Буря

      Первые отчеты об операциях боевой группы «Немезида» в ходе отвоевания центральных миров и боев на подступах к Внешнему Кольцу, выявили значительные изменения в тактических схемах и самой организации подразделений 501-го легиона. Несмотря на зачастую импровизационный подход и характерный стиль в ведении боевых действий, используемые генералом Скайуокером ранее, 501-й всегда оставался прежде всего ударным пехотным подразделением, взаимодействующим с тяжеловооруженными артиллерийскими частями. Первые отличия стали заметны уже в первых миссиях, к которым командир всей группы применил иной подход, исходя из ограниченности своих возможностей и оторванности от основных действующих армий Республики. Предпочтение при проведении операций отдавалось таким тактическим и стратегическим решениям, как саботаж, скрытое проникновение, точечные удары, внезапный штурм, многовекторная атака и рейды дальнего радиуса. Основными подразделениями теперь выступали высокомобильные отряды легкой пехоты, а количество разведчиков и диверсантов в легионе заметно превысило их число на более ранних этапах Войн Клонов. Генерал Скайуокер поощрял своих командиров мыслить и действовать максимально независимо, но при этом 501-й продолжал гордиться своим несокрушимым единством. Солдаты легиона стали часто применять засады и похищения командиров противника, с целью внести смятение и неразбериху в его ряды. Все более становилась очевидной тенденция к увеличению скрытности своих действий, умению дезориентировать и вводить в заблуждение. Подобная тактика позволяла избежать ненужных потерь или жертв среди гражданского населения, достигая победы посредством гибридной стратегии и использования шквала тактических приемов вкупе с тайными операциями и актами саботажа.       Действия 501-го сопровождались высокой секретностью его операций, зачастую проходивших в секторе ответственности других подразделений Великой Армии Республики, но вне их ведома, санкции или руководства. Даже Высший Совет Ордена Джедаев мало что знал об операциях группы «Немезида». Порой складывалось ощущение, что целый легион появился из ниоткуда и так же быстро исчезал. Когда противник думал, что сражается с легионом, то противостоял роте, когда он считал, что противостоит роте, его атаковал целый легион. Особого внимания заслуживает тот факт, что легион стал активно применять внедрение замаскированных агентов в расположение противника. Сохранившиеся свидетельства очевидцев со стороны сепаратистов позволяют пролить немного света на ведение операций 501-м. Один из военачальников сепаратистов писал, что действия «Немезиды» походят на все туже сужающуюся удавку на шее его армии. Другого вражеского командира довели до паранойи внедренные агенты, умело играя на почти идентичной внешности клонов вследствие чего жертва стала видеть вокруг одних переодетых шпионов с одинаковыми лицами, что привело к фатальным последствиям для сепаратистов.       Планированию операции предшествовала детальная разведка расположения противника с последующим внедрением и проникновением скрытых агентов и диверсантов. Затем последовательно происходили акции по внесению неразберихи и анархии в рядах врага и нанесение урона его жизненно важным узловым центрам связи, слежения и т.д. Финалом этой пьесы становилась концентрированная атака со всех направлений, словно тело вражеской армии терзали сразу сотни отточенных ножей. Атаки могли внезапно начинаться и так же внезапно прекращаться, и этот круг мог повторяться много раз, пока противник не начнет совершать катастрофические ошибки или не будет полностью дезориентирован. Даже дроиды не могли исправить ситуации, скорее напротив — они чаще всего становились жертвами асимметричной войны, которую вела «Немезида». Целью подобного подхода к ведению боевых действий было обезглавить и расколоть врагов, делая их беспомощными куклами перед атакой 501-го легиона, который смог добиться высокого мастерства в искусстве шпионажа, саботажа, проникновения и ликвидации. Неразрывное единство и высокая гибкость делала легион мастерами адаптации, маневрирования, засад и ложных выпадов в сражении с любым врагом.       