Заметки о Мире.

      Саша не особо любила Новый год. Вера в Новогоднее чудо осталась где-то в детстве, а отец, как и всегда, был больше занят карьерой, оставляя дочь отмечать светлый праздник в гордом одиночестве. Но этот год стал для неё особенным, ведь теперь в её жизнь стремительным вихрем ворвалось одно очаровательное чудовище. А это значило лишь одно — этот год должен стать особенным и для неё, и для него.       Македонская шумно выдыхает, опускаясь на диван рядом с Миром, и укладывает голову ему на плечо. Мир слегка улыбается уже столь привычному действию с её стороны, не отрывая взгляда от переливающихся огоньков ёлки. — Правда красиво получилось? — тихо молвит Саша, словно боится кого-то разбудить или разрушить атмосферу уюта, которая абсолютно естественным образом воцаряется между ними, стоит им остаться наедине. — Я не думал, что у тебя сохранились советские игрушки. Всё же ты… — Мир резко запинается, испугавшись, что его слова могут задеть и обидеть Сашу, чего ему вовсе не хотелось. Но он всё ещё не мог избавиться от привычки отмечать разрыв между их поколениями. Македонская закатывает глаза, пихнув его в плечо, и тихо усмехается. — Я скорее куплю бельгийский фарфор или перерою весь чердак, но найду старые и душевные бабушкины игрушки, чем куплю эти жуткие пластиковые, коими заполнены полки всех гипермаркетов. — Саша поднимается со своего места и Мир, испугавшись, что она всё же обиделась, хватает её за запястье, останавливая. — Чего ты как маленький? — она ласково улыбается ему, проводя рукой по его щеке. — Я сейчас вернусь. У меня для тебя кое-что есть.       Македонская скрывается за дверями спальни и спустя минутку возвращается с небольшой коробочкой, обёрнутой в переливающуюся красную обёртку и перевязанной золотой лентой. — Надеюсь, что понравится. — Саша нервничает, переминается с ноги на ногу, пока Мир осторожно раскрывает подарок. — Я понимаю, что он не такой, как делали в Союзе, но… — Он чудесный. — перебивает её Мир, рассматривая в руках керамического Щелкунчика. — Спасибо, Саша. — он осторожно кладёт Щелкунчика обратно в коробку и крепко обнимает Македонскую. Она тихо выдыхает, отвечая на его объятия. — Давай повесим его на ёлку? Я видел там одно свободное место.       Она вешает игрушку на ёлку в то самое, специально оставленное ею, свободное место и делает пару шагов назад, довольно улыбаясь. Мир приобнимает её за плечи, оставляя невесомый поцелуй на макушке. Теперь Новый год станет для них по-настоящему волшебным праздником.