***
— Всё прошло лучше, чем ожидалось, — заметил Тео, развалившись на одном из диванов, расставленных вокруг их тренировочного зала. — Да, похоже, только самые упрямые верят, что я сам захотел участвовать в турнире. Ты что-нибудь сказал хаффлпаффцам? — спросил он, глядя на Седрика, который, прислонившись к Адриану, читал книгу. — Да. Я сказал им, что ты не бросал своё имя. Сказал им, что ты находишь весь турнир довольно утомительным и что ты не хочешь никакой славы, которую может дать тебе турнир. Они немного поворчали, а затем я попросил их вспомнить те годы, когда ты был в Хогвартсе, и спросил их, делал ли ты когда-нибудь что-то, чтобы заставить их думать, что ты действительно обманываешь их. После этого… ну, они довольно быстро перестали ворчать. — Чанг управляла вмешательством в Рейвенкло, — добавила Флёр. — Когда я вошла в общую комнату, она кричала на мальчика, который назвал тебя обманщиком. После её долгой лекции никто по-настоящему не верил, что ты обманул всех. — Мы вмешались в Гриффиндор. Сказали им, что даже зелья старения не позволили бы тебе перейти возрастную черту, поэтому это должен был быть кто-то достаточно взрослый, чтобы вписать твое имя. Мы также сказали, что не верим, что ты просил кого-то сделать это, потому что ты не похож на такой тип людей, — добавил Фред. — Мы не могли бы привести лучшего аргумента, потому что мы вас не знаем, верно? — Джордж усмехнулся, а остальные ухмыльнулись. — Наш дорогой брат позеленел от зависти, — пробормотал Фред. — Он один из самых упрямых. — Меня это не удивляет, — заметил Грэм с лёгкой ухмылкой. — Кстати, о зельях старения. Они готовы? — спросил Гарри, с любопытством глядя на близнецов. — Да, — ответили они в унисон. — Зачем тебе зелья? — спросил Уэйн, откладывая книгу. — Помнишь, в начале года я отправил Маркусу письмо, в котором сообщил, что мне нужна кое-какая информация? — остальные кивнули, и Гарри продолжил: — Я спрашивал информацию о следе и о том, как он ломается, — теперь он полностью завладел их вниманием. — Очевидно, след обрывается, как только твоему телу исполняется семнадцать. Не в тот день, когда тебе исполнится семнадцать, а когда это сделает твое тело. — Это значит… — Тео вздрогнул, широко раскрыв глаза. — Если мы примем зелье старения, достаточное, чтобы нам было больше семнадцати лет, тогда след обрывается. Он не знает разницы между магическим старением и естественным старением. Он просто признает, что телу больше семнадцати. — А когда мы вернемся назад? — спросил Драко, от самого его существа исходил восторг. — Это не имеет значения. Как только трассировка нарушена, они должны вручную повторно применить её, и у них нет возможности узнать, была ли трассировка нарушена, — губы Гарри расплылись в широкой улыбке. Члены его Суда молчали не более секунды, а затем начали смеяться. Гарри посмотрел на близнецов, и они кивнули, вставая, чтобы взять зелье. Остальные успокоились, хотя вокруг них была немного нервная атмосфера. Большинство из них занимались магией летом, их родителям было всё равно, пока в этом не было ничего опасного. Однако они могли делать это только в своих поместьях или в таком месте, как Чемпионат мира прошлым летом. Однако, когда след исчезнет, они смогут свободно практиковать магию, где захотят. Близнецы вручили всем, кроме Седрика, Флёр и Виктора, по флакону с голубоватым зельем. — На сколько это нас состарит и надолго ли? — с любопытством спросил Гарри. — Так как ты не сказал нам, для чего это было, мы сделали одно из зелий, которое состарило бы нас больше всего. Оно добавит десять лет к нашему нынешнему возрасту, — объяснил Фред. — Это продлится один час, — добавил Джордж. — Опять же, поскольку мы не знали, для чего именно вам это нужно, мы выбрали одно из тех, которое длилось дольше всего. Гарри кивнул и достал палочку. Он наложил несколько заклинаний энгорио на свою одежду, остальные сделали то же самое, когда увидели его. — Ваше здоровье, — весело сказал Гарри и выпил зелье. Это было самое странное чувство, которое он мог себе представить. Его тело растянулось и заполнилось за считанные секунды, а когда всё закончилось, он остался лежать, согнувшись пополам и тяжело дыша. Он слышал, что его друзья были в таком же состоянии. Гарри медленно выпрямился, чувствуя, как напрягаются мышцы и трещат кости. Он огляделся и улыбнулся, увидев своих друзей. Флёр, Седрик и Виктор чуть не разинули рты. Луна была настоящей красавицей. Она выросла во всех правильных отношениях, и если бы он не знал её лучше, то сказал бы, что в ней есть немного крови вейл. Она могла сойти за родственницу Флёр, хотя Луна обладала более неземной красотой. Вероятно, это было из-за её мечтательного взгляда. Драко выглядел в точности как Люциус, хотя и с короткими, слегка взъерошенными волосами. Близнецы стали более мускулистыми и даже выше, чем раньше, хотя в остальном они остались прежними. Тео выглядел более аристократично. Он вырос и стал довольно красивым. Судя по фотографиям, которые Гарри видел, он бы сказал, что больше похож на своего отца. Грэм тоже стал выше, его тело было более четким и мускулистым. Черты его лица немного заострились и стали более утонченными. Адриан немного подрос, однако сохранил свой мальчишеский вид. Это было довольно очаровательно, и Гарри знал, как сильно его злило, когда кто-то даже думал об этом. Хотя это было что-то, чем он, казалось, был проклят, так как все мужчины в его семье имели этот мальчишеский вид, даже его дед, которому было далеко за шестьдесят. Невилл сильно изменился. Его тело было очень хорошо развито, с худыми мышцами, которые заставили бы любую девочку или мальчика забавляться. Он больше не был похож на мужскую версию своей матери. Черты его лица заострились, и у него была пятичасовая щетина, которая придавала ему вид плохого мальчика. Уэйн вырос и стал почти таким же высоким, как близнецы. Его золотисто-светлые волосы слегка развевались и почти достигали плеч. У него было то, что маглы назвали бы взглядом сёрфера, хотя Гарри был уверен, что, если бы Уэйн захотел, он мог бы выглядеть так же изысканно, как Драко. Блейз тоже был довольно красив. Он вырос в свою экзотическую внешность, с фиалковыми глазами и кожей цвета мокко. Блейз очень походил на свою мать, хотя и был гораздо более мужественной версией. Неудивительно, что его матери удавалось иметь так много мужей даже после всех этих таинственных смертей. — О… ничего себе, — слегка запыхавшееся восклицание Тео вывело Гарри из задумчивости. Он огляделся и заметил, что все они уставились на него. — Что-то не так? — Ничего, — ответил Фред. — Это просто… ну, мы всегда знали, что ты красив… Но сейчас… — Что? Неужели у меня стала неприятная внешность? — эта мысль ему совсем не понравилась. Гарри привык быть красивым, он знал, как это использовать, и наслаждался этим. Мысль о том, что он каким-то образом стал уродливым, было трудно принять. — Это ты… — Я думаю, что слово, которое ищет Блейз, греховно, — услужливо добавила Флёр. Гарри взял палочку и наколдовал зеркало. Хорошо… неудивительно, что они смотрели. Он немного подрос. Гарри был самым маленьким из парней, хотя и не намного, всего на дюйм или два, меньше Адриана. Если бы ему нужно было угадать, он бы сказал, что ему около пяти футов и восьми дюймов, не самый высокий в округе, но и не маленький. Хотя его не удивило, что он не был таким высоким, как другие: Сириус сказал ему, что его мать была довольно миниатюрной, и он предположил, что это была одна из причин, почему Гарри не вырос так сильно, как другие. Его волосы, слегка спадавшие на плечи, были такими же шелковистыми, как и всегда, с лёгкой волной. Его кожа была красивого персикового цвета, отчего его кроваво-красные губы полопались. Его глаза были того же цвета Авады Кедавры, что и всегда. В общем, Гарри думал, что выглядит так же, самая большая разница заключалась в том, что он потерял все детские следы, которые у него были раньше. — Я выгляжу в основном так же, — сказал Гарри, и близнецы фыркнули. — Гарри, в настоящее время больше половины школы хочет наброситься на тебя, если бы они увидели тебя сейчас… — пробормотал Джордж. — Как будто я хотел бы иметь с ними что-то общее, — в его голосе прозвучала нотка презрения, и Тео покачал головой. — Я не думаю, что мы когда-нибудь найдем кого-то, кого ты будешь терпеть. — Я не настолько плох, — Гарри не дулся, независимо от того, сколько взглядов он получал, утверждая обратное. — Вы все мне нравитесь, не так ли? Они наградили его улыбками. — Мы тоже тебя любим, — ответил Блейз, смеясь, когда Гарри пристально посмотрел на него. — Да, да. Начинайте тренироваться, — сказал им Гарри, не в состоянии полностью скрыть улыбку, появившуюся на его губах. Они захихикали и рассредоточились по комнате, большинство испытывали небольшие трудности с равновесием. Хотя они быстро освоились со своим новым, временным ростом и начали тренироваться. Гарри взял книгу и начал читать, всё ещё улыбаясь. Кто бы мог подумать, что он станет так тесно связан с людьми? Раньше он презирал человеческие взаимодействия. Гарри считал их пустой тратой времени, и большинство из них даже не стоили усилий. Но эти люди… Каким-то образом они достучались до него. Несмотря на то, что он знал, что он лучше них, Гарри всё ещё наслаждался их присутствием, и он знал, что если кто-то причинит им вред, это его разозлит. Они принадлежали ему, его Уроборос. Он всегда заботился о том, что принадлежало ему. — Гарри, — позвала Флёр, и он, обернувшись, увидел её с куском пергамента в руке. — Ты можешь сказать мне, что теперь с этим делать? — Это пергамент от чёрного манекена? — спросил Гарри, вставая. Она кивнула и протянула ему пергамент. — Почему некоторые заклинания написаны красным, другие — жёлтым, а некоторые-зелёным? — Это то, что делают чёрные манекены. Они регистрируют каждое заклинание, которое ты бросаешь в него, цвет определяет, каким было заклинание. Зелёный, заклинание было наложено идеально. Жёлтый означает, что заклинания были недостаточно мощными, а красный означает, что они были подавлены, — объяснил Гарри. — Голубые манекены помогут тебе овладеть заклинанием. Они будут светиться либо зелёным, либо красным, либо жёлтым, в зависимости от того, каким было твоё заклинание. — Какая разница? — спросила Флёр, следуя за ним к голубым манекенам. — Ну, если ты под действием заклинания, оно не будет таким эффективным. Если ты превысишь его мощность, оно может взорваться тебе в лицо или нанести больший ущерб, чем ты думала. Однако, если ты овладеешь заклинанием, то сможешь регулировать, какую силу ты хочешь, чтобы заклинание имело. Возьмем, к примеру, Инсендио, если ты овладеешь им, ты сможешь дать ему достаточно энергии, чтобы зажечь свечу или сделать его достаточно горячим, чтобы расплавить камень. Это будет только вопрос контроля и воли. Однако ты должна овладеть им раньше. Понятно? — Флёр кивнула, и Гарри продолжил: — Я бы посоветовал начать с первого в списке и продвигаться вниз, не пропуская даже те заклинания, которые зелёные. Ты должна произносить заклинание до тех пор, пока манекен не станет зелёным. Когда он становится зелёным десять раз подряд, ты должна произнести заклинание, но недостаточно мощное, пока ты не справишься с ним десять раз подряд. Затем подави его. После попытайся изменить его интенсивность. После того, как ты сможешь регулировать её, ты можешь начать с другого заклинания. — Вы все это сделали? — с любопытством спросила она. — Мы всё ещё делаем это. Флёр кивнула и забрала свой список. У неё был решительный огонёк в глазах, и Гарри улыбнулся, у нее было много работы впереди, только решимость поможет ей достичь этого. Гарри говорил по собственному опыту. Даже старшие члены Двора всё ещё осваивали свои заклинания. Это была тяжелая работа и, казалось, бесконечная, так как они постоянно изучали новые заклинания. Хотя, в конце концов, оно того стоило. Это дало близнецам навыки, необходимые для того, чтобы вырвать ногти и язык своего брата. Им нужно было точно знать, насколько сильным должно быть заклинание, чтобы сделать это. Гарри очень гордился ими всеми, они так быстро совершенствовались. Он знал, что в школе не было ни одного ученика, который бы их превзошёл.***
