Убийца Акаме: Обратная сторона титанизма

Акама и Куроме среди метели над зелёной травой — выстрел из Апокатастасиса, выстрел из Колландора — Майн бьёт из укрытия, очередных снежных танцовщиц рвёт на куски. Вслед за их умирающим криком агонии доносится новый смех. Снежные танцовщицы громко смеялись в небе над перепуганными солдатами. Вспышка Люцифера — теперь уж все бледные девы с криком агонии расщепились. — Вот так, — Булат и Тацуми опустилась перед солдатами. — Неужели! — изумилась Акаме. — Неужели боги света и любви вернули их?! Майн просто в шоке видит лицо мускулистого кавалера сквозь прицел, он улыбается ей. — Тацуми! Не может быть!.. Слёзы радости болезненно пробиваются на морозном воздухе. Спустя некоторое время такой суеты к ним вышла Надженда. — Булат! Тацуми! Я думала, вы… — Да-да, Надженда, я сам думал, что уже никогда не увижу вас. Но, похоже, у провидения были другие планы, — потёр свой подбородок Булат. — Майн, — Тацуми появился перед ней. — Тацуми!.. Ты изменился!.. — Всего лишь причёску сменил, — Булат взъерошил ему волосы. Они посмеялись. Тацуми обнял Майн, теперь такую низкую… Они встретились поодаль от прочих среди зелёных деревьев, чтобы им не мешали те, кто мог всё ещё видеть в них пособников Онеста. — Вейв! — Куроме! — брюнет обнял свою брюнетку. Благодаря своему рост он легко оторвал её ножки от земли. — Вейв! — подскочил сюда блондин, полный радости. — Ран! — Вейв, конечно же, заключил в объятия уже своего друга. — Вейв, как ты мог так нас оставить?! — когда первый взрыв радости миновал, в голосе Куроме теперь зазвучали обида и обвинение. — Куроме, — Вейв, закончив обнимать Рана, чуть свёл брови на своём красивом лице, — у тебя никогда не было семьи или близких людей… до сего момента, — Вейв серьёзно взглянул на Рана, — потому, Куроме, возможно, тебе не так просто меня понять. — Вейв, — Ран в этот момент очень нежно прикоснулся к нему, — я тебя прекрасно понимаю. Ран взглянул на Куроме: — Давайте не будем об этом. Давай будем просто благодарны провидению за то, что Вейв вернулся живым и невредимым. — Хорошо, — Куроме очень радостно улыбнулась. С такими же улыбками ей отвечали два более высоких парня — брюнет и блондин. Домик на Рана, Вейва и Куроме в окружении зелёных дубов, перед дверьми стоит караул. Ран и Вейв немного выпили, Куроме спустилась к ним после того, как подготовила кровать. — Как я рад наконец провести время с вами, — Вейв поднялся на второй этаж. — С моей женой, — брюнет поцеловал свою девушку, — и моим… другом. Вейв и Ран, исполненные любовного взгляда, слились в поцелуе. Куроме очень нравилось на них смотреть в такой момент. — Ран, — далее говорил ему Вейв, охваченный романтическим предвкушением, — обычно ты меня ублажаешь, сейчас я хочу начать всё сам. — Хорошо, Вейв. Я погляжу, на что ты способен, — посмеялся блондин. Дальше они по очереди целовались — брюнет и брюнетка с блондином. Чмоки, засосы, переплетение языков и сладкие поцелуи, все они сопровождались поглаживаниями. С Рана сняли рубаху, как только обнажённый торс был явлен для поцелуев, Вейв и Ран вместе начали чмокать юношеские титьки смазливому блондину. Дальше Куроме хватилась за нижнее бельё. Пока она его стягивала, Вейв взялся за ногу Рана, принялся облизывать пальчики друга. Он прервался на то, чтобы дать Куроме стянуть с Рана штаны. Одной рукой Вейв держал подошву Рана, облизывал пальцы, другой рукой гладил всю ногу. Куроме в это время целовалась с Раном то в губы, то в титьки. Дальше, довольный всем этим, Ран поспешил снять с самого Вейва рубаху. Как только это случилось, как только оба парня остались с обнажёнными торсами, они поспешили прижаться ими друг к другу, обняться и ещё раз страстно засосаться. Сразу же после этого они оба взялись за Куроме, стянули с неё одежду. Ран захватил её, целовался с ней. Вейв, глядя на это, не стал им мешать и вернулся к тому, к чему было удобно вернуться, то есть к ножке Рана. Вот так Ран был с Куроме, Вейв чмокал другу стопу, щиколотку, голень, бедро. Куроме залезла прямо на Рана, он захватил её за ягодицы. Они очень энергично сливались в поцелуях. Вейв переместился к бедру, принялся шлёпать и активно работать там, где были гениталии пары. Куроме старалась прямо влезать своей грудью и своим животом в лицо Рана. Что было дальше? Дальше у Рана хорошо встал, как и у Вейва. Вейв первым захватил в рот член Рана. Куроме со своей стороны старалась по-прежнему больше ласкать блондина, шепча, что это в благодарность за то, что он познакомил её с Вейвом. Дальше Куроме прихватила на себя член Рана, а Вейв уже теперь благодарил Рана за это же и целовался с ним. Потом Вейв и Куроме, каждый со своей стороны примыкал языком к головке члена и водил по этому стволу. Во время процесса Вейв и Куроме, естественно не раз касались друг друга губами и целовались. Вот Вейв, очень возбудившись, снова прервался на череду поцелуев с Раном. После этого Куроме, тоже вся возбудившаяся, поспешила залезть на Рана. Ей это удалось, Вейв помог вставить член. Вот так Куроме далее скакала наездницей, а Вейв вернулся к поцелуям с Раном. Попутно у Вейва торчал член и он дрочил его себе рукой постоянно. Ран руками держался за Куроме, она на нём вся прыгала. Далее Вейв нашёл куда пристроить свой член — ясное дело, что в глотку Рана. Вот так страстный блондин с закрытыми глазами сосал у брюнета, покуда брюнетка прыгала на члене. Куроме очень страстно пустилась в это дело. Вейв в один момент прервался, он заглянул туда, где происходит состыковка Рана и Куроме, рукой своей вынул член Рана, совершил краткий минет. Он плевал, старался делать влажнее. Дальше, когда член Рана вернулся во влагалище Куроме, Вейв поцеловался со своей женщиной. Ран с блеском улыбки прокомментировал это: — Вейв, вижу, ты хочешь Куроме. — Да! Да! — Вейв сейчас прямо изнемогал от желания наконец-то вставить в Куроме. Сама Куроме по этому поводу очень изящно рассмеялась. И покинула член Рана. Брюнетка очутилась на спине — брюнет сразу же поспешил ей вонзить. Вейв схватился за её ноги, держал торс прямо. Ран энергично подскочил следом в такую же позицию, чтобы шлёпать по попе Вейва. Брюнет ответил блондину тем, что отпустил ногу возлюбленной и потянул руку к его торсу, погладил. Ран был рядом на коленях и мастурбировал себе. Вейв дальше отдался уже полностью. Нет, конечно он прерывался — Ран был рядом и Вейв его обнимал, тогда страстно целовался с ним. Ран дальше приспособил к этому свой член. Он был достаточно длинный, потому головка очутилась во рту у Вейва. Пальцы Рана шли по стволу. Вейв одновременно сосал у него и одновременно совершал все нужные движения с Куроме. Далее они немного поменяли эту композицию — сосала Куроме, пока Вейв накрыл её, потом он лежал на ней, трахал её и снова брал в рот член Рана. Дальше Ран снова дрочил себе, а Вейв целовал в губы Куроме. Ноги девушки всё время