Звездчатка

— И Новый Го-од что вот-вот наста-анет… — хрипло выдавливало из себя радио. Будь оно человеком, за прошлую ночь быстро поседело бы, но, увы, оно было простым радио. — Ну, кто из нас радио не выключил, а, Ром, — жалобно протянул Кеша. Он хотел было повернуться к Роме и обнять того с максимальной нежностью, но обнаружил, хоть и с запозданием, что лежит на полу в чём-то до ужаса мокром. Инженер в полном непонимании распахнул глаза: неужели прошлой ночью так нахлестался? — Ты, отец, — нервно усмехнулся Рома, стоящий где-то рядом. — Неужели не помнишь? — Что… — Кеша осмотрелся и обомлел. Он в неудобной позе лежал в совершенно незнакомом месте в луже крови, отражающей розоватые блики света ламп. Инженер вскрикнул от ужаса и мгновенно поднялся на ноги. Значит, кровь была не его. Мокрая рубашка нещадно липла к телу, а руки, дрожащие от страха, были буквально пропитаны алой жидкостью, хоть выжимай. — Рома? — Инженер сделал шаг в сторону Лидера, щёки которого тоже почему-то были в крови. Да и водолазка, наверное, тоже — просто не видно этого было на чёрном цвете. Он спросил дрожащим от страха и волнения голосом. — Что. Это. Было? — Новогодний тет-а-тет со смертью, — Рома пожал плечами и заключил Инженера в объятия. — Я всё ждал, пока ты проснёшься, а то я же не справлюсь один. — Что это было? — непряжённо повторил Кеша и, обняв Лидера, зажмурился. — Если коротко, то до нас с тобой начали докапываться три ханурика, один вмазал мне по шее, и его ты придушил на месте, а двоих других выследил и нагнал… здесь. Тут, как оказалось, у них целый наркопритон, и это… — Это я сделал? — Кеша оцепенел и снова распахнул глаза. — Убивать громко и с таким обилием крови — это не мой стиль, так что да, ты. — Я?! — всё ещё не мог поверить Кеша. — Ты, ты, моя ж ты умничка, а теперь давай за дело, нас медным тазом может кто-нибудь накрыть, и ладно бы кто-нибудь, а то вдруг Жилин? — Жилин?.. — слабо повторил Инженер. Суть происходящего от него начала ускользать, и он вряд ли остался бы в сознании, если бы не поддерживающий его Лидер. — Кеша, не тупи, давай швабру найдём, она здесь должна где-то быть, я уверен. — Какая швабра?! — вспылил Инженер. — Какая, к ч-чёрту, швабра?! — А ты предлагаешь оставить всё, как есть, и свалить, да? — Нет! Я просто… — Конечно, просто, зачем себе жизнь усложнять, там, в соседней комнатке, шкафы были, поищи там, я пока вёдра найду. — Рома, ну, ты дурак?! Как я тебе сейчас швабру твою найду?! — Не мою, а нашу, для общего блага. — Ты совсем бешеный?! — Бешеный — это ты вчера, золото моё. — Я упаду с-сейчас, какая ещё швабра?! — Дорогой, не паникуй, я с тобой, я здесь, мы оба здесь, мы вместе, эта реальность реальна, а пока нам нужно разгрести то, что вчера натворил… и. Рома легонько отцепил от себя Инженера и заглянул в полные боли и ужаса глаза. С тяжёлым сердцем он взял Инженера за руки и неловко чмокнул в щёку. — Не падай духом, солнце. Сейчас всё поправим… А потом пойдём куда-нибудь отдыхать. — У меня голова раскалывается, — со вздохом признался Кеша. — Придём домой и отоспимся на год вперёд. А у нас дома ещё салаты… — Салаты! — мысли о них вселили в Инженера немножко надежды, и он даже чуть-чуть повеселел. Совсем чуть-чуть. Но этого хватило, чтобы собраться с духом и, тяжело ковыляя, как после избиения, пойти в соседнюю комнату. — Вот умница, — похвалил Лидер, и сам вслед за Кешей отправился на поиски вёдер. Рыскал он недолго — наркопритон был вполне себе обустроенный, почти буржуйский для такого места, но вонючий и тошнотворный до невозможности, и периодически приходилось задерживать дыхание, чтобы не