На следующее утро все немного успокоилось. Студенты поняли, что Гарри ведет себя как обычно, и вернулись к своим обычным взглядам и шепоту. Грейнджер и Уизли смотрели на него при каждом удобном случае, но он научился довольно хорошо игнорировать их. Флёр нашла себе новое хобби, каждый раз, когда рыжая голова подходила к ним и открывала рот, она вспыхивала своим очарованием. Бедный мальчик превратился бы в заикающееся месиво. Ей даже не раз удавалось заставить его пускать слюни. Это было отличное развлечение для них всех, и Гарри знал, что Грэм пытается убедить Флёр заставить Уизли что-то сделать, находясь под её очарованием. Она всегда говорила ему «нет», хотя Гарри видел, что она была близка к тому, чтобы сдаться. Он подождёт и посмотрит, будет довольно забавно увидеть, как безмозглый идиот станет ещё более безмозглым. Хотя он и не думал, что это возможно. Грейнджер, с другой стороны, свирепо смотрела и бормотала себе под нос о мошенниках и высокомерных сопляках, которые думали, что они лучше её. Это было забавно. Даже если его Двор думал иначе. Гарри пришлось остановить Тео, чтобы он не проклинал гриффиндорку больше, чем несколько раз. Невилл, с другой стороны, казался вполне довольным собой, и, когда его спросили почему, он рассказал, что послал в Грейнджер кошмарным проклятием. Оно было мягким, но достаточно сильным, чтобы помешать ей спокойно спать. Гарри вздохнул, садясь завтракать. Он не мог поверить, что всё это произошло всего за два дня. Парень надеялся, что всё успокоится, иначе он был уверен, что год будет намного более напряженным, чем он ожидал. Громкие крики сов привлекли его внимание, когда влетела утренняя почта, Гарри поднял глаза, заметив Харона среди сов утренней почты. Он улыбнулся, увидев, что Снейп нахмурился. Гарри знал, что Снейп ненавидел, что ворон был с ним, но Гарри спросил МакГонагалл, может ли он держать его, и она позволила ему это. Поскольку она была заместителем директора, Снейп ничего не мог с этим поделать. Харон привлёк к себе много внимания, он ещё не был в Большом зале, так что его видел только Двор. Несколько первокурсников, казалось, боялись ворона, что был крупнее, чем обычные вороны, однако взгляды, которые привлекли его внимание, были взглядами Грозного Глаза. Профессор Грюм, казалось, уделял Харону гораздо больше внимания, чем кто-либо другой. Хотя он не мог точно определить, что это был за взгляд. Стало довольно трудно читать человека, когда большая часть его лица была покрыта шрамами, и этот волшебный глаз не делал это легче. — Привет, Харон, — Гарри погладил перья ворона, когда тот приземлился рядом с ним, выкинув Грюма из головы. — Это заняло немного больше времени, чем я ожидал. Всё в порядке? — Харон снова каркнул и прикусил палец. Он высунул лапу, показывая ему письмо и пакет, прикреплённый к нему. — Хорошо, я сниму его, — ему было довольно любопытно посмотреть на посылку. — Ты пойдешь на охоту или хочешь что-нибудь съесть здесь, а потом отдохнуть? Харон каркнул, расправил крылья и взлетел. Гарри усмехнулся и открыл письмо, не обращая внимания на взгляды, которыми на него смотрели. «Мой дорогой Гарри, Похоже, это будет не совсем спокойный учебный год, которого ты ожидал. Хотя я должен сказать, что угрозы, которые ты делал тем, кто ввёл тебя в турнир, были довольно интересными. Я не думаю, что когда-нибудь снова буду смотреть на ложку так же, как раньше. Я бы никогда не осмелился подумать, что турнир испугает тебя. Из того, что я знаю о тебе, очевидно, что есть довольно мало вещей которых ты боишься. Хотя я понимаю твое беспокойство по поводу всего этого дела. Не об участии, а о мысли, что кто-то ввёл тебя в турнир. Как ты сказал, это может быть неудачная шутка, однако мы оба знаем, что Дамблдор — могущественный волшебник, чтобы суметь сломать или обойти его возрастную черту, требуется много усилий. Я сомневаюсь, что кто-то сделал бы это просто ради шутки. Однако это не означает, что тот, кто это сделал, причиняет тебе вред. Незнание того, кто это сделал, приводит к тому, что существует бесконечное множество возможностей, и ты можешь только размышлять об этом. Мой совет состоял бы в том, чтобы просто сделать всё возможное в турнире и игнорировать, по крайней мере на данный момент, как ты был введён туда. Что касается Каркарова, то да, я его знаю. Сомневаюсь, что кто-нибудь будет скучать по нему. Насколько я помню, у него не было ни семьи, ни друзей, которые могли исчезнуть после того, как он предал Пожирателей Смерти. С того дня он живёт на заёмное время. Я удивлен, что его ещё никто не убил. Хотя я полагаю, что люди залегли на дно с тех пор, как пропал Тёмный Лорд. Почему ты спрашиваешь? Я всё ещё в Англии, хотя и закончил свои дела с Люциусом. Думаю, что останусь на некоторое время. Не хочешь, чтобы я пришел посмотреть на задания? Я предпочёл бы наслаждаться этим, хотя и больше, потому что это дало бы мне возможность снова увидеть тебя. Я могу понять твою скуку, я чувствовал то же самое на занятиях. Вот почему у меня всегда были небольшие проекты. Я изобрел много заклинаний, когда был студентом. К сожалению, после окончания школы у меня не было столько времени, сколько было раньше, чтобы посвятить себя созданию заклинаний. Это всё ещё одна из ветвей магии, которая очаровывает меня больше всего. Я с трудом мог в это поверить, когда Министерство объявило это вне закона. Как будто они хотят, чтобы наше общество стало ещё более застойным. Я могу презирать маглов, но, по крайней мере, они пытаются эволюционировать. Хотя я согласен, что их эволюция приведёт к их собственному уничтожению. Они развиваются технологически, но их убеждения остаются прежними. Они никогда не перерастут свои предрассудки или страх перед неизвестным, поэтому большинство их творений ориентированы на войну. Мне до сих пор трудно поверить, что они создали нечто столь разрушительное, как атомная бомба. Что они действительно использовали её… ну, это многое говорит о них, не так ли? Они создают так много, всегда улучшая то, что у них есть, что не дают планете времени на восстановление. Они напоминают мне рой кузнечиков. Они пожирают всё на своем пути, не обращая внимания на то, как это повлияет на остальной мир. Мы находимся в состоянии застоя, а они — нет, но в любом случае мы все движемся к собственной гибели. Мне наплевать на маглов, но я сделаю всё, что в моих силах, чтобы спасти наш собственный мир. Я действительно не знаю, как, но мы всегда заканчиваем тем, что говорим о чем-то глубоком и значимом. Неудивительно, что я иногда забываю, насколько ты молод. Твой возраст был одной из причин, из-за которой у меня часто болела голова, понимаешь? Я не хороший человек, никогда им не был и никогда не буду. Я совершал ужасные поступки и ни о чём не жалею. Однако я никогда не прикасался к ребёнку, и у меня никогда не было такого желания. Но ты… ты заставляешь меня хотеть делать вещи, которые отправили бы меня прямиком в ад, если бы меня уже не было бы там. Как мы вообще здесь оказались?.. О да, мы говорили о создании заклинаний. Я послал тебе книгу на эту тему. Мне она показалась довольно интересной. Может быть, это поможет тебе справиться с твоей скукой, как определенно помогло мне. Хотя я должен попросить тебя быть осторожным. Создание заклинаний довольно опасно, и я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Надеюсь, тебе понравится, мой маленький змей. Твой, Т. Н.» Закончив с письмом, Гарри положил книгу, которую прислал ему Том, в карман, не открывая ее. Он знал, что книги по созданию заклинаний были вне закона. Хотя Гарри не сомневался, что Том сделал так, чтобы другие не смогли увидеть, о чём эта книга, не было причин быть небрежным. — Он очень важен, — небрежно заметила Луна. — Так ли это? — спросил Гарри, складывая письмо и тоже пряча его в карман. — Да, его выбор повлияет на нас так же сильно, как и твой, — теперь это привлекло внимание каждого из Уробороса поблизости. — Почему? — спросил Драко, сузив глаза. — Я не знаю. Но знаю, что он силён и опасен. Он не позволяет ничему встать у него на пути. Он всегда получает то, что хочет, и он хочет нашего Короля. По всему Большому залу раздался громкий треск, некоторые студенты испустили испуганные крики, в то время как другие огляделись, пытаясь понять, что произошло. Фред, Джордж и Невилл посмотрели на придворных, сидящих за слизеринским столом. Они узнали магию, которая хлынула через Большой зал. — Держите себя в руках, — рявкнул Гарри, увидев, что Снейп смотрит на них. Профессора понятия не имели, что произошло, но Гарри знал, что Снейп воспользуется любой возможностью, чтобы сделать что-нибудь с ними, ну, больше с ним. Тем не менее, им не нужно было привлекать к себе больше внимания. — Прости, — они ответили, пытаясь управлять своей магией, которая всё ещё бурно текла вокруг них. — Что с вами такое? — пробормотал Гарри, немного сбитый с толку. — Разве ты не слышал, что сказала Луна? — спросил Тео сквозь стиснутые зубы. — Разумеется слышал. Ну и что? — Он хочет тебя! — рявкнул Тео. — Я знаю, Тео, — сказал Гарри, пытаясь сдержать свой гнев. — В чём проблема? Мне с ним было очень хорошо. Мне нравится играть с ним. — Я… Я просто волнуюсь, — ответил Тео, опустив глаза и слегка покраснев. Выражение лица Гарри немного смягчилось, они так беспокоились о нем. — Я знаю, Тео, но я могу о себе позаботиться. Помимо того, что мне это нравится, разговор с Томом делает меня счастливым. И играть с ним — довольно волнующе, — он мягко улыбнулся им. — Я пойду упакую то, что он мне прислал, лучше перестраховаться, чем потом сожалеть. — Так не должно быть, — заявила Луна, как только Гарри ушел. — Что? — спросил Тео, увидев, что она смотрит на него. — Ты и он. Остальные посмотрели на него, и Тео чуть не поморщился. Он ожидал увидеть гнев в их глазах и был довольно удивлен, когда обнаружил только понимание. — Я… — он действительно не знал, что сказать, что он мог сказать? — Мне очень жаль. Но я знаю, что ты не останешься с ним, — сказала ему Луна, и в её голосе прозвучало сожаление. — Никто из нас не останется. Он мог бы соблазнить любого из нас, и все мы были бы готовы стать его любовниками, но никто из нас не смог бы удержать его. Этого просто не должно быть. — Он знает об этом? — спросил Адриан, и в его голосе прозвучала легкая тоска. Тео удивленно посмотрел на него, и Адриан одарил его несколько грустной улыбкой. — Довольно легко влюбиться в него. Мы делаем всё возможное, чтобы игнорировать это. Я думаю, что знал, что никогда не буду с ним, и я знаю, что влюблюсь в кого-то другого и буду двигаться дальше. Хотя я думаю, что всегда будет маленькая часть меня, которая всегда будет влюблена в него. — Это нормально, — сообщила им Луна. — Мы полностью принадлежим ему: наши тела, умы и души. Это потому, что мы первые. Связь с Господином всегда сильна у первых последователей. Те, кто придет после нас, никогда не разделят эту связь. И нет, он не знает. — Разве это имеет значение? Он не знает? — спросил Грэм. — В каком-то смысле так и будет. Хотя теперь никто из вас не будет убит горем, когда он это поймёт. — С разбитым сердцем? — Флёр с любопытством посмотрела на неё. — Теперь мы все знаем правду. Даже если Гарри придёт к нам, мы будем знать, что это ненадолго. Отпустить его будет не так уж трудно. — Откуда ты знаешь, что мы его отпустим? — спросил Уэйн. — Потому что его желания важнее наших собственных. Несколько мгновений они молчали, потом Блейз рассмеялся. — Знаешь, это просто смешно, — сказал он, справившись со смехом. — Если бы он оказался с одним из вас, даже если бы это было просто для того, чтобы хорошо провести время, я не думаю, что стал бы возражать. Но просто думая о нём с Накхтом, мне хочется убить Накхта.