Огневой мощи «Немезида» предпочитала свободу маневра и мобильность. Применение в начале боевой операции специализированных подразделений разведки и проникновения сменялось быстрым развертыванием мобильной бронетехники, воздушной поддержки и отрядов механизированной пехоты. Атакуя одновременно с разных направлений и умело используя гибридные тактики, командиры 501-го легиона быстро выявляли слабые места противника. Затем они оказывали максимальное давление на выявленные уязвимые точки, используя весь спектр доступного вооружения. Для подобной тактики были разработаны отдельные подразделения, зачастую вооруженные неизвестным или экзотичным оружием и снаряжением. Одним из излюбленных тактических приемов для ведения боя в пересеченной местности вроде города, была система «троек». Солдаты разбивались на независимые группы по три человека, состоящие из снайпера, стрелка-гранатометчика и оператора тяжелого вооружения. Так например, в одном из сражений на подступах к Внешнему Кольцу бронетанковая дивизия дроидов, исходя из ложных данных и притворного отступления солдат «Немезиды», попалась в ловушку, преследуя противника до города, на улицах которого была методично уничтожена вездесущими «тройками».       Из этого следует, что изменению подверглась и сама структура 501-го легиона. Безусловно, внешне присутствовало большое сходство с основными оперативными шаблонами линейного легиона армии клонов, однако командные структуры и организацию 501-го можно охарактеризовать как радикально более гибкие и специализированные. Ряд данных свидетельствуют, что отдельные подразделения легиона собирались, перемешивались и расформировывались по прихоти генерала Скайуокера и других командиров. Роль отдельно взятого солдата могла меняться и адаптироваться, исходя из тактических нужд текущего времени. Особое внимание уделялось скрытности и конспирации: менялись названия подразделений, коды и позывные, так что врагу при попытке дешифровки было крайне сложно усмотреть в действиях 501-го какую-либо закономерность, а тем более пытаться предугадать их следующих шаг. Помимо специальных подразделений разведки, в 501-м были созданы отдельные поисковые отряды, представляющие собой элитные формирования, специально экипированные для быстрого и прицельного нанесения потерь за вражеской линией фронта, которые были известны, как «Рапторы». В целом это была пользующаяся уважением группа ветеранов легиона, в чью задачу входило наносить высокоэффективные удары силами небольших групп элитной пехоты. Нельзя не заметить факт использования агентов и вооруженных бойцов из числа гражданского населения, для чего широко использовались агитация и подкуп. Зачастую этим агентам или сетям было мало что известно о друг друге или даже об истинной личине их вербовщика. Основная задача таких групп состояла в распространении ложных сведений, разлада и паники в рядах сепаратистов, а также нанесению ущерба его инфраструктуре до того, как в бой вступит сама «Немезида».       Зашифрованные данные говорили о том, что «Немезида» стремилась поддерживать широкий диапазон военных активов и ресурсов, несмотря на свою удаленность от основных баз снабжения Великой Армии. Высказывались догадки о собственных производственных базах как в республиканском пространстве, так и за его пределами в виде скрытых аванпостов и схронов. Правдивость этих догадок, как и предполагаемые масштабы всего этого, не были ничем подтверждены. Редкие задокументированные отчеты сообщают о обладании редкой и специализированной боевой экипировкой, которую теоретически производили исключительно для нужд конкретных легионов и никогда не передавали другим, либо же еще не выпустили за рамки закрытых и внесерийных прототипов.       