прилечь рядом с каким-нибудь трупом из солидарности. Кеша, наоборот, долго пялился в упор на шваброобразную палку и тряпки и думал, что с этим делать, что он забыл в этом месте, как до этого докатился и почему ничего не помнит. Лидер нашёл из подвала выход, выскользнул из него, втихаря умылся снегом, благо, его было много, накидал в вёдра приличные куски сугроба и вновь нырнул в недра злосчастного дома. — Хороший мой, я вернулся, — сказал Рома таким повседневным тоном, будто с работы домой возвращался. — А ты чего сидишь? Он поставил вёдра на пол, нашёл среди тёмных комнат Инженера и со вздохом сам повесил на швабру тряпку и, пока Кеша, съёжившись и обхватив колени, сидел на полу, сам пошёл отдраивать кровавую комнату. Но потом учёный спохватился, вспомнив, что Роме хорошо было бы помочь, а то учинил эту беду, значит, он, а Рома теперь расхлёбывай. Не дело это! На ватных ногах он нашёл изо всех сил старающегося Лидера, закатавшего для удобства рукава (железные, не иначе) и, прочистив горло, спросил у него, чем может помочь. — Печь растопи, — бросил Рома, выжимая кровавую тряпку в ведро. — Что сделай?.. — переспросил Инженер, решив, что он ослышался. — Печь. Растопи. Куда-то же трупы деть надо, да. — А… а другого выхода нет?.. — Нет, — отрезал Лидер. Что за беда, вода уже слишком кровавая, чтобы оттирать ею чёртов пол, эти чёртовы алые паруса, распростёршиеся вокруг бесконечностью. Придётся опять менять. — Печь справа по коридору. Не пропустишь. Надеюсь. «Ладно, — смирился Кеша. — Печь топить — это не кровь отмывать, как сказали бы американцы». Из этих же рассуждений Рома и поручил ему это полезное дело. Он ещё с десяток раз поменял воду, выливая холодную кровавую жидкость за дом, подальше. Хорошо, что первого января большинство катамарановчан спали непробудным сном, и Рома остался незамеченным. На одиннадцатый раз он уже выдохся: пол, казалось, сам по себе обливался новыми литрами крови, она затекала туда, куда можно, и куда нельзя тоже затекала, как нарочно. Но Лидер стоически стоял на коленях и машинально водил тряпкой, гадая, когда же всё это закончится. — Я это… я всё, — в комнату зашёл Инженер, и Лидер не мог не умилиться его отчаянным стремлением помочь. — Ты чудо, — ласково сказал Лидер, сидя на полу и не в состоянии поднять руки от усталости. — Отдохни иди. — Ты, похоже, совсем дурак, — разозлился Инженер. Разозлился на себя и на то, что Рома всю работу на себя берёт. — Я тебя «чудом», а ты меня «дураком», вот ты как, — вздохнул Лидер и грустно посмотрел на ведро, думая, как ему заставить себя встать. — Прости, — злость мигом осела, а на её место снова пришла килограммовая тоска. Инженер готов был разрыдаться, но вместо этого он, стиснув зубы, взял у Ромы ведро и вышел с ним на улицу. Там, на улице, и всхлипнул немного, чтобы совсем уж тяжко ему не было. «Какой он у меня заботливый», — любовно подумал Лидер, а потом вспомнил, что, помимо полов, здесь были ещё и стены. И четыре с половиной трупа, которых надо было срочно сжечь. Рома не любил оставлять тяжёлые дела и тела напоследок, поэтому, встав и с трудом разогнув спину, он поволок самого крепкого жмура за ногу к печи. Обернувшись, страдальчески застонал — алая полоса ехидно тянулась за ними, и Лидер физически ощущал, как она хохочет над ними зло. Просто хоть о стену головой бейся. Да и мёртвый как будто специально ударялся головой об углы и стены, застревал там, где не надо и цеплялся за всё, что можно, только не в печь, не в печь! Вернулся Кеша с ведром снега. Содрогнулся, обнаружив новый кровавый след, сгорбился, намочил тряпку и аккуратно протёр