Размер:
планируется Макси, написана 1 351 страница, 90 частей
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
191 Нравится 500 Отзывы 82 В сборник Скачать

Глава 40 "Разговоры с детьми и не только"

Настройки текста
Я двигалась так тихо, что только мерный стук собственного сердца гулко отдавался в ушах. Нет, я не торопилась, не нервничала — я была совершенно спокойна и уверенна в себе. Момент концентрации всех сил. Необычайно громкий скрип натягиваемой тетивы. Звук полёта рассекающей воздух стрелы. Короткий всхрап оленя, а затем глухой удар тела о землю. Как и ожидалось: точно в глаз. Я усмехнулась и, не торопясь, направилась к своей добыче. Но громкий свист огласил лес, и на опушку вылетели близнецы, с восхищением рассматривая сохатого. — А ты не лгала, когда говорила, что ты отличный охотник! — как будто был удивлён Элрохир. — Но все же тёте стоит и у нас кое-чему поучиться, — весело подмигнул Элладан. — Мне возмутиться тому, что в моих способностях усомнились, или тому, что меня назвали тётей? Была поздняя весна. Плодовые деревья давно отцвели, и некогда белый от яблонь и вишен Ривенделл утопал в душистых цветах сирени. Старые хмурые ели смешно пестрели яркими молодыми иголочками, и только ковёр прошлогодних листьев в окружных лесах выдавал недавнее увядание природы. Если бы не это, Имладрис сложно было бы отличить от Амана. Да и сам образ жизни квенди в Последней Обители напоминал мирные дни Благословенного Края. Я ездила с сыновьями Элронда на охоту и рыбалку, слушала рассказы Гэндальфа о странствиях, читала переписанные и чудом сохранившиеся стихи и тексты Кано, смотрела и хвалила искусную работу Арвэн, пировала со всеми в высоком зале и вообще вела довольно беззаботную жизнь. И вырывать себя из этой мирной спокойной жизни я не очень хотела. Лишь когда оставалась одна, не могла перестать прокручивать в голове пропущенные мной исторические события. Сегодня я видела себя на поле боя, слышала топот тысяч ног, рёв, храп коней, крики, чувствовала дрожь земли и запах ангбандского смога. Финдекано сидел на прекрасном сером коне, в котором узнавалась аманская кровь. Ветер рвал вверх знамёна стоящей за нами многотысячной армии, а всходящее солнце, чуть видное сквозь завесу черного дыма, играло светом неизменных золотых лент в косах Отважного. Рядом на вороном коне сидел человек с острыми чертами лица и пронзительным взглядом — так я представляла Хурина. Позади — всадник с гербом Третьего Дома на знамени — Гвиндор из Нарготронда. Все напряжённо всматривались вдаль: на равнине внизу поднялась пыль. Слышен военный марш и грохот тяжелой орочьей поступи. Один из командиров верхом на варге тащил за цепь спотыкающегося и с трудом поспевающего за врагом эльфа. Несчастный иногда пытался поднять голову и разглядеть нас, но каждый раз, чуть не падая, её опускал. Я уже знала, что измученный пленник — брат Гвиндора, а вот сам Гвиндор об этом ещё только догадывался. Наконец вражеская армия подошла достаточно близко и не осталось сомнений в том, что перед нами Гельмир. Нарготрондец стал совершенно белым и сжал губы в тонкую линию. Я не слышала ни слов, ни голосов совещающихся военачальников, но точно знала, что сейчас произойдёт. Орк соскочил с варга, вышел вперёд рядов, таща за собой эльфа, обнажил изогнутый клинок, сощурился, облизнулся, дразня, рывком схватил Гельмира за волосы, от чего тот слабо вскрикнул. Гвиндор дёрнулся, Финдекано мельком посмотрел на него и сжал челюсти. Он наверняка думал о том, что сейчас на месте несчастного пленника мог быть любой другой из его родных, и благодаря Майтимо верховный король нолдор понимал эльфа из Нарготронда как никто другой. Лезвие блеснуло в бледных лучах солнца и… — Леди Галадриэль отбывает и хочет проститься, — мои видения прервал маг, бесцеремонно зашедший в комнату именно в тот самый момент, когда я должна была увидеть, как Гельмиру отрубят руки и ноги. — Как точно ты выгадал время, — не слишком довольно пробормотала я. — Выгадал? Что ты, милая принцесса, я просто только дошёл до твоих покоев, — голубые глаза хитро сверкнули. Я быстро спустилась по лестнице и прошла несколько коридоров, оказавшись у ворот Обители. Сестра и вся её свита уже были