Время разбивает в осколки

Рейнольд:

Говорят, что мы не ценим то, что имеем, пока у нас этого не отнимут. Что ж, это правда, и сейчас мы испытываем это на себе. А что же у нас отняли? Пенелопу. И в основном, это лишь наша вина. В очередной раз я сижу возле кровати, в которой она лежит. Уже больше недели не открывает глаза, сейчас она действительно выглядела болезненно: правая рука вся в бинтах, лицо бледное, дыхание слабое, едва заметное. У неё на плечах до сих пор был мой пиджак, от этого мне почему-то было спокойнее. Врачи разводят руками говоря, что она может и вовсе не проснуться. И самое ужасное в этой ситуации, что мы никак не можем ей помочь. Мы ничего не можем сделать, от этого я впервые познал собственную беспомощность.  — Эй, долго ты ещё собираешься спать? — я выговариваю с раздражением, но на самом деле, испытывал все растущее отчаяние. Всё ещё злишься? Мстишь мне за то, что я сделал? Даже если так, можешь мне мстить и ненавидеть, ты имеешь на это полное право, я это заслужил… Только проснись… Знаешь, брат, я устала от всего этого… Эти слова каждый день прокручиваются в голове, раз за разом, напоминая обо всём. Возможно Пенелопа действительно настолько устала, что решилась сыграть в ящик. Если бы я мог вернуться на шесть лет назад, то обязательно исправил бы все ошибки. С того самого дня, как её привели в дом, вправил бы четырнадцатилетнему себе мозги, не дал бы устроить подставу с ожерельем, рассказал бы о том, что произошло с ней и через какой ад она прошла. Возможно, тогда бы этого не произошло. Может быть она смогла бы оставить всё это в прошлом. Нет, конечно нет. Она всё равно бы хотела отомстить, но по крайней мере, не справлялась бы с этим в одиночку. Братик! Чёрт, ну почему. Почему ты не злилась? Ты ведь знала, что это я тебя подставил и всё равно… продолжала мне доверять, всегда приходила извиняться первая. А я… лишь поливал тебя грязью, оскорблял и всячески портил жизнь. Но никаких жалоб или упрёков, ты ничего не говорила. Только продолжала делать вид, что мы семья. Улыбалась, даже когда было больно. Только не говори, что слова той служанки, правда. Неужели ты терпела подобное обращение все шесть лет и даже не пискнула? А ведь и правда, Пенелопа всегда была довольно бледной и уставшей, а её худоба граничила с анорексией. Рейнольд. По вечерам все эти мысли становились невыносимы и в ход шёл алкоголь. Отец с братом по началу пытались меня остановить, но без толку. Иногда Дерик присоединялся ко мне. В такие моменты я не переставал думать о Пенелопе. Если бы она меня видела, то наверняка бы сказала: На тебя жалко смотреть. Я снова здесь. Уже глубокая ночь. Пенелопа всё ещё спит. Единственное, что я могу сделать, это не оставлять её одну. Желание вздремнуть побеждает и я облокачиваюсь на кровать, не отпуская руку сестры. Пусть она очнётся, пусть снова улыбается, покупает всякие безделушки, воюет со мной за последний кусочек десерта, не смотря на то, что можно попросить ещё, пусть просит провести с ней время и дуется на нас. Амулет на краю стола поблёскивает, отливая нежно-розовым цветом.  — Не уходи, Пенелопа… Дерик: Пенелопа Эккарт Буквально год назад мне было наплевать на девушку, которая носит это имя. Сейчас же она занимала практически все мои мысли. В отличии от брата, я не тратил время на издевательства и просто закрыл глаза на её существование. Но теперь, она стала чем-то очень важным. Старший брат! Меня всегда тошнило, когда она называла меня братом, сейчас же я бы отдал всё, лишь бы снова услышать эти слова из её уст. Теперь меня постоянно преследовало странное чувство… вины? Когда личная служанка Пенелопы сказала, что ей надо кое-что нам рассказать, то все подумали, что это будет незначительная проблема, которую легко не заметить. Но всё оказалось совершенно не так. Она рассказала нам обо всём, что вытворяли слуги, в том числе и она на протяжении шести лет. Было сложно поверить, что с Пенелопой настолько плохо обращались, хуже чем с собакой. Но она всё терпела, непонятно зачем. Думала, что не поверим? Боялась получить очередное наказание? Дерик, смотри что у меня есть! Во время работы с утра, я стал часто поглядывать на дверь, по привычке ожидая, когда в кабинет с радостной улыбкой влетит Пенелопа, держа в руках тарелку с различными вкусностями. По началу я отказывался, но потом присоединился к ней, и мы обсуждали различные соглашения за чашкой чай с печеньем. Она в наглую садилась рядом и использовала меня в качестве подушки, а я к своему удивлению был не против. От этого становилось теплее. Прошла уже неделя, всё это время я каждый день ходил её проведать и Рейнольд всегда там был. Приходилось укрывать его пледом, а самому садиться рядом. Пенелопа тихо сопела в кровати, это радовало, ведь не так давно её дыхание было очень слабым, значит ей понемногу становится лучше. В руках снова был браслет, который я подарил ей во время фестиваля, похоже она держала его в руке в тот момент. О чём она думала в последние минуты? Но сейчас это не важно, главное следить за её состоянием и ждать. Ждать когда изумруды снова заблестят жизнью. А пока пусть она отдохнёт. Герцог (Юлиан): Куда катится жизнь? Если подумать, то я столько всего добился, а всё равно потерял больше. Действительно жалко. Потерял жену, которую любил всем сердцем, не смог уберечь родную дочку и в итоге, прекратил её поиски… теперь, практически лишился даже приёмной дочери. Да и в целом я был плохим отцом. Не хотел, даже боялся проводить время со своими же детьми и просто прикрылся своей занятостью, и куда же это привело? Дерик стал хорошим наследником, но полностью забыл про эмоции, Рейнольд отличным рыцарем, но крайне вспыльчивым и в какой-то мере, бестактным, Пенелопа же и вовсе закрылась ото всех, не пытаясь с кем-либо сблизиться, при этом нуждаясь в чьей-то поддержке. Если подумать, то предупреждения постоянно витали в воздухе, но все их старательно игнорировали и сейчас всё это вылезает наружу, показывая какими чудовищами мы были. Пенелопу все эти годы сжирала жажда мести, которую она спрятала под кукольную маску, но её глаза всегда говорили правду. Она всегда была такой. Я понял это в тот момент, когда она перестала звать меня отцом. «Герцог» — вот кем я был в глазах этой девочки. Человек, который взял её к себе в качестве интересной игрушки. Игрушки, которую все хотят сломать, так как им противно, что кукла выглядит такой живой. Теперь она вроде бы стала понемногу открываться, на лице снова были эмоции. Они её украшали. Казалось бы обычная улыбка, а на душе так тепло. Правда сейчас, она затухает. Отец Прости… простите меня. Я всех вас подвёл, из-за чего вы сами справлялись с этим миром, в полном одиночестве. Но… Может ещё не поздно, что-то исправить? Если так то, когда Пенелопа проснётся, нам стоит поговорить. Похоже мы слишком плохо знаем её, по правде говоря, вообще не знаем. Как жаль, что время нельзя повернуть вспять…