***
Майкл сидел на белом деревянном складном стуле и ждал, когда фотограф закончит делать послесвадебные снимки. Это была удивительно приятная и короткая церемония, проходившая на открытом воздухе во дворе гостиницы, с сердечными клятвами, которые жених и невеста написали сами. Ему нравилась эта идея — собственные клятвы. Не то чтобы он когда-нибудь задумывался об этом раньше. Но сейчас он думал об этом, наблюдая за женщиной, позирующей для фотографий в платье цвета ее глаз, которое идеально подходило ей; за женщиной, которая сводила его с ума всю ночь и этим утром. Спасибо тебе, Сью, за первое красивое платье подружки невесты из всех, что он когда-либо видел. Может быть, дело было в женщине, облаченной в это платье. Она сказала, что любит его. Удивительно. Он думал об Уилле и об их с Клэр свадьбе. Неужели его брат чувствовал то же самое — до нелепости головокружительное ощущение? Как будто не было ничего, с чем бы он не справился. На другой стороне лужайки Мия рассмеялась над чем-то, сказанным Марком, и Майкл поймал себя на том, что улыбается. Теперь он часто улыбался. Она изменила его. И скоро он скажет ей об этом — сразу после того, как останется с ней наедине и снимет ее кружевные фиолетовые трусики зубами. Усмехнувшись, он откинул голову назад и наслаждался солнечными лучами на своем лице. Ему нужно было почаще выходить на солнце. Он даже начал получать удовольствие от прогулок с Клэнси в рабочее время. Было приятно время от времени покидать офис. Может быть, он назначит пикник с Мией на неделе, когда они вернутся. Да. Определенно. Ей бы это понравилось. Заскрипел гравий, и он открыл глаза, когда машина остановилась на дороге. Окно приоткрылось, и Майкл напрягся. Он бы узнал папарацци где угодно. Блять. Марк и Сью были обычными, нормальными людьми, у которых была маленькая семейная свадебная церемония. Они ни за что не привлекут внимание таблоидов. Никому, кроме братьев, он не говорил, куда направляется. И он определенно не был крупной рыбой для рейтинговых газет, чтобы те преследовали его. Кто-то предоставил им какую-то интересующую их информацию. Его взгляд метнулся к группе, позирующей для очередной свадебной фотографии. Словно почувствовав его взгляд, Мия обернулась и подмигнула. Еще одна машина, на этот раз внедорожник, остановилась позади первой, и из нее вышел мужчина с дальнобойным объективом в руке. Черт возьми. — Привет, Майк, — сказал Джейсон, опускаясь на стул рядом с ним. Человек с дальнобойным объективом поднял свою камеру, и Майкл вскочил на ноги, немедленно шагнув прямо в заднюю часть дома, где и был скрыт углом крыльца. Какого хрена здесь происходит? — Ты в порядке? Он обернулся и увидел Келли, сидящую в кресле на другом конце веранды с опухшими от слез глазами. — Кто-то позвонил в таблоиды. Она скрестила ноги и расслабленно откинулась на плетеную спинку. — Это, должно быть, Джейсон. Я слышала, как он звонил вчера после того, как ты ушел из паба. Сказал им, что ты собираешься объявить о сделке. — Думаю, речь шла о сделке, которую он пытался предложить мне за ужином. — Скорее всего. У него мания величия. Сказал мне, что вы, ребята, станете партнерами еще до конца уик-энда. — Я убью его на хрен. — Вставай в очередь. Честно говоря, он был настолько пьян прошлой ночью, что трудно было поверить, что этот ублюдок вообще поднялся с кровати этим днем, не говоря уже о том, чтобы позировать для фотографий папарацци. Ни за что на свете Майкл не позволит связать себя с этой змеей. И уж конечно, он не хотел впутывать в это дело Мию. Его приоритетом номер один было не допустить ее появления в газетах. Они с Мией находились на очень хрупком этапе своих отношений. Он пытался доказать, как много она для него значит, и тот факт, что ее запихнут в одну кучу с другими женщинами, с которыми папарацци его снимали, которые вообще ничего не значили, повредило бы ей как эмоционально, так и, возможно, профессионально, в зависимости от образа мыслей ее работодателя. Никому не нравилось, когда его называли так, как назвали бы ее, если бы она была связана с ним. По