Сын бога

– О чем вы только думали, господин Лариве! – Александр Патель мерил шагами свой кабинет и гневно смотрел на бледного Марселя. – Вы исчезли и не предупредили. Мы все не представляли, где вас искать, а вулкан закрытая территория, появление там чужеземца – это святотатство. Знаете, что делают отсталые цивилизации с осквернителями их святынь? А знаете, что сделала бы госпожа Лариве-Ривай, если бы вы не вернулись? Сдается мне, что налет цивилизации слишком тонок, когда речь касается членов семьи. – Я думал, что вернусь через пару часов, – пробормотал Марсель. Он успел задремать в паланкине и стоял сонный и заторможенный. – Так получилось. – Как получилось? Вы избалованный маменькин сынок, но ваша мать уважаемый дипломат и управленец, неужели вы не усвоили хоть что-то? – Так получилось… – говорить о наркотиках Марсель не хотел, в конце концов, ничего страшного не произошло. И, возможно, Ит действительно воспользовался небесным жемчугом из лучших побуждений. – Итерри говорил, что госпожа Зандуа предупредит вас. – Но предупреждать должны вы, а не госпожа Зандуа. Она заинтересованное лицо и, чтобы прикрыть Светлейшего Итерри, скажет, что угодно. – Простите, больше не повторится, – потупился Марсель. Лучшая стратегия с начальством, как и с матерью, – соглашаться и надеяться, что не очень соврал. – Еще как повторится, видел я ваши взгляды. Как только воздух не загорелся? – Александр отмахнулся и сел на свое место. – Знаете, Марсель, появись вы хотя бы на десяток лет раньше, я бы только радовался нашему возрастающему влиянию. Но сейчас это совершенно некстати. Садитесь уже. – Я бы предпочел подняться в спальню, – влияние, политика и прочая мутотень совсем не интересовала Марселя, но он не был бы сыном своей матери, если бы не переспросил: – Я понимаю, почему вы думаете, что есть какое-то влияние. Но почему оно приходится некстати? – Неужели вы не видели напряженности между королем Херенсьюгом и Светлейшим Итерри? Они все время соперничали, и только вмешательство госпожи Зандуа держало эту систему в равновесии. – И что поменялось? – постель, постель, постель, удобный матрац и обезболивающее, – вот о чем думал Марсель, но сказывалось вбитое умение вести беседу. – Госпожа Зандуа нездорова? – С ней все в порядке. Но сын королевы Арморики, тот самый четвертый сын, божественное дитя, уже входит в возраст, когда будет готов принять титул Светлейшего сына Сугаара. А значит, Светлейший Итерри ключевая фигура еще от нескольких месяцев до года, в зависимости от того, как скоро у мальчика начнутся регулярные мокрые сны, – Александр сожалел о нынешнем Светлейшем: он и госпожа Зандуа очень продвинутые для местных и имели большое влияние. Когда разорвется связь между резиденцией в вулкане и дворцом вдовствующей королевы, вся власть сосредоточится в Соленом дворце. – И, по-хорошему, нам надо плясать вокруг короля и будущего нового светлейшего. Ваша мать просила известить ее, когда начнется ритуальная церемония. – Но договора по шахтам и поставкам останутся в силе? – Конечно, – на этом вопросе Александр даже зауважал мальчишку, значит, он все же думает не только членом. – Договор Светлейший Итерри подписал не от личного имени, а как Светлейший. Ладно, это не важно, идите и отсыпайтесь. Втык от начальства Марселя не очень задел, до мамы Александру так же далеко, как от Рияда до станции. А новости о новом светлейшем вообще отличные, куда проще встречаться с обычным нагом, чем с божественным сыном. Интересно, останется ли Итерри при храме или заведет себе дворец в городе? В лежачем положении у Марси почти ничего не болело, только ныли мышцы, как после первого дня в тренажерном зале, и как после второго тоже, и после третьего… Хорошо, что секс приятнее, чем бестолковое снование на беговой дорожке. Но и быстро прощать Ита