Твоя судьба

Глава 1. Лишнее ― за борт В следующие недели время безумно ускорилось. Нехватка его, которую я ощущала с Валерой, была смешной по сравнению с активным (даже реактивным, возможно) движением к цели. Учеба на неделе, выступления в баре по выходным, занятия (групповые и одиночные), репетиции группы ― всё это стало моей жизнью так ярко, четко и сильно, что порой я, забывшись, удивлялась, видя перед собой отчеты. ― У людей часто так мало времени на жизнь, ― протянула я глубокомысленно, отхлебнув джин-тоника. Бар, вечер, Слава. ― Времени всегда столько, сколько ты хочешь использовать. ― Да ну нет, оно же не резиновое, что бы там ни думал у Емца в книгах Ванька Валялкин, сидя в избушке. Как ни жаль, больше двадцати четырех часов в сутках не бывает, и в них надо вместить сон, еду, перемещения, работу. ― Устала? ― Когда я на репетициях или выступлениях ― усталость не ощущается. А вот идти на них иногда так сложно. Когда знаешь, что на чтение у тебя есть время только в транспорте, а на компьютерные игры и друзей ― только в выходные по паре часов. ― Ты ведь не собираешься работать так всегда? ― Я, может, и хотела бы, но ресурсы организма ограничены. Чтобы петь, нужно быть не зомби, а чтобы было где жить ― нужно работать. ― Может, однажды ты сможешь перейти полностью на занятия творчеством, кто знает. ― Едва ли. Это всё же слишком нестабильно. ― Одна моя подруга ушла в визажисты. Никто не верил, что сможет, да и она сама пыталась совмещать. Не вышло. Её же начальник ей и сказал ― выбери что-то одно, а потом удивился, что она уходит. ― Макияж ― немного другое. Что может музыкант? Продажи альбомов ― штука мифическая и не особо прибыльная с учетом стоимости звукозаписи. В баре мне платят копейки. Концерты ― кто на них пойдет? Не думаю, чтобы это было можно монетизировать, да и не хочу. Творчество ― для души, деньги тут не цель, а побочный продукт. ― Раз так, надо будет выбрать что-то. Нельзя заниматься всем сразу, даже если ты хочешь посвящать творчеству всё свободное время. ― Выберу, обязательно. Я видела Славу без кольца второй раз. В первый, вечером в коттедже, это не казалось странным. Люди часто надевают и снимают кольца, когда моют посуду, идут в душ, ловят рыбу даже, наверное. Мало ли, что случилось тогда… Но снятое сейчас, впервые за длительное время нашего общения, оно привлекло моё внимание. Заметив мой взгляд, Слава отвел глаза. Я не спрашивала. Помогая надеть пальто, он едва заметно провел кончиками пальцев по моему плечу, отчего по телу пробежали мурашки. Глазами мы так и не встретились. Выступления в клубе сложно было бы назвать скучными, хотя бы из-за различной публики. За исключением десятка постоянных гостей, предугадать её состав было сложно. Будут ли сегодня переживать музыку вместе со мной или шуметь, целоваться под песни или ссориться, найдутся ли в зале внимательные глаза на весь вечер? Иногда даже загадывала ― если пойдет дождь, обязательно придет полноватая милая женщина, будет вытирать глаза платочком и прятать его между сумочкой и складками живота, озираясь по сторонам; если будет ветрено ― найдется в зале ворчливый старик с бутылкой водки, один за столом, злобно меня изучающий, а потом всё же хлопающий после песен стоя. Шел в итоге снег, а зал был почти пуст, и я о своих догадках забывала. После выступлений в очередные выходные я не вполне помнила, как добралась домой, будильник достиг моего сознания лишь звонка с десятого. ― Лора? ― выглянула Анастасия Витальевна из кабинета, провалив мою попытку прошмыгнуть незаметно. ― Скоро проверка, сегодня сможешь остаться подольше? Опоздав, я могла лишь кивнуть. Через час заглянула Зоя: ― Ты как? ― Мечтаю о сне, даже когда сплю, ― хмыкнула я. ― Ты ведь понимаешь, что угробишь себя? Какой план сегодня? ― Должны быть групповые занятия. ― Не хочешь пересмотреть расписание? Прошел всего месяц, а у тебя уже такие тени под глазами, что мне страшно. ― Да, наверное… ― Не наверное, а сейчас! ― Хорошо. ― Обещаешь? ― Да-да, всё решу. ― Вот и супер. ― Как вы с Германом? ― А… Расстались неделю назад. ― Ох, я и не знала… Ты как? ― Ты была права, так что я не жалею. Говорит, ты с ним это обсуждала? ― Да не то чтобы. Так, постаралась объяснить, что в отношениях главное ― любовь и уважение. ― Спасибо. Я могла бы долго ещё не решаться. Всё, побегу. Разгребайся, как-нибудь кофе выпьем. ― Обязательно! Вспомнив разговор со Славой про ориентир на ощущения, а не мысли, постаралась взвесить чувства. Хочу ли я петь так много? Хочу, но не могу. Организм явно намекает мне, что иногда нужно делать выбор. Вероника перерыву в занятиях не огорчилась: ― Ты уже выходишь на сцену и учишься на курсах, я горжусь тобой, Лорочка. Надумаешь вернуться ― будем тебе рады. Можно будет скорректировать количество занятий. ― Спасибо! Вернусь, как только будет возможность. «Помнить, что цель ― счастье, а не количество выступлений». Повесив стикер с этой фразой на краешек монитора, я вернулась к задачам с чуть большим количеством энергии, будто спокойный вечер придавал мне сил заранее. Атмосфера на репетициях нравилась мне не всегда. Саша, с которой мы неплохо общались наедине, всё чаще стала конфликтовать. Не уверена, что она эти конфликты осознавала, но категоричность мнения ― та черта, что я очень в людях не люблю. Стоило выбрать песню, она настаивала на другой. Если в процессе репетиций понимали, что хорошо исполнять не получается, мои предложения замены репертуара воспринимала как непостоянство и слабость. Если с её идеями не соглашались ― на время прекращала общение, ограничиваясь рабочими вопросами. Уже скоро я начала воспринимать наше соперничество всерьез. Я была, фактически, создателем группы, она же ― автором песен, приглашенным позже, но заслужившим уважение. Быстро стало понятно, что с мальчиками она сблизилась, но не могла при любом удобном случае не отпускать подколки в их адрес. Её позиция была личной, в отдалении от коллектива, и наше мнение учитывалось вполне условно. Вот и разыгралась драма. ― Почему вы не можете сейчас ответить, какое название группы нравится? ― Давай подождем Ивана, ― повторила я. ― Он ведь сегодня обещал принести общий список идей, собранных на прошлой встрече. Неправильно начинать без него. ― Не понимаю, чего вы ждете. Вам сложно ответить за себя? Только бы кто другой решил. ― У нас нет полного списка. Вдруг забудем что важное. Что за спешка? ― А куда откладывать? С появлением Ивана спор стих, Саша пожелала нам удачи: ― Буду рада, если вы что-нибудь наконец решите, а я воздержусь пожалуй. Что между ними произошло, что она так на него взъелась? Судя по недоуменным взглядам, не понимал никто. Тем не менее, с Иваном дело пошло быстрее. Он ожидаемо возмутился, что его мнение хотели проигнорировать, но всё же озвучил список и накидал шорт-лист по результатам голосования. Сашину реакцию сгладить не удалось, так мы и вышли из зала. Говорили ли эти двое по дороге из бара и о чем, мы со Славой не заметили, поглощенные обсуждением с Геной. Неожиданно прозвучали слова Ивана: ― Думаю, мне нужен перерыв в репетициях. Шорт-лист кому скинуть? Не дождавшись ответа, зашел в бар и занял место у стойки. Догнав его, я прошептала: ― Да что случилось? Всё ведь выяснили, всё решили? ― Нет, не всё. ― Это из-за Саши? Вы поссорились? ― молчание. ― Ну ладно, список можешь кинуть мне, если не хочешь в общий чат, разберусь. Буду скучать без тебя на репетициях. ― Удачи вам в начинаниях, надеюсь, всё получится. Найдя Славу, я узнала, что Гена и Саша уже ушли. ― Что с ним? ― Я пока не поняла. Видимо, они поссорились? Может даже раньше репетиции, раз она не хотела его ждать? ― Да уж. ― Ты говорил, легко управлять творческим коллективом? Кажется, остался только Гена. ― У Гены жена болеет, сказал, что тоже берет перерыв на недельку. Я молча подняла стакан с джин-тоником, он ― с пивом. ― Что, готовим новый дуэт? Квартира Славы была такой же пустой, как безымянный палец правой руки. Оглядевшись, я обернулась. Уловив вопрос, он лишь развел руками. ― Надолго? ― всё же озвучила я. Ничего не зная о ситуации, сложно было найти формулировку точнее. ― Навсегда, я полагаю. Я обняла его, он грустно уткнулся мне в волосы, но уже через минуту отстранился. Заглянул в глаза и, прижав к стене прямо у входной двери, поцеловал. ― Итак, ты расскажешь, что случилось? ― Слава хмыкнул. ― Кажется, мы уже достаточно близки. Я считала, что в твоей жизни всё гармонично? Нашел работу мечты, женат, счастлив? ― Работа мечты имеет свою специфику. Тебе чай с сахаром? Я подтянула плед повыше и поджала ноги. Кухня казалась самой уютной частью квартиры. Садясь, Слава рассеянно провел кончиками пальцев по моей шее, ключицам, плечу, взял за руку. ― Работа мечты в моем восприятии с любовью всё же совместима, ― продолжила я. ― Ты ведь сама видела, насколько часто я бываю не дома. Сложно поддерживать отношения с человеком, который не работает и всегда ждет тебя как единственного собеседника. ― Да, понимаю. ― Разумеется, у нас это не за один день произошло. Тебе, наверное, знакома ситуация, когда «работа важнее меня». ― Да, слышала такое. ― Ну вот, так и вышло. Забрала вещи неделю назад, наверное. ― И поэтому на мне сейчас ничего нет, кроме пледа? Ну хорошо хоть неделю подождал. ― Прости, произошедшее кажется тебе неправильным? Не думай, что забываюсь с тобой, ты нравишься мне, давно. Полагаю, это взаимно? ― Иначе меня бы здесь не было. Мы оба только вышли из отношений, едва ли стоит ждать, хм, чего-то серьезного? ― Думаю, ты права. Ну что же, одна ночь так одна ночь. И, позволив наконец пледу соскользнуть на пол, я потянулась к Славе вновь. ― Итак, твоя нагрузка снизилась? Зоя, кофе и шоколад, любимая кофейня. ― Да, думаю, что так. Надо понять только, как группу помирить. ― Людьми управлять сложно, согласна. ― Знаешь, не всеми ведь? Или не всем. Я вчера ждала свой бургер и обратила внимание на работников ресторана. Их ведь там человек пятнадцать, и все так слаженно действуют. Да, периодически какие-то конфликты вспыхивают, но ведь редко, и еда всегда вовремя готова? ― Фастфуд ― странное место. Там ведь конвейер, думаешь, кто-то долго работает в этой забегаловке? ― Кто-то точно, а то менеджеров не было бы. ― Ты ведь работала в кофейнях? Разве было всё гладко? ― Верно, ― вздохнула я. ― Наверно, мне просто хотелось бы найти рецепт решения всех проблем. ― Кроме времени панацеи не существует. Не дави на ребят, они ведь не насовсем ушли? ― Ну да. ― Вы где-то общаетесь? Чат, может? ― Да, общались, но сейчас гробовая тишина. ― Начни с нейтральных тем, закидывай новости о конкурсах каких-нибудь, продолжайте объявлять даты репетиций. Скоро все вернутся. ― Насчет Саши не уверена, а Иван должен, да. ― Значит, подумайте об альтернативном авторе песен. Вам ведь не прям завтра на концерт? Постепенно выровняетесь и без нее. ― Спасибо за поддержку. Ты как? После Германа. ― Ну, с учебой не до грусти. Меня так захватывают курсы, специальность огонь. ― Круто! Интересные мальчики есть? Или девочки? Она фыркнула: ― Ну что ты начинаешь! ― Просто предположила, ― хихикнула я. ― Смотри, сейчас ещё встречаться тебе предложу! ― Молчу-молчу! ― На самом деле, мне всё ещё неловко, ― призналась Зоя. ― У тебя лицо такое было на дне рождения, что я сразу пожалела. ― Ничего страшного, я же говорила. К тому же, этот поцелуй помог мне осознать степень безразличия к чувствам Валеры. Так что ― всё к лучшему! ― У тебя, я так понимаю, на личную жизнь тоже времени не хватает? ― Ну, смотря что считать… Она ахнула: ― Ну-ка, ну-ка, и что же? ― Мы со Славой вчера переспали, ― понизила я голос, наклонившись к ней. ― Ого! ― Тихо ты! ― рассмеялась. ― Не на всю же кофейню это обсуждать. Там ничего серьезного, так, просто ночь. ― Он же женат? ― Уже не очень. ― И как оно?! ― Очень даже неплохо… Зал в Славином театре был больше привычных для меня репетиционных площадок. Немного пугающее пространство для трех человек. ― Итак, мы сегодня без гитары, ― констатировала я. ― Перебрала несколько вариантов песен, пока что могу предложить… ― Я тоже могу, ― послышался за спиной почти равнодушный голос. Взвизгнув, я бросилась вверх по ступеням и обняла его владельца: ― Иван, ты вернулся! ― Да что ты заладила, Иван да Иван. Давай просто ― Ваня? ― положив ладонь на мою талию, прошептал он мне на ухо. Я шутливо ткнула его в плечо, отстранившись: ― Мы скучали по тебе. Итак, предложения ещё у кого-то есть? Я взглянула на Славу и не ожидала услышать робкий вопрос с другой стороны: ― У меня есть, можно? ― Да, конечно, ― невольно и я заговорила тише. ― Я тут написал кое-что, но мне нужна помощь со словами, ― продолжил Гена. ― Они не все встают на свои места. ― Ничего себе, показывай конечно! После пробного прогона песни мы остались в восторге. ― То что надо! Совсем не депрессивно, и Лоре с Иваном идеально подходит. Сейчас вот тут заменим на «плащ», а тут на «грифель»... Два часа репетиции промелькнули в подгонке песни по фигуре, мы смеялись и спорили, создавая нечто необыкновенное и только наше. Вместо безликих ультимативных произведений мы сами увидели новое направление для развития группы. В этот момент я поняла, что станет лучшим ключом к работе в команде, это открытие было банальным и единственно верным ― музыка, что же ещё? Поставив телефон на карманный штатив, под укоризненным взглядом уборщицы и с ответными гримасами Ивана и Славы «ещё чуть-чуть», мы записали первую версию песни в тот же вечер и завели канал на