The Rise of a Dark Lord

Гарри уже сидел за слизеринским столом, когда студенты, вернувшиеся с рождественских каникул, начали входить в Большой зал. Хоть ему и понравились каникулы, он был рад снова увидеть Тео, и это его удивило, ведь он никогда не думал, что будет скучать по кому-то. Кроме того, Гарри всё ещё использовал маску при общении с Тео, но она была наиболее близка к его реальному поведению. Кто знает, может быть, когда-нибудь он сможет быть самим собой с Ноттом, если так будет продолжаться. По крайней мере, он ему нравился, и это было хорошо, учитывая, насколько он вообще не любит людей. — Привет, Гарри. Голос Тео вывел его из мыслей, и на его лице появилась легкая улыбка. — Привет, Тео, — поприветствовал его Гарри. — Как прошли каникулы? — Всё было хорошо, ничего особенного, провели их с семьей во Франции, а твои? — Они были… Познавательными. Тео улыбнулся и покачал головой, он не ждал другого ответа. Судя по тому, что он знал о Гарри, Нотт не думал, что тот сможет повеселиться или расслабиться во время каникул. Он готов поспорить, что Гарри провёл всё своё время в библиотеке, хотя Гарри, вероятно, считал это развлечением. Он отбросил свои мысли, когда увидел, что Джагсон входит в Большой зал. Старшекурсник посмотрел на стол Слизерина, и его взгляд почти сразу нашёл Гарри, и он пошёл к ним. Тео был удивлён, потому что заметил, что это почти не изумило его. Маркус Джагсон был сторонником превосходства чистокровных, который считал всех, кто не был, по крайней мере, чистокровным в пятом поколении, за грязь и подонков недостойных жизни. Однако Гарри был полукровкой, и Джагсон практически поклонялся ему. Тео знал, что это не имело никакого отношения к тому, что Гарри был Мальчиком-Который-Выжил. В начале года Тео видел презрительные, полные отвращения взгляды, которые Джагсон бросал на Гарри, иногда Тео даже боялся, что Джагсон нападет на Гарри. Однако через месяц всё изменилось. Это произошло в ту ночь, когда Джагсон и четверо его друзей оказались в лазарете. Он всё ещё не знал подробностей происшествия, но понимал, что Гарри был к этому причастен. Тео не знал как, но Гарри определил иерархию Слизерина, по крайней мере, до тех пор, пока кто-то не бросит ему вызов. Однако, если быть честным - он не мог сказать, что это его удивило. Судя по тому, что он знал о Поттере, он был уверен, что Гарри никогда не потерпит того, чтобы быть хуже кого-то, не быть выше всех. Кроме того, он не думал, что Гарри выдержит, если кто-то сделает или скажет что-нибудь, подразумевающее, что он ниже кого бы то ни было. Тео заметил, как Гарри смотрел на некоторых людей, когда он услышал их разговоры о чистоте крови, и на ум пришла фраза «если б взглядом можно было убить…». Итак, хотя он и не догадывался, что произошло, он знал, что Джагсон и его друзья попытались что-то сделать, но Гарри с этим справился. Он бы отдал всё что угодно, чтобы увидеть это. Гарри мог скрыть это за своим ангельским личиком и невинной улыбкой, но иногда появлялся настоящий Гарри. Злой гений — вот что приходило в голову, когда он думал о Гарри в таком ключе. Он бы поставил всё оставшееся от поместья Ноттов, на то, что Мальчик-Который-Выжил совсем не такой, как они себе представляли. Не то чтобы Тео был недоволен ситуацией, наоборот. Иногда он не мог не думать о том, что сказал бы его отец, если бы знал, что он дружит с Гарри Поттером. Ему нравилось верить, что его отец одобрит это, ведь он также поклялся в верности Тёмному Лорду. Тео знал, что технически Гарри не был Тёмным Лордом, но честно говоря, не думал, что те, кто считал Гарри следующим Тёмным Лордом, были далеки от истины. Поттер определенно имел потенциал. Он знал, что Гарри не хотел становиться Тёмным Лордом, по крайней мере, пока. Гарри сам находил эту идею смешной, подчеркивая тот факт, что ему всего одиннадцать, но каждый раз, когда это происходило, Тео не мог не думать, что они рано или поздно повзрослеют. Кроме того, что бы тот ни говорил, его действия не соответствовали его словам. Возможно, Гарри просто хотел понаблюдать и увидеть, как устроен Волшебный мир. Это, однако, не объясняло, почему он перестроил иерархию Слизерина, и, тем более, почему он распространял свои убеждения. Похоже, Поттер донес до Джагсона свои убеждения, и ещё до того, как Тео отправился домой на рождественские каникулы, он слышал, как Джагсон упрекал какого-то ученика, когда услышал, что тот использовал слово «грязнокровка». Старший слизеринец огляделся и, никого не увидев, сказал с ноткой страха в голосе: — Не говори так. Единственное, что имеет значение — это магия. Тео знал, откуда пошли эти слова, он слышал их раньше, когда его друг говорил о глупости убеждений