На разных берегах.

      В наушниках тихо звучала музыка, полностью заглушая скворчащее на сковороде масло, в котором, уже покрывшись хрустящей корочкой, лежал бекон. Итадори, слегка покачиваясь в такт мелодии, аккуратным плавным движением разбил несколько яиц, отправляя их туда же. Специи и соль юноша добавляет по собственному вкусу, наблюдая, как белок медленно мутнеет и приобретает более плотную структуру, и довольно улыбается. Он, конечно бы, мог приготовить что-то посложнее, но сегодня, как назло, жуткое проклятье лени одолело его. Хотя, если быть совсем честным, он особо и не сопротивлялся. Если бы не голод, вообще бы на кухне не появился. Приятный запах яичницы, кажется, заполнил собой всю маленькую квартирку. Пусть она и была их временным приютом, Юджи действительно полюбил её. Был в ней какой-то свой неповторимый уют. Небольшой диванчик посреди комнаты, столик у окна и сама кухня, занимающая большую часть пространства, а за потрепанной временем деревянной дверью скрывалась ванная комната. Маловато для комфортной жизни, но юному магу этого было достаточно. Да и каким бы миролюбивым не был бы знакомый с самого детства песчаный берег, то и дело ласкаемый волнами океана — он уже начал надоедать. Там, конечно, было хорошо, но иногда он скучал по обычным людям. Хотя, скорее всего Итадори просто слишком часто оставляли там одного, стараясь огородить от опасности. Песня, заменившая собой тягучую мелодию, заставила его оставить размышления на потом и, вернувшись в реальность, всё-таки закончить с готовкой ужина. Когда он уже был готов переложить пару яиц на тарелку, его неожиданно заключили в объятия, чуть ли не оттаскивая от плиты. Яичница предательски соскользнула с лопатки, а один из наушников, благодаря чужим манипуляциям, был буквально выдернут из уха. — Мы дома, Ю-тян! — Буквально на распев произнес приятный звонкий голос, обладатель которого, кажется, намеревался сломать ему ребра. — Махито! — Встретившись с довольной улыбкой лоскутного проклятья, которое самым наглым образом пыталось его сейчас тискать, Итадори недовольно надул губы, стараясь сделать как можно более обиженное выражение лица. — Из-за тебя я без ужина остался! — Да ладно тебе! Мы почти четыре дня не виделись! — Дух явно не собирался отставать и, нагло укусив мальчишку за щеку, заставил последнего покраснеть подобно спелому помидору. — Я же скучал! А ты? Только не ври! Я всегда знаю, когда ты мне врёшь. — Махииито! Ну, хватит, хватит! Прошу! Скучал я по тебе, скучал! Только не кусайся больше! — Но ты такой вкусный! Мне сложно устоять. Кажется, эта невинная борьба двух больших детей могла длиться вечно. Юджи вырывался и сквозь смех пытался донести своему мучителю, чтобы он, наконец, отстал от него, а наглое проклятье то и дело ловило пытающегося улизнуть подростка, вновь и вновь стараясь повалить того на диван вместе с собой, рискуя разломать единственную пригодную для сна мебель. Однако их неравную битву, в которой все-таки победил Махито и уже вновь тискал в своих объятьях пыхтящего и недовольного Итадори, прервал уже другой, более спокойный, но не менее приятный на слух, голос. — Заканчивай уже его мучить, Махито. Ведь ходишь потом и жалуешься, что он тебя как огня боится. — Гето-сан! Дзёго! Ханами! — Словно забыв обо всем на свете, парень, всё-таки вырвавшись из плена чужих рук и чуть не навернувшись через спинку дивана, вмиг оказался рядом с названой троицей, буквально светясь от счастья. Правда его улыбка тут же растаяла, когда одного он все-таки не досчитался. — А где … — Живой кальмар, не переживай. Занят просто слегка. — Недовольно фыркнул Дзёго, медленно направляясь в сторону стула, желая присесть. Он не был любителем лишнего шума, которого изрядно прибавилось в его жизни за последние годы. Дзёго со своей тростью и вечным