***
После ужина Чэн куда-то ушел, а Тянь заварил чай и сидел с очень довольным видом напротив Мо. На улице стемнело, и Мо смотрел через большие окна столовой — от пола до потолка — на растения в саду, подсвеченные низкими светильниками. Сад был очень красивый и настроение Мо после вкусной еды значительно улучшилось. Даже тот факт, что Тянь сидел напротив без очков его не раздражал. Но тут его внимание привлекли две фигуры, идущие по дорожке. Когда они приблизились, Мо понял, что это Чэн и с ним какой-то высокий и здоровый мужик, с короткими белыми волосами. На нем была обтягивающая белая футболка. На левой руке, чуть пониже рукава футболки, красовалась татуировка. Они остановились и разговаривали о чем-то. — Кто это? — спросил Мо у Тяня, не сводя с них глаз. — Это помощник Чэна — Хуа Би, — ответил тот. — И чего он пришел так… — Мо не договорил, потому что увидел как этот мужик положил руку Чэну на плечо. Затем протянул уже зажжённую сигарету, которую сам курил. Чэн взял ее двумя пальцами, поднес к губам, а затем сделал затяжку. У Мо дыхание сперло и он неожиданно разозлился так, что больно сжал кулаки, но не мог перестать смотреть на них и думать о том, что этой самой сигареты только что касались губы этого «сука-блядь-помощника», а теперь ее касаются губы Чэна. Его отвлек голос Тяня. — Такого хорошего помощника днем с огнем не сыщешь… Мо дернулся и уставился на Тяня, на лице которого играла пошлая ухмылка. Рыжик опустил взгляд на свою чашку и ему захотелось швырнуть ее о стену, но он сдержал этот порыв и только сильно сжал челюсть, так что зубы заскрипели. Тянь внимательно наблюдал за ним все с той же ухмылкой. Мо почти подпрыгнул на месте, когда стеклянная раздвижная дверь открылась и вошел этот самый Хуа Би. Он бросил мимолетный равнодушный взгляд на рыжика, не сказав ни слова, подошел к Тяню. Тот задрал голову на него: — Уже уходишь? — Да, увидимся позже, — Би провел рукой по надплечью Тяня, коснувшись кончиками пальцев открытого участка кожи, над воротом его кофты. Мо передернуло так, что он чуть со стула не упал. Он будто сам ощутил касание этих пальцев на своей шее, и весь вспыхнул, будто спичкой чиркнули. Тянь смотрел на этого амбала и улыбался, а тот смотрел на него. Мо резко вскочил со стула и выбежал из комнаты. Когда он скрылся за дверьми, Би резко отдернул руку. Чэн вошел в комнату и посмотрел на Тяня. Тот кивнул ему в знак того, что все отлично. — Еще раз меня о подобном попросите и я уволюсь! — пробурчал Би. — Не уволишься, — ухмыльнулся Чэн. — Долбанные вы извращенцы, — Би ушел, хлопнув дверью. — И что дальше? — спросил Тянь у брата. — Надо немного подождать, — ответил Чэн. Его план был более сложным и многоходовым, нежели план Тяня, который просто предлагал напоить рыжика чем-нибудь покрепче и трахнуть, надеясь что это поможет вернуть его память.***
Мо пулей забежал в спальню и рухнул на кровать, уткнувшись в подушку. Ему хотелось плакать, глаза жгло, сердце тоже жгло, он вцепился в наволочку зубами и застонал. — Ненавижу, — процедил сквозь зубы. — Им вообще все равно с кем! — говорил он сам с собой, — Я для них просто удобная игрушка. Долбанные извращенцы Хэ. Не-на-ви-жу! — И чего это я так злюсь? Он перевернулся на спину и уставился в потолок. — Я свалю отсюда завтра. Нет, зачем ждать до завтра? Сейчас! Он всхлипнул, но заставил себя успокоиться несколькими глубокими вдохами. Взял телефон и нашел в контактах «мама», набрал номер. — Сынок? — он услышал ее голос и ему сразу стало легче. — Мама, привет. — Как дела? Ты