***
Он встал с постели и потянулся. Это был день последнего задания, и Гарри почувствовал облегчение от того, что весь Турнир подходит к концу. Ему нужно было побыть одному и подумать. Прежде всего Гарри собирался выяснить, что происходит с его магией. Двор ждал его в общей гостиной, и он улыбнулся им. Гарри может быть немного зол на них, он знал, что они что-то скрывают от него, но Луна сказала ему, что скоро всё станет ясно. Поэтому он старался не обращать внимания на их поведение. Он знал, что они верят, что делают то, что лучше для него, и всегда будут делать то, что лучше для него, даже если это будет означать его гнев. Их преданность ему никогда не переставала восхищать его, хотя и не удивляла. Теперь Гарри почти ожидал этого от них, часть его практически требовала их лояльности, их преданности. В конце концов, это было таким естественным. Покачав головой и забыв об этих мыслях, он слегка улыбнулся им. — Пойдемте, — сказал Гарри, выводя их из общей комнаты. Они заметили близнецов и Невилла, сидящих за гриффиндорским столом, Невилла, сидевшего немного в стороне от всех, и близнецов, дурачившихся со своим другом, Ли. Ему не нравилось видеть, как Невилла почти избегали на его собственном факультете только потому, что он не вёл себя как стереотипный гриффиндорец. Но тот был упрям и отказался изменить свое поведение, чтобы угодить им. Невилл гордился тем, кем он стал, даже если он не мог быть со Двором в открытую, что бы ни говорил Гарри и сколько бы раз он не говорил ему, что не возражает, если бы все знали, что он был частью Двора, Невилл не передумал, и Гарри не хотел приказывать ему это сделать. Невилл не хотел присоединяться к группе четверокурсников Гриффиндора, если это означало, что Гарри пошатнет доверие между ним и другими членами двора. Они сели на свои обычные места и приступили к завтраку. Было очевидно, что все с нетерпением ждали последнего задания. Хотя оно и должно было начаться только после полудня, все поглядывали на Чемпионов, возбужденно перешептываясь со своими соседями. Гарри проигнорировал их всех и, как обычно, пошёл на утренние занятия. Он не сомневался, что выиграет. Его не беспокоил даже жуткий взгляд Грюма. Хотя Гарри заметил, что к концу года пристальный взгляд усилился. Иногда он даже ловил Грюма, бормочущего себе под нос, и был уверен, что слышал своё имя несколько раз. В любых других обстоятельствах Гарри бы не обращал внимания на странное поведение преподавателя, но, честно говоря, он слишком устал, чтобы беспокоиться об этом. Когда пришло время обеда, он полностью проигнорировал взгляды, которые получал ото всех, даже другие Чемпионы начали выглядеть немного разочарованными тем, как все смотрят на них. Помимо Гарри, Виктор был тем, кто лучше всех справлялся с внешностью. Седрику не терпелось проклясть нескольких девушек, которые практически бросались на него, и единственная причина, по которой Флёр ещё не сожгла кого-то дотла, заключалась в том, что остальная часть Двора вмешалась. В целом Гарри подумал, что большинство из них были вполне счастливы видеть конец учебного года. Все ученики вокруг них внезапно замолчали, и Гарри взглянул вверх только для того, чтобы встретиться лицом к лицу со Снейпом. Снейп смотрел на них сверху вниз, как будто меньше всего ему хотелось быть рядом с ними. Хотя Гарри заметил, как его глаза время от времени смотрели на Драко. Он почти улыбнулся, когда увидел краткую вспышку боли, появившуюся в глазах Снейпа, когда Драко только холодно посмотрел на него. — Чемпионы, — усмехнулся он им, — ваши семьи ждут вас, — Снейп указал на дверь в задней части зала и зашагал прочь. Седрик поморщился, а остальные бросили на него сочувственные взгляды. — Сохраняй спокойствие, — сказал ему Гарри, слегка улыбаясь. — Мы будем там. Кроме того, после того, как ты этим воспользуешься, тебе больше никогда не придётся с ними взаимодействовать. Седрик покачал головой. — Пока все ваши цели не будут достигнуты, лучше