бухтением всегда напоминал Юджи ворчливого старика, который даже свою привязанность показывал тем, что ругал тебя чуть меньше чем остальных. Поэтому неудивительно, что именно эта вспыльчивая горка почти всю жизнь была для Итадори тем самым взрослым, который отчитывал, ругал и периодически давал по заднице, если, конечно, проворный сорванец вовремя не успевал скрыться за спиной Сугуру. Последний всегда спускал ему с рук многие выходки и спасал его несчастную пятую точку от лап разъярённого проклятья. — Да ладно тебе, Гето. — Вмиг изменившись в лице, Махито вновь превратился из милого подобия старшего брата в жуткое создание с не самым лучшим характером. Чего стоил один его взгляд. Прямо-таки олицетворение подлости. Юджи до сих пор не мог поверить в то, как быстро он умел менять маски. Одно радовало, он уже давно и слишком хорошо знал всю его многогранную личность и точно мог сказать, к кому и как тот на самом деле относиться.  — Ты ведь тоже скучал по нему, а сейчас строишь из себя бесчувственную статую. Кстати, а где Моти? Ты же вроде хотел их Юджи купить? — Моти! — Ну вот, теперь мальчишка точно походил на лампочку, излучающую энергию счастья, которая совершенно отказалась воспринимать всё, что её окружает, кроме желанных сладостей. — Спасибо, спасибо, спасибо! Выхватив пакет из рук Гето, который только и успел поднять его, чтобы доказать Махито, что он не забыл про них, парень тут же заглянул в него. А они ведь и правда думали, что это чудо не сможет улыбнуться сегодня ещё шире. — Конечно скучал. Просто я не хочу заставлять малыша Юджи чувствовать себя неловко. Он ведь уже вырос для объятий со мной. — Это было произнесено таким тоном, что вновь покрасневший Итадори аж потерял дар речи и стыдливо отвел взгляд. Он ведь прекрасно понимает, что Гето-сан его дразнит. Он всегда так делал, когда чего-то хотел от Юджи. Вот и сейчас, спустя столько лет, он вновь проворачивает этот фокус. Однако он всё равно делает шаг в сторону мужчины, утыкаясь носом в его одежды и неловко обхватывая руками крепкое тело. Когда его обнимают в ответ и легко целуют макушку, он довольно улыбается, стараясь прижаться как можно крепче. — Вот видишь, просто к этому тигрёнку нужен правильный подход. — Хм! Он меня всё равно больше любит, да, Ю-тян? Иди-ка сюда! — Раскрыв руки для объятий, произнес Махито, игриво прищурившись. Ханами на это лишь устало вздыхает и делает пару широких шагов, чтобы встать рядом с проклятьем земли. Эти двое вечно ведут какую-то странную борьбу за внимание ребёнка, который уже таковым особо и не является. Нет, Ханами его тоже любит, даже больше чем нужно, особенно учитывая, что мальчик — человек, да и много приятных моментов было в их общей жизни. Но это уже начинает походить на цирк. Или на соревнование родителей, пытающихся выяснить, кто заслужил больше детской любви. Но он этого никогда не скажет вслух. И так слишком много шума. — Нет. — Только это и буркнул Юджи, прячась за спиной взрослого мага, высунув язык под дикий смех Дзёго, который тут же вырвался из него, когда он увидел искаженное обидой лицо собрата. — Дурак! — Ну, сам тогда напросился! — Хищно ухмыляясь, одним ловким движением Махито попытался поймать Итадори, но тот, вовремя увернувшись, пища что-то неразборчивое, метнулся в сторону проклятья земли, чуть не опрокинув последнего. Почти что взорвавшийся от злости Дзёго, уже готовый лично прибить обоих, быстро стал третьим участником этих безумных догонялок и даже победил, огрев Юджи своей тростью и наорав на Махито, который уж слишком нахально ухмылялся, даже в такой ситуации попросту игнорируя одноглазого духа. Сугуру на это все лишь покачал головой. А ведь он правда надеялся провести этот вечер в тишине. Хотя кого он обманывает! Пока рядом с ними Итадори Юджи, о таком можно только мечтать.