были задраны, её подошвы с растопыренными пальцами торчали кверху. Куроме сообщила, что кончила. Вейв это хорошо почувствовал. Вот в такой момент, когда он снова приподнял торс, Ран смазал себе, перебрался из одного места в другое и соблазнительно, без лишних слов, встал на четвереньках. Видя его в такой позе параллельно Куроме, Вейв покинул свою девушку, раз она получила своё. Брюнет очутился за тылом своего парня — блондин принял в свои потроха горячий член. Вейв широко расставил ноги, ему хотелось с улыбкой шлёпать своего любовника и трахать его. Куроме была рядом, рукой она дрочила Рану. Вейв на это левой схватил руку Рана, приложил ту к своему бедру. Он хотел, чтобы любовник за него держался. Правой рукой Вейв схватил Рана за волосы, потянул, поднял голову. Актив хотел, чтобы пассив чувствовал его как можно острее. Не только задним местом. Вейва это всё очень возбуждало. Во время этого он же прервался на поцелуй с Куроме. Всё дальше шло очень энергично, Ран очень звучно стонал. Куроме, видя в каком направлении Вейв желает развивать ситуацию, боевым захватом заключила шею Рана. Вейв трахал теперь очень сильно, жёстко. Ран стонал даже болезненно. Хотя это всё — детские игры по сравнению с тем, что с ним порой делали извращенцы в Столице. Куроме заглянула под конец этой сцепки в тыл — она видела, как Ран аж в напряжении поднимал свои ноги, протянутые под задницей Вейва. Пальцы на ногах Рана прямо сжимались от такого траха. Вейв в этот момент решил уж отдохнуть, потому скатился попой на пятки Рана, после чего уже очутился ровно на спине позади своего любовника. Ран на это, естественно, поспешил занять позу наездницы. Он переместился лицом к Вейву, сел на него, вставил малого обратно, начал прыгать. Член Рана дрочил то он сам, то Вейв, то Куроме. Куроме целовала то Рана, то Вейва. Ран наблюдал за их ласками и ему это нравилось. В какой-то момент, когда Куроме уделила внимание Рану, Вейв, что было сил, тоже схватился дрочить Рану. Сам Ран во время ласок с Куроме перехватил эстафету. В результате под всеобщие охи и вздохи из члена Рана повалили белые капли, прямо на живот Вейва. Она падали туда и падали. Сам Вейв пожелал схватить этот член во время извержения и дрочить его, пока семя ещё вылетает. А дальше — Вейв схватил свой член. Ран пока держал жопу без движений. Головка Вейва была в ней, но ствол не выходил весь, и вот его-то Вейв очень энергично стимулировал следом. Ран поднимал аж свой член, чтобы Вейву было лучше видно. И вот — оргазм случился у последнего участника тройки. Вейв кончал прямо в кишку Рана, куда уходил его член, когда кончил, то член выпал, сразу же из Рана на головку выпала светлая сперма. Ран и Вейв сразу же после этого обменялись заключительными благодарными ласками рот в рот. Куроме с блистательной улыбкой наблюдала за своими мальчиками… — Тацуми, какой ты мускулистый! Такой сильный! — Майн покрывала поцелуями его грудь. — Если бы у тебя ещё были сиськи, — не сдержался Тацуми. — Что ты сказал?! — свела она брови. — Ничего. Майн взялась за возведения члена. Тацуми подумал о Табуко. Она же Седна. У неё были большие груди. Челси облизывала Акаме между ног. Потом накрыла собой, пустилась целоваться и тереться клитором о клитор. Акаме и Челси стонали, обнажённые груди друг перед другом. — О-ох, Акаме! — Челси кончила первой, у неё всё там облило теплом. — Люблю тебя! Челси сразу же переместилась обратно ртом к гениталиям. — А-ах! — Акаме положила ей руку на голову, брюнетка смачно кончила в рот своей давней подруге. — Тацуми теперь будет с Майн! — Лаббок трахал Леоне — грудастая блондинка лежала перед ним, бюстом к лицу, — с Майн, у которой… — У которой такие маленькие сиськи! Такие маленькие сиськи! Ха-ха-ха! Они оба засмеялись. Лаббок продолжал, с красным лицом, в поту трахать Леоне. Сама Леоне была пьяна, громко смеялась по любому поводу и балдела от мужского члена в вагине. Брызги спермы из огромного члена залили лицо Ямаги. — Нет, этого недостаточно, — Булат оторвал лицо от члена блондинчика, проглотил сперму. — Чего? — Ямаги только что кончил. — Я хочу кое-что иное, — Булат оставил своего любовника лежат в одиночестве, схватил одежду. Булат нашел себе солдат. Пригласил в баню. — Ребята. Булат лёг грудью на поверхность вокруг ниши с водой. Его задница приветствовала вояк, широко расслабленная дырка была видна даже без раздвигания ягодиц. — По очереди ребята, — мускулистый мужчина положил лицо на свои руки, боковым зрением Булат отслеживал ситуацию. Первый солдатский член, хорошо смазанный, легко протолкнулся в отверстие и боец заработал бёдрами… *** Плато Марга. Огры, тролли, келпи — водные кони, кокатрикс, прочие создания и опасные звери собрались вокруг оврага, заполненного жидкой субстанцией, похожей на органику. Шоггот? Над ней в позе медитации пребывал Сюра. Чёрный пламень. — Ко мне… Органическая волна-лапа выплеснулась и вырвалась из-за края, накрыла и схватила быка, срущего напалмом, и кокатрикса, затянула в себя. Они вынырнули, чтобы явить свой меняющий форму облик, они потеряли в этом вареве форму. Голова, похожая на член, голова, похожая на нарост из глины — вот что там показалось перед тем, как утонуть окончательно. Отвратительная масса вскоре набухла и взлетела, растянулась сквозь небо. В неё начали втягиваться обитатели плато Марга. Телекинез хватал и затягивал жертв в себя, чтобы их постигала такая же судьба. — Я сожру всех опасных зверей, каких смогу, создав самое мощное тэйгу в истории! Я — Сюра, стану самым опасным зверем! Месс сообщил: — Грядёт новая опасность — и это не Эсдес. Ночной Рейд стоял в полном составе. Органическая капля появилась в небе. Сюра превратил своё тэйгу в череп хищника. Громадные челюсти раскрылись. Между ними острые зубы, структура похожа на серый камень, глаза — несколько пустых отверстий, в которых горит чёрное пламя. Вся эта штука пятнадцать метров в длину и около шести в ширину, около пяти в высоту. — В этот раз я не проиграю! В этот раз я!.. Сюра почувствовал, что Урия сопротивляется. — А-ааа-грх! Саё использовала козырь: — Сфера Хаоса! — все шесть сфер стали одной, её цвет и тон быстро менялся каждый миг. Майн использовала усилитель — Колландор вонзился лучом со всей силы. Серью дала залп ракетами. Всё это рвануло взрывом, грохотом, вспышкой… Тэйгу Сюры устояло — его окружала зловещая аура. — Никаких повреждений! — сообщил Ран, взирая сквозь тэйгу-третий глаз. — Ва-ха-ха-ха-ха! — Тогда наш ход! — вызвался Булат. — Да, старший брат! — Тацуми окружил себя электрической аурой. Надженда перевела Су в режим усиления, у него появился длинный меч и щит в виде летающего зеркала, туловище стало напоминать утолщённую деревянную куклу. Вейв подпрыгнул, раскрыл крылья. — Давайте! Иди сюда! Узнайте, как я вас ненавижу! — Сюра широко распустил чёрную ауру. Электрические разряды Тацуми и световой удар Булата