всего делать их максимально счастливыми. Моя семья — единственная по-настоящему связанная со Светом, которая на нашей стороне, с тех пор как бабушка Невилла ушла на пенсию, и, в более широком смысле, семья Лонгботтомов, ушла из политики после того, как родители Невилла потеряли дееспособность. Их имя всё ещё имеет вес, но их связи почти отсутствуют, а их союзники в лучшем случае шаткие. Они из семей, которые никогда не общались с Ноттами, Малфоями или любым, у кого есть хоть малейшая склонность к Тьме. Никогда не знаешь, когда это может пригодиться. — Иногда, — пробормотал Гарри, качая головой, — я думаю, что все вы думаете о моих планах на будущее гораздо больше, чем я. Суд усмехнулся. — Возможно, мы просто не можем дождаться, этого самого будущего, — заявил Тео, тепло улыбаясь ему, и Гарри улыбнулся в ответ. Он был счастливее, чем ожидал, потому что его отношения с Тео не пострадали, хотя он знал, что причинил ему сильную боль. Тео очень много значил для него, и Гарри не знал, что бы он делал, если бы близость между ними исчезла. Хотя теперь, когда он знал, что ищет, стало почти невозможно не замечать любви в глазах Тео, особенно когда он так пристально смотрит на него. Часть его чувствовала, что он не заслуживает этой любви, но Гарри знал, что, что бы он ни сказал, Тео не передумает. — Пойдемте. Они ждут, — сказал Гарри, вставая и следуя за другими Чемпионами в комнату, где их ждали семьи. Он не ожидал этого. У него не было семьи, которая ждала бы его. Но Гарри знал, что, если он уйдет, Снейп найдет способ навлечь на него неприятности. Не то чтобы его это так сильно заботило, но если бы он мог этого избежать, то так бы и сделал. Он оглядел комнату, как только вошёл. Семью Флёр было легко идентифицировать. Она выглядела в точности как её мать, только на несколько лет моложе. Её отец же был довольно заурядным, и это не слишком удивило Гарри. Из того, что он узнал, вейлы всегда вступали в брак по любви. Они не заботились о внешности, когда искали идеальную пару. Всё, о чём они заботились, это то, сможет ли супруг обеспечить и защитить семью. Вот откуда пошло столько слухов о том, что вейлы были золотоискателями. Чаще всего их товарищи оказывались кем-то с хорошими связями, могущественным, богатым или сочетанием всех трёх. Младшая сестра Флёр, Габриель, выглядела как маленькая версия своей сестры, хотя её волосы были немного темнее. Она обнимала Флёр, как будто от этого зависела её жизнь, и Гарри почти усмехнулся. И всё же он заметил, как мать Флёр смотрела на него. Как будто она пыталась разгадать загадку. Ему это не особенно понравилось, особенно потому, что он понятия не имел, что сделал, чтобы заслужить такой взгляд вейлы. Затем он увидел родителей Виктора. Оба они смотрели на Виктора с гордостью в глазах. Хотя его отец так часто поглядывал на Гарри, что-то вроде восхищения проскальзывало в его глазах. Гарри почти не мог сдержать насмешку, когда увидел родителей Седрика. Они выглядели такими самодовольными, что его чуть не тошнило. Неудивительно, что Седрик их терпеть не мог. Они совсем не любили Седрика, это было ясно как день. Им нравился образ сына, который у них был. Гарри не мог понять, как они не могли видеть, насколько сильно они причиняли вред собственному сыну. Ну, как говорится, их потеря, его прибыль. Наблюдения Гарри оборвались, когда он был охвачен объятием. Единственное, что помешало ему собрать свою магию и проклясть любого, кто осмеливался прикоснуться к нему, были тихие слова произнесенные рядом с его ухом. — Я скучал по тебе, щеночек. Он знал только одного человека, который когда-либо называл его так. — Сириус, — был лишь небольшой след от удивления, которое он испытал, увидев этого человека. — Привет, детеныш. — Ремус. На этот раз сюрприз, должно быть, был более явным, потому что Сириус отпустил его, и оба мужчины обменялись несколько болезненной улыбкой. — Мы не могли упустить возможность увидеть тебя, — заметил