The Rise of a Dark Lord

Гарри с презрением посмотрел на дверь перед ним; он вернулся. Глубоко вздохнув, парень вошёл в здание и направился в кабинет Воспитательницы, чтобы сказать ей, что вернулся и останется до начала сентября. Он постучал в дверь и подождал, пока миссис Браун скажет ему войти. Лицо, которое она сделала, когда увидела, что это он, показалось Гарри весьма забавным. — Добрый день, миссис Браун, — сказал он, сохраняя вежливый и зрелый вид. Однако выражение страха на её лице осталось. Гарри не удивлялся: миссис Браун всегда подозревала, что он что-то делает с другими мальчиками в приюте, однако она слишком боялась его, чтобы что-то делать с этими подозрениями. — Гарри, я думала, ты вернешься завтра, — миссис Браун пыталась скрыть свои опасения за фальшивой улыбкой. — Да, это моя вина, когда я отправил письмо, чтобы проинформировать вас о дне своего возвращения, ошибся в дате. Отчасти это было правдой: вина была его, просто это не было ошибкой. Гарри совершенно не хотел, чтобы они забирали его на станции. Он предпочел свести к минимуму контакты, которые у него были с магглами в приюте. — Моя комната всё та же? — спросил он. Чем раньше он оставит женщину, тем лучше. — Да, конечно, — она ответила довольно резко, как будто было оскорблением говорить об обратном. Иногда Гарри забывал, насколько серьезно миссис Браун относилась к своей работе, учитывая, что она никогда не делала ничего, чтобы помочь ему, когда он был младше, возможно, женщина считала происходящее нормальным. Но нельзя исключать и того, что она заботилась только о том, чтобы казаться выполняющей свою работу, а на самом же деле не очень-то её и любила. Ну ладно, для Гарри это не имело значения, пока они не мешали ему, он не беспокоился об этом. — Хм, очень хорошо. Я останусь до первого сентября, если, конечно, не проведу какое-то время с кем-нибудь из друзей из школы. Хорошего дня. Парень вышел из кабинета до того, как надзирательница успела ответить. У него было многое запланировано, и он надеялся, что всё получится. Гарри должен был сдержать улыбку, которая хотела появиться на его лице, когда он вспомнил всё, что планировал, — это будет весело. Спустя чуть больше двух недель после того, как он прибыл в приют, Гарри установил распорядок, идентичный тому, который был у него до того, как он отправился в Хогвартс. В день прибытия парень пошёл по магазинам и наполнил свой холодильный шкаф, он всё ещё находил странным, что в Волшебном мире нет холодильников. Вместо этого были шкафы с несколькими чарами, которые сохраняли еду свежей, холодной или, в некоторых случаях, замороженной. Иметь эти маленькие волшебные вещи летом было благословением. После того, как он побывал в мире, полном магии, Гарри не выдержал бы, если бы ему пришлось провести всё лето полностью отрезанным от волшебства. По крайней мере, он мог практиковать зелья, руны и арифмантику и читать книги; иначе Гарри думал, что сошёл бы с ума, вынужденно ведя себя, как ничего не стоящий маггл. Кстати о книгах: теперь он, наконец, сможет прочитать тома, которые получил от загадочного TMR в качестве рождественского подарка. Хотя ему очень хотелось их прочитать, Гарри не прикасался к книгам в Хогвартсе. Он знал, что они незаконны, и не хотел рисковать, ведь кто-то мог их найти, даже если они всё время были в его сундуке. Несчастные случаи случались: он мог перепутать её с каким-нибудь учебником и положить книгу в свой рюкзак или что-то в этом роде, и, хотя парень и был осторожен, он предпочел бы не рисковать. Но теперь ничто не мешало ему читать свои книги. Гарри знал, что не может творить магию, но ничто не мешало ему поднять палку с земли и попрактиковаться в движениях палочки, а когда он вернётся в Хогвартс, то сможет практиковаться с палочкой. Однако это не всё, чему он посвящал свое время. Бытие Мальчиком-Который-Выжил и попадание на Слизерин делало всё труднее, чем могло казаться. С одной стороны, это было не столь важно для него. Гарри всегда нравились вызовы, однако то, что все пророчили ему будущее Тёмного Лорда, действовало ему на нервы. Но он ничего не мог с этим сделать, ведь что бы он ни делал, как минимум половина Хогвартса следила за всеми его действиями с недоверием и осуждением. Они наблюдали за его жизнью, потому что он был Мальчиком-Который-Выжил, а с недоверием, потому что он стал слизеринцем. Учитывая, что Гарри не мог перестать быть ни тем ни другим, ему оставалось лишь изменить восприятие людей в лучшую для себя сторону. То, что он планировал сделать, было рискованным. Гарри знал это, и некоторые последствия могли быть довольно неприятными, но, если всё пойдет так, как он хотел, пусть даже немного, преимущества многократно превзойдут недостатки. Конечно, у него не было гарантии, что план сработает, но иногда приходилось рисковать. Через несколько дней после того, как Гарри принял окончательное решение о том, что ему делать, он получил возможность претворить свой план в жизнь. Парень сидел в своей комнате в приюте и ждал, когда воспитательница закончит с обходом и увидит его на месте, когда услышал, как что-то стучит в его окно. С любопытством он оглянулся и увидел сову, сидящую на подоконнике, и, если бы он не видел конверт на совиной ноге, подумал бы, что это обыкновенная сова. Покачав головой, парень встал с кровати и пошёл открывать окно. Гарри всё ещё находил способ отправки почты волшебниками довольно странным, хотя и признал, что это оказалось довольно эффективно. Сова влетела внутрь, как только открылось окно, и приземлилась на его кровать, протянув лапку с письмом Гарри. Взяв письмо, Гарри посмотрел на птицу; он мог бы поклясться, что где-то видел это раньше. — Я предполагаю, что ты ждёшь ответа, поскольку всё ещё здесь? — спросил Гарри, не сводя глаз с совы. Когда она ухнула и приняла более удобное положение, Гарри покачал головой; не могло быть нормально то, насколько умны были эти птицы. Сосредоточившись на своем письме, он прочитал. «Дорогой Гарри, Я знаю, что мы ничего не планировали, когда были в Хогвартсе, но мне было интересно, не хочешь ли ты провести со мной остаток летних каникул? Мы могли бы пригласить других присоединиться к нам, но, если я не ошибаюсь, Блейз и Тео уезжают из страны до августа, поэтому я думаю, что они смогут приехать только после того, как вернутся. Отправь свой ответ с Аресом, и, если хочешь, мы встретимся завтра в десять в Дырявом Котле, хорошо? Однако, если ты предпочтешь другой день или другое время, я уверен, что это можно устроить. Надеюсь увидеть тебя в ближайшее время, Драко Малфой» Когда он закончил читать письмо, на лице появилась лёгкая улыбка. Провести время вдали от приюта? Ему не пришлось думать об этом дважды. Кроме того, теперь Гарри сможет увидеть, настолько ли хороша библиотека Малфоев, как хвастался Драко. Он быстро написал утвердительный ответ и отдал его Аресу, в следующий момент птица взлетела, и Гарри закрыл окно. Парень снова сел на кровать и начал читать книгу. Теперь ему оставалось только дождаться воспитательницу и сообщить ей, что он уезжает на следующий день. Чуть более получаса спустя Гарри услышал стук в дверь. — Войдите, — сказал он, отрывая голову от книги. Как и ожидалось, в щели открывшейся двери показалась голова миссис Браун. — Добрый вечер, миссис Браун. — Здравствуй, Гарри. Свет выключат через час, — она сказала ему, как и в любой другой вечер, это было почти механически. Гарри кивнул, хотя прежде, чем воспитательница смогла закрыть дверь, он позвал её. Её изумление ясно виднелось на лице, обычно Гарри ни с кем не разговаривал в приюте. — Да? — спросила она, и Гарри увидел её страх. Ему показалось странным, что женщина так его боялась, учитывая, что она никогда не видела того, что он делал. — Я уезжаю завтра, — сообщил ей Гарри. — Что? — потрясение, которое она испытала, заставило исчезнуть страх, который всегда был в ее глазах. — Я сказал, что уезжаю завтра. — Я слышала, что ты сказал, но что ты имеешь в виду, когда говоришь что уезжаешь завтра? Я несу ответственность за тебя, ты не можешь уйти просто так. Гарри сдержал вздох, он надеялся, что миссис Браун просто отпустит его, учитывая, как сильно она его боялась. Однако её чувство ответственности превзошло страх. Если бы это была другая ситуация, Гарри мог бы почувствовать к ней немного уважения, однако в данном случае ситуация только раздражала его. — Миссис Браун, давайте будем честными. Мне не нравится быть здесь, вам не нравится, когда я здесь. Принимая это во внимание и видя, что мой друг из школы пригласил меня провести с ним летние каникулы, не будет ли лучше для всех просто