попали в нижнюю челюсть тэйгу Сюры. Никакого эффекта. Вейв посыпал перьями. Аналогично. — Нужно уничтожить его изнутри! — решил Су. — Вперёд! — согласился Булат, сотворяя двуручник. — По сравнению с тем, с кем мы боролись на пару со Старшим братом, ты — куча говна за баней, Сюра! — Тацуми нырнул между зубов первым. Все четверо очутились внутри тэйгу противника, где их жгли разряды демонической энергии. Каждый принимал её на себя. — Умрите! Умрите! Умрите! Энергетические и телесные зубы пытались перемолоть группу бойцов. Месс подсказал Акаме. — Хорошо, — она дальше взяла проклятый меч. Выпустила духов Апокатастасиса, призраки схватили Мурасаме… — Умрите! Умрите! Умрите! Шуб-Ниггурат, сожри их! Сюра вложил всю свою ненависть ко всем, к самой жизни, ко всему доброму, ко всем людям. Четверо боролись против него. У Тацуми пеплом сошла лишняя одежда, распухли мускулы и покрылись множеством неоновых прожилок. Булат бил энергией, его доспех, кажется, немного расплавился. Су рубил мечом и отражал разряды тьмы зеркальным щитом. Вейв бился ногами и колол веерами перьев, отражал Мастемой огонь Сюры. Мурасаме тоже воткнулся куда-то в нижнюю челюсть. Акаме сконцентрировала волю. — Урия! — Я здесь!.. — Борись, Тацуми! — Булат светом Люцифера сжигал нёбо. — Да, старший брат! — Тацуми пропускал разряды сквозь боковую челюсть. — Умри за мою семью! Умри за всех, кого ты убил! — Вейв бил основание языка, метал в него перья. — Ты самый худший человек, которого я только встречал! — Су рубил мечом за спиной Тацуми. — Ха! Ха! Ха! — здесь голос Сюры звучал отовсюду. — Ты не представляешь, какой это комплимент для меня! Я сожру вас! Сожру! Я — пасть Демона Жизни! Шуб-Ниггурат, Чёрная коза лесов, сожри их! Они — жертва, которую я принёс тебе! Вся челюсть двинулась — и проглотила. Казалось — волна обрушилась на четвёрку… Тацуми, Булат, Су и Вейв в следующий момент очутились посреди белого пространства. Словно ничего вокруг нет. Вернее, кое-что вокруг них ещё было. Землянистая и каменистая, но при этом очень пластичная субстанция. Из неё формировались различные органы, глаза и конечности. Близко от Тацуми шевелилась какая-то штука, как головка члена, из уздечки — зубы, она выходит из водоворота, водоворот входит в общую массу. Близко от Вейва — нечто с тремя головами: одна голова как у колибри с ушами свиньи, вторая — с челюстью, глазами и рогами, третья — с роговыми выростами, крюком на носу, угловатой челюстью. Её основанием служит ряд женских грудей. Туловища как ягодицы с глазами, из ануса — язык с острым жалом. Перед Булатом — какая-то штука, похожая на оголённый мозг: у неё есть глаза, смотрящие в разные стороны; присутствует челюсть — из неё вырастает совокупность каких-то органов, похожих отдаленно на нечто среднее между драконом и морским коньком — у этой штуки есть женские груди и клешни, переходящие в пасти. Перед Су — нечто с головой, у которой нет нижней челюсти, туловище как вырост, присутствует глаз ниже, торчит шея с зубастым пенисом. И всё это связано друг с другом, всё это наделено чертами живых существ, оно ползает и живёт, пульсирует и дышит. Вот кричит пасть, над которой — головка фаллоса, сбоку — голова птицы с клювом. Ещё позади нечто длинное, с набором когтей. Торчит фрактальная штука с шарами, из которых выходят шипы. — Это какая-то мерзость из живых комаров! — Тацуми теперь очень мускулистый, его часть мускул оголена. Все пока устали. — Да, один только ты наглядно красивый, Тацуми! — от Булата, к слову, тоже отпала часть Люцифера. У него остались стальные перчатки до локтей, сапоги до колен, пояс с большим броневым элементом, который скрывал его пах спереди, остались шлем и наплечники. Бёдра и грудь и ягодицы обнажены. Только тёмная линия проходит между ягодицами. В руках — длинный меч, весь Люцифер перестроился. — Ах, я ещё красавец! Булату очень понравился свой новый прикид. — Где мы?! — Вейв вспомнил чрево Коро. Его Меркава тоже немного перестроилась. — Гляди, — Су указал тут на то, что крылья Мастемы отдалились от Вейва. Между ними сформировалось обнажённое тело. Андрогинный юноша с длинным волосами цвета красного дерева, не самый высокий. Крылья приняли вид совершенно обычный, стали белыми перьями. — Привет, — обратился он, выражение у него выглядело до боли повседневным, — меня зовут Мастема. — Я знаю, ты Ангел возмездия! — указал на него Вейв. — Из тебя сделали этот тэйгу, я помню! — в памяти Су появился его вид. — Для ангела у тебя есть то, что есть у нас между ног, — Булат, конечно же, обратил внимание на то, что находилось у Мастемы ниже пояса. После чего захотел увидеть ангела со спины. — Ты как Адрамелех! — понял Тацуми. — Ага, но я на вашей стороне! — заверил Мастема. — Сейчас моё воплощение сформировали устремления Рана и Вейва — нужно желать праведного возмездия, чтобы использовать меня! — Месть! — в этот момент тело Су, похожее на живую деревянную куклу, очень плотную, раскрылось, чтобы выпустить пасть опасного зверя. — Шончин! Шончин! Я хочу отомстить тебе! — Этот вселился в меня! — посетовал Су. — Тогда!.. — Булат попробовал отрубить голову этой штуки… — Постой! — вдруг схватил его за локоть Мастема. — На нашей стороне Провидение! Я помогу этому существу взять под контроль тэйгу Сюры! Оно вырвет его из рук Сюры и своей волей потянет его вон! Когда Сюра станет слабее, тогда мы сможем вернуться из Чрева Шуб-Ниггурат… Сюра видел всё сквозь как тёмную, прозрачную воду. Он видел борьбу четырёх сильнейших бойцов Революции. С этой точки зрения Сюра выглядел как крепкий, обнажённый, смуглый юноша, со шрамами на лице. — В этот раз я не должен проиграть! В этот раз я должен победить!.. Пусть Шуб-Ниггурат переварит вас! Уж она-то вас переварит!.. Урия появился за спиной Сюры. Он отличался от своего брата-близнеца отсутствием шрамов и другой причёской. А за ним — Акаме, полностью окутанная чернотой, но обнажённая. — Что?! — Сюра увидел, как его грудь пронзил Мурасаме. Акаме и Урия вместе его ввели в спину Сюры. — Как?!. — Проси своих богов тьмы и зла о помощи, — прошептала Акаме. Сюра почувствовал… как его затягивает в рану. — Нееет! Нееет! Неееет! Сюра узрел бездну внеземного ада… Мастема рассказал: — Старшие Боги являются воплощением всех положительных аспектов мироздания, и цель их существования — это бесконечная битва с мистическим злом, которое обитает за пределами космоса, будь то Губительные Силы или Великие Древние, или с тем злом, которое населяет привычные вам миры, буду то чудовища или приверженцы нечестивых культов. Герои преследуют злодеев во всех мирах, боги света и любви способны сделать себя частью любого зловещего сценария, адаптируясь к его законам и разрабатывая соответствующие им способы борьбы… Вспышка — тэйгу Сюры схлопнулся в одну точку, от воздушного порыва отделились Булат, Тацуми, Су и Вейв. Четверо опустились. Первый передал в руки