за подсунутую наркоту Марсель не собирался, хотя в таких вещах главное не переусердствовать, чтобы любовник не потерял интерес. *** Очевидно, потеря интереса Марселю не грозила, кто-нибудь в терракотовых одеждах вечно торчал под домом посольства. Он уже отослал обратно расшитый шелком халат, пару усыпанных самоцветами браслетов и кучу сладостей и цветов. Патрисия ужасалась такому расточительству, цветы в пустыне немногим дешевле драгоценностей. Она даже забрала пару букетов украсить парадный зал в посольстве, но по настоянию Марселя отдельно оговорила, что он от цветов отказался. Малышка Элия тоже увела себе цветочек, а еще коробку конфет, пользуясь растерянностью терракотового слуги. Последний из терракотовых остался ночевать на пороге, и Александр готов был сам выпинать Марселя на свидание, лишь бы прекратить паломничество к посольству. Приглашение на ужин у вдовствующей королевы почти застало врасплох, повода отказать госпоже Зандуа не было и быть не могло. Тем более Александр принял предложение пока Марсель инспектировал шахту, а точнее путался под ногами у Фила, и вернулся загруженный отчетами. – Не обсуждается, Лариве, даже если Светлейший Итерри там будет, вы все равно поедете. Ведите себя по-взрослому. – Я и веду, – проворчал Марсель, который и сам уже соскучился. Задница в порядке, спина давно перестала ныть, только сбавить бы темп – в конце концов, им же некуда спешить. *** Во дворце вдовствующей королевы Марсель еще не бывал, тот стоял в противоположной стороне от Соленого дворца. Строили его похожим на центральный храм, но в форме огромного яйца. Цветущие плодоносящие деревья и служили главным мотивом, а вокруг раскинулась роща драконовых деревьев. Ужин – не праздник, потому госпожа Зандуа надела не диадему, а узкий обруч, но все равно выглядела более царственной, чем невестка. Марсель оглядывался вокруг, ожидая увидеть Итерри, надеясь на его появление, как на празднике в Соленом дворце. Но тот так и не появился. Ужин в узком кругу в понимании госпожи Зандуа оказался ужином на тридцать человек, в лучших традициях дипломатии. Наги и пара людей-крабов, известные в Таифе музыканты и певцы, поэты, любимый скульптор двора, а также три легендарных садовника. Вообще-то если бы Марсель не думал только об одном, то признал бы, что вечер получился действительно интересный. Александр и Пэт вон с удовольствием проводили время. А музыка, которую играли гости, настолько самобытна и красива, что увлекла даже такого далекого от творчества человека, как Марси. Однако он был так уверен, что сегодня увидит Итерри, что его отсутствие испортило настроение. – Пойдемте, прогуляемся, Марсель, – госпожа Зандуа осторожно коснулась локтя гостя. – С моего балкона прекрасный вид на вулкан. Сможете вздыхать в его сторону, не привлекая внимание своих коллег. – Я не вздыхаю, – пришлось послушно подняться и подать даме руку, Марсель ждал, что госпожа расскажет об Итерри. Вокруг него, так или иначе, вертелись все его мысли, и госпожа любила говорить о сыне. – А вы что-то знаете? – Ох, мальчик мой, вы никакой дипломат. Бросайте это, вы не сделаете карьеру, останетесь вечным клерком и разочаруете мать. Вместо того, чтобы выйти на балкон в малой гостиной, госпожа Зандуа повела Марселя наверх. Они шли по узкой винтовой лестнице, и Марсель запыхался, пытаясь поспеть за пожилой нагиней. Наконец, остановились на крохотном огороженном пятачке, госпожа толкнула легкую резную дверь, и перед ними открылся весь Таиф, залитый светом двух сиреневых лун. Вулкан нависал над городом, освещенный и гладкий, будто фантастическая крепость. На балконе уже стоял столик с дымящимся чайником и подносом со сладостями, госпожа Зандуа разлила чай и предложила гостю присесть: – В пустыне давно не шел дождь, мелкие оазисы уже чуют наступление засухи. – Я