Цзин Юаньци, державший Ши Цина на руках, примчался в больницу, оставив за собой искры.
На его лице было мрачное выражение. Его ноги были длинными и тренированными, поэтому он был быстр, как молния, даже когда нес человека на руках.
Слава богу, сейчас в больнице было мало человек, иначе фраза «Император кино — принцесса, которую несет восходящая звезда» возглавила бы поисковые запросы.
Медсестра, которая убирала в комнате, подскочила, когда дверь с грохотом распахнулась.
Она удивленно обернулась и безучастно посмотрела на разгневанного молодого человека, который вошел с Ши Цином на руках:
— Мистер Цзин? Мистер Ши?
Не были ли оформлены документы о выписке?
Кроме того, если она правильно помнила, разве мистер Ши не вылечил свою спину? Почему его принесли обратно?
Хотя Цзин Юаньци был безумно зол, некоторые остатки его рациональности остались. Он заставил себя глубоко вздохнуть. Он жестким голосом сказал:
— Мне очень жаль. Думаю, я кое-что оставил.
— О, хорошо. Тогда вы можете поискать. Дайте мне знать, когда закончите.
Медсестра ушла.
Как только они остались вдвоем, гнев на лице Цзин Юаньци больше не мог сдерживаться.
Он хотел бросить человека на руках на кровать, но через секунду вспомнил, что он недавно повредил спину.
Ему оставалось только снова сдержать себя и осторожно опустить человека на кровать.
— Скажи мне прямо сейчас. Что происходит с тобой и Чен Жуном?
Ши Цин нахмурился и выпрямился на кровати:
— Это я должен спрашивать, что происходит с тобой и Чен Жуном. Вы вместе? Он знает, что ты за человек?
— Что я за человек?
Цзин Юаньци полностью потерял уверенность, которую он приобрел после своей предыдущей победы. Он взорвался:
— Что? Ты думаешь, я совершенно не похож на твоего сводного брата теперь, когда ты увидел, кто я на самом деле? Ты хочешь расстаться со мной сейчас?
Хмурое выражение лица императора кино стало еще более суровым. Его глаза были серьезными, когда он смотрел в глаза Цзин Юаньци:
— Даже не пытайся сменить тему. Что происходит между тобой и Чен Жуном?
— Я и он? Я и он?! Больше похоже на тебя и на него!!!
Цзин Юаньци был подобен разъяренному коту в бешеной ярости. Его мех встал бы дыбом.
— если бы он был.
После двух разъяренных кругов по комнате, он резко развернулся к Ши Цину. Его палец дрожал, когда он ткнул им в направлении Ши Цина.
— Скажи мне ясно, что это был за взгляд, когда ты смотрел на него? Почему ты сказал ему эти слова! Он твой брат! Он юридически твой брат!!!
Как будто его ударили ножом в сердце. Смущение отразилось на обычно равнодушном лице Ши Цина. Он опустил глаза и мягко сказал:
— Мы не связаны кровью. Кроме того, я просто подумал…
— К черту мысли! Нельзя даже думать об этом!
Цзин Юаньци был так разъярен, что хватал ртом воздух. Чтобы успокоится, он мог только ходить по комнате.
Молодой человек глубоко вздохнул и попытался успокоиться.
— Единственная причина, по которой тебе понравились брови Цуй Юньцина, заключалась в том, что они напоминали Чен Жуна. Единственная причина, по которой тебе нравится видеть, как я улыбаюсь, — это то, что я улыбаюсь, как этот ублюдок Чен Жун…
—— Стук!
Слова застряли в его горле. Он яростно пнул тумбочку.
Кто бы мог подумать.
Дикие гуси, на которых он так долго охотился, вернулись, чтобы выклевать ему глаза.
Его план состоял в том, чтобы схватить Ши Цина одним махом после такой сильной стимуляции.
Но неожиданно другой человек даже не уделил ему ни капли внимания.
Ши Цин вообще не заботился о нем. Он, вероятно, нанял бы целый оркестр, чтобы поздравить его с обретением нового любовника, если бы он мог.
Цзин Юаньци резко выдохнул и снова подошел к императору кино:
— Я знал, что что-то не так, когда ты был таким энергичным прошлой ночью. В твоих глазах это был совсем не я с тобой. Это был Чен Жун.
— Нет, — Ши Цин внезапно поднял голову. Его прежде бесстрастное лицо было окрашено в красивый красный оттенок. Покраснели даже его белые мочки ушей.
Его ресницы быстро заморгали. Его глаза были даже немного застенчивыми:
— Я никогда… не думал о Жуне.