возвращении в город он первым делом должен был встретиться со своей пиар-компанией. Плейбой вот-вот должен был стать мужчиной-однолюбом. Когда он выглянул из-за угла, к двум другим автомобилям присоединился третий, и парень с дальнобойным объективом и женщина с сумкой для фотоаппарата шагали вдоль забора позади дома. Он должен был спрятаться внутри, пока не придумает стратегию, и ему нужно было сказать Мии, чтобы она не высовывалась и избегала его, пока он не сможет увести их отсюда. — Келли, не могла бы ты передать сообщение Мии от меня? — Конечно. Только не проси меня передать какие-либо сообщения Джейсону, я могу, разве что, сказать ему, чтобы он отвалил. — Ты можешь сказать это и от меня, если захочешь. Она слабо улыбнулась ему. — Что ты хочешь передать? — Пожалуйста, скажи Мии, что я внутри, когда она закончит фотографироваться. Скажи ей, чтобы она не разговаривала ни с кем из репортеров, но если спросят, пусть отрицает, что мы здесь вместе. Ее рыжие брови сошлись на переносице. — Может быть, «отвали», которое я собиралась передать Джейсону, стоит адресовать и тебе. Краем глаза он заметил, как один из фотографов указал на него. Сейчас не было времени на объяснения. — Пожалуйста, просто передай ей это сообщение. Он вошел в здание через заднюю дверь, которая вела в солярий. Он набрал номер Джейкоба и попросил его приехать за ними как можно скорее, затем он позвонил своим братьям, чтобы те проконтролировали ситуацию, в случае, если кто-то будет спрашивать о деловой сделке с Джейсоном Типтоном. Лучший способ справиться с этим — взять все в свои руки и пойти поговорить с фотографами. Все, что ему нужно было сделать, — это распустить любые слухи, связывающие его с Джейсоном, и сбить их со следа Мии, пока он не сможет постепенно появляться с ней публично, чтобы она не попала под удар из-за его репутации Плейбоя. — Почему ты так быстро сбежал? — Спросил Джейсон, входя в солярий. — Я не хочу быть на одной фотографии с тобой. Его одежда была лишь слегка помята, но глаза налились кровью, а веки распухли, и Майкл надеялся, что у него адски болит голова. Джейсон развел руками, изображая совершенную невинность. — Какой фотографии? — Ты звонил в таблоиды с обещанием новостей о новом деловом соглашении. — А, ну да. Ну, давай поговорим об этом, потому что я… Майкл в три шага пересек комнату и схватил Джейсона за воротник. — Давай разберемся прямо здесь и сейчас. Единственное, в чем я буду участвовать вместе с тобой, — это драка. Все ясно? Джейсон поднял руки в знак капитуляции. — Э-э…да. — И если ты продолжишь распускать этот слух, я добавлю к этому еще и судебный иск. — Я понял. Пожалуйста, отпусти. Краем глаза Майкл увидел в окне камеру, за которой последовал безошибочно узнаваемый звук щелчка затвора. Он отпустил Джейсона сильным толчком, а не ударом, который ему так хотелось нанести. — Ты сделал все возможное, чтобы испортить свадьбу своих друзей, и причинил боль чертовски прекрасной женщине. Точнее, двум. Сейчас же исчезни в своей комнате и не выходи, пока мы с Мией не уедем. Джейсон без колебаний выскочил из комнаты. Майкл был рад, что у того хватило здравого смысла. Собрав свои и Мии вещи, Майкл принялся расхаживать по вестибюлю с Клэнси, чувствуя себя как зверь в клетке. Его тщательно выстроенная репутация догнала его, и Мия могла пострадать из-за этого. Таблоиды будут называть ее по-разному. Будут писать о ней недобрые, неправдивые вещи. И что еще хуже, с ее склонностью к самоуничижению, она может поверить в то, что они печатают: что она была просто еще одной в длинной череде женщин Андерсона. Но это было не так. Только она была его женщиной. Единственной, которую он действительно хотел. Он мог бы все исправить. Он мог это проконтролировать. Как только Джейкоб приедет на лимузине, он заставит Мию бежать туда, где ее будет ждать лимузин, а сам поговорит с репортерами на заднем дворе. Он вытащит ее отсюда целой и невредимой. — Я просто не хочу, чтобы пресса превратила эту историю между мной и Мией во что-то другое, — сказал он Клэнси. — И что бы это могло быть, Майкл? Он обернулся и увидел в дверях солярия Мию, великолепную в своем коричневом платье. Однако выражение ее лица нельзя было назвать великолепным. Ее губы были плотно сжаты, и она была бледна, как привидение. И в этот момент Майкл понял, что не только потерял контроль над ситуацией, но и, возможно, потерял Мию.***