думал, у вас всегда так жарко, – вежливо заметил Марсель, мама говорила, что на планетах с нерегулируемым климатом все серьезные разговоры начинаются с разговоров о погоде. – Да, всегда жарко, но дожди идут и питают источники, а сейчас дождей нет слишком давно. – На Таифе это не сказывается? – Тоже сказывается, но не так сильно, – госпожа Зандуа вертела в руках хрупкую, как яичная скорлупа, чашечку. – Он молится сегодня в храме в вулкане, всю ночь. Завтра на рассвете он принесет жертву, если Сугаар не слышит остальных, может, услышит свое дитя. – Скажите, я прошу прощения, если это глупый и невежливый вопрос, но я не рожден на Рияде… – Смелее, я сегодня готова отвечать на вопросы пришельцев, – улыбнулась нагиня, становясь до оторопи похожей на божественного сына. – Госпожа Зандуа, вы верите, что Итерри сын Сугаары. Или это так принято говорить? – об Ите Марсель хотел знать больше, и спрашивать о характере вроде важнее, но божественное происхождение – это так таинственно. – Он даже не верующий, как мне кажется. – Я понимаю, вы надеетесь услышать те сплетни, что передают друг другу королевы. Моя свекровь сказала, что нужно устроить все так, чтобы яйцо зарыли в пустыне оплодотворенным. Выгреть малыша в таких условиях уже риск, зародыш может замереть, если слишком переохладится. А если королева не сможет дать божественное дитя, то это будет означать, что на стране нет благословения господня. Но я любила брата, знаете, прошлый Сиятельный Лон, сын бога, был моим двоюродным братом. Я из королевской семьи, побочная ветвь, и мой сын должен был стать причиной смерти моего любимого брата, – микроскопический кусочек печенья нужен, чтобы дать себе время передохнуть, собраться с мыслями, госпожа Зандуа отпила чай и посмотрела в сторону вулкана. – Я не хотела. Мне претила мысль, что мой сын станет причиной смерти брата, а потом из-за моего внука убьют моего сына. Так что я не собиралась хитрить и помогать, если Сугааре нужен этот ребенок, то пусть сам все делает. Монахи ждали в священном месте пустыни, а я улыбалась и считала, что в кои-то веки добродетель оказалась полезной, и я перехитрила судьбу. – Но не перехитрили, – кивнул Марсель, из-за внезапного понимания в животе сплетался тугой узел. Так вот почему Александр говорил, что надо обхаживать короля! Иту осталось всего несколько месяцев, а Марсель тратит время на глупые обиды. – Не перехитрила, они принесли из песков мальчика. И уж я-то знала, что это точно божественное дитя. Представляете, Марсель, Лон тоже это знал. Он проникся, и воспитывал моего мальчика, учил его быть в первую очередь нагом, а потом уже сыном божьим. А потом Лона принесли в жертву Сугааре, потому что Итерри вырос и вошел в полную силу. Я не… – госпожа чуть сильнее сжала чашку. – Побудьте с ним, Марсель. Он сожалеет, что не рассчитал силу, но он увлекся вами. Неужели это непростительно? Или не играйте и попрощайтесь с ним. Итерри осталось не так много времени. – Я не играю, просто наркотики – это серьезно. Я предпочитаю знать, что принимаю, – Марсель тоже смотрел на вулкан, а не на собеседницу. – Небесный жемчуг используют, чтобы божественный сын не слег, как простой наг, если жертвоприношение обильное или они проходят часто. Не думаю, что Итерри вообще думал о небесном жемчуге, как о наркотике. Он просит прощения. – Он вам сказал? – вот теперь Марсель в полной мере понял, что такое смущение, он покраснел весь, и даже ладони вспотели. Он поставил чашку на стол, чтобы она не выскользнула из рук. – Не все, надеюсь. – Надейтесь, – копаясь в рукаве, госпожа Зандуа подняла взгляд на Лариве и чуть не рассмеялась. – Ладно, возьмите этот медальон, это пропуск. – Я могу зайти в вулкан? – Да, это приглашение. Если вы его не примете, он опять пришлет слугу, но сам прийти все равно не сможет. – Госпожа