***
Микото смотрел на дамочку в розовом. Та что-то там вещала про Министерство. Ерунда какая-то. Уроки ЗоТИ вообще всегда веселые, в прошлом году это был Пожиратель Смерти, от которого стало известно, что Неназываемый скоро точно воскреснет. Проблемно, но если он не будет лезть к нему, то он не будет трогать и его. Пока что. Лили и Джеймса, конечно, было жаль, а пацана Гарри еще более жальче, он так вообще стал жертвой чужого идиотизма и интриг. Хотя, Микото так и не мог понять, почему Лили и Джеймс сразу же не побежали из страны, в которой шла война, вперед, сверкая пятками. В Европу Неназываемый не сунулся бы. Там еще после Гриндевальда плохо относятся ко всем у кого мания величия, и кто зовется Темным Лордами. И если в консервативной Англии ко всему маггловскому относятся, мягко говоря, негативно, то там во всю идет перенятие технологий и масштабное зачарование. В том числе и оружия. Сейчас уже делают пули из особого сплава, которые хорошо удерживают зачарование и отлично впитывают зелья. Если раньше, нужно было на каждую пулю наносить руны, почти в ручную, то сейчас достаточно зачарования и зелий. Еще одна удобная функция, что пули многоразовые. Микото пока точно не знал, но уже отправил Фоссет приобрести для пробы парочку стволов. Лишним не будет. Особенно, когда он будет расширять Клан за пределы Британии. Наверное, его внимание было слишком пристальным, потому что Амбридж подавилась очередным бессмысленным словесным оборотом и обратила внимание конкретно на него. Видимо у нее к нему была какая-то личная неприязнь, потому что она растянула губы в жутко-противном оскале, наверное, это должно быть улыбкой, но женщине не повезло с внешностью. И характером. И чувством вкуса. Да, если бы она была одета в другую цветовую гамму, то возможно не производила бы такого мерзкого впечатление престарелой нимфоманки. Так, это мы что-то отвлеклись, что она там сказала? Он все прослушал. Драко рядом напрягся, словно готовый к броску. Серые глаза очаровательно потемнели от гнева, Микото подумал, что этот парень все еще чертовски красив. А потом покачал головой, зачем так делать? Он же такими мыслями только все испортит... Да уж, почему у них все так сложно? Малфой напротив враждебно смотрел на розовою мадам и кажется готов был кинуться в бой. Что она там такого ляпнула, что в последнее время сдержанный Малфой смотрел на нее как на врага народа? Микото наконец прислушался к ней, переставая воспринимать женщину как фоновый шум. —...вы видимо совсем уверились в своей уникальности и значимости? — язвительно закончила она свою тираду. На пальцах Драко уже начали полыхать розоватые язычки пламени. Жаба на гриле... Звучит как какой-нибудь деликатес. Но все не в этот раз. У него еще после паучих колбасок желудок болит. А после этой желчной тетки у него точно будет несварение. А то и полноценное отравление. Поэтому он взял его за руку, стараясь успокоить таким образом. Драко, казалось, сдулся и, немного боязливо, посмотрел на их скрещенные пальцы и поспешно сжал его руку в ответ. А то вдруг он уберет эту руку. А Драко так хотелось подержаться за руки еще чуть-чуть. Только от одного прикосновения этой ладони к его холодным пальцам отступила тревога, которая с каждым днем становилась все явнее и которую, он так старательно старался подавить. И даже гнев на эту старую перечницу испарился, хотя конечно осадочек остался. Как она смеет оскорблять его Гарри? Разве она не знает, что Гарри самый важный человек в мире? Она должна радоваться, что вообще дышит с ним одним воздухом! — Да, я считаю себя уникальным и значимым, — ответил Микото насмешливо глядя на возмущенную ведьму. — Значит, мне придется вас огорчить, вы всего лишь высокомерный, самовлюбленный дрянной мальчишка! — Ого, сколько комплиментов да и за один раз! Профессор, вы случайно в меня не влюбились? — ему определенно нравится ее злить. — Ахахах, а Поттер то уже занят! Его тянет только на пожирательских сынков,— выкрикнул кто-то из класса. Хотя почему кто-то? Это был осмелевший за прошлый год Рональд Уизли. Ну да, Микото в прошлом году некогда было его воспитывать. Они с грязнокровкой конечно пытались к нему лезть со своей "дружбой", но Микото от них просто отмахивался. Наедине они старались его не злить, а в остальное время с ним был Клан, которые всех раздражающих личностей