Весь мир узнает, что я хороший человек // 全世界都知道我是好人[快穿]

Чжо Цзюньли действительно видел Тун Синьюй. Если быть точным, именно из-за того, что он увидел Тун Синьюй, он отдал красную нить прямо здесь, а не в общежитии, как он планировал. Как он и хотел, красная нить Ши Цина была также на его запястье. На обратном пути, они не держались за руки и не делали что-то еще, они просто шли близко друг к другу. В свете уличных фонарей длинные тени, отбрасываемые их длинными ногами, казалось, сливались воедино. Они прошли по небольшой дорожке рядом со школой. Они также прошли мимо детской площадки. Они вместе поднялись по лестнице. Наконец они добрались до общежития и по очереди приняли душ. С одним и тем же запахом геля для душа, окутывающим их обоих, они вместе улеглись в одной постели, чтобы… ——Прочитать учебник. Ши Цин читал, а Чжо Цзюньли слушал. В комнате было тепло, и работал кондиционер. Оба они были в пижамах и сидели на кровати. Ни Ши Цин, ни Чжо Цзюньли не держали в руках никаких книг. Они были под подушками. В конце концов, если Ши Цину нужно было выучить учебник, Чжо Цзюньли мог процитировать его слово в слово. Итак, школьный хулиган просто оперся на него, его длинные ноги беспричинно прижались к телу Чжо Цзюньли. Он чувствовал тепло тела другого. Особенным было то, что он словно чувствовал красную нить, которую подарил ему. Это было совсем другое чувство. Обычной маленькой нити с простым плетением было достаточно, чтобы успокоить его сердце, когда она была на его запястье. По крайней мере, Чжо Цзюньли никогда раньше не чувствовал себя так. Поскольку Ши Цин лежал на кровати почти по диагонали, его голова естественно лежала на коленях Чжо Цзюньли. Когда школьный хулиган совершал такое действие, это было больше похоже на то, что он метил свою территорию. Руки юноши упали на волосы Ши Цина, нежно массируя затылок, когда он читал. Это был уникальный метод расслабиться Чжо Цзюньли. Чтобы поддерживать свои хорошие оценки, он какое-то время поддерживал распорядок, просыпаясь в 5:30, но засыпая в 1:00. Его затылок опух от недосыпа и долгих часов концентрации. Хотя он всегда был очень уставшим, он не мог уснуть. Только после массажа головы, он мог расслабиться. Но теперь, после того, как он переехал в эту комнату для двоих, Ши Цин заставлял его каждый вечер рано ложиться спать после выполнения домашней работы. Он также сонно обнимался с ним по утрам. Старый распорядок, которого Чжо Цзюньли придерживался долгое время, был изменен. Ши Цин удобно лежал на коленях юноши, получая массаж. Он зевнул, держась за другую руку Чжо Цзюньли, и бессознательно поиграл красной нитью на его запястье. Рука, которой школьный хулиган взял его руку, была той, на которой висела его красная нить. Их белая кожа резко контрастировала с кроваво-красными нитями. — Я тоже учитель. Знаете, кто родился первым? Поэтому… гм… что было после этого? Чжо Цзюньли мягко продолжил: — Вот почему нет разделения на благородных и смиренных, на молодых и старых. Там, где живет Дао, живет и учитель. Этот отрывок означает, что нельзя увольнять учителя из-за его возраста или положения в обществе. Если у него есть знания, которыми он может поделиться, он может считаться достойным учителем. Отрывок легче запомнить, если понять значение. Ши Цин наклонил голову и повернулся, чтобы лечь на спину в объятиях Чжо Цзюньли. Он посмотрел на него с улыбкой. — Означает ли это, что тебя можно считать моим учителем? Чжо Цзюньли посмотрел на него. Глаза школьного хулигана были прекрасны. Когда он так улыбался, в них сверкали звезды. Глядя на него, Чжо Цзюньли не смог не улыбнуться. — Ты можешь сказать так. Улыбка Ши Цина стала шире. — Тогда разве мы не ученик и учитель? Улыбка Чжо Цзюньли осталась неизменной. — Да. — Учитель… — провокационно протянул Ши Цин. Подняв бровь, Ши Цин сел