В пользу группы «Немезида», помимо завидного списка успехов на военном поприще, говорили их операции по выявлению и пресечению террористических атак и подстрекательства к мятежу против Республики. Сюда можно добавить выслеживание и уничтожение налетчиков и рейдеров всех мастей, где группа генерала Скайуокера тоже добилась выдающихся успехов. Однако в секретных донесениях джедаев сквозила нарастающая тревога относительно «Немезиды». Некоторые стали намекать, что Республика все меньше может оценивать и контролировать эту боевую группу. Ряд высших офицеров республиканских сил стал сомневаться в достоверности своих познаний о действиях 501-го легиона, его целях и том, кому он на самом деле служит. По мере нарастания масштабов войны и приближении армий Республики к Внешнему Кольцу, будто в ответ на сгущающиеся тучи подозрений и недоверия в разных кругах, «Немезида» удалялась во тьму на границах известного пространства или, как минимум, создавала такую видимость. Однако боевая группа продолжала выполнять свой долг перед Республикой, все еще оставаясь высокоэффективным боевым соединением, пускай и окруженным туманом слухов и противоречивых мнений.

***

      Дни и ночи на Грайе практически не отличались друг от друга. В дневное время суток редкие лучи местной звезды могли пробиться сквозь беспросветный полог джунглевых деревьев и паутину запутанных лиан, давая минимум света в это царство сумрака. Ночью джунгли освещались от бесчисленных видов местных светлячков и мириадов блуждающих огоньков в бесконечных болотах Грайи.       Тринадцать фигур пробирались по джунглевому лесу в ночи, изредка переговариваясь друг с другом, несмотря на шум непрекращающегося дождя. Крифовы дожди здесь были настоящей пыткой и могли идти неделями, что, впрочем, давало лишь временную передышку от влажной жары, царившей в джунглях. Несчастные, бредущие сквозь лес и ливень, принадлежали к человеческому виду и пытались укрыться от потоков воды, льющейся сверху нескончаемым потоком, плащ-палатками, что не могло спасти их от вездесущей сырости. Выцветшая униформа цвета хаки и едва различимые знаки отличия выдавали в людях солдат 231-го полка инделонских драгун. Войны Клонов бушевали по Галактике, но дроиды и клоны сражались в самых важных сражениях основных театров войны. Для отдаленных постов и захолустных фронтов не хватило бы ни тех, ни других, да и руководства КНС и Республики посчитали бы это расточительством, так как и клоны, и дроиды стоили больших денег. Поэтому немалая, но бесславная доля войны ложилась на плечи «вспомогательных» войск: армий и ополчений планет, собственно входивших в обе противостоящие фракции. Такими были и эти уроженцы Инделона на Грайе. — Шевелись, Джулиан! — рявкнул один из солдат, нервно водя по сторонам дулом бластера. — Да, я уже… иду, — лебезил один из драгун, вытаскивая ногу из очередного корня.       Сержант Дикс, подгоняющий неумеху, скривился от омерзения. И это офицер! Джулиан Лейкс был офицером связи в их полку с самого начала, и сложно было представить человека менее всего подходящего для военной службы, чем это ходячее недоразумение. По прибытию в полк Джулиан больше походил на кусок сала, чем на солдата. И хотя месяцы в джунглях помогли ему очень заметно сбросить в весе, он все еще оставался неуклюжим увальнем, которому даже оружие доверять было весьма рискованно. На базе его не любили уже за то, что, имея доступ к секретным данным, этот хмырь располагался в единственной палатке с кондиционером на всей этой гребанной планете. Дикс, не вылезающий из караулов в затопленных окопах или рейдов по джунглям, испытывал попросту звериное желание размозжить этому сукиному сыну голову. Но нельзя, этот урод был ему нужен. Дав пинка вышестоящему по званию, сержант почувствовал хоть капельку удовлетворения.       