***
Обычно Люциус был идеальным аристократом. У очень немногих была маска лучше, чем у него. Однако в данный момент ему было трудно поддерживать указанную маску. — Мне очень жаль, мой Господин, но не могли бы вы это повторить? — Я собираюсь остаться в вашей палатке на время чемпионата мира. Мы поедем сегодня, так как это первый день, когда они там. Вы уже видели, как он взаимодействует с другими. Признаюсь, мне стало любопытно. — Когда мы пойдем, милорд? — спросил Люциус, не в силах сказать большее. Его сын проведет около недели в том же месте, что и Тёмный Лорд. Люциусу пришлось признать, что часть его паниковала. По логике вещей, он знал, что его Господин ничего не сделает, его представят как делового партнера, но, честно говоря, это не слишком утешало. Он надеялся, что Лорд будет настолько сосредоточен на Гарри, что почти не обратит внимания на его сына. — Когда они тебя ждут? — После обеда, милорд, часов через четыре или пять. — Тогда мы пойдем сейчас, — решил Том. — Ведь лучший способ увидеть человека, который ведёт себя, как он сам, — это когда он вас не ждёт. Он с нетерпением ждал, пока Люциус приготовит портключ. Том не мог припомнить, чтобы когда-либо чувствовал такое нетерпение, чтобы с кем-то поговорить. Но Гарри был не просто кем-то, не так ли? У Гарри был такой большой потенциал, хоть он и не был ему равным. В этом и была разница. Часть его не могла не задаться вопросом, не совершил ли он ошибку, допустив развитие этого… этого увлечения мальчиком. Однако Том всегда был жадным и эгоистичным человеком, всё, что хотел, он получал. А теперь Том хотел своего маленького короля. Он хотел поговорить с ним. Он хотел увидеть, был ли Гарри Поттер тем, кем казался. Кто знает, может, после разговора с ним это увлечение исчезнет. Может быть, Том обнаружит, что Гарри такой же, как и любой другой волшебник. Хотя он сомневался, что это так. — Мой господин? — Голос Люциуса вывел его из мыслей. — Портключ готов. Кивнув, Том держал в руке перо, которое было у Люциуса, и в следующий момент почувствовал неудобное движение портключа. Они приземлились в зале, точно таком же, как в поместье Малфоев. Тому нравился его комфорт, но даже он думал, что семья Малфоев преувеличивает, когда дело касается роскоши. — Маскирующие заклинания. Я хотел бы понаблюдать за ними вместе пару минут, — проинструктировал Том. — Где они? — В гостиной Драко, милорд, — сообщил ему Малфой-старший, показывая дорогу. К счастью, они ещё не произнесли заклинания, иначе у него было ощущение, что он заблудился. Было бы унизительно, если бы кто-нибудь когда-нибудь узнал. Он уже видел заголовки в Magic Today: «Тёмный Лорд заблудился в палатке!». Том подавил дрожь, предпочитая не думать об этом. Люциус указал на коридор справа от себя, откуда он мог слышать доносящиеся голоса, и Том немедленно произнес заклинания, чувствуя, что Люциус делает то же самое. В качестве меры предосторожности он наложил заклинание, которое позволяло ему разговаривать с Люциусом так, чтобы никто не слышал, поскольку оно было привязано к Тёмной Метке. Они последовали за голосами и оказались в гостиной Драко, где было больше людей, чем они ожидали. — Разве не было только шесть членов Двора? — спросил Том, глядя туда, где он мог чувствовать Люциуса, хотя и не видел его. — Я знал только о Маркусе Джагсоне, Теодоре Нотте, Блейзе Забини, Грэкхэме Монтегю, Адриане Пьюси и моем сыне. — Вы знаете, кто другие? — Невилл Лонгботтом, Уизли, и я думаю, что эта девочка — дочь Лавгуда, мой лорд. — Слизеринцы? — Насколько я знаю, нет, мой лорд. — М-м-м, ясно, — пробормотал Том, внимательно наблюдая за ними. Нотт и Забини сидели в креслах и читали, иногда глядя на Гарри с нежными улыбками. Монтегю и Пьюси играли в шахматы, оживленно переговаривались друг с другом. Лонгботтом и сын Люциуса растянулись на кушетке, читали газету и тихо разговаривали о чём-то. Девушка сидела на полу, вокруг неё были разложены карты Таро. Джагсон сидел за столом и что-то писал. Близнецы, которых он смутно помнил, Фред и Джордж, сидели на кушетке, оба читали книгу, а между ними лежал, положив голову на колени одного, а ноги на колени другого из близнецов его маленький король. Теперь более насущный вопрос был, почему его маленький король практически лежит у них на коленях? Их грязные руки не должны быть рядом с его прекрасными чёрными шелковистыми прядями. Никто не должен касаться его Гарри, вот так просто. Почему они касались того, что явно принадлежало ему? Гарри был слишком хорош для них. Поттер заслуживает лучшего и, очевидно, лучшим был Том. Итак, рыжие должны убрать руки с Гарри, иначе они потеряют вышеупомянутые конечности. По его скромному мнению, просто и эффективно. Анонимность? Кого это заботило, когда эти руки всё ещё были на его Гарри! Лучше всего сразу разобраться с ситуацией. Да, было бы лучше, если бы не было сомнений, что будут последствия для тех, кто осмелится прикоснуться к совершенству, которым был его маленький король. — Мне скучно, — сказал Гарри, отвлекая Тома от раздумий о немыслимом убийстве. Сделав глубокий вдох, он сосредоточился на происходящем. Как будто они были одним целым, все взгляды были сосредоточены на Гарри, который сидел прямо на диване. Нотт и Забини переглянулись и встали со своих мест, сын Люциуса последовал за ними мгновением позже, и все трое вышли из гостиной. Том и Люциус встали с их пути, любопытствуя, куда они направляются. — Куда они идут? — спросил Пьюси, с любопытством глядя на Гарри. Гарри просто посмотрел на девушку, приподняв бровь. — Хм, они развлекают нашего Короля, — ответила она немного мечтательно. — Я знаю, что нам будет весело. Всё изменится. — Как они изменятся? — спросил Джагсон, вставая со своего места и становясь позади Гарри. — Мы узнаем, как далеко мы готовы зайти. Мы увидим, как низко мы сможем пасть. После сегодняшнего дня наши пути будут неизменными. — А каков твой путь? — с любопытством спросил Гарри. — Куда бы ты нас не вёл, я пойду за тобой. — Тогда нет проблем, — заметил Лонгботтом. — Мы всегда хотели следовать за ним. Остальные кивнули, возвращаясь к тому, что делали, ожидая возвращения трёх слизеринцев. — Девушка — провидец? — как бы Том ни пытался это остановить, недоверие перешло в тон. —У Гарри есть преданность провидца? — Похоже, так оно и есть, милорд, — ответил Люциус, не способный скрыть свой шок лучше, чем его Лорд. Том начал думать, что Гарри родился только для того, чтобы удивлять его, на самом деле этому не могло быть другого объяснения. Прошло ещё несколько минут, пока они не услышали приближающиеся шаги, свидетельствующие о том, что трое слизеринцев вернулись. Том и Люциус были бесконечно благодарны за то, что никто не мог увидеть их отвисшие челюсти. Трое слизеринцев вошли в гостиную, положив то, что плывет позади них, в центр комнаты. Несколько секунд в комнате стояла мертвая тишина, а затем Гарри рассмеялся. — Очень хорошо, — сказал он, его глаза сияли садистской радостью, — развлекайте меня. Один за другим члены Суда встали со своих мест и образовали полукруг вокруг двух бессознательных тел на полу. Их король хотел развлечений, и они ему их обеспечат. Пьюси и Монтегю вытащили свои волшебные палочки и разбудили двоих людей, удерживая их связанными. Они казались дезориентированными, но довольно быстро с этим справились. Однако, прежде чем они успели что-то сказать, послышался зловещий смешок. — Мои демоны, — почти прошептал Гарри, и глаза