Акаме её Мурасаме. Вейв аккуратно положил на землю обнажённого Урию. — Сюра покинул его, — сообщил далее Ран. Акаме без лишних слов взяла маску Чёрного Пламени, взглянула на мир сквозь прорези глаз этого тэйгу. *** — Ваааа! Моего сына убили!.. Опять, — в глазах первого министра могли появиться слёзы, однако не в силу горя по кому-то, а исключительно из-за нервного напряжения. Онест двинулся по коридору. — Всё приходится делать самому! Либо я уничтожу сам Революю, либо я встречусь с тобой, Сюра, в самой жаркой пропасти ада — где только и есть место для нас с тобой, демонов в людском облике! Шикотаузер покинул Столицу через каналы. Гигантское существо в доспехах, в плаще, в шлеме, похожие на пшет фараона. Шаги грохотом сотрясали землю. Народ бился в экстазе. Первый министр сидел внутри сферы-кабины, где находился двойной пилот. — Вы всё время врали мне, — плакал Макото. — Совершенно верно, — Онест сытно уплетал вкусности даже сейчас. — Ха-ха-ха, не бойтесь, Величество… Высочество — вы сейчас делайте то, что делали всегда, но осознанно: вы — моя марионетка! Обнажённый Макото прикреплялся к «органическому сидению», в виде одного из приспешников Стайлиша. Вспышка — красный луч сотряс окрестности, окрасил всё, что уцелело, в багровые тона. Багровый свет затопил в себе человеческие фигуры, они потемнели, их смело. Прах испарился. Многочисленные стволы деревьев унесло вместе с песком. На земле протянулась длинная борозда. Колоссальный кратер дымился на месте основного попадания. Революционеры трепетали в ужасе. — А-ха-ха-ха! Внутри сферы-кабины появился прямоугольник — голограмма изображала пять фигур, обведённых кружками. Акаме — Чёрный Пламень, её облегающий доспех очень строен и подчёркивает женскую фигуру; полуголый, мускулистый и электрический Тацуми; Булат с мечом; Су со своим арсеналом; Вейв в Меркаве и с крыльями Мастемы за плечами. — Кто посмел бросить вызов богу зла, а?! Ха-ха-ха! Онест взглянул на помощника. Какусан отдал команду через Макото. — Воевать армиями, сражаться на мечах, на копьях, стрелять из пушек — всё это безнадёжно устарело! Оружие массового уничтожения — вот это современная война! — Онест ел окорок. Новая красная вспышка затопила горизонт — алый пламень вырвался из области груди. Белизна Тацуми, чёрный огонь Акаме, золотая аура Булата, блистательный зеркальный щит Су и выставленные крылья Мастемы — все пять точек встретили плотный красный луч и перенаправили его в небо, разрезали облака. — Ну как?! Сколько вы ещё можете продержаться?! В отдельных местах на спине Шикотаузера раскрылись специальные гнёзда, чёрная поверхность, гладкие светлые выступы — боеголовки покинули свой улей, сами навелись на цели, оставляя дымовые следы. Полсотни таких ракет устремились к цели, грохот и вспышки на горизонте. Тацуми обрушил свой луч неона, чтобы детонировать снаряды на подлёте. Су и Вейв перенаправили их обратно. Булат распылил ракеты перед собой. Акаме заставила их воспламениться чёрной плазмой. — Какие живучие! — поразился Какусан. — Ха-ха-ха! — Онест дальше обгладывал окорок. — Сколько они смогут против этого стоять, а?! Булат взмахом меча запустил золотой серп, разрезал им снаряд. Акаме обрушила чёрную волну. Вейв и Су отражениями запустили боеголовки обратно. Снаряды попали в Шикотаузер, на нём вспыхнуло несколько незначительных взрывов. — Нет, он не пострадал! — вгляделся Су. — Шикотаузер даже не оцарапать так! — Да, — Булат вспомнил Евангелионы, — особенно, если учесть, по чьему образу и подобию его сделал Первый Император! — Я соберу весь свой гнев! — Тацуми обратил себя живой белой плазмой, лучом угодил в область головы. Трещина осталась на жуткой маске, глаза и рот Верховного тэйгу сейчас производили впечатление трёх тёмных и круглых дырок. Тацуми отбросило. Он столкнулся с рукой гиганта, снова вернулся в форму человека. — Кусачий комар! — Онест указал на него. Тацуми ещё раз переместился, чтобы уйти от ноги монстра, очутился среди обломков деревьев. Какусан тогда скрестил руки Шикотаузера: сформировал световые сферы гиганта на плечах, запустил в небо пиками света. Снаряды посыпались обратно, они навелись на Тацуми. Тацуми обратился в ослепительную белизну, переметнулся, очутился за десять километров. Снаряды только зря всё разбомбили, покрыли пламенными грибами. Вейв в это время совершил прыжок к голове, Су дал ему свой меч. — Ублюдок ибри! — увидел его Онест. — Точно убью вас всех! И, да, Вейв, — говорил Онест под громкой связи, — это я приказал устроить геноцид ибри в Великой Асии! Это Эсдес его осуществила, а не Мидия, как писали в «Правде»! «Правда» — это вообще самая лживая газета. Какусан изверг изо рта Шикотаузера светоносный болид, Вейв отбил его широким мечом. Парень врезался следом в голову, вложил ненависть, смог нанести такой удар, что Шикотаузер отбросило — да, вся целая гигантская махина завалилась на спину. Онест и Какусан обрушились, машина протянула ноги. Онест выронил еду. Макото обрадовался. Он использовал громкую связь: — Говорит Император Макото! Меня первый министр держит в заложниках! Уничтожьте Верховный тэйгу, пожалуйста! Онест пришёл в дикую ярость. — Идиот! — выругался он на Какусана. — Знаете, это довольно сложно, — посетовал киборг. — Используй козырь, идиот! — Слушаю! В этот момент во рту Шикотаузера выставилось множество зубов по кругу. Нутро вокруг сферы представляло собой набор из множества кубов. На один миг его заполонила ужасная плоть, глаза, пасть гигантские руки… Глаз выглядывал из окружения зубов, маленькие ручки тянулись, сразу несколько глаз открывались с другой стороны. Снаружи Шикотаузер перестроился. — Режим абсолютного очищения! — прокомментировал Онест. — Как тебе?! Шикотаузер перестроился, металл частично сменился какой-то коричневой, серой и тошнотворно-фиолетовой плотью. Гигант раздулся и стал ещё более мускулистым. Диски с глазами выступили в груди, на плечах, ниже колен. Появился тяжёлый хвост ящера. Рот — круглый, как у миноги, глаза на лице зияют в ярости. Вспышки — по всему плащу пробежали громовые зарницы, снова десятки и десятки огненных снарядов взлетели и посыпались. Акаме, Булат, Су, Тацуми и Вейв встретили эти атаки, вспышки и взрывы, пыль, дым и страшный грохот. — Это ещё не всё! — закричал Су. — Сейчас будет чёрная дыра! — Чёрная дыра?! — не понял Тацуми. У Булата интеллект Люцифера вывел пояснение: — Ох, ё-моё… Шикотаузер выставил свою грудью, под его ужасный рёв сформировалась тёмная сфера, она выросла прямо над искусственным глазом посреди груди. Чудовищная плоть пульсировала. Ветра и пыль втягивались к этой сфере, с оглушительным свистом там всё закручивалось. И Шикотаузер выстрелил — совсем не в ту сторону, в которую надо. Эта «чёрная дыра» выглядела как пузырь тёмной воды, внутри который особенно бросался в глаза чёрный водоворот. За ним тянулась густая пыль. Дыра улетела совсем не