отгоняли от него. А в этом году он видимо совсем осмелел. Давно из окна не вылетал. — На твой тощий зад, точно никто не позарится, Уизли, — не оборачиваясь, произнес Король. И пусть он не смотрел, но другие представители Клана, посмотрели так, что Уизли понял, кажется, пора прятаться. Вот прямо сейчас. Провалиться сквозь землю на самые нижние уровни подземелья Хогвартса, забиться в самый дальний угол и никогда не отсвечивать... И не факт, что поможет. — Отработка! Две недели! У меня лично! — прикрикнула Амбридж. — И вон с моего урока! Микото изящно поднялся и довольно хмыкнул, кинул учебник в сумку и направился к двери. Малфой, что показательно поднялся следом и молча отправился следом. — Мистер Малфой, куда вы идете? На вас мое наказание не распространялось! Вернитесь немедленно! Драко, который уже был возле двери, лениво повернул голову и ничего ей не ответил. Но ее перекошенная от злости морда лица было лучшим, что он видел, сразу после Гарри в одном полотенце после душа. С тем видом не сравнится ничего. — Ты решил объявить жабе войну? — спросил он, догоняя своего Короля. Сзади повторно хлопнула дверь, и послышались торопливые шаги. Ну, точно. Все остальные пошли за ними. Проблемы в Министерстве у родителей? Никого это не волновало. Важно только решение Короля. — Знаешь, Драко... Первокурсники Гриффиндора приходят после ее отработок с ранами. К тому же меня так раздражают ее декреты... А ты, Драко, как считаешь, стоит испортить ей жизнь? — Она очень раздражающая личность, — подтвердил Драко, улыбаясь. — Как она вообще посмела так с тобой разговаривать? — Много интересного наговорила? Я все пропустил мимо ушей. Ты такой милый, когда злишься, я чутка отвлекся на уроке. Драко рефлекторно коснулся пальцами шрама на лице, а потом легонько стукнул Микото в плечо. — Дурак! Права была Амбридж, ты просто дурак!!! — он наигранно сердито фыркнул. — Ну, вот! Теперь и ты меня обзываешь, еще немного и моя самооценка может упасть! Она будет не космического уровня, а просто где-нибудь на уровне атмосферы. Ранишь меня в самое уязвимое! — С каких пор ты стал таким болтливым? — не смотря на ворчливые слова, губы парня изогнулись в редкой, в последнее время, улыбке. — По-твоему я теряю свой загадочный шарм мрачного молчуна? — Микото действительно был болтлив, если учитывать, что он может несколько дней к ряду не проронить не слово, только какие-то странные отрицательные или согласные звуки. Вот только молчать с Драко он больше не хотел. Он о стольком смолчал, просто по привычке, молчал, как было всегда и вот к чему это привело. И пусть это было непривычно, так много говорить всяких глупостей, но видеть, как его кривляния хоть немного, но имеют отклик в этом парне, который пережил слишком много. Микото хотел сделать все, чтобы Драко не жил ради него, а просто жил. Чтобы Микото больше не видел, как он давится едой, в одиночестве, прячась от людей. Потому что аппетита у него, как и прежде, почти не было. Микото не хотел видеть его дрожащим, потому что на него накатывает ужас и апатия. Микото не хотел больше бояться, что однажды Драко сорвется. Если кто-то думал, что ему все равно, то этот кто-то, очевидно, ошибался. Ему было не все равно. Ему было очевидно хреново. Даже не так, он сам себя поедом ел. И пусть в этой ситуации нет виноватых и правых, но кто скажет об этом человеку, который привык брать ответственность на себя? Кто, кроме Короля, должен это делать? Он старался поддержать Драко во всем. Он старался быть рядом, он, правда, старался... Но кто будет рядом с ним? И кто-то скажет, он живет уже вторую жизнь, он должен был быть умнее, он не должен был молчать. Должен был ходить сопли подтирать. Да, черт возьми, он виноват. Не был достаточно внимателен, не уделил время, но он тоже человек! И ему никто не выдал маховик времени, чтобы разорваться. То, чем занимался тоже было важно. У него есть долг, и он имеет обязательства. И этот долг всегда будет выше. Потому, что однажды он пренебрег им и лишился дорогого друга. Однажды он пренебрег им и умер. Потому, что он больше не мог иначе. Он виноват и пусть его вины было там не так уж и много, просто так сложились обстоятельства. Но он взял на себя эту ответственность, хотя мог отвернуться. Мог послушать гордость, что ядовитой змеей шипела в глубине сознания, отравляя душу. Но, наверное, он