близнецов встретились с ним. —Разве вы не хотите поприветствовать своего брата? Я должен признать, что мне любопытно узнать, настолько ли вы изобретательны, как я всегда привык думать. Их реакция была мгновенной. На лицах близнецов появились одинаковые садистские улыбки. — Как пожелаешь, — ответили они в унисон. — Как вы думаете, что вы делаете? — напыщенный голос Перси Уизли заполнил комнату. — Поттер! Я знал, что ты никуда не годишься. Ты позор своего рода! Отпусти меня сейчас же! Разве ты не знаешь, кто я? Я служащий Министерства! — Я знаю, кто ты, — спокойно ответил Гарри. — Маркус жаловался на тебя с тех пор, как ты начал там работать. Он говорит, что у тебя эго больше, чем у министра, и что ты сделал ещё меньше, чтобы заслужить это. Лицо Уизли стало таким же красным, как его волосы. — Заткнись! По крайней мере, я не раздвигаю ноги для всех, как ты это делаешь. Это должно быть единственная причина, по которой они ходят за тобой, как собаки. Тебе нравится быть их маленькой шлюхой? По крайней мере, ты довольно хорошенький. Наверное тебе это нравится, не правда ли, Поттер? Последовавшая тишина, казалось, длилась целую вечность, хотя на самом деле прошло не больше двух секунд. Двигаясь быстрее, чем они считали возможным, Лонгботтом схватил Уизли за волосы и ударил его лицом об пол. Они услышали, как Уизли сломался нос, а затем раздался приглушенный крик. Лонгботтом снова приподнял голову Уизли. — Следи за своим языком или ты его потеряешь! — прорычал он, выглядя гораздо более злобным, чем Том считал возможным для человека, который казался довольно безобидным. Увидев выражения на лицах всех, Том подумал, что они с радостью вырвут указанный язык, даже если Уизли заткнется. По правде говоря, Том и сам не возражал против этой идеи. — Демоны, Невилл тоже хочет поиграть. Вы ведь не против поделиться? — спросил Гарри, глядя на них. Оба близнеца кивнули, и Невилл ухмыльнулся. Улыбка была такой кровожадной, что даже Том слегка опешил. Он никогда бы не подумал, что увидит такое выражение на лице Лонгботтома. Лонгботтомы всегда были на стороне Света и являлись одной из самых пацифистских семей. Даже во время войны. Фрэнк Лонгботтом был первым Лонгботтомом за много веков, присоединившимся к такой организации, как Орден Феникса, которые активно боролись со своими противниками. Но даже в этом случае, насколько Том знал, он никогда не убивал Пожирателей Смерти. Его внимание привлекло негромкое хныканье, и он посмотрел на девушку, которая безуспешно пыталась остаться незамеченной. Провидец засмеялась и практически подпрыгнула, чтобы встать перед девушкой. — Привет, — она весело поприветствовала девушку. — Нам будет так весело. — Затем таким тихим голосом, что Том почти не слышал, она продолжила: — Я знаю твой самый большой страх. Не ожидая больше, Луна преобразила стол, и Том был удивлен. Такая трансфигурация была материалом для пятого курса. Хотя он догадывался, что это не просто так. Девушка была частью двора Гарри, и Том сомневался, что Гарри допустит кого-нибудь в свой двор, если кто-то окажется некомпетентным. Лавгуд подняла девушку на стол и с помощью нескольких заклинаний убедилась, что она не может двигаться. — Что ты делаешь? — девушка закричала, в ее голосе звучали паника и страх. — Отпусти меня! Пожалуйста, отпусти меня! Я обещаю ничего не говорить. Пожалуйста! Нотт мрачно усмехнулся. Он выглядел удивленным, увидев её борьбу. — Ты действительно думаешь, что попрошайничество сработает? — проговорил Нотт злобно. — Наш король хочет, чтобы его развлекали, и мы рады представить вас, ему, как новых игрушек. — Луна собирается поиграть с тобой. Но я уверен, что она не прочь поделиться. Ведь именно так проявляется забота, не так ли? — насмешливо добавил Забини. Луна, превратила одну из подушек в небольшое полотенце. Она сложила его пополам и накинула на лицо связанной девушки, удерживая на месте с помощью заклинания. Все смотрели на неё с любопытством, за исключением Гарри. Он развалился на диване, его глаза были полны предвкушения, а на губах появилась лёгкая ухмылка. Том знал, что Гарри взволнован: он мог рассмотреть это в этих глазах. Ему нравилось видеть, как кого-то мучают. Том мог понять это чувство. Прилив, который он чувствовал каждый раз, когда его Пожиратели смерти пытали, убивали, для него, всё ещё оставалось таким же сильным, как и в первый раз, когда они это сделали. — Aguamenti, — из палочки вылетела струя воды. Вода упала на полотенце, закрывающее лицо девушки, и она начала изо всех сил пытаться освободиться. Девушка пыталась закричать, но каждый раз, когда она кричала, крик заглушался постоянной струей воды, ударяющей по полотенцу, что усугубляло ее пытки. — Прекрати! — закричал Уизли. — Как ты думаешь, что делаешь? Близнецы явно устали от криков брата, потому что в следующий момент Уизли закричал. Один из близнецов сломал ногу. Другой преобразил стул и усадил его. — Не волнуйся, дорогой брат, — сказал один из них. — Мы не забыли о тебе, — заключил другой. В тот момент имя, которое дал им Гарри, казалось, идеально им подошло. — Accio, — скандировали оба близнеца, и новый крик заполнил комнату. Оба близнеца заклинанием вырвали ногти, по одному из его рук. Тем временем Луна остановилась и разговаривала с девушкой. — Я знаю, насколько тебя пугает простая идея утопления. Скажи, так ли это плохо, как ты думала? — в её голосе всё ещё оставался мечтательный тон, как будто это не она мучила девушку всего несколько минут назад. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — девушка, похоже, не могла больше ничего сказать, и даже это было скорее хныканьем. — Хм, хорошо. Очевидно, тебе нужно немного больше времени, чтобы ответить, — сказав это, Луна снова накинула полотенце на лицо и продолжила. Уизли же говорил больше, чем когда-либо. — Когда я выберусь отсюда, вас всех отправят в Азкабан! Мать никогда не должна была рожать вас. Вы позор семьи Уизли! Я всегда знал, что вы ничего не стоите, что вы грязь! — Акцио! — близнецы лениво протянули руки, на этот раз собрав все его ногти. Лонгботтом присоединился к ним и направил палочку на правую руку Уизли. — Senfeligi, — прошептал он, и комнату заполнил мучительный крик. — О Мерлин, — услышал Том шепот Люциуса и не мог не согласиться с его мнением. С руки Уизли содрали кожу. К несчастью для Уизли, это было сделано не сразу. Заклинание всё ещё действовало, словно кожа Уизли была перчаткой, и её снимали очень медленно. — Как тебе утопление? — снова спросила Луна. — Пожалуйста! Пожалуйста, не делай мне больно! Я сделаю всё что угодно! — девушка всхлипнула. — Все что угодно? — спросил Пьюси. — Да, да, да. Пожалуйста! — надежда в её голосе была довольно забавной. Том был уверен, что всё, что она попробует сделать, будет таким ничтожным и незначительным для них, что они даже не обратят на это внимание и будут продолжать наслаждаться её криками. Он знал таких, как они. Том был похож на них. Они не остановились. Они наслаждались её мольбами. Они уничтожат её, даже если не убьют. Пьюси посмотрел на Луну, и она немного отодвинулась, позволив ему встать перед девушкой. — Хорошо, — сказал Пьюси с очаровательной улыбкой, и девушка посмотрела на него глазами, полными изумления и надежды. — Я хочу, чтобы ты кричала для моего короля. — Её глаза расширились от страха, и, все еще улыбаясь, он направил на нее палочку — Круцио. — И девушка дико закричала. Её крики присоединились к воплям