Соседи с привилегиями\ Neighbors With Benefits

Майкл снова ушел с работы поздно. Это был восьмой день подряд, когда он оставался после полуночи. На самом деле за последние две недели у него почти не осталось дел в офисе, но все равно он продолжал задерживаться. Лучше быть слишком подготовленным, чем недостаточно. Владелец кафе отодвинул свой мусорный бак к обочине на другой стороне улицы и приподнял кепку. Майклу нравился город в это время ночи. Они с Клэнси даже несколько раз возвращались домой пешком. Когда они завернули за угол его дома, Клэнси прибавил шагу. Он все еще искал ее взглядом. И Майкл тоже. Каждый раз, вставляя ключ в замочную скважину, он задерживал дыхание и мечтал. Но в эту ночь, как и каждую ночь, в течение последних двух недель, его мечты остались без ответа. Дверь распахнулась, и он увидел то же самое: пустую квартиру с мертвыми цветами на столе. Он положил ключи в миску на кухонном столе и подошел к бару, чтобы налить себе виски. Затем он пошел в свою спальню и разделся в том же порядке, в каком делал это всю свою сознательную жизнь, раскладывая все по своим местам. Идеально организованный. Идеально подготовленный. Тщательно контролирующий. Несчастный. Он взял стакан и осушил его содержимое, затем пошел за новой порцией. Обойдя бар в поисках новой бутылки, он замер. Она забыла в раковине кисть — часть себя. Он поднял ее и провел пальцами по мягкой щетине, и знакомый запах масляной краски ударил ему в нос. Мия. Она забрала свои вещи в первый понедельник после свадьбы, пока он был на работе. Он знал, что она придет, и попросил охранника дать ему знать, что она вошла и вышла без проблем. Она, вероятно, думала, что пробралась туда незамеченной. Он провел скользкой щетиной по нижней губе и закрыл глаза. Оглядываясь назад, он понял, что должен был дождаться ее. Отложив кисть, открыл новую бутылку. Он также попросил Джима проверить, все ли в порядке с ее новой работой по дому. Он должен был сделать это сам. Надо было сказать ей, что он думает о ней. Что скучает по ней. Но, как всегда, он делегировал. Он сказал себе, что это потому, что он хочет дать ей пространство. Но на самом деле причина была не в этом. Он добавил два кубика льда и налил виски. Настоящей причиной, по которой он не сделал всего этого сам, был страх. Он был напуган. Ее реакцией. Ее ответом. Своей потерей контроля. Взяв стакан, он покрутил его и вспомнил ее глаза на пляже. Большую часть времени они были цвета корицы, но на солнце казались почти янтарными. Держа в одной руке скотч, а в другой кисть, он подошел к каминной полке и положил кисть рядом с другими предметами, которые она оставила: резинкой для волос и губной помадой. Они находились между гламурным снимком Клэнси и селфи, которое она сделала с ними в парке. Внимательно изучив фотографию, он не удержался от смеха. Это было прекрасно. Ее улыбка была искренней, полной жизни и счастья. Его же была полностью и абсолютно фальшивой. Он наклеил эту улыбку специально для фотографии. — Черт, — сказал он, прижимаясь лбом к прохладному мрамору каминной полки. Он считал себя таким собранным. Она видела его насквозь. «Так вот кто ты на самом деле?» — спросила она тогда в парке. «Это то, кем я должен быть.» — ответил он. — Черт! — повторил он. Клэнси ударил лапой и заскулил, затем направился к двери. Он часто так делал. Ему не нужно было на улицу. Он хотел пойти и поскрестись в ее дверь. — Я знаю, — сказал Майкл, наклоняясь, чтобы погладить его. — Ты тоже по ней скучаешь. Пес прыгнул на диван и снова заскулил. Майкл даже не мог заставить себя сесть на диван, но именно там Клэнси проводил большую часть своего времени, свернувшись калачиком на уродливом пледе, который она, вероятно, специально оставила для собаки. А еще там были два свитера, аккуратно сложенные на обеденном столе рядом с вазой с засохшими цветами. И что, черт возьми, он должен был с ними делать? Даже благотворительному фонду было бы трудно разместить свитера с непропорциональными рукавами. После еще двух подходов к бару боль в груди не ослабла. В отличие от его способности сосредотачиваться. Его мысли метались от одной к другой, — от продолжения действовать по тому же плану и предоставить ей пространство, до поиска ее и попыток все исправить. В пятницу вечером он был дома один, бродил по пустой квартире в нижнем белье и напивался. Жалкий. — Мы не можем продолжать в том же духе, — сказал он Клэнси, который поднял голову. — Нам нужно либо двигаться дальше, либо… — Или что? Заставить ее переехать? Это не сработает. Он ничего не мог сказать, чтобы