А все сепаратисты. Точнее конфедераты. Да, теперь же он на их стороне, и надо привыкать. Не хотелось бы схлопотать по шее от нового начальства. Дикс решил, что пусть идут к ситхам они все: Республика, джедаи и их недовеликая армия. С него хватит всего этого дерьма. Он долгие месяцы провел в этих крифовых джунглях, где успел подхватить не одну заразу, а его ноги давно превратились в одну сплошную язву. Постоянные потери в столкновениях с врагом и кошмарными тварями из мрака джунглей вкупе с болезнями медленно, но верно подтачивали психику бойцов с Инделона, а их тела начинали гнить от постоянной антисанитарии. Жить им приходилось в хлипких бараках, а питание было ужасным. Многие пристрастились к наркотику из местных цветов, жуя их лепестки. Наркотик, прозванный «Рвение», давал силы и на время увеличивал скорость реакции человека, однако в целом вызывал деградацию разума и тела. Свихнувшиеся наркоманы уже мало чем походили на людей. Был еще более действующий цветок, чья пыльца вызывала неописуемые галлюцинации и эйфорию, который назывался «Поцелуй Грайи» — частицы растения удивительным образом приживались в организме и постепенно произрастали внутри него, под конец лишая человека рассудка и медленно его убивая.       Поэтому Дикс недолго думал, когда с ним связался агент конфедератов и предложил дезертировать. Посланник убеждал, что на той стороне с питанием и расположением дела обстоят получше, чем у республиканцев, для которых обычные люди были еще хуже «мясных дроидов», клонов. Взамен требовалось только привести с собой Джулиана. Сержант понял, что ничтожный офицеришка — его билет в лучшую жизнь, и вообще единственный шанс сменить сторону. Вряд ли кому-то там может понадобится обычный боец вроде него, а вот если он покажет, что способен привести нужного человека… как знать. Уговорить лейтенанта Лейкса не составило труда. Немного разумных доводов и пары угроз убедили Джулиана, что ему пора бежать с базы. После этого Дикс набрал еще нескольких недовольных, чтобы обезопасить себя. В одиночку, тем более с обузой вроде Лейкса, нечего было и думать о побеге. Не хватало еще вляпаться в засаду «лягушек».       «Лягушки» — такое название дали республиканцы местным аборигенам, населяющим болота и джунгли Грайи. Когда-то они были людьми, но деградировали физически и умственно из-за обитания в вечно сырой и гниющей среде и из-за систематического кровосмешения между собой и полуразумными видами планеты. Невысокого роста, с недоразвитыми перепонками на пальцах ног, приплюснутыми носами, раздутыми лицами и маленькими глазками «лягушки» производили отвратительное впечатление жалких выродков. Но они были довольно проворны и отлично знали свой мир. Обе стороны — и Республика, и сепаратисты — имели на Грайе ограниченные контингенты, поэтому массово вербовали «лягушек», или, как их называли, «аскари». Туземцы были отличными проводниками, следопытами и разведчиками. Но хватало и таких, кто противостоял обеим группам пришельцев, не делая отличий между униформой.       Словно в подтверждение мыслей Дикса впереди раздался вопль идущего в авангарде бойца. Рядовой Блэк осел на землю, утыканный стрелами, как дикобраз. Похоже, местные «лягушки». Сержант, повинуясь инстинктам, упал возле ствола ближайшего дерева, увлекая за собой Джулиана. Вокруг раздавались крики других солдат, и воздух шипел от рассекающих его и дождь лазерных лучей. Дикс наблюдал за всем в оптический прицел — более-менее возможный способ разглядеть, что происходит впереди. Рядом лежал громко хныкающий офицер Лейкс. Сержант двинул его прикладом бластера, чтобы тот заткнулся. В паре шагов от них в землю воткнулось длинное копье. — Вперед, за мной! — прокричал в ухо Джулиану Дикс: — Пшел, пшел, пшел!       