Зандуа, – вертя в руках медальон с символами местной религии и гербом правителей, Марсель представлял смеющееся лицо Ита. – Что еще вы хотите спросить? – Какой он? Я так мало его знаю. Вдовствующая королева рассмеялась звонко, как девчонка. Она всегда знала, что сводничать приятно, если, конечно, оба этого хотят, и надо просто подтолкнуть: – Об Итерри я могу говорить до утра. И вы сами виноваты, что спросили. *** Проговорить до утра не получилось, хотя Марсель совсем потерял счет времени. Но служанка, которую он не сразу заметил, напомнила госпоже, что на рассвете та собиралась присутствовать в ритуальном шествии. Пришлось уходить, но перед этим Марсель расспросил, как на таких процессиях относятся к чужим. Не хотелось бы попасть в глупое положение, а посмотреть было интересно. Конечно, это не праздник во дворце, с Итерри не поговоришь, но посмотреть на исполняющего свои обязанности принца-жреца интересно. Вниз он спустился сам, госпожа Зандуа осталась на своем балконе, зато Пэт, услышав про ритуальное жертвоприношение, побежала составить компанию. На сон оставалось всего ничего, несколько часов, но уснуть Марсель все равно не смог. Кафа-Рияд несмотря на отсталость, не казался таким уж варварским и кровожадным. Марси пробыл здесь каких-то две недели, но мир вокруг казался гостеприимным, а наги милыми и не особенно отличающимися от людей на станции, разве что не считая хвостов. Даже клыки вон подтачивали. Патрисия рассказывала, что делалось это для того, чтобы подчеркнуть, что наги отказываются от своей животной части, и чтобы боги не путали их души с душами демонов и не отправляли в местный ад. И действительно, кажется, из всех его знакомых только Итерри улыбался змеино-клыкастой улыбкой. Тем более в голове не укладывалось, что его убьют в каком-то варварском ритуале. И что жизнерадостный, темпераментный и не слишком религиозный Ит это допустит. Патрисия постучалась к Марселю еще затемно. Если они хотели занять место, с которого можно хоть что-то увидеть, следовало выйти пораньше. На храмовой площади народ уже собирался, все ждали появления почетной процессии Светлейшего из вулкана. Зато детвору одинаково интересовали и сын бога, и машина людей с неба. Хвостик-Элия и еще пара ребятишек забрались к Пэт и Марселю. А по дороге оказалось, что и королевская семья тоже не собиралась идти в толпе, а поджидала процессию на месте. Пришлось идти, выказывать свое почтение и глубочайшее уважение королю и королеве. Хорошо, что рядом с недовольными и высокомерными физиономиями их Величеств, стояла госпожа Зандуа. Она взяла Марселя за руку и отвела в сторону: – Милый, я рада вас видеть, но… держитесь Патрисии, она опытнее. Не пытайтесь помочь, что бы ни происходило. Ничто не должно выглядеть как попытка вмешаться, иначе вас не спасет никакой статус. – Хорошо, госпожа Зандуа. – Помните, что Итерри знает свои возможности и рассчитывает на них. Он не умрет сегодня. – Наверное, я не так понимаю ритуал жертвоприношения, – Марсель представлял жреца в развевающихся одеждах, бросающего в огонь или в ритуальный колодец лучшие плоды, ткани, и куски мяса под рев восторженной толпы. – Наверное. Идите на свое место, Марсель, – госпожа сжала руку небесного мальчика. – Идите, слышите музыку, сейчас появится процессия. Процессия действительно появилась, когда Марсель удобно уселся на капоте авто, рядом с Пэт. Во главе шли терракотовые монахи, они же несли богато украшенный открытый паланкин Светлейшего сына бога. Таким Итерри Марсель помнил по празднику на станции, только сегодня вместо золота сверкало серебро, и общий оттенок одежд был голубовато-серебристым. Монахи пели призывающую дожди песню и монотонно стучали в барабаны, огромные церемониальные трубы вели мелодию, а толпа вторила всему этому. На скалу, по форме повторяющую