Ошеломленная, Мия прокрутила в голове слова Майкла. «Я просто не хочу, чтобы пресса превратила эту историю между мной и Мией во что-то другое.» Он не хотел, чтобы они связывали его с ней. Чтобы пострадала его репутации Плейбоя. Когда Келли передала его сообщение о том, что он отрицает, что они были там вместе, она подумала, что наверняка произошла какая-то ошибка. Очевидно, нет. Он смог сказать правду собаке, но не ей. Стены, казалось, сомкнулись, когда по ее коже поползли мурашки. В конце концов, он был таким же, как Джейсон и другие ее любовники — он стеснялся ее. Ее было недостаточно. К ней подкатила тошнота, и она прикрыла рот рукой. Она принадлежала ему, а теперь он покончил с этим и не хотел, чтобы пресса узнала об их отношениях. Все то время, что они провели вместе, было для него не чем иным, как тщательно продуманной игрой. Он блестяще провел переговоры и полностью одурачил ее. Могучий Майкл Андерсон заключил еще одну сделку. — Не бери в голову, — сказала она, подняв руку, когда он открыл рот, чтобы заговорить. — Не отвечай на мой вопрос. Я знаю ответ. Он отпустил поводок Клэнси и сделал несколько шагов вперед. — Я не думаю, что знаешь. Она посмотрела на багаж. Очевидно, он даже не был готов провести с ней еще одну ночь. Он торопился завершить сделку. — Я думала, мы останемся до завтра. Когда он с трудом сглотнул и быстро заморгал, то подтвердил ее худшие опасения. Как она могла так неправильно его понять? Он получил то, что хотел, и теперь уходил. «Никогда больше», — она обещала себе это, и все же она была здесь… снова. На этот раз ее не бросят. Она его опередит. — Джейсон позвонил папарацци, — сказал он наконец. Он констатировал очевидное. Теперь она заставит его сказать что-то еще более очевидное. — Келли передала твое сообщение. Ты не хочешь, чтобы они знали, что мы… — Нас нельзя фотографировать вместе. Время сейчас неподходящее, — сказал он, обрывая ее, затем посмотрел на часы. — Конечно, неподходящее. — Что это значит? — Настанет ли когда-нибудь подходящее время? Когда это вообще не будет мешать твоим планам и расписаниям? Твоему тщательно созданному образу отчаянного Плейбоя? Я даже не знаю, кто ты на самом деле, — сказала она, удивляясь своей глупости. — Какую маску ты выберешь, Майкл? Нужно выбрать одну, потому что жонглировать ими обеими невозможно. — Ты точно знаешь, кто я. Боже мой, Мия, ты же говорила, что любишь меня. — Боль на его лице казалась такой реальной. Такой искренней. И несмотря на то, что она говорила, ее сердце немного смягчилось. — Ты не можешь иметь и то и другое одновременно. Ты либо веселый, забавный парень, в которого я влюбилась, у которого есть успешный бизнес, либо ты надутый все контролирующий урод, которого можно увидеть только в правильных местах с правильными людьми по правильным причинам — что, если спросишь меня, в принципе неправильно. И что же ты выберешь, Майкл? — Ты ничего не понимаешь. Все не так просто. — Да, так и есть. Потому что я такая простушка. Эти две реальности не пересекаются, и я вписываюсь только в одну из них. — Мы не можем сейчас быть вместе на фотографиях. Они разорвут тебя на куски, Мия. Я знаю этих людей. Я знаю, что они сделают с тобой и твоей репутацией. Может быть, даже с твоей работой. Или его работой. Ее сердце, которое на мгновение смягчилось, покрылось твердой оболочкой. У нее не было сомнений, что она опять неправильно поняла его, как и прошлой ночью. «Черт, даже это было притворством», — поняла она, глядя на его совершенно красивое и лживое лицо. Он говорил искренне, и осознавать, что он делает это для нее, — было приятно, но почему она должна волноваться, если газеты опубликуют их совместную фотографию? Правда была очевидна: он не хотел, чтобы его видели с ней, и это было