Ремус. — Именно, — с энтузиазмом сказал Сириус, — это то, чем и занимается семья. Семья… Теперь у него была семья. Это была такая странная мысль. Он ещё не привык к этой идее. — И мы принесли тебе подарок, — воскликнул Сириус. Он повернулся и чуть ли не потащил его за собой. Гарри не смог удержаться от смеха, когда увидел недовольное выражение лица Маркуса, хотя оно превратилось в ослепительную улыбку, когда он увидел Гарри. Тот знал, что его ждёт, ещё до того, как это произошло, и в мгновение ока его обнял Маркус. — Я очень скучал по тебе, — прошептал Маркус и Гарри ничего не оставалось, как обнять его в ответ. Он знал, что Маркусу трудно быть единственным, кто находится вдали от Двора, от него. Маркус был единственным, кто всегда был в стороне. Один. Это показало, насколько он предан Гарри, Уроборосу, что даже то, что он находился вдали от них, не заставило его колебаться в своей преданности и вере в Гарри. — Я не ожидал тебя увидеть. — Сириус и Ремус тайно втащили меня, — на его губах появилась мягкая улыбка, и Гарри усмехнулся. Он сомневался, что речь идет о контрабанде. Его не удивило бы, если бы МакГонагалл позволила Маркусу присоединиться к ним. Она действительно питала к нему слабость. — Гарри! — взволнованно воскликнула Флёр. — Позволь мне представить тебе ma famille [1], — затем она заметила Маркуса, и ее улыбка прояснилась. — Маркус! Он должен тебя увидеть! Письмо — это не то же самое, что разговаривать лицом к лицу, — она быстро обняла его, на что Маркус ответил тем же. Всё это время её семья наблюдала за ними. Глаза матери Флёр ярко сияют, в их глубине заметно видится облегчение. — Bonjour Madame, Monsieur. Enchanté, je suis Harry Potter [2], — он слегка поклонился им. — О, Fleur nos na pas dis que vous parlez français [3], — сказала мать Флёр, с радостной улыбкой на её безупречном лице. — Боюсь, что мои навыки французского не идут дальше этого. Хотя Флёр пообещала, что будет учить нас французскому языку, как только весь этот ажиотаж вокруг Турнира закончится, — он очаровательно улыбнулся. — Maman, papa, позволь мне познакомить вас с моими друзьями, — улыбка Флёр была ярче, чем Гарри когда-либо видел. — Это, как вы знаете, Гарри Поттер. А это Маркус Джагсон. Я познакомлю вас с остальными, немного позже. Они, кажется, немного заняты, — она взглянула на двух других чемпионов и увидела, что Виктор, казалось, вёл довольно серьезный разговор со своим отцом, в то время как Седрик делал всё возможное, чтобы его родители не насмехались над всеми остальными в комнате. — Гарри, Маркус, это мои родители: Аполлин и Жан-Пьер. Маркус слегка поклонился им, и Гарри улыбнулся им. Он знал, как сильно Флёр любит свою семью, поэтому самое меньшее, что он мог сделать, — это быть вежливым с ними. Даже если он действительно хотел знать, о чём были эти взгляды. — Гарри, — он посмотрел в другую сторону и увидел стоящего там Виктора, его родителей рядом с ним. — Я хотел бы познакомить тебя с моими родителями, моя мать Надя Крам, — она была красивой женщиной, с длинными светло-русыми волосами и глубокими голубыми глазами, с аристократическим лицом. Если бы Виктор не сказал ему, что она ведьма первого поколения, он бы подумал, что она из древнего чистокровного рода. — И Сергей Крам, мой отец, — он был старшей версией Виктора. — Приятно познакомиться с вами обоими, — ответил Гарри с легким поклоном, заметив, что Маркус и Флёр немного выпрямились рядом с ним. — Нам тоже приятно познакомиться, — ответил отец Виктора, его акцент почти полностью отсутствовал, и он едва мог скрыть волнение, любопытство и трепет в глазах, когда смотрел на Гарри. Гарри было интересно, что всё это значит, хотя он знал, что спрашивать об этом было не очень хорошей идеей, по крайней мере, не с таким количеством посторонних вокруг. — Почему бы нам не отправиться на экскурсию вокруг замка? — взволнованно спросил Сириус, передавая приглашение двум другим семьям. Все они игнорировали Диггори, поскольку