корзину. Их же командой. Их же центровым. — Ацуши, — глухо прошептала Ито. Куроко и Момои тоже были шокированы. Сэцуко не сразу поняла, что заплакала, а увидев слёзы у рядом стоящих друзей, осознала, что ей всё это не показалось. Ужасно. Отвратительно. Она ушла молча, написав Такахаши, что скажет ему позже, где её забирать. Сэцуко не особо понимала, куда идёт из-за того, что слёзы заполонили глаза. Всхлип. Поколение чудес. Монстры. Все. Всхлип. Даже Рёта. Даже Да-чан. Даже Мидорима. Всхлип. Что уж говорить об Ацуши и Акаши. Всхлип. Больно. Тяжело. Это всё план Акаши. Всхлип. Гудок. Машина. Боль по всему телу. И темнота. *** — Ты же хотела сбежать от меня, Сэцуко. Вкрадчивый голос заставил её замереть напротив зеркала. — Мы в женском туалете, Акаши. Он молча оглядел девушку, делая про себя какие-то пометки, а она в этот момент чувствовала себя так, будто её пытают в этот момент взглядом. — Воля случая, — неопределённо пожал плечами красноволосый парень, копируя одну из излюбленных фраз испуганной до чёртиков девушки. — Ты не веришь в волю случая, это моя прерогатива, — Сэцуко всё не отводила глаз от зеркала, следя за каждым движением собеседника в отражении. — То что я стала менеджером Поколения чудес — воля случая, то что мы с тобой встречаемся на банкетах, так как из состоятельных семей — воля случая. Но то что я оказалась в твоих руках — это не воля случая, это твоя личная прихоть. — Ты так думаешь? — он сделал шаг в её сторону, она сделала шаг назад. — Ты думаешь, что всё это было из-за потенциальной судьбы? — На что ты намекаешь? — стараясь держаться хладнокровно, девушка хотела выпятить грудь, словно защищаясь, но почувствовала лёгкий толчок вперёд в районе живота и, наоборот, сделала пару шагов назад и упёрлась в стену. Сейджуро внимательно смотрел своими глазами цвета фуксии за каждым движением, она чувствовала это, подсознание в голове трубило об опасности, но одновременно с этим оно говорило, что всё будет хорошо, так как этот самый человек когда-то спас её. Эта дилемма заставляла голову трещать так, будто её посадили слушать ультразвук на протяжении нескольких часов. — Тогда вот что я тебе скажу, Сэцуко, — он почти невесомо взял её за подбородок и приподнял, чтобы удобнее было смотреть в глаза. Он упивался этим страхом, этой покладистостью, с которыми встречали его алые глаза. — Если бы я тебя не заметил на банкете на первом году средней школы, ты бы не оказалась вице-президентом, как бы не пыталась Если бы ты тогда не показала себя на вечере — я бы тебя даже не заметил. Но я выбрал твою кандидатуру, так как посчитал тебя занятной. К счастью, ты оказалась ещё и очень способной, второе место в Тейко. Я подумывал заманить тебя и в баскетбольный клуб — Сатсуки нужна была помощь, но тут она сама преподносит мне эту возможность. Мне продолжить? — он буквально говорил ей в губы, от чего Ямамото даже, как ей казалось, перестала дышать. — Я думаю, ты заметила, что все активно хотят связать тебя именно со мной. Причина проста — перевозки по воде сейчас стали более затратными, но одновременно с этим более популярными. Преимущественно все акции и связи имеются именно у твоей семьи. Однако что-то сейчас в вашем бизнесе пошло не так и Акаши сейчас поддерживают Ямамото. Понимаешь, что это значит, Сэцуко? Она боялась вздохнуть. Она боялась говорить. И одновременно с этим она злилась, по-настоящему, до скрежета зубов и врезающихся в ладонь аккуратных ноготочков. — Единственная здесь воля случая — ты родилась в семье Ямамото. А всё остальное, Сэцуко, уже было в моих руках. *** Сэцуко распахнула глаза. Сначала она почувствовала острую боль в голове, которая расползлась по всему телу, затем — боль в рёбрах и ногах. И только потом она поняла, что у неё на лице кислородная маска. — Боже, милая, — услышала она заплаканный голос матери и повернула в сторону голову. Далось это с трудом. — Ты, наконец, проснулась. Я пойду за врачом. Единственное, что сейчас понимала Ямамото, так это то, что она лежит в больнице. Последнее, что она помнила — свои