Пианист

GERARD Hayley Taylor – Walking Cause it’s just no cure On house on a hill No love that’s enough If you’re not fulfilled Снегопад сегодня шел непробиваемой белой стеной, больно обжигая своими снежинками кожу щек и лба. Идти было трудно. Ветер, как гиперактивный ребенок, сносил все на своем пути, желая принести как можно больше бед этому тщедушному городку, выгоняя собой людей с улиц. А мне пришлось идти, стараясь закрывать руками лицо, потому что шарф я второпях оставил дома, а ворот пальто никак не желал спасать меня от столь разыгравшейся погоды. Но я все равно шел, потому что не знал, что делать. Мне срочно нужно было поделиться с кем-нибудь всеми эмоциями, переполняющими меня. Сегодня было воскресенье, школа не работала. Да и не думаю, что ученикам будет интересно слушать о моей личной жизни, которая так неожиданно и стремительно появилась. Эта была потрясающая ночь с не менее потрясающим человеком, который увидел во мне нечто большее, чем видят остальные. И это давало мне лишний повод улыбнуться просто так, лишний повод порадоваться тому, чего я так долго ждал, но сегодня утром я не смог остаться. Потому что я совершенно не знал, что мне нужно сказать или сделать, поэтому я поступил так, как поступаю всегда, – ушел. Ночью все случилось несколько незабываемых раз, словно мы так долго нуждались друг в друге. Да и заснули мы уже под утро, немного не успев протянуть до первых лучей солнца. Настолько были измотаны, что даже не проронили ни слова, перед тем как уснуть, забывая о том, кто мы вообще и зачем мы здесь. Умерли и ожили. Но привычки не умирают, так что я, проснувшись как всегда рано, еще долго лежал, смотря на то, как Фрэнк, развалившись морской звездой на животе, тихо сопел, и, кажется, вел какие-то важные диалоги в своем сне, потому что постоянно бубнил что-то под нос. Я не разобрал ни слова, но достаточно было просто смотреть, чтобы понять, что он говорит о чем-то хорошем. Мне даже на секунду показалось, что он говорит со мной или обо мне. Но долго просидеть я не смог. Мысли накручивались, как веретено на прялку, одна за другой, накладываясь друг на друга. Мне стало как-то неловко. Что говорить, когда он проснется? А может, разбудить его? Что сделать? А если ему будет также неловко, как и мне? Во мне сейчас столько невероятных эмоций, что хочется порхать, словно бабочка, даже сквозь этот невероятный снежный ураган. Я просто сбежал. Мне стоило подумать, научиться смотреть на все адекватно, а потом незаметно вернуться. Может, к тому времени он уже уедет, будет ждать меня, или даже не проснется, но сейчас мне хочется сбежать. Побыть одному, подумать, а может, даже поделиться с кем-нибудь своей радостью. Вариантов, конечно, очень немного. Но человек, к которому надо обратиться в первую очередь, всего один. К которому я сейчас и направляюсь, зная, что этот разговор будет необходим. И лучше это сделать сейчас. Во мне не было твердой решимости - скорее, какая-то жуткая неуверенность. Но останавливаться было уже нельзя. Надо уметь расставаться с прошлым, иначе оно будет вредить настоящему. В эту дверь я заходил довольно часто несколько месяцев назад, а сейчас она кажется мне совершенно чужой. Словно сюда приходил какой-то другой человек, а потом рассказывал мне, и я лишь мог представить все это через описание. Но нет. Я был здесь, и я помню все происходившее за этой дверью, но уже как-то отдаленно. Ведь сейчас это меркнет. Это все рассыпается на фоне того, что было сегодня ночью и рассыпается с такой скоростью, что кажется уже нереальным и чужим. Осталось только смести все остатки. Вдох. Ключ поворачивается в замке. - Ты как-то очень рано