превосходства чистокровных. Тео согласился, его семья не была приверженцем такой теории, хотя отец был верным Пожирателем смерти, но семья Ноттов всегда верила только в силу. Он всё ещё помнил, что его дед сказал ему за день до того, как он отправился в Хогвартс: «Теодор, ты Нотт, и Нотты всегда верили в равенство магии, будь она Тёмной или Светлой; в силу, будь она магической или политической. Твой отец и я следуем за одним и тем же человеком, мы оба верим в его идеалы, в его политику, и мы до сих пор верны нашему Господину. Однако я никогда не заставлял твоего отца идти по моим стопам, это был его выбор, который он сделал по своей собственной воле. Ни твой отец, ни я не будем заставлять тебя выбирать тот же путь, что и мы. Сам выбирай своих друзей, своих союзников, выбирай свой собственный путь, но никогда не забывай, что ты Нотт и единственное, что имеет значение для Ноттов, помимо семьи - это Магия и Сила». Тогда Тео не всё понимал, возможно, потому что он не был воспитан на идеях превосходства чистокровных, но он рос в этой среде. Сколько раз он слышал, как семья его матери использует слово «грязнокровка», слышал, как они говорили, что чистокровные превосходят других магов. Но теперь он понял. Гарри Джеймс Поттер, сын чистокровного отца и магглорожденной матери, а это значит, что он полукровка, который теоретически должен уступать чистокровным. Но Теодор не верил, что хоть кто-то может смотреть на Гарри, разговаривать с Гарри, знать Гарри и считать его хуже себя в чем-то. Он предположил, что именно это имел в виду его дедушка, и, даже если это было не совсем то, Тео ничего не мог с этим поделать, он выбрал свой путь, и было похоже, что он не собирался жалеть об этом. — Добрый вечер. Голос Джагсона отвлёк его от мыслей, и он поднял голову, чтобы увидеть, как тот сидит на стуле перед Гарри. — Привет, Маркус, — Гарри поприветствовал его лёгкой улыбкой, и Тео почти смог увидеть, как за спиной Джагсона появляется хвост, который виляет из стороны в сторону, потому что Джагсон в тот момент выглядел как маленький щенок. Тео готов был поспорить, что это произошло потому, что Гарри назвал Джагсона по имени. Насколько Тео знал, это было впервые. Это показало, что Гарри не просто терпел его рядом, ему начало нравится его присутствие. Во всяком случае, Тео подозревал это. Тео искренне полагал, что никогда не поймет как работает мозг Гарри. Тео огляделся и не смог сдержать тихий смешок, привлекая внимание других. — Что такое? — спросил Джагсон, с любопытством глядя на Тео. — Они смотрят на тебя так же, как смотрели на меня, когда я сел с Гарри в первый раз. На лице Гарри появилась лёгкая улыбка, и он вздохнул. — Трудно поверить, но они всё ещё думают, что я стану следующим Тёмным Лордом. Это начинает меня немного раздражать. Тео увидел, что Джагсон побледнел, когда Гарри сказал, что раздражается, и спросил себя, связано ли это с той ночью, когда он оказался в лазарете. Он сдержал вздох, ему очень-очень жаль, что он не был там. — Ты ничего не можешь с этим поделать, — сказал Тео, глядя на студентов, которые смотрели на них со страхом и отвращением в глазах. — Люди способны поверить во многое, особенно когда это касается слизеринцев, а учитывая, кто ты… Тео не нужно было продолжать, Джагсон и Гарри знали, что он имел в виду. Джагсон кивал, соглашаясь с ним, он не выглядел обеспокоенным тем, что практически три четверти школы считали его последователем следующего Тёмного Лорда. Тео сдержал смешок. Судя по тому, что он видел, Маркус, вероятно, даже гордится этим. — Учитывая, кто я… — пробормотал Гарри, привлекая внимание Тео. У Гарри был расчётливый взгляд, и через несколько мгновений на его лице появилась злобная ухмылка. — Я не уверен, что хочу знать, о чём ты думаешь, — заметил Джагсон, однако, его глаза показали, что он поддразнивает, и ухмылки, столь же злые, как и у Гарри, появились на лицах Тео и Джагсона. Он не часто показывал это, но когда Гарри демонстрировал ему эту свою сторону - Тео непроизвольно вздрагивал. Нотт был уверен, что эта сторона выходила на передний план, когда Гарри был самим собой, или, по крайней мере, когда он был ближе всего к своему истинному «я», и это всегда приводило Тео в восторг. Чем больше он знал Гарри, тем больше ему хотелось, чтобы Гарри не использовал свои маски, хотя бы наедине с ним. Однако он быстро взял себя в руки, зная, что это невозможно, по крайней мере, сейчас. При виде улыбки Джагсона, он подумал, что тот чувствовал то же самое. — Если всё будет работать так, как я хочу, то, думаю, тебе это понравится, — ответил Гарри, его забавляла идея, которую он вынашивал. — К сожалению, тебе придется подождать. Это займёт время и всё