ютубе. Как выглядит семья? Это и родители у наряженной елки с фотоаппаратом, и подруги в баре с бесконечными шотами и смехом, и тетушки за чайным собранием в библиотеке. Никогда не считала, что семья одна ― биологическая или приемная, у каждого из нас семейных кругов может быть куда больше. В этот вечер я ощутила создание ещё одной семьи, такой же близкой и важной как прочие. ― Уже уходишь? Иван с Геной продолжали обсуждение песни. Слава подал мне пальто. ― Да, поздно ведь. Такси приедет через десять минут. Он внезапно, быстро оглянувшись на ребят, прижал меня к себе. ― Не хочешь снова ко мне? Если после смерти я попаду в рай ― надеюсь, моим раем будет бесконечная поездка в транспорте. Вариант первый ― наземный участок метро над рекой, я могла бы вечно проезжать его по кругу. Пока работала в офисе, до библиотеки, не успела изучить как следует и малой части домов вокруг, а их ведь так много, можно было бы выучить каждую трещину, только дайте время. Вариант второй ― я могу стать собачкой на переднем сиденье машины. Пялиться в окна, тяжело, но довольно дышать, высовывать голову наружу или просто неподвижно смотреть вперед на бегущие навстречу фонари. Помню, у меня был мимолетный ухажер, фотограф. В тот же период, когда я сбегала на море, когда только и мечтала, что исчезнуть от двух самых близких мужчин, парня и друга, чтобы не было так всё сложно, он забрал меня однажды. Просто приехал среди ночи с другого конца города и увез. Я рассказывала о своих проблемах, мы мчались за городом по шоссе за пончиками, в какую-то придорожную кафешку. Даже странно, что при моих проблемах с вестибулярным аппаратом я так сильно люблю кататься. Возможно, и то, и другое ― по причине отсутствия такой возможности в детстве. Час на переднем сиденье такси ― совсем не то же, что час в метро или автобусе. Количество мыслей всегда не помещается в этот промежуток, проехавших мимо огоньков ― на десяток хотя бы меньше, чем нужно. Достаточно, чтобы осознать, что «одна ночь» становится не одной. Недостаточно, чтобы разобраться, что делать дальше. Утро с любимым мужчиной ― особое, давно забытое ощущение, лишь слегка покалывающее теплом где-то в груди. Когда утреннее раздражение не появляется, и хочется не чая, а обнять, уткнуться носом в затылок, коснуться руки на одеяле. Переплести пальцы, ощутить на них поцелуй, а уже через секунду увидеть глаза, провести рукой по колючему «ежику» волос. Положить голову на плечо, осторожно гладить, вдыхать неповторимый запах кожи, шептать и хихикать. Долго собираться встать сварить кофе, каждый раз сдаваться, потому что слишком сложно встать, расцепившись. Утро с мужчиной нелюбимым ― кофе, омлет, попытки оттереть следы косметики, почистить зубы пальцем, надеть линзы перед неудобным, слишком высоко висящим зеркалом, разгладить складки платья. Не опоздать на работу, не забыть у него нижнее белье в спешке, или шапку, или блокнот, или что угодно, за чем пришлось бы возвращаться. Избегать разговоров о прошедшей ночи и дальнейших планах. Теперь я уже научилась отличать эти категории и не хотела снова оказаться не с тем. ― Слав, давай лучше друзьями останемся? ― У тебя вид утомленный, не выспалась? ― заглянула в кабинет Зоя. ― Да, можно и так сказать… Сейчас, ещё пару чашек кофе и буду в норме. Ты тоже что-то вымотанная прям? ― Ой… ― оглянувшись, она закрыла за собой дверь и присела напротив меня. ― Бабушке плохо совсем. Может, зря я в учебу ввязалась, ничего не успеваю теперь… Вчера не ходила на занятия. Мама говорит ― бросай. ― Ты что! Ни в коем случае. Это ведь твоя мечта, родители так же могут отпрашиваться хоть иногда. Вы ведь семья. ― Думаешь, не сдаваться? ― глянула она на меня. ― Уверена, Зой. Ты справишься. Я могу чем-то помочь? ― Да, подмени меня, пожалуйста, сегодня на абонементе. Я правда к Анастасии Витальевне ещё не ходила… ― Я договорюсь. Не переживай, прорвемся. Она улыбнулась, быстро вытерев уголки глаз. Я крепко сжала её пальцы на прощание. Оказалось, я успела отвыкнуть от работы с людьми, сидя в отдельном кабинете. Отношение коллег также изменилось ― улыбаясь мне поверх отчетов, они были спокойнее, чем сейчас, работая рядом. Заданий мне практически не доставалось, и я успела погрузиться в чтение, когда услышала: ― Извините, а вы не из группы «Негромкие фламинго»? Недоверчиво оглядела девочку-подростка: ― Да, а откуда ты знаешь группу? ― Мы все сегодня ваше видео смотрели, учитель музыки посоветовал. У вас такой красивый голос! Я тоже хочу собрать группу, когда вырасту! Я смущенно улыбнулась: ― Очень приятно слышать, спасибо. Уверена, если действительно хочешь ― добьешься. Записав на неё книжку, вышла на крыльцо. Рядом ― Жанна с сигаретой и кофе. Кажется, она задумалась, стоит ли сбежать, но я лишь кивнула и отвернулась. ― Как ваши успехи? ― всё же поинтересовалась продюсер. ― Только что меня впервые узнали, ― призналась я. ― Мы с группой вчера запись новой песни выложили. ― Группа? Интересно. Как называетесь? ― «Негромкие фламинго». Она почти улыбнулась: ― Посмотрю вашу песню, как будет время. Может, подойдете для нового проекта… ― Знаете, не стоит. Мы пока не стремимся продаваться, спасибо. Хмыкнув, она затушила сигарету о край урны, выкинула следом пластиковый стаканчик. На секунду я задумалась ― может, совершила ошибку? Но нет, фальшивых нот не ощущалось. Эстрада ― не наш путь. Один шаг за раз, не распыляться, расставлять приоритеты. На лужайке у пруда в сквере уже пробилась трава. Глава 2. Смена дислокации Много ли изменилось за два месяца? На улице стало жарче. Саша хотела вернуться в группу вначале, пару раз писала ещё в общий чат. Но чем больше мы прислушивались к Ивану, тем громче становилось её отсутствие. Я писала ей однажды узнать, как дела. Саша ответила, что вся в творчестве, подробностей пока раскрывать не может, а вскоре уже вышла из чата, не прощаясь. Несмотря на предложения Славы, вторую солистку искать не стали, решили, что нас с Иваном и так на вокал хватит. Так и остались ― Иван со Славой с гитарами, Гена на клавишах. Композиции авторства Гены были волшебны. Любитель фэнтези, он писал о воинах и драконах, принцессах и подвигах, рыцарях, путешествиях, пирах. Романсы выходили необычные, и комментарии к выложенным нами видеозаписям это подтверждали. Сработаться с владельцем клуба оказалось несложно, мы приняли за правило друг друга не тревожить по пустякам, и к предложению чередовать мои выступления с выступлениями «Фламинго» он отнесся спокойно, даже равнодушно. Публика «Фламинго» любила, и бар становился средневековой таверной с кружками пива, хохотом и танцами. Учеба промелькнула незаметно. Катя успела сменить специализацию и покинуть мою группу, меня же часто хвалили и обещали особо рекомендовать к поступлению. Определилась ли я с желанием поступать? Не вполне. Время, впрочем, позволяло этот вопрос отложить. Пока я ограничивалась изучением дополнительной литературы и размышлениями о возможных номерах для творческого конкурса. Зоя после подготовительных пылала ещё большей страстью к магистерским перспективам, а я, хоть и помнила унылые рассказы бывших одногруппников о продолжении учебы, настроение ей не портила. Энтузиазма на подготовку к поступлению хватало, и хорошо. Закончив с учебой, я вернулась к индивидуальным занятиям с Вероникой. Она выясняла, чему меня успели научить, и старалась дополнять мои знания тем, что осветить на курсах не успели. Идея с поступлением была мгновенно одобрена, Вероника не уставала повторять, что у меня впереди чудесный путь к вершине. В театральную студию, хоть места к лету и освободились, я не пошла, к экзаменам она готовила меня в рамках тех же занятий. Германа, как передали бывшие коллеги в массиве сплетен, повысили. Матвей, к огорчению Кати, прекратил завоевывать всех девушек мира и стал заметно тише. Анна Львовна, заезжавшая в Москву за какими-то бумагами кафе, выглядела неожиданно для начала лета посвежевшей и загорелой. Мы долго пили чай в нашем переходящем заместительском кабинете, она поздравляла меня с разрывом и уточняла: ― Я не говорила, что надо цепляться за мужчин, милочка, нечего тебе стыдиться. Беречь надо близких людей, а у людей посторонних дорога своя. Твоё от тебя не сбежит, вот увидишь. Алиса в очередной поездке с Сережей задумывалась о новом витке восстановления страсти. Не первый год удивляюсь и восхищаюсь долголетием их отношений и упорством в поддержании огня. Жанна новый проект запустила без нас, однако же разместила на своей странице ссылку на клип «Фламинго», чем ощутимо увеличила число слушателей. От спасибо она при встрече отмахнулась, но приняла с улыбкой стаканчик кофе, принесенный за любимый стол в читальном зале. Слава ночи наши не вспоминал, и дружба от этого не пошатнулась, что было редкостью в моем жизненном опыте. Он стал спокойнее, даже кольцо с собой носить начал, задумчиво крутил в руках, но не надевал. Может, приступил к процессу примирения, я не уточняла. Проверки в библиотеке участились, и отчетности становилось всё больше, впрочем, её количество росло слишком плавно, чтобы ожидать подвох. Нарушилась уютная пора утром четверга, в день дождливый, но теплый, в середине июня. Анастасия Витальевна зашла ко мне с утра и, не озвучивая мысль с порога, как бывало ранее, молча присела. ― Доброе утро, ― свернула я вкладку с отчетом на экране и отодвинула чашку с чаем. ― Доброе утро. Как тебе в должности заместителя, уже не пугает ответственность? ― Привыкла, ― пожала я плечами. ― Вы ведь знаете, какой у нас коллектив чудесный. Она кивнула, кашлянула, помолчала. ― Ты училась в Зеленограде, кажется? ― Да, верно. ― Остались там знакомые? ― Да, есть пара друзей, иногда заезжаю к ним в гости. Нужно что-то отвезти или забрать? ― догадалась. ― Да, почти так, ― Анастасия Витальевна всё ещё мялась. Ложка в моей руке, дрогнув, звякнула в чашке, мы вздрогнули вслед за ней. ― Тебя переводят. Не навсегда! Временно. ― Что значит ― переводят? ― До конца лета тебе предстоит работать в одной библиотеке Зеленограда. Понимаешь, у нас ведь эта общая система, вот и решили провести эксперимент. Обмен опытом, выходит. ― Я понимаю, но ― Зеленоград? ― Зеленоград, сама должна знать, входит в Москву. ― Да, но ближе от этого не становится… ― Я уточню насчет дополнительной оплаты, может, удастся получить прибавку на жилье или дорогу… Прости меня, Лора, ничего не могу в этой ситуации сделать. ― Что вы, это не ваша вина. Не всегда возможно поступать так, как хочется. ― Иногда от таких нежеланных поступков мы получаем совсем неожиданные преимущества, поверь… На одном собеседовании в IT-компанию меня попросили написать техническое задание на переезд. Много я тогда справилась выдумать, что возможному (но несостоявшемуся) руководителю понравилось, не упомянула только фактор удачи. Переехать в соседний город на пару месяцев ― задача не из простых. Мне повезло ― командировочные были выписаны, с помощью зеленоградского друга, Кирилла, я нашла квартиру для краткосрочной аренды, а в мою на время отъезда с радостью вселилась Зоя, как раз планировавшая начать отдельную от родителей жизнь. Зеленоград встретил такси всеми лесами, озерами и аккуратными домами, составив компанию Кириллу, помогавшему таскать вещи. В последние годы мы общались не так уж близко, скорее всего, из-за расстояния и его наладившейся личной жизни. После развода мой друг страдал полтора года, пока не встретил идеальную милую художницу-студентку в стенах родного института. С тех пор и без того необъемное свободное время заполнилось любовью. Обменявшись историями учебы, работы, потерянной и обретенной любви за парой-тройкой чашек чая, мы попрощались. Не оглядывая толком своё временное пристанище и не разбирая вещей, я забежала в душ, развернула постельное белье и через полчаса уже засыпала. Неизвестность следующего дня пугала, проще было перенести её во сне. По сравнению с нашей (моей, родной) библиотекой, новое место работы не вдохновляло. Один этаж, три небольших зала да кабинет. Множество детской литературы не компенсировало тот факт, что размеры зала взрослого абонемента не превышали размеров моей временной квартирки, стеллажей десять, наверное. Сонные библиотекари, которым не сразу удалось объяснить, кто я. Ещё более равнодушная заведущая. Обмен опытом вероятным не представлялся. Разложив по ящикам стола в углу закутка для персонала канцелярку, я спросила: ― Сколько книг внесено в систему? ― Надо посмотреть… Посмотрели. Первая цель для передачи знаний прояснилась. В Зеленограде прошли мои самые необычные и безбашенные годы. До института была отличницей, после ― ушла в работу с головой, теперь вот ― в творчество. В процессе же завязывались отношения, находились и терялись друзья, много пилось и курилось, материлось и не спалось. Здесь я встретила своего первого серьезного парня, а с ним ― и его друга, Егора. Тех самых, от кого сбегала в санаторий у моря и в ночь с ухажером. Наш треугольник просуществовал почти все годы учебы. Что держит людей вместе? Как ни грустно, чаще всего это страх. Страх, который в отношениях с Валерой я смогла победить в разы быстрее. Деньги, возраст, интересы ― много лекарств от этого парализующего чувства. Лекарством от Егора же стало время. Любовь к нему, глупую, безответную, сплетенную намертво с нашей дружбой, приносящую страдания и создающую неловкие ситуации, я уничтожила в себе лишь после переезда в Москву. Да и то ― чувствами к другому, от кого позже сбежала из IT. Погасив эту