слёзы и, кажется, звук тормозов. Видимо, она попала под машину. Но почему она плакала? Голова снова загудела. Думать тяжело, смотреть тяжело, дышать тяжело. Она закрыла глаза и снова уснула. Проснулась Сэцуко, вероятно, ночью, так как мамы рядом не было, когда медсестра меняла ей капельницу. Пожилая женщина причитала, что бедная девушка, такая молодая, а уже была в коме. Кома. Сколько люди обычно бывают в коме? Окна были зашторены, и Ито не могла сказать ни время года, ни времени суток, поэтому про «ночь» она могла только догадываться. На следующий день к ней пришли и Май, и Ютака. Родители задавали девушке вопросы только требующие «да”-”нет». Как выяснилось, Ито вышла на дорогу, прямо под колёса машины. Родители беспокоились, что начали от неё требовать слишком многого, и их дочь решила покончить самоубийством. Сэцуко только сжала крепче руку отца — больше всего он винил себя, — и отрицательно качала головой. Говорить всё ещё было тяжело, после почти полутора месяца молчания. Только через неделю она более менее чётко сказала родителям, что очень их любит и ни за что не оставила бы их без непутёвой дочери и чтобы водителя машины не трогали, так как она виновата, что не смотрела, куда идёт. Они переглянулись и кивнули. Ещё через неделю она попросила книгу для лёгкого чтения и, убедившись, что голова от этого не болит, попросила учебники — экзамены на носу. Родители сказали, что им всё равно, куда их дочь поступит, поедет ли в Киото, и пусть оставляет фамилию «Ито» сколько угодно — они во всём её поддержат. Единственные люди, с которыми связалась Сэцуко из школы, были Сатсуки и Тэцуя, которым она сказала, что всё хорошо и появится на экзаменах, тогда с ними и увидится, навещать не надо. Однако, написать об этом Сатсуки, а потом не пустить её рыдающую в палату было невозможно. Девушка приносила ей все свои конспекты с учёбы, выделяя необходимые моменты маркером. Один раз Куроко пришёл один и они обсуждали куда кто поступит. Он сказал, что хочет поступить в малоизвестную школу. На вопросы «какую» и «почему» не ответил, сказал, что как-нибудь потом поговорят об этом за стаканчиком ванильного коктейля. Он рассказал и про остальных — Сатсуки и Аомине пойдут в Академию Тоо, Мидорима — Шутоку, Кисе переезжает в Канагаву и поступает в Кайджо, Мурасакибара (в этот момент его взгляд стал острым, как лезвие бритвы) уедет в свой родной город в Акиту, школу не назвал, а Акаши скрывает ото всех. Момои считает, что он либо останется в Токио и пойдёт в Сейхо, либо поступит поближе к месту, где основной филиал Aka-Air — в Киото, в Ракузан. Ито вздохнула — никакой Ракузан ей уже давно не светит, а её подозрения, что капитан Поколения чудес скорее всего поступит в эту школу только усилились. Следовательно, она остаётся в Токио. И, к сожалению, с её головой ни в какую лучшую школу столицы Японии она не попадёт — много учиться она не могла, так как голова начинала болеть. Рёта каждый день писал ей сообщения, но ни на одно она так и не ответила. Она была разочарована в человеке, который так поступил. Она считала его честным, упорным игроком, который искренне хочет победы, но последний матч ей открыл глаза — он воспринимал её как данность. Именно в тот момент он напомнил ей Хайзаки Шого. Самое сложное это было заново учиться двигаться — мышцы немного атрофировались и передвигаться долго она не могла, да и рёбра начинали ныть. Первый раз дойти до туалета самостоятельно ей дали только спустя неделю, как она очнулась (и то, по дороге она держалась за стенку и чуть не упала несколько раз). Спустя недели две — она смогла выйти в коридор. Родители навещали её стабильно каждый вечер, принося вкусняшки. После аварии они её чуть ли не на руках носили, каждый день повторяя, что Сэцуко лучшая на свете. Из школы они принесли ей список учебных заведений, в которые она может поступить — все они славились хорошим образованием и, что про себя отметила Сэцуко, сильными баскетбольными клубами. Хотя последняя в списке отличалась — она о ней не слышала ни разу. Когда она