Разлей меня, как вино по бокалам

      На заднем дворе школы всегда было тихо, сюда редко кто ходил. Во всяком случае, каждый раз когда приходил Поттер и садился на искусственно выращенную траву, оперевшись о стену огромного здания, здесь было пусто и тихо. Гарри приходил сюда исключительно расслабляться: принося с собой бутылку какого-нибудь дешевого вина, он доставал ватман и начинал поломанным и погрызенным карандашом делать штрихи, плавно выводя контуры. Рядом лежащая бутылка находилась чуть под уклоном и грозилась упасть окончательно и вылить содержимое.       В школе пить нельзя было, там с этим строго. Не то, чтобы не находились отчаянные, которые рисковали вылететь, если их поймают. Таковые действительно были, но, удивительно, всех исключили. И как только учителя умудрялись успевать и с таким справляться.       Гарри Поттер не было алкоголиком. Просто иногда он перегорал от учёбы, повседневных будней, ещё выставки, в которые учителя не брезговали впихнуть его, как самый удачный вариант. Он мог с лёгкостью не пить месяцами и годами, но эмоционально тогда бы не смог бы сейчас ощущать счастье или радость. Даже его влюбленность не поддержала бы его позитивного настроения.       Кстати, ещё одна причина того, что он прибегал к бутылке. Его чертова влюбленность. Что б эту судьбу на том свете!       Брюнет не знал, что делать, от слова совсем. Да и думать об этих проблемах, если честно, не было ни времени, ни желания. Надо было что-то придумывать с заданием, и закончить всю эту канитель. Но не сейчас.       Сейчас хотелось утонуть в наслаждении. Ну, или её интерпретации. Алкоголь с каждым глотком отуманивал его разум, делал как-то по-особому весёлым и фактически счастливым. Ветер придавал ещё большую расслабленность возникшему чувству свободы. Юноша выдохнул. И вроде всё не так плохо, пора прекращать устраивать драму. Ну, влюбился, в первый раз, что ли? Это совершенно нормально. Тем более, что парни с платиновыми волосами всегда были популярны у обоих полов. Но совершать одну и ту же ошибку, причиняя себе безумную боль, со временем не просто утомляет. Подобное с каждым разом высасывает всё больше и больше физической и эмоциональной энергии, да и желание жить дальше исчерпывает себя под чистую.       Поттер редко чувствовал такое отчаянье, глубокое и настолько распространенное по всему телу, что ощущаешь его в самом желудке. Но если оно и приходило, то не в одиночестве, а с последствиями. Так, для Гарри, они выражались в отвратительном настроении и снижении продуктивности. Но даже это не имело столь большей важности, чем один факт, обличающий парня, как личность.       Так получилось, что он способен утянуть любого на «дно», если сам находиться в ужасном состоянии. Именно это, пожалуй, больше всего и пугало его.       Он беспокоился за Гермиону. Девушка ведь слишком посвящает себя заботе о нём. Стоило ей напомнить, что брюнет уже не тринадцать летний мальчик, ничего не понимающий в психологии окружающих, что он сам способен оберегать себя. Но она бы не послушала, и правильно бы сделала.       Гарри едва ли мог сделать что-то для себя, что уж говорить о безопасности. Он не страдал синдромом Героя, нет. Просто хотелось кому-то помочь, сделать жизнь чуть легче, не получается ничего в замен.       — Вау… — сердце ушло в пятки. Зеленоглазый сидел неподвижно, даже головы не повернул, чтобы распознать того, кто стоит перед ним. В голове крутилась мысль об отчислении, о том, что вот, до чего он довел все свои труды. А ведь так хотел стать известным архитектором. Облагораживать пустующие улицы, делать мир красочнее. Чтобы потом ни одного места без своей изюминки не осталось. Руки чуть подрагивали от страха, а глаза были закрыты. Внезапно он услышал тихий вздох:       — Честно говоря, не знал, что ты пьёшь. — только сейчас до него дошло, кто этот внезапно обнаруживший его укромное место человек, который в данный момент бессовестно нарушал личное пространство, садясь рядом так, что старые, потрёпанные временем брюки касались строгих классических чёрных. Он повернул голову и, наконец, открыл глаза. — А ты весьма пьян. — Малфой вглядывался в чужие зрачки, которые совсем смутно что-либо воспринимали. Блондин сунул руку в карман пиджака и достал пачку обыкновенных сигарет.       Теперь была очередь Гарри удивлять. Он бы никогда и не представил, что сын известного человека может позволять себе такие вредные привычки.       — Куришь обычные сижки? Серьёзно, Малфой? И тебе ли меня попрекать за бедность.       — Поттер, между тем, чтобы быть бедным и иногда баловать себя бедностью есть огромная разница.       — Ты придурок, знал? — он откинул голову на стену, открывая на показ кадык и кожу на шее. — «Баловать себя бедностью»? Ты в курсе, как сейчас по-скотски себя ведёшь?       — Я не первый год подобные слова от тебя слышу, привык. — тот зажег сигарету небольшой, но выглядевшей солидно, зажигалкой. Затянувшись, он заметно расслабился: — А ещё ты по-свински пьян. Так что не тебе мне про поведение говорить.       В ответ брюнет только усмехнулся и, схватив покрепче за горлышко бутылку, сделал глоток.       — Почему ты меня избегаешь? — Поттер чуть было не подавился от той обнаженной искренности в голосе Малфоя.       — С чего ты взял, что я ….       — Ой, ну, не пизди. — наверное, сегодня был всемирный день шокирующих новостей, или что-то в этом роде, но сейчас у Гарри глаза были на выкате. Он неотрывно, с немым удивлением смотрел прямо на собеседника, но заметив ярость и раздражение на лице блондина, решил лишний раз не провоцировать.       — Кхм, я не знаю, что ты там себе напридумывал, Малфой, но я тебя не избегаю. И что б ты знал… — внезапно он почувствовал сильное и резкое давление чужих рук на плечи. Не удержавшись он рухнул спиной на траву и раскрыл глаза. В непозволительной близости Драко нагло рассматривал его, словно картинку на выставке, собираясь её купить.       — Ну, чего замолчал? Продолжай. Это так заводит. — язык начал заплетаться от выпитого вина и жуткого смущения, вот Поттер и решил молчать. Не приведи Бог, сморозит ещё какую-нибудь чушь, потом ведь этот напыщенный придурок устроит ему веселую жизнь. Но сейчас его мысли заняты отнюдь не неслушавшимся языком, а последней фразой Малфоя. Что-то внутри затрепетало, было как-то странно приятно. Он чувствовал как щёки наливаются краской и резко повернул голову в сторону, лишь бы не видеть этот пронизывающий до дрожи в коленях взгляд, от которого, казалось, он вспыхнет. — Эй, — умилительно произнёс блондин. — не отворачивайся. Я всегда говорил, что ты так ярко реагируешь на мои выпады. Мне безумно нравится.       Твою мать. Поттер перестал соображать совсем, раз понял, что сопротивляться не хочет. Да и на то возможности просто не было: парень крепко держал его за плечи, не давая даже шелохнуться, и зажал колено между бедер брюнета. Тут он почувствовал нежное прикосновение холодные пальцев к собственному подбородку. Мягкое нажатие, и Малфой вернул голову в прежнее положение. Но Поттер по-прежнему не смотрел ему в глаза, выдыхая запах вина.       — Посмотри на меня. — Гарри всё интересовало, как таким образом не снесло ещё крышу, и он мог до сих пор сопротивляться. Но вдруг услышал устрашающий тон сверху: — Я сказал, посмотри. — всё внутри сжалось от напора и возбуждения: зеленоглазый даже на секунду перестал дышать. Он с трудом вздохнул и посмотрел в серые глаза. Точнее то, что от них осталось. Радужки совсем не было. Один чёрный зрачок, лишь небольшие серебро его окаймляло.       — Малфой… — блондин, видимо, был на пределе. Вцепившись, он жадно целовал, посасывал нижнюю губу, прикусывал чужой рот. Поттер сначало как-то и опешил, но от таких действий последние частички здравого смысла улетучились, и он сдался, отвечая на поцелуй юноши.       — Поттер, — от нехватки воздуха Драко пришлось оторваться от него. — Ты хоть что-нибудь понимаешь? — блондин всё заглядывал в глаза, пытаясь увидеть толику сознания.       — Не особо. — на самом деле опьянение — странное состояние. Сейчас он более или менее понимал, что происходит и просто не сопротивлялся. Но был полностью уверен, что забудет это завтра.       — Тогда не вспоминай, ладно? — парень отвёл взгляд. — Не вспоминай об этом никогда.       — Почему?       — Потому что вряд ли тебе это понравится. — он поднял взгляд, наполненный болью.       Гарри лишь фыркнул:       — Ты такой эгоист. — казалось, он был трезвый, но это лишь видимость. — Ты, кроме себя, никого и ничего не видишь. — Драко смотрел на него таким непонимающим взглядом, что тот еле сдерживался, чтобы не засмеяться. — Малфой, я, конечно, пьян, и совершаю огромнейшую ошибку раз говорю тебе такие вещи. Но сейчас буду предельно искренен: ты мне чертовски нравишься. — брюнет закрыл глаза. — Как ещё, по-твоему, можно объяснить то, что я не могу закончить именно это задание.       Поттер потянулся и схватил белоснежное лицо двумя руками. На лицо лезла детская, до безобразия наивная улыбка.       — Просишь меня не вспоминать? Хорошо. — он хмыкнул. — Тогда уходи сейчас, сию же секунду. — ощущая подушечками пальцев кожу, он таял незаметно для себя. Почему-то даже сомнений не возникло, что Малфой не уйдёт. Во всякому случае не сейчас.       — Вот видишь. — сказал брюнет, когда Драко с отчаяньем отвёл взгляд. — Ты не сможешь, и я не смогу. Так что не проси меня о невозможном.