***

      За всей этой суматохой никто и не заметил, как быстро наступила ночь. Солнце уже окончательно скрылось за горизонтом, и день честно уступил место своей темной сестре, у которой была одна очень дурная привычка. Она любила пробуждать воспоминания. И это касалось всех: проклятий, обычных людей, магов. Ей плевать, кем или чем ты являешься, раз ты жив и дышишь, тебе всегда найдется что вспомнить. Вот и Гето сейчас медленно тонул в собственных воспоминаниях, наблюдая, как мирно сопит на расправленном диване Юджи, словно котёнок, прижимаясь к лежащему рядом и читающему какую-то потрепанную книжку Махито, устроив свою голову прямо у него на груди. Хотя последний давно уже не был против подобного. За всё это время Сугуру до сих пор не мог понять одного: как это произошло? Что заставило его в тот дождливый день отбить умирающего мальчишку у стайки низших проклятий? Худого, с поломанной рукой, избитого до потери сознания и перепачканного кровью и грязью. Жалость? Точно нет. Она требовала хоть каких-то положительных чувств к людям, а Сугуру их не испытывал. Даже сейчас. Однако, видимо, что-то нездоровое тогда пробудилось в его черством сердце, что-то, что заставило его остановиться и помочь. Или он ещё тогда почувствовал магический потенциал паренька на каком-то ментальном уровне и просто не сразу это понял? Кто знает. Он правда сначала хотел оставить его на пороге какого-нибудь приюта, но тот так отчаянно вцепился в его одежду, что даже стало как-то неловко. Потом он решил привести его в порядок и отпустить, так сказать, на волю. Но и с этим планом тоже ничего не вышло. Мальчишка, после того как встал на ноги, ещё несколько дней ходил за ним хвостом, впиваясь тонкими пальчиками в ткань штанов. А потом, когда он увидел, как маленький Итадори играет с проклятьем, похожим не то на ящерицу, не то на щенка, говорит с ним и гладит по черной чешуе, усевшись прямо на траву, то понял, что уже никуда не сможет его деть. Мужчина никогда не забудет эти большие карие глаза, полные детского любопытства вперемешку с весельем, и громкий смех, когда существо в попытке поймать руку ребёнка неуклюже подпрыгнуло и упало на спину. Потом появился Махито, позже Дзёго, Ханами и Дагон. Было трудно, даже очень, особенно с исполнением тех или иных задач. С ребёнком-то на руках! Но Юджи всегда старался помогать. Как умел. Если его просили не мешать, он не мешал. Малыш всегда был послушным. В итоге Гето и вовсе принялся его обучать. Таких способных учеников он почти никогда не видел. Таланта, как и физической силы, парню было не занимать. Там, где не получалось умом — с ним у него до сих пор бывают проблемы — брал старанием и упорством. Как выяснилось позже, каждый пытался его чему-то да научить. Одно удовольствие было следить за Дзёго, который, чтобы его не заметили, объяснял мальчишке суть расширенной территории, или за Махито, напугавшим его до чертиков своими сушеными людьми. Тот к нему неделю потом не подходил. А еще Юджи умудрился обидеть Дагона. Ну надо же было назвать его сарделькой с щупальцами! Хотя потом он долго извинялся, а Махито с Дзёго ржали. В любом случае, было забавно видеть, как проклятья, желающие уничтожить и заменить людей, сами того не замечая, стали заботиться об одном из их представителей. Да и сам Гето не лучше. Вчера он убил нескольких магов, а сегодня вечером нежно целовал Итадори, зарывшись носом в розовые волосы. Дзёго пару месяцев назад сжёг целую семью, а после отчитывал юношу за то, что он решил приготовить омлет при помощи его головы. Махито играет с чужими жизнями, убивает и превращает людей в искажённых монстров, заставляя страдать, а в свободное время, по вечерам, лежит рядом с Юджи до самого утра, потому что знает, что одному ему часто