было ясно как день, что они не заинтересованы в общении с ними. Седрик с тоской посмотрел на них, прежде чем утащить родителей из комнаты. Родители Виктора и Флёр согласились, они, казалось, были счастливы проводить время со своими детьми и их друзьями. Маркус, Флёр, Виктор и Гарри задержались, позволяя Сириусу и Ремусу вести взрослых. Казалось, они прекрасно ладят. Сириус и Ремус рассказывали им малоизвестные факты о Хогвартсе и истории о своих школьных днях. Гарри был счастлив просто быть рядом со своим Уроборосом. Им не нужно было разговаривать, ему просто нравились моменты, когда они могли быть вместе. В последние несколько недель он почти постоянно чувствовал их магию. Это было странно приятно. Если это было то, что чувствовали его Уроборосы, тогда он мог понять, почему они хотели быть рядом с ним. Хотя Гарри всё ещё не понимал, почему это происходит. Если бы он был кем-то другим, то немного испугался бы всех изменений, связанных с его магией, тем более, что Гарри не мог понять, почему это происходило. Он тщательно обыскал библиотеку Хогвартса, даже сказал Сириусу прислать ему книги, в которых было что-нибудь об изменениях в магических ядрах или о чём-либо, связанном с этим, но даже в этом случае он всё равно ничего не нашел. Это было неприятно, главным образом потому, что Гарри чувствовал, что его Двор знает, что происходит. Он вздохнул и улыбнулся, когда увидел, что Маркус, Флёр и Виктор погрузились в беседу. Он был довольно счастлив, когда они не исключили Маркуса, хотя и не были знакомы с ним до Святочного бала. Как только они узнали, что Маркус был членом Двора, они решили написать ему, поскольку это был единственный способ узнать его поближе. Он был уверен, что эта близость, которую они все разделяли, изменит всё в будущем. Хотя разница в том, что Гарри всё ещё ничего не знал об этом. Сириус повел их на улицу, и Габриэль сразу же побежала к озеру, где села и начала бросать маленькие камешки. Взрослые присоединились к ней, наколдовали покрывало и, сидя у берега, наслаждались погодой. Они присоединились к ним, и Гарри увидел, как глаза матери Флёр наполняются счастьем каждый раз, когда Флёр смеётся. Она поглощала каждое их взаимодействие с Флёр, и её радость росла, каждый раз когда она замечала истинное счастье, которое проявляла её дочь. Гарри вспомнил, как Флёр рассказывала им, что у неё никогда не было настоящих друзей, как мальчики попадали под её очарование, как мучило её мать знание о том, что это она передала гены вейлы дочерям, постоянно боялась, что она обрекла своих дочерей на жизнь, полную предрассудков и несчастий. Видеть Флёр такой счастливой с друзьями, которые искренне о ней заботятся, должно быть уменьшило тяжесть бремени на ее плечах. Он прислонился к Виктору и расслабился, позволяя их болтовне захлестнуть его. — Мистер Поттер. — Он открыл глаза и увидел, что отец Виктора стоит рядом с ними. — Вы не возражаете, если мы поговорим? — он взглянул на Виктора и увидел, что его глаза потемнели, в них было неприкрытое предупреждение. Его отец игнорировал это предупреждение, его глаза пристально смотрели на Гарри. — Конечно, нет, — ответил он, слегка улыбнувшись Виктору. Гарри встал и последовал за отцом Виктора отойдя немного в сторону от группы, он чувствовал их взгляды на них, но не обращал на них внимания. Ему было любопытно посмотреть в глаза старшего Крама, и это была довольно хорошая возможность узнать что-нибудь полезное. —Я должен спросить, — начал Крам, как только они оказались достаточно далеко от других, чтобы те не слышали их, выглядя частично взволнованными и частично обеспокоенными. — Каковы ваши цели? — Мои цели? — он определенно этого не ожидал. — Что вы имеете в виду? — Крамы всегда были Нейтральной семьей. Нас никогда не заботило, были ли члены нашей семьи Тёмными или Светлыми. Теперь, мой сын, наследник семьи Крам, следует за Тёмным Лордом. Он поклялся в верности Тёмному Лорду или, по крайней мере, восходящему