готовы трогаться в путь. Галадриэль прощалась с дочерью и внуками, что-то тихо сказала лорду Элронду, отвернувшись от него, как только я подошла. — Пытаться переубедить тебя уже поздно? — сестра явно знала ответ. — Поезжай, а я, как и обещала, приеду, — я улыбнулась, понимая, что сестра не особенно верит в мою самостоятельность. — Я слишком хорошо знаю вашу семью, чтобы поверить, что ты не попадёшь в приключения, — Галадриэль использовала это слово вместо «неприятности», — до нашей встречи. Меня тревожит твоя увлеченность поисками… — Не беспокойся, со мной все в порядке, и я не пытаюсь уцепиться за прошлое, — предупредила я слова кузины. — Но ты же сама признала, что, в отличие от Феанаро, Курво всегда все делал до конца. Значит, и Тельпэ тоже! Это врождённая… страсть! И если кольца Земли у вас нет, это означает либо то, что доделать его племянник не успел — в чем я сомневаюсь, либо то, что он его где-то спрятал. Сама посуди, как сын Курво мог не уделить внимание целой стихии? И это при том, что вся его семья, за исключением дорогих охотников, придерживалась «культа» Ауле! — Хорошо, — сестра остановила мою пламенную речь, — то, что ты говоришь, звучит убедительно, и мы это обсуждали, но… Пока будущее скрыто от меня, но я чувствую опасность, подстерегающую тебя. — Насколько я поняла, тут, по сравнению с Аманом, везде опасно, но вы же живёте, — попыталась я отвлечь сестру. — По крайней мере обещай, что заниматься этим ты будешь не одна. — Я слишком долго ничем не занималась одна, — с горькой усмешкой ответила я, — пора бы начать. Даже если мне будет нелегко, я справлюсь, верь мне. Не просто так я пришла сюда и так просто от сюда не уйду! Галадриэль мои слова не успокоили, но она улыбнулась и коснулась рукой моей щеки: — Ты меняешься. Надеюсь, когда мы вскоре увидимся, ты не будешь жалеть о принятых решениях. Будь осторожна и помни, нет ничего постыдного в том, чтобы просить помощи. Колонна эльфов Лотлориэна тронулась в путь. В груди засело странное чувство: я отпускала самую родную и близкую душу. Но пора самой поверить в то, что сейчас сказала, и научиться обходиться без опеки родственников. К счастью или нет, мои недавно приобретённые родичи тут же напомнили мне о невозможности сделать что-то без того, чтобы об этом не узнали и это не обсудили. Если ранее только лорд Элронд мог знать о моих намерениях, то теперь вся его семья выражала бурную и не очень реакцию на услышанное. Близнецы были вдохновлены моей идей. Кажется, ореол той, кто всегда находит приключения, созданный вокруг меня, укрепился в их сознании ещё прочнее. Арвэн задумалась, очевидно, рассуждая о том, насколько мои предположения могут быть верны. Келебриан, кажется, не была удивлена моей «очередной затеей». Лорд Элронд незаметно обменяйся с Гэндальфом многозначительными взглядами. Я этого не увидела, потому что внимание моё снова заняла Келебриан. Чувства, которые я испытывала к племяннице при всём моём старании и постоянной работе над собой, я не могла назвать тёплыми. Она была непохожа на Артанис, по крайней мере ту Артанис, которую я знала, и из всех моих знакомых более всего она напоминала мне ту девушку из Второго Дома, которая увивалась за Финдекано. Лайрэ, кажется, её звали. И почему на ум приходит такое странное сравнение? Келебриан помогает мне, я живу в её доме, пользуюсь поддержкой её мужа… А как будто наоборот. Почему у меня такое чувство, что она забирает у меня что-то? Я ревновала братьев к Ириссэ (какое-то время), я даже не ревновала, потому что была уверена в своей власти над сердцем Финдо, но явно не любила ни в чем не повинную девушку. Но что забрала или может забрать у меня племянница? — Есть предположение, где оно может быть? — Как выглядит? — А Гэндальфа берём? — И когда мы отправляемся? Взрослые сыновья Элронда со мной вели себя как сущие дети (чтобы не говорить Амбаруссар). — Что ещё за мы? — строгим тоном двоюродной бабушки спросила я. — Ты отправишься искать одно из волшебных колец, остававшееся сокрытым многие века, и не разрешишь нам поехать? — Хм, пожалуй… Нет. Но вы бы лучше у родителей сначала спросили. Окрылив близнецов призрачной надеждой, я обратилась к Митрандиру: — А вот твоей