— Никто из них не сомневался, что Блейз говорил серьёзно. — Я не думаю, что Гарри это понравится, — сказал Виктор, хотя его голос звучал немного удрученно из-за этого факта. — Это единственная причина, по которой мы ничего не сделали на чемпионате мира, — пробормотал Драко. — Как я уже сказал, его желания важнее наших. — Это всегда так? — спросил их Седрик. — Со всеми Лордами? — Это зависит от обстоятельств, — ответила ему Луна, в то время как остальные с любопытством смотрели на неё, они тоже хотели знать. Несмотря на то, что они принимали то, что чувствовали, и каким-то образом знали, что делают свой собственный выбор, они хотели знать, было ли всё это чем-то вне их контроля, была ли это какая-то высшая магия, диктующая их путь. — Например, Гриндельвальд пришел к власти, когда был старше. Это правда, что он намеревался стать Тёмным Лордом, когда ещё учился в школе, но он достиг этого только после того, как окончил школу, и он встретил тех, кто стал его первыми последователями, примерно в то же время. Их связь была сильной, но другой. Они не защищали его, не чувствовали себя с ним комфортно, не были так близки эмоционально. В основном потому, что они встречаются на разных этапах своей жизни. И они были ещё менее близки друг к другу. Волан-де-Морт начинал моложе Гриндельвальда, хотя это всё, что я знаю о том, как он начинал. Но я знаю, что он не был так близок к своим первым последователям. Из того немногого, что у меня есть, я пришла к выводу, что он был гораздо холоднее к ним, чем Гарри к нам. Мы такие, какие есть, потому что Гарри такой, какой он есть. Он относится к нам с добротой, он смеется, улыбается. Он делает нас счастливыми, заботится о нас, защищает нас. Наша связь так сильна, потому что он позволил себе приблизиться к нам. — Думаю, я понимаю, — пробормотала Флёр, — Связь такая, какая она есть, потому что мы этого хотим и потому что он это позволяет. — Да. — Забавно, — заметил Тео, — я думаю, что единственная причина, по которой он позволил нам сблизиться, заключается в том, что он никогда не думал о том, чтобы стать Тёмным Лордом. — Это правда, — согласился Адриан, — даже сейчас, когда он всего в шаге от того, чтобы стать им, он всё ещё не думает, что станет им. — Он достиг этого, даже не пытаясь. Это довольно пугающая мысль, не так ли? — спросил Грэм. — Насколько он близок? — спросил Седрик, не в силах скрыть охватившее его волнение. — Два маленьких шага, — Блейз ответил с ухмылкой. — Я не могу дождаться. — Думаешь, он знает? — спросил их Виктор. — Нет. Он ещё не нашел информацию, — сказала Луна. — И мы договорились не говорить ему. — Почему? — спросил Уэйн, он тоже не знал. Это была информация, которая передавалась в нескольких Тёмных семьях, у других были книги, где она была написана. Он, будучи волшебником первого поколения, до недавнего времени не имел доступа ни к чему из этого, и он тоже ничего об этом не нашёл. Информация, которой Уэйн располагал, была передана ему товарищами из Уробороса. — Если это правильный путь для нас, он достигнет его в любом случае. Не наше дело направлять его по этому пути. Это его выбор и только его, — сказала Луна, и он кивнул. Это имело смысл, они следовали за ним, а не наоборот. — Нам ничего не остается, как ждать, — пробормотал Седрик, и остальные кивнули. Им ничего не оставалось, как ждать и надеяться, что скоро они получат своего Господина.***
Гарри считал минуты до конца урока зельеварения. Он не думал, что это возможно, но Снейп стал ещё более невыносимым с тех пор, как его имя появилось в кубке несколько дней назад. Неужели он действительно мог дать понять, что Гарри ему не нравится? Если бы этих взглядов было недостаточно, то вычитание двадцати очков за дыхание дало бы всем остальным понять, в чем дело. Стук в дверь прервал его пристальный взгляд на Снейпа. — Войдите, — прорычал Снейп, отводя взгляд от Гарри. Гарри взглянул на дверь и увидел ещё совсем юного гриффиндорца, стоящего там. Он выглядел немного бледным, Гарри подозревал, что это из-за того, что он прервал урок Снейпа. По всему Хогвартсу было хорошо известно, что единственное, что Снейп ненавидел так же сильно, как Гарри, — так это гриффиндорцев. — Простите, профессор Снейп, сэр, — заикаясь, пробормотал маленький гриффиндорец, глядя в пол. — Что, Криви? — рявкнул Снейп, выглядя готовым убить маленького льва. — Мистер Бэгмен велел мне позвать Гарри Поттера на церемонию Проверок Волшебных палочек. Гарри чуть не застонал, он забыл, что как чемпион должен участвовать в таких вещах. Хотя, если бы это позволило ему покинуть присутствие Снейпа, он бы не жаловался. — Я понимаю. Но, к сожалению, у Поттера занятия, — решительно сказал Снейп. — Он придет, когда закончится урок. — Н-но, мистер Бэгмен сказал привести его, другие чемпионы уже там. Снейп сверкнул глазами, Гарри ухмыльнулся, собрал свои вещи и начал собираться. — Куда это ты собрался? — прорычал Снейп, выглядя так, как будто ему больше всего на свете хотелось проклясть его. — Ну, я думаю, это довольно очевидно, не так ли? — спросил Гарри, и на его губах появилась лёгкая ухмылка. Снейп открыл рот, затем его глаза остановились по обе стороны от него, и он снова закрыл его. Гарри знал почему. Он чувствовал, как магия Тео, Драко и Блейза поднимается на поверхность. Ему не нужно было смотреть на них, чтобы понять, что они сверкают. Он увидел боль, мелькнувшую в глазах Снейпа, когда он встретился взглядом с Драко. — Убирайся, — прорычал он, и Гарри чуть не рассмеялся. На самом деле, было довольно легко мучить Снейпа. Может быть, он заставит Драко убить его, было бы так забавно увидеть отчаяние и предательство в этих тёмных глазах. Как только дверь закрылась, Гарри усмехнулся и увидел, что юный лев смотрит на него как на сумасшедшего. — Итак, куда мы идем? — Гарри изо всех сил старался говорить как можно дружелюбнее. Очевидно, ему это удалось, потому что младший мальчик расслабился и улыбнулся. — Все собираются в классе наверху. Остальные уже там, по-видимому, они были проинформированы главой их факультета, в случае Седрика, и их директорами, в случае иностранных студентов. — Ох, неудивительно, что я не знал, — пробормотал Гарри. Остаток пути они проделали в молчании, что Гарри вполне устраивало, на самом деле он не был склонен к бессмысленным разговорам. — Вон туда, — сказал Криви, указывая на дверь. — Я… Я тебе верю. Что ты не хотел участвовать в турнире. Гарри улыбнулся и увидел, как на щеках мальчика появился лёгкий румянец. — Спасибо, — тепло сказал ему Гарри, его улыбка немного потеплела. Мальчик покраснел ещё больше и чуть не убежал от него. Гарри мрачно усмехнулся. Этот гриффиндорец был восхитительно невинен. Он действительно хотел уничтожить это. Гарри открыл дверь и увидел, что это был довольно маленький класс. Большинство столов были придвинуты к стенам. Хотя было несколько в середине класса, где собралось большинство людей. Он сразу же заметил Седрика, Виктора и Флёр. Они сидели немного в стороне от всех остальных, хотя было очевидно, что Каркаров и Максим пытались приблизиться к своим чемпионам. Дамблдор даже не пытался приблизиться к Седрику, он видел взгляд, который три чемпиона посылали профессорам, и было более чем очевидно, что они не хотели, чтобы они присутствовали. Казалось, что Дамблдор принял это, в то время как другие упрямо настаивали. Бэгмен вдруг заметил Гарри, быстро встал и бросился вперед. — А, вот и он! Чемпион номер четыре! Проходи, Гарри, проходи… Не о чем беспокоиться, это всего лишь церемония Проверки Палочек. Мы должны убедиться, что ваши палочки полностью функциональны, и у вас не будет никаких проблем, поскольку они являются вашими самыми важными инструментами в предстоящих задачах, — сказал Бэгмен. — Эксперт прибудет через минуту. А потом будет небольшая фотосессия. Это Рита Скитер, — добавил он, указывая на ведьму в пурпурной мантии. — Сегодня она делает небольшой репортаж о турнире для «Магии сегодня», а рядом с ней Джульетта Саммерс, — на этот раз он указал на ведьму в желтой мантии, — она репортер «Ежедневного пророка». — Вообще-то, — перебила Рита, — если мистер Поттер позволит, я хотела бы написать статью о самом молодом чемпионе. — Хорошо. Хотя я попрошу Седрика, Виктора и Флёр сделать эту пьесу вместе со мной. Мы все близкие друзья. Было бы неправильно оставлять их в стороне. — После церемонии. — А как насчёт «Ежедневного пророка»? — вмешалась Саммерс. — Что насчёт этого? — спросил Гарри, его голос стал немного холоднее. — Я бы тоже хотела взять у тебя интервью. Рассказать людям, как ты принял участие в турнире, почему вы это сделали. Расскажи свою историю. — Понятно, — его голос был ровным, холодным. Внезапно позади него появились еще три человека, и он увидел, как Саммерс отступила на шаг. — Гарри не хотел участвовать в турнире, — заявил Седрик холодным, как лед, голосом. — Если Пророк скажет иначе, я подам на него в суд за клевету на несовершеннолетнего волшебника. Я ясно выражаюсь? — Я имею право писать о турнире, — заявила Саммерс, хотя в её голосе не было такой уверенности. — Да, о турнире, — на этот раз говорил Гарри. — Не обо мне и не о моей жизни. Вы можете упомянуть, что я четвертый чемпион. Вы можете сказать, что мы не знаем, как моё имя вылетело от кубка. Вы даже можете сказать, что я слизеринец и самый молодой чемпион. Когда пройдем задания, вы можете сообщить о том, как я справился с ними. Однако всё остальное или любые предположения обо мне и о моей личной жизни, останутся вне этой газеты. Я ясно выражаюсь? — его голос был бы ледяной лавой, хотя именно выражение его глаз заставило Саммерс кивнуть. Там было что-то такое, от чего у нее по спине пробежала дрожь. — Хорошо. Рита, мы проведем интервью после церемонии. Рита кивнула. Она немного побледнела. Скитер помнила их первую встречу так, словно это было вчера. Тогда Поттер был страшным, теперь он был просто ужасающим. Что-то подсказывало ей, что принять его предложение было лучшим решением в её жизни. Всё, что угодно, только чтобы эти глаза были направлены на кого-то другого, должно было быть хорошим выбором. Гарри присоединился к другим чемпионам, сидя в кресле вместе с остальными вокруг него. Дамблдор не мог не вздохнуть, когда увидел их. Он знал, что независимо от того, кто выиграет турнир, Уроборос победит. Гарри сыграл довольно хорошо. Юный Седрик, мистер Крам и очаровательная мисс Делакур были частью Двора Гарри. Все они были в Уроборосе. Что бы ни думал остальной мир, победа будет за Гарри в любом случае. Дамблдор должен был признать, что не предвидел этого. Даже когда Гарри предложил это, он не подумал о последствиях согласия. Но теперь, теперь Альбус мог это видеть. Он понимал, что значит позволить это. Но даже видя опасность, он не мог заставить себя думать, что Гарри выбрал тот же