туда, попала, вся почернела, широко растянулась — тьма с хлопком проглотила целые километры земли. Всё сжалось в одну точку света перед тем, как пропало. Много пыли затянулось в небытие. — Продолжаем! — Булат первым столкнулся с рукой Шикотаузера — вспышка золота, рука оказалась рассечена. — Я умру, но уничтожу его! — Вейв вложил жажду масти в крылья, запустил себя к другой руке. Там он также её пробил. — Имперская гвардия! — выкрикнул Онест. Шикотаузер переместил по своему горлу ко рту сгусток, раскрыл кольцом белые зубы, выпустил совокупность сжатых тел. Это вылетели поразительно уродливые, мускулистые существа, похожие на богатырей, только у них были круглые головы с двумя глазами. У них за спиной постоянно двигались крылья стрекоз. Вертикальный рот, из него постоянно торчали языки. В руках — органические мечи из костей. Их летело много, очень много. — Пришествие повелителя грома! — Тацуми вскинул руки к небу, сплошная клетка молний пронзила летающих противников. Акаме сожгла их пылающим мраком. Шикотаузер махнул рукой, попытался сбить противников с воздуха. Акаме, Тацуми, Су, Булат и Вейв очутились как раз на этой руке, встали на неё, пока она двинулась сквозь густой дым. Вторая рука раскрыла пальцы, из середины ладони вырвалась плоть, из этого органа протянулся острый нож. Лезвие разрезало воздух. Вейв от яркости долбанул по клинку, это не вызвало никаких повреждений. — Это самая крепкая часть! — сообщил Су. — Не выйдет! Шикотаузер двинул ногой, его подошва выглядела как круг с четвёркой крест-накрест торчащих стальных когтей-пальцев. — Да, он очень прочный! Настоящий бог! — согласился Булат. — Но я уже был в бою богов! Так что!.. Булат сконцентрировал энергию вокруг меча Люцифера. Все атаковали ещё раз — Акаме вливала благодать от Шуб-Ниггурат, так что никто физически пока не устал. — Чёрная дыра! — закричал Онест. — Давай, Какусан, ещё раз! Мы должны стереть их! Дыра начала снова расти!.. — Уничтожить источник дыры! — закричал Су. — Сейчас! Булат и Тацуми врезали по подобию гигантского глаза в груди. Су зеркалом и Вейв крыльями врезались в новорождённую чёрную дыру. Макото в этот момент всеми силами пожелал победы Революции. Какусан утратил контроль. Булат и Тацуми сокрушили вдребезги гигантский глаз. Су и Вейв толкнули дыру туда, в грудную полость гиганта. Взрывы, вспышки — чудовище в плаще, с кучей брони, вся махина завалилась. Какусан закричал. — Не может быть! — Онест отлетел. Все снаружи улыбнулись — Акаме, Су, Вейв, Булат и Тацуми. Шикотаузер с грохотом повалился. В груди зияла дыра… Какусан утратил контроль, им овладел Макото. — Гвардия! — приказал он. Сюда прилетели эти существа, одно из них проникло в кабинк. Кажется, теперь, когда сознание Какусана угасло, Макото оказался исторгнут из этого «кресла». Гвардеец вытащил обнажённого и мокрого Макото. — Не дайте ему уйти! Он крикнул остальным. Онест тоже покинул кабину, он бежал среди полости, где вокруг находились кубы. — Нет! Нет! С собой у него был боевой тэйгу. Кое-как министр отбился от монстров. — Император! — первым увидел Булат. Гвардеец вылетел к ним с Макото в руках. — Скорее, — первым делом закричал Макото, — найдите Онеста! Не дайте ему уйти! Революционная армия победоносно вошла в Столицу. Лаббок своей Шамбалой под благословением от Шуб-Ниггурат, то есть пока рядом стояла Акаме, мог свободно телепортировать сотни людей с одного конца страны с другой [1]. Пытались сопротивляться либо те, кто находился под сверхъестественным убеждением от флейты Няу, либо те, кто понимал — их точно подвергнут мучительной смерти за все прегрешения. По главной улице двигалась толпа опасных зверей, на голове мумака сидел босой жезлоносец в нездешней одежде. Против такой массы живой силы никто на улице выступать не хотел. Макото в парадной одежде взошёл на эшафот. Не свой. — Министр Онест виноват во всём! Он организовал культ тёмных богов! Он убил моих родителей! Он приносил жертвы демонам! Он истреблял население! Он сеял чуму! Он держал меня во лжи! Онест был связан. Похожий на огра, бывший первый министр также напоминал свинью, которую подали к столу, и в животном лице до сих пор читалась невероятная ненависть. — Последнее слово! — обратился к нему Макото, сам полный гнева. — Я вас ненавижу! Я ненавижу всех людей! Особенно тех, кто мешал мне наслаждаться жизнью и стоял у меня на пути! — прокричал Онест. — Но это не всё, что я хочу сказать, — министр говорил так яростно, что мог перекричать толпу, — я хочу сказать, что я в первую очередь обновил договор! Далее он рассказал про сделку с дьяволом Ньярлатхотепом. Толпа требовала заткнуть рот и прекратить богохульство. — Это правда, — шепнула Акаме остальной своей группе. — Онест сейчас не врёт. — Пусть так, — кивнула Надежда, — но стране об этом лучше не знать. Пусть все думают, что первый министр врёт. — Достаточно! — перебил Макото. — Я исполняю приговор! Тиран, пусть каждый, кто сможет, отрежет от тебя кусок твоей поганой плоти! Мальчик схватил специальное орудие для разделки мяса — у него был шанс потренироваться в мясной лавке. Макото вырезал кусок из руки Онеста, пока злодея удерживали специальные пути, предназначенные для опасных зверей. После Макото уступил место родственникам тех, кого казнил злодей… Пьянки, праздники, много смеха и веселья в то время, пока Онест кричал от боли. — Девочки! Девочки! — Лаббок окружил себя: крепкой мулаткой со светлыми волосами, груди выставлены почти на показ, бёдра оголены; девица с длинными волосами, с повязкой ткани на лбу, одета она более сдержано — обе вооружены тэйгу [2]. Леоне тоже была с ними. — Девочки! Команда праздновала победу. — Девочки! — Лаббок уволок сразу троих. Нити связали красоток. — Я не дам вам уйти, пока вы не сделаете мне приятно, хе-хе! На Лаббоке нет ничего, кроме системы нитей. Одни нити держали смеющихся красоток, другие снимали одежду, какую могли! Лаббок сосал по очереди им вагины, совершал вхождения в каждую куночку, впивался пальцами в мячики грудей. — О-оо-ох! О-о-ах! Лаббок не знал, куда ему кончить. Он сосал рот в рот по очереди Леоне и двух девушек. — О-ох! А-ах! Лаббок трахал, трахал, трахал. — А-аа-а-х! Сперму получила мулатка в своё влагалище. Лаббок откинулся головой, обнажил зубы, зелёные волос спали чёлкой с блаженного, животного взгляда. Акаме стояла на одной из вершин Дворца Императора. — Мы увидели день, когда Столица будет очищена от зла, — подошла к ней Надженда. — Признаться, я в жизни не подумала бы, что сами боги света и любви вмешаются в это! Они не оставили нас! — Да — боги света и любви слабы в нашем мире, но могут помочь нам одержать победу так, как если бы это был оперный приём «Бог из машины», — Акаме обернулась к ней. — Генерал Надженда, я чувствую, что это ещё не всё — Эсдес здесь. Она наблюдает. Акаме взглянула на край разрушенных стен. Ветер гулял здесь. — Я чувствую, что