Они побежали сквозь ливень, летящие стрелы, непременно смазанные ядом, и паутину лазерного огня драгун. В конце концов, главное — доставить конфедератам этого олуха, остальные лишь пушечное мясо, которое поможет им пробиться. Дикс не для того предавал Республику и собственную планету, чтобы сдохнуть вот так, как последний неудачник. Он и Джулиан продирались сквозь заросли, подальше от стихающего позади них шума. Вскоре они были уже рядом с условным местом встречи. Да и к тому же тринадцать, как говорят, несчастливое число. А вот два — куда лучше. Меньше народу, больше жратвы и места старине Диксу. Где-то сзади раздался взрыв гранаты, но обернулся из двоих беглецов только Джулиан и что-то промямлил про «остальных». Сержант пинком дал офицеру ускорения.       Они вышли на небольшую прогалину с торчащим посередине каменным идолом, чьи очертания стерлись по истечении веков. Неизвестно кто и когда их построил, но эти архитектурные памятники временам давно ушедшим находили повсюду на Грайе. Были даже целые храмовые комплексы с сетью подземных пещер, но Диксу было плевать на останки седой старины. Каменный перст указывал в небо, в редкий просвет в лесном пологе. Джулиан рухнул на четвереньки, судорожно хватая ртом воздух. Его хлипкое тело не было приспособлено для подобных нагрузок. — Вот тебе и марш-бросок, лейтенант, сэр, — издевательским тоном сказал Дикс, выискивая взглядом агента конфедератов. — Дикс, ублюдок, мать твою! — раздалось за их спинами.       Шестеро драгун вылезли из переплетения кустов и лиан, вооруженные ножами и бластерами. Дикс надеялся, что выживших, если они будут, останется поменьше. — Ты, что хотел бросить нас, крифов выродок?! — кричал здоровяк с одним глазом. — Заткнись, тупорылая банта! — отрезал Дикс, — Без меня вы бы так и сидели на базе, выполняя поручения вот этих, — он пнул Джулиана под ребра, отчего офицер застонал.       От дальнейшей перепалки солдат отвлек неизвестный в темном плаще, молча наблюдавший за происходящим с вершины каменного истукана и замеченный солдатами только сейчас. Он был сразу взят под прицел, что нисколько не смутило незнакомца. Темная фигура с завидной легкостью спрыгнула на землю, плавно приземлившись на обе ноги. Дикс подал остальным знак. Это был агент сепаратистов. Полы плаща скрывали его одежду, а капюшон лицо, тем не менее, сержант узнал того, с кем говорил. Он ждал, где и они и договорились. По мнению Дикса, все сходилось правильно.       Сержант поднял Джулиана на ноги и толкнул вперед: — Шагай! Всхлипывая, Лейск поплелся к агенту. Дикс должен был доказать, что он привел того, кого нужно. Агент в плаще слегка кивнул головой и указал Джулиану в сторону каменного истукана, после чего повернулся к остальным перебежчикам. — Я свое дело сделал. Теперь веди нас к своим, — крикнул Дикс. — Да, я укажу вам путь к «вашим», — ответил внезапно высокий голос агента.       В руках посланника зажглись два световых клинка ярко-желтого цвета, заставив предателей в ужасе отпрянуть. Плащ упал на мокрую траву прогалины. — Джедай… — выпалил кто-то поднимая бластер. — О нет, не джедай, — рассмеялась девушка-тогрута, вращая обоими мечами, — Я гораздо страшнее.       Асока резко подпрыгнула, уходя от полетевших в ее сторону лазерных зарядов. Совершив впечатляющее сальто в воздухе, тогрута приземлилась среди врагов и круговым срубающим движением располовинила сразу четверых. Уйдя от следующих выстрелов двоих драгун вправо, девушка сделала кувырок вперед между стрелками и обезглавила обоих еще не коснувшись сапогами земли. Она развернулась, будучи готовой отразить очередную атаку, но ошиблась. Атаки не последовало. Вместо этого бывший джедай могла наблюдать удаляющуюся спину Дикса. Скривившись от омерзения, Асока притянула сержанта Силой, буквально насадив того на световой меч. Тело Дикса дернулось и обмякло. Свою награду он получил в полном объеме.       Тано оглянулась, оставаясь наготове, но больше не ощутила никакого движения, и, деактивировав мечи, направилась обратно к каменной глыбе. Офицера-перебежчика уже скрутил солдат-клон с отметками на броне, причисляющего его к касте ветеранов легиона из отрядов «Рапторов». — Отлично сработано, коммандер Тано, — сказал солдат. — Слишком легко, — Тано дернула плечами. — Ты готов, Резня? — Как и наш клиент! — отозвался клон. — Лучше я понесу, — хмыкнула Асока.       