страсть, с Егором я порой переписывалась, но встретиться мы не могли собраться уже больше года. Пожалуй, сейчас ― самое время. Безопасно ли ему писать? Вдруг снова влюблюсь? Вдруг водоворот, ураган, цунами моего безумия не исчезли, лишь затаились? Ближе его у меня никого в жизни не было. Вот стоит встретиться, столкнуться, обнять, ткнуться носом в плечо, почувствовать смесь свежести, парфюма и табака… Этого хватит, чтобы потерять голову? Нет, о чем я. Год назад при встрече за кофе моей единственной целью было показать себя успешной. В отношениях, с хорошей и стабильной работой в IT, я должна была уверенно сиять, не показать ни блика сомнения или несчастья. Я бегала за колготками в последний вечер, мучительно выбирала лучший образ, хотела предстать идеальной ― и не была такой. Мы сидели, отгородившись чашками, чужие друг другу, как на встрече одноклассников. Шутки были острее, злее даже немного. Чем мне грозит пара коктейлей? Даже объятья ― чем? Сейчас я и правда счастлива, можно не бояться быть искренней. Да и если зайдет общение не туда ― я давно хотела переспать, заглушить образ той наивной любви. А он уже перерос юношеские идеалы, рассказывал о знакомствах с барышнями в клубах… Хватит метаний, не так важно принимаемое мной решение. «Егор, привет. Как твои дела?» Разговоры с Егором заняли весь вечер, и спать мы ушли, как в старые добрые времена, далеко не с первой попытки. Кажется, осколки такого общения я вылавливала в каждом следующем кавалере. Более того, мои последующие парни и внешне были похожи на Егора. Бывает ведь, что человек тебе подходит идеально, а ты ему ― нет. Однажды я всё же встречу человека с той самой версией важных качеств, которому буду нужна. Одной мне, впрочем, быть после Валеры нравилось, променять свою свободу на очередные болезненные отношения, зависимость, метания я не готова. Дружба и творчество ― вот моё счастье. Выходные невольно прошли в ностальгии. Здесь мне о пятидневке, как у нормальных людей, договориться не удалось, а потому гуляла в полупустом будничном городе. Просто невероятно, как воспоминания иногда привязываются к местам. Улицы, знакомые больше ночью, чем днем. Ландшафтный дизайн в элитном районе, такой и в Москве мало где увидишь. Дворы, где пили. Дороги, где говорили. Мосты ссор и поцелуев. Столько здесь было студенческих влюбленностей, что сейчас всех мимолетных и не вспомнишь. Озера и леса, прерываемые домами так неохотно, с таким трудом, что деревья можно найти за пару минут ходьбы в любом направлении даже из самого центра. Общежитие и его курилки. Институт, расползающийся подобно сложной изломанной архитектуре дворцовых садовых лабиринтов. Я ныряла в воспоминания всё глубже и даже направилась на поиски пончиковой, спасшей меня от голодной смерти в первый день в городе. Как сейчас помню эту горячую сладость вместо ужина ― пять штук за сто рублей. Вагончика с лакомством спустя семь лет на месте ожидаемо не оказалось. Площадь застроили классической блестящей шелухой московской ярмарки. В соседнем здании уцелела сетевая кофейня-кондитерская, где прошла целая неделя моей первой работы, полная волнений и восторга (пока не уволили за отсутствие опыта, будто это стало сюрпризом). Выпив там кофе, я обнаружила, что цены в меню уже не кажутся с высоты возраста заоблачными, как и чаевые, которые в то время меня удивляли. Только бегающие вокруг девушки, в большинстве студентки, равнодушно недобрые, оставались теми же. В ДК института всё так же существовал хор, и я удивилась, обнаружив его работающим летом. Преподавательница сделала вид, что вспомнила меня, но формат их занятий желания присоединиться не вызвал. Поняв, как мало помогут мне её уроки в подготовке к поступлению, она посоветовала свою знакомую, живущую по счастливому совпадению в моем районе. План вокального развития вдали от Москвы уже был продуман. В отсутствие возможности телепортации, один из выходных я планировала полностью занимать часами с Вероникой и группой. Когда повезет ― даже можно будет выйти в бар, но с этим явно будет сложнее в режиме плавающих выходных. То и дело мысли мои возвращались к Егору, напоминая без причины о предстоящей встрече. Над историей случайной помолвки мы уже посмеялись в чате, и увлечение вокалом никакого негатива не вызвало. Егор лишь констатировал, что брачные планы выглядели расчетом, чем и являлись, а пела я и раньше. Историй стоило ожидать в этот раз от него. Не иметь планов на выходные ― нечто экзотичное в моем графике последнего года. Под одеялом, поглядывая то и дело на оставшиеся недоразмазанными по шкафам вещи в пакетах, теснившиеся вдоль стен, я успела посмотреть до проверки будильника и поисков косметических масок три ужастика. С каждым фильмом пакеты становились всё нахальнее и вскоре уже ехидно кидались под ноги. ― Да разберу я вас, уймитесь, ― пробормотала я, утыкаясь в плюшевую собаку, и призраки прошлого отступили вслед за шуршащими соседями по комнате, не мешая мне спать. На второй выходной день поехала в Москву. Многие знакомые мои электричек не любят, а я всегда питала к этому виду транспорта особую слабость. Блики солнца, мгновенно заканчивающийся стаканчик привокзального кофе, мелькание домов и деревьев за окном. Московский транспорт подобного масштаба не имеет. Метро в основном проходит под землей, а обрывки видов проносятся так быстро, что запомнить их в деталях не удается даже за время ежедневных поездок по одному маршруту в течение нескольких месяцев. МЦК в основном затрагивает пейзажи индустриальные. Автобусы выдают виды лишь на вереницы домов, дворов и улочек. Порой в периоды приступов грусти и одиночества я садилась в первый попавшийся автобус, чтобы проехать весь маршрут, глядя в окно, и это успокаивало, отвлекало от мыслей, но не захватывало. Всегда жалела, что до родного города прямого маршрута на электричке нет. Даже сейчас, когда курить уже бросила, так и тянет постоять в тамбуре, с музыкой в наушниках, поглядывая постоянно на оставленные на скамейке вещи и следя за приближением контролеров, выдыхая дым и вздрагивая от подступающего восторга и головокружения. Деревья в снегу, деревья золотые, деревья зеленые ― длительное их созерцание не может не внушать душевный покой, что бы ни происходило в жизни, а происходило, конечно, разное. Сейчас ехать было ещё спокойнее, без переживаний о мужчинах, со свободным сердцем и пустой головой, смутно чувствуя приближение чего-то прекрасного, до чего можно уже при желании докоснуться кончиками пальцев, хорошенько потянувшись навстречу. Тянуться однако пока не хотелось, зная, что всему в этом мире свое время. Вечером успела дойти и до преподавательницы в Зеленограде. Девочка по совету руководительницы хора оказалась тихой, интеллигентной, практически моей ровесницей. Час пробного занятия мы провели за обсуждением карьерных возможностей для музыкантов. ― Для меня способом реализации стало преподавание. Мне нравится думать, что так я помогаю людям становиться счастливее. ― И ты не жалела, что не выступаешь сама? ― Иногда выступаю у друзей на квартирниках, этого хватает. Итак, тебе надо не растерять навыки до поступления? Пустые после переезда вечера становились менее одинокими. Егора я встречала у института. Вечным студентом он стал благодаря «бурной молодости», и сейчас перепоступил то ли в четвертый, то ли в пятый раз, наконец-то на заочное. Приехав раньше, я получила сообщение, что мой спутник задерживается на работе, в соседнем здании с универом. Мерила шагами дворик, разглядывала студентов. Странно было ощущать, что у них ещё всё впереди, а я уже вывалилась, не заметив, во взрослую московскую жизнь. Недавно вот шла по темным улицам, от метро до дома, пытаясь держаться поближе к другим таким же поздним птичкам, и слушала разговор мальчика лет двенадцати с мамой. Он говорил о будущем, о карьере футболиста, о смене клуба на тот, где есть шанс быть выкупленным «в Америку». Представить, чтобы я в двенадцать о подобных вещах думала, не смогла. Как и в двадцать, в двенадцать я веселилась в уверенности, что будущее решится само, лишь учиться как следует надо и быть хорошим человеком. Оно и решилось ― вот она я, певица-библиотекарь! Егора заметила сразу, он широко улыбался, мы обнялись, как и всегда при встрече. ― Показывай, где тут у вас хорошие бары искать! После заказа четырех шотов для старта я усомнилась в целях нашей встречи. ― Когда я говорила про выпить ― не ожидала такого темпа, завтра же на работу! ― Нормально. ― Ну вообще да, я живу недалеко, если что ― на диване переночуешь. ― Звучит двусмысленно, ― усмехнулся Егор. ― То есть ты делаешь как бы и предложение ночлега, и предложение мне как парню. Когда бы мы не шутили о возможных отношениях! Во время переписки, когда договаривались встретиться, уже успели вспомнить, как играли в карты на раздевание. Он сказал ― повторил бы, я пошутила, что с увеличением его жизненного опыта рисковать не стоит. В прошлый раз после игры я просто уснула в его объятьях, хоть и голая, но кто знает, что могло бы измениться на этот раз? После трех, четырех, пяти коктейлей я пыталась настоять на том, что пора бы завершить вечер, но бесполезно. Акция «два по цене трех» не оставила нам шансов этой ночью, с Егором я всегда пила наравне. Выходя постоять за компанию, пока он курит, я шутила, что достаточно пьяна, чтобы на него вешаться, и он смеялся смущенно, будто мы никогда не обнимались ночами на улицах города, но локоть мой при спуске с лестницы всё же осторожно придерживал. Лишь после часа ночи, окончательно убедившись, что свою маршрутку Егор пропустил (а жил он нынче за городом, в новостройке), я вызвала такси и спросила в сотый раз: ― Ты тоже вызываешь такси или всё же ночуешь у меня?.. Я не успела договорить «на диване», потому что Егор уже выдохнул, выкинул сигарету, шагнул ко мне и неожиданно страстно поцеловал, лишив меня слов и мыслей на несколько секунд. Когда же мысли появились, там было одно слово «А-ху-еть»... Утром я сидела напротив дивана, уже успев выпить чаю, пытаясь убедить Егора, что пора вставать. Не опоздали, он проснулся быстрее ожидаемого, видимо, работа воспитала дисциплину. Сборы и общий кусочек пути были неловкими, хотя и не такими, как могли быть. Не сумев убедить Егора, что он пьян, накануне в такси я обдумывала, хочу ли переспать. Кажется, это шанс, которого я ждала лет пять. Но я так устала от случайных мужчин, что совершенно не была в настроении в эту ночь. Доехав и ещё пару раз увернувшись от поцелуев, я констатировала, что спит он всё же на диване. Больше ко мне не прикасались, но уснуть я справилась далеко не сразу. Пустая подушка рядом намекала на мужчину, засыпающего в нескольких метрах, за стеной, на кухонном диване. Впрочем, ни один из нас так и не решился сделать шаг и преодолеть эти метры, так что расставались смущенные, но всё так же друзьями. ― Лора, привет! ― Привет. ― Занята? ― спросил Слава. Покосившись на спины временных коллег, я вышла на крыльцо: ― Слушаю тебя. ― Что делаешь вечером вторника? ― Кажется, пока планов нет, а что? ― Нас зовут пообщаться с каким-то юным блогером. ― Нас ― группу? ― Ну конечно, не секс по дружбе же обсуждать, Лор! Я поморщилась. ― Окей, приеду после работы. Во сколько данное мероприятие? ― И как? ― Алиса положила сумку и кардиган на свободное кресло и пододвинула меню. ― Странный чувак этот блогер. Они все такие? ― Все разные. ― Да, верно. Я просто не смотрю никого, читать удобнее, а на видео всегда фиксированное время уходит. ― Можно фоном ставить. ― Фоном у меня музыка обычно. С ней не так страшно отвлечься, задуматься, пропустить что-то. ― Что он спрашивал? ― Да ерунду всякую. Типа «откуда берете вдохновение», «какие планы на год». Гена красный был, как помидор. Будто на собеседование сходили. ― Тысяч пять подписчиков вас посмотрят, возможность неплохая. ― Не спорю. ― Как Егор? Алиса, случайно встречавшаяся с Егором около месяца, любила трешовые истории о его жизни. ― Да знаешь, нормально. В смысле, слишком нормально. Работает сутками. Человеком становится, что ли, взрослым. ― И как вообще у вас так вышло? ― Ну как, мы пили, я вызвала такси, а он меня поцеловал… ― Что у тебя всё телефон жужжит? ― Мы общаемся, как ни странно, всю неделю. Будто он, хм, мой новый бойфренд? Мы рассмеялись. Можно ли представить Егора, человека, который обнимал меня все эти пять лет, думая не обо мне, в качестве моего парня? «А всё же, что это было, в баре?» ― написала вечером я, не выдержав. «Ну как, встретились старые друзья, выпили». «Ха-ха». «А если серьезно… Ну, не для мессенджеров разговор. Ты занята в следующее воскресенье?» «Нет». «Давай пересечемся? Только без алкоголя на этот раз». «Без алкоголя не катит. Попробуем ― немного алкоголя?» «Идет». Пожелав спокойной ночи и погасив экран телефона, долго смотрела на пятна света от фар, бегущие по потолку. Может ли что-то такое волшебное, невероятное случиться в моей жизни? Неужели вообще не осталось на пути ничего невозможного… Глава 3. Судьба Неделя прошла быстро, но нервно. Если бы не Алиса, постоянно ловящая меня на пороге паники, я бы точно свихнулась. Егор вел себя так, будто мы уже в отношениях, но при этом старался усиливать интригу недомолвками и шутками. «Что ты переживаешь?» ― вновь уточняла Алиса. «Вдруг я всё придумала?» «Он сам тебе пишет, спросил даже, куда пропала, когда ты не писала всего один день. Успокойся, в воскресенье уже всё узнаешь». «Да, варианта всего три ― переспим, начнем