должно быть тщательно спланировано, однако я гарантирую, что вы поймёте, когда это произойдёт. Тео чуть ли не обиделся, однако он знал, что спорить бессмысленно. Обычно, когда Гарри что-то решал, то что бы Тео ни говорил - он не менял своё мнение. Остаток ужина пролетел незаметно: трое мальчиков говорили о своих каникулах и о занятиях, а Тео сетовал на то, что он понял только треть из того, о чем говорили двое других. Это привело к тому, что Джагсон предложил учить его в своё свободное время, и, увидев одобрительный взгляд Гарри, оба почувствовали гордость за самих себя. Они не знали почему, но то, что Гарри одобрял их действия и был доволен ими, заставлял их чувствовать себя так, как будто они сделали что-то великое. Когда ужин закончился, и Тео лежал в постели в своей комнате, даже не пытаясь спрятать широкую улыбку, появившуюся на его лице. Когда он впервые сел в Хогвартс-экспресс, то даже на секунду не подумал, что будет так рад вернуться в школу, и всё из-за Гарри Поттера. Спустя чуть больше недели после окончания каникул Гарри и Тео сидели в библиотеке за своим обычным столом, когда Гарри услышал шаги, идущие в их направлении. Он знал, что это не Маркус, тот сидел с ними недавно и ушёл с другими шестикурсникам, чтобы написать эссе по Чарам, которое они должны были сдать на следующий день. Ему было любопытно узнать, кто это был. Оторвавшись от книги, Гарри увидел группу слизеринцев, приближающихся к их столу. Насколько он мог видеть, все они были первокурсниками: Драко Малфой, Блейз Забини, Панси Паркинсон и Дафна Гринграсс, если он не ошибался. Малфой казался лидером небольшой группы, что его не удивило: все первокурсники сбивались вокруг Малфоя с первого дня. Из того, что он узнал - это не зависело напрямую от Драко. Насколько Гарри мог судить, только Забини был его другом, все остальные стекались к нему из-за его фамилии, а не по каким-то другим причинам. Он надеялся, что они пришли не для того, чтобы создавать ему проблемы. Гарри был не в самом хорошем настроении и не хотел попадать в неприятности из-за того, что убил или покалечил кого-то. Они остановились перед их столом, и Гарри приподнял бровь. — Можно сесть? — спросил Малфой, как предполагалось, уверенным голосом, хотя отчётливо слышалось волнение, которое он пытался скрыть. Гарри не мог сказать, что не ожидал этого. Он думал, что молодые слизеринцы начнут сближаться с ним, однако не решил, что с этим делать, в основном, потому что всё зависело от того, как к нему подходили и чего они хотели. Гарри кивнул. В любом случае он сначала узнает, чего они хотят и могут ли быть полезными. Он видел, как все четверо немного расслабились и сели на свободные стулья. Гарри заметил, что не хочет, чтобы ситуация стала более неудобной, чем она уже была. — Я немного удивлен, увидев тебя без двух твоих телохранителей, Малфой. Они ходят с тобой везде, кроме общей гостиной. Малфой немного покраснел, и Гарри пришлось сдержать смешок. Он ожидал, что наследник Малфоев сможет лучше контролировать себя. Что ж, это было не совсем так. Судя по тому, что он видел, Малфой был довольно темпераментным, и вел себя больше как гриффиндорец, чем слизеринец. Может, ему удастся подговорить Тео сказать это Малфою. Гарри был уверен, что это будет довольно интересно. Да, он это сделает, наверное, когда ему станет скучно. Отбросив забавную картину, он вернулся к делу. Малфой действительно вел себя как гриффиндорец: ни один уважающий себя слизеринец не стал бы противостоять кому-то там, где все учителя могли бы это увидеть, и не стал бы делать это перед таким количеством свидетелей, которые спокойно могли обвинить злого слизеринца, даже если он был бы не виноват. «Ну, он ещё молод…» — подумал Гарри, полностью игнорируя тот факт, что на самом деле он был немного моложе Малфоя. — Библиотека на самом деле не то место, куда бы они пошли… Ответ не удивил Гарри, судя по тому, что он знал, Крэбб и Гойл из тех людей, которых он терпел меньше всего, и были хороши только своей грубой силой и не более того, они даже не прилагали усилий, чтобы стать лучше, чтобы чему-то научиться. В их распоряжении были чудеса магии, и они растрачивали её. Они могли работать усерднее, могли стремиться стать сильнее, но они довольствовались тем, что были обычными. — Меня это не удивляет, — ответил Гарри с невинной улыбкой на лице, и Тео усмехнулся. Ему нравилось, как Гарри мог оскорбить кого-то, не теряя своей невинности. Гарри всё ещё смотрел на Малфоя, поэтому он не пропустил его взгляд на Тео и прищурился. — Стоп, — приказал он, и все посмотрели на него, кроме Тео, который вынул палочку и наложил несколько заклинаний конфиденциальности, которым его научил Гарри. Он