Она использовала Силу еще раз, чтобы связанный Джулиан воспарил над землей безвольной куклой, увлекаемой похитителями вглубь джунглей. Три тени углублялись в дебри джунглей, оставляя за собой семь остывающих тел, от которых уже к утру мало что останется стараниями ночных хищников. Когда-то Асока сочла бы такие действия вопиющими, недостойными, но не сейчас. Суровая реальность имела мало общего с высокопарными монологами о морали. Война и события на Корусанте все изменили. Да и она уже не мечтательная девочка и не подросток в розовых очках, принимающий на веру, все что ей говорят. Враг миндальничать не будет, а джедаи все это время пытались играть в неуместное благородство и вести войну «правильно». Но правильно вести войну — это значит побеждать в ней и победить. Однако время идет и список жертв только растет, а война далека от завершения. Получалось, что Республика играла с сепаратистами в поддавки. Имей джедаи больше решительности и твердости, они бы использовали все, чем обладали, против Дуку и Гривуса, и вполне возможно, война бы уже закончилась.       Асока не обманывалась и не испытывала ненужных сожалений. На войне нет места сантиментам. Тем более по таким отбросам. Попадись она в лапы подобным ублюдкам… Тогруту совесть не мучила. Драгуны Инделона давно стали тенью от своей прошлой славы. Былой гордости и достоинства не осталось. В их войсках царил разброд и шатание, солдаты медленно опускались по нисходящей от жизни джунглевых крыс. Одни искали утешения в выпивке или наркотиках, другие становились попросту мясниками, сходя с ума от насилия. Случаи дезертирства и перехода на сторону врага были здесь не в новинку. А командиры пошли еще дальше, став кем-то наподобие глав бандитских кланов: они наживались на собственных солдатах и вели тайные дела с сепаратистами, торгуя целыми подразделениями и участками территорий. Один из таких офицеров, полковник Картер, объявил себя чуть ли не царем, отбросив все прошлые присяги, он создал себе базу в глубине джунглей, подчинив себе шайку из бывших солдат Республики, сепаратистов и местных. Он устраивал засады на всех, кто ему попадался, и предлагал простой выбор: служить ему либо умереть. Еще один сумасшедший, еще одно порождение этого больного мира. Война на Грайе принимала самые мерзкие и уродливые формы. И этот, Джулиан, он был связным полковника в лагере солдат с Инделона. Он ужасно боялся полковника, и поэтому был рад возможности сбежать подальше, даже если для этого придется перебежать к врагу, как уверял его покойный ныне сержант Дикс. К тому же, обещанный комфорт сыграл свою роль — лейтенант Лейкс был слишком изнеженным и трусливым, чтобы не соблазниться подобным предложением. Теперь 501-й выбьет из Джулиана все дерьмо, но узнает, где искать базу полковника, который здесь стал живым воплощением страха. Лягушки звали его не иначе как «Царь Ракшасов». Аскари шептали, что он командует армией из призрачных демонов.       Асока не боялась духов из туземных легенд и сказок, она знала, что имеет дело с психопатом. С осторожным, коварным, но все же человеком, пускай и сумасшедшим. Который, по слухам, мог знать о командующем сепаратистами, той еще загадочной личности, о котором не было известно ничего, кроме прозвища: «Буран». Дурацкое прозвище, по правде говоря. Здесь, в этих влажных сумрачных тропиках, последнее о чем будешь думать, так это о снежной буре. Тем не менее, агитационный памфлет сепаратистов, который они постоянно оставляли в джунглях, так и назывался: «Падал снег». Солдаты сепаратистов даже носили на униформе или броне редких дроидов стилизованный знак снежинки. На миг Асоке даже почудилось, что она ступает по заснеженному лесу, а рядом медленно падают на землю снежные