Средь камней и облаков

— хватит меня идеализировать.       компания каменного стола замолчала, обеспокоенно посмотрев в сторону источника голоса. разговор принял совершенно ненужный оборот в его сторону. пьяный барбатос нечто пролепетал в адрес героя, восхваляя его способности, а двое остальных подхватили эту чушь. итэру это порядком надоело.       итэр не был героем. не был лучшим другом человечества. не был сострадательным. не был добрым. не был злым.       всё это простой механизм. приспособление, адаптация, как угодно.       тебе никто не окажет помощь, если ты не человек. заставь их думать, что ты один из них. начни вести, как они. работай, как они.       он делал плохие поступки. он бы ни за что не позволил с собой так обращаться, если бы у него не забрали силу. он бы и пальцем не пошевелил. все здешние проблемы казались ему не более, чем комариным укусом перед лицом предстоящей настоящей опасности.       барбатос только посмеялся, явно не восприняв серьёзный тон итэра за чистую монету. вельзевул неловко прочистила горло, а моракс не выглядел смущённым. — да ладно тебе, людям нужно на кого-то равняться! — и это точно не я. поэтому прекращай.       барбатос только пожал плечами и исчез в своём блеске. бог грома также не заставила себя долго ждать.       итэр ощутил взгляд моракса и сказал: — если есть что сказать — говори. — тебя никто не идеализирует, — было видно, что бог камня пытался аккуратно подбирать слова. итэр был почти тронут, — если тебя что-то беспокоит, то пожалуйста, поговори со мной. — ты думаешь, что у меня есть время на переживания? — у людей они есть, а итэр не человек. — у каждого они есть. — даже у такого существа, как у тебя?       его злили слова моракса. злила игра этих богов в людей. — прощу прощения?.. — о, это обескураженное лицо действительно милое, жаль, что фальшивое. — моракс, — древний бог вздрогнул от обращения, — я дам тебе один совет как более старое существо. я живу, если так можно сказать, так давно, что ты не сможешь вообразить в своей голове. я повстречал множество разных богов, духов, бессмертных созданий, и ты думаешь, что хоть кто-то из них мог хотя бы приблизиться к тому, чтобы стать человеком? барбатос сказал, что моя доброта ярче этого фальшивого неба. доброта свойственна людям. сочувствие свойственно людям. эмпатия свойственна людям. скажи мне, моракс, я кажусь таким? наверняка да. а являюсь ли я?       моракс молчал, не понимая, что ему говорить. — а ты? а барбатос? а вельзевул? вы кажитесь людьми? да, но не являетесь. как бы ты не пытался, но… ты… я не уверен являешься ли ты камнем в прямом смысле этого слова, но ты дракон. скажи мне, как дракон может понять чувства других? — итэр, я сейчас потеряю нить разговора… — как элементаль ветра может понимать людей? — причём здесь?.. — притом! — итэр злился из-за слов барбатоса. злился из-за окружающих его людей! — каждый кому не лень говорит какой я хороший, такой идеальный, такой правильный. но когда я слышу это от элементаля, то мне смешно! мне смешно от всезнающего тебя, смешно от сладкоежки эи! мне смешно от всех вас, пытающихся в человеческие чувства! зачем тебе это? зачем венти? ты ведёшь себя так, только из-за подруги? потому что она якобы понимала сердца людей, а ты нет? — замолчи сейчас же, — чжунли сжал фарфоровую чашку в своей руке. — ни один из богов тех миров не ответил мне на вопрос, зачем они пытаются уподобиться людям. это же бесполезно! ты бог, так веди себя соответствующе! все вы не в состоянии правильно познать гнев, радость, счастье, любовь, как и я! но почему-то… вы, все вы! считаете, что вы сможете быть людьми, — итэр слегка посмеялся над абсурдностью своих слов. — хочешь поделюсь тайной? даже твоя подруга не могла читать людские умы. какой бы добродушной она не казалась! — итэр! — чжунли вскочил со своего места, разъярённый словами своего друга. — ещё одно слово!.. — что? — тот также вскочил. — ни один бог не может быть человеком! не может чувствовать! все ваши эмоции не более, чем перенятый механизм. вы поняли, как это работает! что нужно улыбаться, чтобы расположить к себе. смеяться, когда весело, грустить и плакать, когда больно! но это лишь рефлекс, не более.       от спора он тяжело задышал. конечно, моракс не понимал его. что могло понимать столь юное и наивное создание! они появились для защиты людей, они слуги человеческие, конечно они не понимали его точку зрения! — как бы ты ни пытался слиться с людьми, в их глазах ты будешь чужаком. странным парнем, не таким как остальные.       чжунли не понимал, почему слова венти так взбесили его. что заставило его сказать столь ранящие слова? вряд ли дело было в пряном вине. они же просто шутили, все друзья шутят друг над другом. но что если они затронули тему, которую трогать не стоило? — меня раздражает идеализация. что меня, что всех вас. — никто не идеализирует, — начал спокойно чжунли, — у всех есть свои тёмные стороны. пожалуйста, присядь.       итэр после этих слов почувствовал себя полностью опустошённым и сел обратно, положив разгорячённую голову на холодный камень. другой бог больше ничего не говорил, и итэр был благодарен ему. пусть считает его сумасшедшим. людскому богу не понять первородного.       чжунли смотрел печальными глазами на своего друга и думал:       «кто тебя заставил так думать?»