встречаться или ничего не произойдет». «Ты ведь разлюбила его уже?» «Он слишком грамотно ведет себя сейчас. Чего бы ни хотел ― может это получить, если всё не проебет». «Да, это он мастер, конечно. Выдохни. Как библиотека?» «Я им не нравлюсь :) Обедать хожу одна, ни с кем не общаюсь. Впрочем, наверное, и не нужно ― на два месяца-то». «Когда мы планируем увидеться?» «Кажется, ещё не скоро. Пока я не в Москве, пересекаться каждую неделю станет трудно. Ты как, всё в порядке?» «Да, разве что с мужиком опять не говорим толком… Я пыталась в отпуске объяснить, чего мне не хватает в наших отношениях, и он загрузился». «Кажется, вы всё ещё ходите по кругу. Раз в несколько месяцев тебе одиноко, потом вы общаетесь, и этого рывка хватает ещё на несколько месяцев». «Да, верно. Но поэтому мы и вместе так долго, думаю, что умеем подобные штуки обсуждать и решать». «Странно, у меня было так много попыток отношений, а я всё ещё не могу понять, как с людьми уживаться». «Разберешься. Зато с музыкой у тебя всё складывается». «Ой, это точно. Кстати, сейчас на репетицию опоздаю. Хорошего вечера!» «И тебе!» А всё же, ждут ли меня отношения с Егором? ― Нужно раскручиваться, ― заявил Иван посреди репетиции. ― Кому нужно? И главное ― как? ― Ютуба мало. У нас уже появились первые слушатели, но их очень легко растерять. Надо активнее проявлять себя в соцсетях. Я обернулась к Славе, но он пожал плечами: ― Ты у нас фронтмен. ― Кто сказал? ― Ты ― солист, к тому же создатель и вдохновитель. В дверь постучали, и в щелку заглянула хрупкая невысокая девушка с охапкой рыжих кудрей, навевающая мысли о диснеевских принцессах. ― Таня, заходи! ― Слава махнул рукой. ― Лор, помнишь, я говорил, что пора бы добавить ударные? ― Знаешь, я думала о брутальном лысом мужике в татухах, ― закатила я глаза. ― Шучу, проходи. Как Слава уже сказал, я Лора. Это Гена и Ив… Ваня. ― Иван подмигнул. ― Не щурься, задал ты мне задачку… После репетиции продолжим обсуждение. Решено было завести аккаунты группы во всех популярных соцсетях. Продвижение этих страничек официально выдали мне. ― Никогда не понимала современный упор на личный бренд. Ну вот чем я могу заинтересовать людей? Библиотекарь-айтишник учится петь. ― Ты не понимаешь, в этом ведь и есть твоё преимущество ― ты настоящая. ― убеждал Иван. ― Посмотри на Гену, хотел ли он оказаться в составе группы, выступать? ― Хотел-хотел, ― почти обиженно подал голос Гена. ― А ты начал бы писать песни, если бы не поверил в себя и не начал бы заниматься с нами? ― Ну, я пытался писать песни ещё в школе, но кто же знал, что из этого развлечения что-то выйдет. ― А ты сама? Тоже ведь в детстве только пела. Ожидала поклонников и постоянное место в баре в Москве? ― Ну, не ожидала. ― Вот видишь! В этом и прикол, ― Иван спрыгнул со стола. ― За это я тебя и люблю! ― Исключительно по-дружески, надеюсь? ― с улыбкой уточнила я. ― Ну, знаешь, дружба ― это ведь просто отложенный секс, ― подмигнул он, обнимая меня за плечи. Слава, побагровев, схватил со стола сигареты и вышел, хлопнув дверью. Вновь заглянула Таня, ожидавшая вердикта за дверью, и, попав в поток общего смущения, исчезла. ― Давай без этого, ок? ― Да ладно-ладно, я без намеков, успокойся. Подумав, что в слове «люблю» есть что-то опасное и серьезное, не подходящее для подобных шуток, я, недавно ещё бросавшая это слово в каждого случайного спутника жизни, удивилась себе. ― Убедил, попробую, ― пробормотала. Кажется, настолько напряженно я не ждала даже собеседований и выступлений. Егор, пошутивший за день до встречи, что ему срочно надо мне что-то важное сказать, а в итоге пожаловавшийся на концерт любимой группы, чуть не пошел куда подальше со своим нагнетанием интриги. Впрочем, в этих играх был весь он. Алиса неожиданно начала сомневаться от всех этих загадок в его чувствах, что не добавляло мне уверенности. В день икс я была готова к чему угодно, как мне казалось, но Егор всегда умел меня удивить. Вот и сейчас, после нескольких стаканов рома с колой для храбрости, он замер у окна, отказываясь садиться рядом и мучительно собираясь с мыслями. ― Меня учили не бросаться словами, поэтому я не могу сказать, что люблю тебя. Но я определенно в тебя влюбился. Столько глупого, смешного, наивного, ванильного, пафосного в голове клубится, когда утро за утро просыпаешься счастливой. Когда шею надо закрывать высоким воротом. Когда смотришь на две зубные щетки в ванной и готова пищать от восторга. Да и вообще вся ты ― один беззвучный писк. Когда с утра на тебе надета вместо халата та самая его рубашка, которой года три назад не смела коснуться. Когда видишь цитату из книги, про щетки, хочешь её у кого-нибудь репостнуть, ведь выкладывать самой ― слишком откровенно, а потом видишь, сколько таких же женщин её выкладывают с фотками улыбок, кофе и прочими зайчиками, и передумываешь ― пошлость. Когда не можешь на него наглядеться, не хочешь отпускать ни на секунду, и физическое (голод там, сон) борется в тебе с желанием ежесекундных объятий. Когда даже на расстоянии ощущаешь его прикосновения, поцелуи, тяжесть его тела, запах. Вначале страшно было ― какой же он хрупкий, беззащитный, я всё время людям больно делаю, вдруг ― и ему? Но нет, открылась сама, доверилась, и счастье такое живое внутри, в груди покалывает. И как же я раньше жила, без него? Как я считала себя целой, если только сейчас, с ним, настоящая, живая, красивая? Не глупо ли всерьез утверждать, что с кем-то ты становишься чуть больше ты, чем по отдельности? А ведь я это ощущаю, и так сильно, что даже не описать толком ― одни щетки да рубашки, следы от губ на моей шее да следы от ногтей на его спине, морщинки у глаз от улыбок да боль в щеках от смеха. ― Ты подозрительно молчалива в последние несколько недель. Как Егор? ― Алиса заглянула в чайничек, полный ягод брусники. ― Волшебно. Представляешь ― спросил тут, может ли он ко мне переехать, когда работу в Москве найдет. ― Ого. ― Ого. Я тоже так подумала. ― Не думаешь, что это слишком быстро? Вы сколько вместе, месяца полтора? ― Дружим-то пять лет, а это что-то да значит. ― Ну, главное, чтобы ты счастлива была. Бывший что? Они же так и дружат? ― Вроде чуть не поссорились вначале, но потом разобрались. Сколько воды утекло, не знаю даже, на что там можно обижаться. ― Да, у вас всех много в личной жизни с тех пор случилось. ― Ну, не у Егора, как оказалось. Он после того нашего поцелуя больше ни с кем… ― А как же барные попытки отношений? ― Выдумал. Видимо, я слишком часто о его идеалах поисков единственной шутила. ― Ох. Мда. ― Ждал любовь всю жизнь. Кто же знал, что это буду я? Зато мне теперь немного неловко за весь свой опыт. Егор говорит ― я его дождалась, а я, знаешь ведь, у окна-то не сидела все эти годы. ― Да, понимаю. Но у тебя ведь и шансов не было? Ты и так слишком долго пыталась его очаровать. ― Да, после конфликта «сколько же можно повторять одно и то же» это было правильным. Может, и полюбил потому, что отстала наконец? ― Сложно во всё это поверить. ― Да, нам тоже. Я не ждала уже никаких отношений. Решила, творчество ― всё, что нужно. ― Не всё, выходит? ― Надо почаще вспоминать, что глобальная цель ― счастье. Сейчас я определенно счастлива. Даже не знаю, может ли человек быть счастливее. Вы там как, помирились? ― Ну, налаживаем потихоньку. Вот на свидание вчера ходили. ― Прогресс! Значит, любовь может жить дольше трех лет? ― Даже дольше восьми, ― кивнула Алиса. ― Что с библиотекой? ― Осталась всего пара недель. ― И обратно в московскую? Не надумала возвращаться в IT? ― Не-е-е, меня всё устраивает. Про Егора и творчество куда больше думаю, чем про карьеру. Страшно, конечно, снова съезжаться с кем-то. Но моя жизнь, кажется, становится всё лучше и лучше. «Привет! Меня зовут Лора. Я ― солист и создатель группы «Негромкие фламинго». Мы проводим первый крупный концерт в Москве через неделю, двадцатого августа. Буду рада видеть именно тебя!» «Привет, меня зовут Лора. Сегодня я расскажу, как можно найти себя, как не бояться и почему люди ― главная составляющая успеха. Проходите по ссылке и слушайте в 20:00 «Негромких фламинго» в подкасте «Будущее ― за музыкой». «Лора, добрый день! Не знаю, почему вы меня добавили пару недель назад, но это ― просто подарок судьбы. Ваши песни ― все про меня. Пишу это и плачу, вы ― лучшие!» «Добрый день! Очень приятно слышать! Счастья вам, приходите на концерт :)». «Сдохни, тварь. Это говно, а не музыка. Заебали уже рекламу слать». «Пользователь добавил вас в черный список. Вы не можете отправлять сообщения данному пользователю». «Всё равно сдохни». Организовать концерт оказалось несложно. Выступлениями в баре с группой я подготовила аудиторию достаточно, чтобы замотивировать проехать несколько станций и обойтись без выпивки этим вечером. Анастасия Витальевна согласилась принять нас с гордостью, предложила разместить дополнительные объявления о концерте на абонементе, в кофейне и на сайте библиотеки. Сетевых друзей становилось всё больше. К ненавистникам сложно было привыкнуть поначалу, но число их было невелико, и я справлялась не переживать из-за каждого слова. Иван был прав, аккаунты в соцсетях очень помогли. Лайков, комментариев, просмотров понемногу становилось всё больше. ― Как там, все готовы? Выходим! В этом же зале полгода назад были лишь мои коллеги да читатели. В этом же зале я стояла одна и пела романс. В этом же зале ко мне забегал, чуть не опоздав и сразу исчезнув, чужой мне мой жених. В этом же зале я сжимала в сумочке ракушку, не зная, куда она меня приведет, ждет ли меня равнодушие, могу ли я кому-то понравиться. Сегодня в перерыве еле смогла пробиться к Егору, чтобы «упасть в его объятья», как сказала мама. Сегодня Зоя, мама, Катя, Алиса были лишь частью поклонников, а не единственными представителями данного вида. Сегодня у меня впервые в жизни спросили автограф. ― В следующий раз не пущу, вас станет слишком много для такого зала, ― пошутила Анастасия Витальевна. ― Поздравляю! Таня пряталась в углу зала с бокалом шампанского. ― Как тебе первое выступление? Ты уже была на сцене раньше? Она поморщилась: ― Нет. Помнишь, что ты сказала в нашу первую встречу? ― М, я много всего говорю. Что конкретно ты имеешь в виду? ― Что ты ждала бритого парня с татуировками. ― Ой, я пошутила, ты что! Прости, у меня дурацкое чувство юмора, знаю. ― Да нет, я не обижаюсь. Но я это не в первый раз слышу. Причем почти всё время от девушек. Грустно за феминизм. ― Ну слушай, мне близки некоторые идеи феминизма. Даже если я так шучу, оценивала я тебя, как и всех членов группы ― по профессиональным качествам. Не странно, что ты слышишь это от девушек ― и посмотреть на красивого парня приятно, и группа нравится фанатам обоих полов. ― Однажды обязательно найду себе полностью женскую группу. ― Лучше создавай сразу свою. А вообще, в мужском коллективе тебя больше будут ценить, вот увидишь, на наших пацанов только посмотри! ― Да, Гена милый, ― признала она и слегка покраснела. ― Он женат. И не говори потом, что я не предупреждала, ― подмигнула я, махнула Гене и, не обращая внимания на её гримасы, тут же скользнула в толпу, на поиски Егора. ― Пойдем домой? После Зои сложно было вновь ужиться с квартирой. Я смеялась и закатывала глаза, когда хозяйка говорила, что при Валере всё ломалось не просто так, а из-за недовольства помещения жильцами, но и сама что-то такое чувствовала. Помнится, в первые дни после переезда я не знала, как в ней устроиться ― слишком не моё, даже вещи мои не вписывались в эту розовую идиллию с салфеточками и картинками цветов на стенах. Потребовался не один день на то, чтобы подружиться, но я справилась. После отъезда Валеры никаких происшествий типа выбитых пробок и отвалившейся от счетчиков дверцы не наблюдалось. С Зоей же комнаты снова стали чужими мне и привыкали неохотно. Как всегда, помогла перестановка, заодно и полки освободила в преддверии переезда. У Егора отношения с капризным жильем были проще ― он сразу подкупил скептически настроенных духов тем, что начал готовить сам и мотивировать меня на кулинарные подвиги. Причем, если я кухарничать особо не мечтала, то для него еда была страстью и, может, даже призванием. В аромате курицы и пирогов мы ощущали, будто уже живем вместе. Считая себя человеком крайне тревожным, я не могла совсем уж не бояться будущего, но с Егором всё казалось простым, понятным и реализуемым. Вот и на вступительные я, покудахтав испуганно пару дней для приличия, пришла спокойной, вдохновленной и уверенной в себе. Уверенность вместе со счастьем переполняла меня уже несколько недель, и с каждым днем мне становилось лишь лучше, особенно после освобождения от унылой работы в Зеленограде. Даже не стало сюрпризом, что в институт я поступила. ― Как твои дела? Рассказывай всё, ― как в старые добрые времена ― Зоя с шоколадом в нашей любимой кофейне наклоняется ко мне через стол, чтобы не упустить ни одного слова. ― Твой-то ― принц какой, вы так подходите друг другу! ― Ой, спасибо, приятно слышать. Наши отношения не все одобряют, запутанное прошлое на грани любви и дружбы сказывается. ― Точно, ты говорила, что был какой-то любовный треугольник, это про Егора? Да ладно? ― Сама в шоке. У нас всё хорошо, то есть у меня всё хорошо, то есть… Тьфу! Отлично всё в общем. Учеба скоро начнется, творчество, снова любимая библиотека. ― Он ведь там живет, в Зеленограде? Сложно будет? ― Пока ещё там, да. Но уже ищет работу. ― Он безработный? ― Нет, но нужна-то в