она затаилась, как буря… Красные глаза блеснули. — Судя по тому, что рассказали Булат и Тацуми… Эсдес сильнее, чем даже Шикотаузер, — с глубоким опасением подумала Надженда. — Я буду просить Месса помочь нам — возможно, его молитвы смогут достигнуть богов света и любви, чтобы они помогли нам своими воинами. Акаме кивнула, после чего сложила руки в ритуальном жесте: — Я тоже буду молиться. Чистое и ясное небо над ними. — Кабинет министра и почти вся тайная канцелярия бежала через подземные ходы, сейчас их все обыскивают, — осведомила Надженда весь свой Ночной Рейд и множество офицеров Революции. — Нам удалось выяснить, что Сайкю сбежал ещё раньше, забрав с собой некоторые тэйгу, в том числе «Книгу обозрения мира». Сейчас наш долг — найти всех и не упустить никого! Любой человек, который только где-то объявится, за морем или у нас — должен быть схвачен или уничтожен на месте! — Генерала Ливера тоже не нашли, нет никого из гвардии Эсдес, — далее доложил уже сам Булат — он получил сейчас звание генерала Империи (Макото выдал это звание всем пятерым, кто его спасал, в том числе Су). — Сама генерал Эсдес должна быть на этой земле, она, скорее всего, может готовить против нас реванш. И справиться с ней смогут только сильнейшие из нас и больше никто. Кроме самих богов свете и любви. — За любовь и свет! За Революцию! — общий хор поддержал это правое дело. Серью и Шелли особенно охотно за это взялись. Ямаги приставил ветки и корни Перфектора к повреждению Шикотаузера, оно начало заростать. В Столицу вернулся бывший первый министр Чоури и его дочка Спир — они в далёкой глуши всё это время скрывались от Онеста. Теперь сей честный и порядочный человек мог занять законное место. Одна комната во Дворце. Где-то далеко с площади ещё слышен крик Онеста, хотя, казалось, человек уже давно должен был умереть. — Я хочу отдохнуть, — Акаме откинулась на кровати. — Акаме! — Куроме прибежала сюда, прыгнула к ней. — Куроме! — она заключила сестру в объятия. — Наконец-то мы можем просто так полежать и отдохнуть! — Ха-ха! Сёстры вместе лежали на кровати. Вейв в этот момент руководил казнями тех, кто участвовал в расправах над ибри. Вейв не мог унять свою ярость. Обычные горожане, пропагандисты — ему было плевать, он казнил сам или приказывал казнить всех, кто был в этом повинен. Ран зорко следил за этим. — Думаю, тебе нужно отдохнуть от казней, — Вейв устал от такого количества убийств. — Я всё равно их ненавижу. Не могу перестать их ненавидеть! — Я тоже, Вейв, — Ран взял его за руку. — Пошли, естественно, из тебя прекрасный Мастема, но тебе нужно отдохнуть. Кровь лилась рекой, казни, расправы и погромы не прекращались. Революционеры сводили счёты с мелкими сошками и с теми, кто стоял рядом во время больших дел кабинета министра, а также они губили тех, кто просто попадал под руку. Экстаз от победы вскружил голову. Истовый фанатизм рвал на куски всякого, кто смел хотя бы одно слово возразить против происходящего. Бойцы Революции, которые придерживались социалистических взглядов, врывались в богатые дома на том основании, что «раз все замазались, то всех надо валить за компанию». На месте убивали слуг, грабли, насиловали женщин, предали быстрому суду важных личностей. Тацуми и Майн очутились в одном таком поместье, где сейчас смывали кровь. — Это теперь моё поместье! — Майн уселась в дорогое кресло. — Теперь это всё моё! Тацуми, я хочу выпить! — Хорошо, — Тацуми не стал возражать. Он попросил ближайших солдат подать им. Дорогой алкоголь пошёл в дело. Майн быстро напилась до такого состояния, что перед глазами всё поплыло. Публично сжигались книги. Сжигали всё, связанное с философией либертинажа, включая примитивную порнографию. Особенно сжигали все книги по «реальной политике». То есть произведения, которые утверждали, что политик не должен быть ограничен ни моралью, ни религией, ни законом — все сейчас видели, к чему привела подобная идея и никто не хотел это повторять. Конечно, потом наверное обязательно найдутся исторические ревизионисты, искренне уверенные, что первого министра оклеветали и что не мог такой прогрессивный, талантливый во многих других делах человек быть настолько жестоким, отвратительным и омерзительным злодеем. Эпопея «Блудницы и драконы» была объявлена богомерзкой ересью, подлежащей уничтожению. Уничтожали ведьм и колдунов и тех, кого заподозрили в колдовстве и в ведьмовстве [3]. На улицах происходили драки и схватки — какая-то малая часть населения ещё верила официальной пропаганде. Сокрушали всё, что могло напоминать о прежней власти — сжигали картины, оскверняли регалии. Фигуры Макото и Чоури могли примерить консерваторов и социалистов, монархистов и республиканцев, но ничто не мешало изливать ненависть на символы и напоминания. Ветер над зелёным парком, трепал тёмные волосы. Вейв брёл босиком по траве, настроение на душе царило меланхоличное. Он отомстил, вслед за приступами отчаяния и гнева пришла холодная боль, чувство пустоты. Даже несмотря на то, что у него есть жена и друг. Вот так Вейв переставлял ноги, он не чувствовал прохлады, казалось, в глазах поселилось пасмурное небо. — Я стал таким, как Ран… Я теперь тебя понимаю, Ран. Вейва мучали чудовищные кошмары, потому только встав с кровати, он выходил на свежий воздух. В такие моменты казалось, что реальность вокруг — продолжение сна. Пасмурное небо над головой, с тонкими просветами, это нечто, вышедшее из сна. — Я теперь такой же раненый в душу, как Ран, Куроме и Акаме. Болс вливал в себя спиртное. Семья стала жертвой Сюры. Огонь пожирал окружение. — Как хорошо, что дом Болса стоял в стороне, — Ран оглядывал пепелище, — и он смог без вреда для прочих сделать с собой то, что сам делал с другими по приказу первого министра. Вейв наблюдал рядом за тем, как достают единственный обгорелый труп. Ран плюнул на него. — Болс был очень дружелюбным человеком, — подумал Ран, — наверняка он думал, что делает неприятное, но очень важное дело. — Я знаю, — на удивление, Ран не стал спорить. — Он так думал. Возможно, Болс даже был прав. Но я всё равно его ненавижу. — Болс, неужели тебе не хватает духу пережить это? — на грани жизни и смерти Болс слышал телепатический голос Эсдес. — Нет, я больше не могу жить. Когда это коснулось семьи, я больше не могу терпеть. — Ты даже не хотел бы отомстить? — Эсдес подумала. — А смысл? Это сделала вся Империя. Я сам был Империей. — Ты слаб, Болс, — вздохнула она. — Слаб духом. Болс согласился: — Возможно. Именно поэтому я не хочу жить в этом мире. Эсдес улыбнулась: — Да, правильный выбор. — Первый министр получил своё, — Ливер тоже пил алкоголь с глубокой меланхолией на лице. Дайдара и Няу тоже находились рядом в тайном убежище. Эсдес протягивала ноги. — Ты доволен, Ливер? — она пила хорошее вино. Няу пока не играл, он тоже уныло перебирал в пальцах флейту. Дайдара задремал. — Вполне. Но