Офисное наваждение.

Сегодняшнее утро выдалось просто паршивым: какая-то неумёха вылила на меня свой кофе, моё место на парковке оказалось занято, а лифт застрял именно тогда, когда в нём оказался я, пусть и не один. Злой, как чёрт, я ворвался в кабинет, перед этим сорвавшись на работниках, отлынивающих от работы за чашками кофе, ставшим ненавистным за сегодняшнее утро. И единственный человек, не получивший выговора и отделавшись лишь моим суровым взглядом, — секретарь Кан Сонми. Эта наглая девица так привычно улыбнулась мне своей рабочей улыбкой и предложила… кофе. — Секретарь Кан, зайдите ко мне в кабинет, — бросил я и скрылся ото всех в вышеупомянутом помещении. Хотелось перевести дух, выпустить пар и разобраться со скопищем работы. Только я устроился в кресле, как в дверь постучали. Моя холодная малышка Сонми. — Войдите. Чертовка так медленно и сексуально продефилировала к моему столу, сохраняя на лице будничную улыбку. Окинул её взглядом с ног до головы: туфли на небольшом каблуке, призывные колготки-сетка, которые так и хотелось стянуть с её стройных ножек, юбка-карандаш, к моему сожалению, приличной длины, обычная белая блузка, радующие взгляд округлости и строгое лицо. Сонми прекрасна, как ни посмотри. Она положила стопку бумаг на мой стол и начала отчитываться о проделанной работе. Пухлые губы, призывно красная помада на них. Чёрт, как же красива она ими шевелила, периодически облизывая нижнюю. Наплевать бы на работу. Отодвинуть бы в сторону принесённые бумаги и заткнуть свою ответственную девочку поцелуем. Её нежные губки должны шептать, выкрикивать моё имя и развратно стонать. Чувствую напряжение внизу живота, дикое желание сорваться с места и, прижав распутницу к столешнице, любить долго и качественно. Сорвался резко, но подошёл к ней медленно. Моя дорогая Кан совсем не растерялась и повернулась лицом ко мне, «невинно» проведя пальчиками по шее к груди. Чертовка. Нетерпеливо рычу, впиваясь губами в бархатную кожу шеи, покусывая и оставляя засосы — она лишь моя. Захватив её ротик в поцелуй, начал расстёгивать надоедливые пуговицы на ненавистной блузке. Моя девочка не отставала, блуждая шаловливыми ручками по волосам и спине, всё ниже и ниже. В плен её пальцев попало моё возбуждение. Тормоза сорваны. Резко сбросив белую ткань с хрупкого тела и, усадив мою секретаршу на стол, я задрал её юбку, устраиваясь между ножек. Не колготки, чулки, отметил я, пробираясь руками к её лону. Влажная, моя похотливая сучка. Сорвав кружевной лифчик и выкинув его, я с запалом припал к аппетитной груди Сонми, посасывая и покусывая соски. Она стонет, так пошло, громко, красиво. Снимает с меня рубашку, тянется к ремню и жалостливо хнычет — хочет большего. Продолжая ласкать её грудь, ввожу два пальца в разгорячённое лоно. Выгибается навстречу, блаженно стонет и громко шепчет: «Юнги». Отстранился и, избавившись от брюк, вернулся к моей крошке. Уложив секретаршу на стол, вошёл в неё резко, грубо, начав тут же двигаться со всей страстью, выплёскивая накопившееся желание, глухо рыча и заставляя её отзываться на жестокую ласку стонами наслаждения. Моя горячая девочка. Тело Сонми, её голос, взгляд были для меня наркотиком. Хотелось её всегда и везде. Хотелось укротить, стереть профессиональную улыбочку, испортить, совратить. Неприступная Кан Сонми, какими же, должно быть, были твои стоны. Моя личная сучка. Вышел и резко сдёрнул со стола, растерзал манящие губы в поцелуе. Помада размазалась, взгляд давно туманный и искрящийся, а пальчики оставляли красные полосы на спине. Развернул спиной к себе и нагнул вперёд, впиваясь пальцами в молочную кожу и оставляя синяки. Она опёрлась руками о стол и так грязно расставила ножки, открываясь мне. Раззадоривала ещё сильнее, возбуждалась сама и молила не останавливаться. И я не останавливался, быстро и резко двигаясь в ней. Рычал, стонал и наслаждался её сбившимся дыханием, звонкими стонами и пошлым хлюпаньем нашего совокупления. Кабинет пропитался запахом секса, моя девочка закричала и расслабилась в моих руках, и я, сделав последние толчки, крепко сжал её, гортанно застонав. Начал куда нежнее ласкать свою девочку, покрывать её тело лёгкими поцелуями, шептать комплименты. А моя Кан Сонми взяла и развеяла всё своим чуть взволнованным ровным голосом: — Мистер Мин? Вы в порядке? — я проморгался и посмотрел на неё, одетую и серьёзную. Сбросил наваждение больных фантазий и постарался скрыть досаду. — Да, можете идти, секретарь Кан, — хрипло проговорил я и проводил её долгим хищным взглядом. Шикарная задница. А у меня не менее «шикарный» стояк. Гадство, приятные фантазии и жестокая реальность. Пора уже перестать грязно грезить отлюбить её во всех позах. Пора уже сдвинуться с мёртвой точки и отлюбить её взаимно, реально, многократно.