Уизли, создав жуткую симфонию. — Это то, что имела в виду девчонка Лавгуд, — пробормотал Люциус, — как далеко они смогут зайти… — Может быть. Но насколько я понимаю, они уже были на этом пути, задолго до того, как произошли эти события. Они намерены следовать за Гарри. — Они такие молодые. — Да, так и есть. Представьте какими они будут через несколько лет, — Том с трудом сдерживал возбуждение. Если он не ошибался, а он так не думал, то это был будущий Внутренний круг Гарри. Часть его хотела бы, чтобы его Внутренний круг пошёл против круга Гарри. На данный момент они не могут быть на одном уровне, но вот через несколько лет… Крики прекратились, и обе жертвы хныкали и рыдали. Полотенце вернулось к лицу девушки. — Агуаменти. — Монстры, — прошептал Уизли хриплым голосом. — Вы монстры. — Мы? Может быть, и так, — сказал Монтегю, глядя на окружающих с легкой улыбкой на губах. — Но, в конце концов, это не имеет значения. Важно то, что мы члены Двора, а наш Король принимает нас такими, какие мы есть. Даже если мы монстры. — Уверенность в его голосе была поразительной, как и у сына Люциуса несколько дней назад, когда он говорил о Гарри. Он не мог не задаться вопросом, как Гарри смог довести их преданность до такого уровня. Том был уверен, что если Гарри прикажет им, то они с радостью умрут только потому, что Гарри этого хотел. Такого рода преданность он не видел со времен первых членов своего Внутреннего Круга. Конечно, новые поколения тоже были преданы ему, но немного по-другому. Их верность была вызвана скорее страхом, нежели чем-либо ещё. — Тогда он самый большой монстр из всех вас. Это заявление закончилось новыми криками. Забини, Нотт и сын Люциуса, судя по всему, сломали ему вторую ногу, левую руку и несколько рёбер. — Не думаю, что ты понимаешь, — сказал ему Джагсон, подходя к его прямой видимости и останавливаясь прямо перед Уизли. — Мы все верны Гарри, нашему Королю. Мы все более чем готовы делать всё и вся для него. Плохие разговоры о нём только рассердят нас и причинят вам ещё больше боли. Не думаю, что вы хотите этого. — Ты же работаешь на Министерство, — недоверчиво прошептал Уизли. — Нет, — поправил его Джагсон, — я работаю в Министерстве для Гарри. Я работаю в Министерстве, потому что это полезно для Гарри. — Почему? — Голос Уизли был намного слабее. Потеря крови сказывалась на нём, хотя Том был уверен, что его травмы тоже не помогли. — У всех Тёмных Лордов есть начало. Мы его начало. Глаза Уизли наполнились пониманием, за которым последовал ужас. Том видел именно тот момент, когда Уизли осознал ситуацию, в которой он оказался, именно тот момент, когда он потерял всякую надежду. — Я же ваш брат, — он почти умолял. — И вы собираетесь выбрать этого урода вместо своего родного брата? — Невилл сказал тебе следить за своим языком, — сказал один близнец. — Надеюсь, это ответит на твой вопрос, — другой добавил. — Акцио, — сказали они в унисон. У Уизли вырвали язык изо рта. Сила заклинания была такой, что Уизли упал на спинку стула. Его рот за секунды наполнился кровью, и дышать стало невозможно. В считанные минуты Уизли утонул в собственной крови. Любой из них мог это остановить, любой из них мог спасти его. Но никто из них этого не сделал. Они стояли и с любопытством наблюдали, как Уизли изо всех сил пытается дышать. А Гарри, растянувшийся на кушетке, как на троне, улыбнулся довольной улыбкой. Если бы Том был кем-то другим, он бы сказал, что смотрит в лицо чистому злу. — Он мёртв. Вы убили его. — прошептала девушка. — Мёртв! Она казалась слишком потрясенной, чтобы сказать что-нибудь ещё. Гарри встал со своего места и встал перед девушкой. — Ты хочешь умереть? — с любопытством спросил он девушку. — Нет, нет, нет, нет, нет. Пожалуйста, — умоляла она, по её щекам текли слезы. — Тш, не плачь, — сказал ей Гарри, нежно поглаживая ее лицо. — Я не хочу, чтобы ты умирала, — сказал он с теплой нежной улыбкой. — Но после того, что случилось, мы не можем позволить тебе уйти. Ты можешь сказать кому-нибудь. Мы не можем пойти на такой риск. Он казался таким честным, что на долю секунды Том просто забыл, кто такой Гарри, что он из себя представляет. Как бы честно он ни звучал, Том знал, что это подделка. Однако он не понимал, что Гарри намеревался сделать. Было очевидно, что у Гарри не было проблем с убийством, и Том не думал, что у Гарри есть какие-то особые чувства к девушке. Поэтому он не мог понять, что ему нужно. — Нет! Пожалуйста! Я сделаю все! Пожалуйста! — Что угодно? — Да, пожалуйста! — Ты бы поклялась в этом? — Да! Зловещая улыбка появилась на его губах, и Джагсон подошел к ним обоим, вынув палочку. Гарри протянул руку, ожидая, пока девушка возьмет её. Она посмотрела на него, как на ядовитую змею, готовую нанести удар в любой момент. Гарри выжидающе приподнял бровь, и она осторожно взяла его за руку. — Клянешься ли ты, Чжоу Чанг, никогда никому не раскрывать ничего, что произошло с того момента, как тебя привели в эту палатку, до момента, когда ты уйдешь, независимо от того, каким способом тебя будут пытаться разговорить? — Я клянусь. — Клянешься ли ты что сделаешь всё, чтобы помочь и никогда не причинишь даже косвенного вреда моему Двору, мне и тем, кого я считаю своими союзниками? — Я к-клянусь. — Клянешься ли ты что будешь подчиняться мне безоговорочно? — Я… я клянусь, — её голос был не более чем шепотом, но магии было достаточно этого, чтобы закрепить клятву. — Хорошая девочка, — прошептал Гарри, поглаживая её по голове, как будто она была не более чем домашним животным. Гарри снова сел и посмотрел на Джагсона. — Позаботься обо всем. Джагсон кивнул и начал заклинаниями смывать кровь и воду, которые были повсюду, остальные помогали, где могли. Том всё ещё обдумывал то, что видел. Не то чтобы он медленно осваивал, но всё же он был весьма удивлен. У Гарри была рабыня. Настоящая рабыня. Либо девушка будет ему беспрекословно подчиняться, либо она умрет. Это было так просто. Даже у его Пожирателей смерти не было такого короткого поводка. Верно, если они предадут его, и Том узнает об этом, он выследит их и убьёт. Но эта девушка, у неё не было даже такого выбора. Даже мысль о том, чтобы пойти против Гарри, причинила бы ей боль, а если бы она сделала это на самом деле, то это убило бы её. Нерушимая клятва не давала ей другого выбора, кроме как подчиниться. Конечно, были способы обойти «Нерушимые клятвы», но Том сомневался, что у девушки хватит силы воли или же ума, обойти это. Он задавался вопросом, как долго она протянет. Он оглянулся на Суд и был удивлен, увидев, что девушка была сухой, чистой и не выглядела так, будто её пытали. — Вы можете идти, мисс Чанг, — сообщил ей Гарри. Чанг практически выбежала из комнаты, хотя несколько раз споткнулась; она всё ещё немного дрожала после Круцио, заставляя некоторых из них смеяться. — Что делать с Уизли? — спросил Пьюси, глядя на тело у своих ног. — У вас готовы письма и кровь? — спросил Джагсон, глядя на близнецов. — Два письма готовы к отправке. Одно для Министерства, другое для семьи. По-видимому, наш дорогой брат не смог справиться со стрессом. Итак, чтобы попытаться понять, действительно ли это та работа, которой он хочет следовать и отдавать ей всего себя, он решил отправится путешествовать на неопределенное количество времени. И он просит их не связываться с ним, потому что ему действительно нужно немного времени для себя, — ответил один из близнецов. Джагсон покачал головой и позволил