я ненавижу себя за то, что до конца поддерживал его делами. Всё из необходимости быть верным тебе, Эсдес. — Ты меня за это ненавидишь, Ливер? Ливер моргнул. — Не знаю. Мне как-то уже всё равно. Я мог бы служить им, но я не могу предать вас, госпожа Эсдес. Если вы победите, я не хочу видеть мир в вашей власти. — Ливер, ты не хочешь узнать, чем всё кончится? Он вынул револьвер. — Нет, госпожа Эсдес, — Ливер вышиб себе мозги. Няу неприятно моргнул. — Что?! — Дайдара резко проснулся от звука выстрела. — Ой, бляяя! Ливер!. Эсдес совершенно спокойно взглянула на блондина: — Няу, ты всё ещё хочешь отомстить за свою семью? Няу покачал головой: — Мои отец, мать и сестра сами виноваты в том, что их убили. Почему почитатели богов света и любви победили? Меня учили, что зло и тьма сильнее. Что они правят миром? — Онест тоже правил страной, как видишь, это его не спасло. Эсдес закончили пить вино. Она взглянула на кровь Ливера, на то, как она стекала на пол. Встала, отложила бокал. — Вы все полны упадка и меланхолии, — энергия отразилась в лице, — а мне есть для чего ещё жить! Она зашагала. — Госпожа Эсдес, что вы задумали? — обратился к ней Дайдара. — Я намерена заявить свои права на владение целым миром! — Эсдес не стала скромничать. — Подобно тому, как мой отец Итаква правил всей Бореей и тремя её лунами, я намерена править этой планетой! И это будет только начало. Я хочу править звёздами на небесах. Уныние, падение духа — это всё не для меня! Когда есть жажда борьбы и жажда власти, когда моё влагалище намокает от пролитой крови!.. Я здесь — единственная титанида! — Совершенно верно, — отозвался Ахтиа. Он сейчас находился в своей настоящей форме. — Ты можешь быть свободной и дикой, как Великие Древние, как твой отец. Но опасайся Старшего Знака, созданного, чтобы обуздать нас. На том я покидаю тебя. Он улетел. Онест наконец закончил кричать. Он умирал на протяжении нескольких дней, когда с него сняли кожу и срезали так много плоти, что оставалась только треть от первоначального тела. Он сделал себя очень живучим благодаря алхимии. И лишь он сам знал, что это всё — райские наслаждения по сравнению с тем, что будет ждать его в аду. Многим приходила мысль его пощадить и нанести наконец удар милосердия, но все сразу же отбрасывали эту мысль от себя прочь, когда осознавали, насколько ужасным и порочным был этот, с позволения сказать, человек. — Я бы могла тебе помочь, но Ливер уж очень просил меня постоять в стороне, — Эдес обратилась к сознанию Онеста, когда оно наконец оторвалось от материального мира и пало в самые пучины кричащего неземного ада, на которые он обрёк себя, когда заключил сделку с Дьяволом. Эсдес появилась в окружении своих врагов. — Генерал Эсдес! — закричал Макото. — Я больше не генерал, — пила она сейчас вино, когда вокруг столпились враги, — я — Богиня-Императрица! Я хочу знать ваш престол по праву сильного и вызываю вас на дуэль. Решим же, кто будет править Вечной Империей и всей Землёй!.. — Старший брат! — Тацуми влетел в комнату Булата. Булат дрых на кровати. Между милым и миниатюрным мальчиком-блондинчиком и здоровым, брутальным негром. — Эсдес вернулась! Она хочет отбирать власть у Императора! — Ах она сволочь! — вскочил Булат. — С помощью моего Перфектора, — Ямаги уже планировал это, — мы должны попробовать воссоздать Рыцаря-дракона Люцифера! После того как мой тэйгу потренировался, восстанавливая Шикотаузер, Перфектор должен справиться! Макото находился внутри Шикотаузера. Эсдес держала руки на груди и парила в небе. Они выбрали безлюдную, бесплодную пустошь. В одно мгновение Эсдес была человеком — в следующий момент она отбросила колоссальную тень в лучах холодного солнца, сама обратилась гигантом, закованным в Инкурсио. С Нойнтотером в руках. Броня окружала женское тело, выражала все его характерные черты. Зияли алые глаза, позади развивались длинные, морозного тона волосы. — Инкурсио способен даже обычного человека наделить силой Тирана, — подумал Булат. — А она — божество, если Инкурсио увеличил её силу во столько раз… — Инкурсио становится сильнее от того, что его владелица — божество, — сказал Лаббок, — Эсдес становится сильнее от того, что она — владелица Инкурсио. Прямо яйцо и курица! — Чёрная дыра! — Макото решил использовать самое сильное оружие. — А-ха-ха-ха! Давай, мальчик, я дам тебе фору! — Эсдес ждала, пока сформируется этот огромный пузырь тёмной стихии с чёрным водоворотом внутри. Окружающий снег активно затягивался в неё. Макото выбросил снаряд. Эсдес вытянула руку, одной ладонью остановила дыру. Воля Тирана внутри Инкурсио проревела, ведь дракон помнил, как он пал когда-то в бою с Шикотаузером. Красные глаза Эсдес блеснули с чувством упоения своей мощью. Чёрная дыра сжалась в руке, стянулась в точку, точка исчезла между пальцами. Эсдес не получила от этого никакого вреда, она смогла подавить и заблокировать атаку. — Ха-ха-ха! Как видишь, Макото, ты слишком слаб, чтобы быть Императором мира! — Нойнтотер замахнулся. Эсдес сейчас вся была максимально не серьёзна. Потому Макото успел остановить орудие парой клинков, когда они выдвинулись из ладоней Шикотаузера. — Так, пора нам! — решил Булат. — Давай, Ямаги! Люцифер и Перфектор вступили в союз. Шикотаузер открыл рот, выпустил из него быстро растущий растительный конон. Он выпал позади Шикотаузера, вырос сразу же до его размеров, стал напоминать бутон. Открыл лепестки. — Получай! — Булат теперь атаковал Эсдес всей массой Рыцаря-дракона Люцифера. — Это не какая-то поделка! Это оружие самих богов! Эсдес очень быстро отдалилась и несколько раз столкнулась Нойнтотером с конечностями Люцифера, высекла искры из металла богов. Акаме и Тацуми находились внутри механизма и передавали ему свои силы. — Ха-ха-ха! Как я рада, что передо мной вы, а не этот жалкий Император! Эсдес взмахнула рукой — настоящий айсберг сковал Люцифера. Акаме, Булат и Тацуми особенно напряглись — аура золота и черноты, аура белых электрических разрядов сокрушила этот громадный кристалл. — Ха-ха-ха! Сражайтесь, что есть силы! Эсдес в следующий момент выпустила алые лучи из глаз. Булат задействовал орудия Люцифера. Колоссальный взрыв перед ними, во все стороны летят обломки земли и льда. Эсдес следом рукой наводит струю холода, Тацуми выпускает белую молнию, снова две атака поглощают друг друга. — Хорошо! Очень хорошо! Эсдес собирается бросить Нойнтотер. Акаме концентрирует на этом оружии эманации Шуб-Ниггурат — копьё мутирует, утрачивает форму и превращается в сгусток живой, разбухающей «нефти». Эсдес пытается вернуть над ним контроль. Пока её метафизическая воля тратится на это, Шикотаузер из-за спины бьёт множеством снарядов. — В глаза! В глаза, мой Император! — кричит Лаббок. — Ран, ты не нашёл слабое место?! Ран был рядом: — Нет, — тэйгу-третий глаз как не силился, увидеть не мог, — у неё, кажется, нет слабого места! — Слабое