путь, что и Том. Они были похожи, этого нельзя было отрицать, однако к тому времени, когда Том достиг возраста Гарри, он был холоден и замкнут. Даже к его Двору. Он мало интересовался человеческими взаимодействиями. Том терпел свой Двор, но не более того. С другой стороны, у Гарри были настоящие дружеские отношения с членами его Двора. Даже члены его Двора были другими. Правда, Нотт, Малфой, Монтегю и Пьюси были именами, которые также были при Дворе Тома. Однако Диггори был известной светлой семьей, Хопкинс был маглорождённым, Лавгуд была эксцентричной девушкой, а Делакур была на четверть вейлой. Никто из них не был людьми, которых он добавил бы к своему Двору. И хотя Дворы были редкостью, не все из них в конечном итоге стали Тёмными Лордами. Большинство из них просто стали влиятельными политиками или бизнесменами. Стук в дверь вывел его из задумчивости. Дверь открылась, и появилась Минерва с Олливандером. — Спасибо, Минерва, — сказал он, вставая со своего места. МакГонагалл кивнула и ушла, ей ещё предстояло вести урок. Хотя Альбус заметил едва заметную улыбку, появившуюся на ее губах, когда она увидела Гарри. Он был одним из её любимых учеников. На самом деле это его не удивило, трудно было не поддаться очарованию Гарри. — Ох, старый друг, я рад, что ты смог прийти, — Дамблдор улыбнулся и указал на место, которое они для него приготовили. — Могу я представить вам мистера Олливандера? — сказал он, занимая свое место за столом судей, обращаясь к чемпионам. — Он проверит ваши палочки, чтобы убедиться, что они в хорошем состоянии перед турниром. Гарри чуть не застонал, он не хотел, чтобы все знали о сходстве между его палочкой и палочкой Волан-де-Морта. Не то чтобы он стыдился этого, на самом деле, вовсе нет. Однако он знал, что это привлечет слишком много внимания. — Мадемуазель Делакур, не могли бы мы сначала пригласить вас, пожалуйста? — спросил Олливандер, занимая место, приготовленное для него в центре комнаты. Флёр подошла к Олливандеру и протянула ему свою палочку. — Хм… — сказал он. Олливандер покрутил палочку между своими длинными пальцами, как дубинку, и она испустила множество розовых и золотых искр. Затем он поднёс ее к глазам и внимательно осмотрел. — Да, — тихо сказал Олливандер, — девять с половиной дюймов… негибкий… палисандр… а внутри… боже мой… — Волос с головы вейлы, — сказала Флер. — От моей бабушки. — Да, — сказал Олливандер. — Да, я сам никогда не пользовался волосами вейлы, конечно. Я нахожу, что это создает довольно темпераментные палочки… впрочем, каждому свое, и если это вас устраивает… Гарри с трудом сдержал смешок. «Темпераментный» — это слово довольно хорошо характеризовало Флёр. Она скрывала это своими хорошими манерами и ледяной маской, но когда она была среди тех, кому доверяла, Флёр была такой же огненной, как существо, в которое она могла превратиться. Олливандер провел пальцами по палочке, очевидно, проверяя, нет ли царапин или шишек, затем пробормотал: «Орхидея!» — и с кончика палочки сорвался букет цветов. — Очень хорошо, очень хорошо, всё в полном порядке, — сказал Олливандер, сгребая цветы и протягивая их Флёр своей палочкой. — Мистер Диггори, вы следующий. Флёр скользнула обратно на свое место, улыбнувшись Седрику, когда он проходил мимо неё. — А, теперь это одна из моих, не так ли? — сказал Олливандер с гораздо большим энтузиазмом, когда Седрик передал ему свою палочку. — Да, я хорошо это помню. Содержит один волосок из хвоста особенно прекрасного самца единорога… должно быть, было ладоней семнадцать; он чуть не забодал меня своим рогом после того, как я дёрнул его за хвост. Двенадцать с четвертью дюймов… ясень… приятно пружинистый. В прекрасном состоянии… Ухаживаете за ней регулярно? — Да, — ответил Седрик с легкой улыбкой. — Волшебные палочки так же важны для волшебника, как и наши собственные руки, не так ли? Олливандер кивнул, довольный ответом Седрика. Гарри посмотрел на свою палочку. Хотя он всё ещё мог использовать магию без палочки, и ему нравилось играть со своей магией без палочки так же, как и с палочкой. Он никогда не стал бы отрицать, что его палочка была очень важна для него. Одна только мысль о том, чтобы потерять её, о разрыве постоянной связи, которую он чувствовал с ней, была почти физической болью. Олливандер послал струю серебряных колец дыма через комнату от кончика палочки Седрика, объявил, что удовлетворен, а затем сказал: — Мистер Крам, пожалуйста. Виктор встал и направился к Олливандеру. У него была почти военная походка, и Гарри улыбнулся. Ему нравится эта сторона Виктора. Солдат. Он вытащил палочку и стоял, нахмурившись, заложив руки за спину. Даже его позиция была несколько милитаристской. Гарри не мог не представить, как весь его Уроборос стоит перед ним в одной и той же позе. Если он закроет глаза, то сможет их увидеть. Высокий и гордый, в чёрно-серебристой униформе, Уроборос гордо красовался на их спинах. Он чувствовал, как его магия разливается по венам, просто думая об этом. — Хм, — сказал Олливандер, отрывая его от мыслей и мгновенно успокаивая его магию, — это творение Грегоровича, если я не ошибаюсь? Прекрасный мастер палочек, хотя стиль довольно необычный, как по мне… однако… Он поднял палочку и внимательно осмотрел её, снова и снова поворачивая перед глазами. — Да… граб и сердечная жила дракона? — он стрельнул глазами в Виктора, тот кивнул. — Гораздо толще, чем обычно видно… довольно жесткая… десять с четвертью дюймов… Эйвис! Палочка выстрелила, как из пистолета, и несколько маленьких щебечущих птичек вылетели из конца и через открытое окно в водянистый солнечный свет. — Хорошо, — сказал Олливандер, возвращая Виктору палочку. — Что ж остается… Мистер Поттер. Гарри встал и прошел мимо Виктора к Олливандеру. Он протянул свою палочку. — Ах, да, — сказал Олливандер, и его светлые глаза внезапно заблестели. — Да, да, да. Как хорошо я её помню. Гарри тоже помнил. Он помнил все так, словно это случилось вчера. Как он мог забыть? Гарри всегда знал, что он особенный, но тот день подтвердил это. Он не только узнал, что он волшебник, но и его палочка была доказательством того, что у него была какая-то связь с Волан-де-Мортом. Это почти значило для него больше, чем узнать, что он волшебник. Почти. — Она сослужила вам хорошую службу, — Олливандер скорее заявил, чем спросил. — Так и есть. — Понимаю… Я надеялся… что ж, желание старика ничего не значит, — пробормотал он, и Гарри прищурился. Ему не нравилось то, на что намекал Олливандер, совсем не нравилось. Олливандер изучал палочку Гарри гораздо дольше, чем других. В конце концов, он заставил фонтан вина выстрелить из него и вернул его Гарри, объявив, что она в идеальном состоянии. — Спасибо вам всем, — сказал Дамблдор, вставая из-за стола судей. — Теперь вы можете вернуться к своим урокам, или, возможно, будет быстрее просто спуститься к обеду, так как они скоро закончатся. — Минуточку, директор Дамблдор, — вмешалась Рита. — Я попросила небольшое интервью, и было решено, что чемпионы ответят на мои вопросы после церемонии. Если они не возражают, я хотела бы начать прямо сейчас. — Если они все согласятся, я не вижу никаких проблем, — ответил Дамблдор, глядя на них всех. Увидев, что они кивнули, Дамблдор выпроводил остальных, включая слегка протестующую Саммерс, хотя одного взгляда на Гарри хватило, чтобы она довольно быстро заткнулась. Как только они остались одни, Гарри развалился в кресле, остальные трое учеников заняли места по обе стороны от него. — А теперь, Рита, задавай свои вопросы, — сказал ей Гарри, ухмылка играла на его губах.***
Гарри не смог сдержать смешка, когда появились совы с газетами. Некоторые студенты ещё получали «Ежедневный пророк», и Тео передал его ему. Было легко заметить, что он не был очень доволен историей в «Пророке». Гарри понимал почему. Саммерс ушла и сделала то, что он говорил ей не делать. Она не назвала его по имени. Но это продолжалось и продолжалось о том, как святость турнира была поставлена под угрозу, потому что некоторые люди думали, что они выше правил. Она сыграла свою роль, и Гарри должен был восхищаться её мужеством, но он не был счастлив от этого. Однако, когда студенты начали читать «Магию сегодня» сразу же отказались от Пророка, Гарри улыбнулся. На самом деле, что бы ни говорила Саммерс, это не могло превзойти сегодняшнюю историю в «Магия сегодня», он позаботился об этом. Он взял бумагу, которую дал ему Драко, и начал читать. «Турнир четырёх волшебников Мои дорогие читатели, как и сообщалось в предыдущих выпусках нашей газеты, Турнир Трёх Волшебников состоится в этом году в Хогвартсе. Многие с большим энтузиазмом ожидали начала турнира. В основном студенты из школ, не только потому, что они смогут увидеть один из самых известных турниров нашего мира, но и потому, что это позволит им взаимодействовать с рядом студентов из разных слоев общества. Однако в ночь Самайна из Кубка Огня вышло четвертое имя. Никто не был удивлен этим больше, чем человек, с которым это произошло. Мне выпала честь взять интервью у четырёх чемпионов и спросить их, что они думают об этом необычном событии. Рита Скитер: А теперь, для наших читателей, я хотела бы, чтобы вы все представились. Ничего особенного, просто чтобы наши читатели немного узнали вас. Флёр Делакур: Ну, меня зовут Флёр Делакур. Мне семнадцать, я хожу в Шармбатон, и мой любимый предмет — Чары. У меня есть младшая сестра по имени Габриэль. И мне нравится читать и изучать новую магию. Виктор Крам: Я Виктор Крам. Мне семнадцать, и я учусь в Дурмстранге. Я играю в болгарской национальной команде по квиддичу. Хотя мне нравится изучать магию так же, как я люблю летать. Седрик Диггори: Меня зовут Седрик Диггори. Мне семнадцать, я учусь в Хогвартсе, и меня распределили в Хаффлпафф. На самом деле у меня нет любимого предмета, я просто люблю изучать магию. Гарри Поттер: Я Гарри Поттер. Мне четырнадцать, я учусь в Хогвартсе и был зачислен на Слизерин. Чары и Трансфигурация — одни из моих любимых предметов, хотя мне нравятся и все остальные. Да, как вы, должно быть, уже догадались, Гарри Поттер четвёртый чемпион. РС: Итак, как получилось, что в турнире Трёх Волшебников четыре чемпиона? СД: На самом деле мы не знаем. ВК: Мы знаем лишь то, что Гарри не хотел участвовать в Турнире, и он никого не просил вводить его в Турнир. ФД: Мы подозреваем, что какая-то шутка пошла не по плану. Это нормально, когда происходят шалости. Мы думаем, что в этом случае кто-то зашел слишком далеко и не знал, что Гарри придется соревноваться, если его имя выйдет из Кубка. РС: Есть ли какие-либо доказательства, подтверждающие ваше утверждение о неудачной шутке? ГП: Нет, по крайней мере, у нас их нет. Если профессора исследовали этот вопрос и что-то выяснили, то мы об этом ничего не знаем. РС: Тогда как вы можете быть уверены? ГП: Ну, а какая ещё может быть причина? РС: Некоторые люди могут возразить, что вы вошли в него, чтобы получить известность. ФД: О, пожалуйста… Слава? Вы ведь знаете, кто он, не так ли? СД: Кроме того, любой, кто знает Гарри, знает, что ему не очень нравится его слава. За все эти годы вы когда-нибудь видели, чтобы он делал что-нибудь, что указывало бы на то, что он своего рода ищет славы? Как вы, вероятно, знаете, за эти годы действительно не было ничего, что указывало бы на то, что Гарри был таким человеком. Первое и единственное интервью, которое он дал, было много лет назад. Само интервью было небольшим отрывком о том, как он приспосабливался к своей жизни в нашем мире, который показал, как наш молодой Спаситель страдал в начале своей