отпустить меня? На лице миссис Браун промелькнуло несколько эмоций, было ясно, что её чувство ответственности пытается утвердиться над желанием того, чтобы он ушёл. Однако люди были существами, которые в основном жили в соответствии со своими желаниями, и миссис Браун не была исключением. — Хорошо, они тебя здесь заберут? — спросила она, стараясь не показать облегчения, которое она испытала, когда Гарри ушел. — Нет, я встречусь с ними там, где мы будем покупать школьные принадлежности. Увидимся в следующем году, миссис Браун. Воспитательница только кивнула и закрыла дверь. На его лице появилась лёгкая улыбка, теперь Гарри был свободен от магглов. Имея это в виду, он собрал несколько вещей, которые вынул из своего чемодана, и пошёл спать; мысли о выходе из детдома метались в голове. На следующее утро Гарри проснулся довольно рано, у него не было никакого желания завтракать в приюте, даже если это означало, что ему пришлось бы ждать в Дырявом котле, пока не появится Драко. Как и в прошлом году, Гарри без труда добрался до Дырявого котла, и хотя ещё не было и девяти, паб был полон. Это был не первый раз, когда он был благодарен за то, что общественность в целом не знала, как выглядит «Гарри Поттер». Парень даже не хотел думать о том, что было бы, если бы все в пабе знали, кто он такой. Не желая задерживаться на этих мыслях, он подошёл к стойке. — Доброе утро, мистер Том. — Гарри пришлось практически кричать, чтобы его услышали сквозь шум в пабе. — Доброе утро, парень, чем я могу тебе помочь? — спросил старый бармен, немного наклоняясь над прилавком, чтобы лучше видеть Гарри. — Я хочу позавтракать, пока жду приезда друга, если это не слишком сложно. — Конечно, парень, никаких проблем. Садись за столик, у всех есть меню, выбери блюдо, которое ты хочешь съесть, прикоснувшись к нему пальцем, и я принесу его тебе. — Хорошо, спасибо, — ответил Гарри с самой широкой улыбкой, какой только мог. Найдя столик немного в стороне от шума паба, Гарри выбрал себе завтрак и стал дожидаться прибытия Драко. Примерно после часа ожидания камин в другом конце комнаты снова загорелся, Гарри был уверен, что, если бы он ещё не читал о каминной сети, то испугался бы, когда впервые увидел, как кто-то входит или выходит из камина. Как только Драко вышел, он быстро осмотрел паб. Когда он нашел Гарри, его глаза потеплели и на его лице появилась улыбка. Он не обращал внимания на окружающих и почти побежал в сторону однокурсника. У Гарри было всего несколько секунд, чтобы понять, что должно было произойти, и в следующий момент, довольно быстро смирившись с происходящим, он обнял блондина за плечи. — Гарри, я скучал по тебе. — Голос Драко был чуть громче шепота, и Гарри усмехнулся. «Можно подумать, что он не видел меня много лет», — нежно подумал он. — Привет, Драко, — ответил Гарри мягким голосом и снова усмехнулся. Да, он довольно сильно привязался к своим змейкам. Всего через несколько мгновений после прибытия Драко камин снова загорелся, и из него вышел человек, который мог быть только отцом Драко. Его серые глаза осмотрели паб и почти сразу же заметили сына, который обнимал черноволосого мальчика, которого принял за Гарри Поттера. Но сказать точно Люциус бы не смог. Во-первых, ребенок стоял к нему спиной. Во-вторых, это должна быть их первая личная встреча. Он подошёл к ним и прочистил горло, привлекая внимание обоих мальчиков. Драко отпустил другого мальчика, но радость на его лице была видна всем, тот, которого Люциус считал Поттером, повернулся, и Малфою-старшему пришлось взять себя в руки, чтобы не показать своего шока. Ребёнок был красив, другого слова не нашлось, чтобы описать его, и Люциус даже видел в нем какие-то черты Малфоев, однако сразу было ясно, что он Поттер. Что действительно удивило его, так это его глаза: он видел «Авада Кедавру» сотни раз и никогда раньше не думал, что цвет смерти завораживает. Но невинная улыбка на лице мальчика наводила на мысль о том, что глаза не соответствуют ребенку. Эта мысль пронеслась за одно мгновение и исчезла: в конце концов, он казался таким невинным, как этот цвет мог ему соответствовать. — Отец, это Гарри Поттер, мой друг, — сказал Драко, возвращая свое внимание к отцу, и невозможно было не заметить гордость в голосе Драко. — Гарри, это мой отец, Люциус Малфой. — Мне очень приятно познакомиться с вами, мистер Малфой, и спасибо за то, что позволили мне провести остаток летних каникул в вашем доме. Люциус почти улыбнулся, у ребёнка даже был невинный и мелодичный голос. Он не мог не задаться вопросом, как тот попал в Слизерин. — Я делаю это с удовольствием, мистер Поттер, и благодарить меня не за что. Драко был так настойчив, что у меня действительно не было другого выбора, даже если бы я хотел провести это время в хотя бы относительном покое. Не то чтобы я не хотел, чтобы вы были в нашем доме. Я просто подумал, что вам хотелось бы провести время со своей семьей. На долю секунды Люциус подумал, что лицо Поттера стало холоднее, что он потерял этот невинный вид, однако в следующий момент мальчик уже был прежним, и он решил, что это была всего лишь игра света. — Вы можете называть меня Гарри, мистер Малфой. — Хм, тогда хорошо, Гарри. Надеюсь, ты не против, но у меня есть кое-какие дела в аптеке, раз уж мы здесь, так что мне не придется путешествовать дважды. — Ох, не волнуйтесь, это не представляет для меня проблемы, — ответил мальчик с лёгкой улыбкой, и Люциус кивнул, жестом предлагая Драко и Гарри следовать за ним. Люциус знал, что взять с собой Гарри Поттера — не самая разумная из его идей, но у него не было другого выбора. Его уведомили, что его заказ прибыл только этим утром, и он знал, что, если он не заберёт товар до двенадцати часов того дня, когда он будет доставлен, владелец магазина избавится от него. Это была мера безопасности, которую Люциус принимал, учитывая время, в которое они жили. Обычно у него не было с ней проблем, однако он должен был признать, что его заказ пришёл в очень неудобное время. Нарцисса пробудет во Франции до августа, поэтому у него действительно не было выбора, кроме как забрать самого Гарри, а затем взять их с собой, он не мог оставить их одних дома. Если бы Люциус ещё не заплатил за это, что было ещё одной из тех надоедливых мер безопасности, он бы не стал беспокоиться. Со вздохом он оглянулся и увидел, что оба мальчика следуют за ним. Драко не умолкал ни на секунду, и Люциус смог услышать несколько упоминаний о том, чем они будут заниматься этим летом. Гарри, с другой стороны, время от времени кивал с лёгкой улыбкой. Внезапно на ум пришел образ старшего брата, потакающего своему младшему брату. Он не совсем понимал, как складывались отношения между мальчиками. Его сын, похоже, хотел произвести на Гарри впечатление, хотя он ни разу не слышал, чтобы тот использовал свой обычный тон «Я-Малфой-значит-я-лучше всех», который Драко применял каждый раз, когда пытался произвести впечатление на кого-то из других друзей. Покачивая головой и говоря себе, что у него будет всё лето, чтобы изучить динамику отношений мальчиков, Люциус попросил их идти впереди него, чтобы он мог лучше следить за ними, в конце концов, они в Лютном переулке и лучше лишний раз обезопаситься, чем потом сожалеть. — Драко, — крикнул он, увидев аптекаря, — ты знаешь, что делать, верно? Вы остаётесь у дверей аптеки, это не займет больше десяти минут. Не уходите никуда, поняли? — Да, отец. — Да, мистер Малфой. Убедившись, что они не лгут, Люциус кивнул и вошёл в магазин. Если бы это был другой магазин, не было бы проблем с тем, чтобы отвести мальчиков внутрь, но у аптекаря имелись вещи, которые он предпочитал, чтобы его сын и его друг не видели, по крайней мере, пока они были такими маленькими. Однако Люциус был слизеринцем, поэтому, зная, куда ему нужно будет зайти, он наложил чары на своего сына: если бы к мальчикам подошёл кто-нибудь с плохими намерениями, он сразу узнал бы об этом, так что можно было не беспокоиться. К тому же было утро, а по утрам в Лютном переулке было довольно спокойно, обычно клиенты предпочитали ночь. Люциус почти закончил свои дела, когда почувствовал, что сработали чары, которые он наложил на Драко. Люциус повернулся к входной двери и уже готовился проклясть идиота, который осмелился предпринять что-то против его сына, однако увидел то, что заставило его замереть. Фасад магазина был зачарован, чтобы показывать всё, что происходит снаружи, а также пропускать звук, при этом внешне она выглядела как совершенно обычная стена, и Люциус не мог поверить в то, что видел. Драко вытащил палочку и направил её в грудь мужчины, на