что-нибудь вспомнил? — Нет, ничего, — ответил он, — Я хочу, чтобы ты приехала за мной. — Что-то случилось? — Нет, просто… Не хочу здесь быть. — Сынок, я не могу приехать за тобой. Я заболела, у меня, кажется, грипп. Но ты можешь попросить Чэна или Тяня, чтобы отвезли тебя ко мне. Мо представил, что будет просить кого-то из них о чем-то, и насупился. — Нет, — сказал он уверенно. — Ничего если ты останешься до завтра? Может, мне станет лучше. — Хорошо, мама. Поправляйся. Разговор с мамой немного его успокоил. Он лег на бок и уставился перед собой. В голове снова всплыл образ наглого Хуа Би, который гладил рукой Тяня. По щеке рыжика стекла слеза. В этот момент в дверь постучали и он повернулся, покосился в ту сторону. Чэн открыл дверь и заглянул в комнату. Рыжик сразу отвернулся спиной и положил руку себе под голову, уставился пустым взглядом в стену. — Что с тобой? — спросил Чэн заботливо, — Плохо себя чувствуешь? — Нет, — ответил рыжик коротко. — Голова болит? Принести тебе обезболивающее? — Не надо мне ничего. Уходи, — буркнул рыжик. Чэн закрыл дверь и Мо снова всхлипнул, вспомнив злосчастную сигарету. Он вновь зарылся в подушку лицом и заплакал. — Чего я реву как баба? Как сучка, блядь! — он подскочил на кровати и со злостью ударил кулаками по простыни. — Мне вообще насрать! Он покрутился на кровати с одного бока на другой, со злостью швырнул мокрую подушку о стену. Затем взял другую, и попытался удобно улечься. Его еще передернуло несколько раз, но затем он все-таки уснул.***
Мо сладко потянулся, просыпаясь. Он открыл глаза и улыбнулся, в надежде, что новый день должен быть хорошим. Затем почувствовал что-то неладное и огляделся. — АААААА! — заорал он, потому что с обоих сторон от него спали Хэ. — Что ты орешь с утра? — Чэн поморщился и открыл один глаз. — Малыш…- протянул Тянь в полусне и прижавшись к нему всем телом, погладил рукой его шею и грудь, и придвинувшись губами вплотную, шепнул на ухо, — Малыш… У Мо все волоски на теле встали дыбом. Чэн тоже подвинулся ближе и провел языком от основания его шеи к мочке уха, которую прикусил зубами, а затем шепнул, — Котенок… Мо вздрогнул и ткань его трусов натянулась, поскольку кое-что там встало. — Хватит… прекратите! — задыхаясь, вскрикнул он. Тянь начал целовать его шею, затем скулу горячими губами. Рукой он протиснулся под поясницу Мо, и затем ниже — под трусы и сунул палец между ягодиц. Чэн, целуя линию подбородка и подбираясь неспеша к губам, просунул руку под ткань и взял его твердый член. Мо зажмурился и напрягся. Когда он открыл глаза вновь, то понял, что один в комнате. — Это был сон? — произнес он вслух. Его сердце стучало слишком быстро, учащённое дыхание заполнило комнату. Он почувствовал неприятную липкость в паху и приподняв ткань, понял что спустил прямо в трусы. — Фу, черт! — Мо вскочил с кровати и побежал в ванную. Там он остановился перед зеркалом и, упершись в него руками, смотрел на незнакомого и чужого себя. «Это был сон? Или воспоминание? — Он покраснел при этой мысли. Такое ведь не могло быть на самом деле?» — думал он. — Я и правда гей? И извращенец? — спросил он свое всклокоченное отражение. Он снял испачканное белье и принял душ. Выйдя из душевой, понял, что вчера весь день ходил в одной и той же одежде, и ему захотелось переодеться. Тем более, ему нужны были чистые трусы. Рыжик завязал полотенце на бедрах, вышел в комнату. Открыл шкаф и задумался. Какие вещи были его, а какие чужие? Если вещи Чэна он точно со своими не перепутает — они больше по размеру, то вещи