и медленно приблизился к юноше, слегка надавив на его затылок, чтобы он слегка опустил голову. Чжо Цзюньли полусидел у стены. Несмотря на то, что Ши Цин нежно держал его за затылок и заставил его опустить голову, Ши Цину все же пришлось смотреть вверх, чтобы встретиться с ним взглядом. Глаза школьного хулигана сияли. Он озорно поднял запястье и повернул красную нить на руке. — Ты действительно отдашь мне эту нить? Чжо Цзюньли тоже поднял руку и осторожно прикоснулся своей красной нитью рядом с запястьем Ши Цина. — Ты боишься? — Боюсь?! — школьный хулиган приподнял брови, как всегда выглядя властно и уверенно, — чего мне бояться? Чжо Цзюньли рассмеялся. Когда красивый человек смеялся, казалось, сам воздух наполнялся светом. Красивый лучший ученик сказал: — Я тоже не боюсь. Он был уверен, что однажды встанет на вершину, где никто больше не посмеет ему что-либо сказать. Он также был уверен, что тогда сможет защитить Ши Цина. Он медленно взял чужую руку в свою и держал ее, переплетая пальцы с пальцами Ши Цина. Его глаза также были яркими. Светло-коричневые радужные оболочки пристально смотрели на человека перед ним. — Пойдем в тот же университет? Тогда мы все сможем жить вместе и дальше. — Я тоже так думаю, — Ши Цин ответил быстро, как будто это было естественным, — иначе зачем мне так много учиться? Глаза Чжо Цзюньли были прикованы к человеку перед ним. Юноша медленно опустил голову и нежно потерся своим носом об кончик носа школьного хулигана. Его обычно теплый голос был наполнен подавленными эмоциями. — Ты обещал мне, так что теперь ты мой. До конца твоей жизни. Только мой. Ши Цин обнял его за шею одной рукой. Его глаза также были полны собственничества: — Хорошо. Ты тоже можешь быть только моим до конца своей жизни. [Динь! Значение враждебности Чжо Цзюньли: 0/100] Система снова неожиданно начала говорить: [Хозяин потрясающий! Ах, ах, ах, хозяин, я выучила новую песню! Хочешь спою?!] [Не сейчас.] Ши Цин посмотрел на Чжо Цзюньли, который внимательно смотрел на него. Он с удовлетворением сказал: [Система, тебе стоит разучить больше песен, когда появятся мозаика]. Система послушно ушла. Чжо Цзюньли продолжал смотреть. Тонкая, красивая рука медленно потянулась… –Под подушку. Школьный хулиган: «???» Затем Ши Цин наблюдал, как Чжо Цзюньли вытащил из-под подушки книгу. Юноша с радостью положил книгу перед лицом: — Задавай мне еще вопросы, прежде чем лечь спать. Я на все отвечу. С твоими нынешними оценками все еще может быть трудно поступить в университет. Нужно больше учиться! Он был взволнован гораздо больше, чем обычно. Его глаза были яркими. Видимо, согласие Ши Цина быть с ним и вместе учиться в университете сделало его очень счастливым. — Отныне каждое утро нужно читать учебники. Ты можешь делать это во время умывания. После дневных занятий с остальными я выделю полчаса, чтобы мы вместе позанимались. То же самое после ужина. Ши Цин: — … Разве это не слишком утомительно? Особенно для тебя, ты сильно устаешь каждый день. Лицо юноши было радостным. Он нежно наклонился и потер кончик носа. — Я редко устаю. Если тебе будет сложно, просто подумай о том, что мы пойдем в университет в будущем. Мы будем в одних и тех же классах, общежитии и кровати. Ши Цин: «…» Можно ли было указать, что они уже были в одном классе, общежитии и кровати прямо сейчас? Видя, что Чжо Цзюньли был серьезен, Ши Цин с пустым выражением лица взял у него учебник. [Система, выходи и пой.] Система вышла в замешательстве: [Хозяин, где мозаика?] Ши Цин: [Сегодня мозаики нет. Давай спой, я дам тебе тему.] Система: [?] Система: [Какая тема?] Ши Цин онемело: [Учебная песня]. Итак, в эту неоднозначную ночь, когда двое признались друг другу в своих желаниях и вступили в отношения под аккомпанемент песни Системы — Ши Цин сделал это… Домашнее задание! Поздно! Ночью!