компании, Гэндальф, я была бы очень рада. — Компании в поисках сокровища, о существовании которого ничего не известно? — Да. Но ты же знал моих родичей, знал Тельпэ… — …И, зная тебя, понимаю, что ты не оставишь меня в покое, — засмеялся маг. Наверное, можно сказать, что с Гэндальфом мы сдружились. Характер у майа был непростой, но в нем, как и в Глорфинделе, была та, как здесь говорят, древняя сила. Сила Амана, дарящая мне успокоение и вселяющая надежду. Но едва ли он или Элронд, с которым наши отношения тоже утратили былую официозность, воспринимали мою идею всерьёз. Они, как и Галадриэль, считали, что я пытаюсь одновременно и вернуться в прошлое, и сбежать из Ривенделла, где известие о моем происхождении наделало много шума. И конечно, не все эльфы были готовы не оценивать меня с позиции дочери предателя Феанора и сестры страшных феанорингов. И особенно меня злили те, кого деяния моих родичей не коснулись, но кто продолжал считать их страшнее половины армии Саурона. Но благодаря тому, что воспитателями и опекунами Владыки Имладриса были Майтимо и Макалаурэ, открыто выказывать мне неприязнь никто не осмеливался. Но это не значит, что мне было легко. Тем не менее, я упорно отрицала предположения обладателей эльфийских колец. Распрощавшись с сестрой, я решила снова направиться в библиотеку, где на столе рядом с окном у меня скопилась целая гора свитков и кипа книг, в которых я читала и перечитывала жизнеописание моего племянника, пытаясь понять, где могло быть кольцо. Кратчайший путь в библиотеку лежал через небольшой скверик, где часто играли дети. И сейчас, стоило мне приблизиться, до меня донёсся смех и визг. По крайней мере одна вещь не изменилась: дети оставались детьми. Единственное, что отношение ко мне у этих детей было другое. Уверена, что особенно впечатлительные эльфийки или эльфы, отпуская своё чадо гулять, каждый раз наказывали остерегаться страшной тёти Кенамиэн. Впрочем, не все маленькие квенди внимали небезосновательным предупреждениям матерей и отцов. Группа детей, на время оставленных наставниками и предоставленных самим себе, наслаждалась беззаботной жизнью и тёплым летним солнышком. Большой мальчик, видимо, главарь банды, на спор раскачивался на качелях «кто выше» с другим эльфенком. Девочки собирали одуванчики и подорожник, собираясь кормить своих бравых воинов и защитников, с дикими воплями взлетавших над перекладиной. Я на мгновение застыла. Кажется, совсем недавно мы занимались тем же самым… Главарю наконец удалось сделать «солнышко» и стать единственным победителем в этой войне. Почти не дожидаясь, пока качели замедлятся, он спрыгнул и издал победоносный клич. Проигравший спор мальчуган не сильно расстроился и остался сидеть. Девочки же были слишком заняты спором о том, что лучше сделать — салат или суп, поэтому не обращали внимания на парня, который, не получив долгожданных лавров, надулся, но быстро перевёл внимание на меня. Я стояла, сложив руки на груди и с усмешкой наблюдая эту картину. Уж не знаю, что родители внушили своим детям, но интерес я вызвала у них неимоверный. Сначала мелкие смутились и растерялись, но, дабы не терять лицо, Главарь оправился и с вызовом взглянул на меня. Выглядело это смешно, поэтому я не сдержала улыбку. Мальчику такое неуважение не понравилось. Да и струхнувшая банда уже начала перешёптываться за его спиной. — Я тебя знаю! — тоненьким голоском эльфенок продемонстрировал свою осведомленность, — ты дочка Феанора Ужасного! Предателя! — Ужасного? — я сделала вид, что испугалась. — Злой он! — пояснил Главарь для непонятливых. — Как интересно… А что он тебе сделал? — Он своего брата предал! И эльфов убивал! И вообще он… Он… — Ну, я вижу, ты историю знаешь, — не дождавшись продолжения, подытожила я. — Но не всю. Любишь на качелях кататься? — я присела перед мальчиком на корточки. — Да, — ожидая подвоха, осторожно ответил Главарь. — А нравятся тебе светильники, которые по праздникам зажигают? — Мне нравятся, они на звёздочки похожи, — вдохновенно ответила одна из девочек, осмелев. Мальчик недовольно молчал. — А у кого дома есть лошадка-качалка или юла? — У меня есть два коня и полосатая юла! — похвастался Главарь, радуясь возможности заявить о