пол. — Ты мой герой, — неиронично сказал Лидер, поднимая на руки мертвеца и заталкивая того в печь. — Зат- замолчи, — пробубнил Кеша. Он сдерживал изо всех сил рвотные позывы, а его тут героем называют, как же. Рыцарь без доспехов и мечей. Зато с садистской страстью к убийствам. — Я правду говор… — Ничего не говори мне, а, — почти истерично попросил Кеша. «Ладно», — Рома молча пожал плечами и присел на пол отдохнуть и смотреть на одну из тех вещей, на которые можно смотреть бесконечно: на горящие в огне трупы. Но траурного молчания Кеша не выдержал первый и заговорил сам: — Ты всё п-помнишь, что вчера было, да? — Не совсем, — честно ответил Рома. — Ты бежал слишком быстро и, э-э… уничтожил половину, пока я за тобой бегал. Да, я тоже не знал, что ты умеешь так быстро бегать. — Я. Бегать. Не. Умею, — признался Инженер. — В-вот вообще… — Ты бы себя вчерашнего видел, — Рома покачал головой, а Инженер уткнулся головой в стену. Трупы горели мучительно долго. Но это было вроде как неплохо — они с Кешей успели полежать на полу в объятиях и отдохнуть, Инженер даже прорыдаться ухитрился, а потом с каменным лицом снова принялся оттирать полы, стены и в некоторых местах и потолок, где, к слову, нашли пятый труп. Радио, всё это время надрывно играющее, заткнулось — сдохло, похоже. — Я так больше не могу, — Кеша сдержанно хлопнул ладошкой по стенке. — Всё нормально, медовый мой, нам последний жмур остался и кружок финальный пола! — подбодрил Рома, на котором лица от усталости не было. Инженер обессиленно сполз по стене и осел на пол. — Рома, я дурак, — заключил он с внезапным осознанием этого факта. Теперь-то всё сошлось, теперь стало ясно, почему они тут, как проклятые, в душном вонючем подвале страдают. — По заднице получишь, — пригрозил Лидер и вышел посмотреть, насколько сильно на улице было темно. Темно было порядком, в такое время на охоту обычно выходят хтонические Игори, но в Катамарановске к этому уже привыкли все. Значит, было около пяти часов вечера. — Меня пугает, знаешь, что, — признался Рома, и Инженер похолодел: Рому что-то пугает. — То, что как новый год встретишь, так его и проведёшь, а я не хочу целый год в клининговой службе работать. Инженер только брови поднял и похолодел до состояния жмура: странно было, что Рому волновало это, а не то, что они почти восемь часов бились в подвале. — Да я пошутил, — ах, это он ещё и шутил, оказывается, и кто вообще из них двоих маньяком называется после этого? — Ну, всё, я заталкиваю последнего, а ты — пол. — Я Кеша… — Не поспоришь, да. Последний горел долго. Хотя нет, не так. Он горел до-о-олго. Инженер для профилактики ещё раз пол протёр, а потом по новому кругу пошёл, как заведённый пациент с ОКР. — Всё, хорош, — осадил его Лидер и прижал к себе. Они сидели на полу и смотрели в печь. — Хорошо горит, — заметил Рома. — Ты издеваешься, — вздохнул Кеша, откинувшись на пол. В другом смысле откинуться он тоже был готов с радостью. — Ничуть, — с хитринкой ответил Рома и прилёг к Инженеру. Сразу стало так тепло, так уютно в этом душном подвале, где они хозяйничали целый день. И так спать захотелось, так захотелось, что, стоило Кеше закрыть глаза, он тут же уснул. А потом проснулся, потому что Лидер дунул ему в ухо, мол, потом поспишь. Под покровом глубокой ночи они возвращались домой. Без слов разделись, спрятали одежду с намерением её тоже потом сжечь, а то выстирать такую концентрацию крови на метр одежды — немыслимо. Так и легли под одно одеяло, даже не поужинав. Кеша засыпал, и снилась ему одна только фраза, звенящая в ушах набатом. С милым рай и в шалаше. В подвале, кстати, тоже.