его лице было такое яростное выражение, что Люциус с трудом мог поверить, что это его сын. Он чувствовал, что Энтони присоединился к нему, но не сводил глаз с того, что видел. Оба мальчика стояли лицом к фасаду магазина, так что он мог ясно видеть их лица: Драко с палочкой в руке, его лицо исказилось от гнева и отвращения, в то время как Гарри был совершенно невыразительным, а его глаза сияли, больше чем когда-либо напоминавшее Смертельное проклятие. — Как ты посмел, — прорычал Драко, и Люциус был удивлен количеством ненависти в его голосе. — Ты даже не достоин целовать землю, по которой он ходит, не говоря уже о том, чтобы дышать тем же воздухом, что и он. Люциус не знал, что сделал этот человек, но, похоже, это было против Гарри. Люциус хотел бы знать, что Гарри сделал, чтобы заставить сына защищать его с такой свирепостью. — Не будь таким, парень, ты тоже хорошенький, я тоже мог бы повеселиться с тобой… Но твой друг там… О, твой друг… Я заставлю его кричать. Отвращение и ненависть пробежали по его телу, как никогда раньше. Люциус уже держал руку на дверной ручке, когда услышал что-то, от чего его кровь замерзла. Из передней части магазина раздался темный, холодный, низкий смешок. Люциус посмотрел налево, и его глаза остановились на Гарри, чье безэмоциональное лицо украсила садистская улыбка. Глаза Люциуса широко раскрылись, этот Гарри был совсем не похож на ребенка, которого он встретил менее часа назад. — Ты слышал его, Драко? — спросил Гарри холодным и мягким голосом, Люциус посмотрел на своего сына и увидел, что тот опустил палочку и на его лице появилась улыбка, только чуть менее садистская. Люциус хорошо знал это выражение, оно было похоже на то, которое было у него, когда он мучил кого-то для своего Господина. Малфой никогда не думал, что увидит подобное выражение на лице своего сына. — Он говорит, что заставит меня кричать. Гарри поднял руку и указал в сторону мужчины, тот упал на колени. Люциус с трудом верил своим глазам, он никогда не видел одиннадцатилетнего ребенка, который мог бы так контролировать свою магию. — Скажи мне, — снова заговорил Гарри тем холодным, гладким тоном, но теперь всё было по-другому. Теперь Люциус мог чувствовать магию Гарри, окружавшую этого человека, возвышаясь над магией мужчины, заставляя его подчиняться Гарри. Это было почти как рудиментарное проклятие Империус. Люциус был благодарен за то, что он был за защитой магазина, которая поглотила большую часть магии, он не хотел бы знать, что чувствовал этот ублюдок снаружи, не то чтобы его это волновало. — У тебя есть семья? Люциусу пришлось подавить желание ответить, и судя по резкому вздоху Энтони, он был уверен, что ему тоже. — Нет. — Люциус совсем не удивился, услышав дрожащий голос волшебника. — Хм, так что если ты пропал… кто-нибудь заметил бы? — Нет, — голос мужчины немного не выдержал в конце, и Люциус увидел, как глаза Гарри заблестели от волнения — он не мог поверить, что не видел этого раньше — Гарри веселился. — Так грустно, ты не согласен, Драко? Вся его жизнь проходит в одиночестве, и даже если он исчезнет, никто этого не заметит, это печально, не так ли? — поинтересовался Гарри, и на его лице появилась невинная улыбка, и те, кто не знал лучше, поверили бы, что это был не более чем невинный вопрос ребёнка. — Очень грустно, — ответил Драко. Он выглядел как ребенок, ожидающий начала шоу. — Хм, да, очень. Печально, когда человек — ничто, — голос Гарри немного изменился, он стал мягче, слаще, и Люциус также почувствовал волшебное изменение мальчика. Раньше это было силой, она заставляла вас делать что-то, даже если вы этого не хотели, теперь, хотя магия была мягче, она не заставляла, а убеждала, она формировала то, с чем соприкасалась. Люциус снова поблагодарил Мерлина за то, что он стоит за защитными чарами, ему не хотелось видеть, что эта магия сделала бы с ним, если бы он находился снаружи. Хотя, учитывая, что Драко стоял там и не проявлял никаких признаков или негативных последствий магии, он подозревал, что Гарри направлял её только на свою жертву и что единственная причина, по которой они это чувствовали, заключалась в том, что Гарри не знал, что они были там, и позволял своей магии свободно распространятся в их сторону. — Понимаешь, что ты такой и есть. Ничто. Ты ничто. Люциус чувствовал, как магия удерживает, за неимением лучшего слова, эту мысль и прочно закрепляет её в разуме волшебника. Единственная причина, по которой он мог это почувствовать, заключалась в том, что магия была настолько сильной, что её намерение не было поглощено оберегами. Магия не действовала на них так же потому, что они не были её целью. То же было и с Темным Лордом: когда он был по-настоящему зол, ему даже не нужно было проклинать вас, вы могли почувствовать намерение, стоящее за магией, когда он истязал одного из других Пожирателей смерти. Вот почему Люциус знал, что Гарри собирался сделать, и почувствовал, как дрожь пробежала по его спине. — Ты ничего не стоишь. Ты бесполезен. Ты. Ничто. При последнем «ничто» магия Гарри усилилась, и Люциус услышал, как мужчина плачет, умоляет, лишь несколько слов можно было определить между рыданиями, главными из которых были «нет» и «пожалуйста». Гарри начал ходить вокруг стоящего на коленях волшебника, и Люциус не мог не сравнить его с хищником, наблюдающим за своей добычей. Мужчина следил за ним глазами, как будто был загипнотизирован, когда он повернулся достаточно, чтобы Люциус увидел его лицо. Малфой почти сделал шаг назад, увидев ужас в его глазах. Люциус не думал, что ужас в этих глазах может усилиться, но затем Гарри рассмеялся, доказывая, что он неправ. — Ты хотел услышать, как я кричу, — заметил Гарри, как если бы он говорил о погоде. — Ну, а я хочу услышать, как ты умоляешь. Кажется, что, по крайней мере, один из нас получит то, что он хочет. — Нет! Пожалуйста, нет! Я сделаю всё! Пожалуйста! Пожалуйста! Помилуй! Услышав этот испуганный голос, Люциус понял, что этот человек знал, что магия Гарри делает с ним, знал, что с ним должно было случиться, чувствовал, что с ним происходит, и это пугало его, и не то чтобы Люциус винил его за это. — О, Мерлин… — он услышал шепот своего коллеги и кивнул, понимая, что он чувствует, если бы он не видел это своими глазами, он бы не поверил. — Что угодно? — спросил сладкий голос Гарри. — Даже позволишь мне убить тебя? — Да! Пожалуйста, да. Оба мальчика засмеялись, и Люциус посмотрел на Драко. Он почти забыл, что его сын был там, он видел взгляды обоих мальчиков и мог только смотреть. Было трудно поверить, что им весело, однако улики были там, прямо перед его глазами. — Хм, знаешь что, я не думаю, что сделаю это, — сказал Гарри волшебнику. — В конце концов, ты ничто, почему я должен тратить на тебя своё время? Ты согласен, Ничто? Люциус видел ужас в глазах этого человека, видел, как он борется, чтобы удержать остатки себя, которые всё ещё помнил его разум, и каждый раз, когда он терпел поражение, его ужас нарастал, каждый раз он терял часть себя, которая делала его кем-то, просил ещё больше, только чтобы ребенок перед ним улыбался, смеялся и отказывал ему в милости, о которой он просил, веселясь, пока человек медленно переставал существовать. Когда магия Гарри закончит с человеком, он станет ничем, он потеряет всякий смысл, только зная, что он ничто. — Всю свою жизнь ты был ничем, и теперь ты умрёшь как ничто. Когда Гарри произнес последнее «ничто», Люциус увидел, как глаза мужчины потускнели и рыдания прекратились, слезы перестали течь, а все признаки борьбы или сопротивления исчезли. Люциус знал, что магия Гарри сделала то, что планировала. Люциус посмотрел на человека перед ним и почувствовал, как дрожь пробежала по его спине. Это было похоже на Поцелуй дементора, с той лишь разницей, что у человека перед ним всё ещё была его душа, хотя Люциус сомневался, что это хоть как-то бы ему помогло. — Видишь ли, Драко, я же сказал тебе, что он ничто, — Гарри рассмеялся, глядя на человека, которого он уничтожил, с садистской улыбкой. — Пойдем в магазин по соседству, это книжный магазин, мы могли бы посмотреть, что у них есть, это будет намного интереснее, чем остаться здесь и смотреть на Ничто. Драко кивнул, и оба мальчика двинулись в сторону магазина, когда они снова услышали голос Гарри, всего лишь тихий шёпот, и Люциус был уверен, что единственная причина, по которой они могли его услышать, заключалась в магии, которая до сих пор наполняла его голос. — О, верно, чуть не забыл. Как я уже сказал, ты умрёшь как ничто. Глаза Люциуса расширились, и в следующий момент шея безымянного волшебника оказалась в