#stories: jikook

Торшер распространяет тусклый свет в гостиной делая обстановку более интимной и молчаливой. Из открытого окна залетает леденящий воздух декабря, но в квартире холоднее не из-за него, а из-за того, что двое человек сидят в разных уголках квартиры и даже не смотрят друг на друга когда сталкиваются. Ссоры бывают у всех: у друзей, в семье, на работе и в отношениях. Иногда бывает так, что в порыве злости мы можем сказать что-то слишком колкое, то, что заденет до глубины души и будет там сидеть и съедать тебя изнутри. И когда ты озвучил это ты застываешь и понимаешь, что уже слишком поздно что-то исправлять ведь слова сказаны и ударили слишком сильно. Ты можешь сказать «прости, я не хотел», но эффект будет таков: — Возьмите чистый лист бумаги и начните говорить неприятные прилагательные, с каждым таким словом сжимайте бумагу, а затем скажите «прости» и разверните свёрнутый клочок, будет ли лист такой же идеально ровный? Вот и здесь также. Чимин в порыве злости сказал то, что сам заставлял Чонгука забыть и никогда в жизни так не думать. «Всё, что ты умеешь это только петь больше ты ни на что не способен!» вот какая фраза вылетела из Пака. Он знал что этой фразой постоянно дразнили Чона в детстве и именно это послужило рождением его многочисленных комплексов. Он знал, что родители Чона были против пения их сына и они хотели видеть его кем угодно, но только не певцом. Чимин был тем кто поддержал. Тем с кем он убежал. И вот теперь он слышит от единственного родного человека эту чёртову фразу. Чимин пытался всё исправить, правда. На следующее утро пытался поговорить с Чоном, но тот проснулся, быстро сходил в туалет и убежал переодевшись в спортивный костюм. Чимин готовил ему его любимую еду и оставлял на кухне, но Чон даже не притрагивался к ней. Пак понимал что задел очень сильно, но он не знал как исправить всё. Он безумно любит Чона и будь он на его месте также бы себя вёл. На третий день Пак сталкивается с Чоном лицом к лицу и замечает его красные глаза то ли от недосыпа, то ли от слёз. Чонгук быстро огибает его и идёт в зал, где он спит. Чимин лишь вздыхает и закрывается в ванной всхлипывая чувствуя огромную вину, что всего лишь одной фразой уничтожил его лучик света. Чонгук же ходит в свою музыкальную студию где учит детей и взрослых петь. Он пропадает там до полуночи ибо он просто не хочет идти домой, не хочет видеть Чимина. Он заканчивает работать около семи, заказывает еду ибо почти не ел весь день и сидит в кабинете до двенадцати. Почти плачет, трёт глаза и лишь смотрит фото на своём телефоне. Ему больно, до слёз обидно, но он не хочет заканчивать эти отношения длиной почти в десять лет. Эти отношения — всё, что у него есть. Единственная поддержка хоть и недоступная сейчас. Ему нужно остыть, но как долго времени это займет — неизвестно. Сегодня Чимин решает поговорить. Что бы там ни было он добьётся слова от младшего. Готов получить в лицо, но этот холод в их квартире он терпеть не может. Закрыв полностью окно Чимин идёт на кухню облокачиваясь на стол и смотрит в окно подперев подбородок ладонью. Вдруг слышится щелчок замка. Он знал, что Чон специально возвращается так поздно и поэтому сейчас он стоит и ждёт когда парень войдёт, а не делает вид что спит в их спальне. Подкрадываясь, он видит как Чон снимает массивный шарф, который Пак подарил на их первую годовщину и от этого тепло раздаётся по телу. Черноволосый поворачивается и пугается так как Чимин стоит слишком близко к нему. Он делает шаг вперёд надеясь, что его пропустят, но Чимин как стена стоит на месте. — Дай мне пожалуйста пройти, — не смотря в глаза монотонно произносит Чон. — Неужели ты заговорил? — гладит себя по предплечью Пак. — У меня есть все причины на молчание. — Есть, я не