сегодня, - произносит голос с кухни, когда я захожу в квартиру. Я всегда имел доступ к этому месту и мог прийти в любой момент, поэтому моему появлению никто не удивился. - Доброе утро, Фил. Он стоял передо мной еще в пижамных штанах и футболке, но он не спал, когда я пришел. Морщинки у его глаз стали четче, словно я не видел его уже несколько лет. По утрам Фил всегда выглядит старше своих тридцати с лишним, как проживший эту жизнь человек. Никогда не мог понять, как такое возможно. Я просто, без лишних церемоний снял с себя верхнюю одежду и как-то рассеяно уставился в зеркало. С Филом всегда было просто, можно было сказать все, что угодно. Он не воспринимал мои слова всерьез, но мне было так даже легче двигаться дальше. Но сейчас, когда этот разговор должен был стать чем-то действительно важным, я очень растерялся. Я не мог сказать об этом просто так, поэтому молча смотрел на себя в зеркало в прихожей и хлопал глазами, стараясь унять нервозность. Но не успел я ничего сказать, как ощутил его грубые ладони на своих бедрах, отчего я как-то неестественно шумно выдохнул. - Неужели так не терпится? Наше отражение в зеркале, кажется, расплывалось у меня перед глазами. Его руки скользнули к низу живота, начиная расстегивать ремень, и я тут же очнулся, стараясь вывернуться. - Стой, подожди. Отпусти меня! Без лишних вопросов он оторвался от меня и развернул к себе. - Что-то не так? – Фил был крайне удивлен, ведь это был первый раз, когда я так легко остановил его без всяких лишних слов. Он не ожидал увидеть меня серьезным, не таким покорным, как обычно. Фил всегда видел меня насквозь и то, что он видел сейчас, ему явно не нравилось. - У меня есть к тебе серьезный разговор. Внутри меня все как-то сжалось. Было странно, что я должен буду сказать все это теперь, после того, что для меня сделал этот человек. Но по-другому было нельзя. Путь назад отрезан сегодняшней ночью. - Я не буду больше приходить сюда, - выдохнул я. Начало положено, ну вот. Я не стал проситься на чай, проходить в гостиную или пытаться все облегчить. Если я сделаю что-то из этого, то на большее просто не решусь. Так что пора. Пора. - Что-то не так? Я больше тебя не устраиваю? – голос Фила звучал как всегда маниакально спокойно. - Да, то есть нет. Подожди, послушай, хорошо? – наконец собравшись с мыслями, я сказал. – Я не смогу больше приходить к тебе, потому что я нашел человека, которого по-настоящему люблю и хочу быть с ним. На мгновенье лицо Фила стало еще более старым и серьезным, чем обычно. Повисла неловкая пауза, заполняемая лишь неконтролируемыми ударами моего сердца. Бух-бух. Тишина. - Твой странноватый сосед, не так ли? Фил поднимает на меня глаза и внимательно смотрит, пытаясь добраться подобным взглядом до самых дальних закоулков моего мозга. Он точно видит меня насквозь. Читает, выпивает до конца. Я не знал, как у него это всегда получалось, но, кажется, он понял тему разговора еще до того, как я зашел. - Неважно, кто он, - решив не заострять на этом внимание, сказал я. – Важно только то, что я хочу быть с ним. А это значит, что все то, что раньше связывало нас с тобой, придется прекратить. - Потому что ты любишь его? – в его словах была насмешка? - Да. И я благодарен за все то, что ты сделал для меня, но мы никогда не будем вместе с тобой; он видит во мне нечто большее, чем… Я запнулся. Я не знал, какое слово должно последовать за этим. Эта ситуация очень забавляла человека, находящегося передо мной. Его глаза сузились, кулаки сжались, а рот приоткрылся в немом вопросе, который он в итоге и озвучил: - Что? – лицо Фила озарила какая-то злобная улыбка. – Больше, чем что, Джерард? Больше, чем