Подарок для Азирафаэля

Азирафаэль вздохнул и отложил газету с объявлениями о работе. Ему очень не хотелось прерываться на скучный и скудный обед, но он уже забыл, что вчера ужин пропустил, утром выпил холодный чай, потому что проспал. К сегодняшнему обеду организм запротестовал, желая получить не только духовную пищу, но и физическую. Обедом, обильным и вкусным, в его доме не сильно баловали. Мать, строгая и чопорная женщина преклонных лет, строго соблюдала пост и все религиозные правила. Перед каждым приемом пищи читалась молитва и даже над скучным хлебом с маслом шептали слова благодарности богу и осеняли крёстным знамением. Мать считала каждое пенни и, тем не менее, отдавала часть доходов церкви и нищим. Когда-то она была красивой женщиной и замужем за самым сильным мужчиной своего города. Они были яркой парой, веселой и счастливой, и старший брат Азирафаэля, Габриэль, пошёл именно в породу отца. Лишь властность портила отца, и таким же высокомерным засранцем вырос и Гэйб. Азирафаэль был тихим и застенчивым. Он не бравировал своей силой, но был также хорош в долгом поединке на мечах, как и его брат. Они выглядели одной породы, только Азирафаэль казался мягким и простым. Ангелом. Искренность и простодушие подкупали к нему людей, и редко когда он не приходил с полным пакетом булочек с корицей от госпожи Трейси в полцены, яблок от мистера Янга и бутербродов от мистера Тайлера. Габриэль насмехался долгое время над привычками младшего брата, но нужда научила смиряться даже такого сноба, как он, и Азирафаэль делился добычей пополам. Бедность и кошмары пришли как-то мгновенно со смертью отца. Мать ударилась в религию, Габриэль пытался держать доходы семьи на плаву, но отчаянная юность и неопытность сыграла злую шутку, и он потерял несколько источников доходов в один год. Азирафаэль был ещё моложе, он едва закончил школу. Куда-то идти учиться не было смысла. Семья переживала сложные времена, и на семейном совете было решено, что Габриэль, как альфа, будет поднимать бизнес и подниматься сам, а Азирафаэль, как младший брат и омега, должен выйти замуж. Габриэль буркнул что-то нечто невразумительное на приветствие и чинно сел на стуле. Было непривычно видеть свою маленькую семью среди множества приборов, когда вся их еда состояла из похлёбки и рыбы. Азирафаэль поблагодарил, что есть что поесть вообще, и обратил внимание на гостя, который чувствовал себя как дома. Он непринужденно болтал с матерью, не обращая внимания, что Азирафель обратился с молитвой к богу. Наконец молодой человек взялся за вилку и надкусил кусочек рыбы. Мать сразу заговорила с ним: — Азирафаэль, где твои манеры? Выше подбородок, выпрямись, руку согни правильно. Это вилка, а не меч или шпага! Тебе скоро выходить замуж, а манеры, как у старьевщика! Вилка с грохотом упала на стол. Азирафаэль поспешно вытер салфеткой рот под осуждающим взглядом матери и спросил: — Вы нашли мне жениха? Так быстро… — Мужа, — кротко улыбнулась мать, которая была не просто альфой, а главой их семьи. И тут же холодно добавила: — Ты опоздал, Азирафаэль, на обед. Мы с господином Сандальфоном пришли к предварительному соглашению. Замуж ты выйдешь в воскресенье. — Предварительному? — возмутился Азирафаэль. — Когда же окончательное, если сегодня четверг? — Нельзя ждать ни минуты, — беспрекословно заявила мать. Глаза её блестели маниакальным блеском. — Господин Сандальфон дал ясно понять, почему. Мистер Кроули согласен и завтра, но я решила соблюсти приличия. Азирафаэль в панике обратился к Габриэлю. Но тот молчал, предоставляя всё решать матери. Сандальфон сыто улыбался, хотя не съел ни крошки со скудного стола. Азирафаэль понял, почему мать так торопилась. Никому не нравится бедность. Более всего такая неприглядная, когда нельзя устроить прием в пустом и унылом сером доме, когда потихоньку ветшала мебель и драпировка. Когда приходилось экономить на всём, даже на еде. Азирафаэль содрогнулся. Он не ожидал, что свадьба случится так быстро. Ему едва минуло восемнадцать в прошлом месяце. Что же так заставило мать торопиться? Кто этот гость, мистер Сандальфон? Кого он представляет? И что за жених у него будет? Муж. Поправил он себя. Как кота в мешке покупать. Успеет он увидеть мистера Кроули до свадьбы? Азирафаэль против воли представил мокрого рыжего кота и хихикнул. В конце концов, замужество — его судьба. Он поможет своей семье выбраться из финансовых проблем, обретёт ещё одну семью. Появятся дети. Он будет встречать своего мужа-альфу после трудового дня, целовать его и… Тут мозг Азирафаэля забуксовал. Он не мог представить супружескую жизнь дальше поцелуя, и в панике глянул на Сандальфона. Тот, кстати, ничем не пах, и выдавал вполне заурядную версию беты. Фальшивый запах показывал лёгкую степень заинтересованности Габриэлем. Старший брат в разговоре почти не участвовал. Он угрюмо уставился на стол, и Азирафаэль почувствовал укол совести. Он переживал за свадьбу, но это Габриэль стыдился бедности, это он запутался в акциях, это он спустил последнюю сотню фунтов на карты, желая выиграть. Отчаяние могло сыграть с Гэйбом злую шутку, и он был на грани нервного срыва. Азирафаэль ничего такого не чувствовал. Наоборот, он был полон надежды найти работу и зарабатывать деньги. Его привлекла заметка о месте библиотекаря. Работа мечты. Читать Азирафаэль научился в четыре года, и книги были его лучшими друзьями. Ни один человек не мог назвать его своим другом. Ни один живой человек. В то время, как исторические или придуманные герои романов составляли целую жизнь Азирафаэля. Книги — это единственная радость, что у него осталась, и он почти ничего не помнил из прошлого. Только похлёбку, рыбу и бесконечное количество книг в библиотеке. Мать не понимала их ценности, или же не хотела продавать единственное, что осталось от отца. Она расплакалась, когда увидела маленького Азирафаэля с книгой после похорон. Это сломало её, но не его. Азирафаэль снова вздохнул, но по другой причине, когда читал перед обедом газету с объявлениями. Теперь есть шанс всё исправить. — Я согласен, — прервал он разговор матери с мистером Сандальфоном. — Я буду рад видеть своего будущего супруга завтра. Глаза Сандальфона жадно блеснули. Он цепко оглядел Азирафаэля с ног до головы. Тот даже поежился, настолько жадным и маслянистым выглядел его взгляд. — Единственное условие — мистер Азирафаэль должен быть в белом. Ему, вам, — Сандальфон поклонился, — очень пойдет белый цвет. Азирафаэль вздрогнул. Белый цвет — цвет невинности. Ну что же. Этого у него достаточно, так как за свою жизнь ему было интересно только читать. И не увлекаться экспериментами с альфами-подростками.