спорю, но я хочу объяснится, — заглядывает в глаза Пак. Он видит замученный взгляд от которого у него появляется ком, он не в силах сейчас что-либо сделать поэтому пропускает Чона и плетётся за ним. Младший идёт в зал, снимает одежду и в этот момент входит Чимин, он смотрит на голую спину младшего и тянет рукава толстовки. У него возникает огромное желание провести по ней ногтями, а потом лёгкими поцелуями целовать её. — Нам не по 19 лет, мы взрослые люди и можем поговорить, это всё что я прошу. — Взрослые люди могут контролировать поток слов которые вылетают у них изо рта, — грубо рявкает и направляется мимо Пака. — Но ведь взрослость и заключается в том, что все недопонимания решаются разговором, а не игнором, — хватает младшего за запястье. Чон кусает щёку и приглашает Пака сесть. Но тот лишь так и стоит на месте. — Я тебя слушаю. — Ты ведь знаешь, что я так не считаю. Пение — не единственная вещь в котором ты безупречен. Я даже не знаю с чего начать, — мнётся Пак, — твои рисунки...ты видел насколько они замечательны? Тот рисунок который ты мне подарил на мой день рождения до сих пор висит над кроватью в родительском доме и у меня на обоях в телефоне, — показывает экран на котором действительно его рисунок, — ты так страстно отдаёшься делу которое тебе интересно, что я восхищаюсь тобой ибо сам я так не могу. Твоя игра на гитаре... В тот вечер когда ты сыграл мне "2U" я такой сильной любви и гордости ещё не испытывал. Ты сам научился играть, это дано не каждому. То как ты готовишь пиццу. Даже моя мама будучи кулинаром так не готовит как ты. И самое главное, что ты любишь меня так как никто другой. Никто не умеет делать меня счастливым так идеально, как это делаешь ты, - будто на одном дыхании произносит Чимин. У Чона волосы встают дыбом. Он действительно так сильно любит его, он делает Чимина самым счастливым просто смотря на него горящими глазами, а Пак дарит улыбку с милым смехом в ответ. И больше Чонгук не просит. Когда его мальчик улыбается ему он чувствует себя героем который спас несколько вселенных одновременно. И вот сейчас он поднимает свой взгляд на Чимина, встаёт и молча идёт на кухню. Чимин опускает голову вниз и ему больно где-то внутри. Он не знает сердце это или душа, но боль сильна и давящее чувство не уходит. Он смотрит на паркет и теребит пальцами кусок толстовки. — Иди сюда, — слышится из кухни. Пак на ватных ногах плетётся к Чонгуку и замирает когда видит младшего стоящего возле окна и смотрящего на него с мягкой проявляющейся улыбкой на лице. — Чимин, пожалуйста не стой там, иди и обними меня. Нам обоим это нужно. Пак быстрым шагом летит к нему и аккуратно смыкает Чона в кольце своих рук. Чонгук прикладывается щекой к голове, одной рукой гладит между лопаток, а второй прижимает за поясницу ближе к себе. — Я знаю что это не поможет, но пожалуйста прости меня, — шепчет в ключицу старший. Чон глубоко вздыхает, запускает ладонь в чёрные отросшие волосы. Наклоняется ниже, тычется в щёку Пака, а тот как кот выставляет больше и Чон скользит влажными губами по шее, поглаживает спину и останавливается на талии, а затем резко меняется местами и усаживает старшего на стол. — Тебе одним «прости не отделаться» и впредь пожалуйста не повторяй этого. — Я тогда сам себя не прощу, — закидывает руки на шею и ближе притягивает к себе, — я очень сильно люблю тебя. Чонгук водит носом по щеке, а затем услышав фразу из пяти слов, резко вгрызается в нижнюю губу. От контраста грубого и властного поцелуя и лёгких, нежных поглаживаний по бёдрам Чимина ведёт и он тихо стонет. — Пожалуйста не уничтожай меня больше, — просит Чон. — Прости, но в данный момент на нашей кровати мне прийдётся это делать, — выдыхает Пак и резко охает ибо Чон подхватывает его и несёт в их спальню.