жизни. Насколько я понимаю, то же самое интервью показало нам, насколько приземлен этот молодой человек. РС: Вы, конечно, правы. Это, однако, не меняет того факта, что Гарри придётся соревноваться. Как вы все к этому относитесь? СД: Я немного злюсь. Не на Гарри, это не его вина. Я злюсь, что ему приходится соревноваться. Он самый младший из нас, у нас было на три года больше времени на обучение, чем у него. ВК: Мы знаем, что Гарри вундеркинд, но он наш друг, и мы не хотим, чтобы ему причинили боль. И мы не хотим, чтобы он подвергался опасности. ФД: Мы добровольно вызвались на это, он — нет. РС: А как насчёт тебя, Гарри? ГП: Я немного взволнован. Турнир наверняка будет интересным, не так ли? Но на самом деле я знаю, что у меня почти нет шансов на победу. Флёр, Седрик и Виктор одни из лучших в своём классе, и они на три года опережают меня. Тем не менее, это может быть весело, не так ли? Знаю, что задания опасны, но я не буду подвергать себя риску. Я сделаю всё, что в моих силах, и надеюсь, что этого будет достаточно. РС: А что вы думаете о том, что в Хогвартсе два чемпиона? ВК: В Хогвартсе нет двух чемпионов. РС: Что вы имеете в виду? СД: Ну, правила довольно ясны, в каждой школе может быть только один чемпион. РС: Да, но и Седрик, и Гарри ученики Хогвартса. ФД: Правда, однако, когда имена вышли из Кубка, они также сказали, какую школу они представляют. У меня было написано «Шармбатон», у Виктора — «Дурмстранг», а у Седрика — «Хогвартс». Гарри ничего не сказал. ГП: Это означает, что я не представляю ни одну школу. РС: Как вы тогда разрешили ситуацию? ГП: Было решено, что я буду представлять группу студентов. Когда мой отец учился в Хогвартсе, он создал небольшую группу со своими друзьями, они называли себя Мародёрами. Поэтому мы пошли с аналогичной идеей. Вместо того чтобы представлять Хогвартс, я бы представлял определенную группу. Если бы мне посчастливилось победить, победа была бы признана победой независимой группы. РС: А название упомянутой группы? ГП: Уроборос. РС: Понятно. И все согласились на эти условия? ВК: Да. Мы считаем, что это лучшее, что можно было сделать, учитывая сложившуюся ситуацию. РС: Очень хорошо. А как насчёт вас четверых? Как вы ладите друг с другом? СД: Мы уже были друзьями, но с тех пор, как нас выбрали чемпионами, мы стали ещё ближе. ВК: Мы сделаем все возможное, чтобы победить. Но это будет лишь дружеское соревнование. ФД: И никто из нас не рассердится, если победит другой. РС: Вы помогаете друг другу? ГП: Мы учимся вместе. Хотя, поскольку мы не знаем, каковы будут задачи, мы не помогаем друг другу с этими задачами. Но мы помогаем друг другу и другими способами. Например, на днях Флёр одолжила мне книгу о нескольких заклинаниях, которые могут быть полезны в ряде ситуаций, и помогла мне овладеть ими. РС: Поскольку Гарри самый младший, вы получаете от своих друзей какую-нибудь помощь? СД: (Седрик на самом деле фыркнул) Гарри вундеркинд. Он знает то, чего не знаем даже мы. Может, мы и опережаем его на три года, но то, что он может делать с помощью магии… ФД: Это потрясающе. Я видела, как он осваивал заклинание, которое я выучила в прошлом году, за считанные часы. А у меня это заняло больше недели. ВК: Гарри очень искусен, и у него есть страсть к изучению магии, которую мы видим каждый день. Он учится у нас столько же, сколько мы учимся у него. Мои дорогие читатели, к этому времени юный Гарри довольно сильно покраснел. Он пытался преуменьшить свой талант, однако я узнала, что он первый в своем классе по всем предметам. В разговоре с профессором Флитвиком я обнаружила, что Гарри способен делать со своей палочкой вещи, которых он никогда раньше не видел. Профессор МакГонагалл утверждает, что он самый талантливый студент, которому она когда-либо преподавала. Другие студенты поддержали эти утверждения, заявив, что Гарри был настоящим вундеркиндом и что он был намного выше студентов своего курса. Поблагодарив четырёх чемпионов за потраченное время, мне разрешили спросить нескольких студентов, что они думают об этой ситуации. Ответы, которые я получила, были довольно похожи. Большинство заявило, что они не верили, что Гарри примет участие в турнире. Некоторые считают, как и чемпионы, что это, должно быть, была шутка, которая зашла слишком далеко. Когда их спросили, какого чемпиона они поддержат, они заявили, что поддержат и Седрика, и Гарри, и пожелали им обоим удачи. Мои дорогие ведьмы и волшебники, мы, возможно, не знаем, как имя Гарри появилось из этого Кубка, однако мнение о том, что он невиновен во всем этом, довольно единодушно. Должна сказать всем вам, что это убеждение, которое я разделяю. Время, проведенное с юным Гарри, позволило мне увидеть, что он очаровательный молодой человек, который действительно не стремится к славе. В день первых заданий я буду на этих трибунах болеть за всех чемпионов. Ибо мне ясно, что все они этого заслуживают. Мы, как и наши юные чемпионы, должны воспринимать это как дружеское соревнование между друзьями и праздновать их победы с таким же энтузиазмом. Неважно, кто победит Шармбатон, Дурмстранг, Хогвартс или Уроборос. Рита Скитер». В статью было добавлено несколько фотографий, показывающих их взаимодействие. Было легко заметить дух товарищества между ними. Хотя на большинстве фотографий для тех, кто знал, что искать, было очевидно, что Поттер был лидером. Гарри был вполне доволен произведением. Никто даже не обратил внимания на «Пророк». Он слышал, как несколько студентов бормотали о том, что «Пророк» даже не потрудился спросить о его версии истории. Лучше и быть не могло. Если бы все продолжалось так, как было, только самые стойкие фанаты «Ежедневного Пророка» купили бы эту тряпку. Хотя, даже если всё обернется не так, как они надеялись, они уже строили планы, как поступить с «Пророком». Гарри посмотрел на главный стол и увидел, что Снейп пристально смотрит на него. Он ничего не мог с собой поделать. И подмигнул. Ему захотелось рассмеяться, когда Гарри увидел, как на его щеках появился сердитый румянец. Когда он захватит Британию, то сделает мучение Снейпа национальным видом спорта. Это было так весело, он не должен был быть единственным, кто получал такое удовольствие. Подождите минутку… откуда взялась эта мысль? Гарри никогда не думал о том, чтобы править Британией. Он думал о том, чтобы изменить Волшебную Британию, но никогда не думал о том, чтобы захватить её. Это было точно так же, как с Уроборосом. Это только что пришло ему в голову. И точно так же, как с Уроборосом, Гарри чувствовал, как его магия реагирует на эту мысль. Он чувствовал это уже несколько раз. Это происходило всё чаще и чаще. Это не причиняло никакого вреда, но Гарри хотел знать, что это было. Казалось, его магия знала что-то, чего не знал он сам. Или что Гарри просто чего-то ждал. В этом не было никакого смысла. Он пытался найти, что это было, но пока ему не везло. Он не сомневался, что в Тёмной секции что-то есть. Но она была такой большой. Если он не будет знать, что ищет, это в значительной степени будет зависеть от удачи. — Гарри? Он посмотрел направо и увидел, что Тео смотрит на него. — Да? — Время для занятий. С тобой всё в порядке? Я звал тебя дважды… — О, да. Извините. Я немного отвлекся. Что у нас сейчас? — Защита. — Прекрасно, — пробормотал он тихо, но чтобы остальные услышали. Тео усмехнулся. — Ну же, всё не так уж плохо. Он хороший учитель. — Конечно, если ты можешь не обращать внимания на эти жуткие взгляды. Тео рассмеялся и встал. Гарри неохотно последовал за ним. Он знал, что должен уйти, но это не означало, что он должен радоваться этому. Гарри сел ближе к концу комнаты. Грейнджер всегда сидела в первом ряду, и он хотел быть как можно дальше от неё. Её постоянные подергивания всегда действовали ему на нервы. — Сегодня мы поговорим о Непростительных заклинаниях, — заявил Грюм, как только вошёл в класс. — Что вы можете мне о них рассказать? Грейнджер, как обычно, дала правильный ответ из учебника. Однако это было неправильно на стольких уровнях, что Гарри не смог сдержать фырканья. — Нашёл это забавным, мальчишка? — рявкнул Грюм. — Ну, не совсем. Тема довольно интересная. Что я нахожу забавным, так это её ответ. — И почему это? — в отличие от всех остальных случаев в голосе мужчины слышалось любопытство. — Ну, потому что я с этим не согласен. — Конечно, ты не согласен… — усмехнулся Уизли, и Гарри закатил глаза. — С чем ты не согласен? — спросил Грюм, бросив короткий взгляд на Уизли. — Ну, во-первых, что проклятия — это зло. — Значит, ты считаешь, что проклятие, которое убивает, контролирует волю другого человека и причиняет невообразимую боль, не является злом? — в отличие от того, что Гарри ожидал, в голосе Грюма не было и следа насмешки, он казался действительно заинтересованным. — Да. — Почему ты так думаешь? — Ну, поправьте меня, если я ошибаюсь, но Авада Кедавра — это мгновенная смерть, верно? — Грозный Глаз кивнул, и Гарри продолжил: — Представьте, что у вас есть человек, который умирает. Он ужасно страдает. Каждый вдох причиняет ему боль. Не будет ли милосерднее просто убить его, быстро и безболезненно? Маглы называют это эвтаназией. — Империус? — Ситуация с заложниками. Вы могли бы быстро покончить с этим, не причинив никому никакого вреда. — Круциатус? — С его помощью можно было бы запустить чье-нибудь сердце. Никто не произнес ни слова. Профессор не сводил с него глаз. — Теоретически вы правы. Однако это так не работает. Чтобы эти проклятия сработали, вы должны иметь это в виду, хотеть этого всем, чем вы являетесь. Вы должны наслаждаться этим и питать к нему свою ненависть. Чем больше вы наслаждаетесь этим и чем больше у вас ненависти, тем сильнее они становятся, — сказал ему Грюм, поворачиваясь, чтобы продолжить лекцию. — Вы ошибаетесь. Профессор остановился на полушаге и посмотрел на него обоими глазами. — Я ошибаюсь? — Да. Тео покачал головой и увидел, что Грейнджер смотрит на него с шокированным выражением лица. Очевидно, он совершил самый тяжкий из грехов — противоречил профессору. Ему хотелось усмехнуться. Идиоты. Все они. Он знал, что у большинства из них не было доступа ко всем книгам, которые были у него, но им не нужно было полагаться только на книги. Некоторые вещи были делом логики. — Как ты думаешь, почему это так, мальчик? — То, что вы описываете, происходит только тогда, когда вы не овладели заклинаниями. Это то же самое для каждого заклинания, которое вы произносите. Не только Непростительные. Вы должны этого хотеть, чтобы это произошло. Это одно из самых фундаментальных правил магии. Без желания, без воли вы просто махаете палкой, — Гарри видел, что все слизеринцы смотрели на него с благоговением, даже его Двор, и почти усмехнулся. Он уже говорил об этом со своим Двором, но им всегда нравилось, когда Гарри говорил о магии. Другие слизеринцы были просто взволнованы, он редко говорил об этом в общей комнате, но когда делал это, всегда была большая группа, слушающая каждое его слово. Однако его удивило то, что Гриффиндор проявлял почти такой же интерес. Темнокожий мальчик, Дин Томас, если он не ошибся. Невилл несколько раз говорил о мальчике. Один из самых терпимых гриффиндорцев. — Однако, когда вы овладеете заклинанием, вы сможете сделать это почти без раздумий, вы можете сделать с заклинанием все, что угодно. Сделать его слабее, сильнее. Бросить его на более длительный период времени. Подумайте об этом логически. Например, Волан-де-Морт. Он использовал эти заклинания ежедневно. Было бы довольно маловероятно, если бы он мог наложить смертельное проклятие только в том