шлюху? Сердце перестало биться. - Не говори так, пожалуйста. Я люблю его. - Это даже как-то грустно и смешно одновременно, Джерард. Он просто лучше в постели, чем я? Ты захотел какого-то разнообразия, не так ли? Ведь ты совершенно не умеешь любить. Ты хочешь только одного. - Ты ничего обо мне не знаешь, - выпалил я, но когда понял, что это не так, было уже поздно. Фил подошел ближе, глядя на меня сверху вниз. Он выглядел сейчас как настоящий глава мафии. И это ужасало, и, может быть, не сказав он мне таких слов, впечатляло. - Я не знаю? Я?! – Фил начинал заводиться. – Когда тебе требовалось, чтобы тебя имели, ты прибегал сюда, как миленький, и никогда не жаловался. Когда тебя бросали, ты тоже бежал сюда. Я знаю о тебе гораздо больше, чем этот твой «любовник» и все прочее. Потому что я видел, как ты страдаешь от самого себя. И я давал тебе то, что ты хотел. - Но ты никогда не любил меня, а он любит… Я все сказал, мне лучше уйти. - Нет-нет, постой-ка, дорогой, - Фил толкнул меня к стене, и я ударился головой о зеркало, в котором несколько минут назад видел, как он прижимался ко мне. По рукам прошла нервная дрожь, захотелось спрятать глаза и не видеть то, что я видел перед собой. Фил никогда не любил, когда все шло не так, как он хотел, и этот случай не был исключением. Я начинал его бесить, а когда он злился, это было самое худшее, что можно было ожидать от него. - Ты договорил, а я вот нет, - его щетина больно царапала мне щеку, а я боялся пошевелиться. Я никогда не видел его таким. Я всегда считал, что он все поймет, что ему все можно доверить, но сейчас я понимал, насколько я могу ошибаться в людях. – Что, Джерард? Наигрался и решил убежать? Ты уверен, что он любит тебя? Вот скажи честно, ты в этом на сто процентов уверен? Может, он просто хотел тебя трахнуть, как этого хотел и я? Ведь ты ничего толком не вызываешь, кроме похоти и желания. Да и хочешь ты только этого, не правда ли? Твой Фрэнк уже знает, какой ты на самом деле нимфоман? - Замолчи, пожалуйста. Мне казалось, что сейчас силы просто покинут меня, словно я сейчас упаду в обморок и не очнусь около недели. Мне стало по-настоящему страшно, ведь все это непринужденное спокойствие Фила внушало только испуг и желание убиться. Внутри что-то постепенно разбивалось, тонуло, падало. Я всегда боялся услышать от него подобные слова, ведь в них-то и была вся глубокая ирония происходящего. По большей части они были правдой. - Замолчать? Да ну что ты, дорогой. Дай же поговорить с тобой напоследок. Ведь это не первый раз, когда ты приходишь ко мне вот так, и я прекрасно знаю, что рано или поздно ты вернешься. Твой Фрэнк бросит тебя, как обычно это и бывает. А ты приползешь на коленях просить прощения у меня. Ты же любишь стоять на коленях, правда, Джерард? - Отпусти меня, отпусти! – я постарался вырваться, но мои руки моментально были прижаты к стене руками Фила. Он был гораздо крупнее меня, а про силу я бы и не стал ничего говорить. Стало по-настоящему страшно, отчего меня даже затошнило. Захотелось закричать, но паника не давала этого сделать. – Мне больно! - Ты же любишь, когда тебе больно, не так ли? Это же твоя любимая часть игры, Джерард, - получать боль. Я знаю, что ты привык ко мне, но когда больно тебе сделает этот твой сосед, м? Когда он не выдержит всех этих невинностей и просто возьмет тебя так грубо, как ему хочется? А я прекрасно знаю, что тебе понравится. Прекрасно знаю, что ты будешь просить еще… - Нет, пусти, оставь меня! Он не такой! - Они все не такие. Просто ты слишком наивен, мой дорогой. Я уже не раз видел, как ты приходишь в эту дверь после подобных разговоров, и сейчас ты ничем меня не удивишь. Просто