Он определенно думал.
Когда человек, похожий на айсберг, смущался, его красоты было достаточно, чтобы ошеломить других.
Но Цзин Юаньци собирался взорваться прямо на месте.
— Ты действительно думал о нем, когда мы… ?! Ты слепой? Я явно лучше него по всем параметрам?! Ты все время думал об этой *??? Он уродливый! И белый лотос! И эта * много лет строила козни против тебя!
— Цзин Юаньци!
Выражение лица императора кино потемнело. Он встал, переполненный неудовольствием:
— Не оскорбляй Жуна.
— И ты до сих пор не ответил на мой вопрос, — продолжил он, — что происходит между вами двумя? Ты солгал ему? Жун — невинный ребенок, поэтому он не видит, что ты за человек, но он у него есть такой брат, как я. Если ты посмеешь сделать что-нибудь, что причинит ему боль, я не оставлю тебя безнаказанным.
— Он невинный?!!! Он невинный?!!! Он невинный?!!!!!!!
Цзин Юаньци уже взорвался.
— Ты знаешь, почему он пришел со мной?!!! Просто потому что узнал, что я хочу разозлить тебя! Он невинен?! Куда пропали твои мозги?! Почему ты слеп и глух, когда встречаешь его!
Ши Цин выглядел ошеломленным.
— Вы не вместе?
Видя, что шанс еще есть, молодой человек попытался подавить гнев. Он энергично ответил:
— Нет, он притворился, чтобы спровоцировать тебя. Он сделал это специально. Ты понимаешь?
— Специально…
Глаза Ши Цин постепенно просветлели.
У Цзин Юаньци, внимательно следившего за Ши Цином, внезапно возникло очень плохое предчувствие.
Конечно же, в следующий момент император кино посмотрел на него с надеждой в глазах. Его холодный голос не мог скрыть того факта, что он, казалось, мысленно прыгал от радости:
— Зачем он хотел меня спровоцировать? Может быть, у него тоже есть чувства…
Цзин Юаньци: «???»
Цзин Юаньци: «…»
Цзин Юаньци: «Нет!»
Он снова впал в ярость:
— Ты слепой? Разве ты не видишь, что он коварная *? Он может тебе нравиться, но он тебя ненавидит!
Молодой человек был далеко от того, чтобы скрыть то, что он тщательно изучил жизнь Ши Цина. Он сердито изложил все Ши Цину:
— Когда вы были молоды, он намеренно притворился больным в день твоей церемонии награждения, чтобы ваш отец остался с ним. Когда ему было 15, он запер тебя в ванной. Когда тебе было 18, он украл машину, которую дал тебе отец, прокатился на ней и устроил аварию. Потом он подставил тебя за это! Когда ты учился в университете…
— Это все недоразумения, — Ши Цин прервал слова Цзин Юаньци. Его глаза были полны неодобрения, — он простудился, потому что слишком спешил закончить домашнее задание и прийти посмотреть, как я получаю награду. Он запер меня в ванной только потому, что я раньше его дразнил. Для него было нормально злиться. И он попал в аварию только потому, что поехал купить мне подарок.
Система выглянула: [Хозяин, это действительно произошло?]
[Нет. Церемония награждения была сорвана им специально. И Чен Жун намеренно запер первоначального владельца в ванной, потому что он нанял группу головорезов, чтобы они избили Чен Жуна. Первоначальный владелец знал, что Чен Жун хотел ехать на его машине, поэтому он намеренно повредил тормоза, чтобы убить его. Чен Жун просто лучше справлялся с игрой и переложил всю вину на первоначального владельца.]
Система: […]
Реакция Цзин Юаньци была аналогичной: «…»
Молодой человек долго сдерживался, прежде чем, наконец, выплюнул слова:
— Тебя нельзя спасти.
Он никогда не был таким бессильным, как сейчас. Он думал, что это он контролирует их отношения.
Оказывается, он был просто заменой, и для такого отвратительного существа, как Чен Жун. Было уже похвально, что он все еще не сошел с ума.
Цзин Юаньци считал себя могущественным человеком со множеством хитростей.
Но он встретил своего соперника в Чен Жун, хитрой * из белого лотоса.
И Ши Цин, который был слеп и глух к интригам Чен Жуна, совсем не думал о чужих чувствах, дергая его за рукав яркими глазами.
— Другими словами, ты и Жун не вместе?
Цзин Юаньци:
— … ты собираешься ухаживать за ним, если я скажу «нет»?
Уши императора кино были цвета свежей крови.
