Черное Солнце.Восхождение

«Война — варварство, когда нападают на мирного соседа, но это освященный долг, когда защищают родину». Ги Де Мопассан. POV Вероник. Ферма в районе Зноймо. Я сидела в кресле у окна и как обычно читала книгу под названием «Теория ведения скоротечной войны», созданную Альфредом фон Шлиффеном, — одна из книг, которые предназначены для офицерского состава. Я как раз была майором Национального Правительства пускай даже и в декрете до пятилетия моего сына, Гербхарда. Сейчас ему было уже три года, и он явно был не по годам умнее своих сверстников, которые маялись всякой дурью, а Гербхард, в основном, пытался уже читать книги, ведь отец учил читать по слогам. Я была счастлива. Клаус был лучшим из представленных мне когда-либо вариантов, чем я непременно воспользовалась.  — Хороши деньки, — сказала я и отложила книгу на столик у окна. — Ты сейчас на фронте, а я тут. Мне так тебя не хватает. Я посмотрела в окно. Шёл уже мокрый снег. Мерзкая погода. Хотя мы живём и ни в чём себе не отказываем, благодаря вовремя собранному урожаю хлопка. Армии нужен хлеб,а хлеб-зерно. Мы победим… И тут меня вырвал из мыслей голос:  — Вероник ? Я оглянулась. Это была Элли, младшая сестра Клауса, которую он недавно переправил к нам на ферму. Весьма хорошая и немного стеснительная девчушка с почти бледными рыжими волосами, которая получает обучение на дому. Я не представляю, что ей пришлось пережить у себя в посёлке. Особенно когда мать и отец уже мертвы.  — В чём дело? — спросила я и подправила свои белые волосы.  — Нам письмо, — сказала она. — От Клауса! Я быстро встала из кресла и взяла переданный мне листок бумаги, который был в конверте; я быстро его вскрыла.  — Гербхард! — я позвала сына. — Письмо от папы! В прихожую вбежал немного взъерошенный мальчик трёх лет со светло-рыжими волосами, неся с собой серую кошку. Он выпустил её из рук, и та сразу принялась бежать прочь, а после кинулся мне на шею с криком: «Мамочка!».  — Папа написал? — спросил он со всей детской серьёзностью, которая иногда смешит Элли.  — Да, милый, — сказала я ему, сев обратно в кресло и попутно посадив Гербхарда к себе на колени, и поцеловала его в щёку. Я принялась зачитывать письмо: Дорогая моя Вероник. Как мы давно не виделись. Я пишу это письмо с радостью и горестью. Радость в том что я и Стефан наконец встретились. Он попал ко мне, раненый, в плен, и я предложил ему перейти на нашу сторону. Сначала он отказался, а потом сказал, что подумает. Надеюсь, что верно подумает, и мы вместе приедем к вам. А горестно то, что Стефан очень верен Республике. Чем это вызвано? Отцом-тираном, который меня и, возможно, Стефана гнобил? Я не знаю. Как там Гербхард и Элли? У них всё хорошо? Точно хорошо! А ты как, моя любимая жена? Пиши мне. Буду рад. С любовью, Клаус. P.S. Обними за меня Гербхарда и Элли. Я улыбнулась, когда прочитала эти строки, и сразу же обняла Гербхарда и Элли, и все мы разошлись по дому кто куда. К Элли пришёл её учитель, Гербхард у себя в комнате, а я решила принять ванну. Придя к себе в комнату, раздевшись и надев банный белый халат, я пошла в ванную комнату, перед этим посмотрев на часы. Было шесть часов вечера. *** Уже сидя в ванной и намыливая своё тело, я включила радио, которое стояло как раз на столике у ванной. По радио транслировалась какая-то лёгкая танцевальная музыка.  — Полька, наверное, — сказала я, расслабившись в тёплой воде. — Моя любимая. И я вспомнила, как мы въезжали в этот красивый и просторный особняк.  — Ну вот мы и на месте! — весело сказал Клаус, помогая мне вылезти из конного экипажа, так как я была уже на пятом месяце беременности. — Вот оно, наше гнёздышко!  — Ого! — с восторгом сказала я, когда мы переступили порог нашего нового дома. — Ребёнку тут понравится!  — Да, — сказал Клаус и улыбнулся, поцеловав меня. — Заживём теперь!  — Ты правильно поступил, — сказала я, коснувшись своей рукой его изуродованной щеки, которую скрывала железная маска. — Мы многого достигли и мы теперь заживём по-настоящему.  — Да, — сказал Клаус. — И… И тут он схватился за голову. Очередной приступ головной боли дал о себе знать. Старые раны вечны бывают.  — Я бы сейчас поспал, — сказал Клаус. — Пойдём?  — Я тоже утомилась. Дорога долгая была, — кивнула я. — Да, пойдём, капитан армии Клаус Альтман. Мы, взявшись за руки, пошли в нашу спальню. И тут я проснулась. Я лежала уже в холодной воде. Радио опять что-то вещало, но я не придала этому значения. Быстро переодевшись, я пошла к себе в комнату, перед этими немного подсказав Элли, что нужно делать по урокам, а именно — по арифметике и грамматике германского языка. На часах было семь часов вечера.  — Эх, Клаус, — пробормотала я, когда уже ложилась ненадолго спать, посмотрев на фотокарточку, где были изображены я и Клаус в офицерском мундире. Фотография была сделана ещё до рождения Гербхарда. Я была на последнем месяце беременности. Я улыбнулась, и тут дверь приоткрылась — в комнату вошёл Гербхард.  — Сынок, — сказала я, — в чём дело?  — Почитаешь мне? — спросил сын. — Я не могу уснуть.  — Ладно, — сказала я. — Пойдём, я тебя прочитаю сказку. Мы пошли к нему в комнату. В доме, как и на улице, наступила ночь. Эглантина явно уже спала, а свет почти везде был выключен. Постепенно ночь вступала в свои права после дня и вечера. Почитав сыну сказку под названием «Ein Mann und eine Kiste Kupfer» ,поцеловав его на ночь и прикрыв дверь, я пошла к себе спать. Уже было девять часов ночи. Я со спокойной душой легла спать, перед этими прочитав несколько глав одной книги под названием «Рассвет» известного франкского писателя Антонена Арто. Это был роман. Эта книга являлась одним из шедевров классической литературы Франкской Республики. На следующее утро  — Ма-ам, — услышала я голос Гербхарда и постепенно проснулась.  — Да, милый? — сквозь сон пробормотала я. — Сегодня выходной.  — Ты и так в декрете, Веронииик, — сказала уже Элли.  — Я знаю, — сказала я и поднялась с кровати. — Ну, что кому на завтрак?  — Омлет, — ответил Гербхард.  — Чаю и бекону, — сказала Элли и подправила полы своей ночной рубашки.  — Ну, тогда пошли, — сказала я, и мы все вместе двинулись на кухню.