неприемлемо. Заставив себя изобразить спокойствие, которого она не чувствовала, она глубоко вздохнула. — Ты так и не ответил мне, когда я спросила, чего ты на самом деле хочешь. Теперь я знаю. Твой бизнес и твой имидж важнее всего для тебя. Твое желание контролировать все даже сильнее, чем потребность быть любимым. Мне жаль тебя. Он даже не пошевелился. Казалось, он даже не дышит. — Значит, ты не поедешь со мной. — Нет. Я приехала на свадьбу моей лучшей подруги. Мне плевать, что думают или говорят папарацци. Я уже говорила тебе это раньше, но хочу поделиться этим с тобой снова. — Она слышала, как в ушах стучит ее разбитое сердце. — Иногда ты поступаешь так, потому что любишь кого-то. Даже если это вещи, которые заставляют тебя выглядеть глупой, или менее могущественной, или менее привлекательной. — Она сдернула шарф с ручки чемодана и обернула его вокруг шеи. — Или просто непривлекательной — по-моему, ты сказал «отвратительной». По опустошенному выражению его лица она могла сказать, что он знал, что это конец. Но ей нужно было убедиться, что он знает это наверняка. — Пожалуйста, выслушай меня, — сказал он. — Нет. Я выслушала тебя. Я поняла тебя. Через твои действия, слова и сообщения, отправленные через друзей. А теперь выслушай меня.— Разочарованное выражение на его лице напомнило ей лицо Джейсона, когда тот лгал. На этот раз она не позволит себя одурачить. — Вчера вечером ты меня о чем-то спросил и сказал, чтобы я не отвечала сразу. Ты сам велел мне подумать. Ну, я подумала об этом, и у меня есть ответ для тебя, Майкл. Она сжала в кулаках концы шарфа. — Нет! Ответ таков: Нет, я не перееду к тебе. И нет, я больше не увижу тебя. Ты сделал свой выбор: ты выбрал контроль и имидж. И я надеюсь, что это хорошо для тебя, потому что это действительно дерьмовый выбор, насколько я могу судить. — Мия, пожалуйста, послушай… Она подняла ладонь, чтобы заставить его замолчать. — Ты сказал мне, что я должна верить в себя. Ну что ж, очевидно, тебе нужно прислушаться к своему собственному совету, потому что я верю в себя гораздо больше, чем ты веришь в меня. Я лучше. И пока она стояла и смотрела на него, ее поразило, что она верит каждому своему слову. Он был прав: главное — вера в себя. Никогда больше она не будет обесценивать себя. По крайней мере, после этих выходных у нее остались умопомрачительный сексуальный опыт и вера в себя. Когда зазвонил его телефон, он проигнорировал звонок, но она смогла увидеть лимузин из бокового окна двери. Она скрестила руки на груди. — Твоя машина здесь, чтобы вернуть тебя в твою настоящую жизнь. — Я все еще могу отвлечь их, пока ты будешь садиться в лимузин. Потом я присоединюсь к тебе, и никто ничего не узнает. Пойдем со мной. Мия, пожалуйста. Пожалуйста. Молчание было одной из самых трудных вещей, которые она когда-либо делала. Ее сердце болезненно разлетелось на мелкие кусочки, когда он поднял свой багаж, схватил поводок Клэнси и открыл дверь. — Ты меня неправильно поняла, — сказал он, прежде чем закрыть за собой дверь. Нет. Она все правильно поняла. Он все неправильно понял. Он недооценил ее. Он думал, что ему сойдет с рук то, что делали все остальные, только с миллиардной силой. Но он ошибся. Она не позволит ему выйти сухим из воды. Не успел он пройти и половины пути к лимузину, как она открыла дверь и выкрикнула его имя. Его полное имя, просто чтобы убедиться, что нет никакой путаницы. Это произвело именно тот эффект, к которому она стремилась. Он перевел взгляд с нее на фотографов, бегущих из-за дома. Она быстро сократила расстояние между ними. Паника ясно читалась в его широко раскрытых глазах и плотно сжатых губах. — Даже Майкл Андерсон не может контролировать все, — сказала она достаточно громко, чтобы он услышал. А потом, скорее для себя, чем из-за мести, она схватила его лицо и поцеловала, вспышки фотоаппаратов защелкали, как выстрелы, нацеленные прямо в ее сердце. Когда она отстранилась, то могла поклясться, что он был на грани слез. — О, Мия, — сказал он, — я действительно хотел, чтобы ты этого не делала. — Держу пари, что так и есть.