вулкан, Итерри поднимался один. Над толпой повисла такая тишина, что Марсель слышал, как бьется его собственное сердце и звякают украшения Ита. Светлейший начал читать молитву красивым хорошо поставленным голосом, затем сбросил плащ и порыв ветра унес его в толпу терракотовых нагов. Марсель забеспокоился, голос Ита выходил в крещендо, значит, вот-вот должна наступить кульминация и принесение жертвы. Но никакого костра и плодов, и других даров на скале не наблюдалось, только сын бога, ветер и нож блеснувший в его руке. Марсель напрягся, словно собрался бежать, Патрисия ущипнула его за плечо: – Не вздумай дернуться, мы не участники. Мы не слишком желанные зрители. – Но, что он будет делать? – То, что положено сыну бога во множестве религий: приносить себя в жертву своему отцу. И одновременно с ее словами Итерри провел ножом по левому предплечью, затем по правому. Это не были разрезы, подобные тем, что делают истеричные подростки, чиркая поперек запястья. Такого Марсель не испугался бы, в его классе учились пара человек, щеголявших подобными шрамами. Итерри же стоял на вершине и разрезал руку от ямки на локте до запястья. Его кровь хлынула потоком, пачкая одежду и камень. Окровавленный и прекрасный, как божество, Итерри раскинул руки в стороны, кровь капала с его пальцев, а молитва звучала все тише. Камень на скале почти непористый, в него не впитывалось ни капли влаги, и казалось, что весь склон покрыт алым шелком. – Почему так долго? Он потеряет всю кровь и умрет. – Заткнись, Марсель. Светлейший умрет, когда следующий сын бога войдет в силу, не раньше. До того ему умереть не позволят. – Они собираются ему помогать? – Тссс. Они помогут по его знаку. Светлейший Итерри лучше знает, когда завершать молитву. – Ты уверена? – смотреть на окровавленного Ита Марсель не мог, но и отвернуться не был способен. Он боялся упустить момент, когда Ит упадет, хотя и понимал, что ничего не может сделать. Хуже отсутствия бойфренда – только когда твой бойфренд сын бога или представитель другой экстремальной профессии. – Тсс. Силы покидали Итерри вместе с кровью, светлейший опустился на кольца хвоста словно на колени и продолжал молиться, взывая к бесстрастному небу. Солнце поднималось над горизонтом, и вот уже фигуру сына бога затопило светом. Глаза слезились, как проклятые, но Марси вроде бы увидел, как Итерри махнул рукой, с запястья сорвались несколько сверкающих капелек. И повинуясь этому знаку, терракотовые монахи сорвались с места. Подрагивающее тело сына бога взгромоздили на носилки, не менее роскошные, чем его паланкин и пустили по толпе, словно по морю. Носилки уплывали в сторону вулкана, наги несли свою надежду на дождь, своего живого бога. Слишком медленно несли, по мнению Марселя. – Я должен попасть в вулкан. – Марси, извини, все будут молчать, но мы не одобряем это. Даже Алекс дипломатично молчит, но романы с местными допустимы только тогда, когда объектом страсти ты выбираешь не такую фигуру. – Пэтти, знаешь, мне все равно, – Марсель, наконец, смог отвести взгляд от блестящего пятна носилок. – Мне было плевать, что подумает моя мать, великая госпожа Лариве-Ривай, о том, что я сплю с хвостатым. Плевать и на ваше мнение. Когда он умрет, я не останусь на Рияде ни одного лишнего дня, улечу с первым же челноком. Но сегодня я попаду в вулкан. – У нас нет там связей, даже если бы я хотела… – Вдовствующая королева Зандуа дала мне ключ от вулкана. Надеюсь, это ключ высокого доступа, а не просто пропуск во внутренний двор. – Только не лезь через толпу, – Пэтти уже жалела, что проболталась про отношение сотрудников посольства к роману новичка. – Подожди до полудня. – Хорошо, – кивнув, Марсель машинально вытер со лба крупную влажную каплю. – Что за фигня? – Дождь! – взвизгнула молчавшая до этого момента