случае, если бы он был полон ненависти, тем более что он вел войну. Лидер должен быть рациональным и спокойным в бою. Это не сработало бы, если бы ему пришлось подчиниться ненависти и садистскому удовольствию, чтобы иметь возможность произносить эти заклинания. Разве вы не согласны? — он проигнорировал вздрагивания, вызванные именем Волан-де-Морта, и теперь смотрел Грюму в глаза. — И ты хочешь сказать, что каждая ведьма или волшебник обладает навыками Тёмного Лорда? — в его голосе прозвучал опасный оттенок, и Гарри приподнял бровь. — Любой может овладеть заклинанием, если приложит к этому усилия. — Неужели, мальчик? — прорычал Грюм. — Хочешь это доказать? — его тон почти вызывал его на отказ. — Очень хорошо, — он изо всех сил старался выглядеть как можно более надутым. Он превратил перо в свечу. — Инсендио, — крошечный язычок огня вырвался из его палочки и зажёг свечу. Затем он указал палочкой на стену. — Инсендио, — огромное бело-голубое пламя вырвалось из его палочки и ударилось в стену. Стена почернела почти сразу же, как только вспыхнуло пламя. Хотя Гарри на этом не остановился. Он продолжал подпитывать заклинание, и камень начал светиться глубоким, огненно-красным светом. Когда парень увидел, что камень почти достиг точки плавления, он остановился. Гарри посмотрел на Грозного Глаза и поднял бровь. — Это достаточное доказательство, или вы хотите большего? — когда профессор не ответил, Гарри продолжил: — То же самое относится и к Непростительным. Их может быть труднее освоить, но это выполнимо. Это всего лишь вопрос воли. — Понятно, — сказал Грюм, не сводя с него глаз. Затем он повернулся и продолжил свой урок. Рявкнул на них, чтобы они обратили на него внимание, когда он заметил, что большинство всё ещё смотрят на Гарри. — Ты просто должен был это сделать, не так ли? — пробормотал Тео рядом с ним с несколько смиренным выражением на лице. — Ты ведь знаешь, что он будет наблюдать за тобой сейчас больше, чем когда-либо, верно? — Извини, — сказал Гарри, но в его голосе не было ни капли сожаления. — Не смог удержаться. Тео фыркнул и покачал головой. — Я получил разрешение от директора наложить Империус на всех вас, — говорил Грюм, привлекая внимание Гарри. — Просто чтобы вы знали, каково это, и чтобы посмотреть, сможете ли вы его сбросить. Ну, разве это не интересно? Грейнджер немного поворчала по поводу законности всего этого, но, кроме неё, никто, казалось, не имел ничего против. Они были недовольны этим, отнюдь нет, но большинство, казалось, были слишком напуганы профессором, чтобы сказать что-либо. Как Гарри и ожидал, никто, казалось, не смог сбросить проклятие и в итоге сделал что-то нелепое, например, несколько пируэтов по классу. Однако всё стало интереснее, когда Невилл попал под него. Он, казалось, боролся с этим. Его тело слегка наклонилось вперед, как будто он готовился к прыжку, но он хмурился, его кулаки сжимались, а голова слегка качалась. В конце концов он сделал небольшой прыжок, чуть не врезавшись в стол перед ним, но это было всё. В комнате воцарилась слегка шокированная тишина, затем Грюм воскликнул: — Вы это видели? — взмахнув палочкой. — Парень боролся с этим! После этого класс оживился, поверив, что они смогут сделать то же самое. Однако, к их бесконечному разочарованию, всё продолжалось по-прежнему, пока не настала очередь Драко. Драко отреагировал почти так же, как Невилл, хотя и не смог продержаться так долго. Тео последовал за ним, и он продержался всего на секунду или две дольше, чем Невилл. Блейз удивил всех, когда смог пробормотать «Нет», прежде чем сломался и сделал небольшой поворот. Грозный Глаз смотрел на них, его обычный глаз широко раскрылся, а волшебный прыгал с одного на другого. Наконец его взгляд остановился на Гарри, единственном, кто ещё не попал под Империус, и его глаза сузились. Гарри захотелось выругаться. Он был почти уверен, что этот человек сделает проклятие намного сильнее для него. Он был именно таким ублюдком. — Поттер, твоя очередь, — профессор зарычал, и Гарри сдержал вздох. Он встал, но не успел сделать и шага, как без всякого предупреждения на него обрушилось проклятие. Это было самое чудесное чувство. Гарри ощутил, как все мысли и тревоги в его голове мягко стираются, не оставляя ничего, кроме смутного, неуловимого счастья. Он стоял, чувствуя себя невероятно расслабленным, лишь смутно осознавая, что все наблюдают за ним. Гарри услышал голос Грюма, эхом отдающийся в какой-то далекой комнате его пустого разума: "Прыгай на стол… прыгай на стол…" А потом он словно вернулся в реальность. Его голова прояснилась, глаза сфокусировались, и он мог точно определить, где в его сознании был профессор. Было легко заставить голос замолчать. Это был его разум. Не было ничего более могущественного, чем он в своем собственном разуме. Он встретился взглядом с Грозным Глазом, и на его губах играла небольшая самодовольная ухмылка. — Нет. Тишина была оглушительной. Грюм почти разинул рот. Хотя он почти мог видеть проблеск уважения в его единственном здоровом глазу. — Вот как это делается, — сказал Грюм классу, его голос был гораздо менее восторженным, чем у Невилла. В этом была почти торжественная нотка. — Сядь обратно, Поттер. Гарри сделал, как ему было сказано, его улыбка исчезла, когда он повернулся, чтобы посмотреть на класс. В конце концов, не было никакой необходимости провоцировать маленьких львов. Однако, несмотря на то, что он старался не обращать особого внимания на ошеломленные выражения лиц гриффиндорцев, он не пропустил ни взгляда уважения, который был у Томаса, ни небольшого кивка, который он ему дал.***
— Что это вы двое так побледнели? — спросил Гарри Флёр и Виктора однажды утром, когда они вошли в тренировочный зал, выглядя немного не в своей тарелке. Флер и Виктор замерли, широко раскрыв глаза. — Ты не знаешь? — спросил Виктор, совершенно потрясенный, переводя взгляд с Гарри на Седрика. — Не знаю что? — голос Гарри был ровным. Если и было что-то, что ему не нравилось, так это неожиданные сюрпризы. — О первом задании, — ответила Флёр, садясь рядом с ним и прижимаясь к нему. Он чувствовал, как она дрожит, и знал, что это напугало обычно вспыльчивую девушку. — В чём дело? — спросил Седрик, садясь на диван перед ними, Виктор грациозно опустился рядом с ним. Другие члены Суда прекратили свои занятия и подошли к ним, зная, что это, должно быть, что-то серьезное. — Первая задача — драконы, — монотонно произнес Виктор. — Драконы? — Седрик чуть не пискнул. — Что ты имеешь в виду под драконами? — Наша задача — взять золотое яйцо у гнездящейся матери, — уточнил Виктор. — Что? — воскликнул Фред, выглядя немного испуганным. — У гнездящейся матери? Они что, сошли с ума? — голос Джорджа звучал не лучше, и Гарри вспомнил, что их старший брат, Чарли, если он не ошибался, был укротителем драконов. — Откуда ты знаешь? — спросил Гарри, стараясь сохранять хладнокровие. — Сегодня утром мадам Максим отвела меня в сторону и рассказала. Очевидно, она узнала об этом прошлой ночью. — Каркаров сделал то же самое. — Понимаю, — пробормотал Гарри, откидываясь на спинку дивана и прижимая Флёр чуть ближе к себе, когда заметил, что она все еще немного дрожит. Когда он увидел, как они все побледнели, он улыбнулся им. — Не волнуйтесь. Мы разберемся с этим. Я попрошу несколько книг у Сириуса, я заметил, что в библиотеке Блэков есть большой раздел о драконах. Мы справимся с этим. Его голос звучал так уверенно, что остальные расслабились. Он мог бы сказать им, что они пройдут сквозь огонь, и они поверили бы, что это возможно. Гарри просто окружал тот воздух, который заставлял их чувствовать себя более уверенными в себе. Если Гарри сказал, что они могут это сделать, они поверили ему, в конце концов, он никогда им не лгал. Это, однако, не означало, что Гарри не злился. Он был в ярости. О чём они только думали? Отобрать яйцо у гнездящийся матери? Как будто драконы не были достаточно плохими, это должны были быть гнездящиеся матери. По крайней мере, другие директора, казалось, беспокоились о своих учениках. Или они просто хотели дать им преимущество? В любом случае он не мог поверить, что никто из их профессоров не потрудился предупредить его или Седрика. Чего они ожидали? Чтобы они узнали, как бороться с драконами на месте? Гарри сдержал вздох и улыбнулся своему Двору. По крайней мере, теперь они были спокойнее. Это было важно, он знал, что они смогут справиться с этим, но для этого они должны были быть спокойными и уверенными. Теперь оставалось только найти всё, что можно, о драконах и разобраться с этим.***
Не успел он опомниться, как двадцать четвертое ноября уже настигло их. Гарри не слишком волновался. Он занимался своими делами, как и в любой другой день. Хотя он, казалось, был единственным. Его Двор был в десятки раз более напряженным, такими Гарри их никогда не видел. К тому времени, как подошёл обед, он был сыт по горло. — Вы прекратите это, — почти прорычал он, когда увидел, как Драко дернулся, казалось, в сотый раз. Они заставляли Седрика, Флёр и Виктора нервничать гораздо больше, чем следовало. — Мне жаль, — прошептал Драко, глядя вниз. Теперь Гарри чувствовал себя так, словно пнул щенка, и независимо от того, насколько он был садистским монстром, были вещи, которые даже он не сделал бы. Пинать щенка было одним из них. Он вздохнул. — Всё в порядке, — его голос был теплее, чем раньше. — Я знаю, что все вы беспокоитесь о нас. Но всё будет хорошо. Мы знаем, что делать. Все мы как можно больше тренировались для этого. Имейте хоть немного веры в нас. — Мы верим в тебя, — ответил Тео. — Просто беспокоимся, — сказал Грэм. — Если с тобой что-нибудь случится… — Адриан вздрогнул, как будто просто думать об этом было слишком тяжело. — Всё будет хорошо, — заверил их Гарри, и трое других чемпионов кивнули с улыбками на лицах. Гарри услышал, как шепот вокруг них усилился, и огляделся. Он увидел, что к ним приближается МакГонагалл. — Поттер, Диггори, Крам и Делакур, чемпионы должны немедленно спуститься на площадку. Вы должны подготовиться к первому заданию. — Хорошо, спасибо, профессор, — Гарри встал, остальные последовали за ним. Как только они встали, слизеринцы начали аплодировать. Все они поднялись со своих мест и хлопали так, словно выиграли чемпионат мира по квиддичу. Гарри усмехнулся и вышел из Большого зала вместе с другими чемпионами. Как только они оказались на территории, МакГонагалл чуть не уронила маску. — Теперь все вы должны сохранять хладнокровие. Не паникуйте, — сказала она. — У нас есть волшебники, готовые контролировать ситуацию, если она выйдет из-под контроля. Главное — просто делать всё возможное, и никто не подумает о вас хуже. С вами всё в порядке? — Не волнуйтесь, профессор, — сказал ей Гарри с ободряющей улыбкой. Она была одной из его любимых профессоров. Она может твёрдо стоять на стороне Дамблдора, но она ему нравилась. Она заботилась обо всех своих учениках, даже о тех, кого не было в её факультете. — Мы усердно тренировались. Мы готовы настолько, насколько это возможно. Всё будет хорошо. Она вела их к тому месту, где были драконы, вокруг опушки леса, но когда они приблизились к группе деревьев, за которыми будет хорошо видна ограда, Гарри увидел, что палатка была установлена, её вход был обращен к ним, скрывая драконов от взгляда. — Вы останетесь там, — сказала МакГонагалл довольно дрожащим голосом. — Мистер Бэгмен там. Он вам всё расскажет. Удачи. — Спасибо, — Гарри изо всех сил старался, чтобы его голос звучал как можно более ободряюще. Она оставила их у входа в палатку. Переглянувшись, они