Москве. ― А, да, поняла. Скучаешь? Редко видитесь? ― Не сказала бы, пару раз в неделю точно приезжает. Конечно, мне его не хватает, но знаешь… Чувство такое странное, будто он рядом, потому что он ― часть меня, а я ― часть его. Глупо звучит? ― Нет, романтично. Что-то о разделенном пополам человеке и поисках своей половинки, да? ― Да, похоже. Я, знаешь, даже физически ощущаю нашу совместимость, всегда ощущала. Например, его плечо ― будто создано для того, чтобы я клала на него голову, понимаешь? ― А это уже было у Марка Леви. ― Точно, было. Понимаю его героев. Ты-то как? Уже появились списки поступивших? ― Да, вчера. Меня взяли! ― Ура! Как же я за тебя рада! Ни на минуту не сомневалась, что так и будет. ― А я сомневалась, ещё как… ― Друзья всегда верят в нас больше, как и ты верила в меня. А живешь теперь где? ― Пока у Кати, а в сентябре общежитие дадут. ― Ого! Я думала, это нереально? Ты ведь в Москве живешь с родителями. ― Они и договорились. Выйдет недешево, но точно меньше, чем аренда квартиры. Да и атмосферу, о которой ты говорила, хотелось почувствовать. ― Осторожнее там с травкой, хорошо? ― подмигнула я. ― Что ты, конечно же… Буду очень с ней осторожна, ― рассмеялась она. ― Скучала по нам в Зеленограде своем? ― Жутко! Анастасия Витальевна ― такое чудо! И ты, разумеется. И вообще все, даже те, кто боится отчеты мне сдавать. Не, там тоже все хорошие люди, я уверена, но не в качестве моего коллектива. ― Всегда приятно сравнить и понять, как хорошо дома, да? ― Это точно! ― Как ты, солнце? Как твой день? Слышу, что он затягивается сигаретой. Ощущаю в голосе улыбку. ― Мой день отлично. Как ты? Как работа? ― Сегодня не так много, но надо будет ещё часик перед сном посидеть. ― Я тебя отвлекла? ― Нет, что ты, я так рад, что ты звонишь. ― Не люблю звонить, ты знаешь. Но звонить тебе ― совсем другое. ― Я безумно рад слышать твой голос, всегда. Ой, знаешь что? ― Что? ― Мне сегодня бывший коллега писал. Говорит, нужно попробовать к нему пособеседоваться. ― Тоже в поддержке работать? ― Нет, инженером. ― Круто! А ты? ― А мне надо резюме дописать. Но он обещал с этим помочь, просмотреть перед отправкой. ― Супер! Я ещё тогда закину твоё резюме на свою бывшую работу, в техподдержку правда, но для подстраховки подойдет. Хорошо? ― Хорошо. Слушай, это всё реально? Жизнь вообще может так меняться? ― Сама с трудом верю, но ― да. ― Люблю тебя. ― И я тебя очень люблю. ― Уже скоро с работой справлюсь и сможем чаще быть вместе. ― Да. Очень жду. Обязательно справишься. Тишина в трубке, вздох, шепот о любви. Почему только я не любила телефонные звонки? Смотрю в темноту за окном, свет на кухне не включен, но мне в этих сумерках ещё острее чувствуется его дыхание и смех в трубке. Разве что с моей «лопатой» смартфона звонить неудобно, слишком огромный, а всё же слышно хорошо, и голос у Егора чудесный. Глажу оконное прохладное стекло кончиками пальцев, закрывая глаза, повторяю, что так сильно люблю, так счастлива, так жду встречи… Сердце замирает, глаза щиплет и щеки болят от смеха. Хорошая штука ― телефоны… ― Никогда никуда тебя не отпущу, ― шепчу. ― А я и не уйду. У нас ведь всё будет хорошо? ― Конечно. У нас уже всё хорошо. Приезжай скорее. ― Доброй ночи, солнце. ― Спокойной ночи. ― Самых сладких снов. ― И тебе. ― Спасибо, что дождалась. ― Кого ещё мне ждать, если не тебя, помнишь? ― Видимо, это и есть судьба? ― Кажется, так, ― улыбаюсь я и знаю, что он тоже там, далеко, в километрах от меня, улыбается. Глава 4. Море голосов ― Лора, зайди, пожалуйста. ― Доброе утро, Анастасия Витальевна. Слушаю вас. ― Твоя группа занята в субботу? ― С баром ещё не договаривались, так что пока нет. А что? ― У нас назначена большая встреча с писательницей, пока не могу сказать с какой. Она просила полной конфиденциальности до самого выступления. На приеме будет организован фуршет с живой музыкой. Кого, как не тебя, мне звать? Но и знакомых исполнителей можешь привлечь, правда, вечер будет благотворительным, потому выступить придется бесплатно. ― Для вас ― что угодно, о каких деньгах речь. Есть у меня на примете ещё одна хорошая певица… Для меня стало сюрпризом, как много людей пришло послушать «кота в мешке». Да, на афише были слова «номинант литературных международных премий» и «ожидается экранизация новой книги», но чаще всего фамилия работает сильнее регалий. Билеты (а их стоимость была сопоставима с ценой билетов музыкальной группы среднего уровня популярности) закончились ещё в четверг. На все мои расспросы Анастасия Витальевна лишь улыбалась. ― Но позже вы ведь расскажете, как родилась эта идея и где вы нашли такую таинственную птицу? ― Возможно, если напомнишь. Гости были заинтригованы ещё больше меня. Катя согласилась выступить моментально, так как о презентации стало известно и в театральной среде. ― Ты вроде говорила, что вас хотели чуть ли не закрыть? ― Ну, во-первых, я воплотила немало задумок, как сделать нашу библиотеку уникальной, а во-вторых ― пока непонятно, что это за писательница и где её нашли. ― Писательница? Это женщина? ― Судя по словам Анастасии Витальевны ― да. Ну, сами скоро уже узнаем. Шебуршание по углам зала нарастало, выливаясь в центр. Публика собралась очень приличная, почти элитная. Слово «благотворительность» хорошо действует на подобных персон, судя по глянцевым журналам и комментариям Кати, то и дело кого-то узнававшей: ― Смотри, это же… ― Тихо, потом посмотришь. Тебе вот уже машут, пора выступать. Катя и сама выглядела изысканно. Учеба явно шла ей на пользу. Окончательно углубившись в мир театра и мечтая стать режиссером, Катя обрела ту остававшуюся до ста процентов долю уверенности, которой лишили девочку родители излишней опекой. Выглядела она совсем взрослой, старше меня лет на пять или даже десять, не девочкой, но молодой интересной женщиной. Да и песня была не о море ― любовь, битвы, смерть занимали теперь диву. Несмотря на очевидный успех подруги, зависти я не ощущала. Её путь, как и мой, расстилался вперед до самого горизонта, и глупо было бы сравнивать достижения людей со столь разными целями. После песни всех пригласили в читальный зал. Столы убрали, стулья разъехались полукругом. Дамы и кавалеры перешептывались. Катя и Егор сидели по разные стороны от меня. «Фламинго» ещё не собрались, наше выступление должны были объявить только через два часа. Вышла незнакомая мне женщина, Анастасия Витальевна представила её как преподавателя литературы из МГУ. ― До того, как вы встретитесь с главным гостем сегодняшнего вечера, мы хотели бы рассказать о трендах современной литературы и перечислить основные фигуры двадцать первого века в отечественной литературе. ― А они с тобой могут посоревноваться в нагнетании интриги, ― шепнула я Егору, он ухмыльнулся. ― Как твои дела? ― спросила Катя. ― Ты в итоге курсы подготовительные закончила? ― Ага, даже поступила уже. Спасибо тебе, что затащила с собой. ― И тебе спасибо, я ещё долго не решилась бы начать, так что один-один. ― Выступать успеваешь? К Веронике ходишь ещё? ― К ней ― только на театральное. Меня так захватило это всё, ты не представляешь. Никогда бы не подумала, что режиссером быть так увлекательно! Она мне позволяет участвовать в организации постановок, что нереально круто, конечно. Уже скоро смогу портфолио собрать хоть какое-то, для начала сойдет. ― А ты именно в театр хочешь, не кино? ― Есть особая магия в театре. Люди каждый раз играют иначе, могут показать что-то новое. Моя сокурсница ходит в экспериментальную театральную студию, так они взяли советскую пьесу, переработали текст в современный. Но, но! Интересно не это. Каждый раз на сцене все актеры меняются ролями! Они уже в трех составах выходили, зал в восторге. Очень познавательно наблюдать, как одни и те же слова каждый человек подает по-разному, и как сам актер меняется в разных амплуа. Вчера ― комедийная роль, через месяц ― уже трагическая. Магия. Сказка, живущая здесь и сейчас. А в кино все ― как мухи в янтаре, даже если спустя годы участники переосмыслят свои роли, на экранах останется тот самый, не всегда удачный, дубль. ― Да, ты права. ― Тихо вы! ― сердито оглянулась на нас какая-то дама. Лекция, видимо, становилась интереснее. ― И как тебе? ― спросила Зоя, подойдя ко мне в перерыве. Гости взволнованно ожидали звезду вечера. ― Интересно, что сейчас модно писать про СССР, про прошлое. ― Не только писать. Я слышала, в музыке то же возвращение к двадцатому веку? Сейчас популярна музыка девяностых, например. Выходят снова на сцену звезды нулевых. Пока есть те, кто может поностальгировать, прошлое будет в моде. ― Да, но в музыке ведь и нового много! ― Сказала девушка, поющая романсы, ― улыбнулась Катя. ― Девочки, не ссорьтесь. Искусство многогранно во все времена. Люди несут в мир то, что им близко. ― Да, согласна, ― кивнула я. ― Но мне вот фэнтези нравится, например, и детективы. А что-то премии за них мало кому дают. ― Ну, например, Анна С. ― прекрасный образец популярного и имеющего награды автора детективов, ― неожиданно подмигнула проходившая мимо Анастасия Витальевна. ― Да ладно, она?.. ― переглянулись мы с девочками. И правда ― через пять минут на сцене появилась именно Анна С. Есть особый род публичных девушек ― они выглядят всегда так, будто только что снимались в кино или посещали президента. Стильные костюмы, не повторяющиеся ни разу, идеальные укладка и макияж даже в личных аккаунтах в инстаграме с жалобами на «жуткий джетлаг». Как бы я ни старалась, я никогда не сумею так выглядеть. Нарядно, сексуально, при желании модно ― но никогда «стильно». Писателям сейчас редко удается жить на гонорары, и Анна преподавала в университете за рубежом, а также вела онлайн-курсы по литературе. Я читала две её книги, и обе затягивали с первых же страниц. Для благотворительного вечера фигуру лучше выбрать было бы сложно. ― Как вы создаете персонажей такими живыми? Есть ли у них прообразы? ― Мои романы можно отнести к входящему в моду направлению «автофикшн», они основаны на моих чувствах и впечатлениях, на событиях моей жизни. Я не раз говорила, что все мои персонажи ― это я, поэтому я люблю и понимаю каждого из них. ― Гена, у тебя так же? ― спросила Таня у Гены, они сидела позади меня. ― Нет, я просто фэнтези люблю, ― признался он, шмыгнув носом. ― И ты совсем не ощущаешь себя кем-нибудь из рыцарей или принцев? ― обернулась я. ― Ну если только чуть-чуть… ― Друзья, гости, коллеги, мы здесь собрались не случайно. Конечно, с Анной можно говорить бесконечно, спрашивая о каждой из её книг, и у вас будет такой шанс за фуршетом. Но основным событием встречи станет предпремьерный показ нового фильма по мотивам последней книги Анны «Новогодний мираж под Свердловском». Начало фильма через час, на третьем этаже, в нашем кинозале. Не успела Анастасия Витальевна договорить, вокруг Анны собрался кружок любопытных. ― Как вам это удалось? ― наконец смогла поймать руководителя я. ― Было не так уж и сложно. Сейчас такие закрытые показы проходят почти каждый день на различных камерных площадках Москвы. Наш вечер ― уже пятый и не последний из цикла. Анна хочет проверить активность читающей аудитории, при этом не играя на своем имени, а заодно и сделать вклад в благотворительность. ― Прекрасный вечер получился! ― Не расслабляйся слишком уж, тебе скоро выступать. Группа в сборе? ― Да, конечно. Если нужна будет помощь в течение вечера ― я тут, рядом. Она кивнула и вышла из зала. ― Я схожу пока покурю? ― шепнул Егор. ― Конечно. С тобой сходить? ― Нет, я пока маме позвоню. Отдыхай, скоро вернусь. Не успела я оглянуться в поисках сока, ко мне подошел Иван с бокалом шампанского: ― Держи, принцесса. ― Спасибо, но я сок буду. Петь скоро, как и тебе, кстати. Ты что это принцесскаешь? У Славы нахватался? ― А он тебя так называет? ― Ну, было время, ― хмыкнула я, подходя к столу с закусками. ― Нет, не слышал. Но принц у тебя точно что надо. ― Завидуешь? ― Тебе? Да. ― Подожди, ты хочешь сказать?.. ― А, да, я же гей. Ты не знала? ― Ничего себе! А откуда я могла знать такие вещи? В инстаграме у тебя фотки с девушками, и ты периодически… Ну, мне казалось, ты флиртовал со мной? ― Хотел бы ― ещё в электричке подкатил бы, не думаешь? ― Ой, так ты запомнил меня? ― Да, у меня хорошая память на лица. Ну а насчет флирта ― я же актер, мне надо тренироваться. Где брать естественные моменты для подражания, как не в жизни? ― Понимаю, ― кивнула я. ― Попробуй вот эти корзиночки, они божественны. Восхищен поваром. Мужчина за столом улыбнулся: ― Спасибо, приятно слышать! ― Повар ― вы? ― уточнила я. ― Да, всё верно. ― И сами обслуживаете мероприятие? ― Я люблю бывать в зале, смотреть, как посетители реагируют на то, что я готовлю. Нет ничего важнее, чем любить свое дело и видеть результат ― как мир становится чуть-чуть лучше. ― Да, с музыкой так же. А ещё ― и там, и там сложно зарабатывать. ― Не сказал бы, что повара мало зарабатывают. Конечно, на первых порах ― да, как и в любой профессии. Но если расти и не упускать возможности ― всё меняется. Я сейчас жду открытия своего ресторана, последние формальности проходим. ― Ого, здорово. А расскажете, как вы этого достигли? ― Да, без проблем. ― Сейчас, секунду. Егор, ты вовремя. Помнишь, мы обсуждали, что поваром работать реально? Это… ― Николай. Приятно познакомиться. Ну смотрите, я как начинал… Оставив их за детализацией плана, я отошла вглубь зала. Толпа вокруг Анны рассеялась, писательница обсуждала что-то с Зоей, изредка делая едва заметные