Тёмному Лорду. Виктор — один из ваших последователей, и я знаю своего сына, он бы не присоединился к вам, если бы вы его принуждали. Виктор присоединился добровольно. Он бы не сделал этого, если бы вы не были кем-то особенным. Он не стал бы присоединяться, если бы вы предложили ему силу или если бы вы были чистокровным сторонником превосходства. Так что, даже если вы Тёмный Лорд, восходящий Тёмный Лорд, вы отличны от тех, кто пришел к власти за последние несколько столетий. Итак, ещё раз. Я спрашиваю, каковы ваши цели? Почему мой сын следует за вами? — когда Крам начал, он выглядел немного неуверенным, но по мере того, как он продолжал, начал казаться более уверенным в себе, чудо вернулось, но под всем этим было беспокойство. Беспокойство за своего сына и за путь, которым он так охотно шёл. Несмотря на то, что внешне Гарри оставался совершенно спокойным, его мысли метались. — Что? Почему вы говорите, что я Восходящий Темный Лорд? — тон у него был ровный, хотя сохранять его таким было трудно. Ему казалось, что он вот-вот узнает что-то важное, что-то, что всё изменит. — Крамы древний род. Я могу читать знаки. Я не могу быть уверен, но если бы я угадал, я бы сказал, что вы в двух или трёх шагах от того, чтобы стать Тёмным Лордом. Насколько я могу судить, ваша магия более чем готова к этому. — Все ли это чувствуют? — это было бы проблемой, на самом деле довольно большой проблемой. — Нет. Я полагаю, что многие люди смогут почувствовать вашу магию, но очень немногие на самом деле смогут почувствовать основные течения, которые показывают, кто вы есть. Семья Крам может чувствовать волшебство, как Виктор, без сомнения, сказал вам, на гораздо более глубоком уровне. Это подарок наших предков, которые спаривались с волшебными существами, такими как вейлы и нимфы, которые особенно чувствительны к этим вещам. Гарри промурлыкал и ненадолго закрыл глаза. Не поэтому ли его магия вела себя так странно в последние несколько месяцев? Неужели он действительно восходящий Тёмный Лорд? Он открыл глаза и взглянул на свой Уроборос, всё ещё сидящих на берегу озера, в этом году к нему присоединились несколько новых участников, которые ранее не были в группе. Может быть, поэтому они так подчинялись ему? Не поэтому ли они так повиновались ему? Они считали его своим Господином? Гарри издал насмешливый смешок и ущипнул за переносицу. Как он мог быть таким слепым? Он был так настроен заявить, что не является Тёмным Лордом, что не смог понять, насколько его действия противоречили его словам. «Я Тёмный Лорд», — подумал Гарри и секунды спустя почувствовал, как его магия успокоилась. Её постоянное жужжание прекратилось, и она успокаивающе потекла по его телу. Как будто она наконец обрела мир. Как будто она наконец нашла свое предназначение. Гарри знал, что его магия возбуждена. Он был взволнован, но не понимал, насколько это будет значимо. Гарри чувствовал, что больше контролирует не только свою магию, но и себя самого. Как будто он прятался, а теперь нет. Он чувствовал себя… свободным. Гарри взглянул на свой двор, когда услышал резкий вдох. Маркус, Флёр, Виктор, Луна, Блейз, Тео и Драко сидели вытянувшись по струнке; их глаза слегка остекленели, на их лицах были неприкрытые эмоции удивления и возбуждения. У него было ощущение, что они почувствовали изменение в его магии. Его всё ещё удивляло, насколько они чувствительно реагируют на его магию. Гарри посмотрел на отца Крама и увидел, что он тоже смотрит на него с почти благоговейным выражением на лице. — Мои цели… — начал он медленно, привлекая внимание Крама. — Я хочу, чтобы магия была свободной. Меня не волнует кровь, Свет или Тьма. Всё, что для меня важно, — это магия. Я хочу, чтобы она была свободной. То, что мы сделали с магией… Это убивает её. Магия никогда не должна сдерживаться, никогда не должна ограничиваться человеческими правилами и положениями. Моя цель — изменить наш мир, сделать так, чтобы магия стала свободной, — он улыбнулся ошеломленному волшебнику и вернулся к своему Уроборосу, сел рядом с ними и позволил их магии окружить его. Гарри закрыл глаза и улыбнулся. Наконец он начал чувствовать покой.***