хлопья. Моргнув, девушка отогнала наваждение. Но в голове все еще грохотали собственные мысли, повторяя как мантру строчки из стихотворения из того самого проклятого памфлета: «Падал снег, падал снег. Ты найдешь в сугробе ночлег». Тогрута дернула головой, силясь избавиться от навязчивой рифмы. Слишком часто она вспоминала эти слова, а ночами ей снились заснеженные леса и горы… И погребенные под снегом мертвецы. Эти сны не давали ей покоя, да и вообще на этой планете творилось какое-то безумие. Видения и образы мучили девушку все чаще и чаще, лишая последних сил и подтачивая разум вместе с способностью адекватно воспринимать происходящее.       Резня, шедший впереди, поднял руку, указывая на притаившееся среди деревьев, низкое каменное строение из числа тех древних и неизвестных построек, что повсеместно встречались на Грайе. Оно было похоже на несколько сложенных грубо тесаных камней, образующих арку-проход. И ступени, ведущие вниз. В темноту. Асоку пробрало самым натуральным ознобом, заставляя отвести взгляд от постройки неизвестных зодчих. От темного зева подземного хода тянуло духом затхлого древнего склепа. Она знала, что Резня ждет ее приказа. Одного только слова. И вход в мерзкие подземные ходы будет разрушен взрывом. Но они не могли себя выдавать. В проклятых лесах было слишком много врагов. Асока лишь отрицательно качнула головой. Солдат кивнул и продолжил прокладывать путь при помощи мачете. Эти кошмарные древние комплексы стоили 501-му слишком дорого, и теперь они взрывали любой проход, который встречали на пути. Асоке казалось, что так правильно — никто не должен больше туда попасть, в ловушку тьмы и неизвестности. Потому тогрута приказала клонам уничтожать все известные храмы-входы в сеть подземных туннелей, пронизывающих толщу Грайи словно червоточины.       Многое изменилось за прошедшие месяцы, и Асока тоже. Из расцветающей юной девушки, она успела превратиться в изящную молодую женщину. Ее форменная одежда с Корусанта сменилась на обтягивающие черные брюки и куртку с одним рукавом, местами усиленные пластинчатой броней медного оттенка. Когда-то озорной огонек юности, блестевший в глазах тогруты, сменился холодным пламенем не по годам пришедшей зрелости. За этим жестким взглядом, по привычке сразу же начинающим отыскивать слабые места собеседника, мало что можно было разглядеть. Но за внешним безразличием и напускным цинизмом, Асока научилась прятать свою боль. Боль, терзавшую ее сильнее, чем тысячи плотоядных растений со всей этой проклятой планеты могли себе даже мечтать. Эта боль сидела глубоко посаженным шипом в душе тогруты и плескалась ядовитым осадком в ее сердце.       Они приближались к временной базе 501-го легиона в глубине джунглей, пройдя цепь секретных постов и обойдя ловушки против незваных гостей, будь то враги или какие-нибудь плотоядные твари. Замаскированные палатки и временные полуземлянки говорили о том, что их обитатели не собирались задерживаться здесь надолго. Асока постоянно меняла место дислокации своих войск. Аборигены нарекли клонов Сыновьями Кали — проклятием с далеких холодных звезд. Не сказать, чтобы Асока как-то пресекала подобные байки. Наоборот, эти суеверия оказались очень полезными для вербовки аскари и общения с парочкой туземных племен. Уже больше месяца 501-й вел жестокую партизанскую войну против всех обитателей этой захолустной планеты. Против деградирующих, стоящих на грани мятежа солдат гарнизона Республики, против сепаратистов, против агрессивно настроенных дикарей и против отщепенцев из джунглей, присягнувших полковнику Картеру. Больше месяца с тех пор, как… Энакин пропал. Исчез. Перешагнул проход одного из этих крифовых строений и не вернулся. Один за другим исчезли в черных провалах поисково-спасательные экспедиции. Асока была готова очертя голову броситься за любимым человеком в бездну мрака, оставив за спиной все клятвы и обещания. Но Рекс, бедный Рекс, он остановил