невозможном положении, и жизнь полностью покинула его глаза. Когда тело громко ударилось о землю, по крайней мере, оно казалось громким в утренней тишине, жестокий и садистский смех Гарри разнёсся по улице. Люциус никогда бы не признался в этом, но он был потрясен, потеряв дар речи. Как он пропустил это, когда увидел Гарри? Как получилось что при встрече с этим мальчиком у него не возникло ни единого подозрения? Как ребёнок может иметь такие садистские наклонности? И каким образом он может быть таким сильным в его то возрасте? — Кто он? — спросил Энтони, в его голосе было столько же страха, сколько и благоговения. Люциус действительно не знал, что ему сказать, пока не вспомнил, как его сын пошел поговорить с ним во время рождественских каникул о мальчике, который определил иерархию Слизерина за пять минут. Он также вспомнил, как Северус отправился в поместье после рождественских каникул, как он делал каждый месяц, чтобы рассказать ему, как поживает Драко. Он вспомнил, как спрашивал, всё ли в порядке с Северусом, потому что он выглядел более возбуждённым, чем обычно. Тогда друг говорил ему, что был учрежден новый Королевский Двор. Люциус вспомнил, как спрашивал, не были ли это хорошие новости, учитывая, что это был способ прекратить бои в Слизерине, по крайней мере, на то время, пока есть Двор, и теперь ясно вспомнил опасения, которые на короткое время показались в глазах друга. Он услышал голос Северуса в своей голове, яснее чем когда-либо: «Люциус, этот ребенок несёт за собой только смерть» В то время он думал, что Северус, как обычно, драматизирует, но теперь… — Он новый король Слизерина, — закончил Люциус тем, что ответил, зная, что другой поймет. — Но… Но он всего лишь ребенок. Люциусу пришлось сдержать смех, поскольку он видел, что это демон, притворяющийся ребенком. — Вы действительно в это верите? Что он не более чем ребёнок? — увидев взгляд Энтони, Люциус почти улыбнулся. — Совершенно верно, Энтони… Люциусу не пришлось больше ничего говорить, Энтони уже качал головой. — Ты прекрасно знаешь, что я ничего не видел, Люциус. Все знают, я полностью нейтрален, я не вмешиваюсь ни в какие стороны. — Я знаю, Энтони, просто нужно было убедиться. Энтони кивнул и передал ему пакет с заказом Люциуса. — Сделай мне одолжение. Люциус приподнял бровь, говоря ему продолжать. — В следующий раз, когда придёшь сюда, не приводи его. Просьба была сделана полушутя, хотя настоящий страх присутствовал в его глазах, и Люциус не винил его. Если бы он не был в присутствии Темного Лорда, он, вероятно, почувствовал бы то же самое. Кивнув, Люциус положил пакет в карман и вышел из магазина. Он прошел мимо тела волшебника, даже не глядя на него, и направился навстречу мальчикам, которые с интересом разглядывали витрину книжного магазина. — Разве я не говорил вам оставаться у дверей, мальчики? — спросил он, словно не видел, как черноволосый ребенок пытал и убивал человека всего несколько минут назад. — Мне очень жаль, мистер Малфой, но я увидел книжный магазин, и мне стало любопытно, — ответил Гарри, и его невинная улыбка вернулась вместе с этим детским видом, и Люциус почти забыл, на что был способен мальчик. Почти. Смеясь, он покачал головой, задаваясь вопросом, как Гарри Поттер попал в Слизерин. — Пойдемте, мальчики, пора домой, — сказал им Люциус, жестом приказывая держаться за его трость, и прошептал слово, активирующее портключ. Последнее, что он увидел, прежде чем портключ унес их, были глаза цвета смерти, и он чуть не рассмеялся. Очевидно, Люциус был не прав и в этом аспекте, он не мог вообразить цвет, который подходил бы ребёнку лучше, чем цвет проклятия «Авада Кедавра». Гарри немного споткнулся, когда приземлился. Он знал, что такое портключи, просто никогда не использовал их раньше, и этот способ транспортировки немного сбивал с толку. Драко удержал его от падения, придержав за руку, и с улыбкой на лице сказал: — Добро пожаловать в «Малфой Менор». Гарри огляделся, они были в том, что он принял за холл. Гарри пришлось сдержать улыбку, помещение практически кричало: «У нас есть деньги». Пол выглядел как чёрный мрамор или что-то в этом роде, Гарри не разбирался. Стены были жемчужно-белыми, на них висело несколько картин, придававших комнате некоторый колорит. Слева от него были камин и два больших окна, которые занимали почти всю стену с каждой стороны, показывая часть красивой территории вокруг поместья. — Да, Гарри, добро пожаловать, — голос Люциуса Малфоя прервал его наблюдения. — Надеюсь, вы чувствуете себя как дома. Примерно до середины августа нас будет только трое; Нарцисса, моя жена, находится во Франции, посещает несколько благотворительных мероприятий. Она сожалеет, что не сможет поприветствовать вас, однако даты мероприятий уже назначены и их уже нельзя изменить, и она не могла его пропустить. — Всё в порядке, мистер Малфой. Я уверен, что у меня ещё будет возможность встретиться с миссис Малфой позже. — Тогда я оставлю вас, мальчики, у меня ещё есть дела. Если вам что-нибудь понадобится, позовите эльфа, он позовет меня, Драко. Увидимся за обедом. — Это было гораздо менее формально, чем я ожидал, — заметил Гарри, когда Люциус оставил их. Драко засмеялся и потащил его в сторону лестницы справа от них. — Дома мой папа гораздо более расслаблен, в отличии от того, что он обычно показывает на публике. Ты знаешь, как это бывает: обычно слизеринцы никогда не прекращают использовать свои маски, если не чувствуют себя в безопасности. Пойдем, я покажу тебе комнату. По мнению Гарри, не только слизеринцы использовали маски, они просто были более честны в этом. Гарри воспользовался возможностью, чтобы подумать, пока его тащили в комнату. Он был вполне доволен реакцией Драко на произошедшее. Гарри признавал, что потерял контроль, но ничего не мог с собой поделать; как только Гарри понял, что этот человек хотел с ним сделать, он был обречён. Он мог убить его и выставить всё как несчастный случай. Никто бы не стал его винить, особенно если бы Поттер сказал им то, что сказал этот человек, они бы просто предположили, что это случайная магия, потому что он боялся. Однако идиоту приспичило копнуть глубже, и Гарри ненадолго потерял контроль. В течение нескольких мгновений после того, как убил человека, он подумал, что, возможно, это было слишком для Драко, но прежде чем он смог что-то сказать, блондин прошептал: «Он заслужил это, то, что он сказал… То, что он хотел сделать… Он это заслужил.» Гарри только что кивнул, и они молчали, глядя на витрину. Гарри мог сказать, что Драко о чем-то думал, но не заставлял его говорить об этом: когда Драко захочет, то сам придет к нему. — Это твоя комната. Моя комната — первая слева. Голос Драко вернул его к реальности, и Гарри заметил, что стоит перед дверью, а Драко выжидающе смотрит на него. Он предположил, что Драко хотел, чтобы он сам открыл дверь, поэтому повернул дверную ручку и вошёл в комнату, которая должна была стать его до конца летних каникул. Гарри пришлось взять себя в руки, чтобы не показать своего удивления. Комната была огромной, насколько Гарри мог судить, его старая комната в приюте могла поместиться здесь пять раз. Он не был уверен, что делать с таким большим пространством, если честно. Стена, обращённая к двери, была полностью закрыта окнами, показывая обширную территорию, окружающую поместье. Сама комната была оформлена в оттенках зелёного и чёрного. На двуспальной кровати, должно быть, лежали десятки светло-зелёных подушек, начиная от изножья кровати, и когда подушки приближались к изголовью, они затемняли несколько оттенков, создавая довольно красивый эффект. — Я видел, что тебе нравится зелёный цвет, поэтому я попросил домашних эльфов оформить твою комнату именно в этом цвете, тебе нравится? Гарри заметил, что Драко немного нервничает, поэтому улыбнулся и искренне ответил. — Это идеально, Драко. Прошло две недели с тех пор, как Гарри принял приглашение Драко остаться с ним, и ещё ни разу не пожалел об этом решении. Библиотека Малфоев была так же хороша, как и говорил Драко, если бы Гарри мог принимать решения о своём времяпровождении, то провел бы всё лето в библиотеке за чтением. Однако Драко снова и снова вытаскивал его из вновь обретенного рая, сказав, что летние каникулы предназначены для того, чтобы расслабиться и надо хотя бы иногда дышать свежим воздухом. В конце концов, Гарри всегда уступал блондину, хотя и неохотно. Однажды Люциус обнаружил их в довольно забавной ситуации: Драко пытался утащить друга, потянув его за руку, а Гарри полностью игнорировал его, читая книгу, которую он держал в другой руке. И Люциус решил