глоточки шампанского из высокого тонкого бокала, почти не нарушая его полноты. Ребята «Фламинго» уже проверяли аппаратуру. Иван щекотал Таню, поймав мой взгляд, подмигнул, а затем указал на брюнета в свитере с высоким воротом, скучающего в углу. Я показала большой палец, Иван улыбнулся ещё шире. Закусками, несмотря на их небольшие размеры, легко было объесться, и гостьи в облегающих платьях не спешили опустошать блюда, поэтому я подхватила ещё пару корзиночек с рыбой. Как же удобно жить без страха сцены ― можно есть в своё удовольствие. ― Лора? ― Света! Привет! Ты откуда здесь? ― Я от друзей-писателей узнала, что намечается что-то интересное и вот ― не могла пропустить. ― Друзей-писателей? ― Да, я ведь стихи и рассказы пишу. ― Ой, точно, помню, ты ведь паблик Вконтакте свой ведешь, верно? ― Да, есть такое. ― Здорово! Я вот тоже пытаюсь разобраться с продвижением. ― Видела, ты писала про группу… ― Ой, извини, мне пора на сцену, буквально минут через пятнадцать вернусь к тебе. Нас встретили примерно так же равнодушно, как и Катю. Наших слушателей на этом вечере не было, а музыка нужна была лишь в качестве фона для высоких обсуждений литературы. Разве что Егор, наконец договоривший с поваром Николаем, да Катя с Зоей, да Света вслушивались и улыбались мне из разных концов зала. Ребята тоже выглядели не вполне сосредоточенными. Встреча с писательницей, еда, алкоголь и разговоры помогли им расслабиться и играть ровно так, как от них ждали ― лишь для фона, без задора, без импровизации. ― Соберитесь! Нам ещё после фильма петь на закрытии вечера. Анастасия Витальевна просила исполнить что-то достаточно хорошее, чтобы от вечера остались идеальные впечатления и пожертвования были максимальны. ― Есть, босс! ― козырнул Слава. ― Разрешите набраться сил для выступления? ― И никто больше не пьет, услышали меня? ― Хорошо, пупсик, ― кивнул Иван, послушно отставляя бокал. Я не смогла сдержать улыбки. Вот как на них сердиться? ― Слав, а ты и так не пил? Вроде обычно ты обгоняешь Ивана? ― негромко уточнила я. ― Да, я вроде как бросаю… Жена… В общем, строю семью заново. ― Молодец! ― приобняла я его. ― Твой принц меня уже взглядом прожигает. ― Ой, да, я его сегодня уже ревновала к официантке, надо же дать повод отыграться, ― улыбнулась я и спустилась в зал. Поцеловав Егора и отпустив его вновь покурить, вернулась к Свете. ― Неплохо, ― признала она. ― Обычно лучше, сейчас мы что-то все расслабились. К последней песне должны собраться, сравнишь. ― Не, мне правда понравилось. Я вас не слушала раньше, честно говоря, хоть и видела твои записи в соцсетях. ― Это нормально, вкусы у всех разные же. Продвижение обязывает предлагать всем себя так, будто у окружающих ничего важнее вашего творчества в жизни нет, ужас. Впрочем, находятся и те, кто действительно начал нас слушать благодаря рекламе. ― Считаешь, что продвижение ― это ужасно? ― Мне кажется, за творческих людей должно говорить само творчество. Твои стихи, наши песни. Разве этого недостаточно? ― Оно и говорит. Но в пустом помещении, как ни кричи, никто не услышит, ― философски рассудила Света. ― Да, верно. Как вообще твоя жизнь? Со школы ведь не виделись. ― Ну так… На самом деле, только творчество и спасает. ― Что такое? Ой, прости, личное наверное. ― Да, личное… Но мне особо не с кем поговорить об этом. Я аборт недавно сделала. ― Ох, мне так жаль! Как же это тяжело. Неудивительно, что ты так тоскуешь… Но ты справишься со всем, обязательно! И дети будут ещё, в своё время, думаю. ― Да, врачи говорят, что риск бесплодия минимален. Но теперь я и без парня, и без ребенка… Сама решила, что бедноту плодить не хочу, а всё же ― оно ведь уже внутри меня жило, он или она… Хотелось, чтобы был мальчик. ― Ты ведь не сомневалась в своем решении? ― Не сомневалась. ― Значит, и сейчас не стоит, насколько это возможно. В такой ситуации я не была, но знаешь, боль всегда проходит со временем. ― Ночами особенно тяжело. Жить не хочется даже. ― Понимаю, ночью занять себя нечем, отвлечь… Когда мне было тринадцать, я хотела покончить с собой. Уже закрылась в ванной, а потом подумала, с бритвой в руке, ― а ведь я не знаю, что будет дальше. Вдруг там что-то прекрасное, а я пропущу, не дождусь? И ― не ошиблась. С тех пор столько всего чудесного и ужасного было. Больше я никогда всерьез умереть не хотела, напоминала себе ― впереди всё ещё что-то важное есть. ― Спасибо, я подумаю об этом, ― кивнула Света, осторожно ловя кончиками пальцев слезы в уголках глаз, стараясь не размазать косметику. ― Я ещё не похожа на панду? Прости, что загрузила тебя своими проблемами. ― Что ты, всё в порядке. Ты обязательно ещё найдешь своё счастье, я уверена. И нет, ничего не размазалось, прекрасно выглядишь. Работаешь сейчас здесь, в Москве? ― Меняю работу, перебираюсь в Москву, да. ― Это ведь не самое дешевое мероприятие, кажется? Я могу поговорить с Анастасией Витальевной, может, она сделает скидку. ― Нет, ничего, мне билет подруга оплатила, не стоит беспокоиться. Всё хорошо. ― Хорошо, ― улыбнулась я, отмечая, что после слез Света выглядит спокойнее, не так напряжено её лицо, расправились сами собой плечи. ― Пойдем занимать места в зале. У нас очень уютный зал, я сама обустраивала. ― Да ты что? ― Да, я здесь работаю. ― Как это тебя занесло в библиотеку из IT? ― Ой, это долгая история… ― Фух, ну, так-то лучше, ― констатировала я после финальной песни. ― Спасибо, ребят, все молодцы, вы просто чудо. Отдыхайте, развлекайтесь, до завтра. Подхватив Егора под руку, я положила голову ему на плечо: ― Что-то я устала сегодня. Как тебе вечер? ― Интересно это всё, конечно. Я, правда, про эту Анну ничего не слышал раньше. Книга лучше фильма? ― Да, определенно. Это ведь русское кино, чего ждать. ― И что с того, что русское? ― вмешалась Зоя, перехватившая нас у гардероба. ― Проводите меня до метро? ― Да, конечно. Ну, в смысле «что с того»? Я русское кино вообще не смотрю. Советское мне идеологически не близко, а все эти комедии современные ― мрак. ― Ну есть ведь отдельные хорошие фильмы. ― Наверное, есть. Но я не знаю, как их искать. Бум на актеров, которые мне не нравятся, угнетает. Один товарищ П. сейчас во всех новых фильмах. ― Его многие любят. ― Не могу понять, почему. Играть ведь не умеет, во всех ролях одинаковый. ― Да, ― согласилась Зоя. ― Но ему и роли дают однотипные, к тому же, плохих парней многие любят. Да ещё и мордашка смазливая. ― Но ведь это не показатель хорошего кино! ― Не значит, что хорошего кино нет. Индустрия отсутствует ― да. Всё крупное спонсируется государством, и плохое, и хорошее. А авторское кино вообще годами пришлось бы пересматривать, чтобы найти жемчужины. Но я скину тебе список любимых фильмов на днях, вдруг переубедят. ― Да, хорошо, люблю узнавать новое и разрушать заблуждения. Будем вместе смотреть? ― обернулась я к Егору. ― Конечно. ― Всё, пока-пока, хороших выходных, ― помахала Зоя. ― И тебе! Пройдемся вокруг пруда? ― Давай. ― Ночь, блеск воды, утки и лебеди ― будто мы снова в институте. ― Да, точно, ― поцеловал меня Егор. ― Хотя тогда мы не за руку ходили. ― Верно. ― Так к кому там из парней фламинговых тебя ревновать? ― Как выяснилось, точно не к Ивану. К нему я могу ревновать тебя. ― Ого, ты не говорила. ― Сама сегодня узнала. Интересно, как много девушек на что-то надеются… ― Уверен, толпы. ― Ну, не такие большие, как из твоих поклонниц, ― пихнула я его в бок. Егор рассмеялся. ― А вообще знаешь, за мной сегодня наблюдал какой-то мужчина после выступления. Я потому и хотела уйти побыстрее. ― Ну, наверное, он слушает вас? Должен же был в зале оказаться хоть один поклонник. Или тебе пора нанимать охрану? ― Нет, что ты! Уверена, всё в порядке. ― Вот и выкинь его из головы, ― прошептал Егор, наклоняясь ко мне. Крепко обнимая его, я ощутила, что всё ещё, уже несколько месяцев, счастлива каждую секунду потому, что мы вместе. До боли счастлива каждый миг. Глава 5. Рефлексия ― Тебе ведь уже надоело в Зеленограде за время работы тут? ― уточнил Кирилл. ― Да, но вот время прошло, и я снова хорошо к нему отношусь, ― рассмеялась я. ― Ну и мы давно не виделись. ― Да, со времени твоего переезда. ― Верно. Как учеба? Аспирантура вообще имеет смысл? ― Да, как минимум я могу преподавать. А сама учеба довольно дебильная, да и контингент так себе, как наш Каретников, помнишь его? ― Конечно, такого не забыть. «Докажите мне эту аксиому»! ― Вот-вот, такие люди и окружают меня в аспирантуре. У тебя что нового? ― Да, вообще есть новость, хотя я не знаю, как ты отреагируешь. ― Давай, я готов! Кирилл остался последним из друзей, кому я ещё не сказала про отношения с Егором. Более категоричного человека в моем круге общения не найти. Иногда я даже не знала, как мы дружим, если я не выношу оценочных суждений в свой адрес. ― Только постарайся не судить, ок? В общем, я встречаюсь с Егором, поэтому сегодня и в городе. Ему надо что-то забрать из квартиры, и я решила составить компанию. ― Круто. ― Я правда с ним счастлива. ― Да, бывает. Ну, я всегда его раздолбаем считал, ты в курсе, но это не значит, что ты не можешь быть с ним счастлива. Так что круто, чо. ― Спасибо за, хм, корректность. ― Да не за что. И что, вы вместе уже живете? ― Пока не совсем, но он часто ночует у меня и уже начал перетаскивать вещи потихоньку. А вы как там, уже совсем съехались? ― Пока моя так и присматривает за бабушкой, так что часть недели всё ещё живет у родственников. ― Ой, моя подруга в такой же ситуации чуть с учебой не пролетела из-за этого. А родители что? ― Пока без продвижений, помогать особо не настроены. Но после родных моей бывшей жены они ангелы, ты помнишь. ― Да, с такими змеями сложно сравниться, понимаю. Надеюсь, вы там разберетесь. ― Да, я тоже надеюсь. Ты что там, поешь ещё? ― Да, а что? ― Ну, ты же не самый постоянный человек, вдруг уже забросила. ― Нет, пока пою… На самом деле, меня беспокоила смена приоритетов. С Егором мы проводили вместе всё больше времени, особенно после того, как он сменил работу. Я была этому рада, несомненно. Если быть с Валерой казалось в тягость, сейчас одинаково приятным временем стало и смотреть фильмы, и готовить вместе, и гулять, и просто разговаривать часами перед сном, лежа в обнимку в темноте. Но не станет ли мне от этого всё менее интересна музыка? Останусь ли я собой или полностью утону в счастливой любви? ― Ты чего такая грустная сегодня? Прямо как зимой, ― забеспокоилась Вероника, надевая украшения после занятия. ― Скажите… ― Давай на «ты» уже? Пора, думаю. ― Да, хорошо, ― кивнула я с улыбкой. ― Ты замужем? ― Да, ― надела она одно из колец на безымянный палец. ― И это не мешает тебе в творчестве? Ты ведь волшебно поешь, я помню ещё с концерта в баре. ― А почему это должно мешать? ― Любовь ведь поглощает. Помню, в первых отношениях, пока всё было хорошо, я ничего так не хотела, как просто быть рядом с ним. ― А сейчас? ― А сейчас чувства куда сильнее. ― Нет, сейчас ты хочешь заниматься музыкой? ― Да. ― И занимаешься? Даже уже учеба началась? Не забросила? ― Не забросила. ― То есть ты думаешь, что завтра проснешься и не захочешь петь? ― А вдруг! ― Если это произойдет, вряд ли будет связано с отношениями. Первые месяцы, как я понимаю, уже позади, а именно в эти дни сильнее всего не хочется расставаться. И за это время ты всё ещё не отказалась от увлечения, так же посвящаешь ему свободное время. Да, времени становится меньше, и что? ― Усталость, апатия. Я ведь уже проходила через это. ― Тем более. Ты наверняка умеешь справляться с таким состоянием. Иногда придется от чего-то отказываться, вот как весной ты переставала заниматься со мной. Но вернулась ведь, когда появился на это ресурс. ― Да, но у меня часто меняются увлечения, я непостоянна. ― И что с того? У многих часто меняются увлечения, особенно в твоем возрасте. Ты и сама постоянно меняешься. Разве, если утром однажды тебя правда начнет тошнить от вокала, лучше будет себя принуждать, что принять что-то новое в свою жизнь? ― Не знаю, должно ведь быть в людях постоянство… ― Кто так считает? ― Ну, например, моя бабушка. ― А ты сама? Лучше ли заниматься не тем, но быть стабильным, чем идти за своими интересами? Ты вот часто меняешь работы? ― Раньше меняла постоянно, а потом захотела на этой задержаться. ― Видишь. И ты наверняка считала это правильным, потому что хотела перемен. А если завтра поймешь, что на текущем месте несчастна, уйдешь? ― Уйду. ― И с музыкой так же. Ты не один раз бросала и начинала снова занятия, насколько помню, и это не плохо. Знания и талант останутся при тебе, а навыки восстановишь, когда захочешь. Только ты знаешь, что сделает тебя счастливой, слышишь? ― Да. Спасибо. ― Пожалуйста. Обращайся, я рядом. А теперь кыш к своему парню, время музыки на сегодняшний день закончилось, пора переходить к другим составляющим счастья. Я обняла Веронику, и, когда отстранилась, она часто моргала. ― У вас… у тебя есть дети? ― Теперь мне кажется, что появились, ― пошутила она и погладила меня по голове. ― Не бойся жизни, ты же не трусиха. Всё будет правильно. Вещи появлялись в моей квартире постепенно, и я не знала ― удивляюсь или радуюсь больше. Моргнешь ― а на полке уже стоят мужские кроссовки рядом с моими туфлями, на кухне живет портативная колонка, в спальне ― ноутбук на прикроватной тумбочке. Говорят, дом мужчины там, где его техника. Егор и правда признался, что уже считает квартиру домом. На октябрь назначили знакомство с моей семьей, а его родных оставили на новый год. ― Не