Подарок для Азирафаэля

Приезд Энтони и Азирафаэля вызвал волную обожания во всем городе. Мать Азирафаэля, миссис Фелл, собралась устроить пир. Весь приход собрался праздновать. Азирафаэль обрадовался встрече с прихожанами. Множество знакомых улыбалось ему и хлопало по плечу. Азирафаэль был рад, что его не забывают. Да и как его могли забыть, если миссис Фелл каждую неделю вспоминала на собраниях, как и где живет его сын-омега. Энтони скупо хмыкал и кивал головой, когда его приветствовали с не меньшей теплотой. Но больше всего Азирафаэль обрадовался встрече с Габриэлем и Мишель. Габриэль заматерел и стал обладателем стальных мышц, Мишель была на сносях. Вся семья Феллов готовилась к рождению альфы. Имя еще не придумали. — Вот увижу ребёнка и назову его так, как не назовут ни одного ребёнка в нашем городе, — шутил Габриэль. Мистер Р.П. Тайлер написал заметку в местной газете. Дейдра и Артур Янги, пришедшие в гости к миссис Фелл, удивились тому факту, что у Азирафаэля Адам родился в один день с их ребенком. Не удивилась лишь сама миссис Фелл, она была в курсе всех новостей. Янги назвали своего ребёнка тоже Адамом. Оба Адамы голубоглазые и белокурые. Только у Янгов малыш был спокойный и уравновешенный, а Адам Кроули-Фелл был шумный и неугомонный, да и с более сложным характером. Миссис Трейси устроила сеанс гадания для Азирафаэля. Как бы он ни хотел избежать её визита, она будто знала, когда он придёт к матери домой, и втроем устроили чаепитие совмещенное с гаданием. Азирафаэль понял, что ведьмы бывают везде, и избежать их всевидящего ока практически невозможно. Нагадала миссис Трейси трудности, долгую и приятную дорогу и счастливую любовь. Азирафаэль знал уловки ведьмы и ничего нового не услышал. Но ругаться с мамой не хотелось, он был сама вежливость и великодушие. Энтони и Азирафаэль никак не могли решить, где им остановиться. После споров, где они оба оглохли и охрипли, выбрали особняк Кроули. Больше света, тепла и пространства в доме Кроули убедили Азирафаэля, что Адаму будет там лучше. Но минусы появились не сразу. Азирафаэлю пришлось привыкнуть к дому Энтони, где устраивались визиты и приемы, и вечеринки. К семейству, члены которого были весьма разными и сложными. Вельз любила бодрствовать ночью, а спать ложилась на рассвете. Дагон писала книгу с ужасами и постоянно требовала тишины и какого-то особого антуража для вдохновения. Хастур ходил мрачный и злой, оплакивая утрату брата-близнеца. Больше всего Адама пугал его инфернальный смех, и он долго не мог успокоиться после первой встречи с Хастуром. Адаму не нравились члены семейства и первое время много плакал. Его пугал дом и его обитатели, пугала прислуга и дворецкий. Игрушки были лучше, но другими. Хорошо, что Азирафаэль прихватил игрушечных зайца и черепаху. Адам с радостью ходил с ними в обнимку по дому. Но с большим трудом Адам привыкал к отсутствию Энтони. Тот пропадал на деловых встречах и обедах, часто разьезжал по стране. Два раза за декабрь приходилось вылетать из Британии в Индию. А к Новому году пришлось вообще улететь в США. Азирафаэль выдохся. Адам был с ним практически круглосуточно первое время. Лишь настойчивое требование Энтони отдохнуть и выспаться позволило расслабиться лишь на несколько дней. Адам, да и сам Азирафаэль, скучали по нянюшке Ашторет, но сказать об этом окружающим было сложно. Неизвестно, когда они вернутся в Саут-Даунс. Однако когда-то все заканчивается, и спустя два месяца режим сна у Азирафаэля восстановился, Адам привык к новой няне, и приехал из деловой поездки Энтони. Азирафаэль читал и отдыхал, когда его в макушку поцеловали и несильно дернули за волосы. Он вскинулся и почувствовал ладони на своих плечах. Энтони был утомлен и мрачен. — Что-то случилось? — спросил Азирафаэль. — Случился мой отец, — криво улыбнулся Энтони. — Давай попозже поговорим. Я хочу в душ. Отмыться от грязи, в которую я был погружен последние два месяца. — Мда, мне не понравился Новый год без тебя, — пожаловался Азирафаэль. — Твои сестры и брат разыгрывали меня, как младенца. Я еле-еле отбился от них. — Шуточки у них бывают злыми, — заметил Энтони, снимая пиджак. — Как вспомню, что они испортили мой шампунь, — проворчал Азирафаэль. — Я неделю ходил брюнетом. Пришлось краситься в свой родной цвет. Энтони тихо засмеялся. Он уже был почти полностью раздет. Оставался один предмет одежды на нем. Он