Потому что мы вместе

Крис буквально каждой клеточкой своего тела чувствует его приближение, где-то на уровне инстинктов. Дверь глухо соприкасается с проёмом, и его сердце падает куда-то вниз, замирая на мгновения, а затем, словно как по сигналу, начинает быстро биться вновь. Он задерживает дыхание, дабы не выдать своих чувств, и держит спину идеально ровной, чтобы показать, насколько сильно он хорош и послушен. Скрип кожаных ботинок раздаётся по комнате и отдаётся внизу живота. Его взгляд опущен (как требует того младший), а шею сковывает тонкий ошейник, к которому идёт небольшая цепочка. Его губ касаются чужие. Бан невольно прикрывает глаза и чуть заметно тянется вперёд, ближе к партнёру. Вслед за конфетой в рот на долю секунды проникает язык, и парень не может сдержать разочарованного вздоха, когда Чонин отстраняется, оставляя после приторно-сладкий привкуса леденца, покрытого своей слюной. Он быстро облизывается и задерживает дыхание. Крис ненавидит сладкое. Не переносит этот терпкий, тяжёлый вкус на языке, после которого мучает жажда. Ему по душе больше что-то горькое: кофе, сигареты и Чонин. Мужчина поднимает голову выше и смотрит прямо в глаза своему любовнику, чуть щурясь из-за отсутствия контактных линз. Член заинтересованно дёргается, стоит подошве коснуться обнажённого, почти белого, безволосого бедра. Крис опускает взгляд и буквально на языке ощущает привкус поверхности ботинка. И говорит раньше, чем успевает подумать: — Рядом с моим лицом смотрелось бы ещё лучше. — Не сомневаюсь, — холодно отвечает ему Чонин и дёргает цепь ошейника на себя, заставляя Бана поднять голову вверх. Крис встречается взглядом с чёрными глазами Чонина. Дышать становится труднее. По обнажённой спине бежит холодок. — И я не разрешал тебе разговаривать, — цедит он сквозь зубы и крепко обхватывает пальцами подбородок Бана, не давая тому опустить взгляд. — Приступай, — шепчет одними губами Чонин. У Криса член вздрагивает от тихого шёпота младшего. Бан на руках опускается к самому полу. Чонин дёргает за цепочку. Ошейник впивается в кадык. Становится труднее дышать. Крис шумно сглатывает накопившуюся слюну и вытаскивает язык. Самым кончиком он проводит от носка вверх, оставляя за собой влажную дорожку. Внизу живота делается так тепло и хорошо, как во время славной дрочки. Темно-розовая головка становится влажной и чувствительной. Крис хочет прикоснуться к себе очень сильно, но терпит. Потому что знает — дальше будет ещё лучше. Он оставляет поцелуй на идеально чистой поверхности обуви и поднимает взгляд вверх. Чонин дышит тяжело, прерывисто. Пальцы, сжимающие цепь, мелко подрагивают от ощущений. Тот еле сдерживается: глаза блестят возбуждением, а тесные джинсы давят на член, который требует к себе внимания.  — Хороший мальчик, — шепчет ему Чонин, — а теперь трахни меня. Крису дважды повторять не нужно.