своём «богатстве». — А у меня зелёная… — внёс свой вклад, а беседу задумчивый мальчик на качелях. — Так вот все это придумал Феанор. А качели - его сыновья. Как и многие вещи которыми вы, ваши мамы и папы пользуетесь каждый день. Вот представь, что ты изобретешь… — Да ничего он не изобретет, — прохихикала другая девочка. — А вот и изобрету! Что-нибудь, что будет во врагов кучу стрел посылать! И целые полчища за раз будут ложиться! — Ну хорошо, так вот, будут твоим изобретением пользоваться твои потомки, и говорить, каким ты плохим был. — Это почему это я плохим был? Я же им вот… же! — и за неимением подходящих слов, эльфенок широко развёл руками, показывая свою значимость. — А они хорошее все забудут, будут во врагов стрелять твоим изобретением, и о тебе не вспомнят даже. А вспомнят, как ты что-нибудь плохое сделал. — Это почему они меня не вспомнят? — взревел Главарь. — А вот не вспомнят о хорошем и все. Ну и как тебе это? — Да я… Их!.. Да я против них моё изобретение и направлю! — Какие агрессивные, однако, дети в Эндорэ. — Не нравится, да? — Да это не то, что не нравится! Это… У-у-у! Безобразие! — мальчик в порыве праведного гнева топнул ногой. — Так вот вы с Феанором так и поступаете. Ничего хорошего не помните, хотя пользуетесь придуманными им вещами. — Ну он-то другое дело… — Да, он не одну штуку изобрёл, а много разных и полезных. — Ну… — дети потупились, ища отговорку. — Ладно, хорошее он тоже делал, — изрёк великодушный Главарь. — Умный был, раз юлу-то придумал и светильники. Я до сих пор не могу разобрать, как они работают… — А говоришь: изобретешь! — снова захихикала девочка. Пока мальчик не находил слова, я мудро предрекла, что у него «все впереди» и пошла в библиотеку. Позднее выяснилось, что за моей спиной, невидимо для детей, у выхода на террасу находились две эльфийки, занимающиеся образованием этой мелочи. Но выйти они так и не решились. Не решились или скорее всего и вовсе не собирались передать мне свой разговор Элронд, Гэндальф и Глорфиндель. А речь шла о том, чтобы всерьез заняться поисками и, как только необходимые сведения будут собраны, отправиться и первыми его забрать, чтобы никакие темные силы не получили себе оружие. И еще о том, что, когда кольцо будет найдено, не давать его Кенамиэн, ведь энергии много, а управляться с ней не умеет, и пожар на террасе может оказаться только началом. Я же ни о чем не подозревала, да и вообще не думала о том, что будет с творением племянника, когда оно окажется у нас в руках. И большую часть времени я проводила, ища сведения о Кольцах. Иногда я делала перерывы: выходила погулять и подышать, болтала с близнецами, слушала рассказы Арвэн об их жизни, иногда приходила на детскую площадку, где состоялось наше знакомство с Главарем и его бандой, а теперь еще договорилась с Элрондом, что мне выделят учителя и заполнят пробелы в навыках управления с оружием. И сейчас я бежала вниз по бесконечным лесенкам Имладриса, потому что заговорилась с детьми, которые оказались чрезвычайно любознательными, и опаздывала на свое первое занятие. Учитывая, что отношение ко мне половины Обители было не самым теплым, я волновалась, не желая произвести на будущего учителя еще более неблагоприятное впечатление. Я уже видела спину нолдо, который, разминаясь, легко покручивал в руке длинный меч. На звук моих шагов он обернулся, и я замерла. Почему-то у меня было нехорошее предчувствие… И интуиция не обманула. — Здравствуй, прости, не помню твоего настоящего имени, — я осторожно улыбнулась, отгоняя вновь возникшее чувство обиды. Хотя его глаза после моего представления я помнила еще слишком хорошо. — Гваэдор. Впрочем, не я один скрывал свое имя. — Я не лгала тебе, — подавляя злость, ответила я. — Если помнишь, я понятия не имела, что происходит, и уж тем более не знала о том, что имя отца сразу меня заклеймит. — Принимая во внимание твою историю, госпожа, я не знаю, чему верить. — Поверь мне, я сама знаю обо всем не больше тебя. — Владыка Элронд и лорд Глорфиндель к тебе благосклонны, госпожа… — …Поэтому ты обращаешься ко мне «госпожа» со скрытым презрением? — Я обращаюсь к тебе как к гостье Владыки Элронда. — Хорошо, значит, мне показалось. Начнем? До