Тяня — мог бы. Мо решил включить все свои дедуктивные способности, потому что спрашивать у этих двоих — он точно не намеревался. Рыжий открыл несколько ящиков. Нашел нижнее белье и вытянул ярко-желтые трусы. Явно, никто из этих двоих такие носить не будет. Мо расправил их и уставился на принт с мордой французского бульдога. — Я носил такие? — Хотя, чему я удивляюсь. Я долбанный извращенец, еще хуже чем эти двое. Он прикрыл глаза и всхлипнул сам с собой от осознания этого факта. Скинул полотенце и надел трусы, опустил голову и смотрел на морду бульдога, которая теперь красовалась чуть повыше его паха. — Бляяя…- протянул он. Рыжик услышал стук в дверь и повернулся. Не дожидаясь ответа, в комнату зашел Тянь. Он был одет по дресс-коду: кофта с длинным рукавом и темные очки. Но это не спасало. Увидев рыжика в трусах, его лицо приняло такое счастливое выражение, что Мо захотелось застрелиться. — Че уставился? — спросил он. — Это мои трусы, — сказал Тянь, ехидно улыбаясь, — Но если они тебе нравятся, можешь оставить себе. Мо почувствовал, как ткань этого самого злосчастного предмета одежды начала жечь кожу, будто они были намазаны перцем. Ему захотелось снять их прямо сейчас, но схватившись за резинку, он спохватился. — Прям при мне снимешь? — Тянь сиял просто, — Да ладно, что я там не видел! Мо покраснел весь. С ног до головы, и горело уже все тело. Он схватил простынь с кровати и обернулся ей, став похожим на греческую статую в хитоне. Тянь засмеялся. — Хочешь поиграть в Юлия Цезаря? Я люблю ролевые игры! — Заткнись и свали отсюда! — крикнул Мо. — Мне нужно взять свою сумку, — Тянь указал на шкаф у которого стоял Мо. Мо отпрыгнул в сторону, придерживая свое «древнее» одеяние, чтобы не свалилось с позором на пол. Тянь достал черную сумку, а Мо, вздохнув, обратился к нему. — Где тут мои вещи? — С правой стороны все твое, — Тянь открыл правую створку, и повернулся к нему и ухмыльнулся, — Но можешь брать и мои, я не жадный. — На хер мне твои! Ну все, покинь мои покои, — одеяние сделало эти слова уместными. Тянь и правда любил ролевые игры. — Слушаюсь, великий Цезарь! — сказал он и ушел вместе со своей сумкой. Мо выдохнул и сразу за секунду скинул и простынь, и чужое белье. — Слава богу! — воскликнул он, — Я не конченный извращенец, и не ношу такое! Он начал рыться в том отделе, что показал Тянь. К счастью, его белье было стандартным, пусть некоторое и яркого цвета, но безо всяких ужасных принтов.***
Одевшись, Мо вышел на кухню. Лан стояла у раковины и мыла посуду, никого больше там не было. — Доброе утро, — поздоровался он, — Где эти… Хэ? — Доброе утро, Мо. Господин Хэ-старший ушел на работу, а господин Хэ-младший на учебу, — ответила она, повернувшись. — Вы не запарились их господами называть? Может, лучше мудак-1 и мудак-2, — подумал он, но видя растерянное лицо Лан, промолчал. — Так этот придурок учится? — спросил он про Тяня. — Да, как и вы. — Я? Учусь? Где? — удивился Мо. — В университете. — На кого? — спросил Мо. — На ветеринара. — Охренеть, — Мо так удивился, что сел на стул и уставился в стену, — На ветеринара, — повторил он, стараясь представить себе это. — Да, именно так, — подтвердила Лан. — Так я не бездельник-нахлебник, значит. Я учусь, никогда бы не подумал. А на каком курсе? — На втором. Мо подумал о том, что ничего не помнит. И получается, годы учебы вылетели в трубу? Ему стало обидно, и он погрустнел. — Что вам приготовить на завтрак? — спросила прислуга. — А что я обычно ем? — задал он встречный вопрос. — Обычно вы любите