слишком любил, наверное, он слишком глупый и слишком эгоист. Просто ему тоже бывает трудно и сложно. И пусть он никогда не принял бы подобную помощь, ведь Король должен быть сильным, но иногда каждому хочется свернуться калачиком и пожалеть себя. Пусть это и продлилось бы в его случае всего пара минут, но все же. Микото хотел быть сильным. Он хотел ухватиться сразу за все, хотел, чтобы было как лучше. Но похоже благими намерениями, ну вы понимаете. Вот только сам Микото тоже был немного сломан. И пусть Поттеры чуть выправили его, но надлом никуда не делся. Он сломался еще в прошлой жизни. А в этой старался уследить за всем, теряя самое важное. И он не знал, как все это исправить. В отношениях с людьми он действительно был настоящий профан. Вот Тоцука бы быстро нашел решение. Тоцука, который никогда не использовал его силу, чтобы причинить вред, Тоцука, что был сердцем их Клана. И он умер... И пусть связей с прошлым миром не осталось, но сердце отзывалось болью, когда он вспоминает последний телефонный разговор. Ему тогда было безумно больно. По настоящему, так как не было никогда. В этой жизни он не хотел этого. Но при этом полюбил кого-то намного больше, чем Тоцуку. И получил удар, такой неожиданный и болезненный. А потом было страшно. Если ударили раз, то ударят и второй. А Микото никогда не был тем парнем с душой нараспашку. Чем тяжелее и более было, тем больше он старался отстраниться от этого. Привычка из другой жизни, когда он пытался отстраниться от реальности, во время ругани родителей. Они виделись редко, те работали, очень много работали, но когда они собирались вместе, все в итоге кончалось скандалом. А Микото прятался в комнате, чтобы сделать вид, что не слышит. Так и в этот раз, он решил закрыться, уйти в сторону. И к чему это привело? Чертовы оборотни. А главное, что пусть он чувствовал вину, пусть любил до того, что, аж в глазах темнеет, но все равно было страшно. Было страшно опять испытать предательство, он знал, что второй раз не сможет совладать с гневом. И тогда вся Британия будет гореть. Все сгорит в его багровом пламени. А вслед за ним с ума сойдут весь его Клан. Глупо. Его страхи беспочвенны и глупые. Короли не должны сомневаться. Но он сомневался. Его так штормило, что даже со спиртом не разберешься, не то, что на трезвую голову. Но, что если Драко сорвется, тогда, когда он будет в неадеквате? Нет, он на верном пути. Он должен бороться с самим собой, если в итоге, это поможет. Он должен... Должен... Когда же кто-нибудь спросит, чего он хочет? А хочет он виски, сигарету и поцелуй. Да, никакого там мира во всем мире, власти или мирового богатства. Его желания были весьма тривиальны, но почему-то тоже неисполнимы... — Я еще пока не решил, что лучше молчаливый и грозный Король или болтливый Король... — Малфой прервал его размышления своим задумчивым тоном, а Микото тихо рассмеялся. Уроки же идут. Тихо, а то сейчас набегут, только взбучки от Маккошки им для полного счастья не хватает. — Я в любом амплуа хорош! — самодовольно заявил он и получил еще один тычок от Драко.Глава 31
4 сентября 2021 г. в 09:02
Этот вечер был холодным и ветреным. Погода в Англии становится все непредсказуемее с каждым днем. Вот и сейчас, за окном был настоящий шторм. Ветер свистел и выл, словно оплакивая кого-то. Глупости, вся эта поэтичная чушь вовсе не была близка Сириусу Блэку, который стоял спиной к весело потрескивающему камину и смотрел во тьму ночной улицы. Немногочисленные деревья на площади Гриммо гнулись под напором беспощадного ветра. Наверное, будь эти деревья менее пластичны, то просто переломилась бы.
Ремонт был закончен и он остался наедине с этим домом и самим собой. Он всегда недолюбливал это место и мечтал бы родиться у кого угодно, но не у своих родителей. Он никогда не хотел быть Лордом, и нет, это не потому, что он боялся ответственности. Сириус просто верил, что этот титул должен достаться другом человеку, потому что он заслуживал его намного больше.
Мужчина смотрел, как гнулись деревья за окном. Если бы они были менее пластичные, то точно сломались бы. Сириус Блэк вовсе не был пластичным. Он был как раз тем, кто стоял прямо, упрямый, неуступчивый. Сириус Блэк был несгибаем, а что нельзя согнуть, часто просто ломается, столкнувшись с силой, которой не мог противостоять, он просто сломался.