Все они готовились к третьему заданию. Их семьи покинули их несколько минут назад, и четверо чемпионов находились в палатке рядом с полем. До начала задания оставалось чуть больше часа, но семьи поняли, когда они сказали, что хотят побыть вместе чтобы подготовиться к выполнению задания. По правде говоря, сейчас Чемпионы ничего не делали чтобы подготовиться. Они были настолько подготовлены, насколько это было возможно, но они действительно хотели провести время вместе. Их магия почти требовала этого. Вход в палатку был открыт, и другие члены Уробороса начали собираться. Даже Маркус смог прокрасться к ним. Они улыбнулись и растянулись на свободных местах. — Что-то изменилось, — заявил Тео, его глаза встретились с глазами Гарри и нарушили мирную атмосферу. Остальные тоже посмотрели на него, их глаза были далеки от понимания. Гарри подозревал, что они знают, что происходит, но это было всё ещё необходимое ему подтверждение. — Я Тёмный Лорд. Он ожидал большой реакции со стороны своего Двора, однако не ожидал, что в их глазах появится огромное облегчение и радость. Их магия хлынула вперед, искривляясь вокруг него. Это был радостный момент. Гарри чувствовал себя почти ошеломленным. Тео встал, остальные быстро последовали за ним, он сделал несколько шагов вперёд и опустился на колени перед креслом, на котором растянулся Гарри. — Я, Теодор Максимилиан Нотт, клянусь своим телом, магией и душой тебе, Гарри Джеймс Поттер, мой избранный лорд. Я клянусь отстаивать твои убеждения, бороться за твои цели, жить и умереть твоим словом. Да будет так. Почему-то его не удивило, что Тео был первым. Тео всегда был первым, он всегда будет первым. Он всегда принадлежал Гарри и знал, что так будет всегда. Гарри встал и взял лицо Тео в ладони, нежно поглаживая его щеки. Он мягко поцеловал его в лоб и прошептал: — Да будет так. На долю секунды показалось, что сам мир перестал вращаться, затем возник прилив магии, и Тео издал болезненный стон, схватившись за левое плечо. Гарри осторожно пошевелил рукой Тео и волшебным шепотом разрезал его рубашку. Там, на безупречной кремовой коже, все могли видеть, был чёрный знак, это был его знак. Уроборос, который Гарри определил как их герб, хотя, если присмотреться, можно увидеть, что линии, очерчивающие Уроборос, были словами клятвы Тео. Навсегда выгравированы на его коже, навсегда связывая их. Остальной Двор последовал примеру Тео. Они встали на колени рядом с Тео и дали клятву. — Я, Маркус Энтони Джагсон, клянусь… — Я, Драко Люциус Малфой, клянусь… — Я, Блейз Мика Забини, клянусь… — Я, Фред Гидеон Уизли, клянусь… — Я, Джордж Фабиан Уизли, клянусь… — Я, Луна Артемис Лавгуд, клянусь… — Я, Невилл Фрэнк Лонгботтом, клянусь… — Я, Адриан Мэтью Пьюси, клянусь… — Я, Грэм Филип Монтегю, клянусь… — Я, Флёр Изабель Делакур, клянусь… — Я, Седрик Бенджамин Диггори, клянусь… — Я, Уэйн Паул Хопкинс, клянусь… — Я, Виктор Андрев Крам, клянусь… Они начали в унисон и закончили в унисон, и Гарри был уверен, что здесь должна быть задействована магия, как иначе это было бы возможно. Но в данный момент Гарри было все равно. Магия, которую они вложили в свои клятвы, танцевала вокруг него, ожидая, когда будут произнесены последние слова, ожидая, когда их свяжут. Он закрыл глаза, глубоко вздохнул и произнес, не громче шепота, решив их судьбу: — Да будет так. Магия хлынула вокруг них, скрепив их клятву. Они схватились за руки, издавая тихие всхлипы, а затем бросились смотреть на свои предплечья, желая увидеть доказательство своей клятвы. И вот оно, прямо как у Тео. Невилл первым вышел из своего благоговейного трепета. Его плечи затряслись, и он начал смеяться. Он был полон восторга, и вскоре к нему присоединились остальные. Гарри почти чувствовал их головокружение. Гарри оставил