оладьи, сырники, блинчики. — Хм. Звучит как-то не брутально, — Мо подпер рукой подбородок. Лан улыбнулась, но ничего не сказала. — Хотя, знаете, блинчики, так блинчики, может настроение улучшится. После еды, Мо сидел за столом и злился. Эти двое ушли и даже ничего ему не сказали. При том, что он сегодня собирался уехать из этого дома. Видимо, им наплевать. Мо насупился. — Кстати, хозяева просили передать, чтобы вы не уходили, не дождавшись их, — сказала Лан как раз в этот момент. — Передать? Могли бы сами мне сказать. — обиженно пробурчал он. — Наверное, вы еще спали. «Тянь меня видел утром и ничего не сказал, — подумал Мо, — вот мудак». Тут он вспомнил вчерашний вечер и спросил у Лан: — Ты знаешь Хуа Би? — Да, конечно. Это помощник господина Хэ. — И часто он сюда приходит? — спросил Мо с подозрением. — Да, довольно часто. — И остается на ночь? Лан задумалась. — Вроде нет. Ну, иногда они допоздна работают в кабинете с господином. — Ага, работают, — Мо пробубнил раздраженно себе под нос. — А? — Лан не поняла и удивленно смотрела на него. Чего это я спрашиваю об этом? Мне же насрать, — одернул себя рыжик.***
Мо слонялся по дому и по саду весь день. Он звонил маме, но она сказала, что все еще болеет и ему не хотелось ее тревожить, поэтому он смирился, что останется в этом доме до вечера. Вечером оба Хэ пришли вместе, что Мо посчитал подозрительным, но тратить силы на выяснения не стал. Они зашли к нему в комнату, и он сразу заявил: — Мне нужен чемодан, чтобы упаковать свои вещи. Тянь поджал губы и сказал: — У нас нет чемодана. — Конечно! В таком огромном доме и чемодана нет? — раздраженно крикнул Мо. — Оставь это, — обратился Чэн к Тяню, — Какой смысл удерживать его, если он так хочет уйти. — Ты что предлагаешь смириться? — Тянь повернулся к брату, на его лице было столько печали, что рыжик поежился. — А что остается? — ответил Чэн, — Я думаю, что несмотря на потерю памяти, хоть какие-то чувства должны были остаться, но раз их нет… — То что? — Тянь почти плакал. Чэн провел рукой по волосам, покачал головой печально. — Может, это значит, что он и не любил нас? Это все было нашими иллюзиями. — Нет! Не может такого быть! Не говори так! — Тянь заплакал и слезы стекали из-под темных стекол его очков. Чэн обнял его. Мо как-будто сериал смотрел. Он скрестил руки на груди и сказал: — Если вы закончили, то дайте мне чемодан уже. Чэн повернулся к нему. — Да у тебя камень вместо сердца! Тянь всхлипнул еще пару раз и тоже повернулся к рыжику. — Вы актеры неплохие, но сценаристы никудышные, — сказал Мо, — Эту фразу про иллюзии я в сериале слышал. «Рухнувшие надежды», кажется, он назывался. — Сериал? — Чэн удивленно сдвинул брови, — Так ты помнишь что-то из прошлой жизни? — Ты смотрел сериалы? — не меньше брата удивился Тянь. Мо только сейчас сам понял, что он реально помнит. Он помнил весь этот долбанный сериал — его сюжет, героев, название, даже музыку заставки. И все. Это единственное воспоминание о прошлом в его голове. Никакой информации о прошлой жизни, ни его вкусы, увлечения и важные события, а какой-то долбанный сериал. Он печально вздохнул, потер ладонью волосы на макушке. Чэн присел на кровать рядом с рыжиком, воспользовавшись его замешательством и взял его за руку. — Но ты вспомнил хоть что-то, значит и остальные воспоминания вернуться! — сказал он с надеждой, заглядывая ему в лицо. Тянь, видя безнаказанное нарушения правил братом, тоже подсел к Мо и и взял его другую руку. — Может, тебе надо снова посмотреть этот сериал и ты еще что-то вспомнишь?