место?! — благодаря телепатии Эсдес хорошо слышала их. — У идеального воина за гранями человека, не может быть слабостей или слабых сторон! Пока она говорит, Булат своей волей подавляет сопротивляемость Эсдес — Люцифер бьёт с тарана. Взрыв, удар, столкновение гигантов, Нойнтотер разлетается чёрными брызгами. — Хоть его уничтожила! — обрадовалась Акаме. Снаряды Шикотаузера бьют по Эсдес. В следующий момент, ударом руки, титанида с порывом ветра отбрасывает от себя Люцифера. — Ха-ха-ха, я даже без оружия много чего могу! Рыцаря-дракон падает перед ней. Булат бьёт орудиями, красные глаза Эсдес поглощают и впитывают энергию. — Молодцы! Старайтесь лучше! Лучше! Она сама прыгает, вбивает Рыцаря-дракон в землю, потом пинком швыряет через всё поле боя. Макото в это время атакует красным лучом. Эсдес встречает его просто рукой, останавливает, он истощается, исчезает. — Эсдес! — кричит Тацуми. Люцифер поднимается. — Да чтобы ты сдохла! Воля Тацуми ослепительным неоном поражает Эсдес, она стоит в Инкурсио против него. — Сейчас она остановит время! — кричит Ран. — Только на это! — ужаснулся рядом Лаббок. — Что бы тебя!.. — Махападма! Синяя аура вокруг Эсдес распространяется, мороз гасит все тона и цвета. Люцифер замирает, застывают лица Булата, Тацуми и Акаме. — У вас оружие богов, но сами вы — не боги! У вас земное время, а раз так, я его могу заморозить! — Эсдес использовала свой козырь. — Ха-ха-ха! В этот момент появляется крохотная золотая точка перед Люцифером — она буквально только сейчас опустилась с неба. — Значит — пора мне вступить в дело! — говорит Седна-Табуко. — Ты?! Моя родственница?! С чего нам сражаться?! С чего тебе не сидеть на Борее со своей матерью?! — поинтересовалась Эсдес. — Можешь считать, что меня тронули молитвы этих людей! — ответила девчушка с большой грудью. — Эсдес — ты ни чем не лучше Итаквы! Для меня пример — мой отец! Он не имел никакого отношения к моей планете, но он спустился с небес и победил Итакву! У Табуко за спиной появляются прозрачные, эфирные крылья, они растут. Синева Махападмы разрушается, время Люцифера и его экипажа основа возвращает свой ход. — Табуко! Седна! — обрадовался ей Тацуми. — Ты пришла помочь! — и Булат тоже был ряд ей. — Ангел света и любви! — поприветствовала её Акаме. — Да! — девочка в мехах просочилась к ним сквозь оболочку Люцифера. — Мы должны использовать Старший Знак, чтобы победить Исчадие Ветров! Эсдес начала концентрироваться свою силу. — Хорошо, теперь я вложу все силы, чтобы победить! Игры закончили! Ран глядит на фростбол в её руке: — У неё хватит силы, чтобы заморозить всю Солнечную систему, если она победит! Белый шар отбросил Люцифера, его синий взрыв возвёл ледяную гору. Но она оказалась пробита следом изнутри многоцветной аурой. Эсдес дальше ещё сильнее концентрирует стихию белого холода в руках. — Ха-ха-ха! Давайте! Давайте! Сейчас будет моя сильнейшая атака! Красные глаза пылали под рёв бури. Люцифер встал среди обломков идеально-чистого льда. Теперь, когда Табуко присоединилась к ним, перед мехой возникла огненная многоцветная пентаграмма с неправильным ромбом внутри. Воля Акаме питает одну сторону, эта сторона чёрная, воля Тацуми — иную, его сторона белая, воля — Булата третью, эта сторона золотая, воля Ямаги — свою, эта сторона природно-зелёная, воля Табуко — последний конец пентакля, её цвет — янтарный. Две силы сошлись — плотная белая струя валит из когтистых рук Эсдес, давит на Старший Знак, орудие богов света и любви. — Давайте! Сражайтесь все! Сражайтесь все! — кричала им Эсдес. — Узнаем, кто будет править этим миром! — Ты не будешь им править! — закричала Акаме. — Ты не будешь! Ран видел будущее, сказал, что надо атаковать сейчас: — Верно, — Макото вложил и свою волю, — не будешь!.. Шикотаузер сформировал чёрную дыру. Старший Знак преодолел стихию Эсдес, распял её внутри себя. Чёрная дыра полетела следом. — Давай, Лаббок! — приказал Ран. — Шамбала, козырь: открой ей путь в хаос, открой злу дорогу в ад! — Лаббок направил свой тэйгу на чёрную дыру, комбинируя её засасывающее свойство со своей способностью открывать порталы. Старший Знак пока подавил и сковал Эсдес. — Та-а-ацуми! — все черты её исказились, черная тень, красные глаза — две точки среди искажённого силуэта. — Нет! Я — Эсдес, прекрасная королева севера! Я буду править этим миром! Я стану твой супругой, Тацуми! Мы вместе будем править миром! Я!.. Лицо Эсдес обнажилось среди той стихии холода и тьмы, из которой она теперь вся состояла. Два красных глаза широко раскрылись. Рука с когтями потянулась к Люциферу. И всё это резко затянуло в одну точку — хлопок, два красных глаза исчезли. Всё чисто — всё чисто перед Рыцаря-драконом и Верховным тэйгу, только свет солнца отражается в обломках льда повсюду. — Эсдес, ты отправилась в бездну, где Старшие Боги заперли таких, как ты!.. — прозвучал ей вслед Ран. — Там ей самое место! — сказала Акаме. Всех охватила радость победы. — Хм, Табуко, — поинтересовался тут Булат, — ты не намерена пожить среди нас? — Ну, могу!.. Раз я спустилась с Мира Ветров, чтобы помочь вам!.. — Тацуми, — Булат толкнул его локтем в плечо, — я думаю, у тебя будет шанс заполучить второй жену с такой грудью, с которой тебе хотелось бы!.. Звучит всеобщий смех. *** Мрак, пустота, ледяная безысходность и расстояния, не оставляющие надежды; вселенная — это вовсе не то, что вбирает в себя слабый человеческий глаз. Вселенная — это чудовищная, жуткая пропасть, в которую падают все существующие, обитаемые и необитаемые, миры. Эсдес теперь на самом дне. Где тьма демонов самого ужасающего вида бесновалась во всю: почти что везде было одно — изменяющиеся, расплывчатые, ускользающие жуткие демоны терзали вопящих жертв — людей и не только: обнажённых, измученных, молча разевающих рты в невыносимых страданиях. Преисподняя! Онест, Стайлиш, Сюра и прочие, кто неосмотрительно продал души Ньярлатхотепу попали сюда — и вовсе не с вилами в руках, как злодеи на то тщились. Как ни всматривайся, так не видно ничего постоянного: вот только что застыло огромное двуногое, двурукое, хвостатое чудище с четырьмя рогами на голом черепе; и тут же очертания его изменились — зелёная змея извивалась на его месте, огромная змея, с когтистыми лапами-плавниками, пастью дракона и тремя глазами-щёлками; но и она истаяла, обрела новые формы — крылатого червя с конечностями-щупальцами… опять стала чудищем, но уже с шестью рогами. Все мельтешило в аду монстров, извивалось, наползало друг на друга… Но никто не трогал Эсдес, холод вокруг неё отпугивал мелкую сошку. — Я так понимаю, — перед ней появился этот Ангел Света — Каору Нагиса. — Если бы ты победила, ты могла делать всё, что хочешь в царстве живых. Но… — Тацуми, которого я любила, никогда не был бы моим, — констатировала Эсдес. — Он единственный, о ком я сожалею… Надеюсь, он будет счастлив в мире живых!