Элия. – Дождь, дождь! – Дождь! – подхватила остальная малышня, и они заплясали на заднем сиденье. – Разве это возможно? – переглянулся с Пэтти Марсель. – Это же не из-за Ита. – Конечно же, из-за божественного Итерри, – Элия держала ушки на макушке. – Он просил отца за всех нас, отдал кровь за всех нас. Конечно ж, Сугаар ответил на просьбу своего сына. – Я не знаю, – Патрисия пожала плечами, ответов не было. – Вокруг фигуры светлейшего и божественного столько разговоров, что непонятно, где сплетни, где правда, а где легенды, которые наросли поверх сплетен. Кстати, можно теперь не ждать полудня. На площади будет праздник, все отвлекутся от светлейшего. – Я проведу, – мгновенно сориентировавшись, Элия перелезла на переднее сидение. – Я проведу. Я не хочу на праздник. – Все хотят на праздник, не ври! – зеленохвостый малыш зацепился хвостом и висел вниз головой от полноты чувств. – Все хотят праздник, а я хочу провести Марселя к Светлейшему. – Что, если Светлейший сменится и тоже будет любить Марселя? Новый Светлейший будет моложе и сильнее, – детвора с улиц принимали заботу чужих, а люди с неба беспокоились о них больше, чем соплеменники, потому связь их бога с принцем из пришельцев казалась им самой естественной вещью. – Так же может быть? – Не думаю. Но к чему говорить о грустном… – Марсель посмотрел на Патрисию. – Поехали. – Это не грустно. Это великий праздник. – Хорошо-хорошо, – отмахнулся Марсель, новый Светлейший – последнее, о чем он хотел сегодня слышать. *** Медальон вдовствующей королевы действительно оказался пропуском с высоким доступом. Терракотовые монахи на первых и вторых воротах хмурились, кривились, но отступали перед напором Марселя и драгоценностью в его руках. А вот внутри вулкана он растерялся, в прошлый раз они приехали в закрытом паланкине прямо к спальне. А теперь Марси смотрел на вычурные дворцы и не мог понять, в каком его Ит. Методом исключения можно было вычеркнуть внутренний храм, их Марсель уже научился отличать. Невысокие и простые здания – скорее всего спальные и жилые помещения монахов. Оставались три дворца: высокий и узкий, почти достигающий кромки кратера вулкана, похожий на друзу горного хрусталя. Еще зеленый, увитый каким-то местным плющом, почти незаметный в роще хвойных папоротников и драконовых деревьев. И последний, из резного мрамора с витражными хрустальными окошками, стоящий прямо под водопадом. Вода текла на крышу, прямо по хрустальным окнам, зеленые водоросли размножались в углублениях узоров, делая рисунок выразительнее. Хрустальная, или с витражными окошками? Как назло, во дворе никого не было, все монахи расползлись по своим делам или попрятались, а Марсель мерз и выбирал между «прямо пойдешь» и «налево пойдешь». В конце концов, крыша, как он помнил, частично состояла из хрустальных окошек, а не полностью. Да и не выгонят же его, наверное. В выборе Марсель не ошибся, попал прямо в резиденцию действующего Светлейшего сына бога. И его встретил тот самый Хариц, судя по словам Ита, помогающий своему господину сбегать от свиты: – Вы все же пришли, господин Лариве? – пожилой наг смотрел задумчиво, но даже придирчивый Марсель не заметил бы в нем озабоченности. – Я хотел узнать о состоянии Светлейшего Итерри, – надеясь, что румянец не слишком его предает, Марсель постарался улыбнуться. – Порезы засыпали толченым небесным жемчугом. До завтра они затянутся, но божественный будет еще слаб, – Хариц поджал губы, помолчал, но пришелец не собирался уходить. – Хотите его увидеть? – Да, именно за тем я и пришел. – Он под воздействием жемчуга, вы же понимаете о чем я, – что Божественный Итерри, что пришелец озабоченные мальчишки, Хариц не одобрял эту связь. Марсель Лариве слишком мало знал о происхождении Светлейшего Итерри и его возможностях, но, видимо, тому как раз нравилось, что