хочу никого к бабушке подпускать до свадьбы, ― говорила мама. ― Она не выдержит очередной смены твоих кавалеров, ― но в конце концов сдалась с условием, что ночевать мы будем в загородном отеле, а домой Егора не пустят. ― Прям как чужих выгоняешь, ― возмутилась я. ― У нас ремонта столько лет уже не было, это ты просто привыкла и не замечаешь, не пущу! Я знала, что Егор после жизни в новостройке без ремонта, с унитазом посреди кухни (впрочем, я до той квартиры так и не доехала, ограничившись просмотром фото этой пещеры) едва ли чему-то удивится, но спорить не стала. Бабушка на чай в свою квартиру пустит ― и хорошо. В первых отношениях для меня очень важно было показать, где я росла, как жила ― карту мира на стене, пледы на диванах, связанные долгими вечерами под аудиокниги, горы припыленных мягких игрушек… Сейчас же это потеряло актуальность и не могло быть поводом для ссоры. Где та девочка, которую травили в школе, которая до занятий вокалом ни с кем вне своего класса не общалась, которая никогда не занималась делами по дому, которая росла на книжной мудрости и выдумывала бесконечные истории о жизни кукол Барби? Где девочка, наряжавшая кошку королевой и считавшая, что равнодушие ― это верный способ выражать любовь, а открытость в мире не нужна? Где её заплетенные мамой длинные косы с синими лентами, очки, фантазии, увлечение розовым цветом, гордость за первый засос в жизни, выбитый на спор? Её давно уже нет. Сейчас сложно вспомнить, кем я была семь, тем более семнадцать лет назад. Думала ли я, когда исписывала толстые тетради дневниковыми строками, что уже скоро не захочу перекапывать прошлое? Вот она, новая Лора, крепко сжимающая тонкие пальцы любимого уже пять лет парня, такие же пальцы, как у отца. Вот она Лора, проверяющая количество просмотров нового клипа и пишущая своей музыкальной группе: «Вы чудо, все молодцы, обожаю вас». Вот она, незнакомка Лора, заместитель заведующей библиотекой в Москве, совершенно не жалеющая об IT-образовании (если бы не оно ― я не встретила бы Егора, как же это может быть зря?) ― Тебе обязательно понравятся мои родные. И ты им, не бойся. А уж какой у нас боулинг! Ночь в маршрутке, как всегда, прошла быстро, хотя и не особо комфортно. Егор выглядел чуть-чуть угрюмым, как и всегда по утрам. Год назад я удивилась после жизни в Москве, когда попыталась найти рано утром кофе и обнаружила, что всё закрыто. Сейчас же в городке наконец-то открылся сетевой фаст-фуд ― не кофейня, но проснуться поможет. Без еды и чая я выгляжу так же грустно, как Егор без кофе. ― Какие планы? ― уточнил он. ― Сейчас погуляем по центру пару часов, потом к бабушке на чай, а после обеда заселение в отель. Надеюсь, дождь нас минует. ― Звучит неплохо, ― одобрил он. ― Покажешь мне всё? Летом город был красивее, как и любой нестоличный город России. С наступлением затяжного межсезонья, которое я определяла как время от лета до лета, город серел, намокал и пустел. Но нам повезло с погодой, и в обрамлении золотых листьев пятиэтажки смотрелись даже мило. Бабушка встречи явно опасалась, но виду не подала, разрезав торт и пододвигая поближе к нам миску с яблоками и киви. Мама взяла основной удар на себя ― зная Егора со времен первой волны моей влюбленности, она вполне уже смирилась с моим разрывом и новыми отношениями, тайком отслеживая каждую мою улыбку над светящимся вечерами экраном телефона, спасавшим меня в разлуках. ― Что же вы фрукты не едите? Ой, сейчас фотографии твои детские принесу, Лор! ― бабушка. ― Егор, а почему ты сменил работу? Я думала, тебе там нравилось? ― мама. ― Мам, я же говорила, что там не очень было. ― Я знаю, что говорила. Но почему? Бабушка уже разложила по столу альбомчики с самыми важными фотографиями, отодвигая чашки. Я на горшке, я с полной миской ненавистной манной каши, я без зубов, я с куклами. ― Смотри, помнишь, это тебя дядя какой-то на улице фотографировал, сказал, что ты пингвиненок? С мороженым, и волосы такие короткие тут! ― Длиннее, чем сейчас, ― улыбнулась я. ― Ну как, там перспектив не было, очень высокая нагрузка и не слишком много денег. К тому же в Москву решил переехать, ― объяснял тем временем Егор. Мы с мамой одновременно округлили глаза, а бабушка тут же спросила: ― Ты в Москве живешь теперь? Видитесь чаще? ― Да, Егор часто в гости заходит, ― поспешно ответила я. ― А чем сейчас занимаешься? ― мама. ― Инженер. Меньше месяца работаю, пока сам до конца не понял, ― усмехнулся Егор. ― А вы учились вместе? Ой, смотри, а это мы с тобой у елки, Лор! Вы что чай не пьете? ― Прости за этот сумасшедший дом, ― виновато улыбнулась я. ― Что ты, бабушка у тебя очень милая, и мама тоже. ― Тебе странно и непривычно должно всё это быть, наверное? ― А что мне вообще знакомо, в первых-то отношениях? ― усмехнулся Егор. ― С тобой не страшно. ― И мне с тобой, ― улыбнулась я. ― Ты целые выходные без репетиций? ― Да, кажется, ничего не успеваю в последнее время. Ты, учеба, работа… Реже стала петь. Когда ты у меня, мне как-то не хочется уходить или петь в квартире. ― Почему? ― Мне кажется, тебя это может расстроить. Ну, то, что я не провожу это время с тобой. Вдруг ты скучать будешь. ― Что ты, солнце, ну мы же взрослые люди. Я только рад, что у тебя есть свои увлечения и что тебя они радуют. ― Честно? Ты скажешь, если что-то будет не так? ― Конечно. ― А почему ты тогда загрустил? ― Ну, у меня нет таких увлечений, как у тебя. Только работа. ― Ты ведь уделяешь ей всё время, и тебе это нравится. Чем не увлечение? ― Не хочу, чтобы ты считала меня овощем, раз у меня нет интересов и стремлений. ― Ни за что! Я очень тобой горжусь, карьера ― это прекрасное стремление. А ещё ты готовить, например, любишь. О, наше такси. ― А твою маму не ждем? Они ведь с нами будут играть? ― Да, но она пока ещё посидит с бабушкой, а потом приедет ближе к вечеру вместе с папой. Раньше я была в этом загородном отеле только в боулинге, ездила сюда с одноклассниками, а потом и с друзьями. Теперь же, как настоящие москвичи, мы сняли номер на выходные. Номер в небольшом домике в глубине парка оказался неожиданно большим и гулким, с пятью окнами, коридором и компактной ванной. Не считая шатающихся дверных ручек и слабого напора воды, в номере было уютно. ― И чем займемся? ― притянул меня к себе Егор, кинув сумку на кресло. ― Поспим часок? ― предположила я. ― Хорошо, так это и назовем, ― улыбнулся он. До приезда родителей вещи были разобраны, а мы успели принять душ и переодеться. Папа неловко пожал Егору руку, а мама тут же продолжила расспросы, прервавшись лишь когда мы заняли свой столик и получили меню. Уже после первого тоста за знакомство неловкость исчезла, и мы дружно выхватывали самые удобные тяжелые мячи с ленты, пока их не забрали дети, играющие на соседней дорожке, и от души замахивались, кидая мимо раз за разом. Несмотря на это, каждый успел выиграть по разу, а мама ― даже два. Особенно я переживала, чтобы выиграл папа, так как он остался последним, и мы потихоньку ему подыгрывали, пытаясь мазать и случайно выбивая при этом страйки. ― Как тебе наш боулинг, Егор? Здорово ведь? ― спросила мама. ― Пап, тебе понравилось? Не зря ведь из дома вытащили? ― улыбалась я. Мужчины синхронно улыбались, мечтая, кажется, при этом оказаться побыстрее каждый в своей постели. ― Спокойной ночи, удачной дороги! ― помахала я вслед такси. После отъезда родителей мы выпили ещё по коктейлю в баре, и я наконец расслабилась. ― Как они тебе? ― А я им? ― По-моему, хорошо всё прошло. С твоими страшнее знакомиться. ― Конечно, сейчас ведь не ты знакомилась! ― Ой, ну всякого можно же ожидать от родственников. Вдруг общий язык бы не нашли. Тут зато я ситуацию не контролирую. ― Да, ты любишь держать всё под контролем, знаю. ― Это успокаивает. Но я доверяю тебе, и ни разу не пожалела об этом. ― И не пожалеешь, обещаю. ― А хоть бы и случилось такое ― у каждого есть право на ошибку. Для меня вот, например, этот третий коктейль явно был лишним, ― рассмеялась я и положила голову Егору на плечо. ― Люблю тебя. ― А я люблю тебя. Ты ― моё счастье. ― А музыка? ― И музыка, и работа, и учеба. Я вообще удивительно счастливый человек. Как и ты, да? ― Верно. ― Помнишь, я спрашивала тебя в баре, и ты тогда сказал, что не счастлив и не несчастен? ― Тогда в моей жизни ещё не изменилось всё, ― поцеловал он меня. ― Наверное, абсолютно счастливым я себя назвать не могу, всё время быть счастливым невозможно, но сейчас я определенно куда счастливее. ― Да, понимаю, я тоже… Два года назад в моей жизни была только работа, где меня не сильно ценили, а я перерабатывала. ― Пойдем спать, солнце? ― Да, пожалуй, пора. Ой! ― Как всегда, повисла на мне? Ох уж этот поиск предлогов! ― Поиск предлогов в прошлом! Люблю тебя и не скрываю этого! ― Вот и хорошо. Держись крепче. Утром, после неожиданно разнообразного для отеля в глуши завтрака, мы изучили парк. Люблю осень, деревья всех оттенков солнца, теплый свет и уже прохладный ветер, заставляющий кутаться в уютный шарф. Люблю шорох листьев под ногами, поиски нерасколотых каштанов и желудей, налитые кровью гроздья рябины. ― Магия маленьких городков именно в этом, думаю, ― сказала я Егору, собирая букет из листьев. ― Здесь не верится, что есть что-то важнее природы. А в Москве парк ― передышка на бегу с работы в магазин, не более. ― Не помню, когда купался последний раз, ― согласился он. ― Я вот помню, три года назад! ― Следующим летом исправим? ― Обязательно! Перед отъездом, пока Егор покупал билеты, позвонила бабушке. ― Ну давай, удачной тебе дороги. Берегите там себя. Город большой. ― Конечно, я очень внимательна, всё будет хорошо. ― И давай на этот раз посерьезнее к жизни! Уже не маленькая, надо определяться, закрепляться. ― Я и так вроде серьезная, работаю. ― Вот и работай! То петь, то стричься, то учиться, то мальчиков менять. Непорядок, нехорошо это. Только вы у меня и есть счастье в жизни, будьте осторожнее. ― Хорошо. Всё, пора ехать, пока-пока! ― Пока, удачи. ― Ты что? ― заглянул мне в глаза вернувшийся от кассы Егор. ― Кажется, я несерьезная. Что-то не так в жизни делаю… Часто мне родственники об этом говорят, может, стоит прислушаться? ― А ты хочешь быть серьезной и стабильной? Пожертвуешь ради этого свободой и счастьем? ― Даже не знаю. Если они так считают все… ― Хочешь? ― Нет. ― Вот и всё. Я люблю тебя такой, как есть, и они любят, вот и пытаются учить жизни. Только ты знаешь, что лучше для тебя, и ты справишься. Мы справимся. Сама ведь сказала ― сколько поменялось за эти два года. Разве это негативные перемены? ― Ты прав, всё меняется к лучшему. Спасибо, ― обняла я любимого. ― Пора домой. ― Верно, едем домой. ― Слав, как ты думаешь, в чем смысл жизни? ― обернулась я к мужчине, вновь носящему кольцо и пьющему лишь сок. ― Это же вроде только второй бокал у тебя? ― подозрительно окинул он стол взглядом. Ребята были увлечены беседой и не поддержали его подколку. ― Да нет, при чем тут это. Просто интересно. ― Ну, у каждого свое определение, можно бесконечно дискутировать. ― Нет, вот лично ты как думаешь? ― Я думаю, что цели в течение жизни меняются, и очень важно на них не зацикливаться. ― А куда тогда идти, если не сосредоточен на результате? ― Жизнь не только цели. Ну вот смотри, у каждого из нас есть много способов себя идентифицировать. Например, я актер, я муж, я инженер. Но если я скажу, что смысл моей жизни ― играть на сцене, я могу очень сильно разочароваться и сломаться в случае неудачи. ― То есть целей этих должно быть много? ― Не совсем. Ты, как и смысл твоей жизни ― это не желания и не их количество. Это скорее их особое сочетание, как в калейдоскопе положение стеклышек, делающее тебя тобой. В таком случае удар в одну из областей не разрушит тебя, ты не сопьешься, как «Художник», картины которого никто не купил. ― Кажется, я поняла. Это определение системы, точнее, одно из её свойств. ― Эмерджентность, верно. Когда при совмещении всех частей возникают какие-то новые особенности и характеристики. А ещё это прием в психологии, помогающий в работе с различными травмами и потерями. Следует осознать, что потерянное ― это не ты, а лишь часть тебя. Так ты можешь научиться жить с болью, боль ― тоже лишь часть тебя, не весь ты. ― То есть, музыка ― лишь часть меня? ― Верно, как и семья, любовь, работа, друзья и прочее. ― Ой, как красиво. Именно это я так долго и не могла выразить, когда искала определение своего направления развития. Цель ― быть счастливой, а не петь как можно больше. ― Именно. Теперь ты знаешь главный секрет жизни, и мне придется тебя убить, ― хищно ухмыльнулся Слава. Я рассмеялась: ― Никому не расскажу. ― Да ладно, рассказывай. Я не жадный. А ты как определяешь смысл жизни? ― Кажется, лучше всего его вовсе не искать. Я думаю об этом только в моменты кризиса, а в другое время просто живу. Наверное, в этом для меня и есть смысл ― процесс, а не результат. Конечно, результаты на пути должны быть, но какие ― каждый решает сам, они не главное. ― Да, пожалуй, и я с тобой соглашусь. ― Как твоя семейная жизнь? ― Налаживается. И даже с театром оказалась совместима. ― Круто! Очень рада за тебя. ― Ты нашла то, что искала? На этот раз в соответствии с сердцем, а не умом? ― Да. ― Вот и славно. Выпьем за счастье. ― За счастье! Глава 6. Смысл жизни На выступлении в клубе было меньше людей, чем обычно, что вполне объяснялось отвратительной погодой. Первые солнечные дни осени миновали, и я уже отпраздновала с коллегами первый год работы в библиотеке