показать ей, что он чувствует или как неправильно она поняла ситуацию. Д-р. Уиттлси была права. Его погубила потребность все контролировать. Вместо того, чтобы действовать согласно своему плану, он должен был найти время, чтобы точно объяснить, почему он не хотел, чтобы она была на фотографиях с ним, а не позволять ей делать понятные неправильные выводы. Но теперь она уже знала. Он допил остатки своего виски и поставил бокал в раковину на кухне, где ему и полагалось быть. «Даже Майкл Андерсон не может контролировать все», — сказала она. Но в то время он думал, что может. Но только не ее. Мия не поддавалась контролю. Это была одна из ее черт, которая привлекала его больше всего. Ее импульсивность и ее непосредственность. Выйдя из кухни, он снова прошаркал к каминной полке и пробежал пальцами по предметам на фоторамке, остановившись на обертке от мороженого. «Ты не тот, кто мне нужен», — сказала она, когда он поцеловал ее на мосту. Ни хрена. — Но она именно то, что мне нужно, Клэнси. Разве это ничего не значит? Пес дважды махнул хвостом. — Что мне нужно… — О, черт возьми! Это превратилось в жалость к себе. — Что мне нужно, так это еще виски. Раздался громкий стук в дверь, и адреналин запрыгал в его мозгу, почти заставив его протрезветь. Сердце упало, когда он открыл дверь и увидел там своих братьев. — Эй! Отличный наряд, Майки, — сказал Уилл, входя без приглашения. — Хорошо выглядишь, старший брат, — пробормотал Ченс, следуя за ним. Он посмотрел на свое нижнее белье, потом снова на братьев. — Я в своем собственном доме после полуночи в пятницу вечером. Вам повезло, что я вообще хоть во что-то одет. Вы должны были сначала позвонить. Уилл сел на диван, и Клэнси тут же запрыгнул к нему на колени. — Нет, это спланированная внезапная атака. Ченс взял с барной стойки полупустую бутылку виски. — Тебе не следует пить в одиночестве, Майкл. — Я не один. Оба брата посмотрели в сторону спальни, потом снова на него. — Я… — Он старался выглядеть беспечным, что было очень трудно сделать в одном нижнем белье. — Я пью с Клэнси. — О, черт. Только не говори мне что у тебя развилось чувство юмора, — Хмыкнул Уилл. — Будет намного сложнее, если ты это сделаешь. — Что будет сложнее? — Интервенция, — сказал Ченс. Майкл разразился лающим смехом. — Я выпил всего четыре стакана. Я почти трезв. Какого хрена? Уилл бросил на стол несколько газет. — Ты видел газеты? — Нет, — внезапно его одолела головная боль. — Ну, тебе стоит почитать. Он намеренно ничего не читал после свадьбы. Он не мог вынести того, что говорили о ней. Это отняло у него все самообладание, но он сопротивлялся. — Ну уж нет. — «Самые свежий улов в паутине Андерсона», — прочел Ченс. — «Похождения Майкла Андерсона продолжаются» — Добавил Уилл. — «Дикий Отдых на выходных заканчивается насилием». Это привлекло его внимание. — Что? Уилл перевернул газету, чтобы показать фотографию, на которой он держит Джейсона за воротник. Он застонал и сел в кресло напротив дивана. — Что происходит, Майкл? Ты говорил нам, что у тебя все под контролем. — Уилл отложил газеты и расслабленно откинулся на диванные подушки. — Ты напал на парня из-за девушки типа Б, — добавил Ченс. Майкл потряс головой, чтобы прояснить ее. Тип Б: те, кто хочет меня для секса. О Боже. Они отнесли Мию к типу Б, именно так, как он и предполагал. — Ну уж нет. Все совсем не так. Братья сидели совершенно неподвижно, не сводя глаз с его лица. Дерьмо. Раньше ему никогда не приходилось объясняться с братьями. Ни разу в жизни. — Она совсем не такая. Ченс встал и подошел к камину, качая головой. Наконец Уилл заговорил.  — Раньше ты просто приводил их домой. Ты был осторожен, и только те, кто хотел дурной славы, оказывались в прессе. Я читал досье этой последней, и она не из тех, кто ищет внимания. Ты ошибся, и это выглядит плохо, Майкл. Мы плохо выглядим. Он не мог в это поверить. Они думали, что он трахнул какую-то случайную женщину, а потом подставил ее для оскорблений в СМИ. Черт возьми. Он закрыл лицо руками, чертовски жалея, что вообще пил. Это просто абсурд. — Ох, ох, — сказал Ченс. — Иди сюда, Уилл. Уилл встал и подошел к брату. — Это что-то вроде святилища, — прошептал Ченс. — Я же не глухой, придурки вы этакие. — И это не было святилищем… ну, может быть, и было. Она заслужила святилище. Его взгляд метнулся к газетам на кофейном столике, и ему пришлось снова закрыть глаза. Она определенно заслуживала гораздо большего. — Итак, как насчет того, чтобы все рассказать нам, потому что, возможно, мы что-то поняли неправильно, — Сказал