Камин отбрасывал причудливые тени на темно-бордовые стены гостиной. На самом деле этим вечером единственным источником освещения здесь был только камин, который мог очень скоро догореть, ведь хозяин комнаты даже не вспоминал о нем. Сириус думал... Да, в противовес словам Снейпа он умел это делать. Он выпал из жизни на тринадцать лет. Весь их план пошел Ктулху на дно морское. Джеймс - мертв, Лили - мертва, Питер - предатель, Север зажат со всех сторон, Рег... Он даже не знает, что с Регом. Скольких еще ребят они потеряли? Когда все началось разваливаться? Когда Белла перешла на сторону Темного Лорда? Когда Лили неожиданно забеременела посреди войны, когда их положение было максимально неустойчивым? Когда было произнесено то идиотское пророчество? Когда Питер предал их? Когда все пошло не так?
Сириус хотел разозлиться, но не получилось. Хотелось просто выть в голос. Он сделал все возможное, чтобы Рег выжил. Он сел ради этого в Азкабан. Он все рассчитал, Рег должен был уехать во Францию, а так как кто-то из этих ПСов точно сдали бы Рега, Сириус решил брать все на себя. Благо они с братом очень похожи. А Рег... Рег сразу после окончания Хогвартса покинул страну из-за слабого здоровья. Он готов был подтвердить под Сывороткой правды. Он поэтому отдал Гарри Дамблдоровскому псу - Хагриду. Мальчик бы в любом случае выжил. А вот его брат в Азкабане точно нет.
Он поэтому погнался тогда за Питером. Нет, отомстить за Джеймса тоже хотелось, но он уже тогда знал, что его дорога в Азкабан. А это была отличная возможность заявить о себе. Мол, два пожирателя сцепились, бывает. Да план был не идеален, но попробуйте придумать что-то буквально за двадцать минут, глядя в мертвые глаза лучшего друга. Он тогда еле успел отправить весточку матери. Да он недолюбливал ее, но у них было что-то общее. Они оба хотели, чтобы Рег был в безопасности. Мать не справилась. И за это он не мог ее простить.
Вальбурга тихо появилась на пейзаже на противоположной от Сириуса стене и тоскливо смотрела на старшего сына. Они слишком заигрались. Старшее поколение слишком заигралось, а пострадали дети. Ее дети. Наверное, доживи Поттеры до этого дня, они бы разорвали Дамблдора голыми руками. Да уж, вот кого злить не стоило. Горшечники для своих врагов были беспощадными тиранами. Посоперничать в пытках врагов с Блэками могли только Поттеры, жаль, что от них остался только один мальчишка. Нарисованная женщина вспомнила красноволосого парня, который всего однажды появился на Гриммо 12, и передернуло плечами. Карлус и Дорея гордились бы этим ребенком, как было бы замечательно расти он, как и положено, в роду... Вальбурга прикрыла глаза, вспоминая, каким оживленным был этот особняк всего каких-то двадцать лет назад. Постоянно слышались голоса, топот детских ног, а камин вспыхивал зеленым пламенем, чаще, чем Сириус выливал молоко в ее цветы. Возможно, если бы тогда они не выпустили все из своих рук, сейчас этот дом так же был бы наполнен голосами и людьми? А Гарольд Поттер бегал бы как и все мальчишки, сверкал бы озорной улыбкой, планируя какую-нибудь пакость с ребенком Сириуса или Регулуса.
— Сириус... Где мы ошиблись? — тихо спросила она. Он вполне мог проигнорировать ее вопрос или сделать вид, что не услышал, она бы не стала повторять, но Сириус ответил.
— Я не знаю, мама. Я не могу понять, когда все начало рушиться. А главное, почему мы не успели сбежать, ведь все было готово... — не оборачиваясь к ней задумчиво произнес он. Сейчас он не был похож на того помешанного идиота, которым его видел крестник. Это был серьезный мужчина с очень усталым взглядом.
— Он пропал... Может быть он еще жив, — вдруг произнесла она, всегда знавшая о пожаре в душе старшего сына.
— Разочаровываться будет очень больно. Но я начну поиски...
— Сириус, Блэки не сдаются. Ты должен закончить то, что мы начали двадцать лет назад, — Вальбурга говорила это привычным бесстрастным стальным тоном, но если бы портрет мог чувствовать, то она бы боялась. Боялась бы, что у Сириуса не осталось причин продолжать. Что Сириус бросит все то, ради чего была загублена его жизнь. Она боялась, что ее мальчик уже окончательно и бесповоротно сломан. И пусть Вальбурга Блэк никогда не была с сыном слишком тепла, но от этого он не перестает быть ее сыном. Частью нее самой.
— Блэки не сдаются... — задумчиво повторил он, не отрывая глаз от окна, но уже не видя мрачного пейзажа за ним.