одной капле крови упасть на оба письма. Одно заклинание спустя, и оба письма выглядели так, как будто они были написаны Перси Уизли. — Завтра я пойду на почту в Косом переулке, воспользуюсь двумя совами оттуда и пришлю письма из разных концов страны, — сообщил Джагсон Гарри. Направив палочку на тело, он превратил его в спичку, поджёг, а затем развеял пепел. Члены суда посмотрели друг на друга, даже Том мог сказать, что что-то изменилось. Не в худшую сторону. Почему-то они казались ближе. Теоретически все они знали, на что способны, все знали, что они садисты. Монстры, как сказал Уизли. Но каким-то образом то, что это было открыто показано перед друг другом, имело значение. На мгновение они посмотрели друг на друга, и между ними возникла связь, которой раньше не было. Несмотря на то, что они были невероятно близки, теперь это было нечто большее. Затем Монтегю хихикнул, и эта сила исчезла. — Что ж, это был действительно интересный день, — заметил он, остальные переглянулись и засмеялись. Покачав головами, они вернулись к тому, что делали раньше. Говорят, читают и развлекаются, выглядят как обычные подростки. Тот, кто видел их, никогда не заподозрит, что всего за несколько минут до этого они пытали двух невиновных людей и убили одного из них, лишив другого свободы воли. — Пойдем, Люциус, — сказал Том, он видел более чем достаточно. Теперь он хотел обговорить это с кем-нибудь. Зная, что Люциус последует за ним, он вернулся в вестибюль, сняв чары, как только оказался достаточно далеко, чтобы подростки не смогли их услышать или почувствовать. Несколько секунд спустя он почувствовал, что Люциус делает то же самое. — Что вы собираетесь делать сейчас, милорд? — То, что я планировал ранее, конечно. Ты видел то же, что и я, Люциус, ты же не собираешься сказать мне, что тебе не любопытно? — спросил Том, он проницательно посмотрел на Люциуса, когда увидел знакомое сияние в глазах блондина. — Скажи мне, Люциус, ты бы последовал за ним, если бы я действительно умер? Ты бы преклонился и назвал бы его своим Господином? — Я… я не знаю, милорд, — ответил Люциус, и Том увидел правду в его глазах. — У него большой потенциал, — продолжил Малфой, и Том знал, что Люциус хотел поговорить об этом, Люциус много знал о Гарри, даже какое-то время жил в том же доме, что и Гарри, его любопытство и увлечение были естественными. — И это не только его потенциал, у многих людей есть потенциал. Это то, что он уже сделал. Иногда он просто вызывает у меня желание поклониться, подчиниться, сдаться. Это почти как естественный инстинкт. Я не виню Драко за то, что он встал на сторону Гарри, даже если это означало бы противостоять мне. Я почувствовал его магию, мой Лорд, это… — Люциус действительно не знал, как это описать, наиболее близкое, что он мог придумать с подходящим описанием, было бы: «Она похожа на вашу», но не знал, как его Господин отреагирует на это. Вспомнив те несколько раз, когда Люциус чувствовал магию Гарри, он подавил дрожь и увидел, как глаза его лорда загорелись интересом. — Она вызывает привыкание, — вместо этого сказал он, и знал что не солгал. Это было захватывающе; однако дело не только в этом, это было намного больше. — Но я ничего не знаю о его убеждениях. Я не знаю, за что он борется, чего он хочет достичь. Что он планирует сделать для нашего мира? Без этих ответов мне было бы невозможно узнать, последовал бы я за ним. Вот и всё. Убеждения Гарри. Для Тома это была ещё одна причина поговорить с Гарри. Ему нужно было знать, во что он верил. Это имело значение. Это была разница между союзником и врагом. — Это еще одна причина для меня поговорить с ним. Пойдем, я ждал достаточно долго. — Да, мой господин. Они вернулись в гостиную Драко, на этот раз не скрывая своего присутствия. Когда они подошли к гостиной, Гарри пристально посмотрел на дверь, показывая, что он либо услышал их, либо почувствовал раньше, чем увидел. — Отец, — сказал сын Люциуса, вставая с дивана, — ты пришёл раньше, чем сказал мне. Что-то не так? Том почувствовал на себе взгляд и посмотрел на Гарри. Его глаза встретились с зелёными глазами цвета Авады, и он не мог отвести взгляд, даже если бы хотел. Это был первый раз, когда Том почувствовал разочарование из-за своей нынешней маскировки. Гарри смотрел на него, анализируя каждую его частичку, и он хотел произвести на него впечатление, хотел, чтобы Гарри посмотрел на него и нашёл его таким же очаровательным, как Том нашёл Гарри. Он знал, что хорошо выглядит в этой маскировке. Том был тщеславен и не стал использовать совсем некрасивую маскировку, но хотел, чтобы эти глаза смотрели на него и находили в них такой же интерес. Гарри уже не был тем одиннадцатилетним ребенком, и теперь он впервые осознал это. — Нет, ничего плохого. Встреча закончилась раньше, чем предполагалось, и мне больше нечего было делать в течение дня. Это Томас Накхт, мой деловой партнер, и он останется здесь, чтобы посмотреть игру с нами. Гарри улыбнулся, Том знал, что такая улыбка не может означать ничего хорошего, по крайней мере, для его и так не очень-то здоровой психики. У него осталось немногое, и он не мог позволить себе потерять то, что у него имелось. Хотя Том был уверен, что с Гарри будет намного труднее сохранить упомянутую часть рассудка, нежели он ожидал. Что ж, по крайней мере, это обещало сделать эти несколько дней интересными. — Добро пожаловать, мистер Накхт, — сказал Гарри, ясно показывая, что, несмотря на то, что он был гостем в этой конкретной обстановке, он был главным. — Это мои друзья, Маркус Джагсон, Адриан Пьюси, Грэм Монтегю, Теодор Нотт, Блейз Забини, Невилл Лонгботтом, Фред и Джордж Уизли, Луна Лавгуд и, конечно же, Драко Малфой, — он представил их, указывая на каждого соответственно. — Очаровательно, — ответил Том, не сводя глаз с Гарри. — И я имею удовольствие разговаривать с?.. — спросил он, делая несколько шагов в направлении Гарри. Его внимание не ускользнуло от того, что все члены Двора напряглись, а некоторые даже потянулись к своим палочкам. Это было скорее защитным жестом, рефлексом, но его это не остановило. Том убьет каждого из них, если они попытаются помешать ему достичь своей цели, а его целью на данный момент был Гарри. — Гарри Поттер, к вашим услугам. Однако вы уже знали это, не так ли, мистер Накхт? — Улыбка Гарри была озорной, а глаза сияли весельем. — Конечно, — ответил Том, желая, чтобы Гарри действительно был к его услугам, даже если он знал, что Гарри был кем-то, кто был полностью вне его контроля. Это взбудораживало его, зная, что кто-то вроде Гарри не позволит никому командовать собой, даже ему. Погоня за ним будет захватывающей. — Тем не менее, считается хорошим тоном позволить человеку представиться, и я бы не хотел быть грубым с королевской особой, не так ли? Гарри засмеялся, и Том понял, что следующие дни будут намного интереснее, чем он думал.***
