Средь камней и облаков

— Чжунли, — громко позвал его Итэр из банной комнаты. — Можешь помочь мне с волосами?       Чжунли оставил свои бумаги и явился на зов помощи. Итэр сидел в большой деревянной ванне, наполненной горячей водой, и держал потяжелевшие волосы. Он, предварительно сняв пиджак, закатал рукава, на что Итэр повернулся к нему спиной, хватаясь руками за бортики.       Пододвинув маленькую табуретку, он сел, налил достаточное количество шампуня и принялся круговыми движениями втирать вспенившуюся массу в кожу головы. Какой хитрец. Итэр вполне мог сам это сделать, но Чжунли не мог отказать в такой милой просьбе. Удовольствие заклинателя от массажа досталось и ему, поэтому оба расплылись в улыбке, думая каждый о своём.       Тем временем, Чжунли мог бесстыдно рассматривать тело своего мужа. Небольшие пятнышки от их недавней близости начинали постепенно исчезать, несколько царапин, за которые Чжунли было совестно, как бы Итэр не убеждал его в обратном, напоминали о его несдержанности. Бывший дракон был уверен в своей непоколебимости и стоическом контроле до событий в Ваншу.       С Итэром это просто невозможно.       Его муж наклонил голову вбок, наслаждаясь заботой, и Чжунли не мог не улыбнуться. Довольный Итэр напоминал ему сытого кота, такого же хитрого и наглого. Хитрого, потому что смог найти лазейку, и наглого, потому что просил больше, а он и не против потакать.       Набрав в кувшин воды, мужчина стал смывать пену, повторяя процесс. Итэр, бессовестный, встал, поворачиваясь к Чжунли лицом, мало того, что красовался своим телом, так и расставил руки с призывом вытереть его, при этом улыбался самой невинной улыбкой. — Дурачишься, — произнёс Чжунли, на что Итэр совсем по-детски хихикнул, а ведь уже третий десяток пошёл. — У моего мужа большие и сильные руки, — в качестве подтверждения, тонкие пальчики младшего мужчины прошлись по рукам старшего, — поэтому мне хочется ощутить их на себе.       Итэр умел быть соблазнительным, и Чжунли охотно отзывался. — Тогда этот муж не оставит нуждающегося супруга одного.       Его губы были самой сладкой наградой.