снятся кошмары. Ханами, просто не переносящий людей за то, что они делают с лесами, не отходил от простывшего одиннадцатилетнего Итадори, а Дагон жаркими летними днями учил его плавать. Хороши чудовища. Губы мага невольно растягиваются в мягкой улыбке, когда мальчик начинает ворочаться, стараясь устроиться поудобней под теплым боком. Что же, пусть они никогда этого не признают и тем более не произнесут вслух, но всё-таки каждый из них по-своему заботится о нём. Может, они все и бесчувственные твари, но есть одно маленькое надоедливое создание, для которого эти чудовища являются любящей семьёй. Расскажи кому — точно примут за сумасшедшего. Но Гето удивляло ещё и то, что, став старше и видя их деяния, Юджи не отвернулся от них — не испугался. Он принял их такими, какие они есть и, видимо, уже давно. Просто они сами этого совсем не заметили. Этот ребёнок никогда не упрекал их ни в чём. Даже за убийства, которые они совершали, он не сказал им ни единого слова, хотя было видно, что его это расстраивало. Добрая душа, которую они так и не смогли испортить. Может даже к счастью. Ему сложно было представить своего малыша по колено в крови и с улыбочкой в стиле Махито. Да и не хотелось особо. Так что, сколько бы он не размышлял над своим необдуманным поступком, этим глупым, не свойственным ему жестом милосердия, он всё-таки рад, что всё сложилось именно так. Ведь, как-никак, этот маленький розововолосый лучик добра, пусть и немного, но изменил их всех. — Завтра в Токио? — Чужой шёпот возвращает Гето в реальность. Он устало улыбается Махито, на которого уже почти заполз Юджи в поисках тепла и, поймав выжидающий взгляд Дзёго и Ханами, отвечает: — Да. — Он с нами? — Почему бы и нет? Думаю, ему наверняка наскучило сидеть тут одному.

***

      Следующее утро для Юджи было подарком небес. Он уже плесенью начал покрываться от ничегонеделанья. И пусть их путешествие прошло гладко и спокойно, вид большого города все равно не мог не радовать энергичного мальчишку, который уже чуть ли не составлял список мест, которые он бы хотел посетить. Никто не удивился, что половина из них была связана с едой. Он словно пятилетка, не мог устоять на месте и то и дело отвлекался на разные витрины, поднимал голову, рассматривая уходящие вверх небоскребы и разноцветные вывески. Посмеивался с прохожих людей, что не могли видеть проклятья, но всё равно, проходя мимо Дзёго, слегка терялись или шёпотом жаловались на внезапное повышение температуры и жару. Тот же в свою очередь недовольно бурчал, испуская небольшие клубы дыма с пеплом, говоря, что ещё немного, и он точно кого-нибудь да подожжёт. Гето с Махито и Ханами молчали, они не очень любили всю эту городскую суматоху, и, пусть Сугуру и выглядел дружелюбно, но Юджи понимал, что он, в отличие от него, хотел бы сейчас оказаться как можно дальше от оживленных улиц и шумной толпы надоедливых людей. Как назло, рядом в коляске заплакал ребёнок, а светофор не спешил загораться зелёным светом. Женщина пыталась его успокоить, но всё было зря, до тех пор пока рядом стоящий Махито с самой добрейшей улыбкой незаметно что-то не подсунул малышу; лишь позже Юджи разглядел нечто, похожее на небольшой камушек с лицом, искаженным болью, прямо на нём. Не сказать, что Итадори было жаль случайного человека, ставшего очередной игрушкой в руках проклятья — всё-таки они изрядно потрепали его детскую психику — но всё равно это было как-то неправильно. А еще Юджи боялся. Боялся, что если они будут вести себя недостаточно аккуратно, то привлекут других магов. Он, конечно, знал, что для того, чтобы решиться изгнать кого-то из его товарищей, нужно быть как минимум сумасшедшим, но он также знал и о таком человеке как Годжо Сатору — сильнейшем из сильнейших, для