Том был разочарован. Два дня, он был там уже два дня, и он всё ещё не разговаривал с Гарри. Они обменивались обычными фразами вежливости, по типу пожелания доброго утра и спокойной ночи, но в остальном — ничем. Он просто хотел какое-то время побыть с Гарри наедине, но это оказалось труднее, чем получить Философский камень. Эти проклятые члены Двора всегда были рядом. Каждый раз, когда Том находился в одной комнате с Гарри, он чувствовал на себе их взгляды. Видимо, они ему не доверяли. Том фыркнул, если они не доверяли ему сейчас, он мог только представить, как они отреагировали бы, если бы узнали, кем он был на самом деле. Может, ему стоит им сказать. Кто знал, возможно они умрут от шока, и Том наконец сможет поговорить с Гарри. Говоря о Гарри, он был самым разочаровывающим из всех. Было очевидно, что Гарри знал, что происходит, и может остановить это, сказав всего лишь слово своему Двору, но он ничего не делал. Каждый раз, когда их глаза встречались, он видел в них веселье. Иногда Гарри даже приподнимал бровь, как будто говорил: «Ну и что? Вы собираетесь сдаться?» Это приводило в ярость. Гарри бросал ему вызов. Он заставлял его гоняться за собой и веселился каждую секунду. Сдерживая вздох, Том пошёл на кухню. Ему нужна была чашка чая или, может быть, огневиски. Разговаривать с кем-то, или в данном случае не разговаривать с кем-то, было гораздо более утомительно, чем он помнил. Хотя это могло быть связано с тем, что Том привык к тому, что люди гонялись за ним, желая его компании, даже когда у него явно не было желания находиться рядом с ними, даже когда он был намеренно жесток по отношению к ним. Это просто доказало ему, что Гарри был другим, и Том знал, что Гарри того стоил. Как бы сильно он ни сопротивлялся порыву бросить Круцио на Двор Гарри. Увидев свет, исходящий из дверного проема, ведущего на кухню, мужчина нахмурился. Кто встанет в столь поздний час? На мгновение ему почти захотелось развернуться и вернуться в свою комнату. Ему действительно не хотелось иметь компанию. Покачав головой, он продолжил путь на кухню; возможно, если бы он поговорил с кем-нибудь из Двора Гарри, они бы немного отступили. Кроме того, ему не придется оставаться там долго, и Том действительно хотел эту чашку чая. Однако удача, похоже, наконец-то была на его стороне. Вместо члена Двора за столом сидел Гарри, а перед ним стояла чашка горячего чая. Как только он подошел поближе и встал у двери, Гарри поднял на него глаза. — Мистер Накхт, — поприветствовал его Гарри, слегка наклонив голову. — Гарри, — ответил он, — я же просил тебя называть меня просто Томом. Что ты делаешь тут в столь поздний час? — спросил он, садясь перед Гарри. — Я не мог заснуть. А вы? — То же самое. Не то чтобы я жалуюсь, если бы не это, я бы не смог застать тебя здесь. Очень трудно остаться с тобой наедине. Гарри приподнял бровь и посмотрел на него с невинным любопытством. Ему самому никогда не удавалось выглядеть так. — Почему вы хотите поймать меня одного? — Чтобы мы могли поговорить, естественно. Мне довольно любопытно, знаешь ли, как Мальчик-Который-Выжил стал королем Слизерина. — Хм, мне было интересно, откуда вы узнали о Королевском Дворе. — В школьные годы я был слизеринцем, — сказал ему Том со слабой улыбкой. Сколько бы лет ни прошло, Хогвартс всегда будет для него чем-то особенным, он всегда будет домом. — Любой истинный слизеринец узнает Двор, когда увидит его. — Полагаю, вы правы. Это единственная причина, по которой вы хотели со мной поговорить? — Нет, хотя одна из них, — признался он, погружаясь в то знакомое чувство, которое у него было в тот первый раз, когда он разговаривал с Гарри. Даже сейчас, зная, что Гарри может представлять для него угрозу, Том всё ещё чувствовал себя невероятно комфортно. Он этого не понимал и искал причину. Хотя мужчина действительно не знал, где или что именно искать. Ему нужно было больше информации о Гарри, о его магии, о его странно знакомой палочке, обо всем на самом деле. — Ты должен знать, что большинству людей ты любопытен по той или иной причине. — Да, я знаю. Если честно, это довольно утомительно, — Гарри вздохнул, и его маски спали. В Томасе Нахте было что-то такое, что напомнило ему Квиррелла, хотя и намного сильнее. — Я вырос в мире маглов, ничего не зная о своем происхождении. Знаю, как они хотят, чтобы я оправдал их ожидания. Мальчик-который-выжил, — усмехнулся он. — Это не более чем сказка. Если это тот, с кем вы хотите поговорить, извините, но вы пришли не в то место. — Нет, меня интересует не Мальчик-Который-Выжил. — Том не ожидал горечи, которая проскользнула через безразличный тон, но предположил, что должен был этого ожидать. Гарри был очаровательным человеком, но большинство людей хотели не Гарри, они хотели Мальчика-Который-Выжил или их версию того, кем был Гарри Поттер. Он мог это понять. В его школьные годы, от него тоже хотели, не Тома Реддла, они хотели Наследника Слизерина. Он часто задавался вопросом, сколько из этого привело его к пути, который он выбрал. Не то чтобы Том сожалел о сделанном выборе, он был настоящим Тёмным Лордом, ему нравилось причинять им страдания, он не был хорошим человеком, и простая мысль о битве и кровопролитии заставляла его магию петь и пробуждать его жажду крови. Том был тем, кем он был, и он не собирался менять это. Но мужчина задался вопросом, если бы его жизнь сложилась иначе, если бы он, возможно, поступил иначе. Не то чтобы это уже имело значение, он был Томом Марволо Реддлом, Тёмным Лордом Волан-де-Мортом, будущим Правителем Волшебного Мира. — Признаюсь, мое любопытство пробудил Мальчик-Который-Выжил, но поддерживал его до этого самого момента ты. — А что вас интересует? Всё. Всё о тебе. Вот что хотел сказать Том. Это была чистейшая правда. Но он не мог этого сказать. Это дало бы Гарри слишком много силы, силы, которую он знал бы, как использовать. — Как обычно, — закончил он. — У тебя такие же убеждения, что и у твоих родителей? Разве ты не против дружить с детьми Пожирателей смерти? Тёмный ли ты Волшебник? Обычные вопросы. Гарри засмеялся, и его глаза заблестели. — Понятно. Как обычно… — он покачал головой и улыбнулся. — Я думаю, что вы найдете ответы на эти вопросы весьма разочаровывающими. — Есть только один способ узнать наверняка, — настаивал Том, хотя и сомневался, что найдет что-либо сказанное Гарри разочаровывающим, если, конечно, он не объявит о своей бессмертной верности Дамблдору. — Хорошо, давайте начнем с убеждений моих родителей. Я понятия не имею, каковы были их взгляды. Я знаю, что люди говорят, но как я могу быть уверен, что они говорят правду? Насколько я знаю, они могли лгать или мои родители могли солгать им. — Ну, во что ты тогда веришь? — это была одна из вещей, которые ему нужно было знать. Как бы сильно Том ни хотел Гарри, он не изменил бы все свои убеждения только ради него. Им не нужно было соглашаться во всем, но если бы у них было хоть что-то общее, они могли бы решить всё остальное. И он не говорил об их очевидных садистских и смертоносных наклонностях. Хотя ему это очень нравилось, зная, насколько кровожадным был его маленький король, он не мог дождаться, когда увидит его в битве, надеясь, рядом с ним и против Ордена Пылающих цыплят Дамблдора. — Я не верю в пропаганду Света, — признался Гарри, и Том почувствовал, как его сердце забилось быстрее. Верно, он не ожидал, что тот действительно поверит в планы Света, но услышать, как Гарри сказал это, было важно для него. — Но я так же не верю и в чистокровную пропаганду. Я полукровка и никогда не поддержу то, что сделало бы меня гражданином второго сорта. Это Тому нисколько не понравилось. Но на самом деле он не ожидал другого ответа. Если Том хотел, чтобы Гарри когда-нибудь присоединился к нему, пришлось бы кое-что изменить. Не то чтобы он винил Гарри. Реддл понимал, откуда пришёл Гарри, но когда он только начинал собирать сторонников, ему были нужны массы, и он сделал то, что должен. Кроме того, Том действительно верил, что магглорожденным