На самом деле он немного заикался.
— Н-нет.
Цзин Юаньци:
— ??? Ты действительно хочешь ухаживать за ним?!
Он снова взорвался.
После взрыва гнев молодого человека превратился в отчаяние, когда он заметил, что Ши Цин ни в малейшей степени не ответил на его гнев.
Он должен был к этому привыкнуть. Разве не все было так же, как всегда?
Никакой реакции не было, как бы он ни дразнил или не беспокоил его.
Раньше он предполагал, что это просто личность Ши Цина.
Но где теперь было то холодное отношение?! Теперь ясно, что ему было наплевать на Цзин Юаньци!
Если бы ему было все равно, то, естественно, эмоциональные всплески Цзин Юаньци не повлияли бы на него.
Цзин Юаньци изо всех сил старался восстановить былое спокойствие.
В его голове кружилась только одна мысль.
Он должен был вернуть ослепленного Ши Цин себе, оторвав его от Чен Жуна.
Молодой человек глубоко вздохнул.
Он сел рядом с императором кино и медленно обнял человека. Он применил свое обычное обаяние, уговаривая его мягким голосом:
— Учитель Ши, он твой младший брат. Даже если между вами нет кровного родства, вы — семья в глазах окружающих. Даже если у тебя есть… — Цзин Юаньци стиснул зубы, — иррациональные, нестабильные, слепые, импульсивные и ошибочные мысли, тебе все равно нужно знать, что для вас двоих невозможно быть вместе.
Ши Цин толкнул его, но не смог оттолкнуть. Вместо этого его действия заставили молодого человека обнять его еще крепче.
Цзин Юаньци продолжил:
— Но между нами все по-другому. Мы пара, предопределенная самой судьбой. Что во мне хуже Чен Жуна?
Он медленно опустился, чтобы опереться на колено Ши Цин. Он потянул неподвижного императора за руку, умоляя его прикоснуться к своему лицу слегка прохладными кончиками пальцев.
В его голосе звучало очарование:
— Разве я не красив? Я не силен? Этот Чен Жун выглядит слабым, потому что он слаб как телом, так и умом. Вчера я продержался семь раундов, он может сделать то же самое? Я не думаю, что он сможет продержаться даже три.
— Также… — молодая змея медленно поползла вверх. Он намеренно растянул свои слова, шепча их Ши Цину на ухо.
— Я очень люблю есть кашу. Особенно, если… её сделаешь ты.
Ши Цин: [У него такие хорошие условия в этих переговорах. Я так сильно хочу согласиться.]
Система, которая изменила и заблокировала свои собственные воспоминания, снова стала чистым и прекрасным ребенком.
[Какая каша? Где каша?]
Ши Цин был взволнован.
Но ради будущего он решительно оттолкнул липкую молодежь. Его голос был холодным:
— Не принижай Жуна.
Цзин Юаньци: «…»
Он чувствовал, что превратился в иглобрюха.
Достаточно одного удара, чтобы он взорвался.
— Хорошо! Хорошо!!!
Молодой человек внезапно вскочил в неудержимой ярости:
— Погоди! Я заставлю тебя рано или поздно понять, в какой мусор ты влюблен!
--Хлоп!
Хлопнув дверь на входе, он захлопнул дверь и на выходе.
Ши Цин пожал плечами и тоже встал.
Система тихо спросила: [Хозяин, это все было частью твоего плана?]
Ши Цин: [Да, разве это не очень просто? Судя по характеру Цзин Юаньци, он обязательно найдет кого-нибудь, чтобы спровоцировать меня, если я не соглашусь с его требованиями. Что касается того, кого искать, то чем хуже их отношения со мной, тем эффективнее будет этот трюк. Когда он изучит информацию обо мне, только Чен Жун отвечает всем требованиям.]
[Хорошо, что Чен Жун тоже возмутитель спокойствия. Я слишком ленив, чтобы иметь с ним дело, но Цзин Юаньци охраняет своё, как дракон охраняет свои сокровища. В этой ситуации он определенно расправится с Чен Жуном вместо меня. Может быть, морально неполноценный мозг Цзин Юаньци тоже проснется и выполнит обычные рутинные операции.]
Система быстро записала: [Обычный распорядок дня].
***
Цзин Юаньци и Чен Жун были неразлучны в течение следующих нескольких дней.
Он тратил большое количество денег на Чен Жуна, и постоянно водил его играть и покупать предметы роскоши.
