Триптих

Артур отталкивает его к стене и ржет, когда Паша сползает на пол и закрывает голову руками. — И где твой мент? Что-то он не бежит тебя утешать. Его накрыло приступом, разбило на осколки, в которых смутно виднелись картины из прошлого. Он сильно дёргается и случайно пинает ножку стола. На пол летит тарелка, и Ваня неловко отпихивает от себя острые осколки. Его шизофрения взбунтовалась и пугала посильнее чертовых воспоминаний, ускользающих из рук, как вода. Ваня в отчаянье отползает: — Хватит, пожалуйста… В глазах напротив мелькает что-то. Артур подскакивает и шальная, хаотичная агрессия превращается в нежность. От резкой перемены настроения Иван теряется и испуганно жмурится, закрывается, но незачем уже. Артур притягивает Ваню к себе, обнимает за плечи и укачивает, как ребенка: — Ну-ну, я тебя утешу… Я ж все твои мысли знаю, Ванюш… — Арту-у-ур… — Ваня доверчиво прижимается, потому что ему кажется, что от Артура пышет жаром, как от печки, а ещё его объятия кажутся такими родными, будто это он обнимал Ваню, пока он мучался в беспокойном сне. Может и правда он. Артур хмыкает и проводит по шее ладонью, грубыми ласками успокаивает и приводит в чувство. Ивана ещё потряхивает, но найти воспоминания, которые только что мелькали перед глазами, не удается. От обиды становится плохо. Ваня сжимает зубы и с силой рвется из рук. Кажется, что это Артур виноват в том, что он ни черта не помнит. — Пусти. — Э, не, дорогуша, давай без выкрутасов, — рокочет Артур, легко поднимает его на ноги и ведёт к дивану. Толкает в спину, и Ваня уже обречённо падает на диван, задохнувшись обидой от очередной грубости, но прилетает в крепкие объятия. Артур ловко подминает его под себя и нависает сверху, крепко перехватив руки. Он делает это с такой привычной властностью и превосходством, что Ваня окончательно успокаивается и только устало вздыхает: — Прекрати, Артур. Я устал. — Так я тебя сейчас расслаблю, — рокочет тот, стаскивая с Ивана одежду. Это у него тоже выходит на удивление быстро. Не проходит и пары минут, как Ваня чувствительно вздрагивает от хаотичных поцелуев и прикосновений. Кажется, что руки Артура достают одновременно до всего его тела: ласково придерживают голову, поглаживают шею, лезут между ног и разводят колени. Артур тяжело выдыхает ему в лицо, нависая сверху: — Ты даже не представляешь, как хорошо выглядишь подо мной. Я б тебя с члена не спускал часами. Иван закусывает губу и подаётся бедрами вверх, но его прижимают обратно сильные руки: — Тише, тише. Мы же не хотим, чтобы ты сбросил нас с дивана? Лежи смирно. Артур творит с ним такие вещи, что Ване стыдно потом Стасу в глаза смотреть. Они вроде как… нравятся друг другу, и эти игры Артура похожи на исковерканную вариацию измены… — Опять не обо мне думаешь, — раздражённо шипит Артур, больно вгрызшись ему в шею и двинув бедрами так глубоко, что искры из глаз полетели, — смотри на меня. Думай только обо мне. — Арту-у-ур…