заката мы тренировались. Я несколько раз предпринимала попытки наладить общение, но каждый раз путь мне преграждали холодные равнодушие и вежливость моего учителя. И даже физические упражнения, от которых я отвыкла, вымотали меня меньше, чем борьба с его упрямой неприязнью. Наверное, живой под конец дня я выглядела только благодаря хваленому аманскому здоровью и нашим давним тренировкам с братьями. Настроение у меня было не самое хорошее, и, умывшись и переодевшись к ужину, я решила снова заглянуть во дворик, где играли дети, надеясь отвлечься беззаботной болтовней. Однако на площадке оказалась только одна моя знакомая девочка и ее подружка, которая при моем появлении поспешила ретироваться. — Лалвэн, а куда ушла твоя подруга? — я улыбнулась маленькой эльфийке. — Не знаю, она, наверное, застеснялась. — А куда пропали остальные? В ответ я узнала, что одна сегодня вечером помогает маме, задумчивого мальчика с зеленой юлой оставили дополнительно заниматься с наставниками, потому что он сегодня отвлекался на занятиях, а Главарь… Главаря отругал отец, когда тот сказал что-то то ли про Феанаро, то ли про его семью, и выяснилось, что всего этого мальчик набрался у страшной тети Кены. — …ну и теперь он сидит дома. — А Талион? Как он себя чувствует? Идет на поправку? — я была очень неприятно удивлены известиями. Хотя нечего удивляться. — Он не болеет. Ему тоже родители давно запретили сюда приходить. — Однако ж… Ну ничего, я с ними поговорю. Твои-то родители что-нибудь говорят? Девочка пожала плечами. Зная ее характер, я понимала, что она не будет спорить с родителями, даже если думает по-другому. В отличие от бедного Главаря, который был готов в самом жарком споре защищать любого, про кого знал хоть что-нибудь хорошее. Но если что-то не сделать, то скоро и Лалвэн на площадке не будет. Расстроиться я себе не давала как внутренне, так и внешне. Меня все предупреждали, советовали выбрать новое имя и жить спокойно. Но я сделала свой выбор и не жалею о нем. И уж тем более не позволю никому подумать, что жалею. Вот оно: гордыня Первого Дома в действии. За ужином я вела себя как ни в чем не бывало, хотя на вопрос о том, как прошли занятия, не удержалась и спросила у Элронда, чья была идея выдать мне именно Гваэдора. Как только квенди начли расходиться, я решила выполнить то, что себе пообещала — поговорить с родителями. С помощью Арвэн и ее помощницы мы нашли нужные семьи. Я вежливо поприветствовала их, сказала чистую правду о том, что их дети просто чудесные, умненькие и любознательные, и, конечно, интересуются жизнью в Эпоху Древ, а я, удовлетворяя их любопытство, не рассказываю им ничего, что шло бы вразрез с общепринятой нормой морали, что могло бы их напугать и уж тем более настроить их против родителей и наставников. Сказала, что все моменты, которые их волнуют, я готова обсудить, однако попросила не лишать детей возможности проводить время с друзьями, потому что их вины ни в чем нет. Позднее я поняла, что этот разговор был обречен на провал хотя бы потому, достопочтенные эльфы подумали, что узнала я о том, что они запрещают детям со мной общаться, из каких-то своих источников и, может быть, об этом узнал уже и лорд Элронд. Своего правителя жители Ривенделла любили и уважали, но, видя «бесконечные поблажки, оказываемые дочери Феанора», решили, что Владыке застлала глаза любовь к своим воспитателям и он не видит истинного положения вещей. Вернулась я к себе в комнату уже поздно ночью. Продолжая подавлять негативные эмоции, я все надежды возлагала на завтра. Однако ни завтра, ни послезавтра дела ничуть не стали лучше. Пробить железную стену обороны Гваэдора я не могла, а при виде меня теперь шарахались не только дети, но и взрослые. В довершение ко всему Дорг заболел и скоропостижно скончался. Тем не менее, я не позволяла себе раскиснуть, и, не дай Эру, себя жалеть. Доргу, привыкшему жить среди других оленей, было скучно простаивать в Имладрисе. По крайней мере, он меня не винил, отчего мне уже было гораздо легче. А то, что отношения налаживаются не так просто, я тоже понимала. И то, что искать кольцо, о существовании которого никто даже не подозревал, будет ничуть не легче, я тоже знала. Но я