сказать, что будет совершенно не против одолжить некоторые книги, разрешив взять их в любом количестве с собой в Хогвартс. После этого предложения Гарри покидал библиотеку с гораздо меньшим сопротивлением. Кстати о Люциусе, Гарри почти никогда не видел старшего Малфоя. Однако каждый раз, когда они были в присутствии друг друга, он почти чувствовал на себе его взгляд, как если бы Люциус изучал все движения Гарри, все его действия. Похоже, мужчина делал это не со злым умыслом, несколько раз он ловил взгляд старшего Малфоя, в котором видел только любопытство, но это не означало, что у него не было злых намерений, а лишь то, что Гарри не мог их найти. И это была причина, по которой он всегда был в детской маске, когда присутствовал Малфой-старший. Гарри так привык к этой маске, что она стала чем-то вроде защитного механизма. Драко, естественно, замечал резкие изменения каждый раз, когда присутствовал его отец, хотя первые несколько раз только покачал головой и не упомянул об этом. Он прекрасно знал, что это был Гарри, и неважно, сколько раз он скажет, что его отец заслуживает доверия, мальчик не потеряет маску. Драко считал большой победой уже то, что Гарри был самим собой в его присутствии, и на данный момент он был доволен и этим. Тридцать первого июля Гарри проснулся, как и все предыдущие дни. Он знал, что сегодня его день рождения, но не уделял ему особого внимания. Мальчик никогда не праздновал свой день рождения, ему не с кем было его отмечать, и, учитывая, что он никому не говорил эту дату, не ожидал, что в этом году всё будет иначе, поэтому, войдя в столовую, он был весьма удивлен увиденным. За столом сидели Драко и его отец, но его удивило не это, а то, что Тео, Блейз и Маркус тоже были там. Первым его увидел Тео, и на его лице появилась широкая улыбка. — С Днём Рождения, Гарри! — сказал он, как только его взгляд остановился на Гарри, заставляя остальных смотреть в его сторону и издавать то же восклицание. Гарри был очень удивлен: он не помнил, чтобы кто-нибудь поздравил его с днём рождения. Он сел за стол, хотя всё ещё чувствовал себя немного ошеломленным. — Спасибо, — и это был один из немногих случаев, когда он действительно был благодарен. — Разве вы не должны быть за границей? — спросил Гарри, глядя на Тео и Блейза, пытаясь вернуться на ту тему, что считал безопасной. Хотя он чувствовал себя довольно комфортно почти со всеми в комнате, проявление определенных чувств всё же было ему неприятно. Увидев, как обменялись взгляды между четырьмя остальными, Гарри понял, что они знают, что он делает, хотя и не возражали против смены темы. — Так и есть, просто мы приехали на день. Я вернусь пятнадцатого числа, и Блейз сказал, что он вернётся двадцать пятого, верно? Блейз кивнул, пододвигая к себе блины и апельсиновый сок. — День рождения моего деда — двадцать третьего числа, поэтому мы обычно остаёмся до его дня рождения, когда проводим более длительный отпуск в Италии. Гарри кивнул и начал завтракать. Он был счастливее, чем ожидал, ведь даже не думал о том, чтобы собраться и отпраздновать его день рождения. Гарри также никогда не думал о них как о друзьях, и, как ни странно, это не беспокоило его так сильно, как он думал. — Так каковы планы на сегодня? — спросил мальчик, глядя на своих друзей, пытаясь не обращать внимания на Малфоя, который следил за каждым его движением. — Ну, сначала мы позавтракаем. Затем мы можем полетать и повеселиться до обеда, мы пообедаем, а потом подарки. Тео и Блейз уедут практически сразу после этого, они, к сожалению, не могут остаться дольше. Но Маркус останется, и если ты будешь вести себя хорошо, мы сможем расслабиться после обеда в твоей любимой комнате в Мэноре. Драко сообщил ему это с озорной улыбкой, заставив остальных засмеяться. Они все знали о постоянной войне, которую Драко вёл, чтобы вытащить Гарри из библиотеки. Драко поклялся, что если бы Гарри мог, он бы ел и спал прямо там. — Что ж, оставлю вас, ребята. Увидимся за обедом, — сказал мистер Малфой, кивая в сторону гостя. Как только Малфой вышел из столовой, Гарри заметно расслабился и позволил своим маскам спасть, что заметил весь его двор, но не прокомментировал. — Пойдем на улицу? — спросил Драко, глядя на Гарри. Гарри улыбнулся и кивнул, следуя за ним через поместье. Гарри не хотелось летать, поэтому они сели на траву и наслаждались теплой погодой. — Ты выпускаешься в этом году, — заметил Гарри, нарушив уютную тишину, глядя на Маркуса. — Двор потеряет одного из членов, — сказал Блейз, глядя на Гарри, и тот заметил в его глазах некоторую неуверенность. Не то чтобы он сомневался в Гарри, однако, когда Маркус закончит школу, Суд в Хогвартсе будет состоять из четырех учеников второго курса, и у какого-нибудь идиота могут возникнуть опасные идеи. — Двор никого не потеряет, — почти прорычал Маркус. — Даже если я уйду из Хогвартса, я всё равно буду частью Двора. — Я знаю, Маркус, — мягко сказал Гарри с лёгкой улыбкой на лице, почти сразу успокоив Маркуса. Слизеринский Двор не был простой школьной группой, он представлял гораздо больше. Даже после выпуска Суд будет продолжать влиять на своих членов, а также на тех, кто каким-либо образом связан с Судом или его членами. Члены всегда делали всё, что в их силах, чтобы дать своему «Королю» наилучшие возможности для реализации своих целей. Уход или предательство Двора всегда приводили к тяжёлым последствиям, а в некоторых случаях к фатальным. — И Блейз наверняка имел в виду не это. Он хотел сказать, что, когда ты покинешь Хогвартс, Суд в Хогвартсе будет состоять только из студентов второго курса, и он опасается, что у какого-то идиота появятся идеи, которых ему на самом деле не следовало бы иметь. Не так ли, Блейз? Блейз кивнул с облегчением. Хотя все участники очень хорошо ладили и считали себя друзьями, никто из них не мог отрицать, что Маркус был страшен в гневе, и когда что-либо происходило, он был более чем счастлив, решать все свои проблемы палочкой. И хотя они были лучшими учениками своего года и были несколько продвинутыми, Маркус был лучшим учеником своего года, и никто из них, кроме Гарри, не смог бы с ним справиться. Хотя даже Гарри сомневался, что ему удастся выиграть настоящую дуэль с Маркусом, он может быть более могущественным в плане магической мощи, но всё ещё оставался второкурсником, а вскоре и третьекурсником. Так что Гарри мог понять облегчённое выражение лица Блейза. — Хм, я и не думал об этом, — прокомментировал Тео, полностью игнорируя взрывоопасную ситуацию, которой они избежали. Из всех них Тео был, безусловно, самым легкомысленным, редко что-то влияло на него. Однако за этим спокойным и расслабленным внешним видом, скрывался кровожадный, садистский и резкий ум, который проявлял себя всякий раз, когда что-то действительно его злило. — Мы, без сомнения, лучшие ученики в нашем году, но это не меняет того факта, что мы перейдем всего лишь на третий курс, и после того, как Маркус уйдет от нас, какой-нибудь старшеклассник может сделать что-нибудь глупое. Есть предложения? Гарри уже подумал о нескольких вещах, которые они могли бы сделать. Тем не менее, он ничего не сказал: хотел посмотреть, какие решения они придумают самостоятельно. Кроме того, его идея заключалась в том, чтобы решить будущую проблему Тёмного Лорда или, по крайней мере, попытаться это сделать, хотя её можно было настроить для обеих целей. — Мы всегда можем тренироваться, устраивать дуэли и тому подобное, — предположил Драко, и в его глазах можно было заметить лёгкое мерцание, показывая, насколько эта идея его возбуждает. — Это неплохая идея, и мы будем этим заниматься, но не сможем так много изучить за год, — ответил Гарри. На самом деле, идея ему очень понравилась, никогда не знаешь, когда она может быть полезной, чтобы знать, как вести дуэль. — Маркус, я знаю, что это твой последний год, но ты сможешь найти время для тренировок с нами? Единственный способ научиться новому и стать лучше — это сразиться с кем-то более сильным. Точно так же, как каждый раз, когда Гарри что-то приказывал или, что ещё лучше, маскировал свой приказ под дружескую просьбу, Маркус загорался, как рождественская ёлка, заставляя других участников улыбаться. Возможно, отношения между Гарри и Маркусом начались плохо, но ни в одной из их голов не было сомнений, что Маркус был полностью предан Гарри. — Конечно я смогу! — воскликнул он, широко улыбаясь. — Нам просто нужно составить какой-то график, когда мы прибудем в Хогвартс. — Но это не помогает нам с проблемой, — напомнил Тео, прежде чем Гарри и Маркус потерялись в своем собственном маленьком мире, составляя