не место в Волшебном мире. Однако это не имело ничего общего с их кровью, это было из-за опасности, которую они представляли. Однако он никогда не имел ничего против полукровок, это было бы слегка лицемерно с его стороны. Пока они выбирали своё волшебное происхождение, он не имел ничего против них. — Итак, если ты не доверяешь ни одному, ни другому, во что ты веришь? — снова спросил Том. — Сила. Магия. Меня не волнует, откуда она исходит. Магия — это магия. Ни одно волшебное существо не должно подвергаться жизни среди маглов. Ведьм и волшебников первого поколения должны уважать за новую магию, которую они приносят в Волшебный мир. Они могут основать свой род или войти в чужой, если они войдут в чужой род, то обновят магию этого рода и ребёнок будет магически более сильным, а если создадут свой род, то они в любом случае принесут пользу, создав род который может как умереть так и не разраставшись, так и дать начало большому и могущественному роду. Старые рода умирают. Все эти разговоры о поддержании чистоты рода убивают магию. Конечно, они не должны размножаться с магглами, у которых больше шансов создать слабых волшебников и ведьм, если ребёнок вообще окажется волшебником, но они должны внести новую кровь, новую магию в свои строки. Жалко, что они слишком упрямы, чтобы увидеть это. Их представление о том, что полукровки ниже их, просто смешно. — И ты думаешь, что решение этой проблемы — магглорожденные? — спросил Том, приподняв бровь. Теоретически он мог быть прав, но на данный момент это нельзя было доказать. Даже если бы это было возможно доказать, он сомневался, что чистокровные, по крайней мере сторонники превосходства, примут это. — Я полукровка. Чистокровный отец, маглорожденная мать, — Гарри ответил, как будто это ответ на вопрос. — Да, я знаю. И какую это имеет связь с… Вопрос замер в его горле. Магия Гарри заполнила комнату. Том чувствовал, как магия ласкает его кожу. Его собственной магии не терпелось вырваться из-под жесткого контроля, который он всегда над ней держал. Это было опьяняюще, изысканно, увлекательно. Теперь он знал, что имел в виду Люциус, Том должен был аплодировать этому человеку за то, что он смог противостоять этому так же хорошо, как он. Теперь он знал, как Гарри так тщательно пленил свой Двор. Том никогда не чувствовал ничего подобного, кроме собственной магии. Ему было всё равно, что ему придется сделать, Гарри и его магия будут его. Никто другой на Земле не был достоин даже находиться в их присутствии. Том открыл глаза, когда почувствовал, как нежная и мягкая рука коснулась его щеки. Когда он закрыл глаза? Гарри стоял перед ним. Его ярко-зелёные глаза сияли силой, тёплая улыбка на его губах, и его рука ласкала его щеку так же, как и его магия. — Можете ли вы посмотреть мне в глаза и сказать, что я хуже чистокровного? Он не ответил, в этом нет необходимости. Оба знали ответ. — Спокойной ночи, мистер Накхт, — пробормотал Гарри, повернулся и вышел из кухни, унося с собой всю эту дразнящую магию. Том глубоко вздохнул. Чёрт, его маленький король насмехался над ним. На Земле не было ничего, что могло бы помешать ему полностью завладеть им. Независимо от стоимости. Ничего. На следующее утро Том сразу заметил, что что-то изменилось. Члены Двора не следили за каждым его движением и сидели достаточно далеко от Гарри, чтобы создать иллюзию уединения. Он не поверил, ни на секунду, что они ему доверяют, но, по крайней мере, теперь есть возможность поговорить с Гарри. Почувствовав эту магию, Гарри, должно быть, понял, что ему было бы невозможно держаться подальше. — Доброе утро, — он поприветствовал присутствующих, усевшись рядом с Гарри за столом для завтрака. — Доброе утро, — ответил Гарри, остальные лишь слегка кивнули в ответ. — Где остальные? — спросил Том, когда заметил, что большинство обычных людей пропало. — У Люциуса была встреча. Маркус отправился на работу. Близнецы всё ещё спят. Луна и Невилл отправились исследовать некоторые виды растений, которые здесь растут. И Адриан пошел навестить своих двоюродных братьев, которые приехали недавно посмотреть завтрашнюю игру. Том кивнул и продолжил завтрак. В зависимости от продолжительности игры у него был только один день, чтобы по-настоящему поговорить с Гарри. Это было не так много времени, как ему хотелось бы, но это было лучше, чем ничего. Он должен быть реалистом, Гарри его не знал, у него не было причин хотеть проводить с ним больше времени. В общем, у Тома имелось чуть больше дня, чтобы убедиться, что Гарри будет интересно снова поговорить с ним. Обычно ему это давалось довольно легко; он привык очаровывать людей. Но Гарри не был одним из обычных подхалимов, которых бы очаровали несколько красивых слов. Гарри не впечатлили бы бессмысленные слова и очаровательные улыбки. Ну, он никогда не говорил, что не любит вызовы. — Вчера вы не ответили на остальные мои вопросы, — небрежно прокомментировал Том, нарушая удобную тишину. Малфой, Нотт, Забини и Монтегю с любопытством посмотрели на него, но ничего не сказали. Он задавался вопросом, рассказал ли Гарри им, что произошло на кухне. — Хм, какие были вопросы, напомните мне? — рассеянно спросил Гарри, как будто разговор прошлой ночью не был таким уж важным. Это действительно приводило в ярость. — О, ничего такого важного, — небрежно ответил Том, замечая, как в глазах Гарри растёт веселье. Судя по всему, Гарри знал, что делает. — Обычные вопросы, понимаете. Я полагаю, что чаще всего задают такие вопросы: «Вы Тёмный волшебник?» Ему даже не нужно было смотреть на Двор Гарри, чтобы знать, что они смотрят на него. Это была одна из тех ситуаций, когда нужно радоваться тому, что взгляд не убивает. — Нет, — Гарри спокойно ответил. — По крайней мере, я так не думаю. Но определение Тёмного Волшебника варьируется от человека к человеку. Принимая это во внимание, я полагаю, что я мог бы соответствовать чьему-то определению Тёмного волшебника, кто знает? — В таком случае правильным вопросом будет:«Кого вы считаете Тёмным волшебником?» — Я действительно не знаю. — Вы не знаете? — Нет. — Как вы можете этого не знать? — слегка раздраженно спросил Том. Иногда он задавался вопросом, была бы его жизнь легче, если бы Гарри был таким, каким все ожидали от Мальчика-Который-Выжил, если бы он стал типичным Гриффиндорцем. — Что такое Тёмный волшебник? — спросил Гарри, выжидающе глядя на него. Он чувствовал, что другие мальчики сидят ближе к ним. Однако, прежде чем он смог ответить, Гарри продолжил. — Для большинства людей Тёмные волшебники — это Пожиратели Смерти или те, кто предан Тёмным Лордам. Другие думают, что Тёмные волшебники — это те, кто причиняет боль другим. И многие думают, что все слизеринцы — Тёмные волшебники. Итак, что такое Тёмный волшебник? — Ни один из них, — ответил Том, понимая, что имел в виду Гарри. — Первое и одно из наиболее правильных определений Тёмного волшебника — это волшебник, имеющий предрасположенность к Тёмной магии. Ничто не мешает этим волшебникам использовать другие виды магии, конечно, но Тёмная магия даётся им легче. Гарри выглядел довольным ответом, заставляя его думать, что это то, что Гарри уже знал. Внезапно он вспомнил, как разговаривал с Гарри в первый раз, и почувствовал некоторую гордость за то, что Гарри вспомнил и принял близко к сердцу то, что он сказал. — Технически, согласно этому определению, ты считаешься Тёмным волшебником, Гарри. — заметил Монтегю. — Я не