знал, что Гарри вот-вот скинет маску, и был уверен, что тот не хочет, чтобы все в библиотеке видели это. Было жаль, что Маркуса нет рядом, Тео был уверен, что ему бы хотелось это увидеть. Было легко заметить, что четверо слизеринцев сбиты с толку, но никто из них не осмеливался спрашивать что-либо, но Тео не винил их. Если бы Гарри заговорил с ним таким тоном и приказал ему что-то сделать, он бы сделал это, не задумываясь. В конце концов, ему очень нравилось быть живым. — Давайте кое-что проясним, — сказал Гарри не очень громко, однако спокойный, но холодный тон был намного страшнее, чем если бы он кричал. — Вы ничего не значите для меня, — он продолжал смотреть на Малфоя, заставляя остальных троих немного расслабиться. Они были очень рады, что ни коим образом не рассердили Гарри, ведь когда в последний раз они слышали подобный тон от Поттера, пять старшекурсников оказались в лазарете. — Вы совершенно не представляете для меня никакой ценности. Тот факт, что ты чистокровный и ты Малфой, ничего для меня не значит. В данный момент я терплю твое присутствие, только потому что ты можешь быть полезен в будущем. Тем не менее, моя терпимость к испорченным мальчишкам с манией величия крайне мала, как бы вы ни были полезны. И моё терпение на грани. Если я замечу, что ты снова так смотришь на Тео, гарантирую, что тебе не понравятся последствия. С Маркусом случилось то, что случилось, потому что я был немного раздражен. Ты уже на пути к тому, чтобы рассердить меня. Тео не думал, что Малфой может стать ещё бледнее, но ошибся. Когда Гарри произнес последнее предложение, Малфой выглядел так, будто не мог ничего сказать, чёрт возьми, он даже не мог пошевелиться. Он не видел, как Драко смотрел на него, но тот факт, что Гарри заботился о нём, заставил его улыбнуться так, словно он был сумасшедшим. Тео думал, что Гарри будет всё равно. Он прекрасно знал, что Гарри начал с ним разговаривать только из-за информации, которую он мог ему дать. Тео не возражал, Гарри был таким, какой есть, но, видя, что он действительно искренне заботился о нём, Нотт радовался. Возможно, он был не единственным, кто считал, что у них была дружба. — Не забывай, что твоя кровь и твоё имя тебе не помогут. Докажи свою ценность, свою полезность, потому что, если ты этого не сделаешь, я сомневаюсь, что ты сможешь покинуть конец пищевой цепочки. Это касается всех вас. Гарри больше ничего не сказал и снова сосредоточился на своей книге. Привязанность к Тео не входила в его планы, но она была, и он не мог спустить презрительный взгляд Малфоя, когда тот смотрел на Тео. Теодор был первым, он не назвал бы его «другом», потому что не знал, были ли их отношения такими, но, очевидно, это много значило для него, даже если Гарри не замечал этого раньше. Он не знал, сделал ли правильный выбор, решив иметь дело с Малфоем. Судя по всему, Малфой привык, что все делают то, что он хочет, только потому, что он чистокровный, и чем скорее он привыкнет к тому, что всё изменилось, тем лучше. Гарри был уверен, что если он не покажет ему этого сейчас, Малфой рано или поздно перейдет черту, и тогда Гарри будет вынужден принять решительные меры, чтобы гарантировать, что это больше не повторится. По его мнению, он спасал Малфоя от самого себя, не позволяя высокомерию Малфоя причинять ему боль в будущем. На самом деле он был хорошим человеком - помогал своим сверстникам и всё такое. Было бы лучше, если бы Малфой не питал иллюзий. В этот момент он был совершенно бесполезен для Гарри, даже его работа в школе была в лучшем случае посредственной. Не то чтобы Малфой был глуп или слаб, он просто даже не пытался стать лучше, потому что был уверен, что статус даст ему всё, поэтому не прилагал никаких усилий. Чем раньше он узнает, что должен сам добиться того места, которого так явно хотел, тем лучше. Последовавшая тишина была немного неловкой, краем глаза он заметил, что Гринграсс и Паркинсон переглянулись. Не похоже, что они вдвоем захотят остаться надолго. Судя по тому, что Гарри видел и слышал - самая обычная цель таких как они заключалась в том, чтобы найти чистокровных мужей из древних семей, которые должны быть, естественно, богатыми, и провести остаток своей жизни будучи идеальными женами, тратя деньги своего мужа. Гарри подумал, что это было абсолютно жалко. Даже не учитывая тот факт, что им было одиннадцать, как они могли быть довольны такой жизнью? Как они могли этого хотеть, когда вокруг было столько возможностей? Гарри просто не понимал. Он всегда жаждал большего: больше знаний, большей силы, больше всего. Гарри всегда хотел большего и работал для этого. Он не думал, что когда-нибудь сможет понять, как люди могут довольствоваться