их в покое, зная, что им это нужно. Он откинулся на спинку кресла и позволил им успокоиться. Гарри был уверен, что они ждали этого момента гораздо дольше, чем он мог себе представить. Постепенно они успокоились и снова повернулись к Гарри, всё ещё стоя на коленях, и склонили головы. — Мы живем, чтобы служить вам, милорд, — скандировали они. Гарри должен был остановить дрожь, пробегавшую по его спине. Это повлияло на него гораздо больше, чем он думал. Ему это нравится, ему это очень нравится. Гарри изучал их. Часть его не могла поверить, что ему нравилось видеть своих друзей на коленях перед ним. Нет, они были не только его друзьями, они были его последователями. У него были последователи, готовые на всё, чтобы достичь его целей. У него были последователи, которые были ему верны. Он был Тёмным Лордом. — Уроборос, — обратился он к ним, поднимаясь со своего места. Гарри стоял перед ними, высокий и гордый, его магия текла вокруг него, лаская их голые предплечья, на которых была заклеймена его метка. — Сегодня мы указали свой путь. Все мы сделали свой выбор. Мы могли бы идти разными путями; мы могли бы сделать другой выбор. Мы могли быть тем, чего от нас все ожидали. Но мы этого не сделали. Мы не такие. Мы выбрали стать членами Уроборос, — Гарри видел гордость в их глазах, и на его губах появилась легкая улыбка. — В предстоящие годы наш выбор, наш путь будут критиковаться окружающими. Они будут называть нас злом, они будут избегать нас. Но мы останемся верными нашему выбору, потому что мы знаем, что мы правы. Мы знаем, что наше дело правое. Мы освободим магию; мы не позволим человеческим ограничениям определять границы магии. Мы изменим мир к лучшему, даже если нам придется сражаться с нашими собственными родственниками, чтобы достичь этого. Мы Уроборос, и скоро каждое магическое существо на земле будет знать наше имя. — Уроборос! — его суд пел, их головы были высоко подняты, и Гарри улыбался. Да, их путь был определён.***
Толпа вокруг них аплодировала, как сумасшедшая, и Гарри ничего не хотелось, кроме как вернуться в их палатку или в свою комнату и насладиться временем со своим Уроборосом. Он чувствовал их лучше, чем когда-либо… Их магия всегда обращалась к нему, почти умоляя о его внимании. Это немного отвлекало, но Гарри знал, что им было хуже, особенно Седрику, Виктору и Флёр. Они всё ещё соревновались друг с другом, но их магия делала это для них почти невозможным. Они по-прежнему будут стараться изо всех сил, но они чувствовали себя почти вынужденными не идти против него. Хотя Гарри ясно дал понять, что хочет, чтобы они делали всё возможное для этого, он не хотел побеждать только потому, что они недостаточно старались. Он хотел победить, потому что был лучше. Гарри всё ещё был немного ошеломлен тем, что произошло чуть больше часа назад. Он официально стал Тёмным Лордом, пути назад не было. Хотя это не значило, что он сожалел об этом. Гарри этого не ощутил бы никогда. Кстати он почувствовал себя лучше, чем когда-либо, с начала года. Раздался звук выстрела из пушки, и Гарри пошёл к лабиринту. Поскольку он был победителем в прошлом туре, он должен войти первым. Гарри в последний раз оглянулся на других Чемпионов прежде, чем ступить в лабиринт. Как только он вошёл, все звуки вокруг него исчезли, ночь казалась темнее, и живые изгороди, казалось, излучали почти гнетущее чувство. Гарри подозревал, что они зачаровали лабиринт, но даже он не ожидал, что это так на него повлияет. Ему было неудобно, он хотел как можно скорее выбраться из лабиринта. Гарри знал, что на него влияют чары, но не мог полностью это контролировать. Глубоко вздохнув, пытаясь преодолеть окружающие чары, он сделал первые несколько шагов внутри лабиринта. Он выиграет это, он должен. Каким он был бы Темным Лордом, если бы не смог преодолеть такой жалкий лабиринт. Направо, налево, налево, налево, прямо вперед, направо. Гарри был готов кричать от отчаяния! Он понятия не имел, как долго пробыл