окончательно встала на ноги прошёл месяц. Из больницы её выпустили со словами, чтобы приходила каждую неделю на проверку. И сказали, что на ней всё очень быстро заживает, хотя, возможно, восстановлению рёбер послужила ещё и кома — девушка не двигалась и позволяла телу восстановиться. Оказавшись дома, первое, что сделала Ямамото — помылась сама, отправив горничных восвояси. Кое-что девушка поняла для себя, особенно после сна, после которого и очнулась: во-первых, она должна стать самостоятельной от и до; во-вторых, она не будет выходить замуж по указке, а только если у неё к человеку будут чувства, настоящие и искренние, как у её родителей; в-третьих, если её выгонят из дома, она готова пойти работать в модельное агентство, как Рёта, или даже стать одной из девушек в журнале Дай-чана, но жить она будет на себя и для себя. Родители ошарашили её ещё больше, когда они ужинали — они почти на год собираются уехать в Америку, так как мама Май заболела раком, и очень просили Сэцуко тоже приехать, когда она будет готова, а к ней в Токио будет приезжать иногда старший брат. Жить она будет рядом со школой, со всеми удобствами и каждый день будет приходить горничная. И вообще будут всё-всё, как только сама Сэцуко пожелает. То что девушка была в шоке — ничего не сказать. Она понимала, как сильно ранила авария родителей, и то что они до сих пор считают, что во всём виноваты они, но она не думала, что сразу после её возвращения домой они уедут в Америку, мол, чтобы девушка восстановилась. Это самое «когда будешь готова» означало только одно — когда она снова захочет их видеть и простит за давление. Однако, их прощать было не за что, но они ей не верили, поэтому Сэцуко только поблагодарила за время, отведённое ей. — Но я никогда не выйду замуж за отпрыска семьи Акаши. *** Сэцуко появилась ровно перед экзаменами, поэтому никто из ребят не мог к ней подойти, хотя с Тэцуей и Сатсуки, а в придачу к подруге шёл Дайки, она поддерживала связь, правда, был один чат с Куроко (обычно он спрашивал как здоровье и кидал фотографии природы и собачек) и отдельный чат с Момои и Аомине («Сэцу, эта нормальная?[фото во вложении, контент 18+]», «как себя чувствуешь, Сэцуко? не обращай внимания на Дай-чана. поедим пирожных на каникулах?”[фото из новой кондитерской]). Рёта, завидев Ито, чуть ли не просиял, но заметив её безразличный взгляд, заметно удивился, а после расстроился. Мидорима почти одними губами сказал, что у неё сегодня пятое место в гороскопе, скорее по привычке, чему она хмыкнула, а в сторону Акаши и Ацуши она даже не посмотрела. Куроко же был в другом классе. Закончив писать экзамен ровно в момент его окончания, Сэцуко отдала бланк экзаменатору и быстрым шагом покинула помещение, хотя ей это и давалось с трудом, так как резкие движения всё ещё приносили дискомфорт. Однако её нагнали, схватили за руку и заставили посмотреть в золотистые глаза. — Сэцу-ччи, что случилось? Она промолчала. — Сэцу-ччи, если я тебя чем-то обидел, скажи, я исправлюсь. — Научись внимательнее относиться к другим, даже если это твои соперники, Рёта, — холодно ответила девушка, аккуратно убирая руку парня. — И научись командой игре. То что у нас было в Тейко — это не баскетбол. — Но… — Когда поймёшь, о чём я, тогда поговорим. Хотя, возможно, я слишком много от тебя ожидала и ожидаю. В последней игре ты был как Хайзаки Шого. Последняя фраза была сказана специально. Этот парень у всех вызывал неприятные ощущения, а услышать его имя от Ито и чьё-то сравнение с ним — буквально нож по горлу. Рёта замер, смотря вслед удаляющейся Сэцуко. Результаты экзаменов пришли, и девушка чуть ли не рассмеялась — ничего удивительного, голова была забита не тем, нормально не подготовилась и большую часть времени в больнице она не училась, а спала. В результате вместо лучшей школы она могла поступить в лучшую среднестатистическую. И та неизвестная школа в списке предлагаемых была, по её мнению, верным вариантом на данный момент. Если что, то она переведётся после первого года, а пока что её выбор — Сейрин.