Чен Жун был сводным братом Ши Цина. Каждый месяц он получал очень щедрое пособие, превышающее доход нормальной семьи, полученное просто за то, что льстил своему отчиму. К сожалению, ему также пришлось прикинуться умным сыном перед отчимом, поэтому он не мог потратить все это легкомысленно. Он лично думал, что его жизнь была очень горькой.
Но затем появился Цзин Юаньци.
В эти дни Цзин Юаньци ничего не скрывал о своей семье от Чен Жуна.
Возможно, само имя старшего наследника семьи Цзин было недостаточно громким, но Цзин Юаньцзи оказался гениальным бизнесменом. Спустя столько времени его собственная компания была уже намного сильнее, чем у всей его семьи.
Любого из его личных достижений, например, того, что он был основателем компании C или председателем группы N, было достаточно, чтобы дать семье Цзин пощечину.
И поэтому, помимо необъяснимого гнева Цзин Юаньци в тот день, Чен Жун был чрезвычайно доволен им.
Кроме того, Цзин Юаньци позже пришел к нему, чтобы извиниться.
Чен Жун положил все яйца в корзину Цзин Юаньци. Он был слишком силен. Даже Ши Цин был актером по контракту с компанией C.
Если бы он был с Цзин Юаньци, ему больше не нужно было бы постоянно ублажать отчима или пытаться избавиться от Ши Цина. Он сразу вознесется на более высокую ступень в жизни.
Чем больше Чен Жун терялся в своих идеалистических мечтах, тем больше он заставлял себя верить, что чувства Цзин Юаньци к нему были искренними.
Обычно, когда они были вместе, они либо играли в разных местах, либо он слушал, как Цзин Юаньци жалуется на Ши Цина.
Чен Жун обычно присоединялся и подливал масла в огонь.
Примерно через неделю Цзин Юаньци упомянул, что рана Ши Цина полностью зажила, и съемочная команда попросила их вернуться к съемкам.
Он вздохнул и признался, что действительно не хотел работать с Ши Цин. Было бы здорово, если бы он прямо сейчас попал в скандал. Что-то вроде… избиение его брата или что-то в этом роде.
Разве это не легкая вещь для Чен Жуна?!
Он сразу же уверенно сказал, что не видит в этом проблемы. Он пообещал посетить съемочную команду завтра и позаботиться о том, чтобы репутация Ши Цина сильно пострадала.
Той ночью Цзин Юаньци пошел туда, где они будут сниматься, и обыскал все. Наконец, он нашел хорошее уединенное место, которое не могли видеть камеры.
Он хотел, чтобы Ши Цин увидел, кем на самом деле был Чен Жун. Он не собирался позволять Чен Жуну навредить его репутации.
***
На следующий день Цзин Юаньци попытался пригласить Ши Цина на встречу, но получил отказ.
Он попытался подавить бурлящую ярость, когда позвонил Чен Жуну и сказал ему попробовать.
Чен Жун не был уверен, что добьется большего успеха, но все равно отправил сообщение. Но почему-то другой человек согласился прийти немедленно.
Он все больше и больше чувствовал, что в эти дни Ши Цин принимает не те лекарства.
Но это не имело значения. С сегодняшнего дня Ши Цин будет просто еще одной ступенькой для него, навсегда раздавленной под его ногами.
Цзин Юаньци прибыл первым. Он воспользовался возможностью, чтобы осмотреться. Только после того, как он убедился, что за ним никто не следит, он попросил Чен Жуна снова пригласить Ши Цина. Он обязательно заверил его:
— Не волнуйся, я поставил камеры. Тебе просто нужно подставить его, а я сделаю все остальное.
Перепроверив все, он отошел, присел на корточки и стал ждать.
Он мог довольно хорошо предположить, что будет делать этот белый лотос.
Он манипулировал своим окружением, чтобы создать визуальный эффект, так что под определенным углом казалось, что Ши Цин ударил его. Тогда легкие раны на лице — все, что ему нужно, чтобы завершить иллюзию.
Чен Жун стоял, полный уверенности.
Он согласился встретиться с Ши Цин в этом заброшенном уголке. Он слишком хорошо знал, как спровоцировать своего сводного брата.
— Позволь мне рассказать тебе секрет, брат. Папа сказал мне, что я намного лучше, чем биологический сын, как ты.
Он планировал сказать еще несколько вещей, но не успел среагировать, потому что сводный брат тут же ударил его по лицу.
Сила этого удара была поистине чрезмерной.
Слезы и сопли Чен Жуна потекли одновременно. Его зрение начало темнеть, когда он упал на землю. Он изо всех сил пытался встать, вытирая кровь из носа.