знаю, — возразил Нотт, — он вундеркинд. Если мы основываем определение на том, что естественно для волшебника, то я не думаю, что это применимо к Гарри. Каждая магия дается ему естественно. — Важны не только предрасположенность и талант, — вмешался Том. Мужчина не мог в это поверить, но он действительно наслаждался беседой. Они не были так осведомлены, как он, но у них были разумные аргументы, и они не принимали всё за чистую монету. — Способ, которым магия влияет на волшебника, также важен. Тёмный волшебник всегда будет чувствовать себя более комфортно с Тёмной магией, даже если он так же талантлив и с другой магией. Посмотрите на это с этой точки зрения: есть два заклинания, они делают одно и то же. Одно — это Тёмная магия, а другое — нет. Тёмный волшебник подсознательно использует тот, который является Тёмным, даже если это что-то столь же простое, как иссушающие чары. Тёмная магия взывает к ним. — В этом есть смысл, — пробормотал Малфой, — но в таком случае я не понимаю, почему Министерство объявило использование Тёмной магии незаконным и отправляет тех, кто использует ее, в Азкабан. — Тёмная магия более дикая, — объяснил Том. — Если волшебник не контролирует себя, он может потерять себя перед магией. Как вы знаете, вся магия зависит от эмоций и воли волшебника, но Тёмная магия — это более примитивная, почти дикая, она реагирует на наши самые низменные эмоции. Если волшебник теряет себя перед этими чувствами, он может стать зависимым, и большинство из них недостаточно сильны, чтобы бороться с этим. Том увидел, что глаза Гарри наполнились интересом, и почувствовал себя весьма самодовольным. Он ничего не мог с собой поделать, Том был тщеславным человеком, ему нравилось привлекать к себе внимание Гарри. — Кроме того, министерство не хочет терять контроль, который у них есть, — добавил Гарри. — Тёмная магия была по-настоящему запрещена только после Средневековья. До этого регулировались только такие заклинания, как Авада Кедавра. После этого Министерство начало действительно набирать силу, это было необходимо, чтобы помочь скрыть Волшебный мир от маглов. Всё, что им не нравилось, было объявлено вне закона, даже родовая магия. Лонгботтомы, например, всегда были магами стихий, но в 1791 году Министерство назвало элементальную магию Тёмными искусствами, потому что в то время министр враждовал с Лонгботтами и хотел их ослабить. В настоящее время большинство Лонгботтомов даже не помнят, что элементальная магия была частью даров их рода. Это причина, по которой Невилл такой одаренный герболог: он использует элементальную магию. — Откуда ты это знаешь? — удивился Том. — У меня есть доступ к библиотеке Блэков, — ответил Гарри с улыбкой, и члены Двора засмеялись. — Если бы я не знал тебя так хорошо, точно бы обвинял тебя в том, что ты Рейвенкловец, — заметил Забини, качая головой. — Знание — сила, — небрежно ответил Гарри. — И ты любишь власть, — прокомментировал Нотт с легкой улыбкой. — Кто-то её не любит? — риторически спросил Гарри. — Возвращаясь к предыдущей теме, — прервал его Малфой, увидев, что Нотт открыл рот, чтобы продолжить их подшучивание. — Значит, не всё, что Министерство классифицирует как Тёмную магию, является Тёмной магией? — Технически всё, что они классифицируют как Тёмную магию, — это Тёмные искусства, — пояснил Том. — Раньше было различие, но оно потеряно из-за их рвения объявить вне закона всё, что они не одобряли. Тёмные искусства имеют несколько подкатегорий, таких как Некромантия, Магия крови, Ритуалы, Магия стихий и некоторые другие. В настоящее время они всё смешивают воедино и считают это Тёмной магией, объявив вне закона все, что с ней связано. Раньше этого не было. Возьмем, к примеру, Некромантию, с этой ветвью магии можно делать ряд довольно полезных вещей, хотя наиболее известным будет создание инфери. В настоящее время выращивания даже одного инфери достаточно, чтобы вы прожили в Азкабане пятьдесят лет. Раньше выращивание инфери было разрешено в качестве защиты гробниц и других подобных вещей. Конечно, это строго регулировалось, и если бы вы действительно подняли инфери для других целей, тогда вы были бы наказаны по законам того времени, но законность выращивания инфери зависела от того, как вы собирались его использовать, а не от самой магии. Вы понимаете? — Раньше они судили о действиях, теперь они судят о магии, — почти прошептал Гарри, и с его губ сорвался легкий вздох. — Да, — пробормотал Том. Это было то, что он ненавидел, то, что хотел изменить больше всего на свете. Магия не должна быть ограничена. Магия должна быть свободной от человеческих ограничений. У магии не должно быть правил, ограничений. — Это неправильно, — злобно сказал Гарри. — Магия… Магия должна быть свободной. Она не должна ограничиваться человеческими страхами и ограничениями. Том сдержал улыбку. Гарри был одним из немногих, кто видел магию так же, как и он. Он не мог не задаться вопросом, подумали бы они так же, если бы выросли в волшебной семье. Провести всё свое детство, слушая об ограничениях, которые якобы имеет магия, было бы достаточно, чтобы заставить их поверить в это. Но Том действительно не мог поверить, что это могло бы изменить их положение. Они были волшебными вундеркиндами, он не думал, что их удовлетворило бы то же знание, что и у других. Том был уверен, что они бы экспериментировали с известными пределами магии и что они смогли бы их сломать. В конце концов, он это сделал, поэтому не понимал, почему Гарри не мог этого сделать. Их очарование магией было одинаковым, Том не думал, что магия исчезнет или изменится, даже если бы они были воспитаны волшебниками. Они получили это не потому, что их вырастили магглы. Просто они были такими. Магия очаровывала их, каждая её отрасль, и он не думал, что это изменится. Его глаза встретились с глазами Гарри, и Том знал, что они думали об одном и том же. Он видел огонь в глазах Гарри, тот самый, который был в его собственных глазах, когда он узнал, что делает Министерство. Но у него была надежда, что всё изменится. Гарри изменил взгляд его Двора на магию, точно так же, как он изменил свой собственный. И когда он наконец станет править Волшебным миром, Магия снова станет свободной, как и должно было быть.***
— Гарри! Это было единственное предупреждение, которое он получил перед тем, как был раздавлен в объятиях. — Сириус, я знаю, что ты скучал по нему, однако, если ты его не отпустишь, он задохнется, — спокойно заметил Ремус в нескольких футах от них. Сириус отпустил его с застенчивой улыбкой на губах. — Привет, Гарри, — Ремус тоже крепко обнял его. Он привык, что его обнимают. Его Двор был довольно нежным и использовал любую возможность, чтобы обнять его. Гарри казалось довольно странным, что они были такими садистскими и жестокими, но имели в себе такие нежные стороны. Хотя он не видел, чтобы они делали это с кем-то, кроме присутствующих при Дворе, и предположил, что это было то, что они показывали только тем, с кем были достаточно близки. И Сириус, и Ремус тоже были довольно тактильными людьми, что, по их словам, исходило от их животных сторон, принимая во внимание тот факт, что они считали его своим щенком или детёнышем, и это только усиливало их потребность прикасаться к нему. Если бы кто-то сказал Гарри несколько лет назад, что его будут обнимать практически каждый день, он бы проклял их, а затем попросил мадам Помфри проверить, нет ли у них психических повреждений. Однако