пиццей и вином. Допевая последние песни, я ощутила на себе давящий взгляд Ильи Васильевича. Он шептался с незнакомцем, сидящим за одним из столиков с самого начала вечера. Убедившись, что я поймала его взгляд, начальник махнул рукой, подзывая меня. Я показала жестом «ещё одна песня», и тот, кивнув, встал и покинул зал. Незнакомец пристально изучал меня. Где я могла видеть эти глаза? Голос мой дрогнул (хоть и недостаточно сильно, чтобы кто-то заметил), когда я поняла, что видела мужчину в библиотеке. Именно он так же молчаливо разглядывал меня на презентации фильма. Видимо, уловив мой испуг, мужчина мягко улыбнулся. Илья Васильевич поймал меня за кулисами: ― Тебя там спрашивал один господин. ― Я видела этого человека раньше, и он меня пугает. Что ему нужно? ― Сказал, что по вопросу сотрудничества. У тебя есть время? ― Честно говоря, нет. Я уже опаздываю на репетицию с группой. Можете дать ему мой номер телефона, пусть напишет. ― Хорошо, так и быть, помогу тебе. Но учти, я тебе не ангел-хранитель или музыкальный агент, милочка! ― Да, я знаю. Спасибо. До встречи через неделю. ― И почему тебя пугает этот мужик? ― уточнила Зоя на следующий день. ― Он уже написал? ― Пока нет. Может, хочет заинтриговать? Если подумать, сотрудничество ― это интересно. Странно, почему со мной ― не с группой. ― Видимо, ему нужна именно солистка, понятно же. Услышал твой голос в дуэте и решил проверить, что ты можешь сама по себе. Переманит в другую группу, может? ― Всякое бывает, конечно. Как твои дела? Как учеба? ― Местами сложно, но интересно безумно. А ещё мне нравится один мальчик… ― Ну наконец-то! Я уже начала переживать. ― Вот ещё, будто одиночество ― что-то плохое. ― Нет, но ты после Германа вообще ни на кого не смотришь, как-то грустно. Какой он? ― Умный и красивый, как иначе? ― Тоже верно, глупые уроды обычно не нравятся, ― рассмеялась я, и Зоя не смогла удержать обиженное выражение лица. «Придешь ко мне на день рождения?» ― засветился экран телефона сообщением Алисы. «Спрашиваешь!» «Отлично. И Егора бери». С незнакомцем по имени Глеб мы встретились через пару дней в кофейне. ― Добрый день, Лора! Спасибо, что пришли. ― Добрый день, ― осторожно присела я напротив. ― Я позволил себе заказать для вас латте, угадал? ― Полагаю, вы следили за мной? ― Отчасти да, но не пугайтесь, мой интерес исключительно профессиональный. Не буду вас мучить ожиданием, перейду сразу к делу? ― Извольте. ― Как я уже сказал, меня зовут Глеб. Последние пять лет я работаю с одной американской компанией. Музыкальной компанией, если быть точнее. Сейчас мы ищем исполнителей в новый мюзикл, съемки которого начнутся уже зимой. Полагаю, тематика должна вас заинтересовать ― средние века, придворные интриги, балы… Песни близки к репертуару вашей группы. Вы знаете английский? ― Произношение не очень, но да. ― Не проблема, обучим, песни на английском явно петь приходилось? ― Верно. ― Прекрасно! Год в Америке, лучшие учителя, выход на широкие экраны ― перспективы, как видите, великолепны. Роль небольшая, но в качестве старта карьеры идеальна. ― Год? ― Мы оплатим жилье, время подрабатывать у вас будет, девочки легко находят, чем заняться. Вместе с актерами жить будет незабываемо, поверьте, вы подружитесь. Разговорный прокачаете, у нас заняты артисты со всего мира. ― Жить с актерами? ― Да, в общежитии. Не апартаменты, конечно, но какой шанс! ― Да, понимаю, можно выступать вместе… ― Нет, извините, на время съемок по контракту вы не сможете нигде выступать, а также выкладывать записи выступлений в интернет. Таковы условия. ― Даже дома в душе петь нельзя? ― Это сколько угодно. Зовите, послушаю, ― изобразил он улыбку, вздернув бровь. ― Ну как, готовы подписать? В случае успешного выхода фильма на экраны вы можете получить до тысячи долларов. Нью-Йорк, Лос-Анджелес, Сиэтл ― только представьте! ― Сколько времени у меня на размышления? ― Я в Москве до конца недели. Номер мой знаете. ― Спасибо, обязательно сообщу о своем решении. ― И что думаешь? На день рождения Алиса собрала не так уж много людей ― кроме нас с Егором и Сережи была ещё её коллега с мужем и пара наших сокурсников. ― Не знаю даже… Я в растерянности. ― Ты мечтала о США. ― Но не планировала жить там, потому что нечем заняться. Год официанткой? Уборщицей? ― Да, понимаю. ― С другой стороны, и правда ― как часто выпадает такой шанс? ― продолжила я, выкладывая суши на блюдо в форме сердца. ― Думаю, нечасто, ― Алиса разлила вино по бокалам, отнесла их гостям и сделала глоток из своего. ― Я не понимаю, хочу ли уехать от всего. Учеба, работа… ― Егор что говорит? ― Говорит, что круто, но выглядит грустным. Очевидно, что со мной он поехать не сможет, не для того же, чтобы жить в женском общежитии. ― Всего год, да? ― Целый год. Сколько всего изменилось за прошедший ― даже представить было бы сложно это всё заранее. Тот ещё выход из зоны комфорта навстречу приключениям. ― Может, это судьба? ― я не заметила, когда подошел Егор, и чуть вздрогнула от неожиданного объятья. ― Не верю я в судьбу, предназначение и вот это всё. А ты? ― спросила Алиса. ― Я верю, но… Не принимайте таргетированную рекламу за знаки судьбы, как говорится. До сих пор не умею определять, что настоящее, а что ― обманка. ― Разберешься! ― поцеловав меня, Егор ушел на балкон курить. ― Ты невеселая какая-то. День рождения же? ― Да, есть немного. Вот с терапевтом вчера поревела. Стало легче, но много тем подняли. ― Например? ― Я не считаю нормальным, что люди могут что-то для меня делать просто так, например. Поэтому и вкладываю слишком много сил, не получая отдачи. Ещё с Сережей заново учимся понимать друг друга, мы достаточно сильно за эти годы разошлись в восприятии наших отношений. Слушать и слышать выходит, но очень медленно. Психотерапевт часто задает сложные вопросы, на которые у меня нет ответа, думаю, их нет и у Сережи. ― Есть ли действительно польза от ваших сеансов с психотерапевтом? Раньше ты казалась мне менее, хм, загруженной. ― Думаю, что есть. Во-первых, в длительные перерывы мне становится хуже, во-вторых, я раньше куда больше вещей держала в себе. Извини, если иногда тебя гружу. ― Что ты! Я просто переживаю за тебя и очень хочу, чтобы всё наладилось. ― Мне сложно объективно оценивать свои достижения, потому что я считаю, что могла бы больше, но прогресс в восприятии себя точно есть. ― Я рада. Правда. ― И что всё-таки будешь делать с решением о мюзикле? ― Подумаю ещё. Я не могу пока сказать ни «да», ни «нет»… В отличие от современных мальчиков-футболистов, мечтающих, чтобы их выкупили заграницу, я хочу решать, что делать со своей жизнью, сама. ― Ты что здесь? ― нашел меня Егор на балконе. ― Не знаю даже, настроение поганое. Выбор этот меня угнетает. Ещё и вы с Алисой уже полчаса мило беседуете. ― Да, пойду пожалуй обратно, мне так понравилось, ― рассмеялся он, и я хотела пошутить что-то в ответ, как обычно, но поняла, что сейчас расплачусь. ― Ты чего? ― Она сказала, что вы обсуждали, что можно подарить мне на новый год. ― Это сложно назвать обсуждением, просто у неё есть твой виш-лист, вот я и спросил. ― Но она ведь сказала тебе, что так и предполагала, ждала вопроса? Я вот спорила, что сам справишься. ― Всё хорошо? ― Не знаю. Кажется, мне правда неприятно. Я не хотела бы, чтобы вы общались где-то за моей спиной, наверное. Всё-таки она ― твоя бывшая. ― Мы встречались всего месяц. ― Да и мы с тобой пока не очень долго вместе… Извини. Я… доверяю. Но я очень боюсь тебя потерять. ― И не потеряешь, что ты, иди сюда, ― крепко обнял меня Егор. Уткнувшись в его плечо, я тихо спросила: ― Даже за год в разных странах? ― Так ты же мечтала о карьере певицы? ― уточнил Слава. ― Ну да. ― И ты говорила, что петь ― твоё предназначение? ― Говорила. ― И сейчас тебе предлагают построить эту карьеру? ― Ты так и будешь задавать риторические вопросы? ― Будешь жалеть всю жизнь об отказе? ― Я очень этого боюсь. ― Но ты туда не хочешь? ― Я не знаю!!! ― Тихо-тихо. Валерьянки хочешь? Попробуй вот что: ляг в ванну вечером и прислушайся к себе. Сейчас ты вся ― клубок эмоций, но под ними есть ответ, поверь. ― Хорошо, попробую. Спасибо. Бомбочка в ванне тихо шипела, окрашивая воду в цвет смеси мочи и апельсинового сока. Вдыхая как можно глубже и стараясь не вдумываться в определение оттенка воды, я представила обе картинки. Год, полный знакомств и путешествий. Год в новой чудесной стране, знакомой лишь по фильмам и книгам. Год серьезного профессионального развития. Год скучной работы ради денег. Год среди таких же избранниц. Год одиночества в толпе ради успеха. Год тепла, учебы, роста с группой, любви, дружбы, работы в библиотеке, обустройства гнездышка с Егором, год ужинов дома за разговорами, год на текущем уровне успеха. Хотя почему год ― годы. Выбор был сделан уже давно. ― Лора, вы ведь карьеристка. ― Была ей, пока была одна. Извините, наши цели расходятся. Я очень вам благодарна за столь высокую оценку моих данных, но не готова посвятить себя карьере без остатка. Это лишь начало пути, и уже оно принесет много трудностей и печалей. Удачи вам. ― Лора, последний вопрос. Кем вы видите себя через пять лет? Зал полон не был. На этот раз было выбрано помещение больше обычного. Всё-таки тридцать лет ― полноценный юбилей. Тусовка в большинстве своем знакома, слушатели с бокалами неспешно перемещаются за беседами от стола к столу, на танцполе смеются компании. Судя по одежде, большая часть публики относит себя к людям творческим ― одних только фотографов замечено пятеро. Друзья группы уже выступили на разогреве, и сейчас фанаты предвкушают ЕЁ появление. А вот и звезда ― под аплодисменты выходит на сцену, принимая пяток букетов, переговаривается с музыкантами. После представления лидера волонтеров (организации поклонников, помогающей группе во всем) улыбается залу. ― Как я рада вас видеть, вы не представляете, мои хорошие! Даже не верится, что вы со мной, а мы ― с вами, и так уже больше пяти лет! Как вчера были первые выступления, первые песни, первые отзывы. Я люблю каждого из вас, хотя уже и не знаю каждого в лицо. Впрочем ― к концу вечера познакомимся. Мне тридцать, и я счастлива, что все вы ― самые близкие ― здесь, со мной. ― Ты лучшая! ― выкрик из зала. Певица обнимает мужа, смеется над шутками в перерывах между песнями и выступает до самой ночи. После концерта в комментариях к записи остается несколько жалоб, что слушатели опоздали на последние электрички, забыв обо всем. Там же, в баре, пьет с оставшимися, не спешащими на электрички, шутя, что сегодня можно пить даже на сцене. Гитаристы поднимают её на руки, она взвизгивает, когда ударница дергает уши не положенные тридцать раз, а больше, без счета. Клуб закрывается в два, певица садится с мужем в такси, видно, что она кладет голову ему на плечо. Я сжимаю руку Егора, глядя вслед машине. ― Вот так я хочу встретить свои тридцать. ― Так и встретишь, даже не сомневайся, ― целует он меня. ― А вообще можно и не ждать до тридцати, ― подмигивает и открывает дверцу соседнего такси, невзначай позволяя руке соскользнуть чуть ниже талии. ― А ведь ты прав, ― смеюсь я и, целуя, осторожно кусаю его губы. Ночное такси, подобно телепорту, везет нас в будущее, которое я не хочу торопить. Лишь раз за поездку, извинившись, отвлекаюсь на телефон, чтобы выложить только что полученную запись нового клипа. «Что думаешь про ту студию звукозаписи?» ― жужжит сообщение от Славы. «Обязательно завтра съездим на разведку. Наши песни давно пора упаковать в альбом». «Как твой вечер?» «Мой вечер шикарно, а потому ― до завтра :)» ― Закончила дела? ― Одно незаконченное дело точно осталось, ― притягиваю я Егора за шарф поближе. Благодарности Люблю, обнимаю и посылаю лучи добра всем, без кого эта книга могла бы не увидеться с вами: Солнце, ты знаешь, как сильно я тебя люблю. Спасибо за поддержку, терпение и понимание. Жизнь с писательницей проще, чем с космонавтом, да? Мамочка, моя дорогая. Спасибо за вовремя выданного “Алхимика”, за чтение и правки всех глав, за высокие оценки, веру в меня и переданный по наследству талант. Остальные мои родные ― папа, бабушка, кошка и все-все-все ― без вас я не была бы той, кто я есть. Маша, хоть ты и не прочтешь эту книгу, знай ― всё в нашей жизни будет налаживаться, ведь мы вместе и всегда слушаем панику друг друга. Ленка, спасибо за комментарии к каждой главе, с тобой мне тепло, ты читаешь меня лет с тринадцати и всё ещё очарована моей писаниной. Алина, спасибо, что подсказала важную мысль ― не обязательно говорить что-то, чего никто не знает, лучше описать то, что знакомо каждому. Посиделки писателей ― вы чудо в моей жизни, рада каждой встрече, каждому сообщению и каждому комментарию. Кто ещё не приступил к гениальным романам ― вы всё сможете, просто поверьте в себя, как я в вас верю. Все мои друзья, приятели, товарищи, коллеги, а также все, кто узнал себя в этой книге ― спасибо вам за тепло, вдохновение и укрепление моей веры в людей. Эта книга для меня ― совершенно особенная. Многое из того, что в ней описано, действительно происходило, пусть и в нашей параллельной искаженной Вселенной. Все имена изменены, все события не дословны. Когда я писала эту книгу ― она писала меня. До новых встреч, любимый читатель. Я рада, если смогла сделать твой вечер лучше. Верь в себя и всё сбудется. ____________________________________________________ Примечание: Источник фотографии с обложки книги: https://unsplash.com/photos/EH8QHTF8FzY Фотограф Nadine Rupprecht