Уилл, держа в руках фотографию их двоих в Центральном парке. — Возможно, цитадели нужно хоть раз открыть врата. — Хорошая мысль, — сказал Ченс, ударив брата кулаком. — Я люблю ее, — выпалил Майкл, вероятно, слишком громко. Алкоголь, бурлящий в его крови, казалось, придавал ему силы открыться своим братьям. Или он просто перестал сдерживаться. — Я абсолютно безумно влюблен в нее. — Будь я проклят, — сказал Ченс. Уилл усмехнулся. — Клэр сказала мне, что это произойдет. Она сказала, что ты сильно влюбишься и полностью лишишься своего дерьма. У людей с проблемами самоконтроля обычно все так и происходит. — У меня нет проблем с самоконтролем. У меня все под контролем. — К сожалению, убедительность этой точки зрения была абсолютно сомнительна. Покачнувшись, а затем плюхнувшись обратно в кресло, он понял, что четыре бокала виски были лучше, чем два. — И еще я не потерял свое «дерьмо». Я потерял девушку. После того, как его братья обменялись удивленными взглядами, Уилл сказал. — Я не знаю, обрел ли ты чувство юмора или нет, но ты чертовски забавный. Он не чувствовал себя забавным. Ничего смешного. С того ужасного дня свадьбы в груди у него была пустота, и ничто, даже работа, не могло облегчить эту боль. — Я должен вернуть ее. — Он больше не мог просто сидеть и ждать, пока что-нибудь произойдет. Он должен был это сделать. Клэнси прыгнул к нему на колени, и он крепко обнял собаку. — Как мне вернуть ее, Клэнси? — Он знал, как глупо это выглядит: взрослый мужчина в одном нижнем белье, обнимающий собаку с бантом — и ему было все равно. Ченс подошел к Майклу и положил ему руку на плечо. — Делай то, что у тебя получается лучше всего. Подумай об этом и составь план. Представь эту шахматную партию в своей голове и предвидь каждый ход, чтобы выиграть. Рассмотрев фотографии на каминной полке, Уилл вернулся на диван. — Скажи нам, что тебе нужно, и мы поможем. Я думаю, что ты не в своей стихии, и если ты сделаешь то, что говорит Ченс, то есть вернешься к своему логическому способу рассуждать, то найдешь решение. Все еще прижимая собаку к груди, он пытался найти отправную точку, но не мог сосредоточиться. — Я рад, что мы не вмешиваемся в какой-то сексуальный скандал, — сказал Ченс. — Я действительно не был готов к этому. — Я тоже, — согласился Уилл, сворачивая газеты и засовывая их под мышку. — Мы оставим тебя в покое, Майкл. — Он ласково ткнул брата в плечо. — Мы здесь ради тебя, парень. Дай нам знать, если тебе что-нибудь понадобится. Он ослабил хватку на Клэнси и встретился взглядом с братьями. — Я знаю, что большую часть времени веду себя как мудак, но я действительно люблю вас, ребята. — Он определенно пьян, — сказал Ченс, и все рассмеялись. Уилл помедлил, прежде чем открыть дверь. — И, Майки… Не забудь надеть какую-нибудь одежду, если решишь прогуляться. У таблоидов был бы праздник, если бы ты разгуливал в одном нижнем белье. К досаде Майкла, Ченс взял со стола один из свитеров. — Чувак! Лучше в нижнем белье, чем в этом! Какого черта? — Он развернул свитер, и Уилл, смеясь, выскочил из открытой двери. — Я не могу дать этому никакого объяснения, ни пьяным, ни трезвым. Это не поддается объяснению. — Он нашел чувство юмора, — сказал Уилл. — Нет. Это просто выпивка говорит, — сказал Ченс, прежде чем дверь закрылась. — Когда он протрезвеет, к нему вернется серьезность. Майкл долго смотрел на закрытую дверь. Они посоветовали ему использовать свою логику и разработать план. Идти в атаку со своими сильными сторонами. Ну, это то, что в первую очередь доставило ему кучу дерьмовых неприятностей. Клэнси устроился поудобнее у него на коленях, и он погладил его мягкую шерсть. — Ты не пользуешься логикой, — сказал он. — Ты используешь свое сердце. Ты просто хочешь любви. — И Мия тоже. И, к своему удивлению, он желал того же. Он хотел любви. Особенно любви Мии. Что нужно сделать, чтобы вернуть ее? Чтобы завоевать ее сердце? Он должен был найти способ доказать, что она была для него важнее, чем его работа или любая другая сторона его жизни — включая его публичный имидж. И тут его осенило. Трудно. Его сердце подсказало ответ, но теперь он последует совету братьев и разработает план — чертовски хороший план. Что-то, что не потребует его контроля, чтобы добиться успеха. Что-то, что не будет поддаваться объяснению. Он откинул голову назад и рассмеялся. — О, Клэнси. Я чертовски надеюсь, что это сработает. Если нет, то я окончательно и полностью облажался. С этими словами он лег в постель, Клэнси свернулся калачиком у его ног, и Майкл впервые за две недели хорошо выспался.