утешала себя тем, что хотя бы занята делом. Потому что, когда я спала целую ночь, то во сне всегда видела картины вычитанных мной событий, которые сливались в целую жизнь. И вставать с кровати с утра было невыносимо сложно. Но я верила, что все наладится, ведь не могут все мои усилия не принести никакого результата! К сожалению, иногда даже моя вера в хорошее подрывалась. В один из таких вечеров я в одиночестве сидела, облокотившись на перила террасы, и смотрела вдаль, неосознанно прокручивая в голове воспоминания о доме, но преимущественно об Исходе. С необыкновенной яркостью в памяти всплывали картины и голоса. Я рассуждала о том, на каком этапе все пошло не так. Не просто у всех пошло не так, а именно у меня. В этом, определённо, львиная доля вины Льяца. Когда я начала его расспрашивать и начались проблемы из-за открытого разума? Когда он переправил мое феа к Внешним Водам, обещая лишь путешествие разума? Когда я, ничему не научившись, не вняла песне, предупреждавшей меня о том, что «путь супружеский» будут стелить волны и что лёд «целовать будет»? Или когда я была с Финдекано, но, стоило духам заикнуться про Льяца, так я тут же пошла на их зов? Забавно, вроде бы совсем недавно меня интересовали другие вещи. Я могла без зазрения совести угрожать, обманывать и недоговорить (когда я хоть раз сказала кому-то всю правду?), могла ссориться с близкими, своими капризами донимала Финдекано, спорила с отцом… Как же тогда было хорошо. А теперь я связана по рукам и ногам: у меня нет ни родичей, ни титула, ни положения, ни даже уверенности в том, что я делаю. Совсем недавно я легко могла позволить сомнительному майа унести меня на край света, даже не считая это опасностью, а сейчас тщательно выбираю слова, боясь окончательно расстроить отношения с чужими эльфами, ведь была убеждена, что они не понимают меня и не верят мне только потому, что я не могу им достойно всё объяснить. Со мной больше не возились, как вначале, и во многом я была предоставлена самой себе. Но с ужасом осознавала и категорически не хотела признавать, что сама я мало на что способна. Эх, где вы, старшие Майтимо и Финдекано, когда так нужны?.. — Я тоже люблю полюбоваться ночной красотой долины. Хотя убеждён, что лучше это делать с трубкой в зубах и вином в желудке. Не возражаешь? — не дожидаясь ответа, Гэндальф присел в кресло. — Как продвигаются дела? Я не поняла, про какие именно дела говорит Серый Маг, но решила ответить об общем деле — кольце. — Это хорошо, — кивнул майа. — но ведь есть и другие дела. — Как и у всех, — улыбнулась я. — Я никогда не был хорош в приготовлении пищи и целебных смесей, не могу сказать, чтобы меня уж очень жаловали звери и птицы, но, поверь мне, в эльфах я кое-что понимаю. Несколько дымных колец зацепились за шишечку на перилах, разорвались и уплыли вдаль. Я молча следила за тем, как они тают. — Когда вы уехали в Форменос, — продолжал Митрандир, — леди Нерданель была очень опечалена, но мысль о том, что её дети так дружны, грела ей сердце. Думаю, она спасала её и когда вы отправились в Эндорэ… — Зачем ты все это говоришь? — Вы всегда были вместе, а теперь твоя жизнь изменилась, и ты все стремишься решить и сделать в одиночку. Но опыта самостоятельной жизни у тебя слишком мало. Гэндальф говорил все это так спокойно, в то время как я теряла самообладание. — Леди Галадриэль дала мудрый совет, не спеши забыть его. — Ты уверен, что хочешь быть тем, кто будет со мной нянчиться? — я попыталась отшутиться, хотя от осознания собственного одиночества в горле стоял ком. Я понимала, что с отъездом сестры осталась среди совершенно чужих квенди. И любое проявление заботы с их стороны я воспринимала не иначе как выражение сочувствия или вообще желания выполнить обещание леди Галадриэль присматривать за мной. У эльфа слишком долгая жизнь, чтобы привязываться к кому-то за такой краткий срок. — И все-таки попробуй в это поверить, — посоветовал Гэндальф, вставая, когда я сидела вся красная из-за того, что снова открыла разум. Не знаю, что именно сделал Серый Маг, сказал ли он что-то Элронду, Глорфинделю и Келебриан, но уже следующим утром жить стало намного легче.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.