раньше ты хоть вел себя, как и подобает подобным, а сейчас вдруг вообразил, что он тоже любит тебя. - Отпусти, отпусти меня! – наконец закричал я. Было очень больно. На руках кости почти хрустели, а моя душа на секунду превратилась в мусорку. Я никогда не думал, что Фил, раньше так хорошо понимающий меня, скажет мне такое, после чего захочется элементарно покончить с собой. Я пытался биться, кричать, а он смотрел на меня с этой мерзкой ухмылкой. Мне никогда не было настолько отвратительно. Ведь сейчас мне все это казалось правдой. POV JACK (!) The Struts – Gold On The Ceiling (The Black Keys Cover) I ain't blind Just a matter of time Before you steal it It's alright Ain't no guard in my house Куда же я мог деть эти чертовы сигареты? Роясь в плодах вчерашней работы и вытряхивая последние надежды из разных карманов, я еще долго не хотел оставлять жалкие попытки найти этих несчастных «никотиновых убийц» в доступном поле зрения. Я уже поползал аки гусеница под столами, собирая пыль коленями, даже заглянул на подоконник, но, кажется, эта мерзкая белая коробка со «спасительным ядом» просто испарилась. Я точно помнил, что вчера аккуратно засунул ее между кактусами на столе, так как это самое оживленное место в нашем офисе, и я точно не забыл бы. Кажется или забыл, или перепрятал, забыл, что перепрятал, и забыл куда. Красная, желтая, зеленая… Черт, откуда же столько папок? Почему столько папок и ни одной пачки с сигаретами? Мои легкие сейчас завяжутся в узел и будут медленно ползти наверх. Хотя если судить о состоянии моих легких, то они точно умрут быстро. Кстати, о смертниках. Где там Фрэнк и Росс? Четвертая, пятая, шестая… куда я мог запрятать? В кабинете еще пусто. Только я, играющий в прятки. Времени около восьми утра и единственная причина, по которой я не проспал, – я не ложился. Мое состояние оставляет желать лучшего. Лучшего и сигарет. Может быть, кто-то уже приходил сюда раньше, чем я? Росс, уже, наверное, может озарять своим ликом ближайшие балконы вместе с моей пачкой. Вот засранец, если это действительно он, то вероятность того, что я прокушу его маленький мерзкий нос, слишком велика. Седьмая, восьмая, тридцать четвертая… Ну к черту, пойду искать жертву. Долго мне ходить не пришлось, ведь вскоре я увидел открытую настежь дверь на балкон, которая находилась ровно напротив нашего кабинета. А вот и мерзкий воришка, который готов получить люлей. Ну ничего, сладенький, ты сейчас все у меня узнаешь. Поправив волосы, я громко вздохнул и выпрыгнул на балкон, ожидая поймать Росса с поличным. - Ах ты пиз… Не понял?! На балконе стоял Джерард, рассматривая мою пачку с сигаретами. Его глаза были красными, а выражение лица невероятно убитым. Длинные пальцы, сжимающее края бумажной пачки с моими сигаретами дрожали, и казалось, что они сейчас и вовсе сломаются. Весь запал сразу пропал, и все, что мне оставалось сделать, – открыть рот и промычать что-то среднее между «врвоаш» и «выроалр». - Привет, - совершенно спокойно, словно я не напугал его своим эпичным прыжком (из-за которого я почти свалился с балкона), ответил Уэй и снова уставился перед собой. В его глазах была абсолютная пустота. Я знаком с такой, ведь она бывает только после жуткой внутренней истерики. - Эй-эй-эй, детям такое нельзя, - быстро вырвав пачку, до которой мне уже не было никакого дела, сказал я. – Что случилось? Это Фрэнк? Это из-за него? Ты только скажи, и я вломлю ему за все грехи земные. Хочешь, заставлю его отчет за прошлый год жрать? Хочешь? - Нет, это не Фрэнк, - Джерард говорил судорожно, стараясь контролировать свой голос, но я сразу понял, что все слишком плохо. - Пойдем, расскажешь.