Стало ли легче спровоцировать Ши Цина с момента их последней встречи?
Чен Жун не мог не рассмеяться от боли. Он поднял голову и посмотрел на сводного брата, которого никогда не мог превзойти:
— Ты по-прежнему глуп, как всегда.
Но у императора кино теперь было выражение паники на лице. Он опустился на колени и помог ему встать.
— Жун, ты в порядке?
Чен Жун: «???»
Он стряхнул руку сводного брата и сам встал. Он усмехнулся:
— Бесполезно. То, что ты только что сделал, было заснято на камеру. Просто подожди, пока твоя репутация не испортиться.
Цзин Юаньци увидел, что все было сделано. Он самодовольно подошел к нему.
— Брат Цзин! — Чен Жун поспешно подошел к нему, — посмотри, что он со мной сделал!
Цзин Юаньци взглянул на сбитого с толку императора кино, прежде чем осмотреть окровавленный нос Чен Жуна и синяки на его лице. Он хлопнул в ладоши.
— Очень убедительно. Ты в этом настоящий профессионал. Макияж почти такой, как будто он настоящий.
Чен Жун быстро объяснил:
— Нет, брат Цзин, это все по-настоящему. Ши Цин только что ударил меня. Ты должен помочь мне отомстить!
Настала очередь играть Ши Цину. Он быстро шагнул вперед, чтобы потянуть Чен Жуна за руку. Выражение его лица было одновременно растерянным и измученным. В его голосе была легкая дрожь:
— Жун, это был не я. Я тебя не бил. С тобой все в порядке? Тебе нужен врач…
— Отвали! Теперь ты знаешь, что нужно бояться?! — Чен Жун скинул руки. Сейчас он чувствовал себя очень довольным.
Цзин Юаньци тоже был очень доволен, когда увидел, что Ши Цин беспомощно стоит там.
Он шагнул вперед и обнял Ши Цина сзади:
— Учитель Ши, теперь ты видишь? Чен Жун не так прост, как ты думаешь. Он ненавидит тебя настолько, что желает твоей смерти. Чтобы подставить тебя, он не колебался ни в малейшей степени, придумывая этот план.
Он крепче обнял Ши Цин.
— Просто взгляни. Ты не ударил его, но он явно пытается настаивать на том, что ударил. Теперь ты можешь ясно видеть, кто лучший выбор.
Чен Жун был застигнут врасплох, увидев эту сцену: «???»
Чен Жун:
— Что ты делаешь, брат Цзин? Он действительно меня ударил! Раны на моем лице из-за него!
Было бы странно, если бы Цзин Юаньци поверил сказанному им.
Ши Цин очень любил Чен Жуна. Как он мог по своей воле ударить его?
Он только обнял свою маленькую добычу и нетерпеливо приподнял брови:
— Как бы то ни было. Ты уже все сделал. Иди, смой с лица раны. Убирайся.
Чен Жун:
— … Серьезно! Мои раны настоящие!
Цзин Юаньци прищурился, рассматривая его внимательнее. Это действительно казалось правдой.
— Я не думал, что в тебе это есть. Ты действительно попросил кого-то избить тебя по-настоящему, просто чтобы подставить учителя Ши. Я приветствую твою самоотдачу.
Чен Жун: «…»
Он собирался сойти с ума:
— Ши Цин был тем, кто ударил меня! Ши Цин! Он просто ударил меня кулаком по лицу! Брат Цзин, разве ты этого не видел?
Ему было больно даже говорить. Он попытался смоделировать то, что произошло только что:
— Я только что просто сказал пару слов, когда он ударил меня. Брат Цзин, посмотри, сколько у меня кровотечения из носа! Посмотри!
— Да ладно тебе. Зачем ты разыгрываешь эту драму? Прекрати уже притворяться. Убирайся отсюда.
Сказав это, Цзин Юаньци посмотрел на окоченевшее тело в своих руках. Пара сияющих черных глаз потускнела, когда они посмотрели на уродливое выражение Чен Жуна.
Сердце Цзин Юаньци было одновременно гордым и несчастным.
Он нежно поцеловал императора кино в щеку.
— Учитель Ши, посмотри на него как следует. Он все еще пытается подставить тебя даже сейчас. Это классический пример белого лотоса. Ты ошибался насчет него.
Чен Жун с распухшим лицом наблюдал, как Ши Цин, который всего несколько мгновений назад без колебаний ударил его кулаком, теперь смотрел на него покрасневшими глазами и с печальным выражением лица.
Кто, черт возьми, был настоящим белым лотосом здесь!