планы тренировок. — Я полагаю, что проще всего было бы расширить Суд, — сказал Блейз, глядя на Гарри, и тот улыбнулся. Блейз был самым сдержанным членом Суда, он чаще всего молчал. Он так же признавал, что это была детская привычка: мужчины, которых его мать выбирала себе в мужья, не всегда были хорошими, и многие из них предпочитали, чтобы он был практически невидимым. В некоторых случаях это был единственный способ избежать довольно жестоких столкновений с отчимами. Однако Блейз не позволил этому его расстроить, и Гарри уважал его за это. — Маркус знает многих старшекурсников, — добавил Тео. — Есть предложения? — Какой год ты бы предпочел? — решил уточнить Маркус. Несмотря на то, что это может показаться довольно демократичным процессом, все они знали, что окончательное решение всегда будет за Гарри. — Пятый год, я полагаю, будет предпочтительнее. У них ещё будет два года, когда мы перейдем к третьему, так что четвертый год станет пятым в следующем году. Этого времени будет достаточно, чтобы убедить всех идиотов, которые могут пойти против Двора, что это самоубийство. Мы не должны слишком беспокоиться о младших курсах, у нас будет достаточно времени, чтобы убедить их в лояльности к нам. — В этом случае я бы рассмотрел Пьюси и Монтегю. У Монтегю немного более высокие оценки, хотя Пьюси уважает тебя немного больше. Не то чтобы Монтегю не уважал тебя совсем, ему просто немного сложнее принять ваши убеждения о крови. Он не ходит вокруг, крича о чистоте крови, просто не очень уважает маглорожденных. — И будут ли они хорошо ладить с остальной группой? — поинтересовался Драко, немного обеспокоенно оглядываясь вокруг. Они были вместе всего год, но хорошо ладили, и появление нового участника могло вызвать проблемы. — Думаю, да. У них обоих большой потенциал. — Хорошо, после того как вернёмся в Хогвартс, мы будем следить за ними, окончательное решение примем после рождественских каникул, — решил Гарри, и они дружно кивнули. — Ах, я почти забыл, — внезапно воскликнул Тео, глядя на Гарри. — Как продвигается дело «Будущего Тёмного Лорда»? Гарри улыбнулся, и его глаза заблестели, если бы другие не привыкли видеть его таким, это показалось бы им немного тревожным, они были уверены, что улыбки не должны были выглядеть такими кровожадными. — Всё идёт отлично, мне просто нужно знать точное время, когда мы пойдем в Косой переулок, хорошо? — сказал он, взглянув на Драко. Когда он кивнул, Гарри продолжил: — Хотя план немного изменился. Скажите мне, что вы думаете о том, что Королевский Двор мог бы быть не только в Слизерине, а во всем Хогвартсе? — Реакция, которую он получил, была именно такой, как он ожидал, и несколько мгновений спустя его злобная улыбка присоединилась к их. В эту ночь, когда Гарри готовился ко сну и размышлял, стоит ли ему прочитать хоть немного из тех книг, которые он получил сегодня в подарок — его не удивило, что все они подарили ему книги, Блейз даже сказал, что это было для того, чтобы потакать его внутреннему Рейвенкловцу, — он услышал, как кто-то постучал в его дверь. Заинтересовавшись, кто это может быть, Гарри не медля пригласил стучащего войти. Дверь приоткрылась, и Драко заглянул внутрь. — Гарри, мы можем поговорить? Увидев, что Драко немного нервничает, Гарри кивнул и указал на свою кровать, призывая его сесть; ему было любопытно узнать, о чём Драко хочет с ним поговорить. Он заметил, что Драко хотел поговорить с ним последние несколько дней, но решил подождать, пока блондин не подойдет к нему сам. Похоже, Драко наконец нашел в себе мужество затронуть эту тему, какой бы она ни была. Драко сел на кровать, и нервная атмосфера вокруг него немного уменьшилась. — Ты помнишь то утро, в Лютном Переулке? — начал Драко, внимательно глядя на свои руки на коленях. — Я не чувствую ни капли раскаяния, зная, каким он был человеком, но всё же, он мёртв, и я не чувствую себя плохо из-за этого. Я… Я даже счастлив, что он умер. Мне нравилось видеть, как он плачет, смотреть, как он умоляет; я думал, что это весело. Разве это не делает меня злым? Драко, наконец, поднял глаза и был так похож на ребенка, что Гарри даже замер на несколько мгновений. Затем Гарри вспомнил, что ему всего двенадцать, независимо от того, насколько зрелым он может казаться, Драко оставался ребёнком как и он сам. Иногда было так легко забыть, что они, за исключением Маркуса, всего лишь дети. Кровожадные и с садистскими наклонностями, но тем не менее дети, и некоторые из них были более невинными и наивными, чем показали. «Но это ненадолго», — подумал Гарри, глядя на Драко. В конце концов, они были частью его двора. Это также было причиной, по которой он предпочел быть честным, а не высказывать ложные банальности. — Да, — ответил он, глядя Драко в глаза, — большинство живых существ сочли бы тебя злым. Они будут сторониться тебя, презирать, даже бояться. Однако я не понимаю, почему для тебя это имеет значение. Ты Драко Малфой, и ты часть моего Двора, а пока ты будешь частью моего Двора, мы будем принимать тебя таким, какой ты есть, с садистскими наклонностями и всем остальным. И это была чистая правда: пока Драко был одним из них, они всегда примут его. Драко, должно быть, видел искренность в его глазах, потому как нервозность, что присутствовала на протяжении, всего их разговора исчезла, и он улыбнулся. — Спасибо, Гарри. Думаю, будет лучше, если я позволю тебе поспать сейчас, это был долгий день, — сказал Драко, вставая с кровати и подходя к двери. — Спокойной ночи. — Спокойной ночи, Драко, — Гарри ответил прежде, чем дверь полностью закрылась. В комнате раздался лёгкий смешок, и если бы кто-нибудь его услышал, он бы почувствовал, как по спине пробежала дрожь. «В следующий раз, может быть, мне стоит дать Драко немного поиграть, — подумал Гарри, устраиваясь поудобнее и выключая свет, — я бы хотел увидеть, на что он способен». Через несколько дней после его дня рождения пришли письма из Хогвартса, и Драко, вспомнив сказанное Гарри, спросил отца, когда они пойдут в Косой переулок за школьными принадлежностями. Дата была назначена на следующую неделю, потому что у старшего Малфоя были дела в Гринготтсе, так что они могли позаботиться обо всем в тот же день. Как только Гарри узнал об этом, он приступил к своему плану. — Ты помнишь, что делать, Драко? — спросил Гарри, как только мистер Малфой оставил их во «Флориш и Блоттс» и отправился заниматься своими делами в Гринготтсе, с указанием, что, если они закончат работу до его возвращения, ждать его в Дырявом котле. — Купить оба наших школьных комплекта, если мой отец вернётся до того, как я закончу, а тебя здесь нет, я скажу ему, что ты плохо себя чувствуешь, и что я сказал тебе подождать в Дырявом котле. Если, когда мы прибудем в Дырявый котел, тебя там не будет, я скажу отцу, что посмотрю, в туалете ли ты, а потом я позвоню тебе в отдельную комнату в задней части дома, которую ты забронировал. Если я закончу раньше, чем ты вернёшься, я буду ждать тебя в Дырявом котле. Гарри кивнул, Драко всё запомнил. Инструкциям было нетрудно следовать, даже в этом случае они ничего не теряли, и, если бы ему немного повезло, им даже не пришлось бы ничего использовать. Оставив Драко, он направился к Дырявому котлу. Как и всегда после обеда, здесь было не так много людей, как обычно, и это очень порадовало Гарри. — Добрый день, Том, — поприветствовал Гарри, подходя к стойке. На его лице была дружелюбная улыбка, хотя этого невинного вида, который у него обычно был, не хватало. — Я зарезервировал заднюю комнату для встречи, вы можете сказать мне, прибыл ли другой человек? Том посмотрел на него с лёгким удивлением. Гарри не знал, было ли это из-за его поведения или из-за того, что ребёнок зарезервировал комнату для встречи. Гарри подозревал, что последнее, хотя Том не отреагировал, кроме как проявил немного удивления и ответил. — Да, примерно десять минут назад. — Очень хорошо, спасибо. Когда Гарри повернулся, чтобы пройти в личную комнату в задней части паба, на его губах появилась лёгкая улыбка. Очевидно, его гость был нетерпелив или встревожен, появившись почти за двадцать минут до назначенного времени. Когда он вошёл в комнату, человек уже сидел за столом и посмотрел в сторону двери. Увидев, что сюда пришёл ребёнок, она резко встала. — Это какая-то шутка? — она чуть ли не закричала, яростно глядя на него. — Если бы я знала, что встречу назначил какой-то малолетка, я бы даже не пришла. Что ты можешь предложить мне, мальчишка. Гарри прищурился, глядя на нее, и спокойным голосом приказал. — Сядьте, мисс Скитер. Гарри был уверен, что тот факт, что он наделил свой голос