к нему относятся как к обычному нагу. – Божественный возбужден, а в вашем присутствии желание многократно усилится. – Разве ему можно… Я все равно хочу его увидеть, – Марсель тоже упрямо нахмурился, если Ит захочет большего, то получит это большее. Тем более, он чувствовал себя виноватым за то, что дулся так долго. Итерри сказал правду и виноват был только в неосторожности, а наркотиком в вулкане и правда лечили. Вот еще доказательство того, как плохо быть невежей. Хариц молча развернулся, пошел вглубь дворца, и Марселю пришлось поспешить за ним, не дожидаясь приглашения. Они миновали темный холл и вышли в огромную комнату с бассейном с растворенной в нем вселенной. Вселенная была на месте и медленно кружила, сгущаясь ко дну. Спальня вроде бы находилась за одной из дверей, прячущихся позади бассейна. В своих воспоминаниях Марсель был не слишком уверен. Оказалось, что все три двери вели в спальню, размерами та превышала малую гостиную во дворце госпожи Зандуа. Посредине, на кровати с летящими лепестками балдахина, сейчас подвязанными к резным ножкам, лежал бледный Ит. Вокруг суетились слуги: Кармел пронесла мимо корзину с окровавленными бинтами, Ур отодвинул столик с примочками и уже знакомой ступкой для небесного жемчуга. – Ит, – Марсель присел на край постели и погладил сильные пальцы. – Я пришел узнать как ты? – И все? – широко улыбнулся Итерри, его руки плотно забинтовали, стянув порезы, и обниматься было не удобно. – Или перестань мочить мои простыни, или перестань мочить мои простыни. – Ты хотел сказать?.. – от такого вида Итерри сжималось сердце, бледный и взъерошенный он нравился Марси еще сильнее. Наверное, надо встречаться с ним чаще, чтобы не замирать от одной его слабой улыбки. – Я хотел сказать или раздевайся и иди ко мне, или убирайся, – приподнявшись на подушках, Ит облизнулся, в собственной бесподобности он всегда был уверен. – Ты же пришел не орошать слезами мою подушку? – Ты можешь думать о чем-то кроме секса? – Марсель поднялся и, стянув рубашку, бросил ее на пол. В присутствии Ита мозги в очередной раз сдали позицию гормонам и отключились. – При виде твоей пышной задницы – всегда! – Ты ее не видишь, – это требовалось немедленно исправить, и Марсель снял брюки вместе с трусами, не подумал о туфлях, так и замешкался в непристойном виде, дергая мокрые шнурки. – Я ее представляю, – мечтательно протянул Итерри. – А если ты развернешься… – Иди ты, – проворчал Марси. Он спешил, чтобы не предстать в полусогнутом виде со спущенными штанами перед слугами. Нагота выглядела как-то достойней на его вкус. – А как же желание умирающего? – Ит оскалился и довольно прижался к холодному, мокрому любовнику. – Меня все уверяли, что умрешь ты не сегодня. – Да, не сегодня… – лицо Итерри на мгновение омрачилось, но он быстро взял себя в руки. – Сегодня я могу только отдаваться. Я бы предпочел отлюбить тебя, но если ты хочешь быть сверху, то сегодня у меня редчайшее настроение, и я готов подставить задницу. – Может, ты перестанешь болтать? Марсель обычно предпочитал секс в пассивной роли, но разнообразие всегда приветствовал, тем более с Итерри. Он стянул со змея одеяло и оседлал его, целуя грудь и шею. Как в порно, он спустился ниже и прижался щекой к огромному восставшему члену Ита. Марсель сначала даже не решался брать его в рот, терся, как кот вокруг валерианового корня, успел заметить над яйцами еще один небольшой мягкий член. Именно на второй Марси и нацелился, любопытство взяло верх, и увидеть любовника в полной боевой готовности захотелось вот прямо сейчас. Он взял нижний член в рот и сосал, наслаждаясь мгновенным откликом плоти. Марси играл языком, пока понял, что новая игрушка уже не умещается во рту так просто, да и больший братец требовал внимания. Накрыв губами большую головку, Марсель