поиграл мышцами, лукаво подмигнул и взялся за резинку трусов. — Ну, ты идёшь со мной в душ? — нетерпеливо спросил Энтони. — О! Какой я недогадливый! Под струями горячего душа Энтони расслабился. Складка между бровями разгладилась, и он дурачился, как мальчишка. Затем дуракаваляние закончилось, и Азирафаэль, встал на колени и сделал потрясающий минет. Энтони пришла в голову интересная идея, которую он сразу же высказал. — Хочу, чтоб ты был сверху, — сообщил он небрежно. Азирафаэль замер. — Ты серьёзно? — неверяще спросил он. — Почему бы и нет? Я хочу, — нетерпеливо заерзал Энтони. Глаза Азирафаэля загорелись с предвкушением. Энтони оказался прав. Чтобы избежать последствий разлуки — охлаждение отношений и ссоры — нужно разнообразить досуг и времяпровождение. Больше общаться и посвящать друг друга в события, которые с ними происходят. Азирафаэль зарычал от внезапного оргазма, настолько сильной была разрядка. Видимо, именно это послужило полным освобождением от забот, и весь вечер и ночь они принадлежали друг другу. — Никаких деловых встреч в течение месяца, — потребовал Азирафаэль. — Угу, — буркнул Энтони, вырисовывая узоры на груди омеги. — Никаких поездок без меня и никаких деловых обедов. — Возможно, нам придётся кое с кем встретиться, но обещаю, что это будет развлекательное мероприятие. — Отлично. М-м-м… Они соскучились друг за другом. В Саут-Дансе была размеренная жизнь, и Азирафаэль с Энтони видели друг друга постоянно. Проживание в Лутоне украл их совместный досуг. Здесь они чаще бывали порознь, и Азирафаэль, бывало, ищет Адама по часу, настолько непредсказуемо вела себя няня Кетрин. Адам был гиперактивным ребёнком, и за ним нужен был глаз да глаз. Именно поэтому они передвигались по дому с неожиданной скоростью. Адам подрос. Он называл предметы и брал, чтобы изучить. Чаще всего игрушки выбрасывались, книги рвались, игры быстро надоедали. Азирафаэль выручал няню, которая сбивалась с ног, пытаясь увлечь Адама новой игрой или игрушкой. С Азирафаэлем Адам менялся. Куда и девалась его неусидчивость. Он мог целых два часа рисовать и читать с папой книжку и разглядывать картинки. Но это бывало нечасто — раза два-три в неделю. К счастью, Адам днём спал, и тогда вздыхали с облегчением не только Азирафаэль с няней Кетрин, но и вся прислуга. Лишь члены семьи Кроули игнорировали Адама. Вельзевул готовилась к отъезду, с намерением никогда не возвращаться. Дагон ненавидела, когда её беспокоили. Хастур… Ну это Хастур. Его инфернальный смех испугает любого. Азирафаэль, как ни тяжело было первое время, привык к новому распорядку. Вряд ли бы он полюбил дом Кроули. Домочадцы были подобно организованному стихийному бедствию. К каждому нужно было найти ключик. Но по большому счёту Азирафаэль и Адам были безразличны семейству Кроули. Но равнодушие — не ненависть. Вельзевул, вылезши из постели после обеда, пила кофе на кухне, где в это время обедал Адам. Она показывала ему гримасы, и тот смеялся довольный. Дагон, увлекшись написанием книги или статьи в эзотерический журнал, где она была корреспондентом, могла запросто играть с Адамом в путешествие по дому. Она тащила его на плечах и изображала чудовищ, побеждённых Адамом. Малыш мало что понимал, но ему было весело с Дагон. Волей-неволей Адам завладел вниманием родственников. Он даже умудрился завоевать сердце миссис Фелл, когда Азирафаэль ходил в свой родной дом. Габриэль с опаской относился к Адаму, опасаясь, что он его поранит или уронит. Габриэль ещё не мог примириться, что сам скоро будет отцом. Но Азирафаэль уверил его, что Габриэль — лучший отец для своего ребёнка, который вскоре появится у Мишель. Новый размеренный ритм наконец-то успокаивал, хоть это была совсем другая мелодия, не такая, как в Саут-Даунсе. Неожиданности подстерегали на каждом шагу. Кроули готовились к приему, где Вельзевул прощалась с близкими. — Не буду я главой ада в Британии, зато пощекочу нервишки за океаном, — многозначительно говорила она. Но в феврале случилось событие, которое Азирафаэль не мог предугадать. Точнее, оно всё произошло раньше, чем он думал. Азирафаэлю стало нравится в новой обители. Но вскоре стало ясно, что это была передышка перед битвой. Из тюрьмы вышел Люцифер. Что-то с ним произошло там. Он вернулся худым, осунувшимся и бледным. Странно было его видеть почти что больным. Окружающий мир никогда больше не будет прежним.