которого такое понятие как «невозможно» просто не существует. Так что как бы Махито не отшучивался, а Дзёго не храбрился, Юджи прекрасно понимал, что столкнись они с ним сейчас или выйди он как-нибудь на их след — всё. Можно прощаться с жизнью. Битва, которая ещё не случилась, но исход которой уже знаешь заранее — что может быть страшнее? И хоть Гето-сан говорил ему, что он не настолько всесилен и что хитростью его можно остановить, но легче Итадори от этого не становилось. Было, конечно, в этом и что-то забавное. Он ведь никогда не видел этого человека, но боялся его, словно пятилетний ребёнок чудовища из шкафа и даже сейчас был готов молить всех богов, которых знал, чтобы этот человек никогда-никогда не встречался ему на пути. Хуже него был только Двуликий. Он никогда не забудет тот день, когда Ханами принес голову Дзёго, который, кажется, даже забыл, как моргать, и просто смотрел куда-то в пустоту. Юджи тогда сильно напугался. Единственное, что он тогда произнёс, было: «Сукуна вернулся». Как позже выяснилось, Сатору каким-то образом не только победил Короля Проклятий, но и заключил с ним пакт на собственных условиях. Теперь он играл по правилам магов и страшнее ситуации Юджи представить для себя не мог. Так ещё и по описанию проклятья он был похож на него, словно был его отцом или старшим братом. Благо эта проблемка разрешилась достаточно просто, если можно так сказать. Гето предположил, что раз сам Итадори ничего не знает о своей семье, то, теоретически, Двуликий мог использовать тело кого-то из его родни, если, конечно, они были живы и просто бросили его на произвол судьбы. Или же может когда-то его род каким-то образом был связан с Двуликим, до того как он стал одним из самых страшнейших проклятий. Всё-таки о его прошлом известно мало, как и о прошлом Юджи. В любом случае, эту тему решили отложить до лучших времён и лишний раз не затрагивать. К тому же таким образом можно было объяснить его не очень нормальную физическую силу. Самое главное, что отношение к нему никак не изменилось и он всё также спокойно продолжил жить и общаться с остальными. На тот момент это было для него самое главное. — О чем думаешь, Ю-тян? — Игриво спросил, наконец-то соизволивший заговорить, Махито. Видимо, как только они ушли подальше от скопления людей, настроения проклятий начало подниматься. — Да так, просто опять ведь запрёте меня где-нибудь, чтобы я в неприятности не вляпался, верно? — Если бы ты их так упорно не искал на свою задницу, то и причин так поступать у нас бы не было. Но нет! То на магов нарвешься, то провалишься куда-то! — Юджи недовольно вздохнул. Ну вот! Теперь ещё и Дзёго свою любимую песню начал. — Ну подумаешь, бывают разные ситуации, но они ведь не так часто происходят. — Через день, если быть точным? — Усмехнулся лоскутный дух, потрепав парня по непослушной шевелюре. — Мы же просто волнуемся, Ю-тян. — Вообще-то я могу за себя постоять! — А что насчет того проклятия в виде сколопендры? — Не считается! Оно было мерзким! — возразил Юджи. — И нет, Ханами, тут я с тобой не согласен. Все эти лапки и усы и… Ой, фу! Парня аж передернуло, а Дзёго опять распсиховался, что его бесит манера речи Ханами. Никто не понимает, но смысл передается в мозг. Он всегда из-за этого ворчит. Вредный старик. Вот Юджи, в принципе, это устраивало. Ну или он просто уже привык. Однако когда он говорил об этом вслух, дух земли наиграно удивлялся и отвечал, что это чудо, раз он понимает проклятье лесов, ибо у Итадори и передаваться-то особо некуда. После этого опять шла ругань и пререкания. Гето в таких ситуациях часто шутил, что Юджи будет первым человеком, одолевшим опасное, древнее проклятье тем, что довел его до нервного срыва своими неоспоримыми чудо-аргументами. — Юджи, тебе