в проклятом лабиринте, но ожидал, что к этому моменту на что-то да наткнется. Однако его путь остался пустым. Не было ничего, кроме беззвучной тьмы и ощущения, что изгородь приближается со временем. По правде говоря, Гарри предпочел бы какое-то волшебное чудовище этой удушающей тишине. Как будто в ответ на свое желание он увидел тень, выходящую из изгороди. Секунду или две он ничего не мог делать, кроме как смотреть на то, что перед ним. Акромантул? И не молодой. О чём они думали? Он знал, что в турнире будут некоторые опасности, но Акромантул? Они не были опасными, они были смертельными. Более чем благодарный за все тренировки, через которые он прошёл, Гарри увернулся, когда зверь бросился в атаку, наложив проклятие в середине прыжка. Он попал в животное, но не сделал ничего, кроме взрыва на несколько футов, так как только задел его. Это было намного быстрее, чем он думал. — Диффиндо, — прошептал Гарри, целясь в ноги существа, подавляя заклинание. Обычный Диффиндо никогда не смог бы проткнуть кожу Акромантула, но магия была вопросом воли, и независимо от того, насколько простым было заклинание, всё, что имело значение, это сила и воля, стоящие за ним. Заклинание поймало три его ноги, и Гарри не смог удержаться от смеха, вырвавшегося из него, когда тот закричал от боли. У него так редко была возможность потакать своим более садистским наклонностям, что он и подумать не мог о том, чтобы упустить её. Хотя Гарри изо всех сил старался подавить это, он знал, что за ними наблюдают; толпа наблюдает за ними внутри лабиринта. Он не хотел давать им повод возобновить шепот о том, что он Тёмный Лорд, особенно сейчас, когда это было на самом деле правдой. Гарри надеялся, что Уизли-младший никогда не узнает, иначе он никогда не услышит конца. Теперь он мог представить себе, как его уродливое личико озаряется самодовольством и скачет по замку, как будто тот принадлежит ему, рассказывая всем, кто хотел его услышать, что он был прав. Гарри был уверен, что попросит своих демонов избавиться от этого маленького насекомого до конца дня, если что-то подобное произойдет. Вид существа, пытающегося встать на оставшиеся ноги, вывел Гарри из задумчивости, это было не самое подходящее время, чтобы начать мечтать. Ему нужно было выиграть Турнир. Удачно поставленная и усиленная бомбарда взорвала часть твари, и на его губах появилась легкая самодовольная улыбка. Просто и эффективно, и, что самое главное, никто не мог обвинить его в использовании чего-либо противозаконного. Гарри развернулся и продолжил свой путь с чуть большим энтузиазмом. Однако он быстро утих, когда единственное, на что он натолкнулся, были чары Конфудос, которые заставили его поверить, что мир перевернут, боггарт и сфинкс. Из всех них самым интересным был последний, даже если разгадывать загадку не так уж и сложно. Он снова повернул направо и остановился как вкопанный. Это всё? Действительно? Перед ним был Кубок Трёх Волшебников. Он огляделся и распространил свою магию, пытаясь почувствовать что-то ещё вокруг себя, какое-то проклятие, существо, или даже ловушки. Но ничего не было, единственное, что он чувствовал, было то же самое желание покинуть лабиринт. Гарри сделал шаг вперед. И выругался. Живая изгородь загрохотала и начала обрушиваться на него. Он побежал к чашке, так как путь назад был заблокирован живой изгородью. Он чуть не споткнулся, когда живые изгороди зацепились за его рубашку, но быстрый Диффиндо позаботился об этом. Когда живые изгороди начали рушиться всё быстрее и быстрее, он почти схватил Чашку с её насеста, зная, что это будет единственный способ выбраться оттуда, скорее надеясь, что прикосновение к ней остановит разрушение живых изгородей. Он почувствовал крючок в районе пупка и слегка нахмурился, никто не сказал ему, что Кубок будет портключом. Последнее, что он увидел, были живые изгороди, поглощающие всё вокруг него, и Гарри не мог не почувствовать облегчения от того, что его увозят.