осторожничал, и сначала член толкнулся в щеку. Итерри положил ладонь на темную макушку и, хотя сил, чтобы подтолкнуть любовника, не хватало, тот все правильно понял. Пришлось перестать баловаться и позволить любовнику направить член прямо в горло. Марсель подавил тошноту. С таким размером иметь дело ему еще не приходилось, вернее, раньше у них с Итом не доходило до минета. И, будь это обычный парень со станции, Марси отказался бы. Но Итерри так развратно стонал и так явно получал удовольствие, что было невозможно бросить его на половине. Вот Марсель и старался, облизывал то один, то другой член, помогал себе рукой. Кто знает, чего Иту стоило не командовать, он то стонал, то рассыпал комплименты. Но когда он слегка стукнул Марси по макушке, тот сообразил, что вот теперь терпение у любовника кончилось и сосать надо интенсивнее. Благо, на небесном жемчуге не только возбуждение зашкаливало, но и оргазм не заставлял себя ждать. Несколько сильных движений рукой, Марсель опять почти задохнулся с членом в горле, и вот во рту уже полно спермы. Он рефлекторно сглотнул и принялся за меньший член, тут трудиться почти не пришлось, видимо, его испачканное спермой лицо Итерри сильно возбудило. Немного позже наг, возбужденно урча, сцеловывал с подбородка Марси сперму и вертел задницей. – Похотливая скотина, – восхищенно заметил Марсель. – Может вам предложить не вина, а небесную жемчужину? – Кармел словно ниоткуда выросла у постели. – Хотя бы одну. – Он моя жемчужина, – отрицательно повертел головой Марсель, впиваясь в Ита жадным поцелуем. – Принеси нам масло, – приказал Итерри, жадно хватая воздух. Трахать Ита Марселю понравилось. Гибкий, тесный, явно нечасто использующий свою драгоценную задницу любовник кружил голову, как небесный жемчуг, запитый крепким вином. Тут Марси не преувеличивал. А потом он лежал сверху и целовал спину Ита, обводя языком каждый позвонок, пока тот нежно толкался в задницу Марси хвостом. Наслаждался Марсель всем: запахом их страсти, гладкой и плотной кожей любовника, тем, как покорно лежит под ним Итерри, даже не вскидывает бедра, чтобы поторопить. Но куда больше Марси понравилось, когда возбужденный и уже не обращающий на слабость внимания любовник растягивал зад ему, как обещал еще на станции. Сегодня вошли все пять пальцев, но на косточке затормозились, и сколько смазки ни добавлял Итерри, его ладонь все равно не вошла. Зато Марсель легко оседлал любовника. После недавних упражнений и после сегодняшних его задница уже принимала большой член нага без проблем. Не то чтобы совсем легко, но если до сегодняшнего дня он сомневался, что когда-нибудь привыкнет, то теперь уже сомнения исчезли, они растаяли, вытекли вместе с мозгами. Потому что только отсутствием мозгов у Марселя и наркотическим бредом Итерри объяснялось то, что один предложил переехать в вулкан, а второй согласился. Первый месяц можно было назвать медовым, как было принято у людей. Он был полон томных, полных неги и страсти ночей, а иногда и дней. Регулярные упражнения с дыркой Марселя, после которых ему казалось, что он уже не сможет ходить без пробки, привели к тому, что к концу этого месяца он уже мог принять оба возбужденных члена Итерри, не представляя, что после всего можно согласиться на меньшее. Мать отчитала Марселя по комму, но без привычного запала и битья по больным местам. Александр, Джон и Бейтс просчитывали возможные неприятности, а Пэтти была готова к подобному повороту. Что она рассказала парням, Марсель не знал, но в посольстве можно было появляться без того, чтобы его учили жизни. Что касается Фила, он поддержал друга целиком и полностью. Да, на базе управления шахтой они сдружились, Марси даже узнал секрет Филлипа, тот тоже любил местную девушку, не клыкастую, но с прекрасными желтыми глазищами и длиннющим хвостом.