ее. Напомнил ей о долге, о безрассудности подобного поступка. Он предложил ждать и жить. Они ждали. Долго. И когда надежд больше не оставалось, Рекс высказал предположение, что, возможно, это проделки кого-то из их врагов. Асока ухватилась за эту идею, как за последнюю соломинку, увлекая целый легион в погоню за призраками. Возможно, что кто-то из их врагов знал больше об этих древних постройках. Во всяком случае рядом с этими комплексами ощущалось легкое возмущение в Силе, словно было что-то в этих археологических находках нечто неправильное, неестественное, иное…       Асока поручила Резне отправить Джулиана в яму, служившую своеобразной тюрьмой, и проследить, чтобы их пленник не умер раньше времени. Он был их единственной ниточкой, способной привести 501-й к спятившему полковнику Картеру и его банде головорезов. Честно говоря, Асока не знала к чему это все приведет, она лишь держалась за хрупкую надежде отыскать Энакина, упорно отказываясь верить в его уход. Эта слепая вера, основанная на зыбком фундаменте из надежды и самоубеждения, составляла единственное, что заставляло тогруту двигаться дальше, а не просто уйти в ночные джунгли, чтобы больше никогда не вернуться в мир живых. Тано проходила мимо клонов, чистящих оружие и поедающих скудный обед. Никто не жаловался. Яростное стремление командира передалось и им, и клоны шли за Асокой, как муравьи за своей королевой. 501-й уничтожил те немногочисленные средства дальней связи, что еще работали в необъяснимо сложных условиях планеты, создающей массу помех любому коммуникатору и средствам дальнего обнаружения. Легион вступил на путь вендетты, дав ненасытной утробе Грайе полностью поглотить себя. Теперь они потерянные. Потерянные и проклятые. И они ведут свою собственную войну, не уповая ни на чью помощь или одобрение. Они одни, одинокие воины, затерянные среди звезд и непролазных трясин и джунглей Грайи. Сражаться — это все, что они умели, и это все, что им оставалось.       Тано прошла мимо Рекса в искореженной броне, покрытой множеством насечек. Капитан коротко кивнул на приветствие, снова уткнувшись в одну ему видимую точку в зеленом массиве джунглевых лесов и болот. Бедный Рекс, славный старина Рекс. Даже клоны ломаются. На Грайе как будто сами души начинают ржаветь от вездесущей сырости и гнили. Вот и в душе капитана что-то замкнуло. Рекс не снимал шлема ни перед кем с тех пор, как погиб Файвс. Странно и цинично, но ведь уже стольких им пришлось похоронить за эти годы, но именно сейчас… Асока понимала, хотя в отличие от Рекса просто не могла смириться с потерей. Она убеждала сама себя, заглушая предательский голос идущий из глубин ее души, который она не слышала с тех самых событий на Корусанте. Девушка закрыла за собой полог своей крохотной палатки, и рухнула на топчан, давая отдых измученному телу. Чем дальше, тем тяжелее ей давалось все это. Тогрута скрючилась, перебарывая приступ тошноты. Сколько еще дней должно пройти, когда она больше не сможет скрывать свое положение? Успеет ли она до этого срока выполнить задуманное? А, что если этот Картер ничего ей не даст, кроме новых разочарований и расколовшихся на мелкие осколки надежд? Эта мысль пугала тогруту больше всего, и поэтому Асока гнала ее прочь, как назойливую болотную муху. Почему… Почему, Сила, ты забрала его у меня? Почему сейчас?..       Слезы тонкими ручейками потекли по щекам девушки. Она не могла больше сдерживаться из-за терзающей ее беспросветной тоски и из-за изменений в ее организме. Она повернулась и легла на спину, стараясь успокоиться посредством серии дыхательных упражнений. Но все эти практики мало чем помогали ей сейчас. В измученной душе бывшего джедая медленно, но неотвратимо росла черная пустота, так же, как внутри девушки росла новая жизнь. Ужас преследовал Асоку по пятам, и он же, притаившись в лесной глуши, ждал ее впереди. Ужас, непередаваемый, невообразимый, неотвратимый. Ужас.