малым. — Мне жаль. Извинение, сказанное тихим шепотом, заставило его взглянуть на Малфоя, оно было настолько тихим, что он почти не заметил его. Щеки блондина слегка зарумянились, и он изо всех сил старался не сводить глаз с Гарри. Тот видел, что Малфой ненавидит то, что он делает, однако он был искренен, но, прежде всего, в его серебряных глазах скрывался страх. — Это скорее привычка, чем что-либо ещё. Я… — начал Драко, прежде чем остановиться и сделать глубокий вдох, — Я чистокровный, и меня воспитывали с верой в то, что Малфои всегда получают то, что хотят. Гарри это нисколько не удивило, он мог представить, что это было чем-то вроде неофициального девиза семьи. Поттер не думал, что это плохой девиз по жизни, в конце концов, он также был из тех людей, которые всегда получали то, что хотели, просто считал, что наследник Малфоев поступает неправильно. — Никто не говорил, что ты не сможешь получить желаемое, — сказал Гарри сдержанным, более тёплым тоном. Если он будет играть правильно, возможно, Малфой станет полезным и даже лояльным, и правильными словами ситуацию можно спасти. — Тебе просто нужно потрудиться, чтобы получить это. Я знаю, что ты силен и умён, я полагаю, тебе не нравится быть внизу иерархии. Однако, учитывая твою силу и интеллект, это можно довольно легко изменить: докажи, что ты стоишь большего. Но ты не добьёшься этого, подавляя других. Унижение людей не покажет мне, что ты лучше, это скажет лишь, что ты незрелый ребенок и что я зря трачу своё время с тобой. Гарри почти улыбнулся, когда Малфой решительно посмотрел и кивнул. Теперь он сможет подумать, как можно использовать наследника Малфоев, и, если ему повезет, тот даже перестанет вести себя как избалованный болван. И Гарри действительно улыбнулся, когда увидел, как Драко вынул из рюкзака книгу по зельям и начал сочинение, которое им задали в тот день. Справа от Малфоя Забини уже писал на пергаменте, делая заметки из книги. Очевидно, они приняли близко к сердцу то, что он сказал, теперь ему просто нужно было посмотреть, как долго это продлится. Две девушки извинились, на что Гарри не обратил внимания, и ушли. Да, он был уверен, что не пожалеет о том, что потерял их. Меньше всего он хотел, чтобы какие-то маленькие принцессы подумали, что они станут будущей миссис Мальчик-Который-Выжил. Он был уверен, что ему будут сниться кошмары на эту тему. Пытаясь выбросить из головы эти ужасающие образы, он просто вернулся к чтению своей книги и был вполне доволен тем, как всё обернулось. Правда, ему пришлось выносить присутствие ещё двух человек, но, по крайней мере, они были умны, за что он был очень благодарен. На следующее утро за завтраком Северус сразу понял, что в змеином доме что-то изменилось. Чёрт, каждый в этом замке, хоть немного наблюдавший, мог сказать, что что-то изменилось. Поттер и Нотт больше не сидели за дальним концом стола. Поттер сидел прямо посередине стола, спиной к стене, наблюдая за всем Большим залом, Нотт расположился справа от него, а Джагсон — слева. Если бы это было единственное изменение, Северус проигнорировал бы его. Однако теперь Малфой и Забини сидели напротив Поттера, точнее не совсем: Драко занял место перед Ноттом, а Блейз — перед Джагсоном, оставив место перед Поттером пустым. Если бы и это было всё, то Северус уделил бы только немногим больше внимания, и то, только потому, что Драко был его крестником. Он поговорит с мальчиком и посоветует ему держаться подальше от Поттера. Снейп может показаться холодным и равнодушным, но Драко был его крестником, он заботился о мальчике и не хотел, чтобы он находился рядом с Поттером. Но изменения на этом не закончились, и Северус снова был вынужден скрыть свой шок. Именно это дало ему понять, что он не может разговаривать с Драко, не может сказать ему держаться подальше от Поттера. Честно говоря, он мог, но это было бы напрасно. Драко может иногда и не вести себя так, но он является слизеринцем, и Северус знал, что сейчас нет ничего, что удерживало бы его вдали от Поттера. Единственный выход — если сам Поттер отвергнет его, но тогда Драко станет изгоем в Слизерине. Северус посмотрел налево и увидел профессоров, смотрящих на слизеринский стол, а также заметил в глазах директора немного опасения. Не то чтобы он винил старика: он был уверен, что директор знал, что это означает. Северус также видел, как глаза Синистры расширились, Квиррелл смотрел на стол Слизерина с удивлением. Если бы он не находил ситуацию настолько серьезной, он бы фыркнул: даже Квиррелл заметил. Но на самом деле, как он мог этого не делать? Слизеринцы сделали заявление. Первокурсники сидели все вместе в конце стола, ближайшем к учительскому, за ними шли студенты