кивнули и вошли внутрь. Внутри был только Бэгмен. Он загорелся, когда увидел их. — О… хорошо, хорошо. Вот вы где, — радостно сказал он, — входите, входите, чувствуйте себя как дома. Гарри захотелось проклясть его. Он был одним из тех идиотов, которые считали, что встреча с гнездящимся драконом — хорошая идея. Это в сочетании с его жизнерадостным отношением сделало для Гарри довольно трудным остановить себя. — Ну, а теперь, когда мы все здесь, пришло время ввести вас в курс дела! — весело сказал Бэгмен. — Когда соберутся зрители, я собираюсь предложить каждому из вас этот мешочек, — он поднял небольшой мешочек из пурпурного шелка и потряс им. — Из которого каждый из вас выберет небольшую модель того, с чем вам предстоит столкнуться! Есть разные… э-э-э… разновидности, видите ли. И я должен сказать вам ещё кое-что… Ах, да… ваша задача-забрать золотое яйцо! Было заметно, как остальные трое нахмурились, и их глаза потемнели. Он знал, что им это совсем не нравится. Конечно, они вызвались добровольно, однако драконы не были тем, с чем они думали, что столкнутся. В мгновение ока сотни и сотни пар ног прошли мимо палатки, их владельцы возбужденно разговаривали, смеялись, шутили. Казалось, через несколько секунд Бэгмен уже открывал горловину фиолетового шелкового мешка. — Сначала дамы, — сказал он, протягивая его Флёр. Она сунула дрожащую руку в сумку и вытащила крошечную, идеальную модель валлийского дракона зелёного цвета. На шее у него висел номер два. Она глубоко вздохнула, и Гарри увидел решимость в её глазах. Виктор пошёл следом. Он вытащил алый китайский огненный шар. На шее у него висела цифра три. Он даже не моргнул, просто сел и уставился в землю. Гарри знал, что это был его способ сосредоточиться, убедиться, что он знает, что должен делать. Седрик сунул руку в сумку, и оттуда вылезла голубовато-серая шведская короткомордая дракониха с номером один, повязанным вокруг шеи. Как только Седрик достал своего дракона, все они сузили глаза. Они знали, что осталось. Гарри сунул руку в шелковый мешочек и вытащил венгерскую хвосторогу с номером четыре. Она расправила крылья, когда он посмотрел на неё сверху вниз, и обнажила свои крошечные клыки. — Ну, вот и всё! — сказал Бэгмен. — Каждый из вас вытащил дракона, с которым вы столкнетесь, и цифры относятся к порядку, в котором вы должны сразиться с драконами, понимаете? А теперь мне придется оставить вас на минутку, потому что я комментирую. Мистер Диггори, вы первый, просто выходите в загон, когда услышите свист, хорошо? Сейчас… Гарри… Можно вас на пару слов? Снаружи? — Хорошо, — безучастно сказал Гарри, встал и вышел из палатки вместе с Бэгменом, который проводил его на небольшое расстояние до деревьев, а затем повернулся к нему с отеческим выражением на лице. Гарри захотелось заткнуть рот. — Ты хорошо себя чувствуешь, Гарри? Я могу вам что-нибудь предложить? — Мне ничего не нужно, — сказал Гарри, его глаза сузились. — У тебя есть план? — сказал Бэгмен, заговорщически понизив голос. — Потому что я не против поделиться несколькими советами, если они тебе понравятся. Я имею в виду, — продолжил Бэгмен, еще больше понизив голос, — ты здесь неудачник, Гарри. — Гарри почувствовал себя оскорбленным. Он был неудачником? — Всё, что я могу сделать, чтобы помочь… — Нет, — решительно ответил Гарри. Его голос был холоден, а глаза слегка светились. — Никто не узнает, Гарри, — сказал Бэгмен, подмигивая ему. — Я уже сказал — нет, — сказал Гарри, теряя больного, которого он оставил позади. Где-то раздался свисток. — Господи, мне надо бежать! — испуганно воскликнул Бэгмен и поспешил прочь. Гарри вернулся к палатке и увидел выходящего из неё Седрика. Он выглядел бледнее, чем раньше. — Эй, все будет хорошо, — он рассказал ему. Седрик улыбнулся и увидел, что тот немного расслабился. — Да, я знаю. До скорой встречи, — он ответил и продолжил свой путь. Гарри вернулся в палатку и увидел Флёр и Виктора, сидящих вместе. Он присоединился к ним, ожидая, пока Седрик приступит к работе. Через несколько секунд они услышали рёв толпы, что означало, что Седрик вошёл в ограду и теперь стоял лицом к лицу с живым двойником своей модели. Это было хуже, чем то, что Гарри ожидал, сидя там и слушая. Толпа кричала, вопила и ахала, как единое многоголовое существо, когда Седрик повернулся лицом к шведскому коротконосому. Виктор продолжал смотреть в землю. Теперь Флёр принялась повторять шаги Седрика, обходя вокруг палатки. И комментарии Бэгмена сделали всё намного, намного хуже. Гарри знал, что должен был сделать Седрик. Они обсуждали это. Во-первых, прежде чем он сделает что-нибудь ещё, он использует акцио, чтобы попытаться вызвать яйцо. Иногда самым простым было то, что работало лучше всего. Если бы это сработало для него, они все сделали бы то же самое. Однако если этого не произойдет, они все будут использовать план Б. Седрик использовал руны, смешанные с заклинаниями. Он вырезал бы руны вокруг стадиона. Однако это было опасно. Седрику придется много двигаться, и он не сможет сделать это быстро, иначе очарование разочарования, которое у него было, не удержится. Однако он должен создать вокруг дракона клетку, которая удерживала бы его в течение нескольких минут, не более пяти. Его часто использовали на акромантулах, однако взрослый акромантул был далеко не так силен, как гнездящаяся дракон-мать. Так что, даже если он будет держать акромантула бесконечно долго, дракон — это совсем другое дело. Оставалось надеяться, этих пяти минут будет достаточно. Тогда заклинания, которые произнес Седрик, создадут барьер для пламени. В общем, Гарри надеялся, что этого будет достаточно. А затем, примерно через пятнадцать минут, Гарри услышал оглушительный рев, который мог означать только одно: Седрик прошел мимо своего дракона и захватил золотое яйцо. — Действительно, очень хорошо! — кричал Бэгмен. — А теперь отметки от судей! Он увидел, как двое других вздохнули с облегчением. Седрик сделал это, вот и всё, что имело значение. Они ждали его результатов, но Бэгмен не выкрикивал оценки; Гарри предположил, что судьи держали их и показывали толпе. — Один убит, осталось три! — крикнул Бэгмен, когда свисток прозвучал снова. — Мисс Делакур, пожалуйста! Флёр глубоко вздохнула, улыбнулась им и вышла из палатки. А потом всё началось сначала. Гарри знал, что она должна была сделать. Поскольку акцио не сработало, она сразу перескочит к плану Б. План Флёр состоял из чар. Её самая сильная сторона. Она тренировала его, пока не овладела им. Теперь им оставалось только надеяться, что у неё хватит сил справиться с этим. Сила, способная усыпить дракона. Десять минут спустя Гарри услышал, как толпа снова разразилась аплодисментами. Он рассмеялся, она, должно быть, тоже это сделала. Гарри не мог быть более гордым. Не все могли похвастаться тем, что они были достаточно сильны, чтобы усыпить дракона. Пауза, пока показывали отметки Флёр, снова хлопки. Затем в третий раз раздался свисток. — А вот и мистер Крам! — крикнул Бэгмен, и Виктор вышел, оставив Гарри в полном одиночестве. Теперь только Виктор. Он был самым смелым. Лицом к драконьей голове. Гарри надеялся, что всё пройдет хорошо. Они спорили о том, чтобы Виктор использовал свою метлу. Но Виктор отказался, он не хотел делать что-то, что было бы связано с квиддичем. Гарри это не понравилось, но он ничего не сказал. Это была задача Виктора, они помогут, чем смогут, но в противном случае они не будут вмешиваться. Кроме того, он знал, как важно для Виктора быть связанным с чем-то другим, кроме квиддича. — Очень дерзко! — Бэгмен кричал, и Гарри услышал, как китайский огненный шар испустил ужасный, ревущий вопль, в то время как толпа затаила дыхание. — Ну и наглость он проявляет… И… Да, яйцо у него! Аплодисменты разнесли зимний воздух, как разбитое стекло; Виктор закончил. В любой момент настанет очередь Гарри. Он встал, глубоко вздохнул и почувствовал, как его тело успокаивается. Гарри ждал. А потом услышал свист. Он вышел через вход в палатку, паника, которую, как парень думал, он почувствует, так не появилась. Вместо этого Гарри ощутил, как внутри него нарастает возбуждение. И теперь он шёл мимо деревьев, через щель в ограде. Он видел всё перед собой с поразительной ясностью. Сотни и сотни лиц смотрели на него с трибун, которые были заколдованы там с тех пор, как Гарри в последний раз стоял на этом месте. А на другом конце загона, низко склонившись над кладкой яиц, сидела венгерская хвосторога, её крылья были наполовину сложены, желтые глаза смотрели на него, чудовищная, чешуйчатая, чёрная ящерица била своим шипастым хвостом, оставляя на твёрдой земле следы длиной в ярд. В толпе было очень шумно, но дружелюбно или нет, Гарри не знал или ему было всё равно. Пришло время сделать то, что он должен был сделать. Чтобы полностью и абсолютно сосредоточиться. Пришло время показать им, на что он способен, и Гарри сделает это с помощью заклинания, которое они выучили на втором курсе. Он поднял палочку. — Serpensortia basilisk. На трибунах стояла мёртвая тишина, казалось, целую вечность. В это время начал формироваться гигантский василиск. Он был ростом с дракона, его клыки были длиной с руку Гарри. Несмотря на то, что ему не хватало убийственного взгляда и смертельного яда, потому что это было заклинание, оно ни в коем случае не делало его безвредной змеей. Воспользовавшись неподвижностью дракона, Гарри снова произнёс заклинание. Три раза. В мгновение ока четыре гигантских василиска оказались в ограждении, и Гарри мог видеть испуганные выражения на лицах некоторых людей на трибунах. — Сонорус, — пробормотал он, указывая палочкой на себя. — Я хочу, чтобы вы отвлекли дракона, — сказал он василискам. — А ты, я хочу, чтобы ты отдал мне золотое яйцо. — Как пожелаете, хозяин, — в унисон ответили василиски. — Квиетус. — О, дорогой Мерлин, — услышал он шепот Бэгмена на заднем плане, хотя, поскольку на нём всё ещё было заклинание, это было слышно через молчаливые трибуны. Люди не знали, что заклинание серпенсортии было заклинанием парселтанга, которое Салазар модифицировал, чтобы другие основатели могли использовать его. Однако, если вы произнесли заклинание на парселтанге, можно было выбрать, какую змею вы хотите. Отсюда и василиски. Тем временем трое василисков напали на дракона. Никто из них не собирался по-настоящему ранить дракона, но всё равно их было трое против одного. Хвосторога с трудом поспевала за ними. Четвёртый подполз к гнезду. Как только мать-дракон увидела это, она попыталась напасть на него, однако три других василиска остановили её на полпути. Раздался оглушительный рёв, который потряс трибуны, и Гарри увидел, что она готовится бросить немного огня. Однако прежде чем он успел это сделать, один из василисков укусил дракона за спину. Другой рванулся к её правой задней ноге, заставив дракона отшатнуться назад, крича от боли. Четвёртый василиск смог схватить золотое яйцо ртом, в то время как остальные заняли дракона. Он скользнул обратно к Гарри, кладя яйцо в руки Гарри. — Хороший мальчик, — пробормотал Гарри, поглаживая морду зверя. Гарри развернулся и направился к выходу из загона, в котором по-прежнему царила полная тишина. Как только он вышел, он отменил заклинания, и в мгновение ока дракон оказался на её гнезде. Присев перед ним на корточки, рыча и готовясь к угрозам. Ему потребовалось меньше всего времени, чтобы получить яйцо. Всё закончилось менее чем за пять минут. Потребовалось почти десять секунд после того, как василиски исчезли, чтобы толпа, наконец, отреагировала. Он услышал оглушительные