теперь парень привык к этому. Кроме того, ему это скорее нравилось, нежели наоборот, даже если он никогда не признался бы в этом. — Привет, Ремус, Сириус. Вы уже знаете моих друзей, — сказал Гарри, указывая на членов Двора, которые уже расположились на верхних ложах. — А это Томас Накхт, деловой партнер Люциуса, — представил он, показывая мужчине, стоящему немного позади него. — Люциус ждет в поместье Нарциссу. Помимо нас, здесь будет несколько чиновников Министерства, так что постарайся вести себя прилично, Сириус. Сириус бросил на него возмущенный или даже негодующий взгляд, и члены Двора рассмеялись. Они провели достаточно времени с Сириусом, чтобы знать, как он на самом деле себя чувствует. Гарри же лишь надеялся, что игра развлечет его крестного достаточно, чтобы он не пытался сделать ничего, что могло бы поставить их всех в неловкое положение. Меньше всего ему нужна была головная боль, которую, как Гарри знал, он получит, если его крестный попытается подшутить над чиновником министерства иностранных дел. — Не волнуйся, Гарри, я буду присматривать за ним, — заверил его Ремус, подталкивая Сириуса к их местам и бормоча себе под нос, что тот будет спать в собачьей будке, если не будет вести себя хорошо. Гарри подумал, что было бы лучше, если бы он не знал, о чем идет речь, есть некоторые вещи, которые лучше оставить неизвестными. Покачав головой, он нашел уединенное место сзади и пошёл садиться. Он знал, что Фадж прибудет сюда с минуты на минуту, и ему не хотелось контактировать с этим человеком. Осмотревшись и увидев, что они всё ещё одни в верхней ложе, он вытащил палочку и произнес несколько заклинаний в своем маленьком уголке. Он надеялся, этого будет достаточно, чтобы уберечь его от шума. Только тот, кто действительно решил поговорить с ним, сможет перейти сквозь чары, и Гарри надеялся, что все будут сосредоточены на игре. Вытащив из кармана книгу, он принялся читать. В карманах у него было ещё две книги, на случай, если игра продлится дольше часа. Вздохнув, Гарри откинулся на удобном стуле, немного тишины и покоя было именно тем, что ему было нужно. — Ты уверен, что ты не Рейвенкловец? — спросил несколько знакомый голос. Томас Накхт сидел рядом с ним, с любопытством глядя на него. Оглянувшись, Гарри заметил, что игра уже началась. Он был так увлечен книгой, что даже не заметил, как Накхт прошел сквозь чары. — Я люблю читать. В любом случае, мне никогда не нравился квиддич. Разве вы не должны смотреть игру? Судя по их реакции, это кажется довольно захватывающим. — Думаю, что должен, хотя я нашёл кое-что поинтереснее. — О? И что бы это было? — Разговор с тобой. — Вы мне льстите, — ответил Гарри с лёгким оттенком сарказма в голосе. — Честно говоря, мне редко удается найти кого-то, с кем можно было бы разумно поговорить, кроме того, похоже, что у нас много общего. Это было правдой. Гарри должен был признать, что ему очень нравилось с ним разговаривать. Накхт был чрезвычайно умен и не относился к нему как к ребёнку. Он слушал то, что Гарри хотел ему сказать, и вносил свой вклад мыслями и идеями. Том не отвергал никаких новых теорий, которые может придумать Гарри, и обсуждал их с ним. Накхт был интересным, и парень сомневался, что ему когда-нибудь надоест его компания. — Хм. Мне было интересно, учитывая, что я уже ответил на ваши вопросы, вы ответите на мои? Том усмехнулся: — Если это ваше желание. — Вы — один из деловых партнеров Люциуса, интересно, связаны ли в этом бизнесе белые маски, чёрные мантии и симпатичная маленькая отметина на вашем левом предплечье. Том рассмеялся. Он посмотрел на Гарри с весельем в глазах, увидев легкую улыбку на губах парня. Том должен был признать, что не ожидал этого вопроса. Технически Гарри был прав, у него были такие дела с Люциусом, но не то, о чем Гарри думал. — А если бы это было? — вызывающая искра в его глазах. — Честно говоря, мне наплевать. Мне только любопытно. Пока вы не планируете меня убивать, у меня нет проблем с этим, — ответил Гарри, откинувшись на спинку стула и возвращаясь к своей книге. Том изучал выражение его лица и не мог обнаружить в нем ничего, кроме правды. Гарри действительно это не волновало. — А если бы я действительно планировал сделать это? — спросил он, желая знать, что Гарри сделает. Увидев, что парень с любопытством смотрит на него, Том уточнил: — Если бы я планировал убить тебя? Гарри закрыл книгу и сунул обратно в карман. Он смотрел на него несколько мгновений, затем на его губах появилась улыбка. Гарри встал и сделал несколько шагов, чтобы встать перед Томом. Затем, прежде чем тот успел среагировать, Гарри сел на его колени. Том замер. Его глаза открылись немного шире, и он на мгновение потерял способность думать. Гарри придвинулся немного ближе к нему, и руки Тома автоматически упали на его бедра. Гарри наклонился ближе, и Том почувствовал его дыхание на своем ухе, только его железный контроль остановил его от дрожи, но даже в этом случае он не мог предотвратить сжатие своей руки на бедрах Гарри. — Ты планируешь соблазнить меня, чтобы я не убил тебя, если бы планировал сделать это? — спросил Том, весьма гордый собой за то, что он может говорить, не казавшись таким возбужденным, как он. — Ты очень красив, даже несмотря на то, что молод… — добавил он. Честно говоря, ему было чертовски всё равно, насколько молод Гарри, он сидел у него на коленях. Его прекрасный маленький король был у него на коленях. На самом деле Тому было совершенно ясно, что место Гарри было именно там, где он был; теперь ему просто нужно было убедить Гарри остаться там. Гарри мрачно усмехнулся, из-за чего ему было довольно трудно сосредоточиться. Затем он почувствовал что-то холодное и острое у своего горла. Откуда это взялось? — Скажи мне, Том, — прошептал Гарри ему в ухо, и на этот раз Том не смог сдержать дрожь, пробежавшую по его спине. То, как его имя звучало на этих губах, было довольно греховным. — Сможешь вытащить свою палочку, прежде чем я перережу тебе горло? Том ничего не мог с собой поделать, действительно не мог. Он засмеялся. Гарри смотрел на него с улыбкой на губах, его глаза сияли, и Том знал. Он знал с абсолютной уверенностью, что Гарри идеален для него. Гарри встал с колен, и он наконец увидел в его правой руке небольшой кинжал. Оружие исчезло, как будто был не более чем дымом, но Том узнал герб Блэков, выгравированный на лезвии. Гарри снова сел рядом с ним и вытащил книгу, но прежде чем вернуться к чтению, он бросил ему дьявольскую ухмылку, и Том снова усмехнулся. Он столько лет не смеялся. Том не чувствовал такого возбуждения уже несколько десятилетий. Гарри заставлял его чувствовать себя живым. Он не понимал, как мальчик это сделал, не знал, что всё это значило. Единственное, что Том осознавал, так это то, что это не имело значения. Гарри заставил его снова почувствовать себя самим собой. И он сделает всё, что в его силах, чтобы Гарри был рядом. На самом деле, никто бы не стал винить его за то, что он этого хотел. Сначала Том получил представление о его блестящем уме, затем о его дразнящей магии, а теперь о том, как этот голос произносит его имя, как будто это был грех, и это тело практически приклеилось к нему. Как можно было ожидать от него сопротивления этому? Чтобы бороться с этим? Он взглянул на Гарри, и тёмный смешок сорвался с его губ, его глаза горели обещаниями, когда Гарри посмотрел на него. Гарри понятия не имел, какого монстра он разбудил.