магией, в значительной степени способствовал выполнению его приказа. Было даже жалко, насколько слаба её воля. Если бы это был кто-то с более сильной волей, тогда его магия не смогла бы заставить его повиноваться так быстро и с такой точностью. То, как её глаза расширились от потрясения, показало, что женщина знала, что сделала это не добровольно; по крайней мере, у нее был некоторый интеллект. Гарри спокойно подошёл к столу и сел на свободный стул перед Скитер. Некоторое время они молчали, пока он не обратился к ней. — Теперь, когда у вас было немного времени, чтобы успокоиться, как вы думаете, мы могли бы начать встречу, как два относительно зрелых человека? Увидев, что Скитер немного испуганно кивает, он продолжил. — Я Гарри Джеймс Поттер, — глаза Скитер чуть не выпали из её головы от потрясения, — И, как я сказал Вам в письме, у меня есть предложение для Вас, хотите его услышать? Скитер снова кивнула. Она, казалось, на мгновение потеряла способность говорить, не то чтобы он жаловался, женский голос действовал ему на нервы. — Хорошо, как вы должны знать, я никогда не давал интервью. Предлагаю возможность взять у меня интервью, и каждый раз, когда мне нужно связаться с прессой, я буду разговаривать исключительно с вами, — заметил Гарри. Увидев жадность, появившуюся в ее глазах, которые всё время скрывались за ужасными очками, он еле сдержал усмешку. — Однако все интервью, все статьи обо мне или истории, которые я присылаю вам, будут сделаны в том свете, в котором я этого хочу. Мне не нужна даже точка, которая меня не устраивает, понимаете? Гарри видел, как Скитер начинает злиться. Он читал многие из её статей и был уверен, что ей нравится приукрашивать свои истории предполагаемыми фактами, которые могли быть, чем угодно кроме правды, и то, что он предлагал, практически посадило её на привязь, поэтому Гарри не удивило недовольство. — А если я не согласна? Что ты думаешь, мальчик? — спросила она высокомерным тоном. Видимо, к ней вернулась способность говорить. Жаль, до этого дела шли неплохо. Гарри позволил своей магии свободно заполнить пространство этой комнаты, он не приказывал ей делать что-либо, просто хотел, чтобы она текла свободно. Судя по резкому вдоху Скитер, она смогла почувствовать, как его магия наполняет комнату, в которой они находились. Когда на её лице появился страх, Гарри продолжил. — Не думаю, что вы действительно понимаете, в каком положении находитесь. Вы мне не нужны. Десятки журналистов готовы убить, чтобы получить возможность, которую я так щедро даю вам. Это уникальная возможность для вас, и я не прошу многого взамен, надеюсь, вы это поняли? Ну, у нас есть сделка, Рита? — спросил Гарри, протягивая руку, ожидая, пока она её пожмет. Затем, чтобы прояснить свою точку зрения, он сосредоточил свою магию вокруг неё, заставляя её казаться гораздо более угнетающей. Медленно, как будто она боялась двигаться слишком быстро, Скитер протянула руку и пожала протянутую Гарри ладонь. — У нас состоялась сделка, — женщина потеряла прежний высокомерный тон, и, хотя она пыталась держаться, Гарри заметил, что её голос немного дрогнул. Улыбка, появившаяся на лице Гарри, оставила Скитер с чувством, что она только что заключила сделку с Дьяволом. Спустя почти час они все уладили, и Гарри был готов к отъезду. Дойдя до двери, он обернулся. — Не разочаровывай меня, Рита, тебе не понравятся последствия. Он не мог удержать мрачный смешок, вырвавшийся, когда он увидел, что Скитер побледнела. Что ж, всё прошло намного лучше, чем парень ожидал. Ему не составило труда найти Драко: блондин сидел за столиком в задней части паба, из которого была хорошо видна дверь. Гарри знал, что он следил за входом на случай, если его отец появится раньше Гарри. — Ты уже закончил? — спросил он, как только Гарри сел. Гарри кивнул — Ты давно здесь? Драко покачал головой. — Около десяти минут, теперь нам просто нужно дождаться моего отца и сделать остальные покупки. Я уверен, что он сначала отправил нас в книжный магазин, потому что знал, что дела в Гринготтсе займут у него немного больше времени. И он был уверен, что ты проведешь вечность, выбирая книги. — Драко дразнил его, они оба думали об одном и том же, поэтому он и сказал Драко купить ему несколько дополнительных книг, незачем было давать старшему Малфою лишние поводы для подозрений. Он узнает, что что-то произошло на следующий день, но это было неизбежно. — Итак… — начал Драко, пытаясь казаться равнодушным. — Ты скажешь мне, с кем встречался? Гарри рассмеялся, когда Драко посмотрел на него щенячьими глазами. — Завтра ты всё узнаешь, Драко. Надутые губы, последовавшие за этим ответом, ещё больше развеселили Гарри.

***

Десять лет, когда он был не более чем духом. Однако он победил, и теперь его тело вернулось. И когда он сказал свое тело, он имел в виду именно это, его тело, тело Тома Марволо Реддла, а не то, что у него было в ночь, когда он напал на Поттеров. Невероятно, что люди действительно верили, что он хочет так выглядеть, это было просто смешно. Это было так же нелепо, как уверенность Дамблдора в том, что он ненавидит свое имя. Конечно, по молодости он не хотел иметь ничего общего и быть чем-то связанным со своим отцом, поэтому создал эту анаграмму, но он вырос из такого детского поведения. Он стал старше, мудрее и понял, что, что бы он ни делал, всегда будет Томом Реддлом. Конечно, он всё ещё использовал имя Волдеморт, но это была не какая-то ошибочная попытка дистанцироваться от своего «маггловского» имени, как думал Дамблдор. Простой факт был в том, что «Тёмный лорд Том» не звучал так устрашающе, то же самое можно сказать и о «Тёмном лорде Реддле». То же самое и с его змеиным телом. Дамблдор твёрдо верил, что он хотел так выглядеть в результате проведенных им ритуалов, чтобы дистанцироваться от человека. Единственно верным в этой мысли было то, что это было связано с ритуалом. Ритуал, который он проводил, плохо отреагировал на то, что он анимаг, это было так просто. Впервые проводя ритуал, он не заметил никаких изменений, но позже узнал, что у анимагов после обрядов определенные аспекты его животной формы со временем начинали проявляться в их человеческой форме. К сожалению, Реддл обнаружил, что последствия были необратимыми, поэтому застрял, выглядя как гибрид человека и змеи. Сначала он пытался создать ритуал или зелье, которое вернёт его старое тело, но потом началась война и у него просто не было времени. Так что Том смирился с таким видом. Но теперь он снова был самим собой, к нему вернулось его старое тело. Точнее, не совсем так. Его глаза всё ещё оставались красными, хотя он должен был признать, что ему это нравилось, они были уникальными. Снова посмотрев на своё отражение, Том предположил, что ему было около двадцати пяти лет, может быть, немного старше, было трудно определить его точный возраст. Не то чтобы для него это имело большое значение, важно, что он получил своё тело обратно. Том может повторяться, но он был довольно взволнован, к тому же рядом никого не было, и ему незачем было ограничивать себя в эмоциях. Он до сих пор был удивлен тем, как легко было пройти через оборонительные сооружения, защищавшие камень, даже первокурсник справился бы. Может быть, не каждый, но он был уверен, что именно первокурсник с зелёными глазами цвета «Авада Кедавра» смог бы. В уединении своего разума Том признал, что последняя защита, Зеркало Еиналеж, была довольно гениальной и он, вероятно, не смог бы получить камень, будь Реддл кем-то другим. Но он тоже не сидел на месте: когда ты знаешь, как разрушать чары, тебе не нужно их проходить. Ему потребовалось немного больше времени, чем Том ожидал, чтобы сломать их, но он должен был сделать это осторожно, иначе рискнул бы потерять камень. На подготовку необходимого ритуала ушло не так много времени и всего за несколько недель после того, как он украл камень, ему вернули тело. К сожалению, его тело было довольно слабым и он был почти полностью истощен магически, поэтому потребовалось немного времени, чтобы прийти в себя. Однако две недели назад Том почувствовал, что его магия достаточно сильна, чтобы войти в контакт с Тёмными Метками его последователей. Не для того, чтобы позвать их к себе, но чтобы напомнить им, кто был их Господином, чтобы предупредить их, что он вернулся. Но Реддл не встретится с ними, пока не вернёт себе всю силу, и прежде чем он увидится со всеми свободными Пожирателями Смерти, он свяжется с некоторыми из своего Внутреннего Круга и составит некоторые планы. Планов, у него их было великое множество, и все они в большей или меньшей степени относились к