возгласы, доносившиеся с трибун, где находилось большинство слизеринцев и студентов Дурмстранга. — Мой дорогой Мерлин! Вы это видели? Гарри Поттеру удалось получить яйцо за наименьшее количество времени, без единой царапины на нем! — наконец крикнул Бэгмен. — И как он это сделал? Он приказал василиску достать его для него! Гарри Поттер — змееуст, можете в это поверить?! Макгонагалл и Грюм ждали за оградой. — Поттер, это было… это было впечатляюще, — сказала Макгонагалл, хотя он знал, что это был честный комплимент, он мог видеть лёгкий след страха в ее глазах. Гарри должен был задаться вопросом, был ли это страх перед ним или перед четырьмя гигантскими змеями, которые несколько секунд назад были в загоне. Грюм… Ну, он выглядел немного странно: довольным, но в то же время испуганным. Гарри понятия не имел, что с этим делать. Грозный Глаз был одним из тех людей, которых он просто не умел читать. И когда он смог прочитать его, то то, что он видел, не имело смысла. — Тогда, Поттер, в палатку первой помощи, пожалуйста, — сказала Макгонагалл, хотя было ясно, что на нём нет ни царапины. Гарри обернулся и увидел Помфри, стоящую у входа во вторую палатку и выглядящую обеспокоенной. — Драконы! — сказала она с отвращением, втягивая Гарри внутрь. Палатка была разделена на кабинки; он мог разглядеть тень Седрика сквозь брезент, но Седрик, похоже, не сильно пострадал; по крайней мере, он сидел. — В прошлом году дементоры, в этом году драконы, что они собираются принести в эту школу в следующем? На самом деле Гарри было всё равно. Он хотел посмотреть, всё ли в порядке с Седриком и остальными. Но Помфри, похоже, была не из тех женщин, которые отвлекаются, когда она на задании, поэтому он ничего не сказал, пока она толкала его на кровать. — Останься, — приказала Помфри и направилась в маленькую кабинку Седрика. Ему действительно не хотелось сидеть на месте, поэтому он встал и уже собрался уходить, когда услышал шум у входа. Мгновение спустя его Двор, без близнецов и Невилла, вошли. — Гарри! — воскликнул Тео, а затем оказался в руках более высокого подростка. — Я в порядке, — он успокоил их, зная, что они были очень обеспокоены. — Как остальные? — Седрик слегка обжег щеку. Заклинания немного дрогнули, когда он бежал с яйцом. Хотя в этом нет ничего опасного, и Помфри сказала, что даже шрама не останется, — доложил Драко. — Флёр немного обожгла ногу. Заклинание сработало хорошо, но дракон фыркнул во сне, и появилось небольшое пламя. Хотя ничего опасного, просто небольшой ожог на бедре. Виктор поцарапал руку, уклоняясь. Кроме того, все они в порядке. Гарри облегченно вздохнул. Он знал, что с ними ничего серьезного не случилось, но это было такое облегчение. — Ты был великолепен! — воскликнул Грэм, очевидно, не в силах больше сдерживаться. — Ты змееуст! — крикнул Адриан, его глаза расширились от благоговения. — Почему ты нам не сказал? — Ну, не могу же я раскрыть все свои секреты, не так ли? — сказал Гарри с озорной улыбкой. — Нет, это было не то, — сказал он им, посмеиваясь, — я вроде как забыл. Это никогда не поднималось в разговоре, и я никогда не думал, что это так важно. — Не важно? — В голосе Драко звучало недоверие. — Ты можешь быть родственником Салазара Слизерина! Это очень важно! — Это одна из вещей, которых я на самом деле хотел избежать. Я хочу, чтобы меня уважали из-за того, кто я есть, а не из-за того, с кем я мог бы быть связан. — Гарри… — Адриан прошептал. — Невозможно знать тебя и не уважать. Даже Грейнджер, хотя она ненавидит в тебе всё, уважает твои способности. — Мы уважаем тебя. Все мы. Ты должен это знать, верно? — спросил Грэхем с довольно серьезным видом. — Я знаю, — сказал он им, улыбаясь. — Хорошо, — Уэйн ухмыльнулся. — А теперь пойдём посмотрим твои результаты. Грэм взял его золотое яйцо, и они вышли из палатки. — А сколько баллов получили остальные? — Седрику сорок семь. Судьи были впечатлены клеткой, однако заклинания немного дрогнули, и он обжегся, — начал Тео. — Флёр получила сорок шесть. Они не были так впечатлены её заклинанием, — заявил Драко. — Не так впечатлены? — недоверчиво спросил Гарри. — Она усыпила дракона, как это может не впечатлять? Драко пожал плечами. Это было впечатляюще, но у Седрика было ещё больше. — У Виктора сорок пять, — сказал Уэйн, и Гарри нахмурился. — Почему так низко? — спросил он, заставив остальных хихикнуть. Сорок пять — это не так уж мало, как ни посмотри. Только Гарри мог жаловаться на этот счёт. — Хотя он был наименее ранен и быстрее, чем двое других, одно из настоящих яиц было разбито. Поэтому они высчитали баллы. Что ж, в этом был смысл. — Твои результаты растут, — взволнованно улыбнулся Грэм. Мадам Максим только что подняла свою палочку. Что-то похожее на длинные серебряные ленты выстрелило и образовало цифру десять. Толпа восторженно захлопала, и Гарри увидел, что его друзья ухмыляются. Крауч был следующим, и ещё десять вышли из его палочки. Следующим был Дамблдор. На этот раз, когда вышла десятка, толпа обезумела. Его друзья были такими же громкими, хлопали и ухмылялись, как сумасшедшие. Бэгмен тоже выстрелил десятку, и шум на трибунах поднялся так сильно, что Гарри почувствовал, как они вибрируют. Следующим был Каркаров. Казалось, он на секунду заколебался, а затем появилась цифра девять. — Что? — взвизгнул Адриан, убийственно глядя на Каркарова. — Он дал Виктору десятку! — Всё в порядке, — сказал Гарри, пытаясь их успокоить. Никто из них не выглядит довольным результатом. — Ты на первом месте! — взволнованно воскликнул Драко. Он выглядел так, словно больше всего на свете хотел прыгать вверх и вниз. — Да, это так. Поздравляю, — раздался позади них ровный, мрачный голос, и Гарри обернулся. Он чуть не рассмеялся, когда увидел стоящего там Томаса Накхта. Ну, этот человек сказал, что придёт посмотреть первое задание. Однако, поскольку он больше не упоминал об этом, Гарри предположил, что у Тома не было времени или он просто не хотел приходить. Он почувствовал, что его Двор напрягся, но проигнорировал их и улыбнулся ему. — Здравствуйте, мистер Накхт, — в его глазах сверкнул озорной огонёк. У Тома вырвался долгий вздох. — Сколько раз я должен повторять тебе, чтобы ты называл меня Томом? — спросил он с лёгкой улыбкой на губах. Гарри не ответил, а только рассмеялся. Он подошёл к нему, чувствуя эту потребность быть ближе к этому человеку. Гарри не осознавал, что на самом деле скучал по ощущению их волшебного прикосновения, игры. Он почувствовал, как его Двор удаляется от них все дальше, к палатке. Давая ему уединение, но оставаясь рядом. — Тебе понравилось шоу? — спросил Гарри с лёгкой ухмылкой на губах. — Безмерно, — ответ прозвучал шепотом, глаза Тома смотрели на него, изучая всё в нём. — Ты змееуст, — в голосе мужчины было столько желания, что Гарри почувствовал, как дрожь пробежала по спине. — Так и есть. Том подошёл ближе. Их тела почти соприкасались. Он поднял руку и нежно провёл пальцами по щеке Гарри. Прикасаться к этой идеальной коже было просто божественно. Том мог только представить, каково это — целовать его. Был ли он на вкус как самый сладкий из персиков? Должно быть, потому что так это выглядело. Эти изумрудные глаза встретились с его, вызывая его на что-то большее, чем то, что он делал. Том вздохнул и опустил руку. Он хотел, действительно хотел. Но не мог. Если бы Том сделал что-то сейчас, он знал, что не сможет остановиться, он хотел бы полностью овладеть Гарри, и, возможно, Гарри позволил бы ему это, однако, когда он узнает правду, Том понимал, что Гарри никогда не простит его. Гарри был не из тех, кто прощает такое. — Какая насмешка, — прошептал он, увидев самодовольную ухмылку на губах Гарри. — С твоей стороны было довольно дерзко показать, что ты змееуст на таком публичном показе. Пресса может выдать тебя за восходящего Тёмного Лорда или что-то в этом роде, — ему не нужно было говорить, что пресса всё сделает правильно. Теперь Том это чувствовал. Точно так же он чувствовал себя рядом с Гриндельвальдом, когда встретил этого человека. Но всё было по-другому, всё казалось незавершенным. Но потенциал был налицо, гораздо более заметный, чем летом. Магия почти танцевала вокруг него. Причина, по которой Том чувствовал это, а другие нет, заключалась в том, что он сам был Тёмным Лордом. Это было своего рода предупреждение. Обычно было не более одного Тёмного Лорда, однако это не означало, что не было других с таким потенциалом. Тёмные Лорды чувствовали это, большинство просто убивали тех, на кого показывала их магия. Но в тех редких случаях, когда существует более одного Тёмного Лорда, это служит предупреждением. Хотя другие теории утверждают, что это был просто способ, которым их магия должна была показать им их совпадения. — В прессе об этом не будет ничего плохого, — ответил Гарри. — Похоже, ты в этом уверен. Как ты можешь это знать? — Ну, довольно легко узнать, что они опубликуют, когда ты являешься их владельцем, — сказал ему Гарри. Он не смог удержаться от смешка, когда увидел, как глаза Тома слегка расширились. Затем Том пошевелился. Прежде чем он понял, что происходит, Том прижал его к стене загона, прижавшись к нему всем телом. Гарри почувствовал, как Том судорожно вздохнул. — Ты понятия не имеешь, что делаешь со мной, — прошептал Том ему в шею, заставив вздрогнуть, когда он почувствовал это теплое дыхание на своей коже. — Когда ты говоришь такие вещи. Когда ты показываешь мне, насколько ты отличаешься от этих овец. Ты заставляешь меня хотеть владеть тобой полностью. Гарри прищурился. Он запустил руки в волосы Тома, схватил их и потянул. Он услышал лёгкое шипение, исходящее от Тома, его голова оторвалась от шеи, их глаза встретились. — С чего ты взял, что мной можно владеть? — его голос был дразнящим, но в его огненно-изумрудных глазах ясно читалось предупреждение. — Ни с чего, — честно ответил Том, и его глаза наполнились желанием. — Это просто заставляет меня хотеть этого еще больше. — Глаза Тома остановились на его губах, его глаза горели желанием. Том наклонился, Гарри почувствовал его дыхание на своих губах. — Гарри, — его голова резко повернулась в сторону, где Тео смотрел на них. Его маска прочно сидела на месте. — Чёрт, — прошептал Том, глубоко вздохнул и сделал шаг назад. Его глаза всё ещё горели, но Гарри видел, как железный контроль встал на место. — Да? — он посмотрел на Тео, как будто ничего необычного не произошло. Он почувствовал на себе взгляд Тома, слегка прищурившийся от его беспечного отношения. Он знал, что Тому не понравится тот факт, что он ведет себя так, будто случившееся ничего не значит. — Бэгмен хочет поговорить с чемпионами. Речь идет о втором задании. — Хорошо. Я буду там через минуту. — Тео кивнул и, развернувшись, пошел обратно к палатке. —Похоже, мне пора идти, — сказал Гарри, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Тома. Он всё еще находился в том же положении, что и раньше. Как будто он боялся сделать шаг. — Что-то случилось, мистер Накхт? Том усмехнулся. Это был тёмный, соблазнительный звук. Слишком заманчиво, чтобы быть допущенным, если Гарри был честен. — Ты играешь с огнём, — заявил Том, и Гарри рассмеялся. Он одарил его озорной улыбкой. Гарри поднял руку перед собой ладонью вверх. — Адеско Файер, — прошептал он. На его ладони начала формироваться змея, обвиваясь вокруг его руки и туловища. Том смотрел на него. Его глаза светились желанием. — Я люблю огонь, — заявил он, прежде чем отменить заклинание. Гарри ухмыльнулся ему в последний раз и повернулся, направляясь к палатке. Прежде чем войти, он услышал смех Тома и улыбнулся.