никто не запрещает гулять по городу, просто… Будь осторожен. — Гето остановился у одной из железных дверей, а юный маг, не сразу обративший внимания на место, куда они пришли, начал осматриваться. Он попросту не заметил за разговорами, как они добрались до сюда. Теперь бы суметь самому дорогу найти, если всё-таки удастся смыться погулять. «Святая простота!» Думал в это время про себя Махито, поглядывая на растерянного Итадори, который с недоверием крутил головой в разные стороны, и на Сугуру, что, уперев одну руку в бок, а другую оставив на ручке двери, также неотрывно наблюдал за явно растерявшимся пареньком, который, скорее всего, даже не запомнил точного маршрута до места их нового укрытия. — Постарайся избегать встреч с магами. Не стоит ругаться и тем более меряться силой с теми, от кого будет слишком много проблем. Ты ведь их всё равно не убьёшь потом. Ой, только не делай такое лицо, чувствую себя садистом! Также учитывай, что мы с магами, можно сказать, на одной территории сейчас находимся. И да, лучше держись подальше от других проклятий. Если каким-то образом найдёшь пальцы Двуликого, сообщи нам. А ещё не лезь ни в какие авантюры. И самое главное — постарайся случайно, зная твою удачу, не пересечься где-нибудь в городе с Годжо. Нам ещё рано устраивать с ним рандеву, а если ты его заинтересуешь, что очень вероятно, учитывая на кого из его ближайших знакомых ты похож, то он тебя из-под земли достанет, лишь бы утолить своё любопытство. — Угу. — Недовольно пробурчал Юджи, опустив голову и чуть покраснев. Вот так всегда. В каждом месте, куда бы они ни пришли, он каждый раз слышит одно и то же. Никаких авантюр, будь аккуратен, не подходи к незнакомцам, избегай встречи с проклятьями, старайся не использовать проклятую энергию без причины. Ему уже не десять лет! Да и подумаешь, стукнул пару магов по голове! Сами тогда напросились! Ну спас девушку от проклятья, так оно бы её сожрало. Юджи, конечно, мог пройти мимо, практически он и проходил, но как-то оно само получилось. Она так визжала ещё в тот момент. Махито после этого сказал, что он зря влез, что это было глупо с его стороны, а Дзёго недовольно буркнул что-то наподобие «не проклятье, так какой-нибудь отморозок за углом». — Ну вот, хороший мальчик. — На лице проклятого мага расцвела довольная улыбка. — А теперь прошу вперед! Дагон тебя уже заждался. — Значит пляж. — Встрял в разговор довольно улыбающийся Махито, походивший в этот момент на кота, сожравшего крысу. Не дав никому ответить, он ловко ухватил не ожидавшего такого поворота событий Юджи за руку, увлекая за собой в темноту, подальше от Гето и остальных. — Всё лучше этих маленьких квартирок! — Бесят. — Только это и успел проворчать себе под нос недовольный дух, извергая маленькую тучку пепла. — Не бубни, Дзёго, а то и правда выглядишь как вредный старикашка. — Усмехается ему в ответ Гето и также легко исчезает в жутковатом коридоре. — Как ты меня сейчас назвал?! Эй! А ну стой! И только Ханами на это лишь недовольно вздохнул и, покачав головой, спокойно последовал за ними, запирая неприглядную дверь — одну из множества в этом сером коридоре. По крайней мере, он увидит Дагона. Всё-таки, как бы ни хотел этого признавать лесной дух, за эти годы он перенял много человеческих черт от Юджи. Он научился смеяться и радоваться мелочам, понял, что значит сопереживать и заботиться о близких. Как только тёмный коридор закончился, а тёплые лучи солнца чужой территории коснулись его грубой кожи, Ханами поднял голову к, пусть и фальшивому, но небу, прислушиваясь к смеху Юджи и знакомому бульканью, вторящему ему в ответ. И в этот момент он вдруг поймал себя на мысли, что ещё ко всему прочему, кажется, начал понимать значение слова счастье.