первогодке из Слизерина, который заинтересовал его. Пока Том размышлял, с кем из своего Внутреннего Круга ему следует связаться, в его комнату прилетела сова с Ежедневным Пророком. Заплатив сове, Том отложил газету, чтобы почитать, пока ел свой завтрак, но заголовок привлек его внимание. Желание отложить газету, и прочитать её немного позже покинуло его сознание, когда он увидел, о чём в ней говорилось. Он сел на диван и начал читать: «Волшебный мир подвёл своего спасителя» Рита Скитер Мои дорогие читатели, когда вчера я решила пройтись по Косому переулку, то даже представить не могла, что получу историю года, предоставленную мне на серебряном блюде. Я обедала в «Дырявом котле», когда увидела, как вошёл мальчик. Вы не можете представить мое удивление, когда я узнала, что это был никто иной как Мальчик-Который-Выжил. Правильно, дорогие читатели, именно Гарри Джеймс Поттер. Не желая упускать без сомнения, уникальную возможность, я подошла к молодому Поттеру, надеясь, что он позволит мне взять у него интервью. Поскольку широко известно, что молодой герой никогда не выступал перед публикой, я была очень взволнована этой перспективой. Представившись, наследник Поттеров согласился дать мне интервью. Мои друзья ведьмы и волшебники, в следующие моменты я потеряла дар речи и почувствовала, что подвела того, кто отдал за нас все. Как и многие из вас, я считала, что Гарри Поттер жил с семьей где-то вдали от Волшебного мира, чтобы у него могло быть нормальное детство. С первым вопросом, который я задала, эта вера была полностью разрушена. Как вы думаете, что ещё вы знаете о нашем Спасителе? Я могу гарантировать, что то, что вы считаете правдой, скорее всего, не так. Мои дорогие ведьмы и волшебники, я приглашаю вас прочитать следующее интервью и узнать правду о Гарри Джеймсе Поттере. RS: Я должна поблагодарить вас за предоставленную мне возможность, мистер Поттер. HP: Нет нужды благодарить меня, пожалуйста, зовите меня Гарри. «Мистер Поттер» заставляет меня чувствовать себя так, будто я в школе и в очередной раз попал в неприятности. RS: Хорошо, Гарри, могу я узнать, как проходит твоя жизнь с семьей? Насколько я знаю, они магглы, верно? HP: Я не знаю, кто сказал вам эту чушь, мисс Скитер, но единственное, что верно в отношении этого утверждения, — это то, что я вырос вдали от Волшебного мира. Однако меня воспитывала не семья; я вырос в детском доме. RS: (как вы понимаете, дорогие читатели, я была очень шокирована) В детдоме? HP: Да, маленький детский дом для мальчиков. Воспитательница*** сказала мне, что я был там с пятого ноября восемьдесят первого года. RS: Тебя никогда не усыновляли? Как проходит твоя жизнь в детском доме? У тебя было много друзей? HP: Несколько раз меня пробовали усыновить. Однако, до того как процесс усыновления был завершён, меня всегда возвращали. У меня были очень частые стихийные выбросы, хотя в то время ни супружеские пары, ни я не знали, что это такое, поэтому, когда вокруг меня происходили странные вещи, они отдавали меня обратно в приют. Они думали, что я проблемный ребёнок, потому что не знали, что происходит. В приюте дела шли не лучше. Стихийные выбросы, как вы понимаете, не прекращались, поэтому я был совершенно изолирован от других детей. Понимаете, они не хотели играть с «ненормальным». Это была одна из главных причин того, что я был так счастлив, когда получил письмо из Хогвартса. Это было доказательством того, что я не ненормальный, и я подумал, что наконец смогу подружиться, потому что в Волшебном мире они будут такими же, как я. Но когда я поступил в Хогвартс, то понял, что всё было так же, как и в приюте, просто меня считали «ненормальным» по другой причине. RS: (как вы понимаете, я была довольно удивлена этими откровениями, но что действительно разбило мое сердце, так это то, что наш юный спаситель сказал, что в Хогвартсе ничего не изменилось) Что вы имеете в виду? Как всё не изменилось? HP: Я попал в Слизерин, и практически вся школа была в шоке. Они начали говорить, что я Пожиратель Смерти, что я будущий Тёмный Лорд, что я зло. Они даже не сказали мне ни слова, а уже были против меня. По крайней мере, другие дети в приюте боялись моих стихийных выбросов, у них были причины избегать меня, потому что именно так поступают люди, когда они чего-то не понимают. Но в Хогвартсе? У них не было абсолютно никаких фактов, на которых можно было бы основывать свои обвинения. Они были мелочными и фанатиками. Знаете, фанатизм — это не только чистокровное превосходство. Избегать кого-то, основываясь на доме, в который они попали в одиннадцать лет, столь же предвзято, как и разговоры о превосходстве чистокровных. Вы знаете, я всё ещё спрашиваю себя, как одиннадцатилетний ребенок может быть Тёмным Лордом. Это совершенно нелепо. Факультет Слизерин — это не дом для всех злых людей, он создан для амбициозных. Насколько я знаю, зло и честолюбие — не синонимы. Вы хотите знать, каковы мои самые большие амбиции? RS: (Я могла только кивнуть, я была слишком удивлена, чтобы сформулировать какие-либо слова) HP: Моя самая большая амбиция — быть лучшим волшебником, которым я могу, чтобы мои родители гордились. Они отдали свои жизни за меня, скажите, мисс Скитер, желая быть лучшим волшебником, чтобы почтить их жертву, я поступаю плохо? Разве желание, чтобы они мной гордились, делает меня действительно таким злым человеком? RS: (мои дорогие ведьмы и волшебники, я должна признать, что мне потребовалось несколько мгновений, чтобы прийти в себя) Нет, Гарри, это не так. Я хочу поблагодарить тебя за предоставленную мне возможность поговорить с тобой. HP: Пожалуйста. Спасибо вам, за то, что выслушали, вместо того чтобы сразу судить меня, как делали все остальные. Так закончилось мое интервью с нашим Спасителем. И позвольте мне сказать вам, мы его подвели. Вместо того чтобы следить за тем, чтобы у него была любящая семья, мы позволили Гарри расти в окружении магглов, которые подвергали его остракизму и называли «ненормальным», потому что он был другим. Мы позволили ему вырасти, не зная о магии, о своем наследии, о своем первородстве. Скажите, дорогие читатели, считаете ли вы, что ребёнок этого заслуживает? И не просто ребёнок: мальчик, который потерял всё, чтобы мы могли освободиться от тёмных времён, чтобы у нас был мир? А если и этого мало, наши дети относятся к нему так же, почему? Потому что он слизеринец. Должна признаться, мне уже давно не было так стыдно. Что мы за люди, если воспитываем своих детей, чтобы они верили, что одиннадцатилетний ребенок злой только из-за факультета, в который он попал? Я повторяю вам ещё раз: мы подвели его, и я могу только надеяться, что у меня будет шанс искупить это. На этом статья закончилась, и Том отложил газету. Гарри всегда удивлял его; ему даже в голову не приходило, что мальчик сделает что-то подобное. Ему бы хотелось узнать, что Гарри сделал со Скитер, чтобы она написала такую статью. Том ни на секунду не поверил, что она сделала это, потому что хотела. Стоило ей узнать, что Гарри был слизеринцем, Скитер присоединилась бы к тем, кто называл его будущим Тёмным Лордом. Она бы написала историю, рассказывающую всем, кто хотел её прочитать, что причина, по которой он пошёл убивать Поттеров, заключалась в том, что он не хотел конкуренции или чего-то столь же глупого. Однако это было не по делу, статья была блестящим ходом. Том не думал, что это изменит мнение тех, кто искренне верил, что Гарри станет следующим Тёмным Лордом. Но всем остальным, кто не хотел, чтобы их избегали на собственных факультетах, было бы намного удобнее приближаться к нему, и Том был почти полностью уверен, что это и было целью Гарри. Гарри действительно не был таким, как ожидал. Он был так похож на него, но в то же время так отличался. Том не удивился, когда увидел, что Гарри создал Королевский Двор. Он ожидал, что Гарри будет необычным, поэтому, когда Поттер делал необычные вещи, это его не удивляло. Однако это не сделало эти вещи менее невероятными. Гарри и он были, вероятно, самыми блестящими учениками, которые когда-либо ходили в Хогвартс, и Том был твёрдо уверен, что через несколько лет Гарри станет одним из самых могущественных и опытных волшебников на свете, иного и быть не могло. Гарри и Том, Том и Гарри. Он засмеялся: иронично, что у двух таких выдающихся волшебников, как они, были такие обычные имена. Видимо, их сходство распространялось даже на такие тривиальные вещи. Однако было ясно одно: если Гарри действительно станет Тёмным Лордом, ему придется найти другое имя. В конце концов, Тёмный Лорд Гарри звучало так же ужасно, как Тёмный Лорд Том.