второго курса, затем шли третьекурсники. После четверокурсников по обе стороны стола появилось два свободных места, после них появилась небольшая группа Поттера, а за ними последовали ещё два места, которые были пустыми с обеих сторон. Сразу после пустых мест последовали пятый год, затем шестой и седьмой в конце стола. Это было настолько радикальное изменение, что неудивительно, что они заметили это, однако Снейп сомневался, что большинство из них понимало, что это означает. Вероятно, только бывшие слизеринцы будут знать истинное значение такого жеста, и даже тогда он подозревал, что большинство из них не вспомнит, по крайней мере - не сразу. Сам Северус вспомнил, как отец Люциуса говорил об идентичной ситуации. Факультет Слизерина учредил свой Двор. Иерархия Слизерина постоянно менялась. Иногда находился студент, который мог удерживаться на верхушке иерархии в течение двух или трёх лет, но обычно тот, кто был наверху, постоянно менялся. Когда ты был частью такого факультета, как Слизерин, это было неизбежно: постоянная борьба между учениками, у которых было больше всего влияния, силы и амбиций. Но то, что Северус видел, было Королевским Двором, и это происходило только, когда студент, определивший иерархию, заставил тех, кто мог противостоять ему, подчиниться ему, сделав его Королём, так сказать. Очевидно, это не означало, что никто не будет пытаться установить новую иерархию, это также не означало, что все одобряли этого человека, однако они были слизеринцами, значит дорожили собой, а идти против установленного Королевского Двора было самоубийством. Но обычно теми, кого это не слишком устраивало, являлись старшие ученики, но они уезжали самое большее через год или два, а младшие годы были приучены уважать, почти поклоняться Двору. И, учитывая, кем был король Слизерина, у него было семь долгих лет, чтобы влиять на младших учеников, и, судя по тому, что видел Северус, даже на старших. Снейп уверен, что Джагсон был ответственен за создание Королевского Двора, учитывая, что это должен был быть кто-то, кто будет частью Королевского Двора, и кто может убедить остальную часть факультета, что все условия для учреждения Двора соблюдены. Джагсон являлся слизеринцем, и Северус был уверен, что как только он увидел, что было выполнено более чем одно условие для установления Королевского Двора, он начал действовать. Джагсон был первым в иерархии раньше, поэтому тот знал, что искать, что было необходимо, и он действовал, как только увидел предпосылки. В конце концов, учитывая его положение, для него было бы огромным преимуществом создать Королевский Двор, поскольку даже после того, как они покинут Хогвартс, положение, которое они занимали при Дворе, будет помогать им. В конце концов, члены последнего Двора стали первыми Пожирателями смерти Внутреннего Круга. Маркус огляделся и не мог не чувствовать гордость. Он никогда бы не подумал, что станет частью Королевского Двора, но это случилось, и всё из-за мальчика, сидящего рядом с ним. Как только Тео рассказал ему о том, что случилось в библиотеке с Малфоем, он сразу подумал о Суде. Даже не подозревая об этом, Гарри уже выполнил две из трёх задач, необходимых для создания Суда. Сам Джагсон был первым, он был на вершине иерархии до того, как Гарри отправил его в лазарет. После этого у Джагсона было два выбора: продолжать сражаться с Гарри или подчиниться. Он подчинился и сделал это с радостью, не злясь на побои. Сначала Маркус хотел только увидеть, на что способен Гарри, попытаться понять, кем на самом деле был Мальчик-Который-Выжил. Но, проведя с ним некоторое время, он начал уважать его, всё ещё боясь, но Гарри не был жестоким, пока люди не злили его. И вот так он достиг своей первой цели. Однако это было и самое лёгкое, поэтому он особо не думал об этом. Малфой стал второй целью. С точки зрения политической власти и богатства Малфой был единственным, кто мог стоять на равных с Гарри, единственным, кто мог, если бы захотел, попытаться отобрать у Поттера верхушку иерархии. Не в прямом противостоянии, конечно же. Но Малфой, возможно, смог бы переделать иерархию под себя, если бы собрал достаточное количество слизеринцев. Однако он решил не драться с Гарри, а последовать за ним, и это всё изменило. Гарри, даже не желая этого, сделал самый трудный шаг, необходимый для создания Двора. Они были слизеринцами, они хотели власти, они были амбициозны. Поэтому было вполне естественно, что кто-то, кто мог бы быть на вершине иерархии, не откажется от этого, а будет бороться. Даже если бы они смогли продержаться только год или даже месяц, это не имело значения; важна была только сила, которую они получат. Фракции формировались каждый день, создавались союзы, бои продолжались. Конечно, это были не дуэли или что-то в этом роде, в основном это была политическая война. Когда Малфой принял решение не сражаться, Гарри сделал второй шаг, необходимый для создания Королевского Двора, ему оставалось выполнить только один пункт, и у него были бы все требования. Третий был также довольно простым: ему требовалось всего три человека с каждого курса Слизерина, которые уважают его. Им не нужно было соглашаться с его убеждениями или чем-то в этом роде, только уважать его силу, то, что он мог сделать, им просто нужно было уважать его, не более того. В общем, это тоже был трудный шаг, но в этом случае у Гарри имелось огромное преимущество. Простой факт заключался в том, что вы не можете уважать кого-то, кого не знаете, и иногда было трудно узнать каждого ученика на факультете, поэтому и было трудно собрать хотя бы трёх учеников на курсе, особенно с учётом того, что те, которые будут частью Суда не засчитывались. Но Гарри был Поттером, Мальчиком-Который-Выжил, Спасителем Волшебного Мира, который попал в Слизерин, первокурсником, который определил иерархию Слизерина после месяца в Хогвартсе всего за пять минут. Его знали все. Маркус едва мог дождаться, чтобы увидеть, сможет ли Гарри сделать последний шаг, но он не хотел делать ничего, что могло бы вызвать недовольство Гарри. Маркус всё ещё чувствовал, как дрожь пробегала по его спине, когда он вспоминал, что случилось в последний раз, когда он разозлил Гарри. Так что он дождался обеда, где объяснил мальчику, что он может сделать и представившуюся возможность. Гарри выслушал и, когда он закончил, помолчал несколько мгновений. Маркус терпеливо ждал, зная, что лучше не беспокоить Гарри, когда тот погружен в свои мысли. Наконец, Гарри кивнул. — Хорошо, если возможно создать Королевский Двор, позаботься об этом и скажи мне завтра утром до завтрака. Если это невозможно, не волнуйся. Так или иначе, они будут следовать моим правилам, просто это будет самый быстрый способ. Однако, проясните, что я не хочу, чтобы кто-то другой присоединился к Королевскому Двору, по крайней мере, на данный момент. Вы и Тео были первыми, и я всё ещё пытаюсь понять, какая польза от Малфоя и Забини. Этого достаточно пока что. Получив его приказ, Маркус, не теряя времени, исполнил его. Как только они вошли в общую комнату, он сразу же начал проверять, достаточно ли учеников. С первого по четвертый курс студенты не понимали, что он делает, однако с пятого курса поняли почти мгновенно. Это не удивило Маркуса, каждому слизеринцу рассказывали о Королевском Дворе, когда тот пойдет на пятый курс - это было традицией. Кроме того, никто не верил, что кто-то помладше сможет это сделать. Некоторые из них были шокированы, когда узнали, и не могли поверить, что это возможно, в то время как другие почувствовали, что их уважение к Гарри растёт. К концу вечера Маркус не смог сдержать улыбку. У них был Королевский Двор. Маркус считал, что имеет право гордиться. Он гордился тем, что внёс свой вклад, что принимал участие в этом, и, прежде всего, потому что Гарри посмотрел на него, улыбнулся и сказал: — Молодец, очень хорошо сработано. Гарри лежал в своей постели, пытаясь заснуть, но не мог. У него было слишком много вещей, о которых нужно было подумать, поэтому он ворочался, но организм пока требовал именно сна. На следующий день они уезжают из Хогвартса, он даже не мог сказать, что поедет домой. Хогвартс был для него больше домом, чем тот приют. Однако это не изменило того факта, что они уезжают. Не желая задерживаться на удручающих мыслях, Гарри позволил мыслям вернуться к концу учебного года. Он был вполне доволен произошедшим за то время, пока он был в Хогвартсе. Правда, Гарри не планировал этого, но он не мог сказать, что недоволен результатами, особенно Королевским Двором. Поттер пока не особо в этом нуждался, но тот просто факт, существования Королевского Двора, значительно облегчал задачу. Он будет ежедневно получать информацию о том, что происходит в доме Слизерина и Хогвартсе в целом. Информация, которую он получал от Слизерина, помогала ему увидеть, кто может оказаться полезен, а кто может вызвать проблемы в будущем. Ему очень нравилась эта «разведывательная сеть», и Гарри понимал, как её можно использовать и улучшать, хотя сначала ему нужно было посмотреть, сможет ли он выполнить то, что запланировал на летние каникулы. Королевский Двор также облегчил слизеринцам выполнение его приказов. Учитывая, что Королевский Двор был полностью сформирован, только суицидальный идиот будет идти прямо против них. Хотя Гарри и не был идиотом, он не угнетал их, позволяя всем жить своей жизнью. Они могли делать всё, что хотели, у него было всего три правила, которые должны соблюдаться, несмотря ни на что, и Поттер совершенно ясно дал понять, что им не понравятся последствия несоблюдения этих простых и разумных правил. Первое заключалось в том, чтобы не распространять свои чистокровные убеждения за пределами общей гостиной. Внутри факультета они могли изливать всё, что захотят, им просто пришлось бы иметь дело с последствиями, если бы он их услышал, но вне факультета они должны вести себя как идеальные джентльмены и леди и могли только молиться Мерлину, чтобы даже не вспоминать о слове «грязнокровка» за пределами общей гостиной. Только четверо из его Двора знали, почему было введено это правило, и Маркус всё ещё злобно ухмылялся, когда вспоминал, что планировал Гарри. Поттер же нашёл это довольно забавным, когда он впервые рассказал им часть того, что планировал. Вторым было — не запугивай, а если ты делаешь это — не попадайся. Гарри было наплевать на учеников, однако у него были планы, которые не сработали бы, если бы все думали, что слизеринцы — зло. Гарри прямо сказал им, что если они хотят немного запугать первокурсницу, чтобы почувствовать себя большими и сильными, то им следует хотя бы изменить свою внешность, чтобы их не поймали, в конце концов, они же слизеринцы, им следует использовать их предполагаемую хитрость. Третьему правилу, по мнению Гарри, было легче всего следовать: выбирайте одного студента из курса, и только этот студент будет разговаривать с Королевским Двором, конечно если только члены Двора не заговорят с кем-то первыми. Это правило, по их мнению, было необходимо сразу же. Присутствующих в Королевском Дворе практически весь день преследовали студенты, которые хотели быть рядом с членами Двора и, возможно, получить шанс присоединиться. Это было утомительно, и Гарри приходилось сдерживаться не один раз, чтобы не искалечить одного из этих кретинов. Однако после того, как правило было введено в действие, и Гарри отправил студента седьмого курса в лазарет со сломанными в трёх местах руками, после того, как он проигнорировал правило, все наконец стали его соблюдать. Хотя ему пришлось признать, что это также могло быть связано с довольно садистскими улыбками, которые украшали лица членов Двора, когда они смотрели на истекающего кровью мальчика на полу, не двигая ни пальцем, чтобы помочь ему, пока тот кричал. Его маленькие змейки были такими садистами, думал Гарри с нежной улыбкой. В целом он остался очень доволен результатом. Ещё одна вещь, которая ему понравилась, — это Драко и Блейз. После той первой встречи в библиотеке они оба немного изменились, стали более прилежными. Похоже, они действительно приняли близко к сердцу его слова. Когда они узнали о Королевском Дворе, оба захотели доказать, что они заслужили быть его частью, заслужили место, которое Гарри предлагал им. Усилия, которые они направили на учебу, были вознаграждены: Тео, а также Драко и Блейз вошли в пятерку лучших на первом курсе по итогам экзаменов, первое место досталось Гарри по всем предметам. Остальные трое боролись между собой за второе, третье и четвёртое места. Иногда гриффиндорка Грейнджер занимала третье или четвёртое место, но в основном первые места принадлежали им. Кстати, об экзаменах. В день последнего экзамена Гарри, проснувшись, обнаружил на своей прикроватной тумбочке книгу с маленькой запиской. Он всё ещё прекрасно помнил, что на ней было написано. «Дорогой Гарри, Не могу выразить, насколько интересным был для меня этот год, в основном благодаря тебе. Это второй выпуск, продолжение того набора, что у тебя уже есть. Считай это маленьким подарком, выражающим мою признательность. Если ты прочитал и понял все книги из предыдущего набора, в чём я не сомневаюсь, то и эти сможешь понять. В таком случае тебе не составит труда снять чары, которые сжали десять книг в одну. Если хочешь, считай это проверкой своих навыков. Я с нетерпением жду возможности увидеть, что ты сможешь сделать через несколько лет. С уважением, ТМР». В тот же день во время обеда им сообщили, что профессор Квирелл пропал. Это снова заставило Гарри подозревать, что Квирелл и ТМР каким-то образом связаны, может быть, они даже были одним и тем же человеком, но у него не было возможности проверить свою теорию. Поэтому, хотя ему было очень любопытно узнать, что случилось с Квиреллом и кем был ТМР, он старался не думать об этом. В конце концов, у него не было зацепок, и Гарри не думал, что сможет